Приговоренная к любви

6. Ирочка

Следующий день был последним днем их пребывания в Москве. Завтра нужно было уезжать. С самого раннего утра Лиду подняла неуемная Софья Натановна и заявила:

– Вставай, одевайся, пойдем по магазинам. Нечего дрыхнуть, проспишь все на свете.

– А почему по магазинам? Я в музей хотела бы сходить, в Мавзолей, в Третьяковскую галерею.

– Да в Мавзолей, милочка моя, с ночи надо очередь занимать. Да туда уже и не пускают, говорят. А музеи и галереи от тебя теперь никуда не денутся. Ты москвичка у нас почти.

– Ну а магазины и тем более. Чего я там не видела? Суета, толкотня, очереди. Нет, идите без меня.

– Ну и вредная же ты, Лидка! – сказала ей в сердцах Софья Натановна и стала собираться, обиженно надув губы.

Но Лида стояла на своем. Последний день в Москве ей хотелось провести так, чтобы он запомнился надолго. Ей все еще не верилось, что скоро, совсем скоро она переедет в этот город и будет в нем жить.

Софья Натановна ушла, не сказав Лиде больше ни слова. Лида стала собираться, она решила отправиться в Третьяковскую галерею, она столько о ней слышала, что не побывать там просто невозможно. В живописи она разбиралась плохо, но зато часами любила разглядывать глянцевые репродукции картин в журнале «Огонек», а две ее любимые картины «Всадница» Брюллова и «Неравный брак» Пукирева висели у нее в комнате на стене, вставленные в красивые овальные рамки.

Лида оделась тепло, так как погода была прохладная. Посмотрев на себя в зеркало, она решила, что выглядит она не очень. Пальто старое, сапоги просто старомодные, да еще эта детская шапка с помпоном на голове.

«Нет, это черте что. Пойду без шапки, не так уж и холодно», – подумала Лида и, сняв шапку, распустила волосы по плечам.

«Может еще мамины лаковые туфли надеть?» – опять подумала она и не смогла отказать себе в удовольствии.

– Ну вот, уже лучше, пальто можно расстегнуть, свитер теплый, не замерзну, – сказала она сама себе и довольная вышла на улицу.

Было и впрямь прохладно. Весна только-только просыпалась. Солнышко робко светило, снег, правда уже расчистили, но травка еще не позеленела. А в воздухе уже пахло весной, и от этого настроение было хорошим.

Лида не успела дойти до угла, как ее окликнули. Она остановилась, посмотрела назад и увидела Аркадия, несущегося к ней через дорогу.

– Подожди, чуть тебя не упустил. Куда ты? – сказал он ей на ходу.

– По делам, а что? Зачем я тебе опять понадобилась?

Лида рада была в глубине души, что сняла шапку и сапоги. В лаковых туфлях и с распущенными волосами она выглядела очень даже ничего, как ей казалось.

– Хочешь, я свожу тебя куда-нибудь? В Третьяковку хочешь? Ты была там уже?

Лида поразилась. «Мысли мои что ли читает?» – подумала она и ответила:

– Была, конечно, и не раз. «Зачем я вру?» – спрашивал внутренний голос.

– Ну тогда пойдем просто погуляем. Заодно ты сделаешь свои дела и поговорим.

– Да не о чем нам с тобой разговаривать!

Лида попыталась повернуться и уйти, но ей это не удалось. Аркадий настойчиво взял ее за руку и сказал:

– Мы можем обсудить мою статью например. Я написал о вашем конкурсе, уже одобрили, завтра будет в печати. Там и о тебе говорится, да в основном о тебе.

Нельзя сказать, что Лиду это не заинтересовало, но все же она сказала с прохладцей:

– Интересно, что же ты там обо мне расписал? Провинциалка, приехала в столицу и вот нате вам, победила в конкурсе, теперь переедет в Москву. Ты думаешь, это кому-то интересно?

– А ты злая, Лидия. Или просто вредная.

Лиде разговаривать больше не хотелось. Вернее, она понимала, что не может по-дружески разговаривать с этим человеком, а с другой стороны ей не хотелось, чтобы он сейчас вдруг повернулся и ушел. Она замечала взгляды прохожих, немного завистливые взгляды молодых женщин, и ей было приятно от сознания того, что они считают Аркадия ее мужчиной.

– А знаешь что, – вдруг сказал Аркадий, – давай я свожу тебя в одно место и познакомлю кое-с-кем.

– Нет, сначала в Третьяковку, – ответила Лида и покраснела.

Аркадий потер ладони и сказал:

– Ну тогда вперед!

Выстояв получасовую очередь, они попали наконец внутрь, ужасно продрогшие и уставшие. Но в теплых залах, полных шедевров и замечательных картин, многие из которых Лидия видела впервые в жизни, они быстро пришли в себя и стали наслаждаться искусством. Аркадий очень много знал и рассказывал Лидии и о художниках, и о сюжетах картин, и об их особенностях. Всего Лида запомнить была не в состоянии, но кое-что врезалось ей в память навсегда.

После посещения галереи Аркадий завел ее в кафе, где они пообедали. Лида поблагодарила его за экскурсию и за обед, за который он по-джентльменски заплатил и спросила, куда еще он хотел ее сводить.

– Только учти пожалуйста, ни в какое уединенное место я с тобой не пойду! – заявила вдруг она и залилась краской.

Она все еще очень отчетливо помнила их последнюю встречу, когда он обманом завел ее в какой-то дом и там надругался над ней, как она это про себя называла. Аркадий от ее слов вдруг громко расхохотался и ответил:

– В уединенные места я вожу других женщин. Ты для них не подходишь.

– Тогда куда ты меня хочешь повести? Зачем я тебе?

– В двух словах не скажешь. Поехали, а то поздно будет.

На улице Аркадий взял такси и назвал адрес, который Лиде ни о чем не говорил. Она уже пожалела, что была в туфлях и без головного убора. К вечеру явно похолодало, и девушка дрожала, как осиновый лист. Минут через двадцать они подъехали к небольшому красивому зданию, которое находилось за решетчатой с вензелями оградой и летом, по-видимому, утопало в зелени. При входе красовалась табличка, из которой следовало, что это круглосуточные ясли №275, и у них даже было название «Яблочко».

Они зашли внутрь и сразу же запахло то ли больницей, то ли хлоркой, но тем не менее было очень чисто, светло и уютно. За столом сидела женщина в белом халате, с которой Аркадий вежливо поздоровался. Они о чем-то переговорили, и женщина ушла.

– Сядь пока, подождем немного, – сказал Лиде Аркадий, и она села на стул, уже прекрасно понимая, зачем они пришли сюда.

Прошло совсем немного времени, и женщина вернулась, но не одна. Она вела за ручку маленькую прелестную девочку в розовом фланелевом платьице и белом фартучке. У девочки были огромные голубые глаза и блестящие темные волосики, в которых красовался розовый в белый горошек бант.

– Доченька моя, – сказал Аркадий и взял девочку на руки. – Вот, познакомьтесь. Это тетя Лида, а это Ирочка.

Девочка улыбнулась и опустила головку, теребя пушистый шарф на шее у отца. Лида смотрела на нее во все глаза и видела, как она похожа на Светку.

Женщина в белом халате проводила их в игровую комнату и сказала:

– Вы можете поиграть с Ирочкой до ужина. У вас есть минут сорок.

Пока девочка играла, сидя на ковре, Аркадий с Лидой, устроившись на маленьких детских стульчиках, повели беседу.

– Вот, теперь ты видишь, с чем оставила меня твоя подруга.

– Как же так, я ничего не понимаю. Неужели Светка могла бросить свою дочь на произвол судьбы? – взволнованно говорила Лида, но ее слова явно не понравились Аркадию.

– Ну почему же на произвол судьбы? Она бросила ее на меня. Сказала, что заберет потом, но это уж дудки. Так я ей и отдал Ирку. Ни за что!

– А ты думаешь, ей в круглосутке лучше, чем с родной матерью? – не сдавалась Лида.

– Ну в круглосутке она временно, пока я не найду себе подходящую жену. Как только обзаведусь семьей, сразу же заберу Иру домой. А пока я не могу. У меня такая работа, что я и днем и ночью занят, как проклятый. Даже на выходные порой не получается взять ее. Но тут, как в санатории. Уход хороший, условия, нянечки. Сама видишь.

– Да вижу. Только ребенку не нянечки нужны, а родители. Нет, это ужасно. Как так получилось, что Светка сбежала, расскажи мне.

И Аркадий поведал ей историю, которая в очередной раз потрясла наивную и не искушенную в человеческой подлости Лиду.

Оказывается, по словам Аркадия, Светка сама просила его увезти ее из надоевшей ей провинции. Когда она осознала, что беременна, то и совсем не отставала от Аркадия. Он проговорился ей как-то, что наконец решается вопрос о его переезде назад в Москву.

– Мне кажется, она и беременность-то эту специально подгaдала, чтобы потом меня шантажировать, – зло сказал Аркадий.

– Да брось ты, строишь из себя жертву. Ты намного старше Светки и должен был соображать, что ты делаешь.

– Ну не так уж и намного. Мне самому всего лишь двадцать пять, а я вот уже одинокий отец. Оно мне надо, как говорится!

– Ну а потом что? Родилась Ирочка, и что?

– Родилась Ирочка в декабре, и Света сразу же изменилась. Стала куда-то уходить, говорила, что работу ищет. По театрам бегала, хотела устроиться куда-нибудь. Ну а куда ее возьмут без образования? Я говорил, подожди до весны, попробуешь поступить куда-нибудь, позанимайся пока, предлагал ей даже репетитора какого-нибудь подыскать. Но она все равно рыскала по Москве в надежде найти место.

– Ну не нашла, я так понимаю, а дальше что? – Лиде все это было понятно, это было так похоже на настойчивую своенравную Светку.

Но Аркадий ее удивил.

– А вот нашла, представь себе! Только не в Москве. Прочитала где-то, что в Ленинграде Петр Тодоровский собирается «Интердевочку» снимать, ну и написала ему. Пачку фотографий послала. Да я еще с дуру тоже кое-какие связи подключил, ну и пригласили ее на пробу. Она укатила, Ирке еще и полгода не исполнилось.

Лида слушала Аркадия и не верила своим ушам. Фильм «Интердевочка» она уже видела, столько шума из-за него было! Лида вся переплевалась, до чего он ей не понравился, мерзкий какой-то и противный.

– И что, Светка там снималась?! – буквально возмутилась Лида.

– Ну, снималась – это громко сказано. В массовках где-то там мелькала за три рубля в час, условно говоря. Но я ее так и не разглядел. Ну и домой она больше не вернулась. Познакомилась там на съемках с каким-то шведом и была такова, как говорится. Взяла сюжет фильма на вооружение.

Ирочке, видимо, надоело играть одной. Она подошла к отцу и потянула его за руку.

– Ах ты, моя хорошая, – нежно проговорил Аркадий и, сев на пол, стал помогать дочери укладывать разноцветные кубики в коробку.

Лида была потрясена известием до глубины души. Ей не верилось в то, что Светка Ушакова была способна на такое, но с другой стороны, зачем Аркадию врать? Скорее всего, он говорит правду, тогда выходит, что ее бывшая подруга просто предательница.

Вскоре за Ирочкой пришли. Она принялась было плакать, но женщина взяла ее на руки и успокоила. Аркадий нежно поцеловал дочку в лобик, и они с Лидой ушли.

– Ну вот, теперь ты все знаешь. Больше добавить нечего.

– Так вы развелись со Светой уже? И где она сейчас? – спросила Лида.

– А мы и не расписывались. Не до этого как-то было. Сначала ждали, когда ей восемнадцать исполнится, потом, когда родит, ну а потом… потом ты знаешь. А где она сейчас, я без понятия. Швед этот наверное ее к себе увез, она из Питера так больше и не вернулась к нам, хотя расписывались они здесь, в Москве. Она тогда только позвонила мне и сообщила об этом, но даже не попрощалась по-человечески.

Лида пришла в общежитие совершенно потрясенная, уставшая, голодная и первым делом соорудила себе нехитрый ужин: пару бутербродов, бутылку кефира и чай. Софья Натановна, вернувшаяся с покупками чуть позже Лиды, стала демонстрировать ей все, что она умудрилась притащить в четырех огромных сумках. Лида ее рассказы об очередях, плохом обслуживании и высоких ценах не слушала, она думала о своем.

«Господи, что же теперь будет с этой девочкой? Разве Аркадий сможет вырастить ее как положено? Эта круглосутка, редкие визиты папаши… бедный ребенок! Он-то чем виноват?»

С Софьей Натановной Лида своими мыслями не делилась, а та все время отвлекала ее, то кофточку покажет, то бюстгальтер, то перчатки. Лида только кивала головой и повторяла одно и то же:

– Классно, здорово, прелесть просто… – и все в таком духе.

Наконец демонстрация окончилась и можно было ложиться спать. Завтра вставать рано и на поезд.

«Не опоздать бы», – подумала Лида и провалилась в глубокий сон.

***

Наконец настали долгожданные дни. Лида благополучно закончила училище и собиралась переезжать в Москву. Ее ждала там совершенно новая жизнь. Комната в общежитии, прописка – все было обеспечено, и сейчас Лида носилась по различным инстанциям, что бы выписаться со своего адреса, получить необходимые бумаги и документы, а потом уже собираться в дорогу. К работе она должна была приступить с первого августа, и на все про все у нее был лишь один месяц. Мама нервничала и волновалась, как всегда. Ей не хотелось отпускать от себя дочь и оставаться одной, но Лида ничего не хотела даже слушать.

– Мама, я в Москву еду, понимаешь? В Москву! Я тебя потом заберу. Дай мне обустроиться там самой, потом и ты переберешься со временем, – говорила она маме, но та устало махала рукой и отвечала:

– Еще чего! Ни за что! Чего я там не видела, в этой Москве? Большая деревня. Мне и здесь хорошо.

Лида только укоризненно качала головой и пожимала плечами.

– С тобой бесполезно разговаривать. Ты как упрешься, так тебя с места не сдвинешь. Но я не могу всю жизнь просидеть около тебя.

Так они спорили до бесконечности, но каждый знал, что ничего не добьется. И Лида, и Полина Васильевна понимали, что Лида права, что надо ехать в Москву и там устраивать свою жизнь, но мать просто боялась потерять дочь, а от этого и все конфликты.

Но вот он и наступил, долгожданный день отъезда. Лида боялась, что мать будет рыдать, останавливать ее и угрожать ужасами столичной жизни, но она, как ни странно, молчала. Проверила в последний раз ее чемодан, спросила про деньги и паспорт, все ли на месте и в сохранности и наконец благословила.

– Ладно, езжай, непутевая. Дай бог, вернешься через полгода. Одной-то там не сладко будет. Тут хоть мать когда поругает, когда пожалеет, а там все самой придется на своих плечах выносить. Не надорвись.

Лида молча поцеловала мать, погладила ее по волосам и со словами «Все будет в порядке» вошла в свой вагон. Вскоре поезд тронулся, и она уехала.

Всю дорогу Лида думала о том, что ей предстоит в Москве. Работа, житье в общежитии – это одна сторона, а вот Аркадий Солодов со своей Ирочкой – это уже совсем другое дело, тут она видела проблемы. Дело в том, что Аркадий так и не отставал от Лиды. Он постоянно звонил ей, вызывал на переговоры, так как телефона у них с мамой не было. Получая телеграммы с вызовом на почту Лида все время врала матери, что это ее с фабрики приглашают, пообсуждать разные детали ее переезда. Мать недоумевала, сколько ж можно обсуждать детали? Что она за важная персона такая, что ей в неделю по звонку делают.

– Мама, ну это они просто хотят убедиться лишний раз, что я не передумала, а то знаешь, сколько желающих на это место? Сотни!

Аркадий ждал Лиду. Это было понятно в каждом его разговоре, в каждом звонке. Он убедительно просил ее помочь ему с Ирочкой.

– Знаешь, я и сам понимаю, что девочке дома будет лучше, чем в яслях. Я ей няню подыскиваю. А ты ведь сможешь, чего тебе стоит? – спрашивал он.

– Аркадий, я работать еду на фабрику и няней становиться не собираюсь.

– Ну и работай себе на здоровье. Но в ясли отводить и из яслей после работы забирать ты ведь сможешь? Я буду тебе платить за это. И жить можешь у меня, квартира огромная, места всем хватит.

Лиду эти разговоры будоражили и волновали. Она не представляла себе, как она будет жить с Аркадием в одной квартире и как будет успевать и в ясли, и на работу.

– Успеешь, тут не так далеко, – говорил он ей, но Лида не верила.

«Зачем мне все эти проблемы?» – думала она, но что-то все равно удерживало ее от того, чтобы решительно отказать Аркадию.

Лида не знала, что именно, но она понимала только одно, ей было приятно, что Аркадий уговаривает ее. Когда-то о таком мужчине, как он рядом с собой она и мечтать не могла. А сейчас? Вот он, навязывается ей, даже жить вместе приглашает. Ну это конечно не то, что он будет ей близким человеком, но все же она будет играть не последнюю роль в его жизни.

Лида очень сильно переживала по этом поводу, но все же сначала она хотела наладить свою работу и быт, а потом уж подумать о том, помогать Аркадию с Ирой или нет. Жить в его квартире ей представлялось совсем невозможным, и об этом она даже и задумываться не хотела. И все мысли о помощи ему сводились только к Ирочке, которой, как считала Лида, было плохо в круглосутке без материнской любви и отцовской заботы. Но где-то там, глубоко в душе, у нее все же таилась какая-то мало ей понятная мысль о том, что помогая этой маленькой девочке, она, Лида, получит что-то взамен, что-то такое, что непременно сделает ее очень счастливой!

«Любовью за любовь…» – мелькнула в ее голове фраза, когда-то услышанная в одном из индийских фильмов, и Лида спокойно заснула под монотонный стук вагонных колес, лежа на верхней полке поезда, везущего ее в новую жизнь, туда, где ее ждала полная неизвестность.

7. Москва, москвичи и москвички

Как и обещала, Лидия сразу же позвонила Аркадию по приезде в Москву. Он, казалось, очень обрадовался и тут же стал приглашать ее к себе.

– Нет, не сейчас. Дай мне немного в себя прийти, – говорила она ему. – Я только что устроилась на новом месте, работаю целый день, занимаюсь по вечерам.

Аркадий нетерпеливо ждал. Он регулярно звонил Лиде в общежитие, и коменданты уже узнавали его по голосу. А в конце лета он пришел к ней сам с cерьезной просьбой.

– Ты знаешь, мне в командировку надо съездить. Всего на пару недель. Ты не походишь к Ирочке? Раза три в неделю, больше не надо.

И у Лиды вдруг что-то всколыхнулось внутри.

– А давай я заберу ее совсем на эти две недели? Ну то есть я буду ее водить в ясли каждый день, а вечером забирать. Надо же ей хоть немного дома пожить. И за квартирой твоей присмотрю заодно. Хочешь?

Аркадий чуть не подпрыгнул от радости.

– Лида, ты просто золото! Конечно, хочу! Я денег тебе оставлю. Будешь полной хозяйкой.

Он смотрел на нее таким благодарным взглядом, что Лида покраснела и проговорила тихо:

– Да ладно тебе, не ахти и услуга. Просто мне жалко девочку, как сирота растет, при живых-то родителях.

– Прекрати, Лидия! – вдруг зло сказал Аркадий. – Ты прекрасно знаешь, почему так все идет. И бьешь по больному месту.

Но Лиду его тон не смутил. Она смотрела на Аркадия в упор, давая ему понять, что все равно осуждает его.

Через неделю Лида перебралась в квартиру Солодова. Он опять сводил ее в ясли, представил там как тетю Ирочки и написал письменное разрешение, которое давало право Лидии Щепкиной ежедневно забирать Ирину из яслей.

Аркадий уехал, и Лида первым делом произвела в доме генеральную уборку. Была пятница, она взяла отгул, и ей предстояли первые выходные вдвоем с Ирой. Лида, конечно же, волновалась. Она сходила в магазин, накупила фруктов, соков, молока. Остальное в доме было. Холодильник был забит продуктами. Аркадий постарался перед отъездом.

В шесть часов вечера Лида пришла в ясли. Когда привели Иру, она долго смотрела на Лиду, потом подошла к ней и взяла за руку. Говорить она еще не умела, а Лида и не знала, что нужно говорить в таких случаях.

– Ну что, пошли домой? – сказала она и вывела девочку из яслей.

Маленькая теплая ладошка покоилась в ее руке. Лида с Ирой шла очень медленно, та послушно следовала за ней, не вырывалась, не убегала, и Лиде казалось, что все дети так всегда себя и ведут.

Дома они покушали. Сваренная Лидой манная каша явно понравилась девочке, так как она с аппетитом съела две тарелки. Лида натерла ей яблоко на терке, как учил ее Аркадий и напоследок дала сладкий вишневый йогурт. В маленькую пластмассовую кружечку она налила теплой водички, и девочка самостоятельно выпила ее.

Потом они играли на ковре, строили пирамиду из диванных подушек. Ирочка взбиралась на самый верх, спрыгивала и громко смеялась. Лиде нравилось заниматься с ней. Девочка не капризничала, во всем ее слушалась и пыталась даже что-то сказать, с выражением произнося какие-то непонятные слова и фразы.

Два дня пролетели незаметно. В воскресенье утром звонил Аркадий из командировки. Он еще и еще раз благодарил Лиду за помощь.

– Ладно, сочтемся. Работай там себе и ни о чем не беспокойся.

Вечером Лида искупала Иру в ванной, приготовила ей все для яслей и уложила спать. Было еще рано, около девяти, и за окном еще не совсем стемнело. Она тихонечко включила телевизор и решила больше ничего не делать. Завтра опять на работу, нужно отдохнуть. И тут позвонили в дверь.

«Это еще кто?» – подумала Лида и вышла в коридор.

Она еще не решила, открывать или нет, как услышала, что в замочной скважине проворачивается ключ. Безумно испугавшись, она отскочила в сторону и стала ждать. Наконец дверь открылась, и в прихожую вошла молодая женщина, высокая, очень хорошо одетая в белый брючный костюм и алую шелковую блузку, с длинными, почти до пояса черными волосами. Она вошла, увидела Лиду и изумленно воззрилась на нее.

– Здравствуйте, – тихо сказала Лида, но та не удостоила ее приветствием.

– Аркадий дома, я надеюсь? – надменно проговорила она.

– Нет, он в отъезде. А вы кто?

Женщина посмотрела на Лиду пренебрежительным взглядом и молча прошла в комнату.

– Ты дома, Аркадий? – громко позвала она.

– Не кричите, здесь ребенок спит. Я же вам сказала, Аркадий в отъезде.

Черноволосая красавица и не подумала что-либо ответить Лиде, она направилась к серванту, открыла шкафчик и достала оттуда бутылку шампанского. Положив ее в большой полиэтиленовый пакет, она подошла к телефону и набрала номер.

– Привет, Ник. Я от Соломона звоню, его нет. Тут прислуга, говорит, что он уехал. Я подъеду сейчас, я на машине. Пока.

Женщина положила трубку, затем бесцеремонно сходила в туалет и ушла. На Лиду она так больше и не взглянула, и не сказала ей ни слова.

Лида как стояла в прихожей, так и не сдвинулась с места. Только когда за незнакомкой захлопнулась дверь, она вдруг подбежала и накинула цепочку.

«Этого еще только не хватало! Явление!» – подумала Лида и решила больше никого в квартиру не пускать ни под каким видом.

Две недели пролетели довольно быстро. За это время Лида освоилась и справлялась со своими обязанностями вполне легко, хотя и уставала немного. К вечеру ноги гудели, много приходилось бегать, чтобы везде успеть.

Аркадий регулярно звонил и справлялся, как они там. Лида не удержалась и рассказала ему о визите странной дамы и подробно описала ее.

– Это Виолета, – сказал он. – Извини, я забыл тебя предупредить, что у нее есть ключ.

Лиде очень хотелось узнать, кто она такая, эта Виолета и почему у нее ключ, но сдержалась. В конце концов это не ее дело. «Потом спрошу», – решила она.

Накануне возвращения Аркадия Лидия снова вычистила квартиру до блеска, испекла пирог с мясом и капустой и незатейливый торт. Сварила борщ. Она выстирала и выгладида все Ирочкины вещи, и когда Аркадий приехал, он был просто восхищен.

– А ты хозяйка, что надо! Лидка, да тебе цены нет. Зачем тебе эта швейная фабрика, наймись к какому-нибудь богатенькому профессору в домохозяйки. Знаешь, как они платят? Ого-го! И жить будешь шикарно, и есть-пить все самое лучшее, и денег будет вагон.

Но Лиду почему-то обидели его слова.

– Знаешь, у меня хватит ума на большее. А свое умение домохозяйничать я лучше приберегу для какого-нибудь достойного мужчины. Профессор обойдется.

– Да ладно, не дуйся. Это же я так просто сказал. Лида, спасибо тебе, честное слово, я не знаю, как я рад!

Наевшись от души и отдохнув немного, Аркадий собрал Ирочку и отправился с ней гулять. Лиду он не пригласил, и она стала собираться к себе в общежитие. Они были уже почти на выходе, как вдруг заявилась Виолета.

– А, вернулся, ну привет, Аркаша! Чего же это ты не попрощавшись улетел? Боялся, что на хвост сяду? Ты же меня знаешь, я девушка ненавязчивая.

Аркадий чмокнул Виолету в щеку и сказал:

– Не заводись, улетел, значит так нужно было. Мы уходим, кстати. Извини.

Виолета передернула плечами, криво усмехнулась и нагло заявила:

– Ну и уходите. Я хоть отдохну в тишине. Ты Ирку в ясли поведешь?

– Какие ясли? Сегодня воскресенье, опомнись! И вообще, хватит из себя строить хозяйку положения. Мы пошли гулять, вернемся вечером, может быть даже после твоего ухода.

– Не знаю, не уверена, – заявила девица, явно не желая понимать данного ей намека.

Она скинула с себя легкую курточку, вытащила откуда-то домашние тапочки, красивые, на каблучках и с розовым пухом, надела их на ноги и сладко потянулась.

– Ой, Аркашка, как я устала! А эта у тебя все время живет или приходящая? – спросила она, кивнув в сторону Лиды.

– Это Лида, моя старая приятельница, между прочим.

Аркадий сказал это твердым голосом, призывая таким образом Виолету относиться к Лиде уважительно. Но та состроила гримасу и спросила:

– Что?! Какая еще приятельница? Я всех твоих приятельниц и неприятельниц знаю, как облупленных. Не морочь мне башку. Тоже мне, нашел, чем похвастаться.

Сказав это, она вальяжно развернулась у ушла в комнату, закрыв за собой дверь. Лида взяла Ирочку на руки и быстро вышла из квартиры. Она спускалась с девочкой по лестнице, и ей хотелось рыдать. Она ненавидела эту надменную раскрашенную девицу и презирала Аркадия за то, что он общается с такими, как она.

Он догнал их уже во дворе.

– Я надеюсь, ты не приняла близко к сердцу Виолетины выходки? Она стерва еще та, но надо научиться не обращать на нее внимания.

– Мне наплевать на твою Виолету! На, забирай ребенка, мне пора. Моя миссия окончена, я надеюсь?

Лида буквально сунула Ирочку в руки Аркадия, она понимала, что ребенок не виноват, но она еле сдерживала себя. Ей так хотелось разреветься от обиды и унижения, что было уже не до любезностей. Наскоро чмокнув девочку в щечку, Лида собралась было убежать, но Аркадий остановил ее.

– Да подожди ты, ненормальная! Что случилось-то?

– Ничего не случилось, мне идти надо.

С этими словами Лида повернулась и буквально побежала прочь. Слезы душили ее, она ощущала свою второсортность, она поняла, что карабкается не в свой круг, лезет не на свою орбиту, и все эти Аркадии и Виолеты всегда будут видеть в ней, нечто такое, что ниже их достоинства и высоко достигнутых планок. Мартышку, одним словом.

«А почему? Только потому, что я некрасивая? Или потому, что я из простого сословия? А чем я хуже их? Ну конечно, университеты, дипломы, столичные штучки. А я что? Провинциалка, лимитчица, в дешевых шмотках и с золотым сердцем? Да наплевать им на мое сердце! Вот и пусть клубятся себе, как в змеевнике, детей бросают, из кожи лезут. Все равно ведь счастливыми никогда не будут!»

Лида размышляла так, уже немного успокоившись, сидя в вагоне метро с грустным видом, подавленная и уставшая.

– Девушка, можно с вами рядом сесть? Тут не занято? – услышала она вдруг приятный мужской голос.

– Не занято, садитесь конечно, – ответила Лида и слегка подвинулась.

Рядом с ней сел высокий бородач в потертой джинсовой куртке и с большой спортивной сумкой. Он посмотрел на Лидин профиль и сказал:

– У вас неприятности? Вы такая грустная, может быть я могу вам чем-нибудь помочь?

– С чего это вы взяли? Совсем даже нет. Я просто устала немного, но помощь мне не нужна, спасибо.

– Вот и прекрасно. Я за вами давно наблюдаю, вы только не обижайтесь.

Лида слегка оторопела, действительно, она сидит с таким понурым видом и даже не задумалась о том, что вокруг люди, они смотрят на нее, и вот, даже спрашивают, что это с ней. Лида приосанилась, слегка приподняла голову, всем своим видом давая понять, что она в полном порядке.

Мужчина немного помолчал, а потом вдруг спросил:

– Простите, а как вас зовут? Вы далеко едете?

«Что за вопросы такие? Какое ему дело, куда я еду?» – промелькнуло у нее в голове, но она все же ответила:

– Лида меня зовут. Я еду домой.

– Очень приятно, Лида. А я Григорий, будем знакомы?

И он протянул ей руку. Она слегка пожала ее, и кивнула головой в знак согласия. Как вести себя в подобных случаях, Лида, честно говоря, не знала. Знакомиться вот так с посторонними мужчинами ей еще не приходилось, но она почему-то совсем не боялась этого Григория, только испытывала некоторую неловкость. Надо бы улыбнуться, но у нее не получалось, надо бы что-то сказать, но что? Что она выиграла в конкурсе и вот переехала жить в Москву? Так он ее об этом не спрашивает. И Лида молчала.

Так молча проехали еще пару остановок.

– Лида, давайте завтра встретимся с вами? – вдруг сказал ей мужчина, и у нее сильно забилось сердце.

Ей казалось даже, что Григорий может услышать его стук. Она как бы закашлялась немного, потом облизала губы, неопределенно пожала плечами и тихо спросила:

– Зачем?

– Погуляем просто. Я хочу немного поднять вам настроение. Вы не против?

– Не против, – опять очень тихо сказала Лида, – только я работаю завтра и освобожусь уже вечером.

– Вот и прекрасно. Вечером я вас буду ждать у метро. Какая станция вам больше всего подходит? И во сколько? – опять спросил Григорий.

Лида подумала немного и решила свою станцию ему не называть, так, на всякий случай.

– Я приеду на Маяковскую часам к восьми, – сказала она и почувствовала, как покраснела.

К ее радости Григорий не стал предлагать ей проводить до дома, Лиде совершенно не хотелось, чтобы он узнал, где она живет. Лида проявляла осторожность, она боялась незнакомых мужчин, и хотя Григорий ей особого страха не внушал, а скорее даже наоборот, она испытывала к нему доверие, все же не хотела такого близкого знакомства сразу.

На следующий день она буквально порхала, все в цеху заметили ее приподнятое настроение.

– Ты что, Лидия, влюбилась что ли? Чего такая развеселая? – спрашивали ее девушки, но она отмалчивалась.

На самом деле на душе у нее было не совсем хорошо. Она никак не могла забыть вчерашней обиды. На Виолету ей действительно было наплевать, а вот на Аркадия она была в обиде за то, что он не защитил ее как следует от возмутительных реплик этой хамки.

«Да и вообще, зачем он мне сдался, этот Аркадий?» – спрашивала себя Лида. – «В конце концов он так подло поступил со Светкиным отцом, хотел стать его зятем, а сам накатал такую ужасную статью! Да как он мог? И знакомых женщин таких имеет, как эта ужасная Виолета!»

Лида никак не могла привести свои мысли в порядок. Ей хотелось выкинуть Аркадия из головы совсем, навсегда! Но у нее это не получалось. Она чувствовала какую-то необъяснимую тягу к нему. Ей хотелось быть нужной, нет, даже более того, необходимой ему! Лидия мучилась от противоречий в ее душе, но хорошим подспорьем для их разрешения была вчерашняя встреча с Григорием. Она ожидала от этой встречи чего-то хорошего, ей понравился этот совсем незнакомый ей мужчина.