Фантастические приключения инков в космосе. Том второй

– Я сказал – пойду один!

– Я тоже пойду, Мигель!

Он удивлённо посмотрел на жену и, чтобы сгладить возникшую неловкость от её строптивости у других членов команды, кивнул соглашаясь. Затем, повернулся к Матео и Хосе:

– Вы побудете в корабле…, на всякий случай. Оружие держать наготове. Что-то они, те…, за бортом, очень уж жизнерадостные. Случайно не каннибалы?

В космосе никакой уверенности нет, что при встрече с гуманоидами не попадёшь к ним на «обед». – Будьте начеку, не зевайте!»

* * *

Надев парадные одежды, и набросив на плечи новые пончо, Мигель и Мария ступили на трап, опущенный с корабля.

Народ, встречающий прибывших астронавтов, ещё выше запрыгал и, наверное, или это показалось Мигелю, как-то неуловимо стал перемещаться поближе к астронавтам и менять цвет одежды.

Вероятно, эту метаморфозу заметила и Мария, потому что она вдруг замедлила шаг и прижалась к мужу.

Чем ближе астронавты приближались к встречавшим, тем более странные вещи происходили с местным народом. Казалось, он неуловимо менял цвет, форму, размер, но это было так малозаметно для глаз, что могло показаться каким-то оптическим обманом. И, что ещё более удивительно, они открывали рты, но никаких звуков не доносилось до астронавтов. Лишь какой-то общий слабый гул, или шум, или шёпот, слышали Мигель и Мария.

– Странный народ, – прошептала Мария, когда до толпы осталось пройти не более

десяти ярдов. Мигель, я боюсь, давай вернёмся.

– Нельзя, – также тихо ответил он. Возможно, это такая форма жизни. Если мы повернёмся и уйдём, то неизвестно ещё, что хуже – приблизиться к ним, или уйти.

«Всеблагой и Лучезарный Инти. помоги нам! Если бы я знала» – прошептала Мария.

– Мигель, что это? Это же…, это же не люди…. Это…, – недоумение отразилось в шёпоте Марии.

– Это…, это сгустки какой-то энергии. Присмотрись…. Каждый индивид в отдельности, не соприкасаясь с остальными, вращается, словно веретено в руках опытной пряхи…, или как смерч, и ежесекундно меняя форму, создаёт иллюзию человека, – ответил Мигель жене, и остановился в нерешительности.

– Мигель, давай вернёмся, – тоже боясь сделать хоть шаг вперёд, умоляюще прошептала Мария.

– Стой здесь, я один подойду к ним.

– Не ходи, умоляю! Ты же видишь – это же не люди.

– Нужно, Мария, нужно! Мы не сможем оставаться на планете, не зная, что это такое, или кто это, и нужно ли их бояться. Быть может это такая форма жизни, – и он, ободряюще посмотрев ей в глаза, сделал шаг, затем второй, и стал, хотя и медленно, но продвигаться вперёд.

Когда до пляшущих псевдолюдей осталось сделать пару шагов, он остановился.

Верхушки энергетических всполохов чуть наклонились в его сторону, и он, почувствовал лёгкое покалывание по всему телу. Казалось, тысячи иголок стали вонзаться в голову, руки, ноги, а воздух приобрёл запах…

Господи, я этот запах, кажется, вспоминаю. Здесь сейчас воздух пахнет так же, как после сильной грозы у нас, на Земле, неожиданно вспомнил он.

Никакого жара он не чувствовал, лишь покалывание. И тогда он решился – протянул руку в сторону пляшущей перед ним энергии.

В то же мгновение из энергетического пояса к его руке протянулось щупальце, и он почувствовал, как сильный удар энергии пронзил его!

Падая и теряя сознание, он успел услышать вскрик Марии, а затем его поглотила темнота.

Очнулся он на земле, у трапа корабля. Почему-то одежда была мокрой, а вокруг него стояли его друзья, и в глазах их светились тревога и радость одновременно.

– Что со мной случилось?.. Почему я весь мокрый? – прошептал он непослушными губами, и стал приподниматься.

– Ничего страшного, – стал успокаивать его стоявший рядом, с очень знакомым голосом человек, и показал на пустое ведро, – Я тебя отливал водой.

Это Матео, с трудом вспомнил его Мигель.

– Это ещё зачем.

– Тебя долбанула молния, а первое средство спасения – положить пострадавшего на землю и полить водой, – так у нас в тольдерии всегда поступали старики, и нас этому научили.

У Мигеля всё ещё кружилась голова, и он не очень-то хорошо соображал. До него не совсем ясно доходил смысл произнесённых слов. Смотря на Матео, он пытался понять – какая молния, какая тольдерия?..

Матео и Хосе, подхватив Командора под руки, помогли ему подняться на ноги и, поддерживая, повели вверх по трапу к входному шлюзу.

Ближе к вечеру всё ещё чувствуя слабость, Мигель поднялся на мостик. Там, оказывается, уже давно с нетерпением ожидали его друзья, и его появление вызвало бурную радость и массу вопросов.

– Что со мною случилось? – тихим, слабым голосом спросил он. Расскажите, а то я ничего не помню.…

– Ну, мы за вами наблюдали, – стал рассказывать Хосе, – и видели, как тебя шарахнула «молния». Сразу бросились к вам на помощь. Мария стоит столб-столбом, словно окаменелая статуя. Я и Хуанита стали тебя оттаскивать, смотрим, Матео бежит с ведром. Хуанита на него давай ругаться, а он её не слушает, кричит: «Положите его на землю, положите его на землю!» Ну, мы тебя и положили, а он, дурак, давай тебя поливать из ведра водой.

– Много ты понимаешь, – перебил рассказчика Матео, – это первейшая метода спасения от удара молнии, если вовремя это сделать! Много людей таким способом спасли.

– Ага, поливая водичкой, как кустик. Поливаешь, значит, поливаешь, и вот, пожалуйста, выросла мимоза! – съёрничал Хосе.

Матео не посчитал нужным отвечать задиристому мальчишке, а только возмущённо засопел носом.

Выслушав всех, Мигель подвёл итог своей попытке наладить контакт с местной

«фауной и флорой», как назвал её насмешник Хосе.

А итог был плачевный: во-первых – сила притяжения астероида превышает, или почти превышает, тяговые характеристики двигателей обоих кораблей, во-вторых – требуется ремонт опоры, но это дело поправимое – Матео и Хосе займутся этим завтра, а вот, в-третьих – это очень серьёзно, друзья! Даже очень серьёзно!

Мы окружены непроходимым энергетическим поясом большой мощности и, как его преодолеть никто из вас, насколько я понял, не знает.

Мы попали в ловушку! Давайте вместе думать, как выбираться отсюда – из этого, «энергетического» плена.

У нас нет возможности покинуть планету, если не придумаем какой-нибудь возможности преодолеть эту энергию. Попросту говоря – мы все в плену у планеты, и как долго это продлится, знает один лишь Инка.

– Сигмикс, ты-то, что молчишь? – спросил Хосе у молчавшего компьютера. – Или слабо, решить задачку?

– Ничуть! Меня на «слабо» не возьмёшь, молодой человек.

Ха-ха-ха! – рассмеялись члены команды, услышавшие пикировку человека с компьютером.

– Тогда, давай, выдавай результат своих умных раздумий, а то притих и ни гу-гу! – опять поддел Сигмикса молодой задира.

– Турикук, вы позволите? – после небольшой паузы, раздался металлический голос компьютера.

– Говори.

– На борту крейсера, в запасном хранилище одежды, имеется несколько комплектов резиновых костюмов с капюшонами, и резиновых же перчаток. Они специально предназначены для работы с высокими напряжениями и токами в генераторном отсеке.

– Ах, ты пустая безмозглая железяка! Ты почему раньше молчал? – взбеленился Хосе. Из-за тебя командир чуть не погиб, а ты…

– Меня не спрашивали.

– А сам…, сам догадаться не мог, – всё ещё кипел Хосе.

– Перестаньте ссориться, – попытался урезонить спорщиков Мигель. Нашли время препираться.

Хосе, ты не прав, а Сигмикс верно говорит – его никто не спрашивал. Он же не Сидхи-Дру, и читать чужие мысли не может.

Разъярившийся Хосе никак не мог успокоиться, и продолжал что-то бубнить. До слуха присутствующих доносились обрывки слов и фраз: умник, зазнайка, тоже мне – цаца. Носятся с ним, как… с расписной торбой.

– Ну, что же, спасибо Сигмикс. Это уже кое-что.

Мигель немного помолчал, затем, обведя всех взглядом, продолжил: «Решим так: завтра Хосе и Матео займутся ремонтом опоры. На тебя, Хуанита, ляжет обязанность присматривать за детьми; а мы, я и Мария, отправимся искать причину высокой магнитной аномалии на астероиде.

Сколько времени займёт наш поход, я не знаю, но думаю не много – месяц, полтора. Так что заскучать не успеете».

Вспоминая, не забыл ли он ещё о чём-то сказать, Мигель успокоился. Нет, не забыл. Все необходимые распоряжения он сделал. Можно отпускать экипаж.

– На сегодня всё. Можно расходиться.

Мария, повернулся он к жене, пошли готовиться. Да, чуть не забыл, задержал Мигель шурина: «Хосе, поищи в чуланах резиновые защитные костюмы, о которых говорил Сигмикс».

* * *

Утром следующего дня, Мигель и Мария подошли к полосе пляшущего электричества. Сегодня его высота и цвет изменились. Оно «подросло», и оказалось выше роста человека, а цвет…. Мигель присмотрелся – цвет стал ярче, насыщеннее, казалось, его кто-то растревожил, и оно, как улей с пчёлами, сильнее загудело и стало злее.

Разноцветные языки энергии словно змеи свивались клубками, а затем, распустившись, пускались в неистовую пляску.

Картина настолько была завораживающей, и в то же время пугающей, что Мигель в нерешительности остановился. Повернувшись к жене, он, беспокоясь, за неё, сказал:

– Подожди здесь, сначала я сам попробую, – и, повернувшись к всполохам, протянул руку. Рука, с надетой на неё резиновой перчаткой, свободно вошла в середину разноцветных языков. Они даже не изменили своего танца.

– Всё в порядке, – успокоил он провожающих их, Хуаниту и Матео. Сигмикс прав насчёт защитных костюмов.

Затем, чуть приподняв руку, помахал ею – «Пока, до встречи», и, взяв Марию за руку, шагнул в разноцветье огней!

Он конечно боялся, очень боялся, но другого члена команды он не мог послать! Не мог!

Полоса была широкой – ярдов двадцать. Мария, крепко ухватившись за руку мужа, как тогда в пещере, на далёкой теперь Земле, шла, боясь открыть глаза.

Слава Инти, кажется, всё заканчивается благополучно, услышала она слова мужа. Можешь открыть глаза, трусиха.

Оставалось сделать последний шаг, и первое что Мигель увидел, пройдя сказочную, шевелящуюся, совсем как живую, полосу – была улыбающаяся во весь рот физиономия Хосе.

Возмущённый до такой степени, что его лицо даже побледнело, он забыл сделать последний шаг, и резко остановился.

Мария, идущая за ним словно на привязи, уткнувшись ему носом в плечо, тоже остановилась и, не поняв, почему он не идёт дальше, открыла глаза, а увидев улыбающегося брата, радостно засмеялась.

Отпустив руку Мигеля и сделав два-три неуклюжих шага в сковывающей её движения резиновой одежде, она бросилась брату на шею.

Ну, что мог сказать Мигель этим, совершенно не признающим дисциплину, людям. Отругать? А будет ли от этого хоть какая-то польза? Вряд ли! И, если быть честным, то Мигель был даже рад, этому сорванцу и неслуху.

Но нельзя же было это показывать. Он, хотя и муж его сестры, но он командир корабля.

– Ты, что, оставил Матео одного? – строго спросил он.

– Мы, с Матео, вчера, пока ты прохлаждался в постели, осмотрели опору. Он один справится. Если что – Хуанита подсобит ему. Между прочим, он сам отправил меня с вами. Не сердись…, втроём всё-таки веселее, – и он хитро подмигнул Марии.

– Хуанита беременна, ты забыл об этом? – ещё строже спросил Мигель. Ей нельзя заниматься тяжёлой работой. Матео, что, от счастья совсем из ума выжил? Распустил я вас!

– Мигель, прости его. Он же хочет сделать как лучше. И, он, по-моему, прав, неизвестно, что нас ожидает в пути. А мужская сила и руки никогда не бывают лишними, особенно в походе неизвестно куда.

– Ты не заступайся за этого оболтуса, нечего выгораживать. Муж-чи-на, – с иронией протянул Мигель.

Посмотрев долгим, словно оценивающим взглядом, на мальчишку, он махнул рукой, соглашаясь с его присутствием, и произнёс покровительственно:

– Ладно, пойдёшь с нами.

В ответ на его слова Хосе и Мария заговорщически переглянулись.

Закопав костюмы в грунт, как выразился Хосе – на всякий случай, они двинулись в неизвестность.

* * *

За границей энергетического пояса, сколько видели глаза, простиралась холмистая, без единого кустика, поверхность планеты. При каждом шаге из-под ног поднималась тёмно-серая пыль. Она была настолько лёгкой, что ещё долго не оседала после ухода пешеходов. И вскоре за путниками уже тащился целый шлейф пыли.

Небольшой круг неизвестного светила висел прямо над головой, и его жаркие лучи нещадно палили, заставляя путников прикрывать глаза ладонью. Через пару миль их тела покрылись потом, а пыль поднятая ногами, мгновенно превратила их в подобие статуй из старого-старого дерева.

Севшая на лица пыль, смешавшись с обильно покрывшим их потом, превратилась в грязь. А грязь, исказив черты, превратила их в маски каких-то страшилищ. И сквозь эту уродливую маску, лишь светились белки глаз да зубы.

– Сейчас бы чуть-чуть ветерка и водички, – размечталась Мария. И, чтобы ветерок дул в лицо.

– Не дай Инти! – замахал на неё руками Хосе. Насчёт водички – это конечно, а вот насчёт ве-тер-ка…. Сплюнь три раза через плечо.

– Сплюнула бы, но у меня во рту вместо слюны одна эта проклятая пыль. А почему ты отказываешься от такой благодати, как ветерок? – всё же спросила сестра.

– Да, потому, сестричка, что вся эта мерзость окажется в воздухе, и мы задохнёмся.

– Мигель, он правду говорит?

– Да.

Поднявшись на очередной холм, решили передохнуть.

Куда ни направляли они взор, всюду виднелись только холмы без единого кустика и даже травинки. А позади, как три высохших ручейка, тянулись следы их сапог.

Ничто не нарушало этот скорбный пейзаж: сверху палящее светило, а вокруг только холмы, пыль, и тишина.

Не очень-то уютная планета, сев прямо в горячую пыль и вздохнув, пробормотал Хосе. А через некоторое время, нарушив тишину, повернул голову к сидевшему рядом с Марией, командору:

– Мигель, а почему мы пошли именно в эту сторону?

– По-моему, на этой планете, куда ни пойди – везде одно, и тоже – пустота и тишина.

– Не скажи. Сигмикс, когда мы приблизились к планете и вынуждены были сесть на неё, записал в своей памяти кое-что «интересное».

– Вот к этому, «интересному», я и веду вас.

– И далеко ещё идти к твоему «интересному»? – поинтересовалась Мария.

– Не так, чтобы, но и не близко.

– Муж, не темни.

– Ну, хорошо, хорошо, – засмеялся Мигель. Через пару дней должны дойти. Лишь бы ветер не поднялся.

– Дай-то, бог! – согласилась она. И мечтательно проговорила: «Но так хочется прохлады».

Не через два дня, а лишь на четвёртые сутки они увидели далеко впереди, серую стену, тянувшуюся на много миль в обе стороны от их пути. На ней были видны оставшиеся в некоторых местах возвышения, очень напоминающие полуразрушенные крепостные башни. Но расстояние до них было ещё так велико, что рассмотреть подробности, не было никакой возможности.

– Давайте ускорим шаг, – поторопил Мигель. До темноты мы должны успеть добраться до стены. Переночуем снаружи, а исследованием займёмся следующим утром.

При свете высыпавших на небосклоне звёзд, усталые, с «гудевшими» от четырёхдневного путешествия ногами, они приблизились к вставшей перед ними громаде стены, теряющей границы в темноте.

Казалось бы, опустись они на землю и глаза моментально закроются в крепком сне, но ничего подобного не произошло. Прежде, чем уснуть, они ещё долго ворочались и вздыхали.

Наконец послышалось лёгкое посапывание, усталые путники уснули.

* * *

Разбудил их раздававшийся вокруг вой, похожий на вой диких собак. Быстро поднявшись с пончо, расстеленных на голой земле вместо матрасов, они были ошеломлены.

Вокруг их ночлега завывала и бесилась непогода. Не как на Голубой Планете – с ветром, дождём и пронзительным визгом, нет, путников окружал сплошной хаос кружащейся вокруг пыли.

И этот хаос пронизывали электрические разряды, похожие на молнии. Они били не вниз, к поверхности, а наоборот, вверх. Казалось, изнутри планеты каждое мгновение вырывались снопы слепящих глаза кинжалов. И эти «кинжалы», попав в круговерть пыли, вырастали, и приобретали вид кустарника, или деревьев с изогнутыми, искривлёнными неимоверной силой, ветвями.

Пыль забивала глаза, не давала дышать, а попав внутрь дыхательных путей, превращалась в тигра, царапающего своими когтями горло.

Такой пыльной бури они ещё ни разу не видели в своей жизни!

– Накройте головы пончо и ложитесь на землю, – стараясь перекрыть вой бури, закричал Мигель.

И показывая пример, накинул на себя пончо.

Окружавший лежащих на земле астронавтов вой и хаос продолжался не менее трёх часов. Но всё в природе, не оставаясь постоянным, меняется. Буря внезапно, без переходов, утихла, казалось, её вообще не было. Ветер перестал крутить пыль, электрические разряды, по всей видимости, истощились. Вокруг вновь наступила первозданная тишина.

Стряхнув с пончо дюймовый слой пыли, путешественники поднялись. Вокруг стояла пыльная мгла. Даже на расстоянии трёх ярдов ничего нельзя было рассмотреть. Подкрадись сейчас к ним волк или тигр, люди бы не заметили.

В такой обстановке только звук мог помочь людям определить степень опасности, да и то, если бы он был, то был бы каким-то вязким, проходящим как-бы через мягкое препятствие.

Но звука тоже не было – вокруг стояла вязкая тишина.

– Давайте поищем ворота или двери в стене, – предложила Мария. Не можем же мы вечно торчать перед этой стеной и, вообще, хватит с меня пыли. Мужчины, мне нужна крыша над головой, и… вода.

– Нет, вы только посмотрите на неё – какая важная дама! Видите ли, воду ей подавай! Может, вам еще и ручей с прохладной водой предоставить для полного счастья? – проворчал Хосе.

– Хосе! Не разговаривай грубо со мною, братик. Вот возьму и накажу, не посмотрю что ты ещё маленький.

– Это я-то маленький! – возмутился Хосе. Да я уже…, и не закончив, насмешливо произнёс: «Ох, ох, ох! – какие мы нежные».

– Вот, тебе! Вот, тебе!

На спину Хосе посыпались удары маленьких, но достаточно твёрдых кулачков сестры. Он начал увёртываться от избиения, и шутливо завопил: «Ой, больно! Ой, помогите!» А затем, спрятавшись за спину Мигеля, запросил пощады: «Всё, всё, больше не буду!»

– Мигель, подтверди, я же хороший брат, правда?

– Угу, – буркнул зять.

Размяв таким образом затёкшие от долгого лежания в неподвижной и неудобной позе мышцы, группа из трёх человек двинулись вдоль стены.

Стена была сложена из огромных каменных блоков без скрепляющего их раствора. Она возвышалась над головами футов на десять-пятнадцать, а в некоторых местах её высота переваливала за двадцать футов.

Блоки были так плотно пригнаны друг к другу, что между ними невозможно было просунуть даже тонкий пальчик Марии.

Исследователи шли и шли, а стена всё не кончалась. По скромным, как сказал Хосе, подсчётам, они прошли уже мили три, а каменной стене не видно было ни конца, ни краю.

Путники всё медленнее и медленнее продвигались вперёд. Усталость всё больше давала о себе знать: она сначала ослабила мышцы ног, затем и все остальные мышцы.

– Кто же её построил? – плетясь позади мужчин, задумчиво произнесла Мария. Вы посмотрите – какие огромные каменные блоки. Их же нужно было обтесать, затем уложить друг на друга…, это же титанический труд.

– Возможно, их откуда-то привезли? – решил ответить Хосе. Но, мы шли четверо суток, и ни одного каменного карьера нам не встретилось.

– Братик, планета большая. Конечно, их привезли откуда-то, но не с другой же планеты. Меня больше интересует – не откуда их привезли, а кто! Нужно обладать неимоверной силищей и размерами, или… иметь механические приспособления для их обработки и…

– И перемещения, ты хочешь сказать.

– Да.

– Сестрёнка, что ты заладила – стена, блоки. Ты бы лучше придумала, как нам эту стену преодолеть, а не как её построили, и кто построил.

– Мальчики, у меня мыслительные способности уже почти отключились от усталости. Вы, мужчины, вам и придумывать.

.– А что тут придумывать – придётся брать её на абордаж, – посмотрев вверх, и прикинув её высоту, предложил Хосе. Кажется она здесь пониже, посмотрите.

– Мигель, я не смогу её перелезть, – повернувшись к мужу, жалобно проговорила Мария. Я так устала, что у меня даже ноги дрожат.

Произнеся эти слова, она кулём повалилась у подножия стены.

– Я тоже устал, – примостившись рядом с женой, согласился Мигель, – особенно после этой сумасшедшей бури.

И повернув голову к шурину, он заботливо спросил: «Ты, как себя чувствуешь, Хосе?»

А Хосе, вероятно, и не услышал вопроса. Он, стоя рядом с ними и задрав голову вверх, прикидывал, как преодолеть стену. Непроизвольно шевеля запёкшимися губами, он что-то прикидывал, что-то обдумывал, И, закончив производить в уме какие-то расчёты, негромко произнёс: «Так мы и поступим».

– Хосе, да подожди ты со своим преодолением стены! – произнесла сестра, – давайте сначала передохнём, а потом уж подумаем, прикинем, как нам поступить дальше. И только всё рассчитав и взвесив мы…

– Я уже всё рассчитал и взвесил, – не дав закончить говорить, перебил сестру Хосе. Как не крути, а перепрыгнуть через стену мы не сможем, и сколько ещё идти мы тоже не знаем. Поэтому, я всё же предлагаю перелезть через неё – это вполне выполнимая задача. Я заберусь наверх, посмотрю, что там и как, а потом опущу вам верёвку.

– Ты хочешь, чтобы я лезла по верёвке? – в ужасе от такой перспективы запричитала Мария. Да я же…. Я же не поднимусь и на пять футов, как тут же сорвусь.

– Не сорвёшься, тебя Мигель обвяжет верёвкой, а я затащу тебя на стену, – стал успокаивать брат. Тебе останется только помочь мне немного. Представляешь, я поднимаю тебя, а ты висишь в свободной позе и любуешься красотами природы, чуть насмешливо договорил Хосе.

– Да ну тебя! Какая свободная поза? И…, где это ты увидел красоты природы? – повела Мария рукой.

– Пошутил я, сестрёнка, пошутил. Ты, главное, не трепыхайся, как рыба на крючке, а то сорвёшься.

– Какая я тебе рыба? И вовсе я не рыба! – возмутилась сестра. Ну что ж, лезть, так лезть, – обречённо вздохнула она.

И, повернувшись к мужу, спросила: «Правда, лезть, да?». Затем, добавила грустно: «Только я, всё равно, боюсь».

Мария, в ожидании совершения подвига, тяжело поднялась с земли.

– Мигель, так я полез?

– Давай, но будь осторожен. Не торопись.

Хосе, собираясь подниматься по стене, подошёл к ней, ещё раз оценивающе осмотрел и, поплевав на руки, достал приготовленные кинжалы, но, замерев, призадумался.

– Ты чего? – забеспокоилась сестра.

Не ответив на её слова, он повернулся к Мигелю.

– Мигель, давай я встану тебе на плечи, – предложил он. Всё меньше мне придётся подниматься.

– Твоя правда, давай, – становясь под стену, согласился Мигель, и подставил шурину сцепленные в замок руки. Правильно мыслишь, брат жены моей!

– А, то!

Хосе втыкая, где только имелась хоть малейшая щель в кладке, кинжалы, медленно поднимался по стене.

Мария и Мигель с тревогой следили за его подъёмом. Был момент, когда он чуть не сорвался. Воткнутый в неглубокую щель кинжал, начал, наклонившись, поддаваться, и если бы не быстрая реакция «скалолаза», пришлось бы всё начинать сызнова.

Наконец его руки ухватились за верхний край стены, и он, сделав последнее усилие, оказался наверху.

Даже снизу было видно, как он устал. Его грудь тяжело вздымалась, и слышно было, как из горла вырывалось хриплое дыхание.

Затем они услышали: «Сейчас. Немного отдышусь». И с подобием улыбки на лице, он добавил: «Не думал я, что лазанье по стенам такое утомительное занятие».

Пришла очередь Марии.

Мигель обвязал её спущенной сверху верёвкой вокруг пояса и, сделав пару узлов, крикнул: «Хосе, можно поднимать!»

Подхватив жену под колени, он приподнял её, чтобы помочь Хосе.

Мигель же был поднят совместными усилиями Хосе и Марии.

Минут через сорок-пятьдесят, все трое были наверху стены.

Ширина её была довольно внушительна – не менее полутора ярдов. С пятнадцатифутовой высоты перед индейцами, астронавтами поневоле, открылась волшебная картина. Увидев её, они не смогли удержаться от возгласов восторга.

Прямо под ногами, начиная от стены, расстилался ковёр из ярко-зелёной травы, а на нём, лаская взор, росли невиданные ими раньше, яркие цветы. Среди них Мария узнала и цветы их давно покинутой Родины – Голубой Планеты.

По лужайке, в двухстах ярдах, а может чуть дальше, по диагонали от сидевших на стене, бродила стайка величавых, с яркой раскраской птиц. Их распушённые хвостовые перья, были похожи на разноцветную радугу, а на головах сидели маленькие короны, похожие на головной убор индейца.

А чуть подальше, щипали траву несколько оленей, возле которых, взбрыкивая ногами, играли маленькие телята. Их олень-отец, с огромными ветвистыми рогами и гордо поднятой головой, стоял рядом и наблюдал за порядком в своём гареме.

– Кра-со-та-то ка-ка-я-я, – не отрывая взгляда от маленьких оленят, восхищённо прошептала Мария.

– Да-а-а, – дружно согласились с ней мужчины.

– А, там…. Что это? – показал рукой Хосе на проступавшие вдали какие-то строения, – посмотрите! Посмотрите! Они похожи на маленькие крепости.

– Да, и она там… не одна! – удивлённо подтвердил Мигель, – а раз, два, три… – принялся он считать. Ничего себе, аж восемь штук. Но они так далеко.

– Вот тебе и «Безводная планета, на которой ничего не может расти» – передразнил отсутствующего Сигмикса, Хосе. Тоже мне… непогрешимый оракул, умник!

– Ты на него не очень-то наседай, – заступилась за компьютер Мария. Он же анализ брал возле корабля, а не со всей планеты.

Кто же этот рай среди пустыни сотворил? – словно ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Мигель. Может быть, они ещё и сейчас здесь? И, повернувшись к Марии, продолжил:

«Посмотри, трава ярко зелёная, не жухлая – значит…, её кто-то поливает…. Кто? И откуда они в этой пустыне воду берут, вот вопрос?»

– Спустимся вниз, узнаем, – завязывая через каждый ярд узлы на верёвке, проговорил Хосе. Значитца так…. Предлагаю спуск со стены совершить в обратном порядке – сначала мы с сестрёнкой спускаем тебя, Мигель, затем я спускаю Марию, а я…, за мной остаётся красивый, завершающий прыжок со стены. Жаль, зрителей маловато.

– Я тяжёлый, вам меня не так-то просто удержать. Давай наоборот.

– Вот, вот. Мы с сестрёнкой тебя еле затащили на стену, и вот, потому что ты такой тяжёлый, ты не сможешь спрыгнуть вниз, так ловко, как я. Поломаешь ноги или ещё что-нибудь.

– Всё, всё. Согласен. Твоя, правда. Что-то я, действительно, погрузнел за последнее время.

– Зато сейчас ты стал похож на настоящего Сапа-Инку, такой же толстый, не удержался Хосе, чтобы не поддеть Мигеля.

А после небольшой паузы, произнёс: «Ну, что, приступим?»

Хосе бросил один конец верёвки со стены, но она почему-то не упала вниз, а беспорядочным комом свернулась у его ног. Подумав, что он что-то не так сделал, он вновь бросил её, а она опять, казалось, встретив невидимое препятствие, собралась комом в воздухе и сползла к его ногам.

– Ты что, так ослаб, что верёвку не можешь бросить? – «отомстил» ему Мигель.

Хосе сконфуженно посмотрел на верёвку, а затем, став на колени у самого края стены, протянул руку в пустоту, и… не смог опустить её ниже стены. Она упёрлась в какое-то невидимое препятствие.

– Здесь что-то не пускает её, – удивлённо проговорил он, и опять попытался опустить руку ниже стены.

Решив, что мальчишка шутит, Мигель и Мария, почти одновременно опустились на колени, и синхронно, казалось, они до этого момента долго и тщательно репетировали, тоже попытались опустить руки.

И… их руки тоже упёрлись во что-то твёрдое.

Странно! – вырвалось у обоих.

– Что это может быть? – забеспокоилась Мария, – был бы рядом, Сигмикс, он бы объяснил, что это такое… твёрдое. Мигель, тебе когда-нибудь, в свитках, не встречалось описание такого явления?

– Так, сразу, не вспомнить. Дайте подумать. И он прочно, и, по-видимому, надолго, уселся на стене.

Сестре и брату ничего не оставалось, как примоститься рядом, и любоваться находящимся перед их глазами, сказочным миром.

Он был совсем рядом, только руку протяни, но они не могли в него попасть из-за какого-то непонятного явления – то ли природного, то ли искусственного.

* * *

…Если бы я не сидела на стене и не прикасалась к ней руками, то всё, что происходит перед моими глазами, я бы приняла за сон, волшебный сон, – бормотала Мария. Ну откуда, ответь мне, Хосе, могла появиться такая красота на безводном, каменистом астероиде, спросила она у брата?

– Откуда, откуда? Если сможем попасть внутрь этого рая – узнаем. А сейчас, чего раньше времени голову ломать! Мигель вот, посидит, подумает, и что-нибудь да придумает. Наше дело маленькое – сиди, наслаждайся отдыхом, пока головку не напечёт.

– Перестань ехидничать! Чего зубы скалишь! – ткнула Хосе маленьким кулачком в бок, сестра.

На некоторое время воцарилось молчание. Почти полностью осевшая пыль открыла пространство позади путников. Уже не было видно следов Человека на планете. Их разметала, растерзала неистовая буря, и там, где раньше лежала толстым слоем пыль, виднелась голая, скальная порода.

Следы вдоль стены, тоже исчезли, вероятно их упрятала от глаз человека лёгшая на них пыль. А сверху вновь палили неумолимые солнечные лучи.

Воздух был так сух, что, казалось, чиркни кресалом, и он вспыхнет словно хворост.

Прошло не менее десяти минут.

Хосе, самый нетерпеливый из всей команды, начал проявлять признаки нетерпения, и готов уже был обрушить на Мигеля тысячу вопросов, но тот сам зашевелился.

– Закройте глаза руками, – приказал Мигель.

– Ты что-то придумал? – полюбопытствовала Мария.

– Хочу проверить одну мысль.

– А, это не опасно?

– Раз прошу, значит, так надо. Другого выхода у нас нет. Хотите ни с чем вернуться на корабль?

– Неет.

– Тогда делайте то, о чём я вас прошу.

Когда брат и сестра закрыли глаза, Мигель вытащил лучевой пистолет и, направив его на невидимое препятствие, выстрелил. Прямо в воздухе, из ничего, появились трещины. Ему показалось, что он выстрелил в стекло. Тогда он, отрегулировав оружие на полную мощность, повёл лучом, как ножом, по воздуху, описывая при этом окружность диаметром, достаточным, чтобы в образовавшееся отверстие мог пролезть человек.

Из отверстия пахнуло пряным, прохладным воздухом и, Мигель понял, он всё же смог проделать в защите дыру, и надо было поскорее ею воспользоваться, потому что неизвестно, сколько времени она будет открыта.

– Хосе, быстро прыгай вниз, – приказал он шурину, сидящему, вопреки его приказу, с открытыми глазами, и, без разговоров.

Когда родственник, благополучно, не сломав себе ног, приземлился на зелёную траву, он крепко ухватил Марию за руки и опустил её вниз. Лови её! – крикнул он Хосе.

– Отпускай!

Мигель, как можно ниже опустил Марию в отверстие, и разжал руки.

Раздался визг падавшей с пятнадцатифутовой высоты женщины, но внизу её ожидали крепкие руки брата.

Брат и сестра благополучно преодолели спуск.