После того, как я совсем осталась без денег, я начала их немного экономить, складывать, платить за квартиру, покупать только необходимые, недорогие вещи и продукты. Тем более, что на мою мизерную зарплату сильно не разгуляешься. Жить без денег совсем не сладко, это огромный стресс. Хоть и говорят, что не в деньгах счастье, я считаю, что так могут говорить только люди, которые живут на чьем-то иждивении, которые не знают цены заработанной копейки.
После Нового года, все пришли веселые, взволнованные, наперебой рассказывали, как они провели Новый год.
–Вот я лучше всех провела Новый год. Мы выпили водочки под бой курантов, покушали, допили бутылочку, муж оттрахал, мы обнялись и уснули тихо, спокойно. Самый лучший Новый год, без ругани и скандалов.
–А к нам приходили кумовья, мы пили, пели и плясали. Еще и салют запускали, в общем весело было.
–А ко мне приезжали дочка с мужем, сын со снохой, с внуками. Подарков навезли.
–Зина, а ты как Новый год встретила?
–Хорошо, к маме ездила.
–А жених твой, когда приедет?
–Наверно скоро.
Я часто стала встречать на своем пути Костю. То в коридоре, то утром, то вечером, то после работы на улице. А как-то он взял и сказал:
–Когда ты меня уже пригласишь к себе в гости?
–А что, надо?
–Ну мы как-то уже давно знакомы, пора бы уже поближе познакомиться.
–Ты считаешь уже пара?
–Ну что ты надо мной смеешься?
–Потому, что ты такой смешной.
Я с ним шутила и смеялась, а сама думала, а что если не получится выйти замуж, тогда может быть, с кем ни будь, переспать и родить себе ребенка? А что, подходящий кандидат, молодой, симпатичный. Я начала мечтать, воображая разные ситуации.
Вот я привела его к себе домой, переспала или нет? Ой, как противно. Почему, чтобы получить ребенка, нужно идти на такие жертвы? Пройти через эту грязь? Как представлю все эти слюни, как он будет меня трогать, хватать. Фу! Потом на работе, даже если ничего не было, пойдут сплетни, все будут осуждать. Вон на заводе, ничего не было, а какие были потом неприятности. Пришлось уволиться, потеряла работу.
Соседи увидят, скажут, она еще и мужиков водит к себе домой. Тут с собачками сколько неприятностей было, до сих пор стыдно на улицу выходить. Тогда что, мне с квартиры бежать, с работы? Боже, куда потом деваться от позора.
–Ты что, с Костей встречаешься? Спросила Тамара.
–Я с ним не встречаюсь. Это он меня все время встречает, то в коридоре, то на улице.
–Смотри, а то он женатый.
–Да зачем он мне нужен? 100 лет.
Я опять в коридоре встретила Костю.
–Ну и когда ты меня в гости позовешь?
–Никогда.
–Постой, куда ты так спешишь? И что ты так кричишь?
–А потому что! Хочу и кричу. Думаю, может взять, да покричать.
–Хочешь и кричишь?
–Да пошел ты! Да ты меня уже достал! Что ты меня везде караулишь? Отвяжись, я тебе сказала! Я мужу скажу, он тебе все уши оборвет.
–Да нет у тебя никого мужа, слышишь? Куда ты убегаешь?
Только я пришла с работы домой, начала переодеваться, слышу на балконе грохот. Думаю, балкон что ли отвалился. Посмотрела в окно, балкон на месте. Вышла на балкон, посмотрела вверх, никого нет, все на месте. Посмотрела вниз. Тут я увидела, что под балконом что-то лежит, длинное и черное, присмотрелась, а это как будто человек лежит, как будто мужчина, на белом снегу.
Я вызвала скорую помощь. Только скорая уехала, звонок в дверь. Милиция заходит.
–Это ваш муж выпал? Он что, из окна выпал?
–Это не мой муж.
–А кто, любовник? Смеялись мужчины.
–Никто с моего окна не выпал, он сверху, наверно, упал. Я слышала сильный грохот. Посмотрела, мужчина лежит, а откуда он выпал, я не знаю.
Через пару дней звонок в дверь.
–Зина?
–Да.
–Ой. Значит это вы моя спасительница?
–В каком смысле?
–Это я, под ваш балкон упал. Мы сидели в зале за столом, я пошел покурить. Потом хотел их напугать, появиться внезапно с улицы. Вылез с окна кухни, прыгнул на свой балкон, поскользнулся и упал. В милиции сказали, тебя спас козырек на втором этаже. Он смягчил удар, и еще снег. А если бы сразу о землю, тогда все, нежилец. Все-таки 4 этаж. И еще хорошо, что тебя женщина увидела и скорую вызвала сразу, а то тебя там среди кустов не видно было, да еще сумерки, к утру бы замерз. Я на 4 этаже живу над вами.
–Ох и напугали вы меня, такой грохот был, я думала, что балкон оторвался. А сейчас, как вы себя чувствуете?
–Нормально. Говорят, что по пьянке не разбиваются.
–Почему?
–Не знаю, так говорят, что бог пьяных всегда спасает. Мы стояли и смеялись.
–А вы давно здесь живете? Что-то я вас никогда не видел?
–С прошлой весны, скоро год будет.
–Ох и веселая ты девушка. Зинуля-хохотуля. Может, зайдешь к нам, у нас там стол накрыт, по поводу моего выздоровления.
–Нет. Я не пью.
–Как это, не пьешь? Больная, что ли?
–Нет. Почему? Не больная.
–А тогда почему не пьешь?
–Не пью и все, не люблю я пить. Голова потом кружится, дуреешь. А ты что, считаешь, что все люди пьют?
–А как же, первый раз вижу, чтобы человек, девушка, отказывалась. Все пьют, всем нравится, как раз потому, чтобы одуреть, расслабится, забыть все проблемы.
–А у тебя что, все знакомые девушки пьют?
–И не только девушки, все знакомые пьют.
–Значит тебе просто такие люди попадаются, пьющие. А проблемы нужно решать, а не забывать.
–Нет, я вообще-то тоже могу не пить, а могу пить. Ха, ха, ха.
–Это я на работу устраиваюсь, а меня спрашивают: а что ты можешь делать? Я говорю: могу копать. А еще, что ты можешь делать: а могу не копать. Ну что, пойдемте к нам, у нас весело, музыка.
–Нет, извините, как-нибудь в другой раз.
–А можно мне к вам зайти?
–Нет. Вы извините, но моему мужу не понравиться, что, когда он придет с работы, а с его женой посторонний мужчина.
–Но, я же не посторонний, я сосед ваш.
–Приходите с мужем, а то сколько вы тут уже живете, а мы еще с вами не познакомились. Меня, кстати, зовут Гена.
–Я запомню, удачи вам, Гена.
Я пришла на работу. Тамара дала распоряжение.
–Зина, звонили с отдела кадров и сказали, чтобы ты зашла в первую комнату, это прямо по коридору, отдел снабжения. Там Николай Федосеевич вас просит. Сказала она с иронией.
–А что ему надо?
–Может, какие документы принести?
–Тамара, а там вроде бы был Сотников?
–Да, он или перевелся, или в отпуске, не знаю.
Я зашла в первый кабинет. Здесь был огромный зал, за столами сидели люди.
–А Николай Федосеевич?
–А, это туда, пройдите в кабинет. В конце зала я увидела дверь. Открыла.
–С отдела кадров…
–А, Зинаида, как вас по отчеству?
–Викторовна.
Зинаида Викторовна, вот ваш стол, присаживайтесь.
Стол стоял в конце небольшой комнаты, рядом стоял длинный стол начальника. К нему заходили люди, разговаривали с ним, он им давал указания, поручения. Люди заходили и выходили, а я просто сидела и не понимала, зачем я здесь, в чем заключается моя работа. На меня просто посматривали посетители, начальник тоже иногда на меня смотрел. Но никаких указаний не давал. Прошло около часа, я уже начала скучать. Наконец, когда мы остались вдвоем, я спросила?
–А что делать-то надо?
–Зинаида, а, Викторовна. Вы сидите, слушайте, вникайте в работу. Вы будите моим заместителем. Когда я буду уезжать по делам, вы будете разговаривать с людьми.
–О чем?
–По работе.
Я сидела и ничего не понимала, что происходит.
–Вот это новость! Он что, спятил? Какой заместитель? Для этого надо же какое-то образование иметь. Я ничего не понимала, о чем они вообще разговаривают. По-моему, в этом институте одни придурки собрались. Одному буковки, циферки в книжечки зачеркивай целую неделю, которую я сделала за 2 часа. А этот вообще говорит: сиди вникай. Чем они тут вообще занимаются?
–Я долго не могу быть без дела, у меня как будто шило в одном месте, так говорят про таких, как я. Мне постоянно нужно что-то делать, так и время быстрее летит, и интерес, и мысли в голову разные не лезут. А тут, что, сиди, смотри, слушай, что им вообще всем от меня надо? Что они все ко мне цепляются? Я работать хочу, я к моим женщинам хочу, отпустите меня, пожалуйста. Мысленно роптала я. Я чувствовала себя провинившимся школьником, которого поставили в угол и не выпускают гулять на улицу. Наконец-то я дождалась обеденного перерыва.
–Пойдемте в столовую, Зинаида Викторовна.
–Нет, я в машбюро обедаю, я не хожу в столовую.
–Хорошо, тогда жду вас после обеда.
–Можно, я там в машбюро буду работать?
–Что значит, можно? Что за дисциплина? Это теперь ваше рабочее место.
-Ну и чем ты там занималась?
–Мух считала. Сидите, слушайте, вникайте, будете моим заместителем.
–Он что, больной?
–Да он бабник. Как увидит новенькую смазливую женщину, начинает хвостом вилять. Помните, у нас в отделе кадров работала Валентина Павловна, как он перед ней крутился. Каждый день новые рубашки, галстук. Выглаженный ходил с иголочки. А она там мужика какого-то наградила мушками, ее быстро уволили, а он за ней тоже бегал. Потом он мужикам говорил, как хорошо, что я с ней не успел, ой слава Богу.
Тут заходит в машбюро наш начальник. У нас еще и начальник свой был. Мужчина лет 45.
–Тамара, почему ко мне ходят жалуются, что вы не справляетесь с работой, долго бумаги держите.
–А почему у меня людей забирают? Зину Цой перед Новым годом забирал. Сегодня Николай Федосеевич ее забрал, сказал, что она теперь у него работать будет, одна в декретном отпуске. А машинки простаивают. Я не могу никого взять вместо Зины, она у меня числится.
–Хорошо, я разберусь.
Слава Богу, от меня пока все на работе отвязались.
Прихожу с работы домой. Заходит соседка Света.
–Зина, ты умеешь уколы делать?
–Да. Я бабушке своей делала уколы.
Я вспомнила, когда бабушку выписали из больницы, ей нужно было делать уколы. Ей крестная делала. Мы с мамой пришли, крестная говорит: сделай бабушке укол. Я говорю: я не умею. Учись, в жизни нужно всему учиться, в жизни все пригодится. Сначала было так страшно причинять другому боль, особенно родному человеку, а потом я научилась.
–Диме уколы назначили, 2 раза в день, утром и вечером, 10 дней. Я на работе, а он слепой, один не может ходить в поликлинику. Не могла бы ты его проколоть?
–Да запросто, купите все необходимое, там же недолго, буду приходить.
После этого, через 2 недели, Света отблагодарила меня за работу, принесла сгущенку, масло сливочное, конфеты, печенья и чай.
Я случайно, в автобусе, встретила Люду, с которой училась в вечерней школе, я была так рада ее увидеть. Я ее не видела с тех пор, когда она была беременной. Тогда был очень маленький срок. Я все время о ней думала, как сложилась ее судьба. Я ее очень любила, мою рыженькую Люду.
–Сколько лет прошло, как мы не виделись, наверно лет 10?
–Да наверно по более будет.
–Ну и кто у тебя там родился, девочка или мальчик?
–Родилась девочка, но у меня еще и мальчик есть, 5 лет. Мы со Страхом расписались, мать настояла, но не жили, сейчас я замужем за другим.
–Дочка то, красивая?
–Поехали ко мне, сама увидишь. Здесь недалеко.
Зашли, она жила в квартире. А дочка была такая страшненькая, я вспомнила Страха, как она была на него похожа. Я думала, но почему она не похожа на красивую Люду. Зато мальчик был похож на Люду и видимо на отца, он был не рыжий, как Люда, он был немного темноватый, у него были каштановые волосы, голубые глаза, он был такой миленький, такой красивенький, просто как куколка. Я подумала, сколько же он девичьих сердец разобьет, но он об этом еще пока и не догадывается, что его ждет впереди.
Люда приготовила мясо с картошкой в духовке. Она всегда была хорошей хозяйкой. Мы сели за стол кушать. Но было так неприятно, мало того, что ее дочка была такая страшная, она была еще и противная. Она все время дергала своего брата. Сидела и тихонько, скривив губы, обзывала его шепотом, но с особенной интонацией, с ненавистью. Козел! Было видно, что она его сильно ненавидит. Как будто при каждом произношении она давила его как мокрицу. Пока мы сидели она постоянно твердила это слово, от нее шла такая тяжелая энергетика. Мы сидели за столом молча.
Мне так хотелось эту противную девчонку схватить за горло и держать до тех пор, пока она не сдохнет, чтобы она навек замолчала и не обзывала этого милого мальчика, а ее я уже так ненавидела, что даже боялась. Но я терпела, молчала. Мне даже хотелось плакать от злости, что я ничего не могу с ней сделать. А что я могла сделать? Люда молчала, и я молчала потому, что это чужая семья, чужие дети. А Люда молчала, может ей передо мной было неудобно.
А эта противная девчонка наслаждалась своей властью, унижала и унижала его, своего младшего брата. Может из-за его красоты она была обделена родительской любовью. Отец, естественно, любил своего сына, да еще такого милашку то, как не любить. А она была чужая для него. А Люда может тоже не любила ее, если она ненавидела Страха, может ее просто терпела. Все любили сыночка, а старшая дочка была никому не нужна.
Я даже слышала такой случай. Одна женщина рассказывала, когда в доме появился малыш, ему начали уделять больше внимания, старшая дочка выкинула малыша с 9 этажа. А что с нее возьмешь, ее же в тюрьму не посадишь, а ребенка уже не вернешь. Вот когда уже начинает проявляться эгоизм, еще с раннего детства. А вывод какой? Нужно рожать детей от любимых, от красивых, и уделять внимание всем детям одинаково, никого нельзя обделять любовью. Тогда будут расти счастливые дети, а когда вырастут, из них получатся счастливые взрослые.
Иногда видишь таких противных детей, что в голове появляются такие нехорошие мысли: лучше бы аборт сделала. Но наверно все в жизни уместно. Просто мы рассуждаем как люди, а для Бога все люди равны, он всех нас любит одинаково, все люди приходят на землю с определенной целью, если она пришла сюда, живет здесь с нами, значит так Богу угодно было, каждый несет свой крест, я так думаю.
У Бога на каждого из нас, людей, есть свой план. У каждого человека на земле есть свое предназначение. И никто не в праве лишать его жизни. Как хорошо, что внутри у каждого человека есть какие-то ограничительные рамки терпимости. А если бы не было, то люди бы, наверно, как звери, начали бы убивать друг друга, они бы от злости кусали и рвали друг друга зубами, били и убивали и уже бы никого не осталось на земле. Я всегда удивляюсь, как велик Бог, что он нас всех любит.
Я вспомнила, у одной знакомой женщины дома видела икону Христа, а на ней было написано: новую заповедь даю вам, да любите друг друга. Все, пошла опять плакать.
На работе Галя рассказывала, как 2 года назад, зимой, она ехала в полном, набитом людьми автобусе. На гололеде он не смог затормозить с горки и перевернулся в овраг, там было столько крови, что она стекала по ступенькам и по окнам перевернутого автобуса. Люди были со сломанными руками, ногами, головами, она была вся в крови, в чужой крови. Когда ее осмотрели врачи, у нее были лишь незначительные ушибы и ссадины. Она сидела в передней части автобуса, сразу за водительским сидением. На тот момент она без мужа воспитывала двух дочерей. Когда она пришла домой, она плакала, переживала, что все ее пальто в крови, а ей зимой, завтра, не в чем идти на работу.
Весь день на работе как-то покалывало в груди, в области сердца, было душно и нехорошо, душа болела, как бы в ожидании чего-то плохого. Вечером позвонила мама, сказала, что Вовки сегодня было так плохо с сердцем, что ему вызывали скорую. А я подумала, что из-за этой снохи, я уже давно не видела брата. Надо бы его повидать, поддержать, стало его так жалко, как он там устроился?
Я утром завела тесто кислое на кефире, достала фарш размораживать и побежала на работу. Пришла с работы, быстро налепила пирожков с мясом и с морковкой, нажарила и поехала к брату. Уже вечер, он лежал один лицом к стене, комната была за навешана.
–Вова. Вова.
–Кто это? Не поворачиваясь спросил он.
–Это я, Зина, твоя сестра. Вова, я пришла только на минуточку, только обнять и поцеловать тебя, и сказать, как я тебя люблю. Братик мой, как ты? Слезы потекли у меня из глаз. Я обняла его и поцеловала в щеку.
–Сказали, что я скоро умру.
–Ты что? Посылай всех. Скажи, не дождетесь.
– А я так и сказал.
–Может тебя посадить на подушку?
–Нет.
–Я пришла на минуточку, обнять и поцеловать моего братика. Я тебе принесла горячие пирожки, я только сейчас их пожарила и поехала к тебе. Тебе оставить их, когда ты их покушаешь?
–Давай скорей, пока они горячие, давай их все, неси мне их скорей, а то мне из них ничего не достанется.
–Тебе с мясом или с морковкой?
–Давай и с мясом, и с морковкой, давай все тащи, какие есть. Давай скорей, пока они горячие.
Я вытащила пирожок с морковкой и сунула ему в руку. Он жадно начал его есть.
–Вот этот с морковкой, они полезные для сердца, энергию дают. Я положу пакет возле тебя, чтобы они не остыли, а ты их ешь.
–А с мясом, где с мясом? Он прижал пакет с пирожками к груди.
–Тут в пакете и с мясом.
Он жадно накинулся на еду, даже не поворачиваясь ко мне, так и лежал на одном боку. Я начала его гладить по спине и обнимать его, и целовать в щеку. А он был такой худенький, одни косточки торчали. Было его так жалко, ему не повезло с женой, она его даже не кормила, только деньги с него требовала. Он лежал один, такой заброшенный, только слышно, как в другой комнате его жена громко кричала на детей, дети плакали.
–Бедный мой братик, поправляйся, я тебя люблю.
Это был последний раз, когда я видела своего брата живым. На следующий день мама позвонила вечером и сказала, что только что умер Вовка.
Прошлого начальника перевели на другую работу, к нам пришел новый, ему было лет 40, он был среднего роста, обходительный, веселый, симпатичный. Как-то он утром пришел на работу, с девочкой лет 4.
–Садик закрыли на 2 дня, не с кем дочку оставить. Пусть у вас немного побудет, потом жена заберет. Тамара посадила ее за стол, дала карандаши, бумагу, она сидела рисовала. Потом ей надоело, она встала и пошла гулять по комнате, подошла ко мне.
–Тетя, я в туалет хочу. Мы с ней пошли. Когда вышли из туалета, я ее взяла на руки. Из кабинета вышел Петр Павлович.
–Папа! Закричала Софья. Я к тебе хочу.
–Побудь пока с тетей, скоро мама за тобой приедет.
–А вы хорошо смотритесь с моей дочкой. Хотите, я вам тоже такую же сделаю?
Я вытаращила глаза от удивления и не знала, куда деться от стыда.
–Ну у вас и шуточки. Он засмеялся и зашел в свой кабинет.
Я пришла домой, звонок в дверь, посмотрела в глазок, там стоял Гена и еще какой-то парень. Думаю – или деньги занять, или в гости звать. Открывать не стала. Слышу их разговор.
–Да пошли Ген, дома нет ее, раз не открывает, пошли накатим, там девчонки заскучали.
–Слушай, ну почему она даже разговаривать со мной не хочет, поздоровается и бежит. Такая вся из себя деловая. Значит я ей не нравлюсь?
–Слушай, ты что, пуп земли? Успокойся, плюнь и забудь. Пошли накатим, тебе что, девок мало? Свет клином на ней сошелся? Пошли. Парень потащил Гену верх по лестнице. Я стою и думаю: вот еще один прицепился, алкаш, какого хрена ему от меня надо?
Утром я опаздывала на работу, вчера смотрела страшный фильм до поздней ночи, потом не могла уснуть. И хоть до работы 4 остановки, все равно не успевала, взяла такси. За рулем был симпатичный мужчина, немного полноват, немного лысоват, лет 35. Он иногда с высокомерной улыбкой посматривал на меня. Когда я доехала до работы, положила ему деньги, он взял меня за руку и посмотрел в глаза.
–А телефончик?
–Я свои телефоны никому не даю.
–А до которого часа вы работаете.
–До 6.
–Тогда в 6 часов вечера я вас буду ждать на этом месте. Лады?
Я пожала плечами и пошла на работу. В свободное от работы время я думала весь день. А может мне пуститься во все тяжкие, когда-то же надо уже начинать новую жизнь, а там видно будет, может замуж выйду, может ребенка для себя рожу, как получится. Только на работе или дома нельзя позорится, а так, чтобы никто не знал. И в самый последний момент я опять испугалась.
Решила, что я еще молодая, время есть, попозже займусь развратом. Отпросилась у Тамары на 15 минут раньше, чтобы избежать встречи с утренним водителем. Вышла с работы и пошла по тротуару на остановку.
–Девушка, вы не меня случайно ищите? А я здесь. Это он. Остановился, открыл двери.
–Садитесь. Меня, кстати, зовут Владимиром.
–А меня Зина. А куда мы едем?
–Ко мне на дачу.
–А что там на даче?
–Там весна, свежий воздух, банька.
А после баньки начнет приставать, подумала я.
–А может не надо на дачу?
–Почему, здесь совсем недалеко, за городом, впереди 2 выходных.
–А может в другой раз?
–Почему?
–Может баньку не надо?
–Хорошо, не надо так не надо.
Мы зашли в недостроенную дачу. Одна комната и кухня были выбелены. Второй этаж был еще в кирпиче. Володя поставил на стол шампанское, пиво, шоколад, печень трески, нарезал батон. Я тряслась от страха и ругала себя, зачем я сюда приехала.
Со страху или на нервах, я пила шампанское, пиво, шоколад, консервы, все перемешала, мне стало так плохо. У меня началась сильная одышка, тяжело дышать, тошнило, выходила на улицу, не хватало воздуха. Намочила полотенце, положила на горячую голову, на грудь.
–Может вы отвезете меня домой?
–Не могу, я тоже пил шампанское. Потерпите до утра.
Я просто сходила с ума, мне было так плохо и стыдно, что я в таком состоянии.
–Ложитесь на кровать, полежите.
–А вы где будите?
–Я тоже лягу на кровать.
–Нет! Закричала я. Я здесь буду сидеть.
–Но здесь только одна кровать. Не бойтесь.
Полночи я задыхалась, даже не помню, как уснула. Утром проснулась, на столе стоял горячий, свежезаваренный чай.
–Вам уже лучше?
–Да. А что это было?
–Наверно аллергия на что-то.
–Вы не могли бы отвести меня домой?
–Конечно. А может останетесь еще?
–Нет! Закричала я.
–Ну нет, так нет.
Всю дорогу он посматривал на меня с сожалением и участием, а я думала, хоть бы быстрее уже доехать и не видеть его, свидетеля моего позора. Мне было так стыдно, вела себя как дура, зачем я пила это шампанское и пиво, и шоколад, и еще консервы, полный кошмар! Зачем я вообще согласилась ехать на эту дачу? Сказала бы, что не поеду, да и все. Я думала, сейчас довезет, и больше я его никогда не увижу, и забуду про этот ужас и стыд. Но я частенько потом видела его вишневую машину рядом со своей работой. Приходилось выходить через другие двери и ехать домой другой дорогой.
Воскресенье. А дома душно, я вышла прогуляться, захотелось мороженое. Подошла, приготовила кошелек, встала за мужчиной, он резко повернулся, толкнул меня, у меня выпал из рук открытый кошелек, рассыпались все деньги. Он долго извинялся, помогал собирать деньги, купил мне мороженое. Мы сидели на скамейке, ели и смеялись вспоминая, как лбами ударились, когда наклонились собирать деньги.
Он был примерно моего возраста, простой парень, ничего особенного, но с ним было так хорошо. Мы с ним до самого вечера просидели на скамейке. Он сказал, что живет в общежитии, попросил телефон.
Уже часов в 11 вечера позвонила женщина.
–Вы Зина? Так вот, я вам хочу сказать, что Николай лежит у меня в постели, мы женаты с ним 6 лет. Мы до этого с ним немного повздорили, но сейчас помирились. Он мне все рассказал, как вы сидели на скамейке, ели мороженое, как вы смеялись, что лбами ударились. Он мне все про вас рассказал, и я прошу, убедительно прошу вас, ему никогда больше не звонить
Я была в шоке. Во-первых, я даже не знаю его телефон, во-вторых и третьих, потому я никак не могу ему позвонить, даже если очень захочу. Но каков болтун! С виду интересный, приветливый, приятный, а оказался идиот. Как все же внешность обманчива.
Мало того, он еще набрался наглости, позвонил мне вечером в понедельник.
–Может мы сегодня вечером встретимся?
–Не звони сюда больше никогда, забудь мой телефон.
–Ты что, обиделась, что тебе звонила женщина? Она мне не жена, она в записной книжке увидела твой телефон.
–А что, у тебя в записной книжке было написано, как мы сидели на скамейке и ели мороженое?
–Прости.
–Не звони мне больше, пожалуйста.
Я только от дачи немного успокоилась, тут мне опять сносят нервы. Как жить?
Во вторник, после обеда, в машбюро заходит невысокого роста, полная, неопрятная женщина.
–Здравствуйте. А кто Зина?
–Я Зина.
–Ах, так это ты шалава к моему мужу пристаешь? Прохода не даешь?
–Я? А к кому я пристаю? Кто ваш муж?
–Костя. Он говорит, в коридоре меня караулит. Он назвал меня Зина. Она заплакала.
Все женщины в машбюро начали за меня заступаться. Они рассказали, что часто его видели в коридоре, одного.
–Да он всю дорогу околачивается около нашей комнаты. Мы слышали, как Зина ему говорила – отвяжись, что ты преследуешь меня. Это он сам к ней пристает, вот гаденыш! Хоть женщины меня отмазали, но нервов он мне попортил не мало, да еще жена пришла добавила.
В пятницу вечером звонят в дверь, я подумала – ко мне, подошла к двери, хотела открыть. Слышу соседка свою дверь открывает.
–Света, а ты знаешь, что только ты из двери, в твою дверь Зинка, сучка, соседка твоя, лезет.
–Я знаю. Я попросила Зину, она делала моему мужу уколы, 2 раза в день.
–Ох и доверчивая ты, эта молодуха быстро окрутит твоего мужа.
–Да что вы такое говорите, как вам не стыдно, ходите тут сплетничаете. У меня муж слепой, у него сахарный диабет, а вы ходите грязь на людей льете.
–Да пошла ты дура, ей говоришь, а она еще орет.
–Пошла ты сама, сплетница.
Женщина поднялась по лестнице наверх.
–Ужас, ей что, дома делать нечего, ходит, следит. Какой народ здесь нехороший живет. Что происходит? Почему все вдруг на меня ополчились? Я же никому, ничего, плохого не сделала.
Ночью слышу визг. А-а-у, не могу понять откуда. Я так перепугалась, спросонья ничего не пойму. Опять А-а-у, меня чуть инфаркт на хватил, а это моя Лада завывает, орет. Включила свет, не пойму, болит у нее что ли что-то, что она так кричит. А она рот разевает, хвостом машет вверх, вниз и орет.
Рядом с балконом у меня дерево росло вплотную, я ее на дерево с земли брошу, потом с балкона зову, она поднимается, домой заходит. Я открыла ей балконную дверь, она пулей выскочила и сразу на дерево, слышу уже на улице орет, завывает, ну хоть не у меня в квартире. А то опять соседи скандал устроят.
Я думаю, надо же, природа как требует, кошка кота захотела и орет. А как же женщины терпят, не орут как кошки. А еще обзывают бедных женщин всяко, а это просто природа требует.
Я подумала, что какая-то черная полоса у меня в жизни началась. Почему-то везде неприятности. Как будто весь мир на меня ополчился. Я выходила из квартиры со страхом, прислушиваясь, нет ли кого на лестничной клетке, чтобы никого не встретить. Быстро сбегала вниз и быстро шла на остановку. Только в автобусе я немного отдыхала, потом, когда шла на работу, я переживала, что там опять будут какие-то неприятности.
На работе я сильно нервничала, не могла сосредоточиться, делала ошибки, психовала, у меня все валилось из рук. Я начинала еще больше злиться, я была просто в отчаянии. Я уже всего боялась и дома, и на работе, как загнанный зверь в ловушке. Я не знала, что мне делать, как успокоиться.
Я вспоминала мамины слова, думаю, может правда сходить в церковь, исповедаться, причаститься, тогда может Бог мне поможет. Когда человек меняет что-то в своей судьбе, то и события в жизни начинают меняться. Надо решиться. Что тянуть. Как раз сегодня пятница, зайду узнаю, как это можно сделать, а в субботу или в воскресенье схожу.
Я зашла в ограду церкви, в свечном киоске купила свечи, поднялась по ступенькам. Там была служба, хор на балконе пел. Люди молились, а мне было так стыдно, казалось, что все на меня смотрят. Какая-то женщина начала меня ругать шепотом:
–Почему ты простоволосая, бесстыдница, да еще в брюках, ты в храм пришла или на танцы.
Все осуждающе смотрели на меня, своими серьезными лицами. Я смотрела по сторонам и вверх, везде были красивые иконы. Казалось, что даже лица с икон злобно смотрели и осуждали меня. Мне было так стыдно и страшно. Я поспешила на выход. На улице я сильно плакала, в стороне у сосен. Потом подошла к крану, струящейся водичкой, умылась, попила, зашла в свечную лавку, спросила женщину продавца, как можно исповедаться и причаститься.
В субботу утром я надела юбку, было так неудобно, снизу поддувало. Я уже много лет ходила в брюках, так привыкла к ним, что чувствовала себя голой. Взяла с собой платок. Думаю, будь, что будет, пойду в разведку. Я всегда так себе говорю, когда иду в незнакомое или непривычное место.
Заходя в ограду храма, я надела платок на голову. С дрожащими в коленках ногами поднялась по ступенькам храма. Открыла тяжелые двери, прошла под купол. Народу было очень много, всюду мерцали огни горящих свечей. Душный воздух был наполнен ароматами. Я прошла в комнату для исповеди, как мне объясняла продавщица. В комнате было много людей, батюшка проводил общую молитву:
–Раскаиваетесь ли вы во всех прегрешениях, прелюбодеяниях, пьянстве, сквернословиях? И все громко говорили: раскаиваюсь.
–Раскаиваетесь ли вы? …Он перечислял другие прегрешения. Все и я тоже говорила: раскаиваюсь.
Потом люди по одному подходили к батюшке, он накрывал их покрывалом, они шепотом исповедались в своих грехах. Он их крестил, они уходили в большой зал, под купол, для причастия.
Было так стыдно и страшно рассказывать кому-то постороннему все плохое, что ты совершил в жизни. Все самое сокровенное, неприятное, постыдное, которое хочется поскорее забыть, запрятать, сейчас все нужно было вытаскивать наружу, вывернуть себя наизнанку. Как можно сказать, что я вот такая дрянь, я пила, курила, гуляла, воровала, что я всех ненавижу потому, что боюсь. И вообще, что я такая злая, что хочу кого-нибудь убить. Что меня все ненавидят, проклинают и может тоже хотят убить. От этих мыслей мне стало так сильно стыдно и страшно, что из глаз разом хлынули огромные слезы.
Я склонила голову, чувствовала себя такой маленькой, как мышка, такой никчемной, мне хотелось куда-нибудь спрятаться, забиться в глубокую норку и никогда оттуда не выходить. Так и умереть там от голодной смерти. Однако деваться некуда, подошла моя очередь.
Я со слезами склонила голову, как склоняют голову, ожидая гильотину. Батюшка накрыл меня покрывалом. Мне казалось, что я медленно начинаю умирать от страха.
–Вы присутствовали при общей молитве?
–Да.
–Вы раскаиваетесь во всех перечисленных грехах.
–Да.
–Вы готовились к таинству причастия?
–Да.
–После 12 часов ночи не ели, не пили, не занимались любовными утехами?
–Нет. А я здесь, в ограде, попила святой водички.
–К причастию не подходите. Вы не готовы.
–Да я же всего глоточек святой водички.
–Матушка, придете в другой раз на причастие.
Было так обидно, пройти такие круги ада, унижения, позора, и не дойти чуть-чуть до цели, из-за одного глоточка святой воды. Наоборот я подумала, что это же хорошо будет попить ее и войти в церковь. Было так обидно, я чувствовала себя мокрицей, которую только что раздавили и убили.