– Ой! Как голова трещит. Неужели я вчера опять перебрал? Точно. Везде бутылки пустые. Теперь только бы до холодильника добраться, подлечиться, голову поправить. Он встал с постели охая, держась обеими руками за голову.

– Говорила мамочка мне: Борис, сынок, ты много пить начал. Почему? Сынок? Что с тобой? Что случилось? Почему ты пьешь? Нельзя так жить. Остановись. Борис открыл холодильник.

– У-у. Да тут еще есть. Слава Богу. Надо пацанам сказать, чтобы еще сгоняли. Борис открыл бутылку вина, сел в кресло.

– Хо-ро-шо! Холодненькое. О! Хорошо то как! А почему я пью? Мамочка. Никто меня не понимает. Одинок я. Ни семьи, ни детей. И любовь моя уже давно замужем. А потому, что не положено мне, по моему статусу, иметь жену и детей. Тут как? Женщины любят богатых и успешных. Неудачников никто не любит. А чтобы быть богатым и успешным, нужно быть бандитом. Он посмотрел в большое зеркало.

– А бандитам иметь жен не положено. Потому, как нельзя расслабляться, нужно всегда быть в форме.

– Понял Борька? Он улыбнулся. Да. Что-то я расслабился. Ладно Борька. Прорвемся. Он тихонько запел. Бутылку вина, я выпью до дна. Одна только ты понимаешь меня. Борис встал с кресла, вышел из комнаты с бутылкой. Прислушался.

– Народ! Почему так тихо? А – У! А где все? Ивашка! Он заглянул в комнату Ивана. Нет никого.

– Ивашка Брат! Ты где? Мамочка! Он заглянул в комнату Беллы. Нет никого. Борис посмотрел в гостиную с балкона.

– Клим? Макар? Где вы черти полосатые? Быстро все ко мне. Что случилось? Где все? Я что проспал конец света? Почему меня никто не разбудил? Он пошел дальше к комнате Вероники.

– Сестренка ты дома? Почему-то дверь ее закрыта. Он начал стучать в дверь.

– Сестренка! Почему ты закрылась? Открой. Это я, Борис. Не хочет открывать. Почему ты молчишь? Ты в порядке? Скажи почему никого нет? Скажи где все? Что случилось? Куда все подевались?

День выдался душный, с утра парило. Вероника после утреннего бассейна не стала на себя ничего надевать. Так и сидела в кресле в трусиках и легкой маечке, перед открытым окном. Слушала музыку в наушниках и в такт качала головой. Потому она и закрыла дверь на ключ. Да и не хотела она уже больше никого не видеть и не слышать. Она знала, что ее парень придет только вечером, а остальные ее не интересовали. Потому она никак не могла слышать, что происходило за дверью.

А за дверью Борис. Когда ему надоело стучать в дверь, он присел на корточки спиной к двери и пил с бутылки вино.

– А вдруг что-то случилось? Почему она не открывает и молчит? А вдруг там ей плохо? Моей сестренке. А я тут сижу под дверью, как дурак. Надо спасать сестренку. Эй кто-нибудь! Отзовитесь! Тишина. Куда все подевались? Борис отхлебнул с бутылки, подумал, отхлебнул еще. Поставил ее в сторону, пошел в свою комнату.

Борис коллекционировал топоры и ножи. В его спальне на одной стене была коллекция ножей, на другой стене коллекция топоров. Он подошел к стенке с топорами.

– Так. Эти маленькие, а эти большие. Наверно этот будет в самый раз. Он снял со стены топор и пошел к спальне Вероники. Еще раз на всякий случай постучал.

– Сестренка! Открой. Это я Борис. Он нашел в проеме двери язычок замка.

– Так. Чуть ниже. Он начал тихонько просовывать острие топора между косяком и дверью, начал отжимать дверь. Дверь легко открылась. Борис увидел Веронику в кресле в наушниках. Он успокоился и улыбнулся. Положил топор на пол, взял бутылку в руки, отхлебнул и пошел в сторону Вероники.

Борис взял маленький пуфик, который стоял перед зеркалом. Поставил его в метре от Вероники и сел на него, смотрел на Веронику попивая вино.

Вскоре Борису стало скучно так сидеть, глядя на ее спину. Он развернул кресло. Вероника сидела с закрытыми глазами и слушала громкую, модную песню, прихлопывая в ладоши и в такт качая головой. Борис начал громко смеяться, попивая вино.

Ему снова стало грустно, что его не замечают. Он потянулся к Веронике и с боку поцеловал ее коленку. Она вздрогнула. Закричала. Сняла наушники и начала кричать.

– Ты что сдурел, алкаш! Пошел вон! Кричала Вероника, махая руками и ногами.

– Мама! Мама!

– А мамы дома нет. И никого дома нет. Все куда-то подевались. Борис смеялся и разводил руками в сторону. Представляешь? Сестренка.

– Убирайся вон от сюда. Что ты тут расселся? Она пинала его в грудь ногами.

В гостиную вошел Никита. Он услышал крики Вероники и быстро побежал в верх по лестнице. Он забежал в комнату, схватил топор с пола и наотмашь ударил Бориса тупой стороной в висок. Борис упал с пуфика на пол и не вставал.

– Ты что дурак? Ты что больной? Ты что натворил? Придурок. Кричала в истерике Вероника.

– Я услышал твой крик. Когда забежал. Я подумал, что он пристает к тебе. Я же сказал, что убью любого, кто к тебе приблизится.

– Откуда ты взялся? Козел? Идиот? Она подбежала к Борису.

– Борис Леонидович! Борис Леонидович! Ой здесь кровь. А! Закричала она.

– Мама! Мама! Вероника выбежала из комнаты.

– Мама! Мама! Ты где? Помоги! Она забежала в комнату Беллы.

– Тут никого нет. Она зашла в комнату Ивана.

– Иван! Иван. Где все? Куда все делись? Вероника побежала в свою комнату.

– Я пощупал пульс. Пульса нет. Он умер.

– Как умер? Ты что дурак? А! А! А! Кричала Вероника.

– Что теперь делать? Мамочка! Господи! Что теперь делать?

– Делаем ноги, быстро.

– Какие ноги?

– Сматываться надо. Бежать. Быстро.

– Как бежать? Куда?

– Главное быстро.

– Куда бежать? Я никуда не пойду.

– Дура! Его брат, контуженный, разбираться не станет. Пристрелит обоих. Давай затащим его, в его комнату, как будто он пьяный лежит. Пока будут разбираться, у нас появится немного времени, а так нас сразу прибьют. Никита тащил Бориса за ноги волоком, а Вероника вытирала с пола кровь.

–И куда мы теперь побежим, нас же везде достанут? Найдут и прибьют. Плакала Вероника.

– В колотушки поедем, там нас никогда не найдут.

– Какие еще колотушки? Там, что нас будут колотить?

– Орехи там кедровые колотят. Потому и называются колотушки. Сейчас быстро заскочим ко мне домой. Я копил деньги на нашу свадьбу. На первое время хватит. Бежать. Бежать быстрей надо, пока никого нет.

–Г оворишь на первое время деньги есть? Это хорошо. Вероника вспомнила. Когда Борис узнал, что у нее день рождения он сказал: Сейчас я тебе дорогой подарок принесу. Жди меня здесь. Он вышел из комнаты, пошел вниз по лестнице. Она за ним украдкой, чтобы не видел.

Борис спустился по лестнице подвала в доме. Она приоткрыла дверь и смотрела за ним. Борис отодвинул старый шкаф, убрал кирпичи в стене, а там тайник. Он был очень пьяный, потому никак не мог вспомнить код сейфа.

– Единичка. Единичка. Это я и Ивашка, два брата и нолики. Почему же ты не открываешься? Бубнил он себе под нос.

– А. Вспомнил. Единичка. Единичка, а посредине нолики. Говорил он вслух.

– Смотри в его комнате все раскидано, везде бутылки.

– На кровать мы его все равно не поднимем. Давай положим его здесь на пол рядом с кроватью. Раной в низ, чтобы не было видно, ногами к двери, как будто он пьяный лежит.

– Ну все, давай бежим быстрей, пока никто не вернулся.

– Жди меня здесь, я быстро.

– Куда ты Вероника? Она схватила свой рюкзак и побежала вниз по лестнице в кладовку. Здесь хранились разные продукты, инструменты, корзины, банки, кастрюли, старые вещи, старый хлам. Вероника никак не могла сдвинуть старый, тяжелый шкаф. Затем она сообразила. Увидела воду в банке. Налила на пол под ножки, шкаф легко сдвинулся, как по маслу. Но какие кирпичики нужно убрать? Она не видела. Она торопясь хваталась за все подряд на уровне глаз, потому что он не приседал, а стоя их вытащил. Наконец она нашла нужные. Вот он и сейф. Она вспоминала код, его слова: Две единички. Мы два брата и нолики.

– Не открывается. Что же делать? Нужно что-то делать? Бежать. Ее колотило в нервном страхе. Руки тряслись.

– Бежать. Надо бежать. Спасать свою шкуру. Что там происходит на верху? Она не знала.

– Может бежать уже поздно? Может сейчас поднимусь и меня сразу пристрелят. Потом она вспомнила. Единичка. Единичка. Он сказал: Это я и Ивашка. А посредине нолики. Сейф открылся.

– Мама моя родная! Боже! Я же столько не унесу. Она начала складывать в свой рюкзак деньги. Чтобы не торчали, чтобы не видно было, что там пачки денег.

– А это что? Какой-то бархатный мешочек. Что-то мелкое твердое. Не будет же он хранить в сейфе всякую ерунду? Значит что-то ценное. Ладно прихвачу, потом разберусь.

– Боже какая удача! Все. Нужно быстро ставить все на место и бежать.

Когда Вероника и Никита выходили из дома, подъехала машина. В ней сидели Белла и Иван.

– А что это вы такие взъерошенные? Спросила Белла.

– Да мы тут немного, ну это… целовались. Смущенно улыбнулась Вероника.

– Весна. Знаете ли. Весна. Улыбался Никита. Вероника села к Никите, на мотоцикл и они медленно поехали.

– Вероника! Крикнула вслед Белла.

– Мам. Мы в кафе, перекусим, на дискотеку, а утром рано с ребятами на рыбалку.

– Ты что не придешь ночевать? Белла всегда переживала за дочь. Но никогда не вмешивалась в жизнь дерзкой дочери. Она чувствовала себя виноватой перед ней, что в погоне за копейкой уделяла ей мало внимания. Поэтому даже немного побаивалась, за ее крутой нрав. Она считала, что она уже совсем взрослая. Встречается с парнем и может уже даже скоро подарит ей внука или внучку. Она просто млела от счастья, от таких мыслей.

Белла стояла и смотрела вслед уезжающей дочери. Сейчас ее материнское сердце болело, страдало, как будто предчувствовало буду. Огромные слезы выкатывались из ее больших, бирюзовых глаз, стекали ручьем по горячим щекам и с подбородка падали на высокую грудь. Она сквозь линзы слез, долго смотрела на исчезающий в даль мотоцикл.

– Вероника! Куда же ты? Постой. Говорила она шепотом, протягивая руки вперед, как бы желая остановить дочь. Тем самым предостеречь ее от чего-то.

– Куда же ты дочка? Она скрестила руки на груди, стояла и качала головой из стороны в сторону. Иван подошел, обнял Беллу за плечи.

– Ну что ты мамочка, не плачь, нагуляется и вернется. Что она маленькая, что ли? Взрослая девушка. Белла повернулась, положила голову на его грудь. Тихонько всхлипывала, вздрагивая при этом.

А Вероника крепко держалась дрожащими руками за своего избранника. С ее глаз потекли горячие слезы. Она закрыла глаза. Ее слезы разлетались со щек в разные стороны от встречного ветра. Перед ее глазами стояла высокая, красивая женщина, ее мать. Вероника так хотела ее обнять на прощанье, попросить у нее прощенье.

Ведь в отличии от своей матери, она понимала, что может уже больше никогда не встретится с ней. Но времени совсем не было. Каждая секунда была дорога. Тогда она понимала, что промедление было смерти подобно. Нужно было бежать, бежать и чем быстрее, тем лучше. Как можно дальше от этого злополучного места.

– К тебе заезжать не будем, поехали сразу в эти, как их, погремушки.

– Колотушки.

– Да хоть хохотушки, время дорого.

– А как же деньги на первое время? Мои сбережения?

– У меня такие сбережения в рюкзаке, что нам хватит и на первое, и на второе, и на все времена, до самой старости! Нашим детям, и нашим внукам, и правнукам. Мы сказочно богатые Никита, кричала и хохотала Вероника.

– Ты что банк грабанула?

– Какой ты у меня догадливый, однако, Никита. Она вдруг подумала, что наверно ее мать и Иван уже зашли в дом и все увидели, может уже все знают, а может уже за ними погоня. От страха, эмоции девушки сменились. Теперь перед ее глазами была только дорога, только цель мчаться быстрее, чтобы быть как можно дальше.

Взрослая жизнь

Вероника лежала на нижней полки купейного вагона. Она отвернулась к стенке, закрыла глаза и плакала. Перед ее глазами стояла ее плачущая мать. Она даже не попрощалась с ней, не обняла ее, не поцеловала на прощанье, не сказала ей, как она ее любит. Вероника уткнулась в подушку и под стук колес вздыхала, стонала и тихонько подвывала от душевной боли. Обняла подушку как будто обнимала мать.

– Мама! Мама! Шептала она сквозь слезы.

– Мама обними меня, защити меня, избавь меня от этого ужаса воспоминаний. Перед глазами девушки стояла страшная картина, окровавленный Борис в луже крови, эти ужасные черные подвалы, это стремительное бегство. Девушка от страха сильнее сжимала в руках подушку.

– Мама! Где ты! Защити меня. Никита лежал на верхней полки и похрапывал.

– Он все-таки молодец. Бросил мотоцикл в парке. Пробежались по магазинам. Взял такси, доехали до вокзала, взял билеты. Сильно спешил и все время твердил: Быстро линяем из города.

Вероника проснулась от поцелуя Никиты.

– Милая, с добрым утром. На столе стояли стаканы с чаем, в алюминиевых подстаканниках, бутерброды и булочки. Вероника потянулась, улыбнулась.

– А мы, что одни? Попутчики наши вышли?

– Да. Я бабушку с внучкой только что проводил. Теперь мы с тобой почти сутки будем ехать одни.

– А может еще кого-то подсадят?

– Там почти нет населенных пунктов. Вагоны идут полупустые. Давай перекусим, а вечером можем сходить в ресторан.

– Ой! В ресторан! Ура! А почему вечером? Я сейчас хочу в ресторан. Я такая голодная, а мы такие богатые, прыгала Вероника от радости.

– Хочешь пойдем сейчас. Они выпили чай и пошли в ресторан.

В ресторане Вероника и Никита заказывали все, что хотели, вернее все что там было, пили вино. Официанту сказали, что они молодожены, у них медовый месяц. В купе они прихватили вино и всякой еды.

В купе Вероника смеялась, веселилась, баловалась. Достала с рюкзака мешочек с драгоценностями. Она надевала на себя все дорогие украшения, кольца, браслеты, цепочки. Которые не помещались вешала их на голову, уши, любовалась на себя в зеркале. Она осыпала украшениями Никиту, вешала на шею, на голову, на уши цепи и кулоны.

– Моя ты королева! Драгоценная моя!

– А ты мой король!

– Мы с тобой самые богатые!

– Мы с тобой самые счастливые!

– Да нам теперь этих денег хватит на всю жизнь!

– Да нам теперь вообще никогда работать не надо, представляешь?

– И нашим детям хватит!

– И внукам и правнукам! Прыгала от радости Вероника. Они пили вино, целовались и спали вместе.

– Ты моя! Ты только моя! Никому, никогда тебя не отдам.

– Ты всегда будешь только моей. Только моя! Моя принцесса! Моя королева! Моя любимая! Моя! Только моя! Всю ночь Никита шептал Веронике на ушло. А поезд стремительно мчался, приближая их к будущему, как им казалось счастливой и беззаботной жизни.

Лесная жизнь

– Просыпайся любимая, мы подъезжаем к нашей конечной остановке. Никита нежно целовал Веронику, сидя перед ней на корточках.

– Я уже собрал все вещи, скоро наша станция. Вероника никак не могла отойти от сна. Он посадил ее, спустил ее ноги, обувал ей кеды. А она зевала с закрытыми глазами, снова валилась на подушку. Она никак не понимала, почему нужно вставать, куда-то идти, когда так хорошо лежать и спать под стук колес. Никита умыл ее минералкой, дал попить, вытер ее лицо полотенцем. Только тогда она начала приходить в себя.

– Почему нужно куда-то идти, я хочу спать, отстань от меня. Она снова упала на подушку.

– Вероника, очнись. Ты забыла, что мы в бегах, нам нужно выходить с поезда. Ты не дома в постели, ты в поезде. Сейчас будет полустанок, мы выходим. Береженого Бог бережет.

– Мы что уже приехали в погремушки? Так скоро? Давай я еще посплю.

– Вероника просыпайся. Я пошел выносить вещи в тамбур. Он скоро вернулся. Надел на Веронику рюкзак, повел ее к выходу. Только на улице, сидя на скамейке она пришла в себя.

– Я пить хочу. Никита подал ей бутылку с водой.

– Я есть хочу. Я к маме хочу.

– Не капризничай. Нет у нас больше мамы. Сейчас придем на место там покушаем.

– Это что и есть твои погремушки? Куда ты меня тащишь?

– В лес на пикник. Они перешли рельсы железной дороги и зашли в лес.

– Ладно. Сейчас найдем солнечную полянку, перекусим и пойдем дальше.

–З ачем дальше? Давай здесь будем жить, здесь так хорошо, просто здорово! Пахнет медом, здесь много цветов. Вот смотри какая славная, солнечная полянка. Чем она тебя не устраивает? Ой! А что это на земле, какие-то красные ягодки, они съедобные.

– Это земляника.

– Ее можно есть?

– Да. Ешь.

– Ой, а здесь на колючих ветках красные ягоды. И их тоже можно есть?

– Да. Это малина.

– Все. Я дальше не пойду. Я устала. Остаемся здесь.

– Я пойду хворост собирать. А ты возьми рюкзак с продуктами и накрывай на стол, сейчас чаю горячего согреем.

– Вот здорово! Накрывай на стол. Где он здесь увидел стол?

Когда Никита вернулся, Вероники не было видно, он пошел ее искать.

– Вероника! Он сильно испугался, начал ее звать.

– Вероника! Ты где? Вероника! Вероника! Он нашел ее на краю полянки. Она стояла, улыбалась и смотрела в загущенный темный лес. Он подбежал к ней и посмотрел в ту сторону куда смотрела она. Страх ужаса, мурашки пробежали по его телу. Он увидел две светящиеся точки. Онемел от увиденного, смотрел пока огоньки не погасли.

– Там собачка.

– Какая тебе собачка? Это был волк.

– Волк? Такой хорошенький и совсем не страшный. Почему в сказках его изображают злым и голодным. А он добрый. Он подошел ко мне сел у моих ног и положил голову на лапы. Я хотела его погладить, а когда ты начал кричать он показал мне зубы и попятился назад, пополз в лес. Никита взял Веронику за руку и повел ее на полянку.

–Никита мы остаемся здесь на полянке? Здесь хорошо: ягодки, собачки.

– Остаемся? Ты даже продукты не вытащила с рюкзака. Ладно остаемся.

– Продукты? Он большой и тяжелый. Твой рюкзак.

– Хотя нет. Здесь близко полустанок, давай еще пройдем.

– Ну сколько можно идти. Все идем, идем. Ты мне уже давно обещал чай. Я пить хочу. Я есть хочу. Смотри какое озеро красивое, круглое, как тарелочка. Давай останемся здесь. Мы уже давно ушли от полустанка твоего.

– Ладно привал. Никита снял с себя рюкзак с палаткой, поставил сумки на траву. Присел.

– Ох и в правду красота-то какая. А воздух, медом пахнет.

– Я побежала купаться. Ой как здесь здорово. Никита, пойдем купаться.

– Ох! Несносная девчонка, стрекоза, а не девчонка. Вздохнул Никита. Улыбнулся глядя на Веронику и пошел за хворостом.

Когда Вероника вернулась чай уже закипал. Никита собрал душицу, иван-чай, ромашку. Стоял приятный аромат.

– Ой какая смешная кастрюля висит над костром с длинной ручкой. Я таких еще никогда не видела.

– Это не кастрюля. Это котелок. Специально для костра придумали.

– Ой сколько всего. Кружки, тарелки и еды много, где это все помещалось?

– В моем рюкзаке все и помещалось. Ну и в сумках конечно тоже.

Ну вот покушали и дальше пойдем. Или здесь останемся?

– Здесь! Здесь! Здесь так здорово! Здесь красиво, озеро, ягодки, полянки.

– Какая интересная береза стоит. Смотри на краю леса. Такая толстая, высокая и раскидистая. Интересно, сколько же ей лет?

– А почему это место называют колотушки? Здесь что кого-то колотят?

– Не это место. Вон там повыше в горах, растут кедры, по осени мы приезжали сюда с ребятами. Лезешь на дерево повыше, стучишь палками по веткам. Орешки падают на постеленное под деревом покрывало. Ладно если никуда не пойдем, начну разбивать палатку.

Утром пока Вероника спала, Никита пошел за хворостом.

– Пришел. Значит еще придет, а может и не один. Произнес Никита, глядя в одну точку.

– Что ты Никита сказал? Подошла к нему Вероника.

– Ты зачем сюда пришла? Никуда не уходи, сиди в палатке и носа не высовывай. Кричал он и тащил Веронику в палатку.

– Ты что на меня кричишь? Она зашла в палатку и плакала.

– Да ты пойми, это же лес, это дикая природа, здесь свои законы, здесь звери, здесь опасно. А мы гости. Ну прости, я не хотел тебя обидеть.

– На меня даже мама так никогда не кричала. Эх ты.

Она все плакала. Никак не могла успокоиться. Пока не уснула под стук топора. Когда Вероника вышла из палатки, Никиты нигде не было. Она его увидела на большой березе. Он как обезьянка перелазил с одной ветки на другую. Она подошла к дереву, посмотрела вверх. Там уже стояла решетчатая площадка. Никита связывал бревна между собой, к дереву крепкой веревкой. Накидал сосновые лапки и принес на березу палатку.

–Это будет наш дом? Она залезла на березу и выглядывала из палатки.

– Ой, как здесь здорово! Все далеко видно и озеро, и речку, и мосток. Ой смотри Никита, там мишка в речке купается.

– Он не купается, это он так рыбу глушит.

– Как это глушит?

– Видишь, он нашел самое узкое место реки, там рыба идет, он лапой бьет по воде, оглоушивает ее, потом достает и на берег кидает.

– Какой умный мишка.

– Это медведица.

– А откуда ты узнал?

– А вон там, смотри, где кустарник шевелится, медвежонок малину кушает прямо с веток.

– Она же колючая.

– Так он же в шубе, ветку наклонит, ко рту поднесет и лакомится.

– А что медведи ягоды едят? Разве ими наешься?

– Когда много, наешься. Потом еще рыбку поедят. Они летом жир накапливают, чтобы зимой тепло было спать и лапу сосать.

– И что они зимой больше ничего не едят? Одной лапой то не наешься.

– А что зимой еще поешь? Только снег везде. Вот всю зиму лапу и сосут.

– Ты смеешься надо мной?

– Нет, я правду говорю, так и есть.

– Смотри, а там дома видны. Там живут люди?

– Там поселок.

– А почему мы не идем в поселок? Мы что теперь так и будем жить всю жизнь в лесу на дереве. Мне уже надоела эта каша в консервах. Я хочу нормальную еду. Хлеб, колбасу, конфеты, торт, лимонад.

– Ну поживем немного, а потом пойдем в поселок, береженого Бог бережет. Тебе же здесь нравилось.

– Завтра утром иди в поселок и принеси нормальной еды. Если там живут люди, значит там есть магазины, они же что-то едят?

Вероника проснулась только к обеду. Уже во всю светило солнце.

– Как здорово здесь на верху, какая красота, просто волшебство. Она посмотрела вниз под дерево. Сначала ничего не поняла.

– Что это там валяется. О Боже! Под деревом на траве вокруг ствола по периметру лежали несколько волков. Услышав голос Вероники, они как по команде начали подниматься, потягиваясь и зевая. Некоторые подошли к стволу дерева, поднимаясь на задние лапы и смотрели на Веронику.

– Ой мои хорошие, вы наверно голодные, но у нас кушать ничего нет, даже хлеба. Если бы было, я бы вас покормила. Можно, я вас поглажу, мои лохматые. Волки открывали свои пасти и тянулись к Веронике. Как будто что-то не слышно говорили, немного поскуливая.

– Вероника! Я уже иду, просыпайся. Услышав голос Никиты и его шаги волки, опустив головы, как бы извиняясь, поджав хвосты, начали медленно уходить в темную чащу леса.

– Вероника! Я принес еду. Он разложил на полянке продукты. Никита довольно и радостно улыбался. Вот хлеб домашний, яйца вареные, картошка, молоко, творог, сметана.

– И это все? А где колбаса, лимонад, конфеты?

– Вероника там нет магазинов. Я у местных жителей купил продукты, все свежее ешь. Но есть и хорошая новость. Женщина рассказывала, что много семей уехали в город, оставили свои дома. В них можно жить. Завтра мы с тобой пойдем в поселок, ты выберешь дом, который тебе понравиться.

– Мы можем купить у них дом? Это будет наш дом? Мы будем там жить?

– Купить? Нет Вероника, это плохая идея. Его нужно будет оформлять, делать на него документы, а нам нельзя светиться, да и документов у нас нет. А жить можем, пока нас не выгонят хозяева.

– Ура! Ура! Вот здорово! У нас будет свой дом! Ля! Ля! Ля! Она прыгала и радовалась, как ребенок.