«Вот ведь!..» – подумал Горчаков – «Можно сделать вывод, что "предсказания" бывают не только негативными или угрожающими, но и позитивными или даже нейтральными, с довольно забавными деталями.»
Анатолий продолжил просмотр форумов и страниц с отзывами. Беглый взгляд на комментарии не выявлял полезной информации, тем более большинство новомодных интернет-терминов ему были совершенно непонятны. Были разговоры о функционале программы, о возможностях применения в дизайне и болтовня о мистической чепухе, что-то в стиле «её запустили аннунаки-жидорептилойды-фсб», и всё в таком духе.
«Ах если бы, если бы…» – грустно подумал Анатолий.
Майор встал, налил себе чай и вернулся к монитору. В голове его крутились неясные мысли, которые настойчиво желали всё увиденное классифицировать и привести информацию хоть к какому-то стройному виду. А пока что, получалось всё то же самое: большинство обработок не несут в себе никакой информативности и не содержат ничего, что могло бы привлечь внимание. «Пророческие» результаты работы программы всё же весьма редки, но в масштабах многократных копирований и быстрого распространения внутри интернета выходят на первый план, становясь заметными и популярными. Как понял Анатолий, в основном они бывают двух типов: первые «предсказывают будущее», другие же, «показывают сокрытое», или прошлое. По всей вероятности, «показанное» не базируется на рейтинге актуальности для большинства людей, а проявляет себя весьма случайно – никогда не знаешь, увидишь ли на фоне городского парка милого котёнка или истерзанных жертв маньяка. А также, до сих пор остаётся открытым вопрос: почему и по какой причине результаты обработки одного и того же пространства абсолютно не предсказуемы и могут столь разительно отличаться?
Майор сформулировал для себя эти вопросы почти спонтанно, так как они не требовали какого-либо сильного напряжения ума, и в общем то, Горчаков не особо стремился зарыться с головой в загадку, без ясных перспектив и понимания своего места в распутывании этого странного клубка. В этот момент майору пришлось признаться себе, что он не желал понапрасну напрягать свой мозг без особых на то санкций от вышестоящих, но по крайней мере он не врал сам себе – Шерлок Холмс из него никудышный, зато функционер превосходный. Хотя… если Уманец потребует, то хоть чёрта, хоть Холмса всегда можно будет достать из кармана и посадить в свою ленивую голову.
Анатолий снова погрузился в неспешное созерцание и поиск, позволяя мыслям течь плавно, а выводам, если таковые вообще приходили, формироваться спонтанно и без усилий.
Снова десятки фотографий замелькали на экране. Внимание его и на этот раз было привлечено текстурной мозаикой, прародительницей всех явных образов, которая, словно паутинка вплеталась в изображения. Разглядывая и сопоставляя различные обработанные фотографии, Горчаков заметил, что не все артефакты содержат в своей основе эту несимметричную мозаику. На многих изображениях эта квазикристаллическая структура проявляет аморфные черты, начинает ветвиться и изгибаться, теряя всякое сходство со сложным, но математически изящным орнаментом. Такие картины майор видел и до этого, но они проносились мимо его внимания, и представлялись чем-то мутным и невнятным. Теперь же, он видел, что несмотря на кажущуюся сумбурность, артефакты обработки этих изображений явно обладали своей странной структурой, напоминавшей струящуюся блеклую патоку, которая извивалась, завихрялась в спирали, перемешивалась, выглядя одновременно словно капилляры и бензиновые пятна на асфальте. Просмотрев с десяток таких картин Горчаков заметил, что основными крупными артефактами, «выраставшими» из этой аморфной текстуры были не человеко– или звероподобные фигуры и сцены, а псевдосимволы и псевдоцифры, странные переплетения каких-либо знаков и геометрических фигур. У Горчакова внутри щёлкнуло – кажется, где-то уже видел! Он быстро достал флешку и воткнул в ноутбук. На мониторе появилась старая знакомая картина, первая, с которой началось его знакомство с программой NewVision – мраморная плитка Роснефти с неясными цифро-буквенными символами. Майор кликнул экранную лупу и увеличил изображение, взглянув на хорошо знакомую фотографию ещё раз. Да, сомнений не было – таже аморфная текущая текстура. И на ней не лица, на ней знаки.
Значит, есть связь, между формой фоновых узоров после обработки, и смысловым наполнением образами: в случае с «мозаикой», это живые существа и сцены, в случае «аморфных вихрей» – это символы.
«Замечательно!» – подумал про себя Анатолий. – «Пусть яснее не становится, но информация точно лишней не будет».
Но было ещё несколько фотообработок, найденные на просторах сети, которые не вписывались ни в первую, не во вторую категорию. Текстура на этих снимках напоминала пену, или скорее, зернистую структуру старых плёночных фотографий. Сетка слабо заметных «пузырьков» покрывала всё пространство изображений, иногда концентрируясь в линиях и местах переходов между предметами, иногда становясь более разряженной, но в целом выглядела равномерно. Структура и характер этих пузырьков-точек была такова, что при долгом взгляде невозможно было понять – они очень мелкие или же очень крупные? И у этих редких изображений была одна особенность – на них совсем не было других артефактов. Ничего, что напоминало бы фигуры, сцены или символы. Сплошное зернистое покрывало.
Анатолий выбрал одну из таких наиболее примечательных фотографий: это был очень простой пейзаж, ровный кусочек поля и неба, очень похожий на заставку Windows XP, которую он на своём старом ноутбуке не менял уже лет десять. Изображение выглядело наиболее ячеистым, и эта структура хорошо просматривалась на данной фотографии ввиду простоты пейзажа и отсутствия посторонних предметов. Майор развернул её на весь экран и начал пристально всматриваться. Тот факт, что подобные последствия обработки программой редкость, в отличие от первых двух, заинтересовал его ещё сильнее, чем выяснение особенностей и связей первых двух типов текстур. Горчаков открыл ветки форумов, с которых были скачены данные изображения и стал читать комментарии пользователей. Через полчаса беглого ознакомления выяснилось, что «мёртвозернистые пикчи», как их называли, действительно редкость и что они никогда не содержат «предметных иллюзий». Тем не менее, несколько пользователей утверждали, что « именно эти картины являются наиболее ценными, так как остальные раскрывают тайны внешнего мира, а Мёртвозернистые, при правильном взгляде на них, откроют тебе тайны собственной души.» Но Анатолия совсем не интересовали мистические интерпретации, а только поиск хоть какой-то классификации и возможных зацепок с целью выяснения зависимости проявления того или иного типа узоров от условий съёмки.
«Почему они разные..? Чёрт подери, ну должно же это что-то означать? Должна же быть связь между условиями создания фотографии и проявлением той или иной текстуры? Или нет?..» Пока Горчаков размышлял над подобными вопросами, взгляд его машинально впился в изображение полей и неба на мониторе и уставился в точку. Мысли начали замирать и расплываться, отражаясь друг от друга, превращаясь мешанину из слов и ощущений. Вечер и квартирная тишина, как и вчера, делали свой дело, нагоняя сон на уставший мозг майора. Горчаков ещё пытался всматриваться в изображение и о чём-то размышлять, но чем дольше он глядел, тем больше терялся в их ячеистой пелене, которая словно вьюга укутывала всю поверхность фотографии. Вскоре, взгляд Анатолия потерял границы экрана, и фотография заполнила всё видимое пространство растёкшись во все стороны, поглощая стены и потолок. Слипающиеся веки быстро стирали грань между изображением вовне и водоворотом стихийных образов внутри – всё превратилось в сплошное месиво неясных видений, которые застряли где-то между сном и бодрствованием. Точки-ячейки теперь расплылись по всему объёму внутреннего взора, и вот уже кружили за закрытыми веками волнообразной метелью. Из этой метели, сотканной из световых волн-зёрен, возникали туманные образы и так же быстро исчезали. Какие-то существа, смутные мерцающие пятна, искристые вибрации – всё это расплылось словно на абсолютно чёрном экране закрытых век. Сознание майора уже почти ушло в мир полноценного глубокого сна, готовясь потерять из виду даже неясные зрительные грёзы, как вдруг резкая встряска и грохот вытолкнули Анатолия в реальность. Он лежал скрючившись на полу.
«Ох, мать твою!..» – пробормотал вставая Горчаков. – «Уже который раз засыпаю и падаю с этого дивана, хорошо, что об угол стола башкой не въехал…»
Отдышавшись с перепуга он снова сел на диван. Перед глазами опять всплыли знакомые мерцающие точки и Анатолий на миг встрепенулся, подумав о том, что уже лицезрел их за закрытыми веками, когда долго не мог уснуть. И теперь он понимал, что именно их и напоминала зернистость последней картины. Анатолий ввёл соответствующие слова в поисковике, ища «точки с закрытыми глазами в темноте», и вскоре прочитал следующее:
Фосфен (от др.-греч. φῶς – свет и φαίνω – показываю, обнаруживаю) – зрительное ощущение, возникающее у человека без воздействия света на глаз. Представляет собой светящиеся точки, фигуры, появляющиеся самостоятельно в темноте. Фосфены могут возникать вследствие воздействия на зрительную систему на её разных уровнях: механическим воздействием (нажатие на закрытый глаз, например), сильными магнитными полями, химическими веществами, электрическим возбуждением сечатки через прикладываемые к вискам электроды, а также путём непосредственного электрического возбуждения зрительных центров коры головного мозга.
"Фосфены двигаются потому, что зрительная кора мозга пытается выхватить из хаоса световых эффектов контуры тех объектов, что мы с вами видели днём. Но собрать точные изображения у неё не получается из-за размытости и неясности изображения. В результате можно увидеть практически всё, что угодно (…). Фактически зрительная кора рисует картинку по итерационному циклу, беря в качестве исходного образа предыдущую картинку. Через какое-то время итерационные картинки сходятся к устойчивому образу."
«О как… Вот перед засыпанием точно их видел, а картинка… видать, напомнила. Залипучая, однако.» – подумал Анатолий и снова поглядел на изображение в мониторе. Затем он пару раз кликнул кнопкой мыши и сделал фотографию заставкой рабочего стола.
– Так-то лучше. Винда ИксПи форева. – сказал он вслух, выключил ноутбук и улёгся спать.
Начало следующей недели оказалось на редкость спокойным, и в своём кабинете Горчаков чувствовал себя словно в уютном безопасном коконе, хотя и подозревал, что это скорее всего, ненадолго. Следственный отчёт по Балашихинскому рынку он сдал, а это значит, свою работу он выполнил и может пока что быть свободен. Ситуация позволяла неспешно заниматься неоконченными делами и даже тупо раскладывать пасьянс «Косынку», проводя ленивые минуты без оглядки на служебную суету. В правом нижнем углу монитора всплыло жёлтое сообщение Skype– "КэП в сети", а следом сообщение "сейчас зайду, ненадолго заехал…" Горчаков ничего не ответил и продолжал раскладывать пасьянс. Через минут десять дверь в кабинет отворилась, и вошёл Алексеенко.
– Здрасьте, Анатолий! Как ваши успехи? – сдержано-игриво поинтересовался капитан.
– Нет проблем – нет и успехов… – сухо ответил Горчаков немного поёжившись.
– А зря, зря! Я время терять не стал и совмещаю, понимаешь, приятное с полезным. На-ка, полюбуйся! – капитан достал планшет, включил и дал майору. – Оцени, какая прекрасная коллекция фоток получилась! Насобирал, как мог, и не обязательно Затейкина лишний раз тормошить.
– Даа? – растянуто сказал Анатолий – Оч интересно, дай-ка гляну…
Горчаков проматывал галереи обработанных фотографий, а капитан продолжал:
– Вот знаешь, что самое интересное? Что именно снимают и что именно обрабатывают. Ты погляди, что я заметил: большинство «удачно» обработанных фото… это фото государственных объектов, госучреждений, коммерческих предприятий, домов бизнесменов и чиновников, военные инфраструктуры и всё такое прочее! Как тебе? Или вот: огромная часть «удачно обработанных фотографий» вышла из группы Вконтакте «Мастерство фотодизайна». Это что ж там за фотодизайнеры такие? И главное (тут уж я Затейкина один раз всё-таки дёрнул и он мне подсказал) – у этих фотографий стёрты все тэги – ну, это такая внутренняя информация о них, когда были созданы, на что сняты и прочее. Ты понимаешь, о чём я, а? Я же говорил тебе, говорил! Там непростые ребятки сидят, Толя, сеть, по всей видимости, слаженно работает!
Майор слушал краем уха и с унылым взглядом листал галерею.
– О, вот эти видел… и эти…
– Что?
– Да нет, ничего, просто отмечаю для себя.
– И ещё, такие детали выясняются, – не умолкал Алексеенко, – прочитал на фото форуме одном – девочка, которая снимала этот злосчастный рынок, вернее, кусок Балашихи… погибла. Разбилась на машине. Как тебе такой поворот, а?
– Печально… – спокойно сказал Анатолий.
– Вот просто так она взяла, и разбилась, да? Ахаха, не смешите мои портянки! А то обсуждение, на котором фотография домика капитана МВД всплыло, вообще закрыли, всё подтёрли, и остальные изображения удалили. Вот я сразу сохраняю себе всё, плюс страницы с диалогами, никами и прочей информацией.
– Очень хорошо. Весьма полезно. – так же спокойно и отрешённо ответил Горчаков.
– Но это ещё не всё. Самая изюминка! – капитан чуть ехидно улыбнулся явно ожидая эффекта восхищения от майора – Вышел на создателя программы, того самого, создателя фирмы Kote-i-Co. Никаких его реквизитов и адресов я не обнаружил, на сайте только мэйл и гостевая книга, даже телефонов нет, но была ссылка на его аккаунт в Фэйсбуке, иду по ней – опа, а страница-то удалена! Представляешь себе?!
– Представляю себе. – ещё спокойнее ответил Анатолий отойдя ближе к окну.
– Да ты прикалываешься, что ли?! Я тебе серьёзно! Видишь, сколько наблюдений, уже есть что связывать, ещё чуть-чуть и мы сможем создать вменяемую картину происходящего. А каковы ваши успехи, гражданин следователь?
Капитан уставший стоять и жестикулировать сел в кресло.
– А я, – ответил Горчаков тоже неспешно садясь в кресло, – а я узнал, что такое арабский орнамент, каковы его структурные элементы и взаимосвязи между ними. Также я узнал, что такое мозаика Пенроуза и симметрия пятого порядка. Я узнал, что такое квазикристаллы и как они связаны с этой самой мозаикой Пенроуза и арабским орнаментом. А ещё узнал, что такое фосфены, и как они связаны с деятельностью мозга. Вот примерно так…
– Да ты и впрямь крышей поехал, Толя! – сказал чуть ошарашенный капитан после невольных пары секунд молчания – Или тебе это уже неинтересно? Я тебе про дело говорю, а ты мне какую-то херь впариваешь! Не хочешь, так не заставляет никто, давай я один буду рыть, что да как.
– Эх, Гриша, как хорошо, что ты всё-таки капитан, значит, ты на своём месте. – Вздохнул Горчаков. – Завидую тебе даже. Для тебя так всё явно, всё лежит на поверхности, подходи, да бери! Тут кусочек фактов, там кусочек фактов, склеивай их, как хочешь, а потом цепляй клиента и тряси, тряси, тряси!.. Как натряс – вот и дело сшито! А мозаики Пенроуза, это слишком сложно, понимаю, чего уж я… Вот скажи, какие выводы с того, что автор сайта страницу свою удалил? Это как то подтверждает тот факт, что создатель программы злоумышленник и специально скрывает свои контакты? Если и так, зачем бы он его вообще создавал, этот аккаунт? Если бы автор этой Котейки и Ньювижн ставил своей целью тот общественный резонанс, который программа приобретает сейчас, и уж тем более некую злонамеренность, понимая, что привлечёт внимание соответствующих органов – стал бы он заводить вообще эти страницы? Кстати, спасибо, что напомнил, но мы с Затейкиным уже пробили этого клиента тупо по соцсетям не особо углубляясь в поиск, Влад Чеботарёв его зовут. Да, странички были на его имя и активно велись, NewVision там тоже активно позиционировалась, и комментарии были открыты. Так вот, повторю вопрос ещё раз: если бы автор программы знал о её свойствах заранее и имел на эту программу долгосрочную цель, стал бы он заводить общественные страницы? Навряд ли. Он либо шифровался сразу, и сделал так, чтобы никто его не узнал, и уж тем более, не регистрировал бы свою Котейку в общем реестре, а действовал через ТОР, или какие-нибудь другие прокси, и уж тем более не хостил Kote -i-Co в домене «точка ру». Но что же мы видим? Он делает всё открыто, а потом удаляет свои контакты и решает затеряться. Какие же выводы из всего этого? О чём это может нам говорить, а, капитан?.. Молчишь? А я скажу.
Что-то пошло не так.
Скорее всего, автор не рассчитывал на тот резонанс, который создала Ньювижн, а значит, не был до конца осведомлён о возможностях программы.
– Как это не был?! – вскричал Алексеенко – он же программист! Или кто он тогда? Скажи ещё, Эйнштейн не был осведомлён о возможностях ядерной бомбы!
– Был, но только в общих чертах.
– Ну Горчаков, тебе с такой логикой адвокатом работать. Ок, допустим, это так. Вполне возможно, его подставили, он тупо дистрибьютор а не программист, за ним стоят нужные нам люди, Котейка эта всего лишь прикрытие, но всё равно, первым делом трясти надо этого Чеботарёва. И да, почему госучреждения везде в «удачных» обработках, почему важные объекты, инфраструктуры, дома чиновников? Здесь направление очевидное: копают под президента внаглую, и явно готовят масштабную провокацию, знают о предстоящих громких событиях…
– Погоди, – прервал его Горчаков – почему ты вообще считаешь, что так называемых «удачных обработок», то есть, обработок с явным громким компроматом или «предсказаниями», много именно на государственно важных объектах? Ты как делал сравнительный анализ?
– Как, как… никак, просто вижу, что их больше, чем остальных и рисунки на них чётче.
– Да уж, точно, не следователь ты, Гриша. Здесь цифры нужны, статистика и графики, тенденция должна быть математически проверяемой, а вот это вот «мне кажется» для дела не годится, свои когнитивные искажения оставь при себе.
– Ну, знаешь, мы тут задание отделу статистов не давали, это моё личное маленькое наблюдение, и ты бы принял это во внимание, а не умничал бы, вот и всё, а что уж за этим кроется, разберёмся потом. И девку эту убили не просто так. Думается мне, когда она снимала с крыши шеснадцатиэтажки, её кое-кто курировал, а может быть и по интернету наводку дали – как снимать и что, может и встречалась с кем. Понятно дело, после того, как фото «проявилось», её устранили, как свидетеля.
– Знаешь, Гриша, вполне возможно, вполне. Только что, люди просто так не гибнут, а? Самые различные, причём и в совершенно не удобное время.
– Толя, ну вот давай не будем про это, ладно?.. – растяжно произнёс Григорий скривив рот – Есть факты, и они отлично смотрятся друг с другом, прям стройненько в ряд становятся. Скоро всех вычислим, и Котейку эту и ребяток из Фотодизайна, мы на верном пути, Горчаков! – прикрикнул Григорий и хлопнул его по плечу.
– Да не ори ты!.. – цыкнул на него Анатолий прислушавшись к шуму в коридоре. – Ну, допустим. И что ты собрался делать с этой инфой? По всей видимости, ты и сам слабо представляешь. Я предлагаю сделать проще: сейчас поднакопим фактов, и сдадим их стопкой начальству, мол, мы не только обнаружили явление, но и систематизировали, так что, только дай нам отмашку, и мы быстренько приведём это дело к счастливому концу. Счастливому, в первую очередь, для нас. Я говорю о повышении и соответствующих премиях.
– Так, Толя… – шёпотом сказал капитан, – мы же говорили об этом. Да, так поступить можно, но это можно сделать всегда, это просто самый лёгкий путь, пойми, самый примитивный! Но ведь есть и другой… – Алексеенко нагнулся ближе к уху майора и медленно, шёпотом произнёс – Если мы вскроем эту организованную сеть, просто поймём, кто есть кто, то тогда уже будет точно известно, кого брать за яйца. А как возьмем, они у нас на крючке – это большой угорь, который прячется под илом и корягами, и которым можно управлять. И капусты у этих ребят, я уверен, гораздо больше, чем нам смогут компенсировать премиальные от начальства, и если возьмём этого угря за жабры, то она вся считай, наша. Плюс к тому, сразу поймём, кто из наших за этим стоит и кто готов отдать многое, чтобы спасти своё кресло, а то и жопу на нём. И повышение, Толя, будет не на одну звёздочку на погонах… а до самого генерального… – последние слова Григорий произнёс с особым трепетным шёпотом и указал пальцем вверх – Это власть, Горчаков, власть… И она сейчас вальяжно проплывает мимо нас, гражданин следователь, бери голыми руками! А мы чего-то стесняемся. Это шанс, и я не хочу его упустить. Надеюсь, ты тоже. Надо брать этого угря за жабры, пока он тёпленький.
– Согласен, Григорий. – Анатолий встал с кресла, надел пиджак и поправив ворот чёрной водолазки направился к двери. – Ты правильно мыслишь. При одном но – только если этот угорь вообще существует.
Горчаков сделал жест капитану, и оба вышли из кабинета.
Глава 4.
Новая неделя для всего отдела проходила в кропотливой работе по делу Балашихинского рынка, и была переполнена многочисленными встречами, планёрками и следственными мероприятиями. Но на сей раз, Алексеенко и Горчаков были в состоянии постоянно держать руку на пульсе, по крайней мере, зная основные источники информации, форумы и соцсети, а также вооружившись более продвинутым навыком пользования поисковиком, которому их научил Ницман, и видать, не без личной выгоды, а дабы капитан и майор не дёргали его постоянно по мелочам. Сам же старший лейтенант тоже получил соответствующее задание на отслеживание информации из источников, которые были не так доступны для других. В любое свободное время капитан заходил со своего планшета на знакомые ему сайты и иногда просматривал пару-тройку фотографий, если таковые были. Майор по вечерам уделял час-другой перед сном такому же просмотру.
В самый разгар рабочего дня, когда Горчаков выходил из Юридической палаты на залитый солнцем московский двор раздался звонок телефона.
– День добрый, Анатолий Юрьевич, капитан Алексеенко беспокоит. Не могли бы вы срочно зайти забрать документы по Шувихину?
– Нет, Григорий Семёныч, сейчас я не на Лубянке и скорее всего сегодня вообще не буду.
– Я скоро уеду и не успею передать их вам, а они вам же СРОЧНО нужны! Так что заберите их, чем быстрее, тем лучше.
Горчаков сразу понял, о чём идёт речь, а служебный стиль общения и «документы», это уже традиция, на всякий случай, для подстраховки от любопытных ушей.
– Ммм… до вечера не потерпит? – спросил Горчаков.
– До вечера всё что угодно может случиться, Анатолий Юрич. – сказал Алексеенко особенно подчеркнув слова в середине.
– Я буду на Покровке через час примерно.
– Хорошо, я подъеду, до связи.
Майор застегнул ворот пальто повыше и зашагал быстрее, уже предвкушая интересную встречу.
Через полтора часа Горчаков вышел из здания ГУ МВД с папкой документов и вошёл во двор, где его уже ждал Алексеенко.
– Пойдём-ка подальше, вон в те дворы. – сказал Анатолий показав рукой. Они двинулись молча, держась на приличном расстоянии друг от друга, проходя мимо клумб и газонов, сворачивая на тропинки. Зайдя в уютный старый московский дворик они спрятались под крышу беседки на детской площадке, чтобы хоть как-то укрыться от промозглого, ветряного дождя, который срывался мелкими каплями с неба. Алексеенко достал планшет, провёл рукой по экрану и поднёс к Горчакову.
– Гляди внимательнее…
На миг майор сосредоточил взгляд на экране и на несколько секунд завис в молчании.
– Ох ёмаё… – невольно тихо вырвалось из уст Горчакова – Москва-Сити вижу… всю уделанную «мозаичной» обработкой нашей старой доброй программы… и прям на асфальте улицы картина очередного какого-то месива… Ну-ка, поближе…
Майор увеличил область картинки, на которой на фоне асфальтового полотна улицы виднелась перепутанная цветная сетка из артефактов обработки, выглядевшая, словно потрескавшаяся керамика.
В переплетениях узоров сетки легко было различить мультяшные фигурки искажённых людей. Люди находились в хаотическом движении, у некоторых в руках, по всей видимости, было оружие. В середине улицы, напоминая витиеватые пятна, виднелись криво стоящие легковые машины, двери их были открыты, из некоторых торчали части тел людей – ножки, ручки, голова. Некоторые люди были поодаль и явно бежали в сторону Москвы-реки, производя действия, напоминавшие отстреливание от тех, кто находился рядом с машинами. Несколько фигурок людей, словно кляксы, лежали на асфальте, рядом с ними, как искрящаяся паутинка из шероховатостей обработки разливались лужи крови. К одному человеку склонились двое, вероятно пытаясь прощупать его пульс или помочь. Лицо этого человека было яснее всех различимо и отличалось почти фотографической точностью, в отличие от других фигур и лиц, которые гораздо сильнее походили на размытую компьютерную графику, и чтобы обнаружить детали, приходилось внимательно всматриваться и включать фантазию. Горчаков увеличил лицо человека на асфальте. Оно показалось ему знакомым.
– Что, Толя, призадумался, да?.. Кто-то знакомый, не правда ли?
– Правда, но кто? Видел же где-то.
– А вот другая, посмотри-ка… – Алексеенко взмахом пальца по экрану перевёл изображение и появилась большая и отчётливая фотография человека в деловом костюме. Под фото была надпись: депутат Государственной Думы Российской федерации Серебряк Владимир Сергеевич. Горчаков взглянул на изображение на асфальте, и снова на фото депутата.
– Твою же мать… – чуть слышно прошептал майор.
– Такие дела, Толя. Сегодня только её обнаружил на одном из сайтов, куда сливаются разные фотошедевры. Источник неизвестен, тэгов внутри фото нет.
Наступило молчание. Анатолий прикусив губу напряжённо думал, остановив взгляд на разноцветной карусели рядом с лавочкой.
– Вот что… – быстро и чётко заговорил Горчаков – Бегом к Ницману, пусть найдёт всё, что связано с этой картиной, потом к Синельникову, разузнай всю оперативную информацию на сегодня – не поступало ли каких-нибудь данных о готовящихся терактах, может телефонные угрозы, разыскиваются ли какие особо опасные по Москве, короче, узнай, всё, что можешь! Потом, будь на связи, езжай по делам но отслеживай фото и комментарии к ним, то же самое скажи и Затейкину, уж пусть найдёт время от своих основных дел. Я убегаю, дела, буду только вечером, никуда не пропадай, я свяжусь с тобой. Всё, до скорого!..
Горчаков хлопнул капитана по плечу, схватил папку, и почти бегом рванул в сторону дороги. На полпути он задумавшись остановился, свернул, и снова зашёл в здание ГУ МВД Москвы. Через десять минут он вышел и быстро пошёл к машине. «И менты нихрена не знают, никакой инфы…» – проговорил вслух Анатолий заводя свой БМВ.
Вечером того же дня Горчаков резким шагом вошёл в офицерский отдел, застав Алексеенко за письменным столом склонившегося над бумагами.
– Закончил работу? Собирайся, пошли!
– Куда ещё?..
– Гулять, в парк, как обычно… – майор махнул рукой и вышел и коридор.
Вскоре, сотрудники уже сидели в машине и неспешно катились по Моховой в западном направлении. Когда свернули на Новый Арбат, капитан, до этого сосредоточенно молчавший, догадался, куда майор держит путь. Затем показалась Краснопресненская набережная и Москва-река. Набрав скорость, БМВ Горчакова плавно двигалась по набережной но уже через несколько минут она сбавила ход и остановилась у Серафимовской церкви. Горчаков и Алексеенко вышли из автомобиля и перешли на другую сторону дороги к реке. Перед ними возвышались блестящие башни вечернего Москва-сити.
– Вот, примерно то место, откуда была сделана фотография. – сказал Горчаков и показал на дорогу с пролетающими мимо него машинами. Капитан и майор открыли двери автомобиля и разбрелись по сторонам, осматривая улицу. Горчаков обошёл всё вокруг, заглянул в Выставочный переулок, обошёл мост Багратион и снова вернулся к остановке. Потом постоял ещё немного, подумал, и снова зашагал по местности, осматривая заборы, кусты и газоны. Затем он жестом позвал капитана и они сели в машину, захлопнув двери.
– Ну-ка, кэп, доставай свой планшет.
Алексеенко подал ему планшет с уже открытым изображением. Горчаков впился в фотографию взглядом и начал пристально её изучать, водя пальцем по экрану, увеличивая и уменьшая, и что-то неслышно шепча губами. Капитан, напряжённо молчавший всё это время, наконец не выдержал:
– Что будем делать, Толя?! Какова чёрта, а! Когда эта хрень случится и случится ли?.. Или, блин, опять замануха какая-то?
– Спокойно, Гриша, спокойно… – говорил Горчаков не отрывая взгляда от фотографии, а потом плавно развернулся к капитану и произнёс – Случится. Это случится вечером, часов в десять, 9 мая.
Капитан округлил глаза.
– Толя… ты как узнал то?
Анатолий протянул ему планшет.
– Приглядись-ка внимательнее: что ты видишь? Гляди на узоры и искажения обработки вокруг места преступления.
Капитан глядел несколько секунд сощурив взгляд то так, то эдак, передвигая и увеличивая фотографию, затем произнёс:
– Хм, не знаю даже… вижу вроде шар какой-то, людей тоже. И вот символы что ли, что-то не пойму…
– Гляди! – сказал Горчаков – вот сюда – на башне Меркурий, из еле заметных лоскутков обработки, словно отслоившийся полупрозрачный шрифт, проглядывается надпись, что-то типа " с пр..н.к.м вел… пб.." – очень не ясно и размыто, да. Вон, глянь на башню, видишь, бегущую световую строку? – капитан приоткрыв дверь высунул голову, бросил взгляд вверх и тихо сказав «ага» снова поглядел на планшет в руках Горчакова – Так вот, на этой башне иногда в праздники мелькают световые баннеры поздравлений. А вот глянь, что это у нас на горизонте, за башнями? Несколько шарообразных фигур в небе, видишь? Увеличиваем, и – что-то искрящееся, состоящее как бы из нитей разных цветов. Так вот. Цветные нитевидные шары – не что иное, как салют, а на баннере высвечено – «с праздником великой победы».
Капитан обомлел.
– Ну Анатолий, ну сукин сын!.. Не зря свой хлеб ешь и не зря штаны в кабинете протираешь! – Алексеенко заулыбался и хлопнул себя по коленке, потом вдруг опомнившись с шёпотом произнёс – Девятое… так ведь это завтра… Завтра!
Анатолий хотел было что-то сказать но замолк, схватясь за руль и уставившись в лобовое стекло.
Замолчал и Григорий.
Двое людей словно застыли в машине посредине шумного города, глядя пустыми глазами на его панораму. В голове каждого проносились обрывки мыслей, пытаясь соединиться в стройную картину, чтобы придать скопившейся в груди энергии и нарастающему адреналину хоть какое-то понятное направление.