Голод стал ещё сильнее, живот как будто прилип к спине и каждое движение отдавалось вверху живота. Когда жили у дяди на горе, они с Сашкой иногда чистили семечки от шелухи и собирали каждый в свой стакан, а потом ели по одному зёрнышку. Сашка сначала ел по одному, а потом быстро съедал свой стакан и начинал клянчить у Гошки:«Миленькая курочка, дай мне крошечку». Гошка давал немножко, а потом решил, что это нечестно и перестал давать. Сашка обижался и начинал просить громче. На шум прибегала тётка, его бабушка и, возмущаясь Гошкиной жадностью, причитала: «Буржуй какой то: никогда не угостит, хоть помирать будешь»,– и, не разобравшись, пыталась честно поделить зёрнышки, но тогда начинал голосить Гошка, и она, заткнув уши руками, оставляла их одних. С Сашкой они хоть и росли как братья, но порой несправедливое, хоть и очень редко отношение со стороны тётки, а порой и от двоюродной сестры задевало его. Один раз Гошка даже не выдержал, психанул и всё выговорил им. Тетка особого внимания не придала этой гневной речи, а вот сестра хоть и посмеялась, но похоже задумалась, хорошо, что ещё дяди не было дома, он-то бы уж точно разобрался кто прав, а кто виноват. Он вообще по натуре был человек справедливый, зря людей не обижал, а ещё любил собирать всю родню в гости, по любому поводу. На одном из таких праздников он даже налил им с Сашкой, как настоящим мужикам, несмотря на протесты женщин, несколько капель кагора. Они тогда, конечно, ничего не поняли, но всё равно было приятно, что к ним относятся как к взрослым.
Но всё это были цветочки по сравнению с тем, когда дома был Славка, дядин сын, двоюродный Гошкин брат и родной Сашкин дядя. Он был почти уже взрослым и появлялся дома редко, но когда появлялся, съедал всё, что попадало под руку. И если в это время они чистили семечки, мог запросто залезть в стакан и забрать, не спрашивая, половину. Славику дядя на день рождения подарил фотоаппарат и тот от нечего делать фотографировал всех, кто попадался на глаза. Но почему-то ему казалось очень смешным сажать их с Сашкой на горшок и так фотографировать. Они с племянником как могли изворачивались, истошно вопили, надеясь, что их кто-нибудь спасёт, но взрослые только улыбались, им почему-то тоже было смешно смотреть на эти издевательства. Но от Славика была хоть какая-то польза. У дяди выше дома был вишнёвый сад, и он, когда вишня поспевала, лучше всех собирал её. Пока она росла, их в сад не пускали, но зато потом можно было есть прямо из тазика, а потом ещё и выстреливать косточками, выплёвывая их изо рта. Она хоть и была с кислинкой, но такая вкусная – пальчики оближешь, вкуснее был только виноград из чужого сада. У Гошки от воспоминаний, а может от голода, даже голова закружилась.