– Я… это… – Лёша не знал, как продолжить, он чувствовал, как отчаянно у него вдруг взмокли ладони. Катя снова подняла на него глаза, в которых ясно обозначался вопрос, что он хочет. Лёша, пряча предательски дрожавшие руки в карманы брюк, скороговоркой произнёс: – Давай-сходим-после-пар-в-«Пиццу-Хат».
Катя улыбнулась.
– Не вопрос, Лёх. Ты сейчас на экономику идёшь? – спросила она, и когда ошарашенный её согласием парень слабо кивнул, она продолжила: – А мне надо в деканат заскочить. Там какие-то неувязки с моим проектом по роборуке. Увидимся! – и Катя дружески хлопнула его по плечу, прежде чем затеряться в толпе других студентов.
Лёша шёл ни жив ни мёртв по направлению к лестнице на третий этаж, еле переставляя ноги от адреналина, который волной накатил на него. Сердце его готово было выскочить прямо через горло наружу и ускакать вслед за Катькой. Как в тумане Алексей вошёл в аудиторию и устроился подальше от кафедры. Он бросил рюкзак на стол и уронил голову на него. Лёша не знал, сколько он так сидел, пытаясь вернуть себе почву под ноги. «Согласилась. Согласилась… сказала “не вопрос”. Ну, а как иначе? Она же Катька! Наш мелкий гремлин-бро… Какие у неё всё-таки глаза красивые».
– Ну что, пригласил? – рядом с Лёшей грузно опустился Миша, отирая лоб от испарины. При его несколько избыточном весе, подъём на третий этаж – как будто восхождение на Эверест.
Алексей вздрогнул, резко садясь ровно.
– Да.
– А чего такой смурной? Отказала, что ли? – добродушно поинтересовался Миша.
– С чего бы это? – возмутился Лёша и, приободряясь, добавил: – Согласилась. Пойдём в «Пиццу Хат» после занятий.
– А как же твой подготовленный ещё неделю назад пиджак?
– Вот ведь чёрт! – Лёша осмотрел свой более чем будничный наряд: синие джинсы, голубой свитшот и любимую куртку.
– Да успокойся ты уже! – раздражённо цыкнул на друга Миша. – Уже сколько дней я от тебя только и слышу либо о том, какие у Катьки глаза-ресницы-веснушки, либо о том