– Ты как, цела? – Первым пришел в себя Черныш. Он подбежал к девочке, присел рядом с ней на корточки и наскоро ощупал ее бока. – Здесь не болит? А здесь?
– Да успокойся, Черныш, со мной все в порядке, – натянуто улыбнулась Саша. – Это только царапины. А вот платье опять порвалось, – с досадой сказала она.
– Уф-ф, напугала ты нас. Платье!..
Черныш выпрямился и заглянул в дом. К Чернышу приблизился Бука и, приподнявшись на цыпочки, заглянул через его плечо.
Внутри дом напоминал свалку деревообрабатывающего завода – земляной пол был завален обломками досок, щепой и свалявшейся соломой вперемешку с кривыми балками. Гора обломков поднималась от входа к дальней стене, кое-где виднелись уцелевшие, сбитые ржавыми гвоздями панели. В воздухе витала пыль, чувствовался запах трухи и прели. Кентавра видно не было.
– Готов? – без уверенности в голосе спросил Бука.
– Вряд ли, – покачал головой Черныш. – Зашибло маленько, скоро очухается.
– Ты уверен?
– Нужно тикать отсюда, пока есть время, – сказал Черныш. – Не думаю, что случившееся добавит Бальби хорошего настроения. Саша с нами, так что…
– А Чумазуля? – вскинулся Бука. – С ней-то что? Мы ее бросим?
– Не будь глупцом, – нахмурился Черныш, развернулся и пошел прочь. – Как ты собираешься тащить русалку? Она не выживет без воды. Да и что ты с ней будешь делать?
– Но ее нельзя здесь оставлять! – выкрикнул Бука, сжимая кулаки.
– Ты же знаешь, что с ней ничего не случится. Поплавает здесь, подойдет срок, и она вернется обратно.
– Нет, я ее не оставлю! – уперся Бука. – Нужно заставить Бальби освободить ее.
– Ты головкой, случаем, не ударился? – Черныш остановился и изучающе уставился в лицо Буки. – Если он очухается…
– Мы его свяжем, – не дал договорить Чернышу Мишка, – и потребуем, чтобы он всех освободил.
– Свяжем? – обернулся к нему Черныш. – Зачем?
– Ну, чтобы он руками не махал и чудеса всякие не мог делать. – Немного растерялся Мишка под пристальным взглядом Черныша.
– Ха, ха-ха, – захохотал Бука и ударил себя по ляжкам. – Во, дает: свяжем, руками, чудеса!
– А чего? – надулся Мишка. – Что я такого смешного сказал?
– Мальчик, – вздохнул Черныш, – для того, чтобы творить, как ты их называешь, чудеса, руки совершенно не нужны.
– Как так? – не поверил Мишка. – А зачем он тогда руками размахивал, как мельница? И ты, и Бука тоже?
– Для вида, вроде как, внутренняя концентрация.
– Показуха, – добавил Рыжик, который уже успел вновь стать мальчиком и теперь стоял рядом, прислушиваясь к беседе.
– Так что связанные руки тебе ничем не помогут, – закончил Черныш. – Все дело в голове, в мыслях. Со временем ты все поймешь.
– Не хочу я ничего понимать, – проворчал Мишка и прикоснулся к несколько распухшему носу, поморщился. – Я домой хочу.
Черныш только пожал плечами, мол, дело твое.
– Уходим, – сказал он.
– Я бы на вашем месте не торопился, – донесся из дома приглушенный завалом голос Бальби. – Сейчас я выберусь, и мы продолжим нашу приятную беседу.
Доски у дальней стены дома зашевелились, раздались, отлетела в сторону широкая панель с разбитыми краями, и кентавр медленно воздел себя на ноги.
– Ну вот, дождались, – обреченно произнес Черныш и повесил плечи.
– Вот именно, – сказал Бальби, с трудом пробираясь к выходу. Доски под его копытами расползались в стороны, прогибались и с оглушительным треском ломались, отчего кентавр, то и дело по грудь проваливаясь в завал, увязал в трухе и свалявшейся соломе. – Вы погодите, я сейчас… Уже… Скоро…
Это звучало как откровенное издевательство, но Чернышом, Букой и Рыжиком завладела безысходность. Они молча продолжали наблюдать, как кентавр медленно пробирается к выходу. Мишка сжал кулаки и приготовился дать врагу отпор.
– Да что с вами такое? – недоумевала Саша. – Черныш? – Она дернула его за руку. – Почему вы стоите? Бука, Рыжик.
Черныш никак не отреагировал, Бука издал тяжкий вздох, а Рыжик отвернулся, сделав вид, будто разглядывает упавшее дерево.
– Эй! – никак не отставала Саша. – Так и будете ждать, пока этот гад что-нибудь с нами сотворит? Он же… он же статую из меня хотел сделать, неприличную, между прочим, – выкрикнула девочка.
– Не ври, противная девчонка! – крикнул Бальби. Он уже преодолел половину завала. – Я сказал: застенчивую.
– Вот, слышали? – Саша обличающе указала на кентавра пальцем. – А вы!.. Эх вы, а еще мальчишки!
– Погоди! – Кентавр замер и с сомнением оглядел Сашу. – А как ты вышла?
– Ногами, – огрызнулась Саша. – Как все ходят.
– Странно, – наморщил лоб Бальби. – Ладно, с тобой я после разберусь. Сначала с рыжим чудиком завершим разговор.
– Не тронь его! – Саша выступила вперед и загородила собой Рыжика.
– А то что? – развеселился кентавр, настолько уморительно показалась ему картина девчонки, заслоняющей грудью друзей от страшного кентавра.
– Узнаешь, что, только тронь.
– Ну, давай, начинай, – сказал Бальби, отпихнул копытами пару досок и вывалился из дома. Он сложил руки на груди и высоко вскинул подбородок. – Я жду. Чего же ты?
– Оставь нас в покое! – вспыхнула Саша. – Слышишь?
– Да, это было страшно. Еще что-нибудь?
– Убирайся!
– Ой-ей-ей, я весь дрожу!
Бальби опустил руки и сделал шаг.
– Не подходи! – голос Саши дрогнул, но отступать она не собиралась.
– А ты меня останови, – скривил губы кентавр и сделал еще шаг. – Ну? Долго мне еще ждать?
Он навис над девочкой и смерил ее взглядом, полным презрения, с высоты своего роста.
– Я так и знал, что это лишь пустой треп. Отойди, не мешай! – Он оттолкнул девочку с дороги.
Саша упала, но тут же вскочила на ноги и набросилась с кулаками на кентавра.
– Ненавижу, ненавижу тебя! Негодяй, гад! – молотила она слабыми кулачками по конскому боку. – Козел паршивый, вот ты кто! Ох-х!..
Саша не поняла, куда вдруг пропал кентавр. Она нанесла очередной удар, но он пришелся на пустое место – кентавра больше не было, на его месте стоял облезлый тощий козел с длиннющими рогами, и девочка кувыркнулась через него.
Козел обиженно замемекал, встал на задние ноги и крутнул рогами. Саша, сидя на земле, тряхнула головой в попытке сообразить, что произошло. Остальные тоже онемели. Козел пришел в себя первым и пошел на девочку, грозя ей рогами.
– Ой! – Саша чуть отползла и вжалась спиной в стену дома. – Уйди, уйди от меня.
Козел, блея, продолжал наступать, но к нему вдруг подбежал Бука и изо всех сил пнул козла в зад. Козел залился визгливым блеяньем и припустил прочь.
– Вот так! – Бука зачем-то отряхнул руки. – Будут тут еще всякие… – неопределенно сказал он, помогая Саше подняться.
– Спасибо, – поблагодарила Саша и отряхнула изрядно пострадавшее платье.
– У-у, козлиная морда! – погрозил Бука кулаком вслед улепетывающему козлу, то и дело смешно взбрасывающему задние ноги.
– Вас ни на минуту нельзя оставить, – раздался голос откуда-то сверху.
Глава 9
Метрах в пяти над землей парило всем хорошо знакомое облако. На нем восседал Тот, а из-за его спины настороженно поглядывал на ребят и Черныша Шестерка.
– Опустись, – приказал Тот слуге.
– А надо ли? – засомневался Шестерка.
– Вниз, – сухо повторил Тот, и облако начало медленно снижаться.
Когда оно почти коснулось земли, Тот спустил ноги, легко спрыгнул, выпрямился и неторопливо, даже как-то лениво обвел взглядом собравшихся.
– Что вы здесь делаете? – спросил он.
– А вам-то что? – ответил вопросом на вопрос грубый Бука.
– Да, – произнес Тот спустя некоторое время, сверля Буку отсутствующим взглядом. – Вы должны направляться в резиденцию. Почему отклонились от маршрута?
– Не ломайте комедию. Вы прекрасно знаете, почему, – выступил вперед Черныш.
– Комедию? – удивленно переспросил Тот, но лицо его, похожее на маску, осталось непроницаемым. – Впрочем, догадываюсь: пропала Чумазуля.
– И не только, – буркнул Рыжик.
– Мы предупреждали Чумазулю, но она не слушала, – продолжал Тот. – Она должна была понести наказание за совершенные проступки. Разве не так?
– Не так, – качнул головой Черныш.
– У меня нет ни времени, ни желания спорить с вами, Черныш. Случилось то, что должно было случиться. Но в одном вы правы: Бальби переступил черту дозволенного. – Тот заложил руки за спину и выпрямился. Казалось, он даже немного подрос. – Он поступил очень опрометчиво, похитив ребенка… м-м… как вас зовут? – обратился он к Саше.
– Александра.
– Да-да, Александру, – покивал Тот. – Мы не давали подобного разрешения, но все закончилось прекрасно, даже превосходно, я бы сказал, и теперь вы можете продолжать путь.
– Не врите, – сухо произнес Бука.
– Что, простите? – повернул к нему голову Тот.
– Я говорю, терпеть не могу, когда врут. Вы давно могли ее выручить, но почему-то ждали.
– Бука, ты очень непочтителен, но на удивление прозорлив. Да, мы ждали, должны были ждать, нам требовалось кое-что выяснить.
– И как, дождались? – спросил Рыжик.
– Да, благодарю тебя, – не распознал злой иронии Тот.
– Полагаю, вас интересовало, выпутаемся ли мы сами из этой неприятной истории? – уточнил Черныш.
– Отнюдь, нас интересовали вовсе не вы, а Александра. Это было потрясающе! – воскликнул Тот, хотя внешне ничем не выказал своего восхищения.
– Вы имеете в виду то, как она обратила кентавра в козла?
– И не только. Да, не только. Понимаете ли, Александра обладает просто феноменальными способностями управлять реальностью, и если бы она не была человеческим существом, я мог назвать ее…
– Договаривайте, что же вы остановились?
– Вас, Черныш, это не касается ни в коей мере.
– Возможно. И все же?
– Продолжайте путь, – сказал Тот и отвернулся, собираясь взобраться на облако.
– Тогда я скажу: вы разглядели в ней Инженера. Она шутя оперирует реальностью, игнорируя законы вашего мира.
Тот замер, потом опустил ногу и медленно обернулся.
– Что вы знаете об Инженерах? – Лицо наблюдателя окаменело, а в голосе появились стальные нотки.
– Неважно.
– Откуда вы о них знаете?
– Тоже неважно.
– Ну хорошо. К этому вопросу мы вернемся позже, а сейчас…
– Расколдуйте Чумазулю, – сказала Саша и сурово свела брови.
– Как, как? – переспросил Тот.
– И других девочек, – добавила она.
– Невозможно! Они нарушили закон!
– Нет таких законов, по которым можно превращать людей во всяких уродов! – выкрикнула Саша.
– Мы должны всячески препятствовать застойности и деградации нашего мира…
– Вот именно, что вашего, – сказал Бука, но Тот проигнорировал замечание.
– …и всячески содействовать повышению его сложности и пластичности, – продолжал он, – выражаясь понятиями, доступными для твоего понимания – в том смысл нашего существования, поэтому…
– Чихала я на вашу пластичность! – выпалила Саша, не дав Тоту закончить. – Сейчас же верните Чумазулю и остальных.
– Как пожелаешь, – сдался Тот с небольшой задержкой. – Это ничего не меняет.
Он продолжал смотреть в лицо Саше, и казалось, ничего не произошло, но в озере внезапно раздался всплеск, и на берег одна за другой выбрались три девочки в мокрых платьях. С их одежд ручьями стекала вода.
Две незнакомые девочки удивленно завертели головами, оглядывая себя, словно не верили в чудесное избавление, а Чумазуля бросилась к Чернышу. Добежав, она крепко обхватила молодого человека руками и разревелась. К ним приблизился Бука и долго смотрел на Чумазулю, так и не решившись успокаивающе погладить девочку по плечу.
– Как видишь, мы вовсе не жестокие боги, каковыми нас пытаются представить, – сказал Тот и метнул взгляд в Черныша. – Все твои желания выполнены, и теперь ты можешь продолжать путь. Мы ждем тебя.
Решив, что разговор окончен, Тот опять начал взбираться на облако.
– Не хочу, – топнула ногой Саша.
– Прости, что?
Тоту, по-видимому, не очень хотелось слезать с облака во второй раз, поэтому он все же взобрался на него, удобно расположился и теперь взирал на Сашу с высоты двух с лишним метров.
– Надоело! Глупый и злой мир, и вы злые. Я хочу домой.
– Ты преувеличиваешь и рассуждаешь нелогично. Нам не свойственна злоба, равно как и иные человеческие чувства и эмоции.
– Правильно, они просто равнодушны к нам, – кивнул Черныш.
– Все равно. Я хочу домой, – сказала Саша и упрямо выпятила нижнюю губу.
– Не понимаю. – Тот явно пребывал в замешательстве.
– Чего ж тут непонятного? Она хочет домой, – сказал Бука, потрясая руками.
– И вы должны отпустить ее и Мишу, – добавил Черныш.
– Не вам решать, что мы должны, а что нет! – поставил Тот Черныша на место и вновь обратился к девочке. – Александра, ты ведь сама пришла к нам, хотела здесь остаться.
– Хотела, – замялась Саша, – а теперь не хочу.
– Почему?
– Мне здесь не нравится.
– Может быть, хватит мучить ребенка? Она уже все объяснила, – встрял в диалог Черныш.
– Помолчите, я разговариваю с ней, а не с вами! Я должен знать причину.
– У вас есть сердце? Что вы за человек? – выкрикнула Чумазуля, утирая ладонью слезы.
– Сердце? – задумался Тот. – Ах, вон ты о чем! Опять чувства, непостижимые человеческие чувства. К сожалению, я не человек, и у нас совершенно другая этика. Поэтому я должен знать.
– Я хочу домой, – уперто повторила Саша, выделяя каждое слово и глядя на Тота исподлобья.
– Жаль, очень жаль, – расстроился Тот, и впервые за все время в чертах его лица что-то изменилось. – К сожалению, я действительно не имею права задерживать человека против его воли – таков Закон. Но я очень надеюсь, что ты еще передумаешь, и потому двери нашего мира всегда будут открыты для тебя!
Тот выставил ладонь, и на ней материализовался хрустальный замок. У Саши с Мишкой при виде него одновременно учащенно заколотились сердца. Саша непроизвольно сделала шаг к облаку и протянула руки.
– Нет, – остановил ее Тот, и облако чуть подалось назад, – я не могу тебе его дать.
– Но как же тогда мы попадем домой? – Саша разочарованно опустила руки.
– Нет ничего проще: я сам открою проход. Могла бы и догадаться, – добавил Тот чуть погодя таким тоном, словно был крайне удручен Сашиной недогадливостью.
Замок озарился светом, и совсем рядом с Сашей заколыхалось невесомое полотнище. Почему-то вскрикнула Чумазуля, но Саша не обернулась – ее мучили сомнения. Она молча глядела на переливающееся серебром пятно и никак не решалась шагнуть в него.
– Ну же, чего ты? – подбодрил девочку Мишка и взял за руку. – Пошли!
– Погоди. – Саша вырвала ладонь из Мишкиных пальцев. – А что будет с ними?
– Ничего не будет, – ответил Тот. – Они вернутся каждый к себе, как будто ничего и не было.
– Вы обещаете?
– Обещаю, – без заминки сказал Тот. – Нашему миру нужны Творцы – нет ничего важнее этого.
– Да, но… – Саша все никак не могла решиться.
– Ты, вероятно, хочешь спросить, как же ты сможешь вернуться, если у тебя не будет ключа? – догадался Тот. – Если мы в тебе не ошиблись, то для тебя это вовсе не проблема.
– Она не хочет возвращаться, правда, Саш?
Мишка взял Сашу под локоть и потащил к полотнищу. Саша словно нехотя переставляла ноги, продолжая неотрывно смотреть на хрустальный замок, словно он притягивал ее, манил неведомой силой.
– Пошли, пошли, – продолжал настаивать Мишка.
– Да погоди ты! – опять вывернулась Саша, когда до прохода между мирами осталось всего пару шагов. Девочка закрыла глаза, набрала полную грудь воздуха и медленно подняла ладонь.
Некоторое время ничего не происходило, а потом над Сашиной ладонью заискрился воздух. Кто-то ахнул, – кажется, Чумазуля, – что-то забормотал Черныш, но Саша, полностью погруженная в себя, не прислушивалась. Она чувствовала, как через нее течет неведомая доныне сила, способная воплотить самые удивительные из ее фантазий. Но девочке сейчас было не до них – ей нужен был замок, свой, собственный. Она должна его сделать, у нее обязательно получится!
Гомон среди ее новых друзей все нарастал.
– Невероятно! – воскликнул Бука.
– Плохо, – вздохнул пессимистичный Черныш.
Саша распахнула глаза, ощутив прохладную тяжесть на своей ладони. Замок, точь-в-точь такой же, какой держал в руке Тот, до мельчайших деталей, неистово сверкающий, с вихрями света внутри, лежал у нее на ладони.
– Блестяще! Мы не ошиблись! – удовлетворенно кивнул Тот и опустил руку. Замка в его ладони уже не было, колышущееся марево перехода тоже исчезло. – Теперь у тебя есть свой ключ.
– Очень плохо, – повторил Черныш и добавил шепотом, склонившись к самому Сашиному плечу. – Бегите отсюда и больше никогда не возвращайтесь, слышишь?
– Да, конечно, – наконец пришла в себя Саша и сжала ладонями замок.
– Послушай доброго совета, девочка, – закончил Черныш, легонько похлопал Сашу по плечу и отошел.
Облако с Тотом тем временем поднялось уже довольно высоко и скрылось из виду, прорвав серое облачное покрывало, нависавшее почти над самой землей.
– Ну, пока! – сказала Чумазуля и обняла Сашу. – Не забывай нас, ладно?
– Конечно, – немного смутилась девочка. – Если хочешь, пошли с нами.
– Я… мне нельзя, – расстроенно шмыгнула носом Чумазуля. Глаза у нее были влажные и красные.
– Но почему?
– Мы слишком долго прожили здесь, – ответил за Чумазулю Бука. – Нам там не выжить. Мы уже часть этого мира. Даже с ключом, и то можно только иногда. Я слышал.
– Тогда я сделаю вам всем такие дворцы. Хотите?
– Спасибо, но ничего не выйдет, – печально улыбнулся Черныш. – Ключ слушается только избранных.
– Лучше вы к нам заглядывайте, хотя бы иногда, – сказал Рыжик.
– Нет, не надо, – отрицательно повертел головой Черныш. – Для вас есть опасность уже никогда не вернуться. Так что, прощайте.
– Ой, – спохватилась Саша, – а что будет с Бальби?
– С козлом-то? – расхохотался Рыжик. – Побегает, оправится от шока и снова станет кентавром. А вообще-то иногда полезно превращаться в козла.
– Особенно Бальби, – сказал Бука. – Ну, всего вам!
Он по очереди пожал руки Мишке и Саше. Рыжик ограничился сухим кивком, и Саша, проглотив слезы, открыла дверь. В последний раз махнув всем на прощание рукой, она следом за Мишкой ступила в мерцание и растворилась в нем. Серебристая вуаль рассыпалась с хрустальным звоном.
– А, чтоб тебя! – выругался Мишка, зацепившись за край половика и упав на колени.
На него повалилась Саша, вышедшая следом за Мишкой из мерцающего полотнища перехода.
– Дома! Мы дома, представляешь! – засмеялся Мишка, обхватил Сашу руками, и они покатились по полу.
– Хватит, ну, хватит, слышишь? – вырывалась Саша, хохоча. – Вот, дурак.
– Мы дома, ура!
Мишка вскочил с пола и бросил взгляд на будильник, стоявший на столе. Часы показывали половину десятого.
– Ох, ну и влетит же нам, – сказала Саша, придирчиво оглядывая себя.
– Почему? – не понял Мишка.
– Во-первых, нас не было два дня, и тут, наверное, все с ума посходили, разыскивая нас. А во-вторых, посмотри на меня: вся исцарапанная, платье порвано, да еще и чужое.
– Да уж, – поскреб Мишка в затылке. – Хочешь, я тебе шорты с футболкой дам? По крайней мере, чистые, а платье – скажешь, на речке потеряла.
– Как потеряла?
– Ну как? Ветром унесло, пока купалась. Или украли.
– Нет, врать нехорошо, – помотала головой Саша.
– Как знаешь, – пожал плечами Мишка и отвернулся к окну.
За окном темное, бледно-радужное небо, заляпанное кляксами облаков, сочилось несильным дождем. Тяжелые капли гулко барабанили по жестяному подоконнику и хлюпали по крупным мясистым листьям разросшегося у забора лопуха. Лопух недовольно подергивал листвой, будто отряхивался.
Струйка воды сбегала по стеклу распахнутого настежь окна и капала на широкий деревянный подоконник, где уже образовалась небольшая лужица. Мишка растер ее пальцем.
– Миш, Саше не пора домой? – крикнула из своей комнаты бабушка. – Заигрались совсем, Сашина мама, поди, волнуется уже.
– Не понял, – встрепенулся Мишка. – Так сколько нас не было?
– Не знаю, может, всего несколько часов?
– Похоже на то. – Мишка в задумчивости потер переносицу пальцем и поморщился – нос отозвался ноющей болью. – Этот гад мне нос разбил, – пояснил Мишка.
– Еще болит? – посочувствовала Саша.
– Ничего, пройдет. Пошли, я тебя провожу, а то уже темнеет. И знаешь что?
– Что?
– Лучше выбрось замок и забудь о нем.
– Ты думаешь? – Саша крепче прижала замок к груди.
– Я не думаешь, я знаешь. Мало тебе того, что случилось. И Черныш предупреждал, а он просто так говорить не будет. Так что…
– Посмотрим, – уклончиво произнесла Саша и направилась в узкий коридор.
– Во-во, ты хорошенько подумай, – назидательно сказал Мишка, тряся пальцем, и крикнул: – Бабуль, я провожу Сашу и вернусь, ладно?
Он не расслышал, что ответила бабушка. Да и что она могла ответить? Конечно же, нужно проводить девочку до дома, тем более Саша жила на другом конце улицы. Наскоро обувшись, он выскочил из дома и побежал нагонять Сашу.
День выдался слишком хлопотный и утомительный, и Мишка ощущал просто зверскую усталость. Только вот Саша бы глупостей не натворила. Мишка почему-то очень переживал за нее. Взять бы этот проклятый замок да и расколотить вдребезги, будь он неладен! Но разве отберешь его у Саши. Хотя расколотить тоже не получится. Вот же напасть! И зачем только Саша его вообще нашла, лежал бы себе тихонько на дне.
За подобными размышлениями Мишка не заметил, как они остановились у калитки Сашиного дома.
– Ну, я пошла, – сказала Саша.
– Ага, – сказал Мишка. – Завтра сходим на речку?
– Конечно, я зайду за тобой, – улыбнулась Саша. – Все, иди.
– Да, конечно, – кивнул Мишка, но не ушел.
Саша отворила калитку, скользнула во двор и побежала по дорожке к дому. У крыльца она задержалась, обернувшись.
– Иди, чего ты? Пока!
Саша помахала рукой и легко взбежала по ступенькам. Чуть слышно скрипнула дверь. Мишка не уходил. Сквозь кроны вишен, росших рядом с забором, виднелась озаренная светом терраса: окна распахнуты и забраны ситцевыми занавесками. За занавесью промелькнула тень, но из-за плотной листвы было не разобрать, кто это был.
– Мам, я пришла, – донесся до Мишкиного слуха Сашин голос.
– Хорошо, мой руки и садись… Господи, на кого ты похожа?!
– Мам, я…
– Опять с мальчишками подралась? И чье на тебе платье, отвечай! Шляется целый день неизвестно где, приходит в чужой одежде, грязная, исцарапанная, оборванная.
– Извини, так получилось.
– Что значит, получилось? Где ты была?
– На речке, а потом у Миши.
Мишка подался вперед и вцепился в штакетины забора.
– Вы с ним подрались? Я же говорила тебе: нечего с ним водится.
– Да не дралась я с ним, вот честное слово!
– Не ври! Ты на себя посмотри, в каком ты виде.
– Он ни при чем.
– А кто при чем? Кто, я тебя спрашиваю?
– Никто.
– Не груби матери! Господи, когда все это закончится? Ты же на пугало огородное похожа. Вся исцарапанная, в синяках.
– Я упала. С дерева.
– Какого черта тебя на дерево понесло?
– Хотела с него в речку прыгнуть.
– Ты ненормальная! Это твой Миша тебя надоумил, да? Отвечай!
– Да никто меня не надоумил. А платье ветром унесло.
– И ты раздела пугало?
– Никого я не раздевала.
– А эта рвань откуда?
Саша не ответила.
– Значит так: больше ты с ним не будешь водиться.
– Мама!
– Я сказала: нет!
– Он ничего плохого не делал.
– И вообще мне не нравятся твои друзья.
– У меня хорошие друзья.
– Вот до чего тебя довели твои хорошие. Все, не хочу больше об этом говорить. Снимай лохмотья и марш мыться.
– Мама!
– Марш, я сказала! – С террасы донесся удар кулака по столу, звякнули чашки. – А завтра возвращаешься к отцу. Деревня на тебя дурно влияет.
– Не поеду!
– Поедешь.
– Нет! Я ему не нужна.
– Мне тоже не нужна такая дочь, сил моих больше нет. Все, иди мойся!
Мишка попятился от забора, сунул руки в карманы, чуть сгорбился и неспешным шагом направился домой. Настроение было паршивое, паршивее просто не бывает. Что он такого сделал? И непонятно чему учил Сашу. При чем тут вообще он? Если уж по-честному, то во всем виновата только Саша – это ведь она дурацкий замок нашла, дверь открыла и полезла, куда не следовало. А виноват, выходит, он, Мишка.
Во дворе Сашиного дома хлопнула дверь, и раздались быстрые шаги, но мальчик не обернулся, лишь ускорил шаг. Из душевой, спрятавшейся за широко разросшимися кустами смородины в углу двора, донеслись шум воды и всхлипы.
Мишка вздохнул и обернулся через плечо. Сашин дом терялся в быстро сгущающихся сумерках. Мишка дотронулся до носа – хорошо Сашина мама не видела. Тогда уж точно сказала бы, что дрались – вот они, доказательства, как говорится, налицо, то есть на лице.
Обида на ничем незаслуженный укор прошла, и Мишке вдруг стало ужасно жаль Сашу: немного странная, но веселая и озорная девчонка, большая фантазерка, а ведь у нее в семье какая-то трагедия. Саша никогда не рассказывала про свою семью – зачем, собственно? – а Мишка никогда не спрашивал. Знал только, что Саша живет с мамой, без отца. Мама у нее строгая, даже очень. А отец? Где он, и почему Саша не хочет ехать к нему?
Мишка остановился посреди дороги, в задумчивости пожевал губами: как бы Саша глупостей каких не наделала – ведь известно, что от нервов всегда что-нибудь глупое можно сотворить. А вдруг надумает туда вернуться, только чтобы к отцу не ехать?
Мишка развернулся и заспешил к Сашиному дому.
На террасе все еще горел свет, Сашина мама гремела посудой. Девочки было не видать.
Мишка на цыпочках отошел от террасы, обогнул дом и остановился под распахнутым настежь окном Сашиной комнаты. В комнате было темно и тихо. Встав на низкую скамеечку, притулившуюся к стене дома, Мишка медленно выпрямился и заглянул в окно. Комнату окутывал плотный полумрак, только из щели под дверью пробивалась яркая полоска света.
– Саша, – тихонько позвал Мишка. – Саш?
Скрипнула кровать у стены слева.
– Ты чего? С ума сошел? – шепотом спросила Саша.
Глаза у Мишки уже немного попривыкли к темноте, и он различил силуэт девочки. Саша спустила ноги с кровати, подхватила простыню и, завернувшись в нее, приблизилась к окну.
– Ты что тут делаешь? Иди домой.
– Ты плакала? – спросил Мишка, чтобы скрыть замешательство. Собственно, он и сам не знал, что здесь делает, ему давно полагалось быть в постели.
– Вот еще! С чего ты взял?
Сашино лицо в темноте было плохо различимо, и Мишка никак не мог разглядеть, мокрые глаза у девочки или сухие.
– Плакала, – уверенно сказал он.
– Слушай, иди уже домой, а? – взмолилась Саша, зябко кутаясь в простыню.
– Знаешь, я все слышал, – сказал Мишка и на всякий случай добавил: – Случайно. – А то еще решит, будто специально подслушивал под окнами.
Саша опустила голову и уткнулась лицом в простыню.
– Ты не переживай, все будет хорошо, – продолжал Мишка. – Вот увидишь.
– Миш, иди уже, – глухо произнесла Саша. – Знаешь, что будет, если мама тебя увидит.
– Сейчас пойду. Только ты пообещай не ходить туда. Все это мелочи.
– Куда – туда? – Саша непонимающе уставилась на Мишку.
– Ну, туда. Ты знаешь.
– А-а, вон ты о чем. И не собиралась, – безразлично дернула плечами Саша. – С чего ты взял?
– Я же вижу. Пообещай, что не пойдешь.
– Иди домой.
– Обещаешь?
– Иди! – с нажимом произнесла Саша.
– Нет, ты ответь, – продолжал настаивать Мишка.
– Да обещаю, обещаю, вот привязался!
Саша легонько толкнула Мишку в плечо, он спрыгнул со скамейки и едва не влетел в колючие кусты.
– Ой, извини! – высунулась из окна Саша. – Я не нарочно, честное слово. Ты как там?
– В порядке. – Мишка потер оцарапанную колючками руку. – Смотри, ты обещала! – добавил он и заспешил к калитке. Мальчик очень надеялся, что у Саши достанет благоразумия не наделать глупостей.