Начальница на работе была злющая, психованная. Женский коллектив, в который я устроилась, все подхалимничали, унижались перед ней, лебезили и улыбались. Она на всех кричала, командовала, часто уходила с работы пораньше, опаздывала с утра, в обед по 2-3 часа отсутствовала. Ее прикрывала другая женщина, она была добрая, хорошая, она на нас никогда не кричала, но была серьезная.

В субботу, с утра, позвонили в дверь. Я уже не хотела открывать потому, что соседи постоянно что-то просили: то луковицу, то сахар, то соль, то морковь, мужчины сигареты или деньги. Они ушли. Пошли к нижней соседке, которая жила подо мной. Она сказала, что я дома, она слышала мои шаги, что я еще никуда не выходила. Они снова поднялись ко мне, начали звонить и пинать двери, пришлось открыть. Это были люди из КСК.

–У вас дома собаки, соседи жалуются, платите штраф.

–Но это не собаки, это щенки, они еще маленькие.

–Все равно. В квартире не положено держать собак, это общественное место, платите штраф.

Пришлось отдать все деньги, которые у меня были. Но я подумала, что я работаю, скоро у меня зарплата, как-нибудь выкручусь, потерплю.

Вот и получила я свою первую получку на этой работе. Положила в кошелек, кошелек в сумочку, сумочку повесила на спинку стула. А тут приходит начальница после обеда:

– Так, все быстро на улицу, уборка территории. Быстро, быстро, я сказала!

Мы в чем были пошли на улицу убирать. После уборки проголодались, решили попить чай. Наташа пошла в буфет.

–Кому, что купить?

Женщины сдавали ей деньги. Я полезла в сумочку, достала кошелек, а крупных денег нет. Получки, которую я получила, нет!

–Ой, а у меня деньги украли! Начальница начала кричать.

–Что ты врешь, кто тут у тебя украдет? Что, ты хочешь сказать, что мы тут все воровки? Ищи, сама куда-нибудь положила и забыла, а на нас тут рот разеваешь.

–А что тут искать, я положила в кошелек, а кошелек в сумочку, вот она висела на стуле.

–Значит сама раззява! Если ты думаешь, что здесь работают воровки, нужно было кошелек с собой брать.

–Может посторонний кто-то зашел, пока нас никого не было в комнате?

–Я оставалась в комнате, значит я воровка? Я украла твои деньги? Но я уходила, а Люда выходила, когда я зашла.

–Что, я воровка, если я выходила? Да я тебе сейчас пасть порву, если ты только на меня вякнешь!

Люда была высокая и полная женщина. Я против нее была как щенок против собаки.

–Я не говорю, что ты. Может посторонний кто заходил, пока нас не было.

–Вот и пошла на хрен, нечего тут работать с воровками.

–Люда, а почему ты заходила, когда все пошли работать?

–Воды попить захотелось. Что нельзя, что ли?

Было так обидно, мало того, что деньги украли, еще и оскорбили, и унизили. Я вышла на улицу и плакала, пошла и написала заявление на увольнение. Отдел кадров, женщина, начала меня уговаривать:

–Если вы не хотите там работать, я могу вас направить в другой отдел, нам машинистки требуются. Но я подумала, что эта шайка меня везде достанет, если узнают, что я перевелась в другое бюро, будут ходить позорить и кровь портить.

И я была права. Уже вечером мне домой позвонила Люда. Она кричала, обзывала. Я положила трубку. Она снова позвонила, я снова положила трубку. Она снова позвонила:

–Я скажу своим знакомым парням, они тебе всю матку наизнанку вывернут, нечем будет больше трахать мужиков.

–Если не перестанешь звонить и угрожать, я пойду к бабке, будешь всю оставшуюся жизнь кровью харкать. Будешь молить о смерти, а сдохнуть не сможешь.

Конечно же, я никакой бабки не знала, кроме моей любимой бабушки, маминой мамы. Но это как-то само вырвалось, наверно от злости. Видимо где-то слышала, взяла и ляпнула, в порыве гнева. Говорят, что в экстремальной ситуации у человека открываются редкие, до той поры скрытые таланты и возможности. Мозг начинает усиленно работать на самосохранение.

И что интересно, звонки сразу прекратились. Однако денег тоже не было, как и работы. Что делать? Я просто сходила с ума. После таких нервов я впала в ступор, мозг отказывался работать. Я только ходила из комнаты в комнату, плакала, смотрела в окно на улицу и хотела кого-нибудь, чем-нибудь прибить.

Пират завывал, просился на руки, нужно было вечером выводить собак гулять, но я вообще не хотела никуда выходить. Соседи жалуются. Было стыдно выходить на улицу с двумя собаками. Как-то раньше гуляла с собаками, мужчина проходит мимо говорит:

–У тебя что, дома бриллианты или богатство, что ты завела двух охранников? Я не придала его словам значения, думала просто пошутил. Он же видел, что это просто щенки. Как страшно, стыдно теперь выходить на улицу.

–В КСК ходили жаловались, людям дома делать нечего что ли, как ходить и жаловаться? Кому может помешать маленькая собачка и щенок? Какие все же люди злые. Я ходила по комнатам. Даже на балкон было стыдно высунуть нос. Весь мир на меня ополчился, казалось, что все меня осуждают, ненавидят. Щеки горят огнем.

–Говорят, когда вот так горят, пылают щеки и уши, значит кто-то ругает или осуждает. И я даже знаю, кто. Мало того, что меня ограбили, еще и оскорбили, но им показалось этого мало, они еще и выгнали, но и этого им тоже оказалось мало, надо еще и домой звонить. Где они мой телефон взяли, наверно в отделе кадров.

Все меня ненавидят, все меня осуждают, весь мир против меня. Да что там говорить, если родная, моя любимая мамочка, она и то меня не любит, а любит своего сыночка. И брат меня не любит, он старший, он должен защищать, помогать, а он тоже меня всегда оскорблял, унижал, обижал. И я тоже всех ненавижу, потому, что боюсь.

Я села на диван, слезы катились по щекам и крупными каплями падали на бархатные, огромные, палевые уши Пирата, который запрыгнул ко мне на колени, как только я села. Он лизал мои руки, а его большие уши блестели, переливаясь золотым светом на солнце, которое светило в окно балкона.

–Только ты один меня любишь. Что же мне теперь с вами делать? С такой оравой, чем кормить? Как дальше жить? А мой Волчок, сидевший в стороне, виновато смотрела на меня, шевеля бровями. Потом тихонько подползла ко мне по дивану и положила свою голову ко мне на колени.

–И ты меня любишь, моя девочка. Я посмотрела на нее, она весело замахала хвостом из стороны в сторону.

–И я тебя тоже люблю. Я их гладила по голове и немного успокаивалась. Я где-то слышала такое выражение, кто-то сказал:

–Чем больше я общаюсь с людьми, тем больше я начинаю любить животных.

Да, это точно про меня. Какие они все-таки преданные, как они нас людей любят.

–Что же нам теперь делать? Мои любимые животинки, никто нас не любит, все нас презирают, ненавидят, как нам дальше жить? Нужно уже платить за квартиру, нужно чем-то вас кормить. Где взять деньги? Я снова начала плакать.

Церковь.

Солнце клонилось на закат. Мои собачки просились на улицу. Я украдкой, как воровка, озираясь по сторонам, вынесла собак на улицу на руках. Ушла подальше от дома к дороге, чтобы не нервировать соседей, пошла на другую улицу. Там на столбе я увидела большое объявление:

–Церковь. Новая жизнь, приглашает всех желающих на воскресный обед.

–Значит будут кормить. Как раз завтра воскресенье, можно будет поесть на халяву, раз обед. Утром прогуляла собак и поехала.

За большим зеленым забором была огромная асфальтированная площадка, на ней стояло одноэтажное большое здание. Я зашла. Был огромный зал, много стульев и много людей. Впереди стояла сцена, на ней за трибуной стоял мужчина, он читал проповеди. После него пришел другой мужчина, он ходил по сцене и что-то рассказывал.

Я смотрела на длинный накрытый стол, в стороне от зала, вдоль окон. На столе в больших блюдах лежали яблоки, бананы, разные фрукты. Стояли графины с розово-коричневой жидкостью, на тарелках лежали конфеты, печенья, выпечка.

–Значит точно будут кормить. Подумала я. Я была такая голодная, что думала только о том, чтобы все это побыстрее закончилось и начали кормить. На сцене мужчина начал громко и задорно кричать:

–Бог любит меня! И все в зале начали кричать:

–Бог любит меня!

Потом на сцену вышло много женщин, они пели веселые песни, прославляющие Бога. В конце они кричали:

–Бог любит меня! Они поднимали вверх руки и все в зале вставали со стульев, поднимали вверх руки и кричали:

–Бог любит меня!

Я смотрела по сторонам, люди ликовали, радовались, многие плакали, со сцены кричали:

–Бог любит меня! Вокруг меня кричали:

–Бог любит меня! Люди улыбались и плакали. У меня из глаз покатились слезы. Мне так захотелось сильно плакать, я тихо сказала:

–Бог любит меня. Со сцены кричали:

–Бог любит меня! Я уже не смотрела по сторонам, я смотрела на сцену, плакала и кричала со всеми вместе:

–Бог любит меня!

Потом всех пригласили к столу, люди вытирая слезы, медленно начали подходить к столу. Я никак не могла успокоиться, все плакала. Было такое ощущение, что кто-то меня понял, пожалел, обнял, приласкал. Я вытирала слезы, следуя инстинкту как баран пошла за людьми к столу. На маленьких пластмассовых тарелочках лежал плов, я налила компот и кушала. Было такое ощущение, что это нелюди меня кормили, было какое-то нереальное присутствие кого-то.

Женщина раздавала небольшие целлофановые пакеты и все люди складывали туда со стола фрукты, конфеты, печенья, выпечку. Мне дали еще пакет, я его наполняла фруктами, это была такая радость, что хотелось плакать от счастья.

Когда я вышла на улицу, все уже было нереально, все происходило как во сне, что-то случилось с моими ногами и головой. Ноги стали какие-то чужие, непослушные, голова кружилась, подташнивало.

Когда я вышла из ограды, я поймала себя на мысли, что я потерялась. Я стояла и не знала в какую сторону мне идти. Я не понимала, где я нахожусь, я видела идущих людей, машины проезжали по дороге, но было такое ощущение, что я нахожусь в каком-то другом мире. А здесь все было как в замедленном кино. Ко мне подходили люди, спрашивали:

–Вам плохо? А я медленно отвечала:

–Нет, мне хорошо.

Я думала, что нужно остановить такси, сказать ему адрес и он привезет меня домой. Но я начала думать, вспоминать, оказалось, что я забыла, на какой улице я живу. Мало того, я забыла, кто я такая, как я здесь оказалась и что я вообще тут на улице делаю.

Я просто медленно пошла по тротуару, чтобы не привлекать внимание людей. Я прошла пол квартала, у меня появилось такое ощущение, что это неправильно, что мне нужно идти в противоположную сторону. Я остановилась. Посмотрела вверх на небо, у меня сильно закружилась голова, я начала падать. Меня подхватили какие-то женщины, которые шли мне навстречу. Они улыбались, заглядывали мне в лицо:

–Вам в какую сторону идти? Где ваш дом?

У меня было такое ощущение, что мне нужно было идти вверх, вперед. Там была широкая дорога, там ездило много машин и автобусов.

–Мне туда, на автобус. Ответила я женщинам. Я дошла до большой дороги.

–А куда дальше, налево или направо? Было такое чувство, что кто-то незримый меня ведет, как бы направляет. Я решила пойти по этой стороне дороги, направо, вниз. Я подумала, что буду просто идти, идти по улице, а что, лето, день, спешить некуда, может быть что-то знакомое встречу, дом или магазин. И я пошла.

Как я дошла до дома, я не помню. Проснулась я от скулежа собак, я лежу на своем диване, одетая. Увидела на столике пакеты с фруктами. И только сейчас ко мне вернулось сознание реальности, что я дома, что это я, меня зовут Зина. Я недавно купила эту квартиру, я в своей квартире, на земле, что это мои собаки, они лежали со мной на диване. С коридора доносился неприятный запах, я поняла, что мои собаки уже погуляли без меня, пока я спала. В коридоре все убрала, помыла. Размочила старый сухой хлеб, покормили их и понесла гулять. Было такое ощущение радости, что я в реальном мире, на планете Земля, над головой мое небо, над головой светило мое солнце. Я поняла, что проспала целые сутки.

Однако, надо было решать проблему с деньгами. Холодильник был пустой, в столе кончились все крупы, кончились все сухари, это был тупик. Я порылась в карманах брюк, курток, сумок, нашла немного мелочи. Это только на дорогу к маме, выхода не было, тем более, я у нее уже давно не была, узнать, как она там, как брат?

На следующий день с утра поехала, мама была рада моему приезду. Мы сидели с ней в беседке в саду, я рассказала ей про свою беду, она дала мне денег. Родственники жены брата, добавили деньги, они купили двухкомнатную квартиру, у него родилась вторая дочка. Я была рада, что у него все хорошо.

–Зина, может тебе замуж выйти?

–Да где же его найдешь, мужа хорошего, все уже или женатые, или алкаши, которые никому не нужны. Да я уже и не хочу замуж, послушаешь как другие живут, дерутся, ругаются.

–Ну, смотри сама дочка. Может тебе в церковь сходить, помолиться, исповедаться, причастится, попросить у Бога мужа хорошего.

–Честно сказать, не хочу я никакого мужа, боюсь я этих мужиков, они все агрессивные, злые. Кого не послушаешь, замужние все плачут от этих мужиков, им только пить да гулять надо. Ходила я в церковь, там поют да пляшут, еле ноги оттуда унесла.

–Да ты сходи в нашу церковь, православную. Помнишь я тебя водила, когда ты еще маленькая была.

–Помню, там красиво. Там хорошо.

Новая работа.

Я нашла себе другую работу, в институте. Мне там нравилось, люди были приветливые, интеллигентные.

Опять приходили с КСК, ругались.

–Когда вы уберете собак, соседи ходят на вас жалуются. Вам что, мало, что вас оштрафовали, убирайте собак.

–А кому они мешают. Дома чисто, не воняет.

–Вам не воняет, вы привыкли, а другим воняет.

Я начала в институте спрашивать, кому нужна хорошая собачка. Конечно, жалко было расставаться с Волчонком. Она у меня еще с дома, но что поделаешь. Волчонка я пристроила, а как быть с Пиратом? Просто от сердца с кровью его вырвать я не могла. Как с ним расстаться? Однако, пока Пират был с Волчонком, было нормально, он подрос, немного успокоился.

А когда он оставался дома один, без Волчонка и без меня, он начал закатывать такие истерики, такой скулеж, за квартал было слышно. Я просто не знала, что делать? Вечером в своем почтовом ящике я нашла большую бумагу, где крупно было написано:

–Убери собаку, гадина.

Но сначала я не знала, что он скулит, после этого послания я зашла к соседке, рядом с квартирой и спросила:

–Почему так сильно на меня ополчились соседи, что так сильно воняет из моей квартиры? Она сказала, что я лично, никакой вони не чувствую. А вот муж рассказывает, что, когда ты уходишь, собака сильно воет. Я работаю, а он по инвалидности дома сидит. У него сахарный диабет, он слепнет. Сосед сказал, что собака недавно стала выть, раньше тихо было.

–Если ты так любишь животных, тебе нужно жить в своем доме, на земле. А здесь общежитие, люди недовольные. Я бы с удовольствием завел себе собаку. Говорят, что у тебя уж очень красивый пес, кому-то нравится, кто-то против.

И вот однажды, когда я вышла из дома, уже на улице, я услышала вой, это мой Пират плакал без меня. Я шла на работу и плакала, я не знала, что делать, куда его деть, он был уже большой.

В субботу позвонили в дверь, я посмотрела в глазок, но было темно, ничего не видно, я открыла дверь. На лестничной клетке, между этажами, стояли мальчики, подростки, человек 5-7, они смотрели на меня и хохотали, увидев меня они с шумом побежали вниз с криками и хохотом.

Я посмотрела на свою дверь, там снова была приклеена большая бумага, на ней было написано:

–Убери собаку. А бумага была приклеена на большом куске человеческих фекалий. Целый большой кусок, на глазке двери. Я этой бумагой взяла кусок, выкинула на улицу, помыла дверь, но вонь эту не смоешь ничем. Проходили люди, говорили:

– Чем у нас так в подъезде воняет?

–Что, ты не знаешь? Тут у нас живет любительница собак.

–Что же ты Пират делаешь, почему ты так воешь? Что мне с тобой делать?

–Хорошо, что моя работа бала не очень далеко, всего 4 остановки. Утром я выходила из дома пораньше с Пиратом, и мы шли с ним, он был довольный и счастливый, еще бы – любимая хозяйка рядом. В скверике, возле института, я привязывала его на поводок, ставила воду и клала ему хлеб, косточки и шла на работу. После работы я его отвязывала и шла домой, а когда я встречала эту толпу подростков, они громко смеялись надо мной.

Я не знала, что мне делать, что придумать. С одной стороны, мне так жалко было с ним расставаться, я его сильно любила, с другой стороны, оставлять его дома уже нельзя было. Всю жизнь водить его так к себе на работу я тоже не могла, нужно было что-то с ним решать. Я решила отвести его к маме, там свой дом, он там будет не один, на природе и я его буду иногда видеть. А там, может он кому-нибудь приглянется, его могут забрать, он же такой добрый и красивый.

Когда я приехала к маме через две недели, мама рассказывала и плакала:

–Нет больше твоего Пирата, он умер. Как ты ушла – он сел, положил голову на лапы, все смотрел на забор, в ту сторону куда ты ушла. Я поставила ему воду, еду, но он ни к чему даже не притрагивался, даже воду не пил.

–Он скулил?

–Нет. Тихо было все время. Мы думали отвязался и убежал, он же здоровый был, может и цепь порвать. Но он так и сидел, как мумия в одной позе, в одном положении. Так и умер, глядя на дорогу.

–Прости меня дочка.

Я закрыла лицо руками и не смогла сдержать своего крика и плача.

–Прости, дочка, что не сберегла твоего Пирата. Я пока ехала в автобусе, всю дорогу плакала.

–Какая смерть. Какая любовь и преданность. Боже, почему собаки так любят людей? Почему они так преданы одному человеку? Тут же были люди, еда, вода, он бы мог жить, он же не один был. Что за нечеловеческая любовь убила его? Может быть в прошлой жизни наши души любили друг друга? А в этой жизни встретились в других обстоятельствах. А я его предала, бросила, его сердце не выдержало разлуки. Почему он в этой жизни пес, а не человек, не мужчина? И такая у нас с ним бала бы любовь.

Я вспомнила своих мужчин, которых я бросила, которым я, по своей закомплексованности, разбила сердце.

–Однако не факт, что была бы любовь, я же не такая как все, я просто не нормальная, я мучаю всех – и себя, и других. Но я же не виновата, что мне попадаются только такие не серьезные мужчины. Если бы мне встретился такой мужчина, как мой Пират, который был бы предан мне, как мой Пират, который бы любил меня, как мой Пират. Я бы отдала ему все, что у меня есть – и руку, и сердце, и любовь, и всю себя без остатка. Но это только мои мечты и сказки, такого в жизни не бывает. А в жизни только грязь, ложь, предательство, лицемерие и еще очень много чего плохого.

Я боялась заходить в квартиру, я знала, что там нет моих любимых собачек – Волчонка и Пирата. Хорошо, хоть Волчонок хорошо устроилась. Женщина говорила, что ей муж сделал новую, хорошую будку.

А Пирата, его вообще теперь уже нигде нет, моего любимого Пирата, с позолоченными, бархатными ушками. Я помню, как-то он заболел или затосковал, прихожу с работы, а он ничего за день не ел. Сидел один в темном коридоре. Я налила ему в миску свежий кефир, села рядом с ним и плачу.

–Пират, миленький, почему ты ничего не кушаешь, кушай пожалуйста! Если ты не будешь кушать, ты умрешь, а если ты умрешь, что я без тебя буду делать, как я буду без тебя жить? Я ведь тебя люблю. Он свою лапу, с огромными когтями, положил мне на руку, мне даже стало больно от его когтей, голову положил на плечо, притулился ко мне весь, я его обняла, глажу, поднесла ему миску, и он начал есть. Я была в шоке, как будто он меня понимал, о чем я ему говорила. А мы люди, говорим на одном языке и иногда не понимаем друг друга.

–Пират, как он мог без меня умереть, я бы приезжала, с ним гуляла, играла, разве нельзя было меня ждать? А может сердцу не прикажешь? Зачем существует такая любовь, которая убивает? Кому она нужна? И что вообще такое любовь, если она разбивает сердце, забирает жизнь? Почему она такая жестокая.

Я шла домой, боялась, что встречу на улице мальчишек, они снова будут смеяться надо мной. Дома я опять плакала, вспоминая моих собачек, особенно Пирата. Он так и стоял у меня перед глазами, как он бегал по улице, на поводке, так неуклюже, как медвежонок, а его ушки поднимались вверх, потом падали в низ и хлопали его по мордашке. Когда он шел по траве, нюхая землю, его уши волочились по траве, и он иногда наступал на них передними лапами. Было так смешно. Некоторые женщины, которые подходили к нему и гладили его ушки, спрашивали,

-Где твоя красивая собачка?

–Я его увезла к маме.

–Жалко.

Я видела людей у нас во дворе, которые гуляли со своими большими и маленькими собаками. Я задавала себе вопрос:

–Почему им можно иметь собак в квартире, а мне нет? Значит их соседи не жаловались, а почему мне попались такие злые, бездушные эгоисты? Почему одним можно то, чего нельзя другим? Как это все в жизни происходит? По каким таким законам живет человечество? Почему? Одни имеют все – и мужа, и детей, а другие должны страдать в одиночестве, даже собаку им не положено иметь?

Ну хоть с работой мне на этот раз повезло. Я работала в машбюро. Здесь я уже не была самая младшая. Младше меня была 19-летняя, беременная Таня. Она была невысокого роста, полненькая, да еще с большим животом, да еще в свободном, пышном сарафане. Она была похожа на колобок или на медвежонка. В свободные пятиминутки она всегда что-то писала, или рисовала.

–Что ты там все пишешь?

–Это я так отвлекаюсь, чтобы не думать о любимом.

–О муже?

–Нет, я же говорю, о любимом.

–Ты же уже замужем, у вас скоро будет ребенок, зачем ты еще о ком-то думаешь?

–Это ребенок от любимого человека.

–Почему же ты тогда не вышла замуж за любимого человека?

–Если бы было все так в жизни просто.

–А зачем все в жизни усложнять?

–Тогда было бы неинтересно жить на свете.

У нас была старшая. Она распределяла работу – опытным посложнее, кому-то попроще. Каждый час она устраивала 5-7 минутный перерыв. Тогда все машинки замолкали, наступала тишина, женщины общались, рассказывали всякие истории, новости в семье, так сказать, сплетничали чуть-чуть.

Я придумала для себя историю, что у меня есть молодой человек, он в другом городе на заработках, я его жду, мы скоро поженимся. Я боялась прошлых пересудов, которые были на фабрике, из-за которых я уволилась с работы.

– Да, все мужики хорошие пока не женятся, как женился, сразу начинает качать права.

–Да, все мужики собственники, всех нужно гладить по головке, нахваливать. Вот я, молчу, молчу дома, улыбаюсь, как дурочка, только что-то скажешь против шерсти, все, начинает психовать, орать, устраивает скандал и бежит за пузырем. Выпьет, потом спит и пьет, или ходит как дурачок, улыбается.

–Да. Хочется внимания, общения, ни поговорить, ни обсудить, лишний раз боишься что-то сказать.

–А я с бывшим как разошлась. Прихожу домой с работы, говорю своему: сейчас видела Машку, соседку, что-то она так сильно на сына кричала, ругалась. А он говорит: -Зато она хорошо трахается. Сказал и выпучил глаза от удивления, видимо, сам не ожидал, как у него вылетело это признание, во дела!

–И ты его выгнала?

–Естественно.

–Зина, а у тебя твой парень ревнивый?

–Да я ему, вообще то, не давала повода для ревности.

–А им не надо давать, есть нормальные мужики, а есть такие бешеные ревнивцы. Я слышала, что это тоже болезнь.

–Я вышла замуж, так он первое время так ревновал, что его аж трясло. Говорит: куплю тебе пояс верности, буду на день закрывать его на ключ, а вечером, как придешь с работы, открывать. Я говорю: а что, есть такие? Говорит: надо поискать, или самому сделать. Вот, не больной ли? Я говорю: а как я днем в туалет ходить буду? Не знаю, может терпеть будешь. Ты что, больной? Как это терпеть?

–А у нас соседка такая ревнивая. Встречаю ее утром, хотела поговорить. Она говорит: погоди, некогда, я за мужем слежу. Спрашиваю: ну как, выследила? Нет пока.

В обед мы ставили чайник, пили чай, садились все за небольшой столик, закрывали двери на ключ, чтобы никто не мешал и кушали каждый свое, что принес из дома или купил в буфете и угощали друг друга.

Старшая, Тамара, она была строгая, но справедливая, добрая и деловая, она никогда ни на кого не кричала, не психовала и защищала нас от придирчивых начальников отделов. Они все разные, но очень хорошие, я их полюбили, это была моя семья.

Таня ушла в декрет, я здесь осталась самая молодая. Как-то приходит начальник одного отдела.

–Что-то вас здесь слишком много, мне нужна помощница в отдел, а вы тут сидите, не работаете.

–У нас пятиминутка по законодательству. Через каждые 45 минут машинистка должна отдыхать 15 минут, у нас тяжелая работа, должны отдыхать глаза, руки и мозг. А без отдыха наделаем много ошибок, вам нужны много ошибок?

–Отдай мне новенькую в отдел.

–Ничего не знаю, иди в отдел кадров. И меня ему отдали.

-Вот твой стол, садись и работай.

–А что делать то?

–Сейчас дам тебе работу. Он был мужчина лет 50, очень медлительный и задумчивый. Медленно подошел к шкафу, открыл его, начал доставать книги и начал их класть на стол. Положил на мой стол листочек.

–Вот, на таких страницах, нужно исправить вот такие ошибки. А сам куда-то уехал.

–Я быстренько все исправила и убежала к своим девчонкам. Мне там не интересно было, там были одни мужчины, они сидели бездельничали, кто заходил, потом выходил, они этого человека тихонько обсуждали. Мне не нравилось, особенно, когда обсуждали женщин.

–Зина, ты почему тут сидишь? Ну ка быстренько на рабочее место, я же тебе дал работу, ты почему все бросила?

–А я уже все сделала.

–Тебя мне в отдел отдали, ты теперь у меня работаешь, быстро садись за стол. Я пришла.

–Я уже все исправила, что вы мне говорили.

–Как это все исправила? Да я же тебе дал работу на неделю. А ты все до обеда сделала, что же ты творишь? Я специально тебя сюда посадил, я тебя пожалел, чтобы ты там не пахала, а тут сидела и отдыхала, дуреха, поняла?

– Не хочу я тут сидеть, дурака валять. Если надо будет еще что-нибудь сделать, позовете. А сейчас я пошла к девчонкам работать, там работы много. И так я от него отвязалась.

Вот уже и зима скоро наступит, первый снег выпал. Иду с работы, встретила соседку Свету.

–Зина, тут к нам котенок прибился, наверно кто-то бросил, сидит на нашем этаже, я ему молочка налила, постелила тряпочку. А верхняя Райка его на улицу выкидывает, ты бы взяла его себе домой, жалко, пропадет, а ты животных любишь.

–Да. Опять на меня соседи будут жаловаться, что воняет.

–Это же не собака, она не лает, не воняет, многие содержат кошек в квартире.

–Я же весь день на работе, будет одна сидеть, мяукать.

–Да она вроде не мяукает, спокойная, сидит, калачиком свернется, возьми, посмотри какая хорошенькая.

–Ладно, возьму.

Сначала я не хотела брать ее и ругала, что взяла. Потому, что большой стресс пережила из-за собачек, так больно потом с ними расставаться. Я еще от Пирата не оправилась, но было так жалко котенка оставлять одинокого, да еще если соседка выкидывает его на мороз, да еще зима скоро.

А кошечка оказалась такая ласковая, об ноги трется. Сяду на диван, она ко мне на ноги садится. Прихожу с работы, она меня уже в коридоре встречает. Так приятно, что кто-то тебя дома ждет и любит.

–Лада, моя Лада. Ты тоже была такая же одинокая, как и я. А теперь мы с тобой вдвоем, немчура ты моя. Потом она так освоилась, играет со мной, за пальцы кусает, шустрая такая стала. Брошу ей кусок смятой бумаги, она его по полу гоняет. Привязала я ей за люстру фольгу на нитке, чтобы ей без меня не скучно было. Она прыгает, играет, так с ней весело и хорошо, так я ее полюбила, думаю, как хорошо, что я ее взяла. Как я без нее жила, и как я дальше без нее жила бы, со скуки померла бы.

Я ей в туалете поставила коробку из-под обуви, нарвала туда газету, она туда ходила в туалет. Вытрясу в мусорный пакет использованную бумагу, нарву ей свеженькой и все чистенько, запаха нет. Зимой где песок найдешь, да еще и в городе? А дверь в ванной всегда оставляла открытой.

Когда она стала побольше, смотрю – она в туалет пошла, я коробочку ее в унитаз поставила, она в туалет заходит ищет, я ее в коробочку посадила, в унитазе. Через месяц, когда она уже привыкла прыгать на унитаз, коробочку убрала с унитаза. Она прыгнула в унитаз – коробочки нет, сходила в унитаз.

Так она стала ходить в унитаз без коробочки, проблем с ней не стало, приду с работы, просто смою и все чистенько. Проблем с ней у меня не было, она такая умница. Вылезет с унитаза и лапками вокруг него заметает.

Как-то прихожу, а унитаз весь забрызганный, заболела моя Ладушка. Я все смыла, взяла маленькую капельку таблетки левомицетина, положили в чайную ложечку, налила кефир и влила ей в рот, дала запить водой и все, поправилась моя Лада.

30 декабря. Скоро новый год. В машбюро мы нарядили маленькую елочку. С потолка свисал снег из ваты. Все сегодня пришли нарядные, украсились гирляндами и дождиком, все заходят, поздравляют с наступающим Новым годом. Мы скинулись на шампанское и торт. Из дома принесли всякую вкуснятину, кто-то оливье, кто-то сельдь под шубой, кто холодец, кто фрукты, конфеты, печенья, выпечку.

Мы в обед закрыли дверь на ключ, сели за стол. Поздравляли друг друга, желали всего, всего, было так весело. После обеда был в актовом зале концерт, после концерта танцы. Замужние женщины ушли домой, а молодежь осталась на танцы.

На танцах я познакомилась с девушками и парнями с других отделов. Меня все время приглашал на танец Костя. Он был немного моложе меня, среднего роста, немного полноватый, с розовыми пухлыми щечками. Когда он сказал, что возьмет бутылочку и мы сейчас поедем к тебе, я быстренько, тихонечко смылась с работы домой.

На Новый год я решила поехать к маме, а куда еще? Кому нужна молодая, незамужняя дама, а дома одной сидеть на Новый год с кошечкой мало приятного, да и встречать одной Новый год плохая примета.

Я купила торт, шампанского, мандарины, поехала. Я скучала по маме, а может из-за хронического одиночества, а может потому, что мы женщины, а может потому, что она моя мама, а я ее дочка, а роднее мамы на свете никого нет, во всяком случае у меня.

И все равно было скучно. Мама с Михаилом сразу после Нового года ушли спать, а я по телевизору смотрела концерт. Но это было все равно лучше, чем я бы одна сидела и смотрела концерт в своей квартире. Утром, отоспавшись, я поехала домой.

Мы с мамой не были подружки, я с ней никогда не делилась своими переживаниями. Я любила маму, мама любила своего сыночку, а сыночка любил свою Раечку и детей. Я никогда не спрашивала у нее совета. И что она может мне посоветовать, она всю свою жизнь проработала на своей бетономешалке, дома, в огороде, растила детей, терпела мужа, любившего выпить. Мои родители были недалекие, необразованные, просто они были. А это в любом случае лучше, чем бы их совсем не было.