История литературных связей Китая и России

Введение

История взаимоотношений между Китаем и Россией насчитывает немало лет, спектр их широк, а содержание разнообразно. Если описывать это всесторонне, в итоге получится капитальный многотомный труд. Потому данная книга, будучи лишь томом из серии, затрагивает только один аспект – литературные связи. Литература и культура зачастую так тесно сплетены, что их трудно разделить. Поэтому для начала мы дадим краткий исторический очерк взаимосвязей двух стран (включая литературу), дабы очертить весь фон исследования, а затем последуют главы с более подробным описанием.

Если взглянуть на историческую ретроспективу, то изначально Китай и Россию связывал лишь Шелковый путь, на котором роль посредников выполняли иные страны и регионы, и связь была косвенной, а прямые контакты установились позднее, в Средневековье. С приходом Нового времени Россию охватила китаемания. В начале XX века в Китае возникла тенденция «учиться у русских». В наши дни культурный обмен расцвел пышным цветом.

1

С точки зрения двусторонних литературных связей Китай проник в Россию сравнительно рано, при этом речь идет не только о продолжительности (период с XVIII по XXI век), но и о многообразии: здесь и различные литературные жанры, и большие и малые произведения разных форм. С другой стороны, проникновение России в Китай началось лишь на заре XX века и всего за сто лет стремительно набрало обороты; вполне вероятно, что эта тенденция сохранится и в будущем.

В целом процесс проникновения Китая в Россию – от самого начала до апогея переводов литературы и ее изучения – можно разделить на три эт апа.

Первый этап – начало проникновения китайской культуры в Россию. Его можно исчислять с первой половины XVIII века до первой половины XIX века. Такие журналы, как «Трутень», стали постоянно публиковать переводы классических китайских произведений. В 1779–1784 годах в переводе китаеведа А. Л. Леонтьева (1716–1786) появились отрывки из «И цзин», «Да сюэ», «Чжун юн», «Сань цзы цзин»^[10]. В 1832 году впервые на русском языке был напечатан фрагмент романа «Хао цю чжуань»^[11]. В этот период в общих чертах сформировалось российское китаеведение как дисциплина, основоположником его стал Н. Я. Бичурин (1777–1853).

Второй этап – время выделения исследований литературы из общего китаеведения – приходится на вторую половину XIX века. Маркером его стал курс лекций «Китайская литература», который появился в высших учебных заведениях. Основоположник данного курса В. П. Васильев (1818–1900) в 1880 году составил «Очерк истории китайской литературы» – первое в мире сочинение подобного рода. Позднее Васильев стал первым академиком Российской академии наук по разряду китайской литературы.

Третий этап – XX век, когда исследования китайской литературы достигли расцвета. В первой половине столетия жил и работал значимый для российского китаеведения человек – В. М. Алексеев (1881–1951), который сформировал и возглавил целую школу китаеведения. Во второй половине XX века лидером стал Б. Л. Рифтин (1932–2012), добившийся наивысших результатов во многих областях исследований китайской литературы и в методологии таких исследований. И Алексеев, и Рифтин – второй и третий в истории России – стали академиками Российской академии наук по китайской литературе. На 1950-е и 1980-е годы пришлись два периода подъема исследовательской и переводческой работы в области китайской литературы, в то же время была воспитана когорта сильных китаеведов.

Что до проникновения русской литературы в Китай, то ее стали переводить с конца XIX – начала XX века. За сто с лишним лет изучение русской и советской литературы в Китае четырежды достигало расцвета.

Первый период – примерно со времен «Движения 4 мая» и до Северного похода, 1919–1927 годы^[12]. Основное: переводы, которые представляли русскую прогрессивную литературу; знакомство с передовыми веяниями Октябрьской революции в России; попытки понять и изучить Советскую Россию, с тем чтобы использовать ее опыт для китайского движения за новую литературу.

Второй период – во время Японо-китайской войны, примерно с конца 1930-х по 1940-е годы. Основное: переводы, представлявшие новую советскую литературу – с упором на войну против агрессора; произведения, отражавшие социалистическое строительство; знакомство с «новыми персонажами» и «новым миром», с тем чтобы поднять боевой дух фронта и тыла во время боевых действий против Японии.

Третий и четвертый периоды – 1950-е и 1980-е годы соответственно. Русские и советские литературные произведения, можно сказать, наводнили Китай подобно приливу, это были самые разноплановые сочинения – от художественных произведений до книг по искусству, включая теорию литературы, теорию искусства и литературную критику. В это время также появилась отдельная научная дисциплина – русская и советская литература.

2

Хронологически историю литературных связей можно разделить на четыре этапа.

1. С древности по XVII век: медленное развитие отношений

Во времена Золотой Орды (примерно с середины XIII по конец XV века) в России уже знали, что есть такая страна – Китай. Официальные контакты между государствами стали происходить в начале XVII века. Обмен посольствами, подписание торговых соглашений и развитие культурных связей начались при русском императоре Петре I (годы жизни: 1672–1725; годы правления: 1682–1725) и цинском Кан-си^[13], когда был подписан Нерчинский договор 1689 года, то есть с конца XVII века.

Древний Шелковый путь, уходивший из Китая через границу Синьцзяна, вел на юг и на север. Северное направление от Янгишара (ныне г. Кашгар в Синьцзяне) сворачивало на запад, пересекало Памир, проходило через Давань (земли современной Ферганской долины в пределах Таджикистана) и южную часть Хорезма (недалеко от современного Самарканда, Узбекистан). Южное направление из Яркенда (современный одноименный уезд в Синьцзяне) сворачивало на запад, пересекало Памир и проходило через Великое Юэчжи (располагалось в верхнем и среднем течении Амударьи, частично на территории современного Туркменистана). Оба эти маршрута сходились в г. Мулу (современный г. Мали в Туркменистане). Дальше путь шел снова на запад на юго-восточное побережье Каспийского моря и далее тянулся на запад же – до восточного побережья Средиземного моря. Среди территорий, через который проходил Шелковый путь, были юг России и юг Армении^[14].

Продвижение Китая на запад во времена империй Хань (206 г. до н. э. – 220 г. н. э.) и Тан (618–907) шло через Давань, Хорезм и Великое Юэчжи, и, таким образом, связи со среднеазиатскими странами были установлены сравнительно рано. Хотя в то время прямых контактов с Россией еще не было, китайские товары через Великий шелковый путь проникали в крупные российские города в центрально-европейской части страны, в том числе по реке Волге.

Западные походы монголов привели к прямым контактам между Китаем и Россией. В начале XIII века Чингисхан (1155/1162–1227) возглавил далекий завоевательный поход и занял восточный берег Волги. В 1236 году внук Чингисхана Батый (ок. 1209–1255) снова напал на Древнюю Русь, в 1240 году захватив Киев, и основал империю, простиравшуюся от Европы до Азии, – Золотую Орду.

Количество поступавших в Россию китайских товаров постепенно возрастало, что отразилось среди прочего в транслитерации некоторых терминов. К примеру, русская транслитерация названия Китая пришла от киданей. Изначально кидани – народность, которая населяла север Китая. Основанная ими империя Ляо (907–1125) занимает в китайской истории важное место. Русское «Китай» – вариант произношения «кидань».

В первой четверти XVII века, в годы правления минского императора Вань-ли^[15], Китай и Россия стали изучать возможность установления более тесных контактов друг с другом. Если контакты западных стран с Китаем часто начинались с поездок миссионеров, то в случае с Россией такими посланниками выступали казаки. Начало китайско-российских дипломатических контактов было положено томским казаком И. Ф. Петлиным (кон. XVI – пер. пол. XVII в.). Он получил приказ занять пост казачьего воеводы Тобольска и в 1618 году добрался до Пекина, желая попасть на аудиенцию к императору Вань-ли.

В 1654 году царское правительство отправило в Китай посольство во главе с Ф. И. Байковым (1612–1663), которое прибыло в Пекин два года спустя. В 1660 году Россия направила в Пекин другого посланника, И. С. Перфильева (XVII в.). Оба посланца вернулись с документами, подписанными цинским императором Шунь-чжи^[16].

В годы правления императора Кан-си Китай и Россия неоднократно обменивались посольствами. В 1675 году посольство в Китай возглавил Н. Г. Спафарий (1636–1708), и цинский император четыре раза удостоил его аудиенции. В 1719 году в Китай был послан Л. В. Измайлов (1685–1738), он удостоился высочайшей аудиенции пять или шесть раз. Ранее, в 1716 году, в качестве специального посланника приехал швед Л. Ланг (1690?–1752) и тоже побывал на такой аудиенции.

Поскольку русские казаки значительно расширяли свое проникновение на Восток, тем самым создавая серьезную угрозу для безопасности границ Китая, в конце концов правительства обоих государств послали представителей для проведения переговоров, и в 1689 году был подписан Нерчинский договор, первый договор между Китаем и Россией. Китайскую сторону представлял министр Государственной канцелярии Сонготу (1636–1703), российскую – министр двора Ф. А. Головин (1650–1706). Переговоры прошли у Нерчинска на китайско-российской границе и затронули вопрос проведения границ между двумя странами, а также тему торговых отношений. Договор заложил основу для китайско-российских дипломатических и торговых связей. С этого момента начал развиваться и культурный обмен между Китаем и Россией.

2. XVIII век: прекрасное начало – основа для долгосрочных связей

2.1. Начало увлечения Китаем в русском обществе

В XVIII веке в России произошел всплеск увлечения Китаем – двор и высшие слои общества стали горячо интересоваться предметами китайской материальной культуры, а интеллектуалы сосредоточились на древних китайских литературе и культуре.

«Китайское поветрие», зародившееся во Франции и охватившее впоследствии всю Европу, в немалой степени повлияло и на Россию. Вольтер (1694–1778) восхищался нравственно совершенными китайскими сочинениями, отдавал должное учению Конфуция (551–479 гг. до н. э.) и даже почерпнул материал из юаньской драмы «Чжао ши гу эр»^[17] для своей пьесы «Китайский сирота», которая в дальнейшем повлияла на российских литераторов. Драматург Д. И. Фонвизин (1743/1745–1792) перевел с французского языка конфуцианский трактат «Да сюэ» («Великое учение»). Два журнала, где главным редактором был писатель Н. И. Новико́в (1744–1818), опубликовали материалы, прославлявшие идеальных императоров Китая. В «Трутне» вышел «Чензыя китайского философа совет, данной его государю» – отрывок из «Вэй тай чжун шан Хуанди ин чжаошу» («Письмо, написанное к императору по повелению Великого увещевателя») Чэн И^[18], оригинал был создан в 1065 году. Второй материал появился в «Пустомеле» под названием «Завещание Юнджена китайского хана к его сыну» – это было сочинение «Юнчжэн ди чуань цзы ичжао», написанное в 1735 году.

За сто лет в России три правителя способствовали созданию атмосферы «китайского поветрия» – Петр I, Елизавета Петровна (годы жизни: 1709–1761; годы правления: 1741–1761) и Екатерина II (годы жизни: 1729–1796; годы правления: 1762–1796).

Наиболее примечательна в этом плане Екатерина II, при которой влияние Китая едва ли не стало культурной идеологией. Когда Екатерина II взошла на трон, она назвала себя просвещенным монархом, личным примером показала увлеченность Китаем и даже сформировала «китайский стиль правления»: с одной стороны, она во множестве собирала китайский фарфор, лакированные изделия и шелковые ткани, по ее повелению строились дворцовые помещения и парки в китайском стиле; с другой – преклоняясь перед французским просветителем Вольтером как перед учителем, Екатерина II постоянно говорила о Китае в адресованных ему и другим лицам письмах. Не в последнюю очередь благодаря этому российские журналы екатерининской эпохи получили возможность публиковать множество материалов о Китае, а также переводы китайских произведений.

Главный императорский дворец, известный также как Зимний, был построен в 1754–1762 годах. Начиная с советского времени в стенах дворца размещается основная экспозиция Государственного Эрмитажа, которая представлена в шести разделах. Раздел, посвященный культуре и искусству восточных стран, имеет в своем составе галерею китайской культуры и искусства, состоящую из тринадцати выставочных залов, где экспонируется значительное количество произведений китайского искусства, тщательно собранных несколькими русскими правителями: различные фарфоровые изделия начиная с эпохи Юань и по конец Цин; разные изделия из лака и перегородчатой эмали начиная с эпохи Мин и до конца Цин и начала Республики (1912–1949); цветная глиняная пластика, народные игрушки и вырезки из бумаги, новогодний лубок, а также каменные барельефы и резьба по дереву различных эпох.

2.2. Взаимное сближение: обмен дипломатическими мисс иями

В 1712 году в низовья Волги через Сибирь было отправлено посольство из четырех человек во главе с придворным чтецом Государственной канцелярии Аяньгёро Тулишэнем (1667–1741), чтобы выразить приязнь торгутскому^[19] хану Аюке (1642–1724). Их поездка продолжалась почти три года. Хотя это не было прямое посольство в русскую столицу, все же большая часть пути прошла на территории России, где посланников повсеместно встречали и принимали российские чиновники.

Помимо продвижения дружеских китайско-российских отношений на уровне исполнительных властей и простого люда, вояж Тулишэня имел большое значение с точки зрения культурного обмена. Пропагандистский талант Тулишэня оказался столь велик, что в донесениях царю российские чиновники называли его не иначе как «посланцем небесного царства». Можно сказать, что Тулишэнь и был посланником дружбы и культуры.

После возвращения на родину Тулишэнь в 1715 году составил книгу «Июй лу» («Записи о чужеземном крае»), где «описал горы и реки, народные нравы и местные товары, виденные в дороге, а также какие есть правила поведения». Это первые заметки о путешествии китайца в Россию, содержание их весьма богато, описания яркие и убедительные; Тулишэнь рассказывал о том, чего китайцы еще не слышали, поэтому данное сочинение ценилось весьма высоко. Когда цинские чиновники составляли «Да Цин итунчжи» («Всеобщее описание Великой Цин»), «Сыи као» («Разыскания об инородцах четырех сторон света») и «Сыку цюаньшу» («Все книги из четырех хранилищ»), туда вошел полный текст «Июй лу».

Когда Тулишэнь отправился к торгутам, Петр I высказал требование отослать обратно с ним духовную миссию архимандрита И. Лежайского (1657–1717). Так первая православная миссия прибыла вместе с отрядом Тулишэня в Пекин в 1715 году. С тех пор установился определенный порядок: каждая такая миссия состояла из десяти человек – четырех священнослужителей и шестерых светских (включая врачей и учащихся, сопровождавших миссию); каждые десять лет состав заменяли, место же пребывания духовной миссии стало называться «Русское подворье».

2.3. Изучение языков

Пекинская духовная миссия действовала почти 250 лет и двадцать раз обновлялась. До Октябрьской революции она выполняла одновременно три функции: миссионерскую, дипломатическую и культурную. Культурный обмен, который осуществляли члены миссии, имел двоякий характер: с одной стороны, они изучали китайский, маньчжурский, тибетский и монгольский языки, с другой – их приглашали преподавать китайцам русский язык и латынь. Первые переводы классики китайской культуры на русский язык были сделаны как раз членами духовной миссии. Многие преподаватели впоследствии стали известными китаеведами.

После того как цинское правительство учредило Русское подворье, по инициативе и по распоряжению императора Кан-си в 1708 году была открыта школа русского языка – первое в истории Китая учебное заведение подобного рода. В прошлом в переговорах с Россией цинское правительство полагалось на выступавших переводчиками западных миссионеров и русских торговцев, однако с развитием дипломатических отношений возникла острая необходимость воспитать собственных переводчиков, тогда император и принял решение открыть школу. Для начала из отпрысков Восьми знамен^[20] были отобраны 68 человек. На территории русского купеческого поселения выделили помещение, в котором и открылась школа, преподавали там русские купцы. В 1716 году данная школа перешла в подчинение Палаты архивариусов Государственной канцелярии и была передана в непосредственное управление Государственной канцелярии, получив название «Школа русского языка при Государственной канцелярии». За 154 года своего существования (1708–1862) она воспитала немало талантливых людей.

3. XIX век: всестороннее расширение связей, особая важность литературного контента

В XIX веке культурный обмен между Китаем и Россией шел в полную силу и в области персонала, и в информационном поле (вплоть до идеологии), но особенно в сфере перевода и оценки произведений культуры и литературы.

3.1. Обмен древними памятниками

Количество российских посланцев в Китай увеличивалось с каждым днем, тогда как число китайских дипломатов, приезжающих в Россию, было значительно меньше. Имеется немало записей, откуда можно почерпнуть сведения о взаимном литературном и культурном обмене. К примеру, в 1887 году известный ученый и дипломат Хун Цзюнь (1839–1893) отправился с посольством в Россию, Австрию, Германию и Нидерланды. Во время миссии в России Хун Цзюнь проштудировал различные русские книги и иные материалы с целью дополнить свои исследования истории империи Юань, после чего написал «Юань ши ивэнь чжэн бу» («Дополнения “Истории Юань” из переводных текстов») в тридцати главах. Знакомились с русской культурой и другие официальные лица. Например, Бинь Чунь (1804–1871), который был направлен в Россию в 1866 году и дважды посетил театральное представление в Санкт-Петербурге; или Чжан Дэ-и (1847–1918), переводчик посла Го Сун-тао (1818–1891), который в 1879 году смотрел балет в императорском дворце. Позднее, в 1888 году, известный преподаватель и библиограф Мяо Цюань-сунь (1844–1919) побывал в Академии наук, Академии художеств и в Императорской публичной библиотеке^[21] и повстречался с китаеведом В. П. Васильевым. Дипломат Ван Чжи-чунь (1842–1906) в сочинении «Ши Э цао» («Наброски посланного в Россию») отметил, что в 1895 году в Санкт-Петербурге в императорском театре смотрел балет «Лебединое озеро», а во время посещения библиотеки видел хранящиеся там китайские книги, такие как «Си сян цзи»^[22] и «Хун лоу мэн»^[23]. В Россию также была отправлена миссия во главе с лидером движения за вестернизацию Ли Хун-чжаном (1823–1901); в 1896 году он присутствовал в Москве на коронации императора Николая II (годы жизни: 1868–1918; годы правления: 1894–1917), посетил проводившуюся в Нижнем Новгороде Всероссийскую промышленную и художественную выставку, а также Московскую школу для слепых, где учился будущий писатель В. Я. Ерошенко (1890–1952). Эти события описаны в романе М. Горького (1868–1936) «Жизнь Клима Самгина». Как замечал в своих записках академик В. М. Алексеев, Ли Хун-чжан не мог понять оперы, и когда исполнитель на сцене начал громко петь, он в ужасе вскочил и бросился прочь со словами: «Это невыносимо! Как будто тигр зарычал!»

Большую роль в развитии культурных связей между двумя странами сыграло взаимное дарение книг. В 1845 году цинское правительство передало России хранившееся в пекинском храме Юнхэгун буддийское сочинение «Данчжуэр цзин»^[24]. Вскоре Россия в качестве ответного шага преподнесла Палате по делам инородцев крупную партию книг. В разделе «Элосы цзиньчэн шуцзи цзи» («Записки о книгах, преподнесенных Россией») из труда «Шофан бэй чэн» («Полные анналы севера») Хэ Цю-тао (1824–1862) сказано, что русское правительство «сняло копии со всех имеющихся книг и прислало в дар, всего 357 номеров, каждый номер в отдельной обложке, оформление очень пышное, есть книги с иллюстрациями… <…> Я установил, что в половине книг говорится об исторических событиях, географии, вооружении, арифметике их страны, в двадцати процентах – о медицине, разведении сельскохозяйственных культур и толковании слов, а вот таким предметам, как вероисповедание или стихи и проза, отдано всего десять процентов»^[25]. Поскольку умеющих читать по-русски в то время было мало, подаренные книги были сначала переданы на хранение в Палату по делам инородцев, а потом перемещены в Стратегическую палату и канцелярию премьер-министра.

Согласно исследованиям Гэ Бао-цюаня, ныне от этих книг сохранились одни названия. Как можно понять из перечня названий, «в литературной части были представлены ведущие российские авторы XVIII – начала XIX века: Г. Р. Державин (1743–1816), И. И. Дмитриев (1760–1837), И. А. Крылов (1769–1844), Н. М. Карамзин (1766–1826), А. С. Пушкин (1799–1837), Н. В. Гоголь (1809–1852) и другие. Кроме того имелись “Эго минцзя цунвэнь” (“Собрание сочинений знаменитых писателей России”) в шестнадцати томах и “Элосы вэньжэнь байцзя чжуань” (“Биографии русских литераторов”) в двух томах, но, к сожалению, ни содержание, ни авторы их неизвестны, возможно, это были сочинения известных российских авторов того времени»^[26].

Помимо православной церкви на раннем этапе культурного обмена между Россией и Китаем были задействованы также Академия наук в Санкт-Петербурге, Русский комитет для изучения Средней и Восточной Азии, восточные факультеты в университетах (таких как Казанский университет, Санкт-Петербургский университет, Восточный институт во Владивостоке)^[27]. Очевидно, что Россия вложила в эту область больше человеческих ресурсов и финансовых средств, чем Китай.

3.2. Результаты связей с российской стороны в ранний период

1) Рождение российского китаеведения и его основатель Н. Я. Бичурин

Раннее китаеведение зародилось в начале XVIII века в русской православной миссии в Пекине, где образовалась группа талантливых людей, успешно изучавших китайскую культуру. В эту группу входил и Н. Я. Бичурин – настоятель Казанского Иоанновского монастыря, впоследствии ставший настоятелем Вознесенского монастыря в Иркутске. В 1807 году он занял пост главы девятой православной миссии в Пекине, в январе 1808 года прибыл в столицу Китая и с этого времени посвятил себя исследованию китайской культуры. Здесь он сосредоточил усилия на изучении китайского, маньчжурского и монгольского языков, составил шесть словарей, в том числе «Словарь китайско-русский, расположенный по русскому алфавиту».

За четырнадцать лет пребывания в Пекине Бичурин собрал значительное количество литературных сочинений и иных материалов, его научные интересы затрагивали китайскую философию, экономику, политику, этику, местные обычаи и национальные меньшинства. Результаты его исследований вполне могут составить энциклопедическую серию: он перевел «Сицзан чжи» («Описание Тибета»), «Чжуньгаэр хэ Дун Туэрцисытань чжи» («Описание Чжуньгарии и Восточного Туркестана»), «Бэйцзин гайлань» («Описание Пекина»), «Чэнцзисыхань цзяси цянь сы хань ши» («История первых четырех ханов из дома Чингисова»), «Сань цзы цзин» («Троесловие»), «Сицзан хэ Цинхай ши» («История Тибета и Хухунора»); создал «Записки о Монголии», «Историческое обозрение ойратов, или калмыков»; опубликовал статьи «Ежедневные упражнения китайского государя», «Земледельческий календарь китайцев», «Взгляд на просвещение в Китае», «Статистические сведения о Китае», «Меры народного продовольствия в Китае», «Основные правила китайской истории, первоначально утвержденные Конфуцием и принятые китайскими учеными». Среди главных трудов Бичурина – «Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение» и «Статистическое описание китайской империи». Помимо этого Бичурин стоял у истоков создания школы китайского языка, воспитывавшей талантливых китаеведов.

В 1828 году за выдающиеся научные достижения Бичурин был избран членом-корреспондентом Российской академии наук по разряду литературы и древностей Востока.

2) Первое в мире издание по истории китайской литературы

В 1837 году на восточном факультете Казанского университета появилась кафедра китайской словесности, что стало эпохальным событием в истории российского китаеведения. Последнее обозначило две ведущие тенденции: перемещение центра китаеведения из Пекинской духовной миссии в пределы России и передачу китаеведного образования от общеобразовательных школ отдельных синологов – таких как И. К. Россохин (1707/1717–1761) и Н. Я. Бичурин – к высшим учебным заведениям, что давало будущим китаеведам возможность получить качественное образование, а также заняться университетскими исследованиями.

В. П. Васильев в 1837 году окончил отделение восточных языков историко-филологического факультета Казанского университета, в 1840 году приехал в Пекин в качестве ученика двенадцатой православной миссии и оставался там десять лет. Он изучил китайский, маньчжурский, монгольский и тибетский языки, а кроме них в совершенстве овладел японским, корейским, санскритом и тюркскими языками. Это был человек энциклопедических знаний и широчайших научных интересов. Начиная с 1851 года в течение пятидесяти лет он преподавал на восточных факультетах Казанского и Санкт-Петербургского университетов, подготовив для России большое количество китаеведов. Васильев исследовал историю, религию, географию, литературу, опубликовал несколько десятков переводов, после него осталось множество рукописей – в архивах зафиксировано 140 единиц хранения. Основные его труды: «Буддизм, его догматы, история и литература», «История и древности восточной части Средней Азии от X до XIII века, с приложением перевода китайских известий о киданях, чжурчжэнях и монголо-татарах», «Религии Востока: конфуцианство, буддизм, даосизм» и «Очерк истории китайской литературы». В 1866 году Васильев был избран в члены-корреспонденты Российской академии наук, а двадцать лет спустя стал первым в истории России академиком, который специализировался на исследовании китайской литературы.

«Очерк истории китайской литературы» В. П. Васильева состоит из трех частей: первая и вторая отданы классическим конфуцианским, буддийским и даосским текстам, а также книгам по сельскому хозяйству и военному делу, третья часть посвящена поэзии, прозе и драме.

3) Русские писатели начинают уделять больше внимания китайской словесности

Среди писателей, которые обратили свое внимание на китайскую литературу, особенно выделяются А. С. Пушкин и Л. Н. Толстой (1828–1910). Пушкин не только воспевал Китай в своих стихах, но и способствовал распространению перевода «Сань цзы цзин» («Троесловие»). Толстой почитал конфуцианское и даосское учения, написал их обзор; он также утверждал, что Конфуций, Мэн-цзы и Лао-цзы (ок. 571–471 гг. до н. э.) оказали на него огромное влияние.

3.3. Перевод и распространение китайской литературы в России

В России давно обратили внимание на китайскую словесность, однако за весь XVIII век насчитывалось лишь несколько разрозненных переводов литературных памятников. В XIX веке их количество возросло: появилось порядка пятидесяти публикаций, из которых бо́льшую часть составили переводы китайских сочинений, а оставшуюся – обзорные статьи и специализированные сочинения^[28]. Среди наиболее известных переводов: вышедший в 1827 году отрывок из «Юй, Цзяо, Ли»^[29], опубликованный в 1832 году перевод отрывка из романа «Хао цю чжуань» («Счастливый брак») и глава из «Хун лоу мэн» («Сон в красном тереме»), появившаяся в 1843 году; изданная в 1847 году пьеса «Пипа цзи»^[30] в переводе В. С. Межевича (1814–1849); остальное по большей части поэзия, смешные истории, народные легенды и сказки. Во второй половине XIX века появились несколько историй из классического сочинения «Ляо Чжай чжи и»^[31] в переводе В. П. Васильева. В 1894 году он же перевел новеллу «Ли ва чжуань»^[32] и опубликовал ее под названием «Лива – китайская куртизанка». Из поэзии появились такие известные произведения, как «Тэн ван гэ сюй» («Повествование о палатах Тэнского вана») танского поэта Ван Бо (ок. 650–676), напечатанное в 1874 г оду.

Многие из увидевших свет произведений переводились с европейских языков: «Юй, Цзяо, Ли» – с французского, некоторые стихи – с немецкого, «Хао цю чжуань» сначала был переведен на английский, с английского – на французский и уже с французского – на русский.

Стоит особо подчеркнуть, что русские переводы древней прозы были масштабны уже на раннем этапе. В 1780 году А. Л. Леонтьев перевел на русский с китайского и маньчжурского языков «Да сюэ» («Великое учение»). В 1788 году А. С. Агафонов (1746–1792/1794) перевел «Чжун юн» («Срединное и неизменное»). В 1818 году была опубликована глава «Моугун пянь» («О начале похода») из трактата «Сунь-цзы бин фа»^[33], перевод с французского языка выполнил М. К. Грибовский (1786–?). В 1884 году Васильев предпринял комментированный перевод трактата «Лунь юй»^[34], а кроме того – «Мэн-цзы»^[35], «Хань Фэй-цзы»^[36], «Дао дэ цзин»^[37]; последние переводы существовали в рукописи и были изданы в начале XX века.

Еще один путь распространения китайской литературы в России – обзорные статьи, написанные российскими китаеведами и опубликованные в ряде важных журналов. Так, «Известия Императорского Русского географического общества» в течение пяти лет, с 1868 по 1872 год, регулярно включали выпуск «Новостей китайской литературы» (по корреспонденции из Пекина). «Восточное обозрение» в 1890 году опубликовало отчет о лекции А. О. Ивановского (1863–1903) «Изящная словесность у китайцев, их повесть, роман и драма», прочитанной в Музее Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества. Такие публикации были невелики, однако распространялись в периодических изданиях, поэтому давали возможность познакомиться с китайской литературой большему числу людей. Эссеистические заметки инженера и химика А. И. Кованько (1808–1870) «Поездка в Китай» с приложением перевода из первой главы «Хун лоу мэн», опубликованные в 1841–1843 годах в журнале «Отечественные записки», удостоились похвалы знаменитого литературного критика В. Г. Белинского (1811–1848).

4. XX век: время расцвета литературных связей

Проникновение русской литературы в Китай началось лишь в конце XIX века, однако стало стремительно нарастать уже в следующем столетии. В первой половине XX века китайцы устремились к русской и советской культуре, принялись заимствовать ее, прежде всего революционные идеи; в 1950-х годах Китай и Россия уже активно сотрудничали, очень быстро сформировался поток взаимных связей. Позднее возникли некоторые затруднения, но впоследствии, во второй половине столетия, оживленный процесс обмена получил продолжение.