– Оно полностью отражает твою сущность. Светлое, яркое, зажигающее других сердце, которое не скроешь даже под серой оболочкой. Поверь, я такой отважный лишь потому, что твой безгранично-разноцветный внутренний мир вдохновляет меня, – шептал Никита, помогая ей одеться и не упуская случая ласкать ее плечи. – И мне хотелось бы, чтобы другие тоже это заметили.
Потом он помог ей сделать прическу и подобрать макияж.
– Приготовление индейцев к бою, – пыталась сострить Наташа. Но Никита юмора не оценил.
– Сегодня – особенный день, Наташа. Такого в нашей жизни больше не повторится. Во всяком случае, в Великобритании, – сказал он без тени улыбки и внимательно оглядел её своим обволакивающим взглядом.
– Ты меня пугаешь, Никита, – Наташа содрогнулась.
– Я констатирую факт, – уверенно ответил он.
Перед тем, как выйти, они ненадолго присели «на дорожку», взявшись за руки.
При входе в конференц-зал они столкнулись с отцом Себастианом.
– Are you mature for today’s competition, guy? – язвительно спросил католический священник.
– Precisely, – коротко и жестко ответил Никита. Честно говоря, он не мог предугадать исход битвы. Но соперник не должен был видеть его слабым.
Конференция началась в десять часов утра. Первым на сцену вышел отец Себастиан.
– Наши предки, конечно, перегибали палку, учредив инквизицию и требуя от всех безоговорочного подчинения церкви. Но наши современники перегибают палку, пользуясь вседозволенностью. Без самоуничижения, без трудов поста, молитвы и паломничества мы выказываем свое равнодушие к спасительной работе Христа. Снова объединившись в нераздельное христианство, мы должны приложить немало усилий на земле, если надеемся получить спасение на небе. И необходимо пресекать тех еретиков, которые учат по-другому! – говоря последние слова, он молниеносно глянул на Никиту. Никита в ответ ухмыльнулся.
Затем вышел отец Амвросий.
– Отец Себастиан, возможно, излишне категоричен. Но он прав в том, что к порядку богослужения и к изучению Священного Писания следует подходить со всей серьезностью. И это весьма трудно понять самостоятельно, без помощи священнослужителя. А то ведь многие люди имеют дома Библию, читают её и думают, что этого достаточно. Нужно человека возвышать до уровня Неба, а не Небо опускать до уровня грешных людей.
Потом на сцену поднялся брат Вальтер.
– Я считаю, церковь во всех направлениях должна не требовать исполнения от людей, а вначале собой пример подать. Зачем нам роскошные дворцы, если деньги, потраченные на них можно было отдать на благотворительность? Продемонстрировать свое богатство? Но ведь вдова в Иерусалимском храме оказалась богаче всех, положив в жертвенник всего две лепты! (Евангелие . от Марка 12:42-44). К чему громогласные песнопения, если сам Господь заповедал нам: «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, который в тайне; Отец твой, видя тайное, воздаст тебе явно.(Евангелие от Матфея, 6:6) Молясь, не говорите лишнего, как язычники… Ибо знает Отец ваш, в чем имеете нужду, прежде прошения вашего» (Матфея 6:8) Поступая так, первые последователи Христа были куда ближе к Богу, нежели наши современники!
Когда выступали отец Себастиан и отец Амвросий, то все слушатели одобрительно кивали. Потому что они родились и выросли в этих уставах и не представляли себе «достойной веры» без тщательного соблюдения религиозных форм. И, бедные, они даже не подозревали, что поступают в корне неверно. Слова брата Вальтера заставили некоторых людей пересмотреть свои взгляды и ценности. В последнем ряду, на третьем справа месте сидел мужчина интеллигентного вида. Он скромно поднялся со своего места и негромко, но одухотворенно произнес:
– It makes me to change my view on religion. It seems so easy to be a protestant....
С четвертого ряда поднялась женщина, небрежно одетая в домашнюю тунику, с бесформенной копной на голове вместо прически. Глаза её вращались в истерике.
– We must to wipe out Protestantism all over the world! – Истошно крикнула она на весь зал.
И зрители разделились на два лагеря, каждый из которых с пеной у рта отстаивал свою позицию. Специально нанятым охранникам едва удалось успокоить их.
Илона, в свою очередь выйдя на сцену, долго смотрела в зал, ожидая реакции на свое появление. Потом неуверенно, боясь обидеть кого-либо, заговорила:
– Я считаю, что неподготовленным людям нелегко сразу приступать к изучению Священного Писания, потому что там много перекликаний прошлого и будущего, Ветхого и Нового заветов, иной взгляд на историю, иные центры цивилизации. Главное, что должен понять каждый из нас – Бог есть любовь. Когда мы научимся по-настоящему любить природу и окружающих нас людей, тогда мы сможем по-настоящему и углубленно понять Божий характер.
Таир слушал Илону с умилением и даже украдкой смахнул слезу. А когда она вернулась на место, крепко пожал ей руку. Никита тоже улыбался, потому что здесь он был хотя бы частично согласен с Илоной.
Настала очередь Никиты. Он поцеловал Наташу, взял доклад и вышел на сцену. Сразу помрачнел, заметив неодобрительное отношение к себе со стороны половины присутствующих. Негромко кашлянул и, раскрыв папку с докладом, но не глядя в нее, заговорил. И слова его сразу были грозны и пронзительны.
– Об объединении христианства не может быть и речи. Почему? Потому что те направления, что называют себя основными мировыми религиями, позволили себе, ради символики отодвинуть Божий закон. «…Таким образом вы устранили заповедь Божию преданием вашим». Евангелие от Матфея, глава 15, стих 6. Может, и правда, некоторым людям трудно сразу понять Библию, – он взглянул на Илону, – но в таком случае необходимо обратиться за разъяснениями к пастору, а не «хранителям традиций». «Это, братия, приложил я к себе и Аполлосу ради вас, дабы вы научились от нас не мудрствовать сверх того, что написано», так сказано апостолом Павлом в первом послании коринфянам, глава 4, стих 6. И потом, нелегко будет принять истинное христианство полуобращенным язычникам и алчным священникам, которые сами не хотят войти в Царство Божие и не дают это сделать другим.
По глазам большинства присутствующих Никита понял, что здесь к нему относятся негативно, обстановка была весьма накаленная. Некоторые слушатели как-то странно зашевелились, а полицейские глядели на них с недоумением. Не хотелось навлекать неприятностей на себя и Наташу. И он поспешил закончить выступление.
– Любой историк скажет вам, что все мы произошли от язычников. Но те, кто ходят в храмы и поклоняются изображениям, статуям и реликвиям, участвуют в странных обрядах – те еще большие язычники. Истинный Храм – это сам человек, так говорили апостолы Пётр и Павел. Храм – вот здесь, – во власти Духа он перешел на шепот и указал на сердце. – Иисусу не нужны от нас никакие жертвы, потому что Он уже пожертвовал Собой. А мы должны в это просто верить. Честь имею!
Он эффектно поклонился и широкими шагами покинул зал. И даже не пытался реагировать на свист и крики за спиной. Наташа выбежала за ним.
Стоя на улице, Никита содрогался, а по лицу его текли крупные капли пота – так давало знать о себе нервное напряжение, которое усиленно сдерживалось весь последний час. Наташа вытирала его лицо влажной салфеткой, ласково гладила его по плечу, чтобы успокоить. Он сначала молча смотрел в ее бескрайние голубые глаза, в которых, наконец, проявилась та самая внутренняя душевная яркость, сидевшая взаперти все эти годы. А потом вдруг Никита крепко обнял Наташу, вплотную прижимая к себе. Украдкой закусил губу и заморгал, чтобы нечаянно не проронить слезу. А слеза была наготове. Ведь если на семинаре в университете он, Никита, противостоял одному только отцу Себастиану, то теперь ему приходилось противостоять целому монастырю, если не половине Англии. И Наташа в этой борьбе оставалась единственным союзником и родным человеком.
Глава 6. Сладкий сон перед горьким пробуждением
Пережив минуту сентиментальности, Никита отпустил Наташу и сказал: «Я хочу сделать тебе небольшой подарок» – и вызвал такси, попросив свозить их в город.
Автомобиль остановился у магазина, на двери которого красовалось изображение большого бриллианта и надпись из светящихся лампочек «The jewelry». Никита вышел первым, потом галантно подал Наташе руку.
– Can you wait us here for several minutes, please? – попросил Никита таксиста.
– You have to pay me seventy pounds more! – важным голосом потребовал чопорный англичанин.
– Don’t worry, sir, – заверил Никита, и подал таксисту купюры.
Продавец ювелирного магазина напоминал героя фильма о пятидесятых годах – круглое, добродушное лицо, озорные глаза, подкрученные усы, слегка потрёпанные волосы. Одет он был в серый фрак и бежевые брюки.
– Can I help you? – осведомился жизнерадостный продавец.
– I need an engagement ring, sir, – попросил Никита дрожащим голосом, не узнавая сам себя.
– Here you are! – засмеялся продавец, достав с витрины несколько колец.
Никита предложил Наташе померить небольшое колечко из розового золота с изображением пальмовой ветки. Оно пришлось впору.
-How much does it cost? – спросил Никита.
– Seven pounds and thirty pennies. It is a bargain, because of you – our jubilee pair, – пояснил на редкость щедрый продавец.
– Thank you very much, sir.
– Not at all.
В такси, всю дорогу обратно, Никита целовал Наташину руку – ту, на которую надел кольцо. Наташа смущалась и отворачивалась от него.
Когда вечером, во время ужина Илона заметила на Наташиной руке кольцо, то с усмешкой сказала:
– Неслыханная дерзость! Впервые за время существования монастыря Святой Анны!
– Неслыханную дерзость служители увидели вчера. Остальное их больше не удивит, – ответил Никита, стараясь выглядеть беспечным.
– Но осторожность не помешает! – сказал Таир, встревоженно поглядывая на друзей. – Уж больно далеко вы зашли.
Об этом говорил и брат Вальтер, когда вечером заглянул в номер Никиты и Наташи. Они в это время пили чай.
– Be careful my friends! Don’t temp the catholic church! – настоятельно просил он.
– Why? – недоумевая, спросил Никита.
– Your actions cannot be forgiven by the church or society! – брат Вальтер совсем не шутил. Его глаза были полны тревоги. А сжатые в кулаки и согнутые в локтях руки были прижаты к груди, словно он уже сам готовился к обороне. Никита посмотрел в окно – из него открывался вид как раз на пруд, в котором плавали утки и у которого проводил время отец Себастиан – и от нахлынувшего внезапно потока злости заскрежетал зубами.
Намереваясь снять напряжение, Наташа еще раз вскипятила чай. И предложила брату Вальтеру:
– Would you like a cup of tea?
– No. I neither eat nor drink when I am sad or angry, – небрежно отмахнулся тот.
Выходя из номера, брат Вальтер обернулся и сказал по-русски, с большим акцентом, но вложив в свои слова духовную силу:
– Берегитесь, Никита.
Наташа проводила брата Вальтера удивленным взглядом. А потом спросила у Никиты:
– А чего нам нужно беречься?
– Мне не простят мои речи и поступки, – ответил Никита будто сам себе. А потом посмотрел на любимую и улыбнулся зловещей улыбкой, – Небось, стены номера обрызганы ядом, а мы этим дышим.
Наташа побледнела и отшатнулась.
После этого они ожидали прихода отца Амвросия и отца Себастиана – как было накануне. Но до одиннадцати вечера никто не пришел.
Затишье перед штормом должно было вселить тревогу, однако Никита полностью доверился сердцу, страсти, и всячески заглушал взывания разума и совести.
В итоге, он подумал, что самое время предаться любовным утехам. Он поцеловал Наташу долгим горячим поцелуем и одновременно стал интенсивно вольничать руками – чего сам от себя не ожидал. Юная в душе и робкая в жизни, Наташа немного испугалась и рефлексивно пыталась оттолкнуть его. Но он проявил упорство и овладел ею. Что это было – проявление неуёмной натуры или реакция на влияние враждебной среды? Что бы ни было, но у Наташи не имелось возможности сопротивляться этой лавине, в которую превратился в ту ночь (и даже еще в тот день) ее сводный брат.
Часа через полтора они уснули. А проснувшись, обнаружили, что находятся они в каком-то подвальном помещении, на полу, устланном соломой и мешковиной. На ногах их были железные оковы с тяжелыми цепями, прикованными к стене. Странно, что одеты они были в те же одежды, что и на семинаре. Наташа первой проснулась и увидела, что с ними произошло.
– Никита! – испуганно закричала она. И стала тормошить дремавшего еще любимого за рукав.
Никита неохотно зашевелился и медленно открывал глаза. Потом встрепенулся и негромко вскрикнул, обнаружив себя прикованным к стене.
– Думаю, мы находимся по ту сторону монастыря, куда так хотели попасть, – наконец, ответил он безрадостно. – Выходит, это не подсобные помещения, как нас уверяли, а вот такие подвалы с сюрпризами.
– Но кто это сделал? – спросила Наташа. – Я уже привыкла за два дня, что к нам относятся с неприязнью, но такой явной агрессии я не ожидала!
– Таш, не думай об этом! – попросил Никита. – Я уверен, этот человек будет первым, кто спустится сюда сегодня.
И точно. В скором времени массивная чугунная дверь подвала задрожала, заскрипела и медленно открылась. На пороге возникли – отец Себастиан и ранее неизвестный им очень худой монах в коричневой рясе, подпоясанной веревкой.
Худощавый монах, войдя в помещение, встал в углу рядом с дверью и покорно опустил голову. Отец Себастиан встал перед пленниками, скрестил руки на груди и засмеялся.
– Wake up, my beauties! How did you spend a night of love? – Восторженно крикнул он.
– Thank you for your great hospitability! – с презрением ответил Никита. Потом он взял Наташину руку в свою и крепко сжал ее. А Наташа пыталась спрятаться за его надежной спиной от пронзительных глаз отца Себастиана. Никита внимательно посмотрел ей в глаза и с усталой улыбкой сказал:
– Наша шутка оказалась правдой. Мы весь вечер дышали парами снотворного, которым была обрызгана комната…
Потом он громко рассмеялся в лицо пленителя. Католический священник на это брезгливо поморщился. И собрался уходить. Но Наташе вздумалось поинтересоваться у него:
– Почему вы так наказали именно нас? На конференции же присутствовали и другие протестанты!
– По-вашему, нужно было запереть в подвале брата Вальтера или того мужичонку в костюмчике? – в голос рассмеялся католик. – Однако, вы – порядочные нарциссы!
Он грубо взял Наташу за плечи, поворачивал ее вправо и влево, будто желая получше рассмотреть. Потом, заметив, что платье прорезиненное, оттянул указательным и средним пальцами область декольте и резко отпустил. Девушка поморщилась и ойкнула от боли.
Никита хотел заступиться за любимую. Он встал и вышел вперед, насколько позволяла цепь. Замахнулся, чтобы со всей силы ударить обидчика по лицу. Но отец Себастиан, не взирая на возраст, имел неплохую физическую подготовку. Он ловко увернулся и сильно толкнул Никиту в грудь, так, что молодой человек больно ударился спиной о каменную стену, и закашлял.
– Хорошо, я вам всё объясню. Брат Вальтер стоек в своих убеждениях, но он не спешит выставлять их напоказ, а уж тем более внушать другим. А ты, – отец Себастиан указал пальцем на Никиту, – не боишься лезть на рожон. И не сделаешь шага, не сверив его со Священным Писанием. Ученики почти всегда превосходят своих учителей. Но только что ты докажешь миру, если всё равно погибнешь? – он пожал плечами, абсолютно уверенный в своей безоговорочной победе.
– А что помешало вам убить меня сразу? Зачем нужно было устраивать этот маскарад? – усмехнулся Никита.
– А что бы ты запрятал свои «убеждения» и свою самоуверенность подальше! И даже не смей надеяться на чудо! – сквозь зубы ответил отец Себастиан.
– The time has come, – тихо позвал худощавый послушник. Католический священник вышел вслед за ним и небрежно сказал на ходу:
– Welcome to Paradise, my dear sweethearts!
«Ты не жди спасительного чуда, пусть в груди от горя станет тесно» , – шептал про себя Никита слова из очередной песни Канцлера. Он подумал, что шел по жизни с этой группой и их песнями. – Наверняка следующим этапом будет: «Виденья проверьте улыбкою смерти», – подумал он. Но потом он посмотрел на своего кудрявого ангела, робко пристроившегося в углу, почувствовал на себе ответственность за жизнь этого комочка, и заставил себя поверить в чудо и скорое спасение.
Глава 7. Будьте, как дети
Во время завтрака путешественникам было объявлено, что они отправляются на берег реки Северн, на то самое место, где были сожжены останки Джона Уиклифа.
– А что, Джон Уиклиф уже возведен католической церковью в лик святых? – усмехнулся про себя брат Вальтер. Илона и Таир сидели с ним за одним столиком.
– Может, католическая церковь решила признать свои ошибки перед мировым христианством? – наивно предположил Таир, аккуратно разделывая кусочек отбивной.
– Жди этого, как греческих календ! – несколько резковато ответила Илона, отпивая мелкими глотками чай.
Таир опустил голову в осознании недостаточного опыта и специальных знаний, и смущенно улыбнулся. Брат Вальтер кивнул в знак согласия с Илоной. Потом украдкой огляделся по сторонам.
– А где Никита и Наташа? – осведомился он, стараясь внешне не демонстрировать свое беспокойство за них. – Почему они не пришли на завтрак?
Таир в неведении пожал плечами.
– Они, наверное, уже на берегу Северна. Скорее всего, Никита, пользуясь пребыванием в Англии, хочет лично обнаружить место сожжения останков Уиклифа, – ехидно хихикнула Илона.
Брат Вальтер не был удовлетворен этим ответом, но не стал более задавать вопросов спутникам своего ученика, догадавшись, в каких они взаимоотношениях друг с другом, и видя разительное отличие убеждений.
К их столику подошел отец Себастиан и спросил с наидобрейшим видом:
– А где Никита и его спутница? Что-то уж больно встревожены они были, покидая конференцию.
– А они вообще ночевали в хостеле, после того, как похвастались обручальным колечком? – надменно вставила Илона. Таир, нахмурившись, одернул ее за руку.
– А чего это вы вдруг забеспокоились о них? Вы ведь с Никитой – непримиримые соперники? – с недоверием отозвался брат Вальтер.
– Я признал свое поражение и хотел выразить Никите свою признательность, – ответил отец Себастиан ангельским голосом и развел руками.
Пленники же были весьма обеспокоены своим положением. В подвале было очень холодно из-за недостатка солнечного света и скопления влаги на стенах. Солома и мешковина на полу тоже не давали особого тепла. Наташа стала замерзать и Никита укрыл ее своим пиджаком. Самому ему приходилось теперь либо быстро ходить по подвалу, потирая руки и бока, либо лежать рядом с Наташей, накрывшись краем пиджака.
– Может, Таир и Илона или брат Вальтер найдут нас? – наивно предположила Наташа, сев на колени к любимому и прильнув к нему щекой.
– Нет. Сейчас они нам не помощники. Католики наверняка контролируют каждый их шаг, – категорично ответил Никита, бережно перебирая локоны любимой, но глядя куда-то в сторону. Потом он встал, снова начал стремительно ходить кругами по подвалу и щелкать пальцами.
-Оказывается, телефон – далеко не безделушка! Можно было бы позвонить Ярику!
Вдруг он остановился и ударил себя по боку в восторге:
-Интересно, догадался ли он прочитать мою записку?
Этот расчёт Никиты оказался безошибочен. Ярослав догадался не только прочитать записку от старшего брата и спрятать ее снова. Он, в отличие от Антона, до последнего хранил в тайне то, что знал об отношениях Наташи и Никиты. (а о том, что помогал им, он не сказал бы даже под страхом казни!) Но самое главное – с момента побега брата и сестры он стал следить за их судьбой гораздо более проницательно, чем тогда, когда они были дома.
В день отъезда из Казахстана и прибытия в Англию, а также в день семинара Никита звонил младшему брату и присылал фото. Но потом связь оборвалась: он не звонил сам и не отвечал на производимые в строжайшей тайне звонки Ярика. Родители же были слишком сердиты, чтобы звонить старшим детям. При одном лишь упоминании их имен Игорь Иванович обхватывал обеими руками голову и с досадой вздыхал «Мне следовало раньше это заметить! А вдруг они стали жертвами сектантов?» А Зоя Алексеевна от гнева набухала как курица-наседка и выкрикивала «Поделом им! Развратники! Я не допущу позора в семье!»
Отлучаясь кормить попугая, принимая ванну и ложась спать, Ярослав снова и снова звонил Никите и Наташе, не теряя надежды услышать ответ. Отца Себастьяна неописуемо забавляло то, что «этому еретику» и его «нимфе» только в первый день заточения поступили извещения о пятнадцати пропущенных звонках.
Намереваясь бить в набат, Ярослав позвонил Таиру:
– Почему Никита и Наташа не отвечают на звонки?
– Не знаю! Мы сами не можем их найти! – Таир явно волновался не меньше его.
– А они разве не сообщали вам о своих планах? – не унимался мальчик.
– Сообщали. Они объявили о помолвке и планируют провести в Англии медовый месяц! – хохоча, крикнула в трубку Илона.
Такой ответ нисколько не удовлетворял Ярослава. Он решил самостоятельно разыскивать пропавших. Но вот с чего надо было надо начинать поиски? Не самому же в Лондон подаваться? Однажды перед сном Ярик еще раз посмотрел фото монастыря изнутри и снаружи. И поймал себя на том, что его взгляд и мысли невольно снова и снова возвращались к таинственному «глазу» на полу в фойе.
Словно близкой молнией или полуденным солнцем начитанного мальчика озарила страшная догадка: если всевидящее око всё ещё красуется в обители, значит – иезуиты не исчезли! Они просто завуалировали свою деятельность! И Никита с Наташей не выходят на связь, потому что попали в плен!
Размышления о плане спасения прервал проснувшийся Антон. Он спал на вернем этаже двухъярусной кровати, и ему оттуда было очень удобно наблюдать за «ночной жизнью» брата.
– Тебе прислали свадебные фотографии? – зевнув, спросил он.
– Можно сказать, да, – нехотя ответил Ярик.
– Правда? – искренне удивился Антон. – Покажи!
– Смотри, – разрешил Ярослав, понимая, что брат всё равно не знает о тайных орденах и их символике.
– Странное место они выбрали, – презрительно отозвался Антон, возвращая брату телефон. – Посетили бы лучше Гайд Парк или Музей восковых фигур, – он с умным видом продемонстрировал свой кругозор.
– Возможно, им хочется уединиться, а в этих местах всегда большое скопление людей, – с пониманием сказал Ярослав.
– Ну да, у них все не по-человечески.
Наконец, Антон уснул. Можно было размышлять беспрепятственно. Ярик вспомнил, что его одноклассник Денис и его родители собирались летом съездить за границу, но не определись, куда. Почему бы не посоветовать им красивое и богатое историей местечко всего в 80 километрах от Лондона? Денис был неглупым учеником, но вот поведение хромало. От него страдал весь класс. Сейчас Денискина тяга к приключениям была единственным спасением пленников «благочестивых» иезуитов.
«Вы уже решили, куда поедете?» – написал Ярослав Денису. «Нет» – ответил Денис. «Можно съездить в Лондон, там много достопримечательностей – Тауэр, Гайд Парк, музей Мадам Тюссо, Сохо. А еще – в 80 километрах от Лондона находится аббатство Святой Анны, бывший монастырь иезуитов. Рекомендую.» – написал Ярик фразу, ставшую в итоге толчком снежного кома.
Глава 8.Хулиганство во спасение
В неволе особенно остро чувствовался голод. Это был не тот голод , когда отказываешься от завтрака, опаздывая на работу. Четырёхдневное отсутствие еды в совокупности с холодом и сыростью заставляло в буквальном смысле лезть на стену. Никита утешал себя имитацией жевания и не гнушался капель сточных вод. А Наташа, не привыкшая к таким условиям, забилась в угол и свернулась в позу эмбриона.
Вдруг она почувствовала, что из кармана пиджака Никиты, которым она укрывалась, что-то выпало. Это были четыре шоколадные конфеты.
– И откуда это у меня? – удивился Никита, не любивший сладости.
– Я взяла с собой конфеты утром перед конференцией, – улыбнулась Наташа.
– И надеялась слопать их в одиночку, не так ли? – он изобразил недовольство.
– Тогда – да. А сейчас я готова поделиться с тобой, – жеманясь, призналась она.
После небольшой трапезы настроение заметно улучшилось. Никита оценил новизну оков и невозможность их сломать или разогнуть.
– Не помешало бы подобие отмычки, – сказал он.
– Это подойдёт? – спросила Наташа, вытащив из прически тонкую заколку и отцепив булавку от внутреннего кармана пиджака.
– Можно попробовать, – одобрил Никита. Подошла булавка. Оковы щёлкнули, цепи со звоном упали на пол. Наташа заплакала от счастья, и встала на цыпочки, чтобы обнять и поцеловать своего рыцаря. Но он, никогда прежде не отказывавшийся от проявлений чувств, на сей раз возразил:
– Это успеется. Сначала нужно выбраться отсюда. Дверь открывается только с той стороны.
У ворот крепостной стены остановился кэб, из которого вышла интеллигентная семья – муж, жена и сын примерно пятнадцати лет. Они сразу же были замечены, потому что паломники только этим утром вернулись из поездки на Северн, и многие прогуливались по территории монастыря. Таир и Илона, например, сидели на скамейке у пруда и читали жизнеописание святой Екатерины, а отец Себастиан там же, по своему обыкновению, кормил уток. Прибывшие плохо владели английским языком, и добродушный, наимилейший с виду, католический священник вызвался помочь им.