– Вы настолько скучно живете? – она смотрела так, словно я сидел на судебном заседании, а в ее руках была моя судьба.
– Почему же, – отмахнулся от глупых рассуждений. – Я богат, молод и не обременен отношениями. Вся моя жизнь – это сплошная череда приключений, от которых даже начинаешь уставать потихоньку. Знаете, я бы задержался у вас в сторожке, тут очень уютно и мило по-домашнему.
– Знаете, что самое отвратительное в таких людях, как вы? – синие очи потемнели, стали практически черными.
– Столь милой девушке не пристало так выражаться, – попытался я разрядить обстановку.
– У вас нет ничего святого. Вы уже поставили на кон все, что только смогли, – полыхнувший огонь в камине взметнулся под ее пронзительным взглядом.
– Да, брось ты, нет в этом мире святых, – не нравилось мне такое отношение. – Или ты хочешь сказать, сама тут с нимбом от людей прячешься? Небось, кому из покровителей бывших дорогу перешла.
– В людях ценят они лишь себе подобное, – как-то печально протянула девица. – Так говорил бог, создавая этот мир и наделяя его возможностью самостоятельно развиваться. Вот только задумка та провалилась, и получились из многих людей такие, как ты.
– Кто ты? – я медленно пятился к двери, наблюдая за тем, как от стен отделяются тени и встают за спинкой черного кресла.
– Одни зовут меня ведьмой, другие судьбой, третьи и вовсе провидением, – пожала она хрупкими плечами, – у меня сотни имен и ни одного. Все, что в моей власти, это решать, достоин или нет. Каждому я показываю лишь то, чего они заслуживают. Фемида и Мельпомена в одном лице. Любимая дочь создателя, единственная, кому даровано право вмешиваться в плетение времени. Та, кто родила семь грехов и наделила их чувствами. Я – Смерть!
– Что тебе надо? – задыхаясь, я пытался попасть ладонью по дверной ручке.
– Ты же помнишь детские сказки, что к Бабе-Яге нельзя заходить в избушку? – щелчок пальцев, и дверь растворяется, словно ее и не бывало. – Она поедает добрых молодцев и убивает младенцев. Немного утрированно, но я вполне согласна с такой характеристикой. Правда, старухой не очень приятно слыть.