Глава 7. Василиса Премудрая
Прошло с полчаса, как Кот, Аленка и Иван покинули город. Клубок весело, без устали, катился по тропинке в сторону леса, подпрыгивая на кочках и огибая кустарники. Иногда он замирал, дожидаясь отстающих путников и нетерпеливо вертясь на одном месте, но как только расстояние сокращалось до трех метров, неугомонный клубок вновь срывался с места и катился дальше.
– Не могу больше.
Кот тяжело дышал и с трудом переставлял лапы, разве что потом не обливался. Казалось, подошвы его сапог смазаны клеем или смолой, отчего при каждом шаге прилипают к земле так, что приходится прилагать немалые усилия, отрывая их от земли.
– Снял бы сапоги. Чего мучаешься, непонятно, – подсказал Иван, который тоже порядком запыхался – клубок развивал приличную скорость.
Можно было, конечно, сделать привал – клубок никуда бы не делся, – но хотелось засветло добраться до леса и уже там передохнуть. А возможно, и устроиться на ночлег. К тому же не мешало подумать о хлебе насущном. Пустые желудки давно уже недовольно ворчали.
– Не положено! – огрызнулся Кот, завистливо наблюдая за неутомимой Аленкой.
Девочка то и дело забегала вперед или отбегала в сторонку, присаживалась на корточки и разглядывала бабочек, кузнечиков, жучков и прочую мелкую живность. Потом возвращалась и шла рядом с Иваном, помахивая прутиком, пока вновь не замечала что-нибудь интересное.
– Да кто тебя здесь видит! – ответил Иван.
– Он! Он все видит. Без сапог – я обычный кот, а в сапогах – часть этого мира.
– Обычный, необычный – сдался ты ему, – презрительно фыркнул Иван, наподдав загнутым концом туфли по камешку, но промазал.
– Сдался! – сверкнул глазами Кот. – Он спит и видит, как бы от меня избавиться.
– Да, он тебя не особо жалует, если честно. Чем ты ему так насолил?
– Не то чтобы лично я… Здесь конфликт интересов высших сфер.
– Ты можешь говорить по-человечески?!
– Не могу. Я же Кот.
– Оно и видно.
Полоска леса, протянувшаяся бахромой на горизонте, наконец начала расти вверх и быстро приближаться. Уже можно было различить отдельные деревья. То была дубовая роща, состоящая преимущественно из молодых дубков, но за ними кое-где виднелись и настоящие гиганты-старожилы в три-четыре обхвата. Меж деревьев петляла едва приметная в траве неширокая тропинка, вернее, наезженная колея. К ней клубок и вывел.
– Уф, привал! – объявил Иван, когда троица путешественников немного углубились в лес.
Он тяжело опустился на траву у корней огромного дуба и потер руками ноющие бедра. Рядом без задних лап плашмя хлопнулся на пузо Кот.
– Больше не могу, – еле слышно выдавил он и закрыл глаза.
Клубок, откатившийся было за деревья, вернулся и ткнулся в ноги девочке.
– Хороший клубок, – похвалила Аленка, подняв его с земли, и отряхнула от налипшего мусора и пыли. Клубок довольно завертелся на Аленкиной ладошке, потом вновь затих. Девочка убрала клубок в кармашек сарафана. – Я хвороста насобираю, хорошо?
– Насобирай, – разрешил Иван.
Аленка вприпрыжку унеслась куда-то.
– И откуда в этой девчонке столько энергии? – Кот перевернулся на спину, дополз до ствола, отталкиваясь от земли задними лапами и ненатурально постанывая. Привалился спиной к теплой коре. – Жрать хочется… Слышь, Иван?
– Слышу.
– Ну?
– Ты про что?
– Жрать чего будем, спрашиваю?
– А чего поймаешь, то и будем.
– Я? – удивился Кот.
– А кто, я, что ли? Это ты у нас охотник, дитя природы. Вот и давай дуй.
– Издеваешься? Да я насилу лапы волочу! – взвился в негодовании Кот.
– А я, по-твоему, кто? Бегун на длинные дистанции? – Иван тяжело приподнялся на локтях. – Между прочим, коты выносливее людей.
– Сам придумал?
– Читал где-то.
– Во-во! Один дурак написал, другой прочитал.
– Да иди ты!
– Сам… иди.
Оба выдохлись и опять расслабленно откинулись.
Иван внезапно засмеялся.
– Ты чего? – спросил Кот.
– Салтыкова-Щедрина вспомнил. Про двух генералов.
Кот хихикнул и залился хриплым смехом.
Из-за деревьев вышла Аленка. Она тащила целую охапку хвороста. Бросив его на землю, девочка отряхнула ладошки и сарафан.
– Вы чего смеетесь?
– Да так, нервное, – ответил Иван, вытирая слезы. – Не обращай внимания. Кстати, Аленка, ты случаем никогда куропаток не ловила?
– Нет, а что? – наивно похлопала ресницами девочка.
Кот, было успокоившись, опять зашелся в приступе хохота.
– Ничего смешного не вижу, – надула девочка чуть пухлые губки.
– Да нет, ты тут ни при чем. Дяде Коту просто плохо, – с серьезным видом сказал Иван, с трудом сдерживая рвущийся наружу смех. – На солнышке перегрелся.
– Может, его в речку окунуть? Здесь речка совсем рядом.
– Думаю, это не будет лишним, – задумчиво протянул Иван, пристально разглядывая Кота. – Ты как, Кот?
– Не вздумайте, изверги! – Кот мгновенно прекратил смеяться и вскочил на задние лапы, тряся когтем. Шерсть его встала дыбом, глаза горели. – Садисты! Честного кота!..
– Я как лучше хотела, – пожала плечами Аленка. – У нас так дядю Мирона в чувство привели. Тоже горячительного принял и перегрелся.
– Я ничего не принимал. – Кот успокаивался, шерсть его медленно опускалась, разглаживаясь. – И солнечного удара у котов, к вашему сведению, не бывает.
– А ты уже никак отошел.
– Я? – растерялся Кот.
– Ты, ты. Аленка, видела, как он прыгнул? Багира, а не кот!
– Нет, это я так, случайно. Рефлекс.
– Лентяй ты порядочный. И симулянт к тому же, – махнул рукой Иван. – Рефлекс у него… – Он, морщась, поднялся с земли. – Ладно, пошли, Аленка, попробуем рыбу поймать.
– А я? – смешался Кот.
– А ты отдыхай, ты же устал.
– Но…
Аленка многозначительно хмыкнула, взмахнула косой и пошла следом за Иваном. Кот остался один.
– Я лентяй, да?! Симулянт? – взъярился Кот, огрев себя лапой по выпяченной груди.
Девочка с Иваном скрылись за деревьями, даже не обернувшись.
– Ну и… Он с вами! – надулся обиженный Кот. – Я вам докажу! Я сейчас такую дичь поймаю, такую…
Он огляделся по сторонам в поисках дичи.
В невысокой траве скакали кузнечики, деловито гудели жуки, меж деревьев порхали бабочки. Парочка воробьев дралась из-за червяка. Мимо, фырча и шурша опавшей листвой, пробежал ежик, деловито что-то выискивая в траве.
Дичи видно не было.
Кот вскинул голову и оглядел близлежащие деревья.
Белка перепрыгнула с сука на сук, замерла, настороженно разглядывая Кота, только усы ходуном ходят. Под лапой Кота хрустнула сухая веточка. Белка скакнула и скрылась в узком дупле.
– Уф-фу, уф-фу, – раздалось справа.
Кот повернул голову. Высоко, на четвертой от земли сухой ветке одного из дубов, скрытый листвой, сидел, нахохлившись, крупный глухарь.
– Тэк-с! – Кот потер лапы и крадучись направился к дереву.
С сапогами на время пришлось все же расстаться.
Цепляясь когтями за ломкую кору и отдуваясь, Кот добрался до нижней ветки. Затаился. Глухарь сидел все в той же позе, задом к Коту, повесив голову. Возможно, уснул. Кот выждал немного и полез выше. Вторая ветка, третья.
Забравшись на четвертую, Кот без сил повис на ней, стараясь восстановить дыхание, и прихлопнул пасть лапой. Глухарь встрепенулся и завертел головой, разыскивая источник шума.
И тут Кот услышал шелест множества крыльев. Под дубом грациозно опустились огромные лебеди – один, второй, третий… Всего шесть птиц. Сложив крылья, они сгрудились под веткой, на которой висел Кот, и начали о чем-то шипеть, все время поглядывая в ту сторону, куда ушли Иван с Аленкой.
– Неужели опять они? – тихо пробормотал Кот, размышляя вслух. – Не иначе как гадость очередную замыслили.
Лебеди шипели, били крыльями и выгибали шеи. Обсуждение шло полным ходом, только вот Кот не понимал ни слова, вернее, ни шипа. Он взобрался на узкую изогнутую ветку и с трудом уселся на ней. Ветка раскачивалась, сидеть на ней было совсем неудобно. Нужно было что-то придумать, что-то предпринять, притом срочно. Знакомые птички явно прибыли сюда по Аленкину душу.
Вдруг ветка слегка треснула. Кот вцепился в нее когтями, припав к ней животом и вытаращив глазищи.
Лебеди всполошились, закрутили огромными головами.
Ветка опять треснула и начала клониться вниз.
– Поберегись! – заорал Кот, сильно зажмурив глаза.
Лебеди с перепугу закрутились по поляне, пытаясь побыстрее взлететь, но грузные тела требовали длинного разбега, а разбегаться особо было негде.
Ветка отделилась от сука, и Кот с пронзительным «Мяу-у-у» полетел вниз.
Глухарь перелетел на другой сук и теперь с интересом наблюдал за происходящим, крутя головой.
Троим лебедям удалось все же взлететь, двое других уже догоняли стартовавших ранее товарищей, молотя красными лапками по земле, а последний замешкался, выбирая направление. Тяжеленная ветка, а с ней и Кот, грохнулись на несчастную птицу…
Лебедь на вертеле, знаете ли, вещь – пальчики оближешь!
– Беру свои слова обратно. – Иван сыто икнул, вытирая рукавом губы. – Ты – великий охотник. Такого гуся в одиночку завалил.
– Просто подфартило, – скромно потупил глазки Кот, обсасывая мосластую косточку. – Я вообще-то глухаря хотел, а тут гляжу – старые знакомые.
– Интересно, чего они здесь забыли?
– Без понятия. Я по ихнему ни бэ, ни мэ. Но наверняка кто-то очень недоволен нашим вояжем.
– Это уж точно, – согласился Иван. Он глянул вправо, туда, где в сложенном на скорую руку шалашике мирно посапывала Аленка. – Умаялась все-таки. А я думал, в ней вечный двигатель запрятан. Перпетум мобиле!
– Действительно, неутомимый ребенок… Ох, не нравится мне все это, нахлебаемся мы еще с ней бед.
– Ничего, как-нибудь.
Иван лег на спину, подложив под голову руки.
Небо было безоблачным и звездным. Знакомых созвездий не наблюдалось, зато имелось много ярких, переливающихся звезд, щедро разбросанных по небосводу. Почти в зените висели две луны – одна крупная, хотя и меньше земной, другая – чуть поменьше. Обе заливали серебристым светом поляну не хуже уличных фонарей.
От потрескивающего костра, то и дело выстреливающего искорками, тянуло приятным теплом. Кот подбросил в него хвороста и улегся рядом с Иваном.
– Завтра нужно выйти с самого утра.
– Как получится, – зевнул Иван.
От сытного ужина ужасно клонило ко сну, и глаза закрывались сами собой…
Утро выдалось прохладное и сырое.
С реки на поляну наползало молочное облако тумана, стелясь по самой земле и норовя забраться под одежду.
Иван проснулся первым. Поежившись от утреннего холодка, он вскочил с травы и попрыгал на месте, похлопывая себя руками по бокам. Помогало не очень. Тогда Иван пробежался до реки, ополоснул лицо парной водой, ухая от удовольствия, напился и повернул обратно.
Аленка уже поднялась. Она сидела возле шалаша, поджав под себя ноги, и заплетала косу. Заметив Ивана, девочка приветливо помахала ему рукой. Иван махнул в ответ и на цыпочках подобрался к дрыхнущему Коту.
– Подъем! – гаркнул Иван, склонившись над ним.
– Что? Где? Кого? – Кот вскочил, словно ошпаренный. – А, это ты, – протянул он досадливо, разобравшись наконец, в чем, собственно, дело. – Шутки у тебя дурацкие, так и заикой оставить можно.
– Ты сам просил рано разбудить.
– Разбудить, понимаешь? Я просил именно разбудить. – Кот, охая и держась за спину, поднялся с земли. – Ну вот, радикулит, кажись, разыгрался от сырости.
– Не ври, у котов не бывает радикулита.
– Опять где-нибудь вычитал? А я думал, хоть посочувствуешь.
– Перебьешься, симулянт. – Иван присел у давно погасшего костра, присыпанного белой пудрой золы, развернул тряпицу с остатками вчерашнего ужина. – Так, завтракаем по-быстрому – и в путь!..
Шли вдоль петлявшей меж деревьев речки. Солнце уже поднялось довольно высоко. Его косые лучи с трудом пробивались сквозь густую листву дубов, зато от бликов в воде слепило глаза. Начинало припекать.
Клубок опять весело скакал, то убегая вперед, то останавливаясь и поджидая путников.
– Интересно, где искать Василису? – подумал вслух Иван.
Ему никто не ответил.
Кот, казалось, был занят собственными мыслями, а Аленка скакала по берегу речки у самой воды, наблюдая, как в прозрачной глубине игриво плещутся серебристые рыбешки.
– Зизнь или коселёк! – резануло по ушам зычное шепелявое контральто.
Голос, донесшийся невесть откуда, заставил путников замереть на месте. Иван с Котом закрутили головами в поисках источника голоса, но никого видно не было.
– Да вот он я, – возмутился голос.
– Где? – уточнил Иван.
– Ну сколько узе мозьно! Вы насло, да? – Голос стал злым и одновременно каким-то несчастным. – Сговолились все?
– Да нет же, честное слово!
Общее направление было ясно, но, сколько Иван не напрягал зрения, никого разглядеть не мог – вокруг не было ни души.
– Да вон он! – крикнула Аленка, указывая пальцем в крону широкого дуба. – Посерединке.
– Ой-ёй. – Кот попятился и спрятался за Ивана. – Кажись, на Соловья-разбойника нарвались.
– Да ну! – усомнился Иван.
Наконец и он разглядел говорящего.
Меж крупных суков было устроено широкое гнездо наподобие вороньего, сплетенное из прутьев. В гнезде по-турецки гордо восседал толстый коротышка, уперев руки в колени. Круглое и плоское, словно блин, лицо светилось злобной радостью. Приплюснутый нос неприятно подергивался, а черные маленькие глазки прятались под широкими бровями. Полные губы капризно выгибались наружу, то и дело вытягиваясь в трубочку, словно разбойник собирался свистнуть, но каждый раз почему-то передумывал. Длинная козлиная бородка развевалась на слабом ветерке.
– Я это, я. Плиятно, когда узнают, – довольно заперхал разбойник. – Гоните бабки!
– Есё цево! – возмутился Иван.
– Ах, так. – Соловей прищурился. – Вы есё и дразнитесь, да? Вот я вам сейцас показю! Сейцас, только слезу.
– Да ты уж сидел бы, где сидишь, – усмехнулся Иван, – а то еще сверзишься с такой высотищи – костей не соберешь, не то что зубов.
Соловей-разбойник не ответил, только щеки надул.
Он с трудом вытащил припрятанную в ветвях лесенку и долго приставлял ее к гнезду, примериваясь так и эдак.
– Разбудишь, когда спустишься, – показно зевнул Иван.
Разбойник, скрипнув зубами, поставил в конце концов лесенку так, чтобы она не качалась, спустил короткую толстую ножку из гнезда и стал нащупывать ей первую ступеньку.
– Давай помогу. – Иван подскочил к дубу и рванул лесенку на себя.
– Ай! – Разбойник, едва не вывалившись из гнезда, проворно, несмотря на тучность, взобрался обратно. – Ты цево тволишь? Цево тволишь, я спласиваю? – Он возмущенно потряс пухлыми ручками. – А ну, поставь на место!
– Зачем?
– Как – зацем? – удивился Соловей. – Моя лесенка. Поставь, говолю, а то как свистну!
– Ну-ну, давай. А мы поглядим. – Иван положил лесенку на траву и уселся на нее. – Чего свистеть будешь? Бетховена можешь? Мне нравится «К Элизе».
– К какой есё Элизе? Хватит издеваться! – окончательно взъярился соловей, отмахнувшись. Бородка его встала колом, глаза налились кровью.
– Какой ты все-таки смелый, дядя Иван! – Аленка восхищенно прижала ручки к груди.
Кот, осмелев, тоже подобрался поближе и уселся рядом с Иваном.
– Значит, не могёшь, – констатировал Иван, покачав головой. – Ну, давай из своего репертуара, а то нам идти пора.
Соловей-разбойник опять свернул губы трубочкой и весь как-то надулся.
– Ой, сейчас и вправду свистнет, – испугалась Аленка, чуть присев и закрыв ладонями уши.
– Да как он свистнет-то? – спокойно сказал Иван, наблюдая за нерешительностью «лесного птаха». – У него зубов штук пять и осталось.
– Нет, я так не могу! – Соловей сдулся и, нахохлившись, подвигался в гнезде. – Вы мне месаете соследотоциться.
– Да пожалуйста, пожалуйста. – Иван примирительно воздел руки над головой. – Может, нам отвернуться?
– Все, надоели! Убилайтесь отсюда, – еще больше обиделся Соловей. – Велните лесенку и убилайтесь! Пока я доблый.
– Дядя Иван, он что, не будет свистеть?
– По-моему, он передумал, – ответил за Ивана Кот. – Сегодня день несвистячий.
– Отдайте лесенку, а? – захныкал соловей-разбойник. – Цево вы ко мне пливязались?
– Давай уточним, дорогой ты наш. – Иван поднялся с земли. – По-моему, это ты первый крикнул: «кошелек или жизнь».
– Ну, кликнул! – подтвердил Соловей. Плечики его обвисли. – Пливыцька такая.
– Работать надо над дурными привычками. Нет, чтобы накормить странника или доброй дороги пожелать.
– Так я зе ласбойник, – ударил себя кулаком в грудь соловей и закашлялся. – Мне полозено глабить и свистеть.
– Вот и досвистелся.
– Я зе с голоду сдесь помлу, – захныкал соловей.
– Ой, дядя Иван, отдайте ему лесенку, пожалуйста, – вступилась за разбойника Аленка. – Он же старенький.
– Ладно, – нехотя согласился Иван.
Подняв с земли лестницу, он протянул ее соловью. Тот резво сцапал лестницу и, быстро работая ручками, втянул наверх.
– Уф-ф, – с облегчением выдохнул он. – А тепель пловаливайте отсюда подоблу-посдолову!
– Ну вот, опять ожил, – сказал Иван. – Значит, грабить не будешь?
– Не буду. Я доблый сегодня.
– И на том спасибо. Тогда хоть ответь, давно здесь Василиса проходила?
– Василиса? – нахмурил брови соловей. – А цего дадите?
– Можем в глаз, – недипломатично влез Кот.
– Да погоди ты! – одернул его Иван. – Нет у нас ничего. Серьезно.
– Совсем-совсем? – Соловей-разбойник недоверчивым взглядом ощупал путников с ног до головы. – Хе-хе, сутник! У девценки в калмаске монетки.
– У тебя что, рентгеновское зрение? – поразился Иван.
– Цево?
– Видишь, говорю, много. Извини, монеты дать не можем – это память, так сказать.
– Не плохадила она здесь, – подумав, сказал Соловей-разбойник.
– Врет, – прищурив глаз, заключил Кот.
– А давайте дуб спилим! – предложил Иван.
– Ай вай! – не на шутку разволновался соловей, вцепившись ручонками в край гнезда. – Зацем спилим? И не залко тебе – такой дуб, больсой, холосый!
– Жалко, а что делать? – показно вздохнул Иван.
– Плоходила она, вот утлом и плоходила.
– Опять врет, – сказал Кот, томно вздохнув.
– Не влу!
– Пилим! – Иван подошел к дубу и похлопал по нему ладонью.
– Ай! Вцела плоходила, вецелом. Цесное слово!
– Одна?
– Одна, одна, – быстро закивал соловей.
– Обокрал?
– Как мозно! – возмутился соловей, невинно выгибая бровки.
– Врет и глазом не моргнет, – опять влез Кот.
– Так, где у нас пила? – Иван огляделся по сторонам.
– Ай вай! – схватился за голову Соловей-разбойник. – Всял, сундуцёк всял! Ма-аленький, – и всхлипнул. – Илоды, ласбойники.
– Где сундучок?
– Тута он, тута, – заторопился Соловей, шаря в ветках. – Вот он. Делзи, будь он неладен!
Разбойник размахнулся и кинул вниз увесистый сундук. Иван едва отскочить успел, как тот шумно грохнулся наземь у его ног.
– Все, убилайтесь! – Соловей нервно повозился в гнезде, поворачиваясь на сто восемьдесят градусов, сложил ручки на груди, сгорбился и затих.
– Ничего себе маленький сундучок, – почесал макушку Иван, обходя сундук кругом. – Должно быть, тяжеленный.
Сундук был ему по колено, длинной не меньше метра, с металлической обивкой и скругленной крышкой. По боку сундук был покрыт витиеватым, хотя и однообразным, орнаментом.
– И как мы его попрем?
Кот подошел ближе и внимательно оглядел сундук.
– Сам пойдет.
– Кто?
– Сундук. Он же волшебный.
– Да ну?!
– Сто пудов. Только вот слова нужно правильные сказать.
– А ты их знаешь?
– Слыхал, когда у Васьки в гостях был. Только вот подзабыл.
– Вспоминай, Кот, слышишь? Вспоминай!
– А я что, по-твоему, делаю? – огрызнулся Кот, морща лоб. – Сейчас, сейчас! Как же там было?.. Сундук, сундук, без ног, без рук. Тарам-там-там, за мной иди.
– Забыл? – расстроился Иван.
– Да погоди ты! Не говори под лапу, – огрызнулся Кот и прошелся туда-сюда, бурча что-то под нос. – А, вспомнил! Я впереди – за мной иди!
Сундук шевельнулся, подпрыгнул, поворочался и затих.
Аленка взвизгнула и вцепилась в рукав Ивана, испуганно глядя на сундук. Тот опять пошевелился, выпустил две пары крепких овальных ног и повернулся к Коту.
– Ну вот! – обрадовался Кот. – А вы боялись.
Сундук нетерпеливо переминался с ноги на ногу, словно застоявшийся конь, разве что копытом не бил. Иван несколько успокоился, подозрительно оглядывая волшебный сундук.
– Хоть тащить не придется…
Уже второй час шщли вдоль реки. Лес давно остался позади, впереди раскинулась широкая степь, покрытая невысокой выжженной травой. Кое-где попадались чахлые кривые деревца. Под ногами то и дело сновала разная шустрая живность.
Клубок уверенно катился вперед. В траве его сложно было разглядеть, но стоило отклониться в сторону, как он выкатывался к самым ногам путников, возмущенно подпрыгивал и вновь срывался в нужном направлении.
Сундук вперевалочку шествовал позади. Рядом с ним весело скакала Аленка. Было очень забавно наблюдать, как здоровенный ящик неуклюже переставляет крохотные ножки, которые, того и гляди, грозили подломиться под тяжестью внушительного деревянного тела. К тому же девочку снедало любопытство, что же таится в необычном сундуке – не иначе какие-нибудь удивительные волшебные вещи. Внутри него действительно что-то все время шуршало и перекатывалось. Но на сундуке висел небольшой серебристый замок, и заглянуть внутрь не представлялось возможным.
– Слушай, Кот, неужели Владыка успел натащить сюда столько народу? – спросил Иван.
– Нет, конечно. Большинство – местные персонажи, необходимые для создания колорита.
– Так кто же из них натуральный, так сказать, а кто так, для украшения?
Кот недоуменно посмотрел на Ивана снизу вверх.
– Чего?
– Нет, все в порядке. Я же совсем забыл, что ты тоже кодированный.
– Я?
– Ты. Но, похоже, только частично.
– Это как?
– Запросто. Ты воспринимаешь этот мир, как реальность. Воспринимаешь или нет?
– Ну… – задумался Иван, ища в словах Кота скрытый подвох. – А что ты, собственно, понимаешь под реальностью? Разве все вокруг нас не реально?
– Конечно, реально. Однако для не кодированного не все здесь выглядит так, как для кодированного. Местные персонажи, разумеется, выглядят такими, каковы и есть на самом деле.
– Ничего не понял, – честно признался Иван. – Аленка ведь настоящая?
– Она? – Кот обернулся. – Настоящая. Обычная девочка, если ты это имеешь в виду. Но я не в курсе, какой видишь ее ты. Я в этом мире хоть и персонаж, но совершенно независимый, а потому вижу все таким, какое оно есть на самом деле. И Он тоже видит мир таким, какой он есть. Остальные – в силу своей испорченности, так сказать.
Иван вспомнил комнату Владыки и две реальности на разных экранах или на том, что они из себя представляли на самом деле.
– Любопытно, – хмыкнул Иван. – И как же Аленка выглядит с твоей, не кодированной, точки зрения?
– Как тебе сказать. Девочка, светленькая, худенькая, немного курносая.
– Это я и сам вижу.
– В сарафане до колен. Ноги тощие. Руки тоже. Знаешь, вообще-то, я не мастак составлять словесные портреты.
– Так и я то же самое вижу. В чем же разница?
– В данном случае, похоже, действительно никакой, – нахмурился Кот. – Хотя иногда проще оставить все как есть, чем что-то там подстраивать под сюжет.
– Предположим. А Соловей?
– Какой соловей?
– Который свистлявый, в гнезде?
– Этот тоже пришлый. Здоровенный, накачанный мужик, харя – во! – показал Кот, раздвинув лапы.
– Какой же он накачанный? Мелкий жирный коротышка, круглый, как шар. Лет семьдесят, не меньше. Хотя фас у него действительно «во», как говорится, в три дня не обгадишь.
– Вот видишь! – воскликнул Кот. – Я поэтому и испугался. Я же вижу настоящего мужика, а ты – поддельного. Натуральный-то и свистнуть мог и в ухо заехать. А поддельный, видать, не такой и страшный.
– Да какой с него страх, – отмахнулся Иван. – Зубов-то почти не осталось.
– М-м, я бы так не сказал, – не согласился Кот. – У натурального чуть не в два ряда торчат, вкривь и вкось. И говорит он вполне нормально. Я потому и не сразу понял, чего ты над ним издеваешься.
– А я слышал, как шепелявит. Можешь и у ребенка спросить.
– Да верю я, верю. Вот в том-то вся и разница между мной и тобой.
– А леший?
– Леший местный. И карга тоже, которая мне едва горшком в лоб не засветила. Я их сразу чую. Местных, в смысле. А с тобой все непросто.
Он замолчал, уйдя в себя.
Аленка забралась на сундук и ехала на нем, словно на коротконогом пони. Сундуку было наплевать, а девочке – забава.
Речка постепенно расширялась, становясь все более полноводной и глубокой. Берега стали выше, на них зеленела травка, а у самой кромки воды то здесь, то там росли ивы, купавшие ветви в медленных прозрачных водах.
Впереди раскинулось озеро. В нем кто-то весело и шумно плескался, но из-за кустарников, широко разросшихся в устье реки, разглядеть купальщиков не представлялось возможным.
Вскоре Иван с Котом вышли на берег озера и остановились, оглядывая серебрящуюся в солнечном свете огромную чашу воды, расположившуюся во впадине меж трех холмов. Сундук доковылял до Кота и тоже встал как вкопанный. Аленка сползла с него, подошла к Ивану.
– Как красиво! – восхищенно выдохнула она.
Озеро действительно было прекрасно. От него веяло приятной прохладой и так и тянуло окунуться с головой в воду после одуряющей дневной жары. А в нем, метрах в пятнадцати от берега, плескались пять женщин, фигурами и лицами похожие друг на друга, словно близнецы. У всех – длинные шеи, узкие плечики и тонкие белые руки. Зато груди были массивные, точеные. Волосы – до пояса и почему-то зеленоватого оттенка. Одна из купальщиц заметила Ивана, стоявшего на высоком берегу, и помахала ему рукой. Иван неловко помахал в ответ.
– Русалки, – сказал Кот.
– Русалки? – брови Ивана удивленно поползли вверх.
– Именно. Удивительно непосредственные и глупые создания. Только и знают, что резвиться и плодиться.
Одна из русалок нырнула, над водой мелькнул изящный рыбий хвост. Вода взметнулась фонтаном.
– В каком смысле, резвиться? – уточнил Иван.
– Во всех.
– Дядя Иван, давайте тоже искупаемся! – загорелась Аленка.
– Спасибо, не хочется. А ты иди искупайся.
Аленка быстро побежала вниз, петляя по отлогому срезу бережка. У самой воды она остановилась, пощупала пальцами правой ноги воду, довольно взвизгнула и, скинув сарафан и нижнюю рубаху, вбежала в воду, вздымая пятками тучи брызг.
– Напиться бы, – сказал Кот и стал спускаться к воде спиной вперед, осторожно нащупывая сапогами удобные кочки.
Сундук забеспокоился, что Кот скроется от него, забегал взад-вперед, потом вдруг решил последовать за ним.
– Эй, стой, не смей! – прикрикнул на него Кот, всполошившись. – Куда прешь?!
– Грохнется он на тебя, мокрого места не останется, – засмеялся Иван, сорвал травинку и засунул ее в рот.
– Вот же навязался на мою голову! – в сердцах сказал Кот, выбираясь обратно наверх. – Покою от него нет. Ну, доволен, стоеросина ты бестолковая?
Сундук действительно успокоился и застыл рядом с Котом.
– Ладно, давай здесь посидим, – предложил Иван, усаживаясь на край пригорка и спуская с него ноги.
Кот, тяжко вздохнув, пристроился рядом. Иван перевел взгляд на озеро. Аленка радостно плескалась на мелководье.
– Далеко не заплывай, слышишь? – на всякий случай окликнул ее Иван.
– Хорошо, – крикнула в ответ девочка, поднимая тучи брызг. – Ой, а тут тетенька какая-то прячется, – указала Аленка в сторону росшей у самой воды ивы.
– Где?
– Да вон!
За широким изогнутым стволом ивы Ивану и вправду почудилось какое-то движение. Он хорошенько пригляделся, нагнувшись вперед. Насторожился.
У корней дерева явно кто-то прятался.
– Эй, кто там? Вылезай, – крикнул Иван.
Тишина.
– Вылезай, говорю, а то сам спущусь. Хуже будет!
Из-за ствола показались испуганная женская мордашка, облепленная влажными волосами, и край изящного плечика.
– Тьфу ты! Еще одна русалка, – успокоился Иван, собравшийся было встать и исполнить свою угрозу. – Ты чего там сидишь?
– Да вот, – неопределенно отозвалась русалка.
– Что – да вот?
– Н-ничего. А ты кто?
– Я? Иван.
– Иван? Какой еще Иван?
– Ну, какой? Обычный.
– Тоже глазеть пришел? Или издеваться?
– Вот еще! Мы мимо проходили.
– Вот и проходили бы мимо, – разозлилась русалка. – Один тоже до вас мимо прошел…
– И? – не дождавшись продолжения, уточнил Иван.
– Теперь вот здесь сижу. Честной девушке уже спокойно искупаться нельзя.
– Да купайся себе на здоровье, будто мы против.
– Ага, разбежалась! Во глазищи-то вылупил, того и гляди, вывалятся.
– Кто вылупил? Я? – разозлился безвинно оскорбленный Иван.
– Ты, а то кто же! Сейчас слюни вон потекут.
– Ты, дамочка, за базаром-то следи. Приплыла тут, хамит почем зря.
– Ты с кем там? – спросил Кот, занятый тем, что пытался отогнать от берега сундук. Тот никак не хотел уходить и все норовил подлезть к Коту поближе.
– Да вот, русалка нахальная.
– Сам нахал! – огрызнулась русалка, возмущенно саданув ладошкой по воде.
Кот подошел к Ивану.
– Вот те на!
– Кот! – воскликнула русалка. – Ты откуда взялся?
– Ты ее знаешь? – Иван покосился на Кота.
– Конечно. Это же Василиса!
– Василиса? – Иван с сомнением вгляделся в лицо девушки.
– А что, непохожа? – надула губки девушка.
– Как-то не очень, знаешь ли.
– Хам! – возмутилась девушка. – А вот ты на Ивана как раз похож.
– Попрошу без намеков, – буркнул Иван. – Будут тут всякие намекать.
– Да хватит вам лаяться, – остановил перепалку Кот. – Васька, ты чего там сидишь?
– Я выйти не могу.
– Ногу свело? – зло пошутил Иван. – Так я тебя сейчас враз вытащу. Я еще тот спасатель.
– Но-но! – выкрикнула Василиса, вжимаясь в толстый кривой корень. – Только попробуй!
– Дикая какая-то.
– Сам дикий. У меня вещи все украли, – пожаловалась девушка и приуныла.
– Делов-то! Одной рукой тащить буду, а другой глаза закрою, чтоб не ослепнуть ненароком, – съехидничал Иван. Василиса ему не нравилась, не заладилось что-то между ними с самого начала.
– Рот бы тебе кто закрыл.
– А мы твой сундучок притаранили, – Кот сделал попытку разрядить обстановку.
– Сундук? Мой? – обрадовалась Василиса. – Не может быть!
– Может. Вот, Иван лично отобрал у гориллы свистлявой с дуба.
– Честно?
– Да честно, честно. Вылезай уже.
– Тогда отвернитесь.
Иван что-то недовольно проворчал, поднимаясь с земли, и отошел в сторонку. Кот последовал за ним, заложив лапы за спину.
Сзади послышались плеск, шлепанье босых ног, шорох травы и звяканье открываемого замка. Скрипнула откинутая крышка сундука, зашуршала материя.
Аленка тоже выбралась из воды, быстро оделась и теперь крутилась возле Василисы, заглядывая в сундук.
– А вы правда Василиса? А эти вещи волшебные? А знаете, я на вашем сундуке ехала! А вы настоящая волшебница? Ой, у вас так много платьев! А я буду такая же красивая, как вы, когда вырасту?..
Бедная Василиса не успевала отвечать на вопросы.
Иван злорадно ухмылялся.
– Слушай, Кот, а она местная? – тихо спросил он.
– Нет, пришлая. Роль у нее такая.
– Недурно устроилась.
– Все, можете поворачиваться, – донеслось из-за спины.
Иван с Котом обернулись.
На Василисе была свободная рубаха с белорусской вышивкой и цветастая юбка до колен. Из-под рубахи отчетливо проступала не очень крупная, но симпатичная грудь.