На другом полюсе

Начать сначала

Я решила начать все сначала. Но в этот раз, думала я, все будет иначе.

Я продолжила общаться с Карлосом, но и общение с Фабио изменилось. Я стала замечать, что он начал смотреть мои сторис, которые он ранее игнорировал. К тому же он мог первый написать мне, сказать, что соскучился.

Я по-прежнему звала его «горячий бразилец», и к этому еще прибавилось meu lindo, что по-португальски означало «красивый мой».

Однажды, возвращаясь домой из торгового центра, я заметила стоящую у дома «Шкоду». Подойдя поближе, я начала смеяться. Это оказалась «Шкода-Фабиа». Я сразу сделала фото и послала ему в Вотсапе.

– Никогда бы не подумала, что машину могли назвать в честь тебя! – написала я. Ему моя шутка очень понравилась.

Как-то раз я сняла самолет, который летел прямо над моим домом.

– Это ты летишь ко мне, да? – отправила я сообщение Фабио.

– Да, это я! – ответил он, приложив смайлики. Впоследствии он все мои фотографии с самолетами, которые я присылала ему, комментировал именно так.

Мы вновь решили вернуться к обсуждению нашей встречи. Я ему заявила, что в Европу не полечу. С меня хватило той истории с визой, к тому же я потеряла деньги на невозвратных билетах. Потому мы договорились встретиться в Турции.

Из Сан-Пауло, где базировался офис его авиакомпании, летел прямой самолет до Стамбула. Из моего города также был прямой рейс, только Фабио предстояло лететь в пять раз дольше, чем мне, о чем он мне дал понять. Мне же было удивительно слышать такие придирки от бортпроводника, который большую часть жизни проводит в самолете.

Он обещал вернуться к разговору ближе к июлю: по его словам, именно тогда ему будет понятно свое расписание.

Но разговора не состоялось. Вместо этого он стал звать меня в Бразилию. Я спросила его, готов ли он купить мне билеты, научившись подобным вопросам у психологов по отношениям, которые утверждали, что серьезно настроенный мужчина билеты купит. Но я не учитывала, что не все советы нужно применять к своей ситуации.

– Я не могу оплатить билет, но я могу разместить тебя в своей квартире, ты сможешь сэкономить на аренде. Это очень много! – написал мне Фабио. Он рассказал, что мы сможем поехать на водопады, добавив, что рядом с ними живет его сестра. Но он добавил, что мне придется быть одной дома, потому что отпуск ему не дадут. Перспектива сидеть взаперти меня не очень радовала, о чем я ему и сообщила.

– Тебе не будет скучно! У меня в доме есть тренажерный зал! А в холодильнике всегда много еды!

Я вспомнила, как-то после возращения Нандо в Бразилию я задала ему вопрос, готов ли он разместить меня у себя дома, если я прилечу. Он прочитал, но ничего не ответил.

Но я не хотела лететь к Фабио, говоря, что у меня такой крупной суммы денег нет. На самом же деле в глубине души я знала, что единственным человеком, ради которого я была готова лететь на другой континент, был Фернандо. А после истории со всеми блокировками лететь к нему я считала безумием: кто знает, что ему придет в голову на этот раз. Кстати, чтобы тогда разблокировать его в инстаграме, мне пришлось скачивать специальное приложение. Я помню, как сообщила ему, что теперь он может разблокировать меня и вновь добавить в друзья. Меня бесило то, что он медлил с разблокировкой, пока я сама не решилась найти выход.

Лететь в Россию было так же накладно и для него. К тому же, в общем счете один перелет туда-обратно занимал четыре дня, поэтому отведенной ему дополнительной недели все равно бы не хватило. Был вариант взять отпуск и прилететь ко мне, но он этот вариант не рассматривал. Наоборот, он просил меня прилететь к нему.

Он говорил мне, что если бы жили ближе друг к другу, то давно бы начали встречаться. И мы стали обмениваться откровенными снимками с Фабио, чего ранее между нами не было. При этом тему таких снимков поднял он сам. Я же в шутку отвечала, что его фотографии поднимают градусы на моем термометре. И это было действительно так. И, подтверждая свои слова, я всегда присылала ему скрин экрана телефона с погодой.

– Даже не знаю, какие снимки мне нравятся больше: где ты в форме или где ты без нее, – подшучивала я над ним.

– Без формы, то есть голый? – отвечал он мне с дьявольским смайликом.

До этого нюдсы я слала Карлосу. С ним вообще мы могли говорить на любые темы и пошло шутить.

Однажды я нашла смешную фотографию в интернете, на которой был изображен человек в футболке сборной Бразилии, и вместо имени игрока у него было написано Masturbinho: это была пародия на их футболиста Роналдиньо. Я отравила этот снимок Фабио, написав, что, видимо, у этого человека уже долгое время нет девушки.

Но Фабио этой шутки не оценил. Мало того, он мне заявил, что «девушки так не шутят». Я была очень зла, но, тем не менее, решила извиниться: видимо, я наступила на его больную мозоль. И переслала этот же снимок Карлосу. К счастью, у Карлоса не было предрассудков по поводу того, как должны шутить девушки, и мы дружно поугорали над фотографией.

После возобновления общения с Фабио я больше всего боялась вновь зациклиться на нем. Потому я решила, что для необходимой дистанции мне нужен кто-то еще. На эту роль Карлос подходил идеально.

Но тому самому другу о перемирии с Фабио я решила не говорить. Мне было неловко за то, что я тогда рассказала ему о ссоре с ним, обвинив его в том, что он его нахваливал.

Как-то он был у меня в гостях, и в новостях сказали, что потерпел крушение новый «Боинг». У меня по телу пошла дрожь: именно «Боинги» такой марки как раз закупила авиакомпания, в которой работал Фабио. Я читала это на их сайте. Но я взяла себя в руки и ничем себя не выдала.

Я спросила у своей знакомой, которая была замужем за бразильцем и в тот момент жила в Бразилии, приостановила ли их страна эксплуатацию этих самолетов. Она уверила меня в том, что пока информации об этом нет, но в том, что это будет сделано, она не сомневалась. До этого я узнала из новостей, что в Америке приостановлена их эксплуатация.

– Наш президент все повторяет за Трампом! – сказала она мне.

Спустя день я решилась написать Фабио и задать вопрос про самолет.

Он очень подробно мне рассказал, что, действительно, его авиакомпания закупила такие «Боинги», но лично он на таком ни разу не летал. И назвал мне марку «Боинга», на котором он сейчас летает. Он также сказал, что в Бразилии эксплуатацию этих «Боингов» решили приостановить на неопределенный срок.

Мне стало гораздо спокойнее. Я хвалила себя за то, что решилась задать такой вопрос.

А с другом мы перестали общаться, хотя дружили пять лет. Его резкая манера суждения о других меня просто убивала. Не могу сказать, что я чувствовала какую-то утрату. Мне было все равно. Мы поссорились, и я его заблокировала прямо накануне его дня рождения. А купленный специально для него подарок отправился в мусорное ведро.

В тот же день я больно ушибла ногу и едва могла ходить. Я рассказала об этом Фабио, но какой-то поддержки от него не получила.

Тогда я решила поделиться этим с Карлосом. Он спросил, была ли я у доктора, и выразил обеспокоенность, когда я ответила отрицательно.

После этого я побывала у хирурга, который назначил мне процедуры. Каждый день я писала Карлосу и рассказывала подробности о своем лечении.

Однажды Карлосу вновь понадобилась моя помощь с русским языком. Он попросил меня объяснить, чем отличаются два русских слова «читал» и «прочитал». Я как могла рассказала ему об этом на английском. И он понял.

– Спасибо тебе! Наконец-то я разобрался! – писал мне он.

Я также просила его перевести на английский одну песню с испанского. Будучи человеком ленивым, Карлос первоначально отказывался это делать, но я намекнула ему на уроки русского от меня, и он сдался. Я давно бросила испанский, но испанские песни мне продолжали нравиться.

Карлос смог даже объяснить сленговое значение слова buscabulla. Как оказалось, пуэрториканцы так называли ветреную девушку, или проще говоря «динамщицу».

– Обо мне как будто! – мне стало смешно. Но Карлос не понял шутки.

Тогда я провела аналогии с футболом, и Карлос пополнил свой словарный запас новым русским словом.

В то время во мне еще были свежи воспоминания о прошедшем чемпионате мира, и потому я решила посмотреть Кубок Южной Америки. В финале играла Бразилия.

Фабио полетел с братом в Рио, где собирался смотреть матч на стадионе. Я же в день игры настроила прямую трансляцию.

Я заметила, что Нандо смотрел этот матч по телевизору, лежа дома на диване, о чем он сообщил в сторис. В отличие от Фабио, он не был таким безумным футбольным фанатом, чтобы ради игры тащиться на стадион в другой город.

Фабио мне присылал видео со стадиона, и все они были сдобрены нецензурными словами на португальском, которые я уже понимала. Особенно их было много после победы Бразилии.

Я помню, как однажды сказала Фабио, что болела за Уругвай на чемпионате мира.

– Ты болела за Уругвай, а не Бразилию?! – Он был рассержен не на шутку. Я попыталась объяснить, что вообще в футболе не разбираюсь, поскольку болею за российскую сборную по хоккею. Но мне не удалось пояснить ему, что такое «хоккей».

Я вспомнила, как то же самое сказала Нандо. Его мое признание только позабавило.

Однажды Фабио поинтересовался, сколько миллионов человек проживает в России. Я ответила, что примерно 146.

– А в Бразилии – 200 миллионов!

– Это потому, что у вас тепло!

– А сколько человек проживает в Москве и Санкт-Петербурге? – Этот вопрос застал меня в думе. Я как раз ждала начала комитета, до начала которого оставалось пятнадцать минут. У меня оставалось немного времени, чтобы пробить нужную ему информацию в интернете.

– А в Сан-Пауло проживает 17 миллионов человек!– Я вспомнила тот самый разговор с Нандо в отеле и его улыбку: именно он первым мне об этом рассказал.

– Как много! – не подала виду я, отвечая Фабио.

Другой раз пришедшее от него сообщение также застало меня на комитете. Председатель комитета, харизматичный мужчина, по которому было сложно понять, сколько ему лет, задерживался. Я давно была в него влюблена и про себя даже отмечала, что и Нандо, и Фабио чем-то на него похожи…

Мы познакомились, когда я брала у него комментарии: я еще была студенткой и делала материал о нем в газете. Но тогда комментарий, который он мне дал, показался редактору отдела недостаточно полным, потому он меня попросил позвонить ему еще раз. Но дозвониться за время рабочего дня я не смогла, потому сохранила его номер в своем сотовом. Я помню, как в тот день дозвонилась до него в двенадцатом часу ночи: он как раз освободился после совещания. Я была безумно рада, что он ответил. Видимо, моя искренняя радость подкупила его, и он согласился мне дать пояснения, которые от меня просил редактор. Я все записала себе на бумажку и поблагодарила его за его доброту.

Потом мы познакомились лично, встретившись в думе. Я помню, как была поражена его внешностью: он выглядел гораздо моложе своих лет. Но особенно меня заворожили его голубые глаза. Я смотрела на него и не могла ничего сообразить.

Все мои друзья и коллеги знали, что я влюблена в него, а кто-то даже предполагал, что у нас роман. Как-то я даже писала ему, что мечтаю встретить мужчину, похожего на него, на что он отвечал, что я обязательно такого встречу. Но кто же знал, что их будет сразу двое, да к тому же оба они окажутся бразильцами!

Фабио писал мне, что только проснулся.

– Ты там голый? Зачем ты мне это написал! Как мне теперь работать?

– Не волнуйся, на мне надета футболка, – ответил он. Я же про себя удивилась, что у него, оказывается, тоже есть чувство юмора. Потому что в основном все шутки всегда генерировала я. Но тут появился председатель комитета, и я свернула переписку.

– Привет. – Он всегда так здоровался со мной, когда рядом никого не было.

– Здравствуйте, – ответила я, смущенно косясь на телефон.

Однажды он со мной сильно поссорился. Я брала у него интервью и задала вопрос, ответ на который стоил ему места в Госдуму.

Я тогда была начинающей журналисткой и не разбиралась, кто среди депутатов с кем дружит, а кто является заклятыми врагами. Я всем задавала однотипные вопросы, это меня в итоге и подвело. Меня угораздило спросить его про его злейшего врага, который, конечно же, увидел это интервью и зацепился за его ответ, повернув его в свою пользу.

В итоге кончилось тем, что их обоих сняли с выборов. Но ему удалось пройти в областную думу как самовыдвиженцу: партия исключила его из списка зарегистрированных кандидатов. Со мной он не разговаривал год. Я помню его слова, сказанные мне в тот самый день, когда я позвонила ему, чтобы получить комментарии по поводу его снятия с выборов.

– Не звоните мне, девушка! – сказал он и повесил трубку. Я была просто разбита. Я пыталась поговорить с ним в думе, но когда он увидел меня, то сильно разозлился и приказал своему помощнику меня к нему не подпускать. Я до сих пор помню этого мерзкого дедка, схватившего меня за руки, в то время как я хотела объясниться перед его начальником.

Но, поскольку ему надо было оправдаться, он созвал пресс-конференцию.

– Вон идет твой голубоглазый брюнет!

– Да тихо ты! – толкнула я рядом сидящего друга. В тот момент он действительно шел мимо и как-то странно покосился в мою сторону. Я пыталась подойти к нему после пресс-конференции, но мне это не удалось. Я остановилась, чтобы снять его для материала, но фотография получилась смазанной.

– Держите! – услышала я за спиной чей-то голос. В своей руке я обнаружила флешку. – Тут все фотографии, выберете, какую вам нужно. Я так и осталась стоять ошарашенная. Когда же я дома открыла флешку, то была просто поражена: было ощущение, что на ней собраны его самые удачные фотографии. На всех он был похож на какого-то итальянского певца.

Помирил нас случай. Я познакомилась с одной девушкой в соцсетях, которая знала его лично. Она помогла мне составить извинительное письмо. Ответ, который пришел от него буквально спустя минуту, я до сих пор помню наизусть. Именно с ней мы общались, когда я спешила на встречу к Нандо. Нандо я также рассказала про него.

– У тебя глаза такого же цвета, – заметила я. Но когда я рассказала, какая между нами разница в возрасте, его глаза округлились, и он начал смеяться.

Как-то Фабио спросил меня, какого цвета у меня глаза.

– Такого же, как у тебя, – ответила я, вспомнив те его фото в Тиндере.

– У меня глаза меняют цвет. На солнце они становятся зелеными.

– Я про свои глаза ничего такого сказать не могу. У нас редко бывает настолько солнечно.

Он также добавил, что до этого думал, что глаза у меня голубые. Я поняла, что это снимки на старый планшет, тот самый, который завис, когда я пыталась показать Нандо свои фотографии с политиками, искажал цвет моих глаз.

Спустя какое-то время после этого разговора я скинула ему свое селфи: к тому времени я купила себе айфон, и снимки получались более четкими.

– У тебя глаза такие же, как у меня, – заметил Фабио. Я обрадовалась: наконец-то он на это обратил внимание.

Конец игры

Приближался день рождения Нандо. Так совпало, что они с Фабио родились в одном и том же месяце с разницей в одну неделю и один год. Нандо был старше.

Я не умею писать поздравления, потому для Нандо отправила короткое «Happy birthday!», а он ответил мне на русском. Он часто отвечал по-русски на мои комментарии под его постами, которые я иногда ему писала (иногда даже по-русски). Мне было приятно, и я никогда его не поправляла, даже если он писал какой-то набор слов. Но мне всегда казалось, что я его отвлекаю от чего-то важного, и потому таких комментариев было немного.

Фабио я решила поздравить иначе. За две недели до его дня рождения я выучила песню на португальском и записала, как я пою ее, на видео. До этого я проходила женский тренинг, сутью которого было научиться благодарить мужчин и делать для них что-то приятное. Одним из заданий тренинга было написание письма мужчине. Я долго думала, кому из них адресовать это письмо, и, поскольку с Нандо мы не общались, адресовала его Фабио. Письмо было написано по шаблону, я лишь вставила несколько слов, которые я знала о Фабио от него самого. Он был очень тронут и писал мне, как был счастлив, прочитав такое письмо, и написал слова благодарности на трех языках, включая русский. После этих слов мне стало как-то не по себе. Я вспомнила, как он пояснял мне, кем он работает, назвав себя «стюардессой».

И свое поздравление я воспринимала как закрепление знаний, полученных на этом тренинге.

Фабио был поражен.

– Ты говоришь как настоящая бразильянка! – писал он мне в Вотсапе.

В этот момент я вспомнила, как пела песню Нандо, и он заметил, что впервые слышит, чтобы кто-то, не говорящий по-португальски, пел песню на нем. Впоследствии эту песню я выучила наизусть.

Для Фабио, конечно же, я выбрала другую песню.

Свой день рождения в этот раз я отмечала со своими подругами.

Мы собрались в ресторане, как вдруг я заметила, что Фабио прислал голосовое сообщение. Я посмотрела на время: было 16-23, а это означало, что в Бразилии в тот момент было ранее утро. Значит, Фабио, проснувшись, вспомнил обо мне!

Девчонки попросили меня включить его поздравления для них. Прослушав его, я поняла: он поздравил меня по-португальски. Я сообщила об этом девчонкам.

– Так переведи нам!

Кое-как справившись, я вкратце рассказала, что он желал мне много счастья.

– И все? Он так много тебе сказал, а ты перевела нам так мало!

Но, несмотря на это, мои подруги сочли его поздравление очень милым. Ему я решила не говорить про это. А в душе я надеялась, что меня поздравит Нандо. Но от него так ничего и не пришло.

Позже я написала Карлосу, что у меня сегодня день рождения, и он также меня поздравил.

Я вспомнила, что у меня есть пара откровенных фото, которые я решила послать сначала Фабио, а потом Карлосу.

Когда-то, когда я общалась сразу с несколькими женатыми, я всегда посылала им одни и те же снимки. Вот и тут я решила поступить так же.

Как-то раз Фабио послал мне свою детскую фотографию. Я удивилась, что в детстве у него были светлые волосы: он был шатеном, как я. Я также послала ему свой старый детский снимок.

– А тут мне 24 года, – сказал он, комментируя другую фотографию. Увидев ее, я замерла: на меня смотрело лицо моего давно умершего деда. Я побежала искать его старые фотоснимки.

– Действительно, похож! – я сказала ему об этом, в подтверждение скинув копию старой черно-белой фотографии моего деда. Он был поражен и обрадован. Я рассказала, что мой дед был конструктором первой категории и конструировал детали самолетов, на которых он летает.

Я обнаружила, что истории их жизни чем-то схожи. Я вспомнила, как дед рассказывал мне, как общался по переписке с женщиной, которая ему очень нравилась. Он был женат, и бабушка знала о ней, но над ним лишь посмеивалась: ее любовник был реальный, а не виртуальный. Также у деда была большая семья: две сестры и брат. А отец ушел, оставив мать одну с четырьмя детьми.

Я вспомнила, что у Фабио отец, будучи уже во взрослом возрасте, также ушел от жены к любовнице.

Как-то он прислал мне фото, на котором он был изображен вместе с отцом. Рядом с ними стояла какая-то женщина.

– Это твоя мама? – спросила я.

– Моя мама гораздо красивее, – ответил он. Я все поняла и извинилась. У него было много фотографий с матерью, но эта женщина так была на нее похожа, что я невольно их перепутала. У его отца и этой женщины была общая дочь – сестра Фабио, о которой он мне не говорил и о которой я узнала совершенно случайно из соцсетей его отца, на которого я подписалась. Мне хотелось увидеть фотографии бывшей Фабио, с которой он тогда так эмоционально расстался, и я надеялась, что найду их у его отца. Но было наивно ждать компромата такого рода от старого конспиратора, долгое время водившего за нос свою жену.

Спустя несколько месяцев после этого разговора я нашла похоронное свидетельство о смерти деда, и мне стало страшно: датой смерти был день рождения Фабио.

Мы встретились с моей школьной учительницей английского, с которой не виделись 15 лет – с момента окончания школы. Я рассказала ей вкратце о Фабио.

– Он тебе нравится, потому что похож на твоего дедушку? – Я была поражена ее проницательностью и ответила утвердительно.

– А своего отца ты найти не пыталась? – спросила она. Найти отца было моей мечтой, но я не делала ничего для того, чтобы ее осуществить. Он был моложе матери на несколько лет, учился в медицинском. Когда узнал о ее беременности, сразу расстался с ней. Мать ненавидела его всю жизнь, поэтому записала меня под другим отчеством.

Тем временем я записалась на курсы по отношениям. За символическую плату коуч учил женщин, как «манипулировать во благо». Несмотря на то, что большую часть своего курса он списал у Алекса Лесли, известного мастера по пикапу, чего он и не скрывал, правда, называл это «заимствованием», этот курс пользовался большим интересом.

Я, научившись на предыдущих курсах хвалить мужчин, решила ступить на скользкий путь манипуляции. Одна техника, по мнению этого коуча, была «для продвинутых». Она заключалась в том, что участнице необходимо было пропасть из жизни мужчины на четыре дня: не отвечать на сообщения и звонки, отпроситься с работы, чтобы он не мог там тебя найти, выпасть из соцсетей. Меня эта техника заинтересовала, к тому же уходить с работы мне не требовалось. И я решила испытать ее эффективность на Фабио.

– За три дня до ее применения вы должны быть сама любезность, у вас должна быть полная идиллия, – напутствовал коуч.

Мы общались с Фабио. Я писала ему комплименты на португальском, а он мне – на русском. Он рассказал, что ему предстоит долгий девятичасовой перелет. И скинул фотографию в униформе. В тот день он летел в Чили. Я просила его прислать мне фото из этой страны. Он отвечал мне, что постарается. И на выходных прислал мне две нечеткие фотографии: снимать на свой телефон он не умел.

Я решила начать применять технику прямо с понедельника. У меня были опасения, что после этого он исчезнет вновь. Но я уже знала, как это – быть без него. Я научилась этому в тот период, когда он блокировал меня. Наверное, мне хотелось возмездия. Я считала, что если даже мы расстанемся, то все – к лучшему.

В понедельник он прислал мне сообщение в инстаграме. Потом еще одно. Потом скинул какие-то фотографии.

Мое сердце сжалось: мне очень хотелось взглянуть на эти фото, но эксперимент так эксперимент.

Далее началось самое сложное: он написал мне «Hello» в Вотсапе. Он всегда так начинал свои приветствия, когда вспоминал обо мне в те дни блокировок.

Я проигнорировала и это.

Чтобы как-то переключиться, я решила с головой уйти в работу, благо каких-то усилий для этого не требовалось.

А те сообщения в инстаграме я удалила не читая. Я хвалила себя за стойкость. Мне оставалось продержаться два дня.

«У мужчины будет взрыв мозга. Ведь это вы знаете, что ответите только на четвертый день, а он-то этого не знает! Он будет думать, что вы за что-то на него обиделись, и ломать голову, что же он сделал. А значит, еще сильнее привяжется к вам», – вспомнила я наставление нашего «гуру».

На третий день Фабио снова мне написал в Вотсапе. На этот раз он поздоровался со мной по-португальски. Через какое-то время от него вновь пришло сообщение, в котором он здоровался уже на испанском:

«Я же просила его не писать по-испански!» – подумала я.

Настал заключительный день эксперимента. Я не находила себе места. Я не знала, что делать, если он в этот день вовсе не напишет. Я сидела на кухне и пила кофе, размышляя об этом. Я собиралась ответить ему попозже. И тут неожиданно от него пришло сообщение.

«Только придумайте красивую легенду своего молчания. Вы должны звучать убедительно», – вспомнила я совет с курса. Но на ум ничего не пришло.

Я сразу ответила ему.

– Ты изменилась. Мне не нравится такое поведение. Раньше ты так себя не вела. Ты всегда отвечала на мои приветствия.