Наташа в испуге втянула голову в плечи. А Никита взял хамку по локоть и пригрозил сквозь зубы: «Не смейте трогать мою жену!». А потом подразнил ее, осенив крестным знамением. Странно, но старушка отчего-то брезгливо поморщилась на крест. И тотчас отвернулась от них и стала еще более энергичнее обмахивать себя перстосложениями и бить земные поклоны.
После службы к отцу Митрофану подошла малахольная женщина лет сорока пяти и стала заискивать перед ним:
– Отец Митрофан, батюшка! Мне с трудом удается выстраивать общение с людьми, не всегда нахожу подходы и нужные слова. А мне на должности директора детского дома это ой как необходимо.
– И чего вы желаете? – прогнусавил настоятель, не намереваясь слушать околесину.
– Я знаю, что в 14 веке жил митрополит Московский Даниил, трудившийся почти наряду с Иосифом Волоцким. Ему удавалось убеждать в своей правоте множество людей, даже иноверцев. Так вот, я хотела спросить, нет ли в вашем монастыре его жизнеописания, чтобы узнать о его методах. И можно ли молиться при моей проблеме Иосифу Волоцкому.?
Настоятель глубоко задумался и вразумительно проговорил: «Прежде чем обращаться с молитвой к какому-либо святому, мы должны внимательно рассмотреть все нюансы его жизни и церковной деятельности».
– Что-что? – с недалеким и нахальным видом переспросила женщина. – Что это означает?
Тут Илона поняла, что окончательно переходит на сторону Никиты. И для нее настало время решительных действий. Она стремительно подошла к женщине и строго заметила:
– Это означает, что Иосифу Волоцокому и митрополиту Даниилу не нужны были ораторские способности, потому что они оба были инквизиторами, и могли на любого непокорного воздействовать если не словом, то пыткой! Так что, прежде чем молиться, подумайте, чему вы молитесь. Я права, отец Митрофан? – переводя дух, поинтересовалась Илона.
– С исторической позиции – абсолютно правы, дитя мое. А вот чтобы понять церковную позицию, вам тоже предстоит внимательнее изучить его биографию, – ответил настоятель, нехотя признавая правоту девушки. Илона немного растерялась и незаметно поманила пальцем Никиту. Да и малахольная женщина ожидала для себя более убедительного ответа.
– С любыми своими вопросами обращайтесь не к многочисленным святым, намалеванным на доках, а к Богу живому! – бескомпромисно заявил он, глядя на женщину свысока.
А настотель подозрительно посмотрел на очередного необычного прихожанина и закусил губу.
Глава 13. Прав тот, кто первый возмутится
Однажды вечером в номере Никиты и Наташи раздался телефонный звонок: портье попросил их спуститься вниз. На диване в вестибюле их ожидали Илона и Таир. Они явно были чем-то встревожены.
– Что случилось? – обеспокоенно осведомился Никита.
– Старик, тебе, кажется, пора сматывать удочки, – ответил Таир, подозрительно озираясь по сторонам.
– Почему это? – Никита в изумлении взметнул брови. – Я же только начал!
– Потому что молодой послушник брат Пантелеймон, тот, что был с престарелым монахом, сейчас лежит в больнице с ножевыми ранениями. На него напал неизвестный, когда он отправился за покупками на ближайший рынок. Полиция тебя не подозревает, потому что сам пострадавший отвественно заявляет, что от пострадал не от тебя, а вот остальные служители абсолютно уверенны в твоей причастности, – сообщила Илона, сердито выговаривая слова и также наблюдая за тем, чтобы их не подслушивали.
Наташа воспринимала все как приключенческую историю, и тормошила друзей, желая узнать подробности. Но они лишь отмахивались от нее.
Никита ходил по кругу, обхватив руками голову, потом представил друзьям не простое решение:
– Я должен остаться. Более того, я должен прийти на утреннюю службу.
– Это опасно! – пытался отговорить его Таир.
– Нет, если я приду, они поймут, что я не виноват, мне нечего скрывать. А если я спрячусь, то как раз и буду выглядеть виновным.
– Это верно с мирской точки зрения. А что предпримет церковь – неизвестно, – подметила Илона, подняв в верх указательный палец.
Никита не прислушался к совету друзей и пошёл в церковь к концу утренней службы, по обыкновению, взяв с собой Наташу. Илона решила проследовать за ним, надев на всякий случай плотную шляпу с вуалью и пальто, скрывающее фигуру.
Изначально маскарад не понадобился. В храме Новицкая сразу поспешила ставить свечи перед иконами, Наташа присела на скамейке у входа в святилище, а Летягин задержался в церковной лавке. Внимание молодого человека привлек мужчина лет тридцати восьми, обратившийся с необычной просьбой к служащей в лавке женщине.
– Мой дедушка умер восемь лет назад по возрасту и по причине обширного инсульта. Тогда мы его не отпевали – не было возможности и не мы знали, что это настолько важно, – вежливо пояснил мужчина. И виновато опустил глаза, – но бабушка думает, что на том свете дедушке трудно именно из-за того, что его не отпевали.
Женщина в лавке подняла голову. Ей можно было дать на вид от сорока пяти до пятидесяти лет. На редкость удлинённое и желтоватое, как воск, лицо уже само по себе вызывало неприязнь. Но более пугающими выглядели почти белые глаза с очень маленькими зрачками, в которых, казалось, не отражался свет, и сильно впалые щеки, что обычно встречается у людей преклонного возраста. Никита узнал эту женщину – она тоже была летом на семинаре в Англии. Несколько оторопев, он отошел подальше от окошка.
– Ваш дедушка был крещеным? – спросила женщина суховатым голосом.
– В деревне не было церкви – ее разрушили в период революции, – сказал мужчина и нерешительно сглотнул. – Дедушку крестили погружением в воду дома, уже когда ему исполнилось семь лет, перед поступлением в школу.
– Погружение в воду – это не крещение, – твердо сказала женщина. – Да и семь лет, хоть и не поздно, и не совсем вовремя. Деток надо с рождения к церкви и Богу приучать, чтобы не сбились с пути истинного. Но что случилось, то случилось. Однако, я думаю, что вам можно помочь.
– А что надо делать? – спросил мужчина с надеждой в голосе и в глазах.
– Вам нужно принести свидетельство о смерти вашего дедушки, чтобы мы могли удостовериться и заказать отпевание и сорокоуст. Затем следует прийти и забрать намоленную землю и отвезти ее на кладбище – смешать с землей на могиле вашего дедушки. Стоимость всего составит две тысячи.
– Я готов заказать прямо сейчас, – поспешно ответил мужчина и стал открывать кейс. – У меня с собой свидетельство о смерти деда.
Он подал служащей в лавке документ и, пока та приступила к оформлению заказа, стал доставать деньги из портмоне.
Никита вышел из толпы и придержал мужчину за руку.
– Что вы делаете, юноша? – растерялся мужчина. – Вы мешаете совершить важный православный обряд!
– А вам не кажется, что этот православный обряд пахнет язычеством? Вы внимательно прослушали все детали? – спросил Никита, глядя исподлобья. Мужчина вдруг задумался и почесал в сомнениях затылок. Занесенная над окошком лавки рука с купюрой повисла в воздухе. А Летягин продолжил наступление:
– Две тысячи, конечно, не слишком большая сумма. Но не лучше ли потратить ее на семью, детей, себя, на благотворительность, наконец, а не на сомнительного происхождения действо?
На лице мужчины вдруг выступил пот. Да и остальные присутствующие замерли, в изумлении глядя на человека «не от мира сего».
– Так это ты? – вопрошала женщина в лавке каким-то загробным голосом, узнав Никиту. – Тот самый еретик! В католической церкви не смог устроить свой рассадник, так решил здесь удачи попытать?
Мужчина, обратившийся с просьбой, увидев назревающий скандал, выхватил из ее рук свидетельство о смерти дедушки и спешно покинул храм.
– Я не еретик, а истинный христианин. Во всяком случае, стою на этом пути, – смело заявил Летягин. – Ересью занимаетесь как раз вы, – не желая вешать ярлык на весь монастырь, он указал рукой на оппонентку.
– Да? И чем ты это докажешь? – спросила женщина, расхохотавшись в голос.
– Граждане! – обратился Никита к оставшимся посетителям. – Вы видите здесь иконы с пентаграммами и глазами в треугольниках?
Оторопевшие люди закивали, потому что такие изображения действительно были.
– Знаете ли вы, что эти знаки являются отнюдь не христианскими? Да и сами иконы…. Покажите мне, в каком месте в Библии о них говорится? Напротив, в книге Второзаконие, глава 4, стихи 15 и 16, доходчиво сказано: «Твёрдо держите в душах ваших, что вы не видели никакого изображения в тот день, когда говорил к вам Господь на горе Хориве из среды огня, дабы вы не развратились и не сделали себе изваяний, изображений какого-либо кумира, представляющих мужчину или женщину». В Священном Писании под словом «кумиры» в первую очередь понимаются иконы и статуи, а уже потом телезвёзды и спортсмены, а не наоборот, как нам пытаются внушить уже много лет! – Никита изобличительно оглядел женщину, а она обнажила хищные зубки.
Потасовку у лавки заметил отец Митрофан, принимавший в то время исповеди. Он отпустил последнего кающегося и пришел к очагу конфликта.
– Ах, это вы? – уточнил он с усмешкой. – Я не удивляюсь тому, что вы оказались богоотступником.
– С чего вы взяли, что я – богоотступник?! – поразился Никита.
– Оттого, что к иконоборчеству склонны лишь таковые, – объяснил настоятель. – Более того, я ничуть не сомневаюсь, что вы причастны к покушению на брата Пантелеймона, – прошептал он прямо над ухом Никиты.
– Но ведь следствие подозревает в совершении нападения сатанистов, – смело блефовал молодой человек, хотя и не знал ничего вообще.
– А вы – не их ли соратник? – настоятель приподнял подбородок.
– Так ведь и ребёночек у вас в грехе родится, – подключилась к конфликту старушка, тушившая и убиравшая огарки свечей с подсвечников, приметив, что Никита с Наташей ходят всегда вместе.
– А ребёнок и так родится в грехе, потому что его родители – брат и сестра! – громко провозгласила на всех приход женщина в лавке.
Никита не успел уточнить, что не приходится Наташе братом по крови, как лицо настоятеля исказилось гримасой гнева, а сам он вытянулся во весь свой богатырский рост.
– Данной мне властью настоятеля я отлучаю тебя от церкви! – медленно проговорил он, тяжело дыша.
– Отлучить меня от церкви, истинной церкви, может только Бог! – бесстрашно заявил Никита. Но, заметив, что настоятель побагровел, вбежал в святилище, схватил Наташу в охапку и выбежал вместе с ней.
Губы женщины из лавки разъехались в усмешке, а настоятеля едва не разорвало.
Илона тихо подошла сзади и положила руку ему на плечо.
– Не принимайте всё близко к сердцу, отец Митрофан, – прошептала она. – Вы разве не видите, что по нему Соловецкий монастырь плакал бы, будь сейчас царское правительство?
– Да, жаль даже, что нет сейчас, Иосифа Волоцкого, митрополитов Даниила и Макария, и Григория Талицкого, – ответил настоятель, тяжело вздохнув. – Они перевоспитали бы даже его. В крайнем случае, не позволили бы распространять заразу.
Илона собралась уходить, как её окликнул престарелый монах, всегда сидевший на скамейке. Она подошла, кивком поприветствовала старца и спросила, чего он желает.
– Дочь моя, если тебе доведётся еще видеть этого еретика, передай ему книгу Иоанна Златоуста и образец для исповеди, – проскрипел старец деревянным голосом и, как почудилось Илоне, выразил взглядом немую просьбу.
Новицкая приняла дары и удалилась, не слыша, как за её спиной женщина из лавки заметила со злым смешком: «Для него и вправду текст исповеди будет лучшим подарком».
Глава 14. Истина стоит очень дорого
Таир и Илона пригласили друзей на ужин, чтобы снять тревожность, накопившуюся в течение нелегкого дня. Легкий салат, свежая выпечка и горячий чай с лимоном оказались лучшим лекарством для души и разума. Все проблемы выглядели вполне решаемыми.
После трапезы Илона подала Никите предметы, полученные от пожилого монаха. Летягин вначале посмотрел на всё поверхностно и лишь ухмыльнулся:
– Зачем мне всё это? То, что у Иоанна Златоуста имеется «Слово о евреях» я знал, и не удивлюсь содержимому книги, образец для исповеди мне не нужен, потому что я считаю себя виновным только в том, что был слишком резок. К тому же, я наехал не на этого старца, а на настоятеля. Если бы дары были от него, тогда бы я понял.
– Что тут непонятного, Никита Вячеславович? Так ли важно для тебя, какая персона шлёт тебе предупреждение? – засмеялась Илона. – Они ведь все из одного братства!
– Важно всё, Илона Ричардовна, – уверенно ответил Никита. – В монастыре святой Анны я искал зло под покрывалом света и обнаружил его. И в монастыре Усекновения главы Иоанна Предтечи, мне кажется, царит подобная атмосфера. Однако, я смею предполагать, что в последнее время в том мраке завёлся светлый луч.
– А может, ты прав, Никита, – предположил рассудительный Таир. И выдвинул неожиданную и долгожданную гипотезу, – Что если старик не запугивает тебя, а обращается за помощью?
Немая сцена охватила всех, даже Наташу, которая перестала тормошить Никиту за руку. Все замерли, обратив взоры на Таира, стоявшего в позе горниста пионерского отряда.
Никита еще раз внимательно посмотрел на образец исповеди, и заметил, что поперек печатного текста там было написано простым карандашом: «Не вечно колосьям страдать и расти на одном ряду с плевелами. Близится жатва, которая непременно отделит одних от других». В изумлении он выронил из рук книгу Иоанна Златоуста, и оттуда выпал аккуратно сложенный одинарный тетрадный листок. На листке, так же карандашом были оставлены важные факты, которые автор, вероятно, узнал недавно (так эмоционально всё расписывалось) об истинном значении Пасхи, подсчете её наступления и особенностях празднования. Рассеивалось заблуждение, владеющее многими умами. Хранился листок на той странице книге, где Златоуст настаивал непременно на другой дате Пасхи, даже на другом способе подсчета, лишь бы отличавшегося от еврейского манера.
– Выходит, старый монах давно понял, в каком мраке ему приходится жить и служить Господу, и потому он настойчиво продвигал своего ученика к свету божественной истины. Он, читая церковные книги и сравнивая их с Писанием, понял, что Иоанн Златоуст был, бесспорно, превосходным увещевателем, умело использовал свой талант для «обезоруживания иудеев», потому что на самом деле боялся их. А брат Пантелеймон, как это часто бывает, пошёл много дальше своего учителя, – задумчиво проговорил Никита, подойдя к окну. Друзья кивнули в знак согласия с ним.
– Остаётся узнать, кто именно из «книжников» решил заставить замолчать просветлённого послушника. Я ведь верно поняла, что здесь действует скрытый враг? – сказала Наташа.
– Ты всё поняла верно, малыш, – улыбнулся Никита и обнял её за плечи. А потом обратился к Илоне и Таиру:
– Пожалуй, вы согласитесь со мной, друзья, что не столь опасны сатанисты, кутающиеся в мантии и болтающиеся на кладбищах, сколько сатанисты под масками христиан. Потому что первые идиоты, следующие за козлом-поводырем, а вторые образованные люди, ведающие, что делают. Они сознательно служат тёмному повелителю.
Это была аксиома.
– Интересно только, кто именно в этой церкви носит маску благочестия? – уточнил Таир.
Илона и Никита задумались. А Наташа заулыбалась и беспечно выдала:
– Тот, кто знает, что Никита – в каком-то смысле «Чезаре Борджиа».
Никиту словно поразило молнией. Он стремительно оделся и направился к выходу.
– Ты куда, Кит? – бросилась за ним Наташа.
– Мне надо спешить…. Это она, женщина из лавки… – судорожно шептал Никита куда-то в сторону.
– А куда спешить-то? – деловито окликнула его Илона. – На сборище сатанистов в качестве жертвы? Так это всегда успеется.
Это предостережение вернуло Никиту на землю. Он задумался: «Действительно, куда мне лучше с этими выводами идти, если, конечно, не на верную смерть?». А вслух предложил:
– Может, мне следует пойти в полицию и рассказать про свою версию о покушении? К тому же, вы сказали, что они меня не подозревают.
– Тогда начнут подозревать… – хихикнула в кулак Наташа. И чуть не получила оплеуху.
– Если из двух зол выбирать меньшее, то лучше и вправду пойти к «Дяде Стёпе», – предложил Таир.
– Пожалуй, ты прав, – согласился Никита. Он раскраснелся и часто дышал от волнения. Попросил разрешения принять прохладный душ.
Потом они еще выпили чаю. И Новицкая посоветовала Никите и Наташе сначала пойти и выспаться, а уже утром, на свежую голову, идти к правоохранителям. Это был разумный совет.
Проводив гостей, Таир и Илона тоже собирались лечь спать. Но внезапно Новицкая встрепенулась и поспешно надела на себя просторное пальто и шляпу с вуалью – то самое, в чем она была утром.
– Куда это ты намылилась? – удивился Таир.
– Следить за безопасностью голубков. Что-то мне подсказывает, что враги тоже не собираются медлить, – сообщила она, подозрительно глядя краем глаза в окно номера. И вдруг опомнилась: – А какое сегодня число?
– Тридцать первое октября, а через два часа будет первое ноября, – спокойно ответил Таир. – Для протестантов – день, когда Мартин Лютер разместил девяносто пять тезисов на двери церкви, для сатанистов – начало нового колдовского года.
– Тогда всё ясно! Это случится сегодня! – громко заявила Илона и побежала вниз по лестнице.
– Я пойду с тобой! – встревоженный Таир тоже стал одеваться.
– Только иди на расстоянии, чтобы не спугнуть сатанистов и – что ещё хуже – не переманить их на себя.
Гордые своими успехами и обнадёженные поддержкой друзей, супруги шли неспеша, взявшись за руки, и особо не тревожась, что им предстоит пересекать плохо освещенную улицу в безлунную ночь, хотя фонарик светил слабо и на телефон особой надежды не было. Илона незаметно следовала за ними, неслышно прыгая на носочках через слякоть, понимая, что сейчас её утренний наряд был очень к месту и служил своеобразной «мантией-невидимкой». Чуть в стороне от нее не спеша шёл Таир. Шагах в двадцати от самого тёмного переулка они остановились и прибились к одному из домов, на дверях которого еще не было кодовых замков.
Кажется, действо начиналось. Едва голубки вошли в глухой мрак, который нисколько не пробивали редкие уличные фонари, то почувствовали, что их обступают множество людей в шуршащих длинных одеждах. В глаза Никите ударил мощный поток света большого фонарика, который был в руках у предполагаемого предводителя сатанистов. Летягин пригнулся и закрыл лицо рукой. Наташа, вскрикнув, спряталась за его спину, но почувствовала, что ее спины касался длинной тростью, стоящий сзади служитель Люцифера. И потому Никита поставил её перед собой и крепко прижал к груди, приговаривая: «Не бойся, моя крошка. Всё будет хорошо».
Предводитель и один из его приближенных вышли вперёд и открыли лица. Главным был мужчина лет шестидесяти, которого Никита и Наташа, и даже Илона и Таир раньше не видели. Он был худой, высокий, с правильными чертами немного удлинённого овала лица, с тонкой ниточкой чёрных усов, коротко стриженными седыми волосами, проникновенным и очень умным взглядом серых глаз. Рядом с ним стояла женщина из церковной лавки и горделиво улыбалась.
– Это ты – Никита Летягин, служитель церкви баптистов, блюститель чистоты христианства? – властно, но негромко поинтересовался предводитель сатанистов, подойдя к Никите ближе и внимательно оглядев его.
– Я, – отвечал Никита твёрдо, хотя сердце его сжималось от ужасного предчувствия. – Моим главным делом является находить в церкви и вышвыривать ваших последователей, а нормальным верующим объяснять, чему в действительности надо поклоняться.
– А ты – довольно смелый парень, – оценил предводитель. – Позволь представиться – Дракон, магистр ордена Азазеля, в миру Георгий Афанасьевич Молохов, – он любезно представился и протянул руку. Никита отскочил назад, не желая приветствовать повелителя тьмы. И ему в спину тут же впился острый конец трости другого сатаниста.
– Вполне нормальное гражданское имя, а носит его тот, кто не имеет права зваться гражданином, – брезгливо фыркнул молодой человек.
– Магистр, не опрометчиво ли вы поступили, сообщив ему ваше мирское имя? – с сомнением спросила женщина из церковной лавки. – Это может быть опасным. – она указала рукой на пленников.
– Не думаю, Гратисса, – улыбнулся магистр и многозначительно кивнул в сторону пленников. – Они теперь смогут рассказать это только Иисусу на небе.
От услышанного Никита содрогнулся и ещё крепче прижал к себе плачущую Наташу, которая пыталась найти в его сердце убежище от этого зла.
– Что ж, пора возложить жертву на алтарь! – скомандовал магистр. И остальные сатанисты вплотную обступили влюбленных, не видевших смысла сопротивляться, и увлекли куда-то вглубь чёрного глухого переулка.
Глава 15. На границе вечности
Убедившись, что они остались незамеченными, Илона и Таир вернулись в гостиницу и решили немедленно пойти в полицию. Местное отделение полиции они тут же окрестили «волшебным»: не больше снаружи здание оказалось внутри довольно вместительным. У входа за стойкой сидел дежурный, мужчина крупного телосложения, но с добродушным лицом.
– Вы по какому вопросу, ребята? – спросил дежурный громким, но глуховатым голосом.
– Вы не поверите! – выпалила с ходу Илона. Но потом, отдышавшись, сказала, уже спокойнее, – Хотя нет, в полиции нам как раз и поверят.
Дежурный в удивлении приподнял брови, но всё же попросил:
– Расскажите, пожалуйста, подробнее, в чём дело.
Услышав, что какого-то молодого мужчину и его жену похитили сатанисты, он стал подозрительно озираться по сторонам.
А начальник отделение, ознакомившись подробнее с этой историей, постановил принять меры как можно скорее. Выяснилось, что к ним уже не раз поступали жалобы о том, что в старой лютеранской церкви, расположенной неподалеку от описанного Илоной и Таиром места, временами происходят странные сборища, слышатся крики. А потом поблизости находят убитых жертвенных животных, а иногда, к сожалению, и людей. Так же вспомнил начальник о нападении на молодого послушника, ставшем в городе сенсацией. Может, и оно имеет отношение к последнему событию?
– А ваш друг, часом, не тот ли, кто устроил конфликт в церкви? – он уточнил на всякий случай.
– Он самый, – ответили Таир и Илона хором.
– Выходит, он и вправду хотел людям глаза раскрыть, а не бунт устраивать, – задумчиво проговорил начальник отделения. – Что ж, этого следовало ожидать, коли он сильно кого-то разозлил. Мы примем все необходимые меры и постараемся спасти вашего друга и его спутницу, – он заверил Каримова и Новицкую.
– Благодарим вас за помощь, – кивнули в ответ они.
Ветхое каменное строение, покрытое мхом снаружи и паутиной внутри некогда было лютеранской церковью. Ныне же ре не имелось даже креста, зато стены были покрыты красными пентаграммами и дьявольскими именами, в молитвенном зале вместо классических скамеек и стульев стояли посадочные места с вырезанными инферналами, посередине располагался большой деревянный алтарь с фиксаторами для рук, ног и пояса.
Наташа дрожала от страха, но обратила внимание на интерьер места их предстоящей казни.
– Хочешь узнать, почему здесь нет чародейских книг и перевёрнутых крестов? – с усмешкой спросил Дракон, проследив за её взглядом. Девушка ничего не ответила, лишь приоткрыла рот. И посмотрела на Никиту. И тот пояснил, но почему-то смотрел не на нее, а на палачей:
– Книги отсутствуют, потому что знания должны быть доступны только избранным, как в любой языческой религии. Перевернутого креста здесь нет, потому что его природа изначально не сатанинская. На перевернутом кресте, в положении вниз головой, распяли апостола Петра, поскольку он посчитал себя недостойным такой же смерти, как смерть Господа.
– Ты хорошо осведомлён и образован! – поаплодировал Дракон и, повернувшись к своим последователям, философски заметил, – Чудесно, когда такой человек имеется среди твоих друзей и опасно – когда среди врагов.
– Вообще нет ничего хуже того, когда находится – а они обязательно где-нибудь да найдутся – такой вот правдоруб, который истово несёт людям настоящий свет Писания! – полным ярости и досады голосом простонала женщина из церковной лавки, ныне звавшаяся Гратисса.
– Я лишил вашу торговую точку дохода! – засмеялся Никита. А через мгновение закрывал лицо руками, потому что разъяренное женщина пыталась исцарапать его длинными наманикюренными ногтями. Даже Дракон посчитал, что она погорячилась и велел ей успокоиться.
– Ненавижу! – прислонившись к стене, глухо рычала сатанистка, которой сейчас маска православия была ни к чему. – Скорее бы к предкам отправился!
– Подожди еще немного, дорогая Гратисса, – обратился к ней Дракон и погладил её по плечу. – Таких особых гостей мы не можем отпустить просто так. Подобает устроить им незабываемый прием.
Верный слуга князя тьмы неприятно оскалился, а в его глазах блеснул не естественный жёлтый огонёк. Остальные сатанисты схватили Никиту и Наташу и поволокли на жертвенный стол.
– Постойте! – подал голос Никита, когда их уже опрокинули на жертвенник.
– Чего тебе еще? – высокомерно спросил Дракон и знаком велел поднять «приготовленного агнца».
– У меня вопрос к мадам Гратиссе, – ответил молодой человек, потирая затылок, потому что чья-то крепкая рука приподняла его, схватив за воротник.