Каракурт

Глава 5

– Ты, Наська, я гляжу, тренировки совсем забросила?

Настя отмахнулась, как от надоедливой мухи. Забралась с ногами на стул, обняла двумя ладонями чашку с кофе и устало ответила:

– Да не до этого мне, Сань. Я всю ночь не спала…

Санька сейчас с невиданной легкостью передвигалась на беговой дорожке. Майка Саньки взмокла, волосы вспотели, но она явно получала от занятия спортом истинное удовольствие.

Чуть поодаль, прислонившись к стене, стоял Даня. Тревожно переминал в руках шнурок шортов и с опаской смотрел Насте в глаза.

– Я тоже, – с усмешкой напомнила Санька.

Этой беговой дорожкой Настя почти не пользовалась. Раз в месяц случалось, когда, увидев себя в зеркало, Настя с ужасом понимала, что располнела – тогда она твердо решала что-то делать, а на помощь как раз кстати приходила дорожка. А вообще Настя предпочитала бегать в парке с Блинчиком на свежем воздухе. Зато Санька тренажером пользовалась с удовольствием – всякий раз, когда приходила в гости.

– Мне ужасно стыдно… – опустила глаза Настя.

– Стыдно за что? – утерла взмокший лоб Санька. – За то, что ты чуть не умерла?

Настя взлохматила на голове волосы и зажмурилась.

– Витольда жалко… – подавленно произнесла она. – Он же… Он не обязан был идти, да еще и ночью… И собаку забирать он не должен, и рану мне перевязывать… Ручаюсь, он сейчас проклинает меня всеми словами!

Санька ткнула кнопку, и беговая дорожка медленно остановилась. Спрыгнув, Санька жадно хлебнула из стакана воды – так, что капли смочили майку.

– Это ветеринар тот, что ли? – хмыкнула она. – Ну и мутный же он тип… Я ему б не то что собаку – пробку от бутылки бы не доверила.

Даня торопливо кивнул:

– Ты про этого Витольда все время стала говорить. В чем дело? Он тебе нравится? Я его совсем не знаю, да и ты тоже! Саша говорит, что он подозрительный и странный… Избегай его, слышишь?

Настя поморщилась.

Он из последних сил старается – посреди ночи приходит на помощь, не берет денег, помогает Насте с собакой… И он же достоин нелепых осуждений и насмешек?

– Тебе лишь бы свои пять копеек вставить, – огрызнулась Настя.

– Да можешь меня обвинять, в чем хочешь, – Даня махнул рукой. – Но имей в виду – я тебя в руки не пойми кому не отдам. Я твой брат все-таки! Я мужчина! Да пусть он только посмеет тебе вред причинить, я ему рожу почищу!

Настя закатила глаза.

Они что, все с ума посходили? Какой вред? Какой отдам? Витольд лечит Блинчика, только и всего! Что с ними случилось?

– Сань, я уже оставляла у него собаку! Он вернул ее прежней, даже лучше! У пса была очень сильно порезана лапа… да ты и сама видела, чего тебе говорить? А Витольд за два дня умудрился вылечить рану, да еще и так, что от нее не осталось и следа!

– Да? – усмехнулась Санька и тоже присела на стул. – А ты уверена, что это твой пес?

Настя вздернула брови.

Санька подвинулась ближе и пояснила:

– Ну посуди сама! За два дня такую рану – а там я видела, рана была такой глубины, что у собаки твоей лапа почти на лоскутке кожи болталась – вылечить нереально.

– Но ведь он же вете…

– Да! Да! – разозлилась Санька. – Он, как доктор Айболит, пришил ему новую лапу! Пойми, что это невозможно! Блинчик сейчас здоровее лошади, и ни единой царапинки на нем нет! А что за ночная атака? Разве твой тихий спокойный пес стал бы сходить с ума – при том факте, что бешенства у него, как сказал дядя врач, нет?

Настя вскочила со стула.

Надо Саньке закругляться с детективными сериалами! Что за бред она несет?!

– Я что, по-твоему, не узнаю свою собаку? – взвилась Настя. – К тому же, с какой целью провернуты все эти глупые махинации? Подмена собак – зачем все это? Витольд – очень хороший и порядочный парень! Он… он добрый, его животные любят.

– А ты уверена, что они его любят? – прищурилась Санька. – Может, просто боятся?

Настя от безысходности закрыла ладонями лицо. Санька подошла к ней и утешающе положила руку на плечо:

– Успокойся, я не хочу тебя запугать! Я просто призываю быть готовой ко всему. Предположим, твой ветеринар…

– Он не мой.

– Хорошо, ветеринар на самом деле – самый что ни на есть обычный мужик. И, скорее всего, так оно и будет. Просто замкнутый, нелюдимый и мрачный. Но вдруг…

– Что "вдруг"? – вскинулась Настя.

– Вдруг… он проворачивает какие-нибудь незаконные дела? Наркотиками торгует? Нет, ну ты видела его – глиста в корсете! Чего он такой тощий, а? Как пить дать, что-то принимает! А волосы длинные почему носит? Стало быть, ориентация хромает… Хотя, какое тебе дело до его ориентации?

А Насте, как ни странно, дело было.

Она сильно нахмурилась, заправила за ухо прядь волос и, кашлянув, сказала:

– Что за стереотипные мысли? Это всего лишь прическа, она ни на что не указывает. К тому же… эта самая прическа очень ему идет.

Даня поперхнулся.

Санька склонила набок голову. Хмыкнула и тихо промолвила:

– Вот именно поэтому я и призываю тебя не быть столь наивной. То, что ты ни разу не встречалась с преступностью, совершенно не означает, что ее нет. Насть… Я не имею права вмешиваться в твою жизнь и решать за тебя, но… Чувствую, что-то есть в нем недоброе! Честно, держись от него подальше, хорошо? И, кстати… Андрей мне нравился гораздо, гораздо больше.

Настя грустно вздохнула, влезла в кеды, накинула ветровку и опустила глаза:

– Я… я пойду за Блинчиком.

– Не боишься? – прищурилась Санька.

– Кого? Витольда?

– Собаку. После его ночной агрессии.

Настя задумалась и покачала головой.

– Нет. Витольд должен был помочь Блинчику успокоиться.

– Ты так слепо доверяешь этому врачу?

Настя поджала губы и, не удостоив Саньку ответом, вышла из квартиры.

А ведь и правда – в чем дело? Витольд действительно скрытный, злобный, замкнутый и мрачный человек. Одевается во все черное, почти ничего не рассказывает о себе, окутан туманом тайн, мистики и безответных вопросов.

Что именно могло заинтересовать? Загадочность и таинственность? Но такие люди напротив – должны внушать тревогу и недоверие (правильно Санька говорит). А у Насти все ровно наоборот.

Она вышла из подъезда.

Может, красота? Но Витольд не то что бы красив – скорее, необычен. Внешность броская, запоминающаяся, яркая и удивительная, но никак не смазливая.

В чем секрет? Настя все сильнее верит в то, что Витольд обладает магией…

– Ждравштвуй, Наштенька!

Настя вздрогнула и подняла глаза.

К ней спешил местный алкоголик Пылесос. Не было у Пылесоса ни денег, ни дома, ни имени – жил на лавочках (странное дело, что зимой он, как перелетная птаха, куда-то пропадал) и охотно отзывался лишь на кличку, рождение которой было почему-то никому неизвестно.

– М-м-м… Здравствуйте, Пылесос, – максимально вежливо произнесла Настя.

От старика насыщенно несло перегаром и скисшими продуктами.

– Ты такая крашавиша шегодня! – беззубым ртом улыбнулся пьяница. – Куртку новую купила, да?

– Четвертый год в ней хожу…

– Ой, а глашки-то как сияют! Крашиво! Влюбилася в кого, што ли?

– Извините, но…

– Наштенька, милая, помоги штарику! Денег на хлеб не хватает! Умираю! Жайми до шетверга, я верну, клянуся! Шамую малость прошу, не обижай пожилого шеловека!

Настя поджала губы.

Водка – вот как назывался тот хлеб, без которого он умирает. Впрочем, а ну как действительно денег совсем нет, и Пылесос не может даже поесть? Нужно помогать людям всегда, мало ли, в каких мы можем оказаться ситуациях…

Да и возвращает он обычно. Правда, со знатным опозданием и не всю сумму, но его можно понять – возращать не с чего, не работает человек.

Настя тяжело вздохнула, вынула из кармана джинсов две смятые бумажки и протянула их Пылесосу.

Тот в одно мгновение цапнул деньги, лишь зеркальная буква "Р" мелькнула на его ладони. Это он, будучи под градусом, вздумал вырезать на руке первую букву своего прозвища. Но так как английский он знал плохо, да еще и был в выпившем состоянии, буква "Р" в качестве шрама смотрит всегда не в ту сторону.

– Шпашибо, Наштенька! – прошепелявил Пылесос. – Дай Бог тебе ждоровья!

Настя накинула капюшон, сунула руки в карманы и направилась к дому Витольда…

Они гуляли.

Блинчик сейчас был в совершенно нормальном состоянии. Бегал, пытался догнать бабочку, с интересом нюхал деревья, рыл землю, следил за суетой птичьей семьи…

Витольд сидел на скамейке, раскинув руки вдоль спинки. Заметив Настю, он слегка нахмурился и едва заметно покачал головой.

– Доброе утро, – улыбнулась Настя, присев рядом с Витольдом и с нежностью взглянув на попытку Блинчика атаковать муху.

Витольд вздернул брови.

– Утро? Мне казалось, уже полдень.

– Да, я… Я понимаю. Это, наверное, оттого, что я только недавно проснулась.

– Весьма странный режим сна, – холодно заметил Витольд и покачал закинутой на колено ногой.

Настя прижала руки к пылающим щекам.

– Я… я просто заснула только в восемь утра. Сами понимаете, всю ночь… не спала.

Почему она оправдывается перед ним? Почему пытается повысить себя в его глазах?

Витольд кашлянул, хмуро взглянул на ползущие тучи и произнес:

– Забирайте собаку.

Настя замешкалась. Тревожно взглянула на Блинчика.

Вроде бы все с ним в порядке. Прежний пес: веселый, жизнерадостный, активный. Но не станет ли он ночью снова агрессивным?

– А… он точно… здоров? – сбиваясь, спросила Настя и невольно закуталась в ветровку. – Я боюсь его забирать…

Витольд вдруг стукнул кулаком по колену и раздраженно крикнул:

– Послушайте, Анастасия! Я уже и так сделал все, что в моих силах! Хотите оставить собаку у меня навсегда?

Настя закрыла лицо ладонями и прошептала:

– Простите… Я действительно уже доставила вам много хлопот. Извините за навязчивость.

Витольд молчал.

Блинчик радостно подбежал к Насте и приветливо облизал ей руки.

Самый нормальный пес. И на агрессивного не похож… да и на запуганного тоже. Санька придумывает сущий бред! Если бы Витольду было от Насти что-то нужно, то он бы сам старался находиться с ней рядом. Но ведь он всем своим видом показывает, что ее общество ему не доставляет особого удовольствия и что он был бы очень рад распрощаться с ней в последний раз.

– Почему вы решили его завести? – вдруг тихо спросил Витольд, внимательно глядя Насте в глаза.

Она поперхнулась и пожала плечами.

– Мне привез его папа. У его друга случилось какое-то горе, и он больше не мог содержать собаку. А папа решил подарить ее мне, ведь он знает, как сильно я люблю животных.

– Вы любите животных? – вдруг понимающе поинтересовался Витольд.

Настя кивнула.

– Да, очень. В детстве даже мечтала построить собственный зоопарк… Правда, чуть постарше стала и поняла, что денег на него не хватит.

– И на чем же основана ваша любовь к братьям нашим меньшим?

Настя нахмурилась и удивленно взглянула на Витольда.

– В каком смысле?

– Почему вы любите их? – пояснил он и, откинувшись на спинку, скрестил на груди руки.

Настя пожала плечами.

– Ну… они такие… милые, что ли. Играть с ними весело. Потискать, погладить…

Витольд усмехнулся и язвительно заметил:

– С этим же успехом можно купить плюшевую игрушку.

– А почему вы так животных любите? – полюбопытствовала Настя.

Витольд вздохнул и закрыл глаза. Взъерошил свои волосы, поднялся и сделал пару медленных шагов.

Тихо сказал:

– У меня… в детстве случилась одна ситуация… опустим, какая именно. Суть в том, что она перевернула мои взгляды на людей и животных. Ведь большинство тех, кто имеет наглость звать себя самым разумным существом, по сути лишь алчные сволочи, мерзавцы и преступники. А звери… они никогда не погонятся за деньгами. Никогда не будут грызть друг другу глотки в корыстных целях – только для пропитания. Они… верные, понимающие. Они настоящие.

Настя ошалело глядела на Витольда.

Отчего такой всплеск откровения?! Что случилось с ним такое, что побудило его раскрыться перед Настей?!

– Я благодарен тому случаю в детстве, – заключил Витольд и развернулся к Насте. – За то, что открыл мне глаза. За мирскую обнаженную честность. За… То есть, мне кажется, что именно та ситуация подарила мне этот дар…

Настя тоже поднялась и подошла к нему.

– Какой дар? – прошептала она, склонив набок голову.

Витольд замешкался на секунду. Тревожно оглянулся по сторонам, очевидно, не желая иметь свидетелей.

Свидетелей не было. По крайней мере, из людей.

Витольд вздохнул, отошел на шаг и неожиданно распластал руки, словно готовясь обнять весь мир.

Первые секунды ничего не происходило. Настя уже начала сомневаться в его нормальности, нервно отступая назад.

Как вдруг из близстоящих деревьев раздался шорох. Лес неподалеку словно всколыхнулся. Несколько птах отделились от гнезда и опустились на раскинутые руки Витольда.

Вдруг лес словно взорвался – черная галдящая туча птиц вынырнула из рощи и начала яростно облеплять Витольда. Птицы слетали с деревьев, падали с неба и камнем налетали на него. Блинчик, еще пара собак с ним, кошки, даже насекомые – все словно потеряли контроль и бросались на Витольда, бешено желая дотронуться до него.

Вихрь птиц, животных и насекомых все рос, все чернел и выл, свистел, рычал и махал крыльями.

У Насти захватило дух. Сердце заколотилось, как бешеное. Зрелище ее поражало.

Даже трава и та стала вдруг живой и с любовью начала обвивать ноги Витольда. Впрочем, из-за черноты зверья это было едва ли заметно.

Витольд вдруг резко опустил руки, и животные в момент отстали от него. Птицы поспешили к деревьям, бабочки и мухи разомкнули кольцо и разлетелись в разные стороны, из собак остался лишь Блинчик, а остальные унеслись, словно удивляясь "А что это со мной сейчас было?".

Настя не в силах была сказать и слова. Восторг, который выражали ее глаза, был способен разорвать в клочья всю планету.

Это как? Это почему?.. Это как он сделал?! Разве это возможно?!

– Впечатляюще? – улыбнулся Витольд, с интересом глядя на Настю.

Она зажмурилась и энергично помотала головой, приходя в себя.

– Да это… потрясающе… – выдавила Настя. – Это… это неописуемо прекрасно… Как вам это удалось?!

Витольд поглядел по сторонам, подошел к Насте, наклонился к ней и, слегка дотронувшись до ее плеча, прошептал на ухо:

– Мой дар заключается в способности разговаривать с животными и понимать их. Я могу управлять и зверями, и природой, потому что я един с ней.

Настя буквально задрожала от восторга и в восхищении уставилась на Витольда.

Тот широко улыбнулся и неожиданно предложил:

– Хотите, я покажу вам одно место, которое придется по душе ценителю природы? Только будьте аккуратны, потому что в этом лесу очень много всяких коряг, и есть немаленький шанс порезать ногу. А людей лечить я не умею…

Глава 6

Теперь Настя очень хорошо понимала, почему писатели так обожают возносить и преумножать невероятное чувство любви. Почему о ней снимают фильмы, почему поют песни и пишут стихи… Почему любовь – это извечная тема, которая никогда, никогда не устареет.

Настя не верила в нее ранее. А, вернее, не верила в любовь двадцать первого века. Сколько у нее ухажеров ни было – ни к одному из них она не питала чувства всепоглощающие, душащие, лишающие разума, доводящие до лихорадки и озноба…

То, что она испытывала сейчас, было очень похоже на ощущения главных героинь бульварных романов.

Восхищение Витольдом постепенно преобразовывалось в нечто большее.

Как известно, всякий любимый человек для тебя красив.

Теперь внешность Витольда ослепляла. Его искрящиеся, как черный алмаз, волосы восхитительно трепетали на ветру. В его глазах, казалось, был закован целый лес – сказочный, волшебный, как и мечтала Настя.

– Не бойтесь, – смеясь, говорил Витольд, когда мелкая желтая пташка присела на ее ладонь. – Она просто хочет познакомится.

Этого леса Настя еще не видела, никогда. Нет, он не похож на те, кои показывают в сказочных русских фильмах. Но он хотя бы не был до предела очеловечен, не имелось в нем пыли и людского мусора, деревья не облепляли пластиковые пакеты, а птицы и звери не были зашуганы пьяными компаниями.

Трава здесь зеленела так насыщенно, что казалось, будто это обычная фотография, у которой умелые редакторы сделали ярче цвета. Деревья, будто рисованные китайскими фломастерами, волнительно трепетали под песней теплого летнего ветра. Пахло свежестью, зеленой травой, корой деревьев, созревшей малиной. Звонко, на весь лес кричали птицы.

– Скажите, это же вы попросили ее сесть мне на руку? – весело спросила Настя, смахнув с лица надоедающие и непослушные из-за ветра волосы.

Она уже безоговорочно верила в то, что Витольд умеет разговаривать с животными и природой. Верила в его непорочность, доброту и чувствительность. Глупый поступок – идти в лес с незнакомым человеком, и Настя прекрасно это понимала. Только проблема в том, что Витольд отныне не был для нее незнакомцем – он стал родным. Да, в такой короткий срок и, да, без логичности сего. Но, видно, и факт того, что Настя никогда еще не сталкивалась с преступностью, да и влюбленность тоже – все это застилало ее здравый ум.

– Может, а может и нет, – задорно сверкнул изумрудными глазами Витольд и нежно погладил птичку по крохотному клювику.

Он изменился.

Поменялся радикально – от злобного, мутного и неразговорчивого ветеринара до общительного, доброго, нежного парня.

Что именно так волшебным образом поменяло его сущность? Может быть, доверие, возникшее к Насте? Но что побудило это самое доверие родиться?

Настя осторожно погладила птицу по перьям. Изумительно, но та не улетела – такое у Насти было лишь один раз, когда она покормила семечками одного жирного голубя, и он решил выпросить еще еды.

Наверное, это ужасно здорово – понимать природу и быть единым с ней!

– Вы удивительный человек! – с чувством воскликнула Настя и вновь смахнула лезущие в глаза волосы. Птица спорхнула с руки.

Витольд вздохнул, подошел к Насте сзади и аккуратно коснулся ее танцующих непослушных волос.

Он потрясающ! Никто, никто еще из мужчин не разделял ее любви к животному миру и природе! Хотелось провести с ним всю жизнь, каждую секунду, каждый миг – живя в лесу, общаясь с птицами, умываясь в речной воде и бегая по нежному ковру травы.

Настя чувствовала, как Витольд медленно заплетает ее волосы в косу.

– Знаете, – прошептала Настя, жадно заглатывая запах летнего цветущего леса, – я всегда мечтала… Жить на природе. Построить уютную избушку среди деревьев, поселиться в ней с любимым человеком… И чтобы рядом не было никого больше, ни одной человеческой души – чтобы домик охраняла неприступная стена могучих деревьев…

Витольд завязал косу Насти вместо резинки стеблем цветка.

Она действительно ощутила сейчас себя лесной царицей, королевой природы… Ни один человек не вызывал у Насти такую сумасшедшую бурю эмоций.

Витольд был прекрасен. Хотелось превратить его в воздух и дышать им, дышать, пока от переизбытка кислорода не почернеет в глазах. Обнять его и не отпускать, никогда не отпускать – до тех пор, пока руки корнями не срастутся с ним…

Счастье билось через край. Настя рассмеялась и прямо в джинсах забежала в холодную зеленую от тины речку.

Наверное, сейчас она похожа на глупого восторженного ребенка… Плевать. Вот оно – счастье! Оно существует! Настя нашла его! Только бы он был рядом, всегда, каждую секунду…

Блинчик вдруг заскулил и жалобно затявкал.

– Ну, что опять тебя не устраивает? – вздохнула Настя, развернулась и побежала к собаке. Пятки были опутаны водорослями. – Что он говорит, Витольд?

Он усмехнулся, потрепал пса за холку, на секунду задержался взглядом на его глазах, после чего добродушно пояснил:

– Он говорит, что ему нравится эта прогулка и что он благодарен дяденьке ветеринару. Да, Блинчик? Ты ведь благодарен дяде Витольду?

Собака съежилась и припала к земле.

Вот дурак, этот Блинчик! Ему лишь бы поиграть…

Если бы Витольд жил с Настей, он без труда переводил бы все слова Блинчика. Это очень бы пригодилось…

– Скажите… – неожиданно даже для самой себя начала Настя. – Вы женаты?

Витольд вдруг помрачнел. Обнял себя, опустился на поваленное дерево, прочистил горло и холодно произнес:

– У меня… было три…

– Жены?

– Нет…

– Невесты?

– Возлюбленных, скорее. Все хорошие, добрые, красивые. Я любил их… очень. Но… они почему-то все решили меня бросить. Я сам не знаю, почему. Я ведь… я все делал для них, все покупал, берег их безумно. А им, видите ли, что-то там не понравилось. Ну и слава Фавну, что ушли. Теперь-то я понял, какие они на самом деле… лицемерки.

Настя нахмурилась.

Витольд сейчас выглядел очень понуро и подавленно. Верно, он еще обижался на бывших пассий.

– Да, я понимаю… – тихо начала Настя, чтобы хоть немного поддержать его. – Сейчас все такие… аморальные. Девушкам только деньги подавай. Нет денег – нет и любви с их стороны. А таких, которые ценят не достаток и внешность, а характер… таких уже почти и не осталось вовсе. Вы прекрасный человек, знайте это. Один из немногих, которые ценят окружающий нас мир, которые добры изнутри. В наши дни ведь и не нужно мужикам ничего, кроме железяк. А вы не такой… Знаете, если я была бы вашей женой, то я никуда бы от вас не ушла, никогда. Каждый миг, каждую секунду я делила бы с вами, потому что таких, как вы, сейчас уже нет. Вы – ценное сокровище, которое нужно беречь. И я… прожила бы с вами всю свою жизнь, несмотря на невзгоды.

Настя сама испугалась своей откровенности. Дура! Сейчас Витольд поймет, что она к нему неравнодушна, и больше не станет с ней пересекаться, потому что трижды был предан такими же девицами и, возможно, не желает пускать в свою жизнь еще одну.

Настя испуганно взглянула на Витольда.

Тот, признаться, был шокирован ее словами. Зрачки его расширились, брови взлетели вверх, даже рот слегка приоткрылся от удивления.

– Прозвучало как вызов, – склонив набок голову, едва слышно промолвил он.

Настя оторопела.

– Что, простите? – Она кашлянула. – Я немного не поняла вас…

Витольд вдруг ухмыльнулся, легко поднялся с дерева и приблизился к Насте.

– Иногда я могу выкинуть очень глупые фразы, – словно в оправдание сказал он, внимательно глядя ей в глаза. – На них просто не стоит обращать особого внимания.

Витольд неожиданно положил ладони на ее щеки и тихо спросил:

– Скажи, Насть… Я тебе правда нравлюсь?

Она едва не упала, пораженная и внезапным переходом на "ты", и фактом того, что он, оказывается, все понял. Впрочем, Витольд, похоже, не злится…

– Я этого не говорила, – ушла от ответа Настя, опустив взгляд.

Она не чувствовала его ладоней, совсем – словно кожа Витольда была ее кожей. Не чувствовала, но тело покрылось приятными мурашками.

– Но намекнула, – не отставал Витольд, нежно касаясь ее волос.

Блинчик вдруг подавленно взвыл и тревожно забегал вокруг них.

Настя заколебалась.

Почему все получается так быстро? Неужели это действительно любовь, и вспыхнула она так моментально, что не дала и опомнится?

– Ну… – сбивчиво и нервно начала Настя. Его прикосновения путали ей все мысли. – То есть… Ну, если так, подумав, то…

Она вдруг на секунду осмелела, подняла глаза на Витольда и твердо произнесла:

– Да, ты нравишься мне… Витя.

Он широко улыбнулся и ласково погладил Настю по щеке.

– Так меня еще никто не называл, – признался он. – Звали Виталей. Толиком звали… Но Витей – впервые.

Витольд отошел на шаг, присел на колени и вытянул ладони над травой.

Такое Настя видела лишь в сказках.

Из-под его рук на глазах вырос прекрасный пышный белоснежный цветок. Витольд бережно сорвал его и вплел Насте в косу.

– Я убил его… ради тебя, – прошептал он.

Настя даже и не обращала внимания, как Блинчик заливается в бешеном лае. Подумаешь… на птичек каких-нибудь гавкает.

– Это хорошо? – на всякий случай спросила Настя.

Витольд улыбнулся, трепетно коснулся ее руки и сказал:

– Я рад, что так получилось. Теперь… все будет по-другому. Иначе. Может быть… ты и есть та самая, которая мне наконец подойдет?

Настя нахмурилась.

Как-то все… быстро. Стремительно. Нет, для нее это очень даже неплохо, но ведь инициативу проявляет Витольд – тот, который тремя часами ранее был холоден, суров и неразговорчив. Настя даже и не предполагала, как и поговорить-то с ним нормально, а сейчас…

Будто бы это совсем другой Витольд.

– Скажи… – продолжал он. – Может быть, те девушки ушли от меня, потому что я не предоставлял им выбора? Тебе я его предоставлю. Настя, ты правда хочешь, чтобы мы были вместе? Всегда? Это твой осознанный выбор? Ты обещаешь меня не бросать, как это сделали они?

Настя сжалась.

Почему она чувствует в его словах хорошо скрытую угрозу?

Почему, черт возьми, Блинчик разрывается от лая?

Витольд обхватил голову Насти и жарко прошептал:

– Тебе не нужно бояться меня! Я никогда не причиню тебе вреда! Я клянусь, что даже не прикоснусь к тебе, пока ты не дашь мне своего разрешения. Я… я буду беречь тебя, слышишь? Беречь от людских отбросов. Я многое могу, ты не думай. Ты ведь не представляешь даже, какие способности мне даны…

Голос его звучал так убедительно… Так искренне…

– Я… – нервничая, проговорила Настя. – Я… обещаю тебя не бросать. Я не такая, как они, поверь мне.

Витольд вдруг как-то странно улыбнулся. Отошел от нее, поднял счастливый взгляд на небо и с наслаждением вздохнул.

– Поздно уже, – проинформировал он. – Тебя, наверное, дома ищут. Пошла собаку у врача забрать, а исчезла на три часа. Идем, я провожу тебя до дома. И… не теряй меня, очень скоро я вернусь еще. Теперь я никогда тебя не брошу.