– Как?! – У Нэи задрожали губы, но она изо всех сил преодолела себя, чтобы не заплакать. Прийти к Рудольфу зарёванной? А где ж безупречное сияние обновлённой внешности? – Нарочно блуждали?! За что вы так? – она потянула на себя рукав комбинезона Артура, чтобы ущипнуть его побольнее, – Вот же дурачьё!

– Да вы чего, Сусанины подземные?! – рявкнул Франк. – Не наигрались в детские реконструкции исторических событий? Вы чего над ней мудруете? Не ожидал такого, Антон…

– Да мы заболтались как-то, – тараща синие глазищи, заявил Артур. Вмиг став искренним до прозрачности, как чистое стекло на просвет, прежним Артуром. – Машина вляпалась в отключку, а мы решили погулять. А что за спешка?

– Я сам провожу, – сказал доктор, направившись в сторону подземной дороги, предназначенной для коротких расстояний в пределах города. Но остановился, – Не могу! У меня ж там пациент в диагностической капсуле… Я с вами сам вляпался в какую-то отключку….

– Да поломка на этой линии, – сказал Артур. – А до другой линии топать, так проще пешком.

– Всё против меня… – промямлила несчастная Нэя.

– Не надо столь сильно желать того, что и так неизбежно случится, – сказал ей Франк. – Куда он теперь-то от тебя денется?

– Он может куда-нибудь отлучиться и что тогда? – у Нэи даже голос пропал от переживания.

– Собирался куда-то на несколько суток, – безжалостно подтвердил доктор. – Предупреждал своего помощника. Я как раз слышал в столовом отсеке. Сам он со мною не общается. Мою исцеляющую обитель не посещает. Уж коли и без меня выздоровел. Если уйдет из Управляющего Центра, точно не разыщешь.

– Он хотел черешней полакомиться, – заметил Артур. – Утром говорил, уж очень скучает по черешне. Не посетить ли ему райские сады компании ФАРС? Так он называет ваши с Арсением сады-огороды. Франк-Арсений, но сокращённо. Если что, я провожу Нэю туда…

– Искать его на горных террасах и в садах бесполезно. Не замечен там ни разу. Со дня своего восшествия на здешний престол власти простыми трудовыми делами не занимался.

– Точно. Если уйдёт или ушёл уже, бесполезно его искать. Он тут никому не подотчётен, – подтвердил Антон.

– Так свяжись с ним! – потребовала Нэя. – Скажи, чтобы не уходил…

– Так… Нет у меня связи. В домашнем отсеке забыл, когда после душа переодевался.

Нэя умоляюще посмотрела на Артура.

– Я не имею права беспокоить его по пустякам, если он в Управляющем Центре. Если только экстренная ситуация. Я ж не знаю, чем он там занят. А в Управляющий Центр ради освежающего отдыха никто не приходит. Тут территория не нарушаемых правил…

– Ну, да. Я пустяк… – она беспомощно оглядывала их всех.

– К тому же он пристрастился к длительным путешествиям по планете, – добавил Антон. – Купил дом в каком-то живописном местечке, но зачем, никому не сообщил.

– Так для Нэи же! – предположил Артур, ободряюще глядя на неё.

– У меня есть дом, – ответила Нэя.

– Лишний домик кармашек не оттянет, – ворковал Артур, – Надоест в одном жить, поехала в другой пожить. Красота же!

– У меня есть возможность купить дом в более высоко статусной местности, для комфортного проживания. Я этого не сделала прежде из-за нежелания с этим возиться, да и в моём доме мне неплохо жить. Друзья там поблизости.

– Стоит ли гадать, зачем дом, кому дом, , – сказал Артур. – Сам Нэе всё и скажет.

– Что ты вещаешь, как моя бабушка когда-то своим клиенткам при гадании! – вспылила Нэя на Антона, – Всё недомолвками, да загадками. Какой ещё дом? Зачем он ему? Уж договаривай, что он не хочет стать тем кабаном, который не растил свой урожай!

– Растить, конечно, не будет. Когда ему, если отбывает на Землю, – гнул своё Антон. – Но грядочку-то обустроить можно, чтобы вызреть урожаю, как тому и положено. Уж коли засеяно поле, не в пример тому кабану…

– Хочешь, чтобы я развернулась и ушла отсюда? Да кто ты после таких речей?

– Тот, кто готов тут остаться ради тебя…

– Он дом этот Инару Цульфу купил за какую-то важную услугу, что тот ему и оказал! – твёрдо перебил их всех доктор Франк. – Услуга важная, а оплата по местному тарифу, как и положено. Слишком вы тут разговорились, – он строго и повелительно взглянул в глаза Антону. – Даже и не знаю, у себя ли он ещё. Сейчас свяжусь… Хотели явить ему внезапную улыбку Судьбы… – добавил доктор непонятную фразу. – Но Судьба может решить, что он этой улыбки не достоин…

– Не достоин, – подтвердил Антон.

– Не отвечает, – сказал доктор, оставив свои манипуляции с браслетом. – Не хочет. Часто сбрасывает мои вызовы из вредности. Знает же, что он мне не нужен на данный момент. Случись что экстремальное, сразу же и без меня узнал бы… Идите коротким путём. Десять минут и на месте. А сами гуляйте потом, если делать вам нечего. И чтоб без фокусов! Нэя, если его там не будет, вернись ко мне. Я отведу тебя в свой домашний отсек.

Нэя помчалась по указанному направлению. Она вспомнила эту дорогу, ведущую от отсека доктора к Управляющему Центру всего города. Сначала потерялась в здешнем пространстве, как тут очутилась после выхода из мед. Отсека, а тут вдруг всё вспомнила.

– Нэя! – крикнул вслед доктор Франк. – Не спеши и не волнуйся! Тебе стоит избегать резких движений и ненужных волнений. Какое-то время. Он там до обеда будет, в ЦэУ.. . Забыл и сам об этом.. Забудешь с вами обо всём на свете… Делать мне больше нечего, как жить в сериалах встреч и расставаний….… – ворчал он.

– Слышала? – Артур приостановил её бег. – Не спеши и не волнуйся. Мы не нарочно плутали. Мы свернули не туда из-за социологических лекций Антона про всякие кубизмы и прочую тару, наполненную вызревшей мудростью магов, как августовскими грибами.

– Когда ты вызреешь до возраста настоящего мужчины, ты точно будешь как твой отец, – сказал Антон.– Неутомимый Булат-балагур и жонглёр самыми изысканными метафорами.

– Кто? Я? Для этого мне надо было провести своё детство в историческом замке-музее, где Рудольф древние книги от пыли очищал. Мать его, бабка моя, такой деспот, взглядом могла заморозить как эта… Горгулья.

– Горгона, наверное?

– А я учился на космического десантника, начиная с неговорящего даже периода в моей жизни.

– Немой, что ль был? Как долго?

– Имею же в виду своё раннее детство.

– Не думай, Нэя, что я осуждаю тебя, – начал Антон. – Я всё понял уже тогда, когда к тебе и приехал. И ещё… Ему без тебя очень плохо живётся! Вот. Но это между нами, понятно.

– Не знаю, как ему живётся, – встрял Артур, – А вот нам точно, когда ты отсюда сбежала, жить стало намного скучнее. И жаль, что опустела твоя «Мечта». Девчонок таких весёлых и миленьких тут уже не встретишь. Одна Иви ничего себе. Так её Фиолет себе хочет присвоить в подружки. Но зря старается. Зря принял муку за неё. Она себе тролля какого-то в женихи выбрала.

Он умышленно забалтывал Нэю и Антона, видя их волнение. Нэя напоминала невесту перед дверями Храма Надмирного Света. Антон заметно печалился

Нэя устыдилась своего гнева. Прикоснулась к руке Антона, – доверительно, примиряюще, умоляюще и утешающе одновременно. Но стояли они не на миражном мосту, воздвигнутом в пространстве Храма Надмирного Света из душевного материала находящихся там людей, а в подземном городе. Здесь и сейчас.

Антон опять встряхнул головой, так что Артур сказал ему, – Никак не привыкнешь к своей гриве? Столько лет жил тут остриженным под корешок, а теперь, ну есть тролль! Как и я с Бельским и Фиолетом в придачу! – Артур весело тряхнул своими густыми волнистыми волосами, – мол, ребята, к чему ваши препирательства, когда жить так хорошо! Чудесная как розовый бутон, выздоровевшая Нэя рядом, и пусть себе спешит к своему такому же выздоровевшему подземному владыке. А сами мы молоды и всё у нас впереди.

– В Храме Надмирного Света людям открывается будущее. Но многие об этом забывают сразу же. Потому что оно может устрашить и не всегда понятное…

– На что намёк? – воскликнул Артур. – На то, что мы, наконец-то, спровадим нашего шефа под этот купол, где тонут в сладостных миражах?

– До чего же ты глупый ещё, Артур! – не пощадил его Антон.

– Я не глупый. Я всего лишь провидец, – Артур печально вздохнул, давая понять, что ему такая перспектива тоже не по душе. – Ты же сам начал про Храм и будущее…

– Да не пойдёт он в Храм Надмирного Света никогда! – заявила им Нэя. – И кто вам сказал, что я пришла сюда затем, чтобы попросить как милостыню это самое будущее из рук Рудольфа?

– Нет? – спросили они одновременно. Артур с воодушевлением, Антон с чуть заметной пессимистической усмешкой.

– Нет. Я же сказала, всего лишь попрощаться и пришла, – и она с забавной гордостью вскинула свой подбородок и расправила плечи. Ну, совсем как прежде, когда напоминала окружающим о своём аристократическом происхождении. И если доктор Франк ей не поверил, то они поверили, сразу же повеселев. Уж очень хотелось, чтобы хоть кто дал по лбу непрошибаемо-самоуверенному, никогда ни в чём не повинному, ни о чём не сожалеющему ГОРу Венду. Во всяком случае, именно такое мнение сложилось о нём у младшего контингента в подземном городе. Старшие коллеги знали его лучше, ближе к сути, но они не общались на эту тему с младшими коллегами.

Втроём – Антон, Артур и Нэя – они пошли к тому самому Центральному Блоку Управления, где и был сейчас Венд. Антон нажал браслет, вдруг оказавшийся на его запястье. А плёл, что забыл его у себя в личном отсеке. Умышленно заболтал доверчивого Артура настолько, что тот тоже сбился с пути. Как будто запланировал кружить её в подземных уровнях города до тех пор, пока Рудольф куда-нибудь непременно отлучился бы, а она… здраво передумает и покинет базу землян уже навсегда. Чтобы начать новую жизнь, коли уж ей так повезло обрести здоровье и прежнюю красоту.

Антон тыкал в браслет, как слепец, никак не попадая в нужную точку вызова Рудольфа.

Артур не выдержал и сам молниеносно проделал ту же манипуляцию со своим уже браслетом и произнёс, – Рудольф, мы к тебе. Очень надо.

– Кто мы? – спросил он недовольно, как обычно.

– Ну, я, Антон…

– Кто он этот «ну»? – его настроение явно не сулило тёплого приёма.

Артур не сводил с Нэи глаз. Рассматривал с восхищением, трогал её косички, их замысловатое переплетение, шаловливо играя ими. Улыбаясь, Нэя взяла его за руку, невольно сторонясь Антона. Стоя рядом, они были похожи как брат и сестра. Непонятно и почему? Цветом волос, глаз и ещё чем-то. Чистотой и ясностью взгляда, словно у Нэи, как и у Артура не было взрослого прошлого, и всё только впереди.

Когда Антон сказал ему, что решил привезти Нэю к Франку для её лечения, опасаясь за её заметно пошатнувшееся здоровье, и о том, что Реги-Мон не был никогда мужем Нэи, а только её прикрытием, Рудольф отвернулся и пробормотал нечто невнятное лишь затем, чтобы скрыть прорыв радости наружу. Другие сделали за него эту необходимую, но столь трудную работу. Он ничуть не сомневался, что Франк починит её и предоставит на всеобщее обозрение точно такой же, каковой она и была прежде. И тогда… всё прочее решит она. Важно не их примирение, а её здоровье, её сносная будущая жизнь здесь без него. А уж он обеспечит её всем не только необходимым, а гораздо сверх того.

И тут частично правы были его космические десантники. Не признавал он своей вины перед Нэей в той мере, в какой она и присутствовала. Он зациклился на одном, – она сама сбежала, сама виновна в утрате сына, рождённого ею в каком-то придорожном сарае под вывеской родильного дома, при полном равнодушии сонного человекообразного сома, якобы врача, в избыточных муках, с тяжёлыми последствиями для здоровья, каковых было столь легко избежать.

Но это самооправдание не отменяло бессонных ночей, когда он думал о Нэе. И о Гелии тоже. Гелия, как ни странно, являлась неким болеутоляющим, отвлекающим средством от терзающей вины. Гелия никогда не умела прощать, как и он сам. Она сначала не простила ему его отстранённости во время её беременности, когда одна в горах вынашивала их дочь, а потом уже навсегда закрылась от него, как от чуждого и презренного врага, не простив гибели Нэиля. А Нэя… прощала всё. Она была щедрая как мать, которой у него, по сути, и не было, хотя по факту она и жила до сих пор на Земле. Сколько ярких чувств было отдано Гелии, самые горячие излияния сердца, как говорили об этом старинные поэты, он отдал ей, всегда хотелось её согреть, вызвать отклик. Но она только впитывала, и он так и не дождался её отражённого тепла, всё было отдано другому. А Нэя… любила его, как никто и никогда не любил. Дарила и яркость, и горячее свечение, согревала и грелась этим же сама. И он чувствовал, как без неё он медленно остывает, как горная скала ночью. И он ждал, когда привезёт её Антон. Как та же скала ждёт рассвета и согревающих лучей.

И когда послышался её щебет за открывшейся панелью входа, и Нэя, прячась за спины Антона и Артура, вошла последней, перестав щебетать, Рудольфу показалось, что у него останавливается сердце. А её сильно похудевшая фигурка, обтянутая сине-серебристым комбинезоном, выскользнула, наконец, и словно отверзлась закрывшаяся вроде бы и навеки твердь времени. И было уже непонятно, кто это? Забытая Ксения, прощающаяся с ним двадцать лет назад у сетки космопорта в таком же сине-серебристом комбинезоне? Прижатая к этому неумолимому ограждению и уже утратившая веру в чудеса, – в её жизни они закончились. И Лору он впервые увидел в Академии Космического Поиска в тренировочном комплексе для практикантов – неучей, где вёл у них практику по освоению космических модулей, муштровал их нещадно и грубо, – была обряжена в похожий комбинезон. Она его боялась, а всё равно дерзила в лицо… Или это быстрая и ослепительная, как молния, девочка из пещерного города загадочных островитян Гелия, счастливая своим новым видом и всеобщим восхищением…

Она была ими всеми сразу, – согревающая и игривая, как утренний солнечный зайчик – Нэя. Чудеса её судьбы только начинали проявляться, и у неё одной из всех всё ещё было впереди.

Это был звёздный час Нэи. После этого ей была не страшна и смерть. Панель бесшумно въехала в стену. Рудольф сидел на своём месте как обычно, будто он восседал тут на троне. Это место преображало его всегда. Тут он был хозяин всего подземного города, а в мыслях, не иначе, и всей планеты Трол. Стол, подобный бассейну, но чудом окаменевшему, мерцал синим и фиолетовым, глубинным пространством. И едва они вошли, как незримая маска подземного владыки, которую он уже приготовил для вошедших, казалось, даже с явным каменным грохотом свалилась с его лица, рассыпавшись на осколки. Но всё это показалось Антону.

Рудольф встал и замер. И Антон вспомнил о лицах, выплывающих из глубин человеческой памяти и меняющих существо человека. Потому что это стоял не Рудольф Венд, космический и беспощадный командир «меченосцев» их Земной тут Армии, а кто-то совсем другой. Кто? Антон никогда не видел этого человека. Было впечатление, что он даже стал худее лицом, а черты его размягчились, как это бывает у совсем молодых людей. И он также не владел своим лицом, как Артур, самый молодой из них. Антону даже показалось, что у шефа зарозовели скулы, но этого не могло и быть, учитывая его каменную и вечно загорелую физиономию.

Нэя, тихо сияя, легко скользнула к нему. У него вздрагивали губы, но он ничего не говорил ей. И было очевидно, что ни Антона, ни Артура он уже не видит и не принимает в расчёт их присутствие. Нэя прижалась к его груди. Он, не видя по-прежнему ни Артура, ни Антона, гладил её пепельные волосы, забавные и милые косички, и всё пытался отстранить её от себя, чтобы её разглядеть. Она подняла лицо.

– Мой Звёздный Ангел, – пробормотал он.

И Антон с Артуром вышли, поняв, что и так они увидели нечто лишнее.

Начало третьей жизни Нэи

Всё только начинается?

«Лишнее, это уже лишнее – моя прошлая память», – так думала Нэя, и даже сказала о своих мыслях доктору Франку. Он, внезапно помрачнев лицом, вперился в неё ярко сверкнувшими глазами, став удивительно похожим в данный момент на Тон-Ата с его осуждением.

– Ты хотела бы стать опять несмышлёным ребёнком? А ты уверена, что любила бы того, без кого теперь не представляешь своего существования? Память – это ты сама, структура твоей, хотел сказать, что разумной, но поправлюсь, живой человеческой души, не всегда разумной, к сожалению. Человек, лишённый памяти о своей прошлой, любой, пусть и горькой жизни – это настолько печальное зрелище, Нэя! Подобную боль вызывают только душевнобольные люди. Надеюсь, ты сказала необдуманную чепуху. И тебе, влюблённой и настолько юной теперь, оно и простительно.

После сказанного доктор ушёл, а свою обиду оставил Нэе, и она долго раздумывала, чем она разгневала доктора? Чем обидела?

Нэя и Рудольф прожили в подземном городе ещё месяц до того самого времени, когда планета Паралея на долгие и долгие десятилетия в земном исчислении времени ушла из жизни Антона в свою вселенскую беспредельность. И те их новые лица, которые увидели Артур и Антон, никуда не исчезли и оставались при них. Все считали, что у них новый медовый месяц, и подземный город был пропитан медовым ароматом чужого счастья. Жить всем стало веселее.

Нэя носилась и по поверхности. К ней прибыла в гости Ифиса. Она провела её через службу охраны и безопасности внутрь, и они отправились в тот прозрачный шар, местный культовый центр развлечений. Видимо, Нэе не хватало такого вот наивного торжества над местными обитательницами, обижавшими её в те прошлые дни, – в дни печали.

Сиреневый кристалл, здание бывшей «Мечты, перестраивали под очередной исследовательский центр. Дворец – дар пришельца красавице Паралеи, но заброшенный ею, выкупила у «Зеркального Лабиринта» одна из местных корпораций.

Земляне ожидали прибытия Разумова – ГОРа. И никто не предполагал, насколько изменится с его прибытием жизнь в ЦЭССЭИ, какой насыщенной деятельностью и активными реформами он сотрясёт тут всё. Местным насельникам придётся забыть о былой и благополучной тишине, расслабленности, и переходить к трудовой вахте во имя будущего на своей планете, жаждущей излечения от старых рубцов и следов от ожогов, возникших на её дивном лике от былых войн, от социальных разрывов и гнилых пороков. От того, от чего они закрылись своими непроницаемыми стенами, как мнилось им навеки. И уже никто не будет тут шить воздушные чудесные наряды по эскизам из иного измерения. Не будут услаждать им взоры, – а может, и не только, – девушки, набранные из бедных кварталов. Легконогие служительницы ласковой и загадочной феи, вдруг решившей заняться таким вот баловством как воплощение в осязаемые формы того, что именуют грёзами, мечтой об идеальной красоте, пропали из «лучшего города континента».

«Мечта» стала миражом прошлого. Издали она казалась, вроде бы, и прежней, лилово мерцающей сквозь густые заросли, испещрённые разноцветными вкраплениями цветов, как бархатный полог драгоценными камушками. Вблизи же сад был полностью запущён, не ухожен, частично вырублен. Террасы завалены строительным мусором, дорожки частично заросли сорной травой, частично покрылись щербинами, кляксами засохшего строительного раствора. Фонтаны не работали, вода в бассейнах отсутствовала, обнажив дно с высохшими остатками водной растительности и известковым налётом. Скульптурные фантастические звери исчезли, живые птицы улетели. Цветы вырождались в дикую свою разновидность. Вместо хорошеньких служительниц аметистового храма красоты с их приветливыми личиками и мелодичными голосами там сновали запылённые строители с грубыми лицами, зычно ругался задёрганный, неласковый, управляющий стройкой инженер.

Иногда какая-нибудь девушка приближалась к бывшей «Мечте», грустя об утрате такого необыкновенного местечка, куда можно было прийти и подарить себе, если уж не текстильное, то эстетическое удовольствие, налюбовавшись мерцающими витринами вволю. Пустые и запылённые витрины грустили вместе с ней. Она входила в раскрытый зев здания, иррационально и по-женски любопытная, озирая гулкую анфиладу выпотрошенных залов былого чуда…

Рабочие не препятствовали её экскурсии, снисходительно уступали дорогу, не мешали, поддавшись её молодому очарованию, но она быстро изгонялась оттуда крикливым начальником стройки.

Нэя даже близко не подходила к убитому остову своей бывшей «Мечты». Так обычно никогда не идут дорогой, если знают, что она ведёт к обрыву, если там нет моста и даже шаткой дощечки, чтобы перейти по ней в утраченное прошлое. Даже если хочется так поступить…

Человек, к которому она вернулась, был уже другим. И требовалось время, чтобы к нему привыкнуть, а потом, возможно, и полюбить… Рудольф предоставил ей такую возможность, приняв ту дистанцию, которая вдруг обозначилась и сама по себе, вовсе не потому, что так потребовал доктор Франк. Но Антон того не знал и воспринимал Нэю как существо-призрак, чтобы не давать ей оценок и не испытывать к ней никаких уже чувств, – ни плохих, ни дружески-тёплых.

Видя тот пожирающий взгляд, которым провожал её Венд, едва она поворачивалась к нему спиной, Антон лишь поражался его ненасытности по отношению к женщине, пребывающей в его безраздельном обладании. Так Антон думал, так думали и другие жители подземного города. Всё списывалось на очевидную зачарованность Венда, на продуманную игру обворожительной девушки Паралеи, ускользающей от его прикосновений у всех на виду, будто он ей чужой.

– Чего вздыхаешь? – спросил как-то Венд у Антона, когда они оказались рядом и одновременно глядели вслед куда-то убегающей Нэе.

– Ты свои собственные вздохи перепутал с моими, – ответил Антон. – Переутомился?

– С чего бы? – уставился на него Венд. – Никогда ещё не было у меня столько свободного времени. Все работы законсервированы же. Паучата и вообще давно сгинули. Дрыхну порой без ограничений. А ты как?

– Как-то так. Пребываю в ожидании. Уже стал видеть сны о Земле, и представляешь, живу там как в режиме реального времени. А вся эта Паралея кажется мне каким-то муторным и нескончаемым сном…

– Почему пренебрегаешь тренировками?

– Я в горных озёрах плаваю. Это и есть моя тренировка. Почему ты отпускаешь Нэю одну купаться?

– А я над её желаниями не властен, – ответил он. – Она живёт тут сама по себе.

– Каким же образом она тут сама по себе? – попёр на него Антон, перенеся своё неприятие Нэи и на Венда тоже.

– А вот так. И учти на будущее. Дело не в том, что расставание необратимо меняет людей. Дело в том, что нас, на молекулярном буквально уровне, меняет сам поток времени, хотя мы не всегда это ощущаем и осознаём. И при встрече ты можешь уже не обнаружить того, что ожидаешь.

– Понятно, что происходят изменения. Но разве лично для тебя они не в лучшую сторону произошли?

– Для меня-то да. Только не уверен, что и для неё они к лучшему…

– Главное, что она считает именно так. «Всё к лучшему в этом лучшем из миров»! Так считал один дурак из какой-то древней книги, тогда как для него все события всегда развивались лишь в худшую сторону. Мне мама в детстве рассказывала такую сказку…

– И героя сказки звали Кандид?

– Всё-то ты знаешь, историк!

– Так он в конце той истории остался самым счастливым человеком на свете, кажется. Стал растить и возделывать свой сад. Вот как наш доктор, примерно. Или Арсений.

– Не уверен, что так будет с тобой хоть когда, но думаю, что ей уж точно предстоит такая же участь, возделывать свой сад. Тем более, что он у неё уже есть. Да и доктор свой домик с садом ей решил оставить. Правда, не решил ещё, останется ли сам…

– Франк? Зачем он тут останется? – спросил Венд, шаря глазами по окружающей местности, будто выискивал Франка, где-то тут прячущегося.

– Чтобы возделывать свой сад, – усмехнулся Антон и вдруг понял, что Нэя ничего ещё не решила. Венд не имеет к ней интимного допуска. Поэтому он и глядит ей вслед глазами изголодавшегося волка. И Антон добавил, не скрывая злорадства, – Чтобы помогать в этом прекрасной садовнице…

– Ты не годен для того, чтобы стать в будущем космическим десантником, – сказал Венд, – Ты наделён точно такой же рыхлой структурой с негодными включениями, как и Олег Пермяк, как Сурепин, несмотря на вашу обманчиво богатырскую внешность…

Упоминание Сурепина говорило о том, что тот хронически беспокоил Венда. И если Олега он любил как сына, то Сурепин его сильно раздражал. Зачисление Антона в один ряд с Сурепиным являлось выражением его нешуточного раздражения уже и Антоном.

– Ты утратил психическое равновесие при первых же ударах со стороны, что называется, чужих богов Паралеи. Соглашусь, что удары эти не были пустяковыми. Только ведь ты и понятия не имеешь, как жили тут твои ровесники прежде. Как строили эту базу, как воевали при этом. А ты попал сюда в период затишья…

У Венда и Арсения Рахманова и была такая миссия – затишье, подготовка к новой фазе жизни на этой планете. И переключать сам режим функционирования земной базы прибудет Рудольф Первый, Разумов, кому и было такое под силу. Весь старый состав собирался улетать. И это ожидание тоже являлось одной из причин приподнятого настроения всех в подземном городе, кроме Антона и того же Сурепина, пребывающего в подвешенном состоянии. Его грозили оставить на второй срок как не прошедшего своё испытание, а Сурепин отчаянно этого не желал. Антону ничего подобного не грозило уже в силу того, что он не был военнообязанным. В целом же вся база пребывала в состоянии, которое принято называть «разброд-шатание», но без отрицательной коннотации такого понятия. В состоянии приподнятого ожидания предстоящих изменений и устремлений в будущее. Потому и настоящая рабочая рутина уже тяготила. Тогда как на поверхности ничего и не изменилось. Кроме «Мечты», гулко-опустелой изнутри, и её садов, ставших строительной площадкой.

С того дня первой встречи Нэи и Рудольфа Антон уже не видел их без посторонних лиц. Они встречались лишь в столовом отсеке, а так Нэя где-то отсутствовала. Где она странствовала, где гуляла, одна или с Рудольфом, Антону стало уже всё равно. Иногда, краем зрения, он замечал, как она ужинала с мокрыми волосами, возвратившись после купания в горном озере, даже не успев просушить волос, так сильно хотелось ей есть. Ела она удивительно много для миниатюрного своего сложения. Наверное, счастье требовало от неё больших физических затрат. Но и это не волновало Антона. Он старался не смотреть на неё.

Не весел был и доктор Франк. Как будто сокрушался втайне, что дал Рудольфу возможность такого счастья, вылечив Нэю, едва не угробленную Вендом.

У Нэи был где-то тайник её одежд. Она, выбираясь в сады Гора на поверхность, поражала затейливостью и причудливостью своих платьев, всё тою же творческой экстравагантностью, напоминая всем встречным прежние времена, но взгляды, провожающие её, казались уже грустными. Ведь никто уже не смог бы войти в чудесное здание на холме и заказать себе нечто подобное.

Опять же, как-то лениво, безразлично Антон думал, где она раздобыла всё это? Успела нашить, сидя в своём скорбном уединении в провинции?

Она повадилась ходить в тот ресторанчик, где некогда и был Антон с Икринкой. И он однажды потащился вслед за нею, вошёл и сел за столик, но так, чтобы скрыться от внимания Нэи. Зачем? А он и сам не знал, не анализировал. Захотел и вошёл.

Нэя, гордо выпрямив спину, оглядывала местную публику, изящно пробуя еду и напитки, понимая, что является центром всеобщего внимания и, как заметил Антон, неприязненного любопытства. Наверное, и зависть со стороны женщин имела место. А ей, очевидно, приятно было мстить своим бывшим заказчицам из числа недоброжелательниц. Ведь и им было приятно пинать её, оставленную Рудольфом. И как неприятно было видеть её триумф и её возвращение.

Заказав еду, Антон даже к ней не прикоснулся, встал и ушёл, испытывая неприязнь к поведению омоложенной Нэи и ничуть не завидуя Венду, что тот приобрёл себе такую вот недоразвитую троллиху. Что думали о внешнем преображении красотки, бывшей хозяйки «Мечты», сами местные и явно шокированные этой загадкой тролли, он не знал. Но в своём «лучшем городе континента» они ко многому привыкли. Коли уж жили в городе чудес.

Для местных существовала легенда, что Венд, Арсений и кое-кто из младшего их персонала перебираются на новый секретный объект, и никто пока не жалел о тех, кто их вскоре покинет. Они же не знали, что совсем скоро им предстоит иная жизнь, иной формат здешнего бытия, от которого заколышется и забурлит их застойный водоём, а многие из ныне гордых деятелей окажутся за стеной обжитого экспериментального аквариума, в той жизни, от которой они столько лет прятались. Но это будет уже другая глава, в которой не будет на их планете тех, кого они тут зрели на поверхности, и о чьём инопланетном происхождении не подозревали даже. Разве что самые проницательные и наблюдательные среди них, ставшие впоследствии местными конспирологами, которых осмеивали рационалисты.

В подземном городе Нэя облачалась в земной комбинезон и становилась всем милой сестрой, так проста и искренне добра она была со всеми. Ведь в тайном городе её никто и никогда не обижал. Кроме того, кого она любила…

Но усыпив боль памяти, живя только настоящим, как велела ей Инэлия, она жила лишь устремлением в будущее. А будущее у них будет общим с Рудольфом, в чём она не сомневалась.

Счастье Латы-Хонг – загадка для окружающих

Лата, ещё издали узнав Нэю, успела нырнуть в заросли лесопарка и поспешно перейти на другую дорожку. Сердце её вдруг заколотилось по причине, расшифровывать которую ей не хотелось. Пришлось остановиться, чтобы нормализовать сердцебиение. Она не испытала к возникшей Нэе ни малейшей вражды. Но и радости тоже. Ей хотелось лишь одного. Забыть о существовании этой женщины навсегда.

Продолжая движение в неопределённую сторону, она столкнулась с Рэдом-Локом. Рэд-Лок, явно не обрадовавшийся столкновению с Латой лицом к лицу, что называется, остановился и принял вид радушия и расположенности, которых не ощущал к Лате никогда.

– Вас не узнать! – воскликнул он, – Вы похорошели и пополнели… – он тотчас же замолчал, поняв, что сказал не то.

– Ты знаешь о том, Рэд, что госпожа Нэя-Мон опять возникла в нашем городе?

– Нет, – солгал Рэд, чтобы отвязаться от Латы поскорее и не затевать ненужных обсуждений того-сего.

– Да. Ты отлично об этом осведомлён. Как и все в ЦЭССЭИ. Увидев её, я вспомнила нашу былую дружбу с ней. Её чудесную «Мечту». Великолепные и несравнимые ни с чем платья, которые умела шить только она. У меня защемило сердце…