– Зато я спешу! – возразила я, набирая номер Макса. Для разговора отошла в дальний угол гостиной. Честно говоря, я не была уверена, что он возьмет трубку, учитывая нашу ссору. Но уже через несколько гудков раздался осторожный голос Прилужного:
– Алло!
– Ты что считаешь, я нанималась развлекать твоих гостей? – громко шептала я в трубку, – где тебя черти носят?!
– Где-где – прогуляться надо было – отвечал Макс, но в голосе не было раздражения: – А что соскучилась уже?
– Не поняла, при чем здесь я. Тебя уже полчаса как Соня ожидает, ты с ней договаривался о встрече.
– Соня? Меня ждет? – удивленно переспросил Прилужный, – Ты что-то путаешь, я говорил ей, чтобы завтра она пришла на завод…
В этот момент я обернулась в сторону незваной гостьи, но она сидела и взирала на меня взглядом невинного ребенка.
– Ну, значит плохо объяснил, потому как она приперлась сюда, с документами и твоим любимым печеньем. Я уже собрала вещи, мне нужно уезжать, а вместо этого мне приходиться ее развлекать!
– Ого! Ладно, сейчас буду… Честно говоря, я впервые рад Соне, – пробормотал он.
– В смысле? – не поняла я, но в ответ услышала уже только гудки.
*** 36
Не успел Макс положить трубку, как телефон снова зазвонил.
– Алло!
– Привет, друг, ни за что не поверишь… – раздался в трубке оживленный голос Морозова.
– Извини, Саш, мне сейчас не очень удобно говорить. Я по-крупному облажался с Ларой, и мне срочно надо найти ей какой-нибудь подарок в ближайшие минут пятнадцать, не то она свалит из дома, не смотря ни на что. У тебя что-то срочное?
– Ну как сказать, я думаю, ты хотел бы узнать об этом немедленно!
– О чем?
– Мне вчера звонили ребята из отдела, те, что занимались делом о вскрытии Лариной квартиры…
– И?
– Им совершенно случайно удалось задержать исполнителя. Паренек проходил у них совершенно по другому делу, но когда вскрыли его компьютерную базу, вышли просто на кладезь информации! У него там были записаны все заказы, и информация о всех денежных переводах! Парень думал, раз зашифровал их простенькой программкой, так органы правопорядка не будут в состоянии понять, что к чему. Дурак!
– А покороче можно? Я опаздываю, – торопил друга Макс, параллельно забегая в ближайший ювелирный магазин и раздумывая, что тут можно прикупить Ларе, чтобы точно заслужить ее прощение.
– Девушка, у вас есть что-нибудь интересненькое? – обратился к продавщице Прилужный.
– Макс, ты слушаешь меня? – недовольно возмутился в трубке Морозов.
– Да, Саша, рассказывай дальше! Но, уж извини, я говорил, у меня времени в обрез, – и, обращаясь снова к продавщице: – Понимаете, мне нужно что-нибудь такое, что девушка увидела б и сразу передумала на меня дуться, просто дар речи потеряла!
– Тогда вам нужно купить обручальное кольцо – это витрина номер 3, – произнесла невозмутимо продавщица, – Потеря дара речи гарантирована в 80% случаев!
И в этот же момент, в трубке Морозов произнес:
– Я только что, с помощью своего приятеля, выяснил кто твоя ненормальная поклонница! Деньги на счет паренька переводила ни кто иная, как Соня Шульц!
– Что?!
– Да, я тоже не поверил! Но раскопал немного дальше: оказывается, наша Сонечка давно уже состоит на учете у психиатра, но естественно анонимно. И как раз недавно проходила очередной курс терапии, чуть больше месяца, в частной психиатрической клинике. Время поступления, соотноситься с датой последнего письма твоей поклонницы.
– Мужчина, эй! Вы куда так быстро? Я же пошутила! – кричала вдогонку Прилужному продавщица, поскольку он, не произнеся ни слова, тут же выбежал из магазина.
– Саша, срочно дуй ко мне домой! У меня там сейчас Лара развлекает Соню, которая пришла устраиваться на работу.
– Черт, ничего не понял, кроме того, что мне уже надо ехать! Ок! До встречи! – проговорил скороговоркой Морозов и тут же отключился.
Прилужный пытался дозвониться до Лары повторно, но она не брала трубку. Макс набирал обороты, надеясь, что ничего непоправимого не случилось, потом мысленно чертыхнулся и решил на всякий случай вызвать скорую.
– Здравствуйте! Я хочу вызвать бригаду, моей невесте плохо, по-моему, у нее что-то с сердцем, – пошел на заведомую ложь Прилужный. Если что, просто денег даст за ложный вызов, а так врачи приедут в максимально короткие сроки.
На пороге квартиры он отдышался, прислушался. До его слуха не долетало никаких подозрительных звуков, не нажимая кнопку звонка, Макс открыл дверь. Лары нигде не было видно, за кухонным столом с блаженной улыбкой сидела Соня и пила чай. Рядом с ней стоял судок с печеньем.
– Привет, Макс! Я пришла, как договаривались.
– Соня, я говорил тебе приезжать завтра на завод! Где Лара?
Девушка надула недовольно губки.
– Лара… Лара… Где Ларрр-ра?! – перекривила она Макса, и тут же поменяв тон, приторно улыбнулась: – Хочешь печенья к чаю?
Прилужный, не обращая внимания на присутствие Сони, начал осматривать комнаты. Лары нигде не было, ее вещи, собранные в кульки так и стояли в спальне. Значит, она еще не успела съехать с квартиры. Не проверенной оставалась только ванная, но вход был заперт. Недолго думая, Макс высадил дверь – Лара лежала на полу без движений. В этот же момент на пороге квартиры появились работники скорой, которые без лишних вопросов, оттеснив Прилужного в сторону, прошли в ванную комнату.
– Что произошло? – спросил молодой доктор, проверяя наличие пульса и реакцию зрачков на свет. Затем достал свой аппарат для измерения давления.
– Н-ннне ззнаю, – заикаясь произнес Прилужный, потому как ему начало казаться, что он опоздал и Лара уже умерла.
В гуще всего хаоса, вдруг раздался голос Сони, на которую никто не обращал внимания:
– Может быть, вы хотите печенья? Почему никто не хочет моего печенья?!!!!!!!
Морозов, зашедший вслед за медработниками, выхватил у девушки судочек, который она не выпускала из рук, и запер ее в спальне, чтобы она не мешалась под ногами.
– Нужно ее перенести на диван и поднять ноги, – скомандовал Прилужному доктор, отдавая по дороге еще какие-то указания своему коллеге, – У нее есть какие-либо врожденные пороки сердца? Кто-нибудь в этой квартире может сказать, что произошло?
– Предположительно, это может быть отравление, – высказался Морозов, – Чем именно, не имею понятие, а тот, кто причастен к этому, в данный момент невменяем и вряд ли поделиться с нами этой информацией.
– А что хоть отравлено было? – поинтересовалась с испугом фельдшер, незаметно для себя пятясь в сторону двери, – Вдруг, мы тоже пострадаем?!
– Печенье, – в один голос произнесли Морозов и Прилужный.
Доктор тем временем раздавал указания:
– Значит так – вы вызываете милицию и разбираетесь с ними, мы с пациенткой едем в токсикологию, состояние критическое, часть печенья необходимо выделить нам с собой – мы отправим его на экспертизу. Так появиться шанс быстрее начать специфическую терапию.
– Хорошо, как скажете, – соглашался Макс, следуя за носилками с Ларой до самой машины. Уехать с бригадой ему не разрешили, вначале ему необходимо будет побеседовать с органами правопорядка.
*** 37
Я пришла в себя в серенькой от света пасмурного дня палате, разбуженная неприятным писком рядом стоящих аппаратов. Попыталась пошевелиться, но давалось это с трудом, ощущала такую слабость, как будто меня привалило бетонной плитой, и при любом движении, мне нужно кроме всего прочего приподнимать еще и эти несколько тонн.
Губы пересохли, глаза с трудом разлипались, горло ужасно саднило. Я постаралась приподнять руку, чтобы убрать ресницу, скатившуюся в уголок глаза, при этом к окружающему шуму, добавился еще один достаточно резкий сигнал.
– Пациентка на втором месте пришла в себя, – крикнула кому-то, входящая ко мне из-за занавеси медсестра.
– М-можно вод-ды? – выдавила я из себя с трудом.
– Да, конечно же, – она тут же подала мне бутылочку и помогла сделать несколько глотков.
Через пару минут к ней присоединился доктор, который посветил меня фонариком, что-то осмотрел, где-то пощупал, и радостно сообщил:
– Вы везунчик! Похоже, все обойдется лишь большим испугом. Пойду, обрадую вашего жениха.
После этих слов он сразу же вышел, а я постаралась переварить информацию. Итак, я в больнице. Из-за чего не помню, но если опираться на слова доктора – все обошлось, иду на поправку. С другой стороны, излишне надеяться на слова врача нельзя, поскольку он что-то говорил о женихе, а это может значить, что меня с кем-то перепутали. Поскольку я ни о каких помолвках не в курсе, более того, последнее, что помню, даже со своим парнем поссорилась. Да и не парень он был вовсе, а, как оказалось, только половой партнер.
При этих мыслях сердце сжалось от боли, а на душе стало неимоверно грустно. Я бы заплакала, но видимо у меня было жуткое обезвоживание, потому что глаза даже не увлажнились, наоборот, я еще ощутимее почувствовала, будто у меня под веками перекатывается песок.
– Лара, – раздался до боли знакомый голос у меня над ухом.
Я повернула голову в его направление и узрела изрядно осунувшегося Макса.
– Что ты здесь д-делаешь?
– Мне разрешили проведать тебя, немного, – он присел рядом и взял меня за руку.
– А что я тут делаю? Долго я уже здесь?
– Пока что, второй день. Мне сказали, что тебя нельзя еще волновать, давай отложим обсуждение до лучших времен.
– Подай вводы, пожж… – говорить было трудно, но Прилужный все понял и так.
Промочив горло, язык стал слушаться намного лучше:
– Макс, если ты мне ничего не расскажешь – ты взволнуешь меня еще больше! Брось свои рыцарские замашки. Что. Со мной. Произошло?
– Тебя отравили, – сообщил мне Макс тихим будничным тоном.
– Кто отравил? Чем? Когда? Что, это все из-за какой-то пары глотков молочного коктейля?
– При чем здесь молочный коктейль! Тебя отравила Соня, она и есть таинственная фанатка. Ее отец, профессор Шульц, долго скрывал психическое заболевание дочери, знали лишь очень близкие родственники. Даже мои родители, а они дружат со студенческих лет, не догадывались.
– Соня болезненный ребенок! – часто говорил профессор. При взгляде на нее, ни у кого не возникало желание с этим поспорить. Вот только лечилась эта миленькая девушка в психиатрическом стационаре для особо буйных пациентов. Ее вводили в ремиссию, и какое-то время она могла снова посещать школу и общаться со сверстниками. В детском возрасте шизофрения проявляется редко, но дочь профессора Шульца попала в это несчастливое число. Вначале им удавалось добиться значительных периодов утихания болезни, при чем, не прибегая к особо сильным препаратам. Но заболевание прогрессировало, и, как следствие, длительность периодов затишья сокращалась.
В один из таких периодов ремиссии ты и познакомилась с Соней, когда мы все вместе веселились у Марины на дне рождении. Она сделала наши фотографии, предоставила их журналистам, уже наняв паренька, который изуродует тебе твою квартиру. Его позже совершенно случайно задержали по другому вопросу, и параллельно, нашли чуть ли не папку счетов-фактур на все оказанные услуги. Среди них обнаружили Сонин заказ на разгром квартиры, платила она через интернет-кошелек, который зарегистрировала на себя любимую. Имея номер кошелька, выйти на нее не составило труда.
Саша позвонил мне сразу же после твоего звонка, когда ты сообщила, что Соня с тобой в квартире. И мы, не теряя ни секунды, бросились к тебе. Я вызвал скорую, тебя без сознания привезли сюда. Соню же забрала милиция, теперь ее будут лечить в принудительном порядке в больнице с тюремным режимом, выйти оттуда под ответственность родственников не получиться.
– Доктор сказал, что я везучая, что он имел в виду?
– А, Соня пыталась тебя отравить соединением мышьяка, который раздобыла у отца в лаборатории. Его она добавила в печенье, которое так рьяно предлагала всем вокруг, мне, кстати, тоже. Надоело, наверное, страдать из-за неразделенной любви. Но главное в другом, она взяла сравнительно безопасное соединение мышьяка, потому ты и не умерла, а лишь отделалась незначительными проявлениями отравления такими, как тошнота, рвота, боли в животе и достаточно сильное снижение давления. Последнее могло привести к смерти, но, благодаря заранее вызванной скорой, этого удалось избежать.
– Я думала, что он меня с кем-то перепутал, потому что вспоминал о каком-то моем женихе.
– Ну… Тут есть кое-что…
– В смысле?
– Я всем сказал, что я твой жених, иначе бы меня просто не пустили бы в палату и не предоставляли бы информацию о тебе посторонним людям.
– Оу! Макс, а ты не боишься, что кто-нибудь об этом узнает? – не смотря на больничную койку, я не удержалась от выпада в его адрес.
– Не боюсь, тем более, я знаю, как виноват перед тобой по всем статьям, и хотел бы извиниться. По этому поводу, я даже купил тебе подарок. Как сказала мне продавщица, он гарантирует потерю дара речи в 80% случаев.
– И что ж это такое?
– Вот, – Прилужный с гордостью достал из-за пазухи небольшую бархатную коробочку, и раскрыл ее прямо у меня перед носом.
– Макс, ты слишком близко держишь свой подарок, я не могу даже понять что это, глаза болят так смотреть.
– Вот, блин, так и знал, что ты попадешь в счастливое число остальных 20%! – возмутился Макс, но отодвинул немного руку, дав возможность рассмотреть элегантное колечко из белого золота, идеально ровное.
– Э… о… у… ы…
– Ан, нет, похоже, таки сработало! – счастливо заметил на мое мычание Прилужный.
– Я не поняла, ты мне, что предложение делаешь?
– Ну не то, чтобы вот так сразу, но я хотел… ну это… В общем, с тобой хорошо, без тебя тоскливо… Я никогда в словах силен не был, это у Морозова язык подвешен правильно. Просто хочу сказать: хочу, чтоб ты вернулась! И мне все равно, на каких условиях, главное, чтоб ты была рядом… Потому как, мне кажется, что я тебя… ну это, люблю?
На последних словах Лара засмеялась, от чего ее начал душить кашель. Макс стоял потерянный, не понимая, что делать или говорить дальше.
– Прилужный, врать у тебя получается гораздо красивее, чем говорить правду! – смогла, наконец, выдавить из себя девушка.
– Ну, так я прощен?
– Подожди, дай вначале из больницы выписаться. Тогда и разговаривать будем.
– Так и знал, что ты захочешь меня вначале помучить.
Эпилог
В день выписки Макс устроил в квартире небольшой сабантуй, пригласил сестру, Сашу, Амелию, мою коллегу Юлю. Ребята нарисовали приветственный плакат, прям как в фильмах, скорей всего Хмелевская к этому приложила свою творческую руку. Домой Макс меня внес на руках, учитывая, что за время пребывания в больнице я немного похудела, Прилужному не пришлось слишком сильно напрягаться. Несмотря на опасения его отца, пупок ни у кого не развязался.
Я с улыбкой до ушей выслушала все тосты за мое здоровье, поскольку была несказанно рада, наконец, оказаться за пределами больничного отделения и лицезреть своих друзей рядом с собой. В солидарность первый бокал все подняли с минеральной водой, поскольку алкоголь еще долго у меня будет в меню под запретом. Прилужный метался по квартире, подавая закуски и напитки, для меня же был приготовлен отдельный диетический стол. На нем стояло только то, что доктор прописал.
– Признайся, мне, дорогой и любимый жених! Ты специально подговорил Соню меня отравить? Чтобы таки получилось посадить меня на диету?
– Лара! Я сам тебе клятвенно обещаю, как только твое здоровье восстановится – поведу тебя откармливать тортиками до предыдущего состояния!!
Нежно поцеловал, и приобнял. Даже не знаю, стоит ли ему верить?