Громко молчать…

Глава 2. Многообещающая юность

Вступительные экзамены в училище Надя сдала успешно, с привычной для себя легкостью справилась со всеми заданиями. Вместе с Надей на вступительные экзамены поехала одноклассница Вера, их обеих сопровождала старшая сестра Нади Лилия, которая взяла на себя роль родителя и старалась помочь девочке адаптироваться к новым для нее условиям. С Верой Надя дружила в школе, помогала ей с учебой и поступать они решили тоже вместе. Только так случилось, что Вера вступительные экзамены не прошла. Верины родители устроили ее учиться в другое учебное заведение, и с этого момента тесное общение девочек сошло на нет, а после и вовсе прекратилось. Больше близких друзей у Нади не было. Но она очень надеялась, что обязательно появятся.

Особого выбора, куда поступать после школы у детей семейства Озеровых не было. Всех по окончании школы определяли в педагогическое училище соседнего с их селом поселка. В поселке было еще одно учебное заведение – профессиональное техническое училище, в народе просто «шарага», где обучали трактористов и бухгалтеров. Но амбициозный отец семейства был против, чтобы его дети учились именно в «шараге». Ему всегда казалось, что они должны в своей жизни достичь определенных высот, а прозябать в каком-нибудь офисе им совсем не подходило. Талантливые, развитые, обладающие разносторонними взглядами и знаниями его дети не могут сидеть и перебирать скучные бумажки. Да и профессия учителя в советское время была одной из самых уважаемых профессий, это уже позже стало звучать пренебрежительное и унизительное слово «училка». Профессия учителя стала одной из самых не уважаемых, ругательных даже. А в то время казалась залогом счастливого и успешного будущего. И снова казалось.

Вот и Надю вслед за старшими сестрами решили определить учиться именно в педагогическое училище. Отец к этому времени уже утратил свое весомое слово, но традиция есть традиция. В педагогическое, значит в педагогическое.

Радость от очередной маленькой победы переполняла и туманное будущее уже не так пугало, а даже внушало некую уверенность. Правда было небольшое волнение перед чем-то новым и пока еще не знакомым. Огромная толпа снующих абитуриентов со своими родителями доставляла определенный дискомфорт. Надя, привыкшая проводить свое время в тишине, немного побаивалась этого шума и суеты, но здесь предстояло учиться дальше и надо было преодолеть свою тревогу, чтобы ни в коем случае не отступить назад. Шаг назад означал поставить крест на всех надеждах и чаяниях. Этого допустить никак нельзя. Пора привыкать к новым для себя условиям. Все через это проходят.

Оставалось решить, где и как Надя будет проживать во время учебы. Вопрос с общежитием отпал сам собой, потому что в поселке, где предстояло обучаться Наде, жила сестра Лилия со своим мужем и маленьким сынишкой и было решено на время учебы поселить Надю у них. Жилье было съемным и находилось от училища на довольно внушительном расстоянии, поэтому ежедневно необходимо стало преодолевать многие улицы и переулочки пешком, чтобы добраться до места учебы. Но это такие мелочи, в сравнении с тем, какие трудности пришлось пережить до этого. А перспектива успешно отучиться, а затем уже и работать перекрывала все эти мелкие тяготы. Маршрутный транспорт в поселке был не предусмотрен, несмотря на довольно внушительные размеры и приличную численность населения, поэтому каждый до назначенных мест добирался как мог. Главное вовремя выйти из дома, чтобы никуда не опоздать.

Проживать у Лилии с мужем Наде было нелегко. Морально. Непривычно. Так стремительно сменившая родительские стены, новая обстановка пугала, несмотря на то, что рядом находились родные люди. Сестра была значительно старше Нади, совсем уже взрослая самостоятельная женщина, к тому же и долгое время отсутствовавшая в родительском доме, когда обустраивала свою личную жизнь.

Со всеми бытовыми вопросами Лилия, конечно, помогала и подсказывала что и как следует сделать. Но, так как длительное время, особенно в период становления себя как личности, Надя слишком часто не видела старших сестер, доверительное отношение складывалось с трудом. Значительная разница в возрасте между сестрами слегка отдаляла их друг от друга, а отсутствие длительное время в жизни другу друга какое-то время мешало сблизиться и начать открывать душу. Нахождение в чужом по сути доме смущало Надю, а Лилиного мужа она немного побаивалась. Молчаливый и хмурый дядька не располагал к задушевным беседам. Борис, так звали мужа Лилии, был военнослужащим и поэтому в силу своей профессии многословием не отличался. Может быть не столько из-за профессии, сколько из-за природного склада. На самом деле это был добродушный и совсем не страшный человек, только Надя, не привыкшая к простому человеческому общению, оставалась молчаливой и замкнутой и никогда не шла первой навстречу в человеческих взаимоотношениях. Обладая массой положительных качеств и весьма развитым и многосторонним внутренним миром, она так и не стала коммуникабельной и оставалась закрытой для всех, даже для самых родных людей. Вот так и рождаются комплексы.

Начались учебные студенческие денечки. Надина учебная группа была очень многочисленной – тридцать шесть человек в составе. Практически все были одного возраста – пятнадцатилетние детишки. Среди всех, зачисленных в группу были несколько девушек постарше, которые повременили с поступлением в учебное заведение или по своим каким-то только им известным причинам не могли обучаться вовремя.

Все одногруппники – такие же подростки, птенцы, выпущенные из родительского гнезда обучаться премудростям взрослой жизни. Смущенные недоумевающие глазенки были повсюду. Вчерашние школьники смотрели друг на друга с любопытством и недоверием, знакомились, общались и постепенно сформировывались в свои подгруппки по интересам. Интересы у всех, естественно, разные. Кого-то объединяли обновки, наряды, косметика, дискотеки, прогулки с мальчиками. Кто-то решал для себя отдавать все время учебе и с головой уходил в книги и в учебники, не позволяя отрывать себя от столь важного занятия. Кто-то особо и не стремился примкнуть к какой-нибудь компании и оставался в гордом одиночестве со своими интересами. Надя поначалу просто присматривалась ко всем, кто учился с ней на одном курсе. Ей тоже хотелось веселиться в шумной компании, но природная скромность и взращенная с детства замкнутость не позволяли шагнуть в их сторону. А как хотелось! Веселые, шумные, нарядные – совершенно иной мир! Как же его не хватало. Как же сложно порой преодолевать себя. Надя никогда не делала первые шаги к сближению с кем-нибудь. Как бы ни хотелось – нет, не шла.

Да и внешне Надя немного отличалась от большинства нарядных девчонок. Этот вопрос для девочки был очень болезненным. Понимая, что ее одежда вовсе не выглядит привлекательной, Надя обзавелась еще одним комплексом. Вспоминания насмешки сельских ребятишек после распада семьи, она вновь боялась услышать нечто подобное теперь уже в отношении своего гардероба. В те годы, которые пришлись на время семейного разлада, мать не очень стремилась наряжать Надю в обновки. То ли не хотела, то ли не могла себе этого позволить, то ли просто не считала этот вопрос важным, тем более на фоне пережитого развала семьи и ухода мужа. А Наде приходилось донашивать то, что было. А было это самое так себе. Одежда, оставшаяся после выросших сестер и давно уже вышедшая из моды, а местами и слегка потертая, несла в себе только прямую функцию – одеться, чтобы прикрыться и согреться. Нельзя сказать, что одеяния выглядели нищенски, но на фоне одетых с иголочки однокурсниц имели выдающуюся разницу. Кое-какую одежду подкидывала Лилия, но эти вещи были совсем не для подростка, наряды для взрослой тетеньки, и Надя выглядела в них нелепо. Другого не было. Девочке-подростку безумно хотелось выглядеть красиво, нарядно, не хуже всех. Здесь иногда спасала ее тяга к рукоделию. Рука набита, терпения хоть отбавляй, и Надя кое-какие предметы одежды вязала и шила для себя сама, используя в качестве сырья распущенный старый свитерок или платье, гораздо большего для нее размера. Одежду Надя кроила не профессионально, но хоть как-то подгоняла под свои размеры. В этот момент Надя решила для себя, что обязательно будет одеваться и красиво, и модно, когда станет зарабатывать самостоятельно. Кому-то такая мечта может показаться нелепицей и пустяком, но в этот период вопрос внешнего вида был очень важным. Понимая, что внешне не соответствует благополучно выглядящим однокурсницам, Надя решила для себя, что просто им не подходит. Не зря говорят, встречают по одежке. Истинная правда. Некоторые из девчат поглядывали на Надю искоса, оценивая ее предметы гардероба высокомерным и насмешливым взглядом. Надя понимала смысл этих осмотров без слов, обладая врожденной интуицией, кожей ощущала истинное отношение окружающих людей к себе. Да и не надо обладать семью пядями во лбу, чтобы понимать смысл подобных снисходительных взглядов. Такое унизительное в первое время оглядывание тормозило все душевные порывы, и Надя не шла на сближение со сверстниками довольно длительное время. Постепенно все друг к другу привыкли и перестали обращать внимание на то, кто, как и чем выделяется среди остальных. Гораздо важнее стало, кто что умеет и насколько успевает в учебе.

Были в группе и другие девчушки, семьи которых, так же, как и Надина, не могли себе позволить изыски. Это не делало их хуже других, но все равно выделяло. Постепенно вся разница сгладилась, и однокурсники стали одними из самых дружных во всем училище. Принимали участие и в училищной жизни, и устраивали посиделки между собой, и ходили в походы, и разыгрывали театральные представления на тематических вечерах и много чего еще здоровского происходило в их дружном кругу. Стояли друг за друга горой. Почти всегда. Классный руководитель гордилась своими успехами в сплочении подростков. На самом деле, ее заслуга в этом была огромной. Она изо всех сил старалась создать как можно лучшую, комфортную атмосферу для своих подопечных. Настоящий педагог. Случались, конечно, и моменты споров и мелких конфликтов, но они успешно разрешались, и студенческая жизнь текла дальше своим чередом.

Через месяц от начала учебного года Наде в срочном порядке пришлось сменить жилье. Борис получил новое назначение, и Лиле пришлось следовать за ним. Квартирная хозяйка к тому же, так совпало, нашла новых жильцов, а присутствие Нади в квартире стало неуместным. Мест в общежитии при училище уже давно не было, их все распределили еще перед началом учебного года, поэтому шансов найти уголок именно там попросту не было. Поиск другого жилья привел Лилию в дом старушки со странным именем Феня, которая сдавала комнату таким же студентам, как и Надя. Там уже жили три девушки из того же училища, и Надю поселили рядом с ними в одной комнате. Очередной стресс. Так внезапно появившиеся в жизни девушки новые люди вызывали неприязнь и недоверие. Ну что ж тут поделаешь, нужно привыкать и к этим условиям.

Жилички ютились, как могли. Квартирка была двухэтажной. На первом этаже располагалась съемная комната, кухонька и небольшая ванная комната. На втором этаже, который занимала сама хозяйка, находились еще одна спальня и гостиная. Втесненные кое-как в небольшую комнату четыре кровати, почти не оставляли место для свободного передвижения. У самого окна стоял стол, заваленный бесчисленными книгами и тетрадями, в углу за дверью – небольшой шкаф, в котором надо было каким-то образом разместить одежду, принадлежащую девушкам. В центре комнаты на полу валялся нехитрый коврик, который помогал хоть немного смягчить, выстуженный от холода подвала пол. Босиком по комнате пройтись – значит поступить опрометчиво. Холодно и зябко было ступать по ледяным доскам. Несмотря на то, что погода еще сохраняла уходящее летнее тепло, холодный и сырой подвал не позволял это тепло удержать. У выхода из квартиры находилась небольшая кухонька, там девчата сооружали свои нехитрые ужины, но есть приходилось в комнате, за письменным столом. На кухне просто не было обеденного стола, только небольшая тумбочка, в которой хранился скудный кухонный скарб. Все по классике – обычная бедная студенческая жизнь.

Девушки учились на курсах постарше, но приняли Надю нормально. По крайней мере дружелюбно без малейшего намека на агрессию к чужаку. Плюсом для них оказалось и то, что Надя была из села, расположенного совсем рядышком и могла каждые выходные ездить домой за продуктами. Невероятная удача – еженедельно свежайшие домашние продукты. Сами девушки были из районов области, расположенных несколько отдаленно от поселка, где они учились, и не могли себе позволить слишком частые поездки в родные пенаты. А Надя ездила часто, волокла огромные баулы весом больше своего собственного, чтобы прокормиться до следующих выходных. Более или менее значимых денег Надя не видела, ей выделялась определенная сумма на билет до дома и билет от дома и кое-какая мелочь на хлеб. Ничего лишнего девушка позволить себе не могла. Нечастые походы в магазин только усиливали желание поскорее бы отучиться и наконец идти работать.

Учеба поначалу у Нади шла в привычном режиме. Учебники, тетради, библиотека, домашние задания. В один из моментов настала необходимость выкупить в библиотеке какие-то новомодные учебные пособия. Кто его знает с какой целью понадобилось менять учебную программу в уже шедшем учебном году, но это стало главным условием продолжения обучения на первом курсе училища. Комплект предназначался для каждого студента свой, но заплатить за учебники должны были сами студенты. Стоимость учебников для многих показалась завышенной, но для успешной сдачи будущих экзаменов пришлось пожертвовать некоторыми другими заранее запланированными покупками и приобрести указанные книги. Отказаться было невозможно, педагоги перешли на учебную программу именно в соответствии с этими пособиями. Наде тоже выпала нужда приобрести эти книги. Нужда, которая так и осталась нуждой. Стипендия была копеечная, еле-еле хватало на пропитание. В выходные Надя приезжала в родительский дом за припасами на неделю, и в очередной свой приезд сообщила матери, что учебники нужны, что обойтись без них никак нельзя, и стоят они определенную сумму, которой у Нади просто не могло быть. Мать всегда с неохотой тратила свои сбережения на нужды Нади. Да и не только Нади, вообще старалась лишнюю копеечку оставить при себе. Любые пожелания отвергались и пресекались на корню.

Еще в школьные годы, подружка Нади не без удовольствия хвасталась новеньким с иголочки платьицем. С какой завистью, да, именно завистью Надя смотрела на эти струящиеся складки на юбочке разноцветного клетчатого платья. Кружевной воротничок слепил своей белизной. А Надя смотрела и представляла себя в таком же платье. Воодушевленная с надеждой на покупку девочка понеслась домой и попросила мать купить ей такое платье. Если не такое, то хотя бы очень похожее. «Нет!» – твердый и безоговорочный отказ вверг ребенка в величайшее огорчение. Таких историй было много. Надя не просила чего-то сверхъестественного. Вообще никого не обременяла просьбами. Ну к кому еще идти ребенку с пожеланиями? Конечно, к матери. Но она всегда была непреклонна. Кто его знает, почему. И в этот раз тоже последовал жесткий безоговорочный отказ. Как хочешь, так и учись. Обидно стало Наде, до слез. До горьких, невыносимых слез. Она все-таки надеялась, что эти учебники окажутся на ее письменном столе. Но нет. Привычная история. Пока отец жил в семье, покупки не были чем-то невероятным, обычное дело, надо – купил. Он всегда возвращался с работы домой с чем-нибудь из магазина. Порадовать детей чем-то вкусным, или купить новые книги, или замысловатые игрушки – значительная доля его родительского внимания. С матерью всегда было сложно. С желанием сберечь лишний рубль отметались всякие материальные желания младших детей. Даже будучи единственным ребенком у собственной матери, она, по ее рассказам, не получала всего того, что «требуют» от нее дети. Может быть поэтому и решила, что им достаточно уже имеющегося. Вот и сейчас, нет и все тут. С тяжелой душой Надя уехала. Помощи попросить больше было негде, в пятнадцать лет она еще не могла пойти работать, да и кто мог бы ее трудоустроить? Но учиться ведь тоже нужно. Хоть как-то. Со временем мать смягчилась и выделила из семейного бюджета необходимую сумму. С какой радостью и счастьем бежала Надя в библиотеку, крепко сжимая деньги в кулаке, купить заветные книжечки. Вот, ну вот же, сейчас они окажутся в руках, новенькие, пахнущие типографской краской. Но увы, не случилось, оказалось, поздно.

Шагнув за порог библиотечного кабинета, который находился в стенах того же училища, Надя среди стеллажей отыскала библиотекаря. Это была полная, даже рыхлая женщина с совсем не добрым лицом и бесконечно усталыми глазами.

– Тебе чего? – не очень обрадовавшись посетителю, даже не оборачиваясь, спросила библиотекарь.

– Учебники выкупить хотела, – ответила Надя.

– Какие учебники? Первый курс? Ты из группы **? – посыпались уточняющие вопросы.

– Да, из нее, – подтвердила Надя.

– Ты бы еще через год прискакала, – раздраженно буркнула библиотекарь, – нет их больше, кто не выкупил, назад отправили. Все, поезд ушел.

Она подошла к своему рабочему столу, с шумом бросила взятые с полок книги и, вскинув раздраженный взгляд, резко бросила.

– Все, нет их. Ничего больше не надо? Иди. Я сегодня книги не выдаю, санитарный день.

Разочарованию Нади не было предела. Вот оно, очередное огорчение. «Как? Как теперь учиться?» – с отчаянием вертелось в голове. Готовиться к занятиям с кем-либо из однокурсников вместе вообще было невозможно. Занятия заканчивались поздно, прежде всего нужно было успеть добраться до съемного жилья, пока хозяйка не успела закрыть дверь изнутри. Иначе просто негде будет ночевать. Не пришел вовремя – твоя печаль. Кто не успел, куда хочешь, туда и иди. Порядок таков, будь он не ладен. Да и не было среди однокурсников в начале учебы тех, с кем можно было поделиться своими проблемами. А тем более, и остаться переночевать, чтобы успеть подготовиться к занятиям. Не привыкла Надя душу изливать и снова осталась один на один со всеми личными беспокойствами.

А тут снова как обухом по голове: квартирная хозяйка решила, что коробушка слишком полна, девчонки шумные, она от них от всех устала и поголовье следует поубавить. На кого пал выбор? Правильно, на Надю. Позже всех подселилась, привыкнуть не успела, можно и смахнуть. По счастью так совпало, что в этот же самый момент Борис получил кратковременный отпуск, и они с Лилей ненадолго вернулись в поселок. Лиля, как всегда, взяла на себя поиск жилья для Нади. Квартирные хозяйки больше не рассматривались: кто его знает, как сложится очередная ситуация с очередной съемной комнатой. Поэтому Лиля попросила свою ближайшую подругу приютить Надю на время учебы. Наталья, так звали подругу, жила в своей благоустроенной квартире вместе с двумя дочерями от первого мужа и сожителем Славой. Слава был немного младше Натальи, но этот факт никого не смущал, особенно самого Славу. Наталья с Лилей в свое время учились вместе в том же училище, что и Надя. Так случилось, что Наталья учебу не завершила: бурная личная жизнь дала свои плоды, в шестнадцать лет она стала матерью. Но этот факт не помешал девушкам поддерживать дружбу, они очень долгие годы тесно общались друг с другом, доверяясь в самым сокровенных вопросах. Вот и сейчас, Наталья не оставила подругу в беде, точнее, ее младшую сестру.

Поначалу никто не возражал против совместного проживания, несмотря на довольно стесненные условия: квартира была однокомнатной. Правда комната была значительной по площади, вместительной, но это не отменяло того факта, что спать приходилось всем в одном помещении. Но Наде требовалось только приходить переночевать, большую часть времени она проводила на учебе, а в выходные дни уезжала к матери.

Наталья оказалась очень добрым и отзывчивым человеком. Ее добродушие излучали теплые улыбчивые глаза. Небольшого роста и чуть полноватая женщина вся светилась заботой и вниманием. Если есть понятие «уютный человек», то это точно про Наталью. От нее исходила какая-то «домашность» и теплота. Казалось, что она даже сердиться не умеет, всегда в приподнятом настроении, разговорчивая, с шутками и прибаутками. Готовила Наталья отменно. Из ничего могла сотворить кулинарный шедевр. Как и все ходила на работу, занималась с детьми и частенько навещала свою престарелую вдовствующую мать, которая жила неподалеку, через несколько улиц в частном доме. Слава тоже казался веселым человеком. Про таких говорят «душа компании», балагур и весельчак. Правда громко и противно гоготал, даже вульгарно. И добрым казался, и безобидным тоже. Поначалу. Казался.

В один из учебных дней кто-то из преподавателей серьезно заболел, поэтому какую-то часть занятий отменили, Надин учебный день оказался короче обычного. Довольная тем, что появилось чуть больше свободного времени, Надя радостно шагала «домой», придумывая на ходу, чем займет свое свободное время. Можно и книгу прочесть, можно и повязать в удовольствие, а возможно и просто поваляться без дела, отдохнуть от учебной суеты и беготни. Зайдя в квартиру, услышала из ванной шум плещущей воды. Кто-то принимал душ. Наспех перекусив, Надя взяла одну из книжиц на полке, удобно расположилась на диване и решила, что остаток дня проведет за чтением, а потом и еще чем-нибудь займется. Свободное время случалось не часто, а хотелось успеть много. Наконец, шум воды прекратился и из ванной вышел Слава. Разгоряченный паром принятого душа, заглянул в комнату и еле слышно произнес «привет», потом ушел на кухню, пить чай. Чуть позже вернулся, все так же завернутый в банный халат и молча присел рядом с Надей. «Чего это он?» – подумала Надя. Она чуть отстранилась и продолжила чтение. Несмотря на увлеченность содержанием книги, тревога зародилась где-то в глубине души, но она постаралась ее подавить. Внутренний голос затревожился, взволновался. Как всегда, чутье не обмануло, шептало – что-то не чисто.

– Ну, чего ты убегаешь? – с омерзительной улыбкой вдруг сказал Слава.

Надя старалась не смотреть ему в глаза. Как-то сразу стало неприятно, отвратительно. От этих слов и гадкой интонации стало не по себе. Сердце вдруг заколотилось, Надя внутренне сжалась в ожидании продолжения, которое, она не сомневалась, обязательно последует.

В пятнадцать лет она, конечно, понимала, что между мужчиной и женщиной в уединении происходит некое таинство, не позволительное чужому взору. Но она была еще девочкой, ребенком, и не допускала мысли, что ЭТО должно случиться и с ней, пока она еще не повзрослела. Ни в коем случае. Правильное воспитание и врожденная рассудительность отметали напрочь любое легкомысленное поведение детей Озеровых. Надя не была исключением, вовремя расставленные приоритеты подобный образ жизни в себя не включали. Родители Озеровых как могли ограждали детей от подобного влияния. Их усилия не остались напрасными, отпрыски всегда вели себя пристойно.

Слава был дядькой грузным. Ну, дядька – в сравнении с Надей. На самом деле это был молодой парень, чуть старше двадцати лет, только Наде он казался очень взрослым мужчиной, особенно со своей неизменной щетиной. Довольно высокий, в сравнении с маленькой невысокой девочкой разительно отличался. Интуиция Надю не подвела.

– Ну, сядь поближе, чего ты испугалась? – от этих слов стало еще беспокойнее. – Да не бойся ты, ничего плохого я тебе не сделаю. Ну, чего ты?

Слава вдруг резко схватил Надю своими ручищами и оба неловко кубарем скатились на пол. От страха все сковало внутри, в голове застучало, в глазах потемнело. Невообразимый немой ужас охватил Надю. Нависшее над ней, мерзко пыхтящее мужское тело, не давало возможности хоть как-то пошевелиться. Всей своей грузной массой он придавил Надю к полу так, что трудно было вздохнуть. Ручищами стал шарить там, где неискушенному подростку и подумать было стыдно. Слащаво хихикая, омерзительно дыша в шею, совсем не ослабевая хватки, он пытался стянуть с Нади одежду. Мерзость, какая мерзость! Отвращение, беспомощность, отчаяние охватили Надю. Неожиданно для нее самой страх и ужас сменились какой-то звериной яростью, ненавистью, злостью, неведомо откуда взялась мощь и сила в худеньком тельце. Улучив момент, когда Слава чуть ослабил хватку, Надя интуитивно согнула ноги в коленях и с силой столкнула урода с себя. Сама от себя не ожидала, что способна так противостоять. Инстинкт самосохранения сработал на отлично. Пока мерзавец, оцепенев от неожиданного отпора, пытался поднять свою тушу с пола, Надя подскочила на трясущихся от волнения ногах, схватила курточку и ботинки и пулей выскочила на улицу. Ужас от произошедшего тяжелым грузом лег на душу, колени тряслись, ноги вдруг стали ватными и совершенно не слушались. Но нахлынувшая вновь картина и представление того, что именно сейчас удалось избежать, придали сил и дали команду бежать. И она побежала, побежала не глядя куда. Наконец, устав от пережитого стресса и беспрерывного бега, остановилась. Сердце бешено колотилось, тысячи молоточков застучали в голове. Наконец Наде пришло четкое осознание того, что могло с ней произойти. Нервы сдали и Надя завыла, осев на колени. Нет, заскулила. Тихо так, еле слышно. Выплакавшись вволю, она побрела дальше по улочкам поселка, бесцельно шагая и пытаясь хоть как-то решить, что ей делать дальше. А в голову ничего не приходило. Мысли запутались, разбежались, растерялись. Снова охватили неуверенность и непонимание. Так она бродила, пока совсем не стемнело. Устала безумно. Наверное, уже все спят. Часов при себе не было, который час, она не знала, но заметив, что в окнах некоторых домов постепенно гас свет, поняла, уже наступает ночь. Эту ночь где-то нужно провести. Не на улице же спать. Ноябрь, холодные ночи, уже веяло зимой. И в дверь ни к кому не постучаться, совершенно незнакомые дома, чужие люди. Никого.

Скорее всего, Наталья уже вернулась с работы домой, и она уж точно не позволит своему мужику обидеть несчастное дитя. Это Надя точно знала. Наверняка. Скрепя сердце, она опять побрела в сторону квартиры Натальи. Подходя к дому, снова ощутила дрожь в коленях, воспоминания мерзкого дня опять ярко возникли в памяти, слезы комом застряли где-то в глубине, дыхание сбивалось, на сердце лег огромный камень. Нет, не камень, булыжник. Тяжелый такой, многотонный булыжник. Безнадега и отчаяние стали спутниками остатка этого нелегкого дня.

Зайдя в квартиру, Надя услышала со стороны кухни неспешный вполголоса разговор Натальи и Славы. Чуть прислушавшись к тонам, Надя поняла, разговаривают на отвлеченные темы. У них был запоздалый ужин. Возвращение Нади или не заметили, или не хотели замечать. Ужин никто не предложил, а появиться сейчас на кухне и увидеть вновь этого мерзавца было выше Надиных сил, даже нестерпимый голод не позволил шагнуть в сторону аппетитно пахнущей еды. Странно, что Наталья даже не поинтересовалась, где Надя была и почему так поздно вернулась. Да и к лучшему. Если бы начались расспросы, то она не смогла бы сдержать эмоции, а события уходящего дня совсем не хотелось вспоминать, а уж тем более, и с кем-то обсуждать. Для себя Надя решила, что о произошедшем никому рассказывать не станет. Было безумно стыдно. Натворил он, а стыдно почему-то ей. Невыносимо стыдно. Позор.

Наспех умывшись, с ноющим от голодного дня желудком, Надя скоренько прошмыгнула на свое спальное место и легла, не раздеваясь. Вдруг страшно стало раздеться перед сном. Сжалась в калачик и тихо заплакала, беззвучно, не в голос, молча. Изо всех сил гнала воспоминания недавних событий, но они как будто специально роились и роились в голове с новой силой. Отчаяние и обида срослись друг с другом и нарастающей массой давили на сознание несчастной девушки. Она опять лежала и громко молчала. Морально тяжелый день, груз пережитых эмоций и усталость дали о себе знать, Надя быстро уснула. Но этот сон не был безмятежным. Один кошмар сменял другой, просыпаясь то от голода, то от страха, Надя снова проваливалась в забытье и опять просыпалась. Так и настало утро. Зазвенел будильник, пора вставать. Совершенно разбитая, Надя поднялась, собрала учебники, переоделась и ушла на занятия. Без завтрака, без чая, до ужаса голодная, но ушла. Молча, не прощаясь. Снующие в суете Слава и Наталья, занятые сборами по своим делам, не заметили неслышного Надиного ухода.

Вечером снова надо было возвращаться. Туда же. Больше некуда. Совсем не хотелось, а делать нечего. Надя решила, что дождется Лилю и попросит ее забрать себя из этого кошмара. Но ждать не пришлось. Войдя в квартиру, Надя увидела, что Наталья собирает вещи. Что-то произошло между Натальей и Славой. Это чувствовалось по атмосфере в квартире, витало в воздухе. Ее дочери сновали по комнате, Славы нигде не было. Где он, Надю не интересовало, а отсутствие даже обрадовало. Небольшую долю облегчения испытала Надя в этот момент, напряжение прошлого дня чуть-чуть ослабло.

– Надя, там сумка большая лежит. Возьми ее и собирайся, будем переезжать. – спокойно, невозмутимо, обыденно сказала Наталья. Ничто в ее голосе и интонации не выдавало внутренние переживания, если они вообще были в тот вечер. – Здесь мы жить больше не станем, ты переезжаешь вместе с нами.

Какое невероятное облегчение настало в эти секунды. Нереальное облегчение. Надя послушно стала складывать свои нехитрые пожитки в сумку, не задавая никаких вопросов. Очередной переезд в никуда не внушал ничего хорошего, но это было все же лучше, чем продолжать жить в этой квартире по соседству с насильником. Пусть он не сумел совершить свое грязное дело, но это не отменяет его омерзительной сущности. Он пытался, в мыслях он уже это совершил. Возможно и следовало рассказать Наталье о его поступке, но страх и отвращение к прошедшим событиям сковали язык. Да кто его знает, что потом подумала бы Наталья и что могло за этим последовать.

Но именно этот случай со Славой вызвал в Наде стойкую боязнь всех представителей мужского пола. Надя еще долгое время вздрагивала и шарахалась, чуть услышав мужские голоса. Выработался рефлекс. Никто, больше никто к ней не будет прикасаться. Никогда.

О Славе Надя больше ничего не слышала и не встречала на своем пути. Куда он делся и что с ним стало волновало ее меньше всего на свете. И слава богу. Мысленно представляя даже самую случайную встречу с подлецом Надя вновь ощущала страх и отчаяние.