Увидеть свет. Роман

Как то днём они ехали из школы в автобусе, Артемий поцеловал Вику. В этом не было ничего нового, потому что к этому моменту они уже много целовались, но он впервые сделал это на людях. Когда они находились вместе, всё остальное как будто исчезало, поэтому он не думал, о тех людях, которые находились вокруг. Но Катя, сидевшая позади, это заметила. Вика слышала, как она обсуждала их за спиной, после того как Артемий нагнулся и поцеловал её.

Она сказала девочке, которая сидела рядом с ней:

– Не могу поверить, что Вика позволяет ему прикасаться к себе. Это просто ужас. Он ходит в одной и той же одежде почти каждый день.

При этом Вика разозлилась, ей было больно за Артемия. Он отстранился от неё. Она видела, что эти слова его больно задели. Она начала было поворачиваться, чтобы поставить Катю на место из-за того, что она судит о человеке, не зная его, но Артемий схватил её за руку и покачал головой.

– Не надо, Вика, – сказал он. – Не стоит сердиться на таких людей. Они существуют для того, чтобы мы смотрели на них и старались быть совсем другими.

Она задумалась над его словами, понимая, что он прав. Поэтому она не стала связываться с Катей.

Но остаток пути она злилась на то, что Катя может так просто ранить и унизить человека. Ей было больно ещё и от того, что Артемий как будто привык к подобным комментариям. Но в итоге вспомнила старую поговорку: «Придорожная пыль неба не коптит».

Вика нагнулась к нему и поцеловала в щёку, а потом положила голову ему на плечо.

– Знаешь что? – сказала она ему.

Он переплел свои пальцы с её и сжал её руку.

– Что?

– Ты для меня самый лучший на свете человек.

Она почувствовала, что он рассмеялся, и сама улыбнулась.

– По сравнению с кем? – Спросил он.

– По сравнению со всеми.

Он поцеловал её в макушку и сказал:

– Ты тоже для меня лучше всех, Вика. Ты самая лучшая.

Когда автобус подъехал к нужной остановке, они шли по проходу взявшись за руки, он впереди, Вика за ним. Поэтому он не видел, как она развернулась и пихнула Катю, так как её выражение лица не оставляло ей выбора.

Когда они подошли к квартире, Артемий взял ключ из её руки и открыл дверь. Ей было немного странно видеть, насколько уверенно и комфортно он почувствовал себя в её доме. Когда они вошли, и он закрыл дверь на задвижку, Вика попыталась включить свет в прихожей, но электричества не было. Артемий осмотрел электрический счётчик, с которым всё оказалось в порядке. Телевизионное шоу на сегодня отменялось. Вика не слишком расстроилась, потому что они всегда находили чем занять себя. Им было просто хорошо вместе, а всё что было вокруг казалось не важным.

– Плита у вас электрическая или газовая? – спросил Артемий.

– Газовая, – ответила Вика, несколько сбитая с толку, его вопросом. Он сбросил обувь и направился на кухню.

– Я собираюсь кое-что для тебя приготовить, – сказал Артемий.

– Ты умеешь готовить?

Он открыл холодильник и начал перебирать продукты.

– Да. Я люблю готовить, а потом пробовать то, что получилось. Но больше, пожалуй я люблю что то мастерить и ремонтировать, так же как ты любишь рисовать. – Артемий вынул какие-то продукты из холодильника и поставил на плиту сковородку. Вика прислонилась к рабочему столу и наблюдала за ним. Он даже не заглядывал в рецепт, просто наливал и выкладывал что-то в миски, а потом всё перемешивал, не пользуясь мерной ложкой. Она никогда не видела, чтобы её отец хоть что-то делал на кухне. Она была уверена, что большинство мужчин были на него в этом похожи. Но увидев, как Артемий хозяйничает на кухне кухне, она поняла, что ошибалась.

– Что ты готовишь? – спросила она его, при этом подтянулась и уселась на рабочий стол.

– Оладьи, – ответил Артемий, подошёл к ней с с миской в руке и окунул в смесь ложку. Он поднес ложку к её губам, чтобы она попробовала. Тесто для оладий – это моя слабость, и такого вкусного Вика никогда не пробовала.

– Супер, – оценила она, облизывая губы.

Он поставил миску рядом с ней, нагнулся и поцеловал её. Тесто для оладий и губы Артемия – это райское наслаждение, подумала она. Из неё вырвался звук, которым она дала понять Артемию, как ей нравится это сочетание. Он рассмеялся, но не перестал её целовать. Он целовал её и смеялся, и это совершенно растопило её сердце. Счастливый Артемий практически свёл её с ума. Вике захотелось больше узнать всё о том мире, который нравился Артемию, и подарить его ему.

Когда он целовал её, она думала, любовь ли это. У неё никогда раньше не было настолько близкого друга, поэтому ей не с чем было сравнивать свои чувства. На самом деле до Артемия она никогда не хотела иметь никаких отношений с парнями. В своей семье она видела отвратительное отношение её отца к матери. Поэтому у неё всегда присутствовала огромная доза недоверия, если речь заходила об отношениях.

Временами она спрашивала себя, сможет ли вообще когда-нибудь довериться парню. По большей части она ненавидела мужчин, потому что единственным примером для неё был её отец. Но то время, которое она провела с Артемием, изменило её. Правда они не так давно подружились, но он изменил её настолько, что она поверила, что он исключение из правил.

Он закончил целовать её и снова взял миску. Он отошёл к плите и начал ложкой выкладывать тесто для оладий на раскалённую сковороду.

– Хочешь узнать секреты приготовления пышных и вкусных оладий? – спросил Артемий.

Она не была уверена, что её сильно интересовало приготовление пищи, но Артемию каким-то образом удалось пробудить в ней желание узнать всё то, что знал он. Возможно, всё дело было в том, каким счастливым он выглядел, когда говорил об этом.

– Первый секрет пышности оладий: кефир должен быть теплым или комнатной температуры, но ни в коем случае не холодным. – Принялся объяснять Артемий, переворачивая первую порцию оладий. – Готовое тесто ни в коем случае не перемешиваем, чтобы не разрушить воздушность. Аккуратно выкладываем тесто ложкой на раскаленную сковороду с растительным маслом. Жарим до румяности под крышкой. – Он достал тарелку и разложил на неё салфетки. – Готовые оладьи выкладываем на бумажные салфетки, чтобы впитался лишний жир.

Артемий выложил первую порцию оладий на тарелку с салфетками, подошёл к ней и оперся о столешницу по обе стороны от неё. Электричество включили как раз в тот момент, когда он потянул вниз воротник её рубашки. Он снова поцеловал то место ниже затылка, которое любил целовать, и медленно провел руками по её спине. Вика постоянно чувствовала его губы на своей шее даже тогда, когда его не было рядом.

Пока пеклись оладьи, Артемий собирался поцеловать её в губы, но они услышали, что кто то звонит в дверь. Вика спрыгнула со стола, лихорадочно оглядывая кухню. Артемий взял её лицо в ладони и заставил посмотреть на него.

– Присмотри за оладьями. Закончишь печь сама. – Он прижался к её губам, потом отпустил и поспешно прошёл в гостиную, чтобы взять свой рюкзак. Он ушёл через балкон как раз в ту минуту, когда Вика открыла дверь. На пороге стоял отец.

Она пошла на кухню стала собирать со стола остатки ингредиентов для оладий. Следом за ней на кухню вошёл отец. Он посмотрел по сторонам, а потом увидел сковороду на плите и тарелку с оладьями.

– Ты готовишь? – спросил он её.

Вика кивнула, потому что её сердце билось с бешеной силой, и она побоялась, как бы отец не услышал дрожь в её голосе, если она ответит. С минуту она оттирала место на столешнице, которое было идеально чистым. Потом откашлялась и сказала:

– Это оладьи.

Отец подошёл к холодильнику и достал пиво.

– Электричества не было, – добавила она. – Мне стало скучно, поэтому я решила испечь оладьи, пока не дадут свет.

Отец сел у стола и следующие десять минут расспрашивал её о школе и о том, собирается ли она учиться в колледже. Временами, Вика видела намёк на то, какими могут быть нормальные отношения с отцом. Они просто сидели с ним за столом, обсуждали колледжи, старшую школу и выбор профессии. Хотя, по большому счёту, она ненавидела своего отца, но ей очень хотелось, чтобы таких моментов с ним было больше. Если бы только он мог всегда быть таким, как в эти моменты, то всё было бы совершенно иначе. И от этого страдали они с матерью.

Вика всё делала так, как сказал Артемий. После того, как закончила печь, она взяла тарелку и протянула её отцу. Ей было противно, что она так мило ведёт себя с ним. У неё было такое чувство, будто отец не заслужил этих оладий.

– Очень вкусно, – оценил отец. – Просто замечательно.

Она выдавила из себя «спасибо», хотя не одна она их пекла. Но и об этом Вика ему сказать не могла. Отец съел несколько оладий.

– Оставим немного для мамы, – сказала она, – и немного я отложу в школу на завтра. – Дождавшись, пока оладьи остынут, она положила их в пластиковый контейнер и отнесла к себе в комнату. Она даже не хотела пробовать их без Артемия, поэтому дождалась, пока он придёт поздно ночью.

– Тебе следовало бы попробовать их горячими, со сметаной или вареньем, – сказал Артемий. – В этот момент они самые вкусные.

– Мне не хотелось есть их без тебя, – ответила она. Вика принесла из кухни чай и варенье. Они сидели на кровати, прислонившись спинами к стене, и пили чай с этими бесподобными оладьями. Она сказала Артемию, что оладьи получились просто замечательные. Но не стала говорить, что это лучшие оладьи из тех, что ей доводилось пробовать. Ей не хотелось раздувать его самомнение, ей больше нравилось то, как скромно он себя ведёт.

Она попыталась взять ещё, но Артемий отодвинул от неё контейнер с оладьями и закрыл его крышкой.

– Если съешь слишком много, тебя начнёт тошнить, и моя стряпня перестанет тебе нравиться.

Вика рассмеялась:

– Это невозможно.

Артемий допил чай и встал, повернувшись лицом к кровати.

– Я кое-что сделал для тебя. – Он сунул руку в карман.

– Уже интересно. И что же это?

Он улыбнулся и покачал головой, потом вытянул вперед кулак. Вика протянула ладонь, и он уронил туда что-то твёрдое. Это было маленький деревянный цветочек размером в пару дюймов, вырезанный из дерева.

Она провела по цветочку большим пальцами, пытаясь улыбаться не слишком широко. Это не был не до конца распустившийся цветок, и он выглядел как бутон, готовый распуститься. Его лепестки были неровными сам он был необычный.

– Ты это сделал? – спросила она, глядя на него снизу вверх.

Он кивнул:

– Я вырезал его старым канцелярским ножом, который нашёл в коробках на чердаке.

Лепестки цветка слегка размыкались, как будто готовые раскрыться, оставляя небольшое углубление в верхней части. Вика не знала, что сказать. Она почувствовала, как он сел рядом с ней на кровать, но никак не могла отвести взгляд от цветочка, чтобы поблагодарить его.

– Я вырезал его из ветки, – шепотом объяснил Артемий, – ветки того самого дерева у дороги.

Вика даже подумать не могла, что этот скромный дар понравится ей до такой степени. Хотя, возможно, её чувства были не к подарку, а к Артемию. Она сжала пальцы вокруг цветка, нагнулась к Артемию и поцеловала его с такой силой, что он упал на кровать. Она забросила на него ногу и оседлала его. Артемий схватил её за талию и улыбнулся.

– Я вырежу для тебя целый дом из этого дерева, если такой будет награда, – прошептал он.

Вика рассмеялась:

– Тебе пора перестать быть таким идеальным. Я и так ценю тебя больше всех остальных людей, но ситуация становится несправедливой по отношению к остальным, потому что с тобой никто никогда не сравнится.

Его рука легла ей на затылок, он уложил Вику на спину, а сам оказался сверху.

– Значит, мой план работает, и каждая бабочка ищет свой цветок. – сказал Артемий перед тем, как снова поцеловать её.

Пока они целовались, она крепко сжимала цветок, желая верить, что это был подарок без повода. Но в глубине души она боялась, что это был прощальный подарок, на память перед его отъездом в Москву.

Вика не хотела помнить Артемия, она хотела видеть и ощущать его рядом постоянно. Она считала, что если кого то вспоминаешь, то это означает, что этот человек перестал быть частью твоей жизни.

Она не хотела, чтобы он уезжал в Москву. Вика понимала, что это эгоизм с её стороны, потому что он не может больше жить на чердаке. Она не могла понять, чего боялась больше: увидеть, как он уедет, или эгоистично умолять его остаться.

Она знала, что им нужно поговорить об этом. Она решила спросить его о Москве завтра вечером, когда он придёт на ночь. Она просто не хотела спрашивать его об этом сегодня, потому что это был идеальный день.

На следующий день родители Вики вернулись домой очень поздно. Это была суббота, поэтому отец с мамой отправились на какое-то общественное мероприятие. Её отец возглавлял агентство недвижимости, и к тому же работал в Администрации города, поэтому им приходилось часто появляться на публике, в том числе и на деловых ужинах. Её отцу нужно было поддерживать свой имидж.

Артемий уже был в комнате Вики, когда они вернулись домой. Она слышала, как они ссорятся, входя в квартиру. Разговор был приглушённым, но она сумела кое-что разобрать. Отец обвинял мать в том, что она флиртовала с каким-то мужчиной.

Но Вика знала свою мать, она бы никогда не сделала ничего подобного. Скорее всего, мужчина сам оказал ей какие то знаки внимания, и отец заревновал. Ведь, по её мнению, её мать была настоящей красавицей.

Вика слышала, как отец назвал её шлюхой, а потом до неё стали доноситься звуки ударов. Она начала выбираться из постели, но Артемий схватил её за руку, потянул обратно и сказал, что не нужно вмешиваться, иначе и ей достанется. Вика сказала ему, что её присутствие иногда помогает.

– Когда я вмешиваюсь, отец обычно отступает и успокаивается. – Произнесла она.

– Ты уже забыла, что было в прошлый раз. – Не отступал Артемий.

Вика не могла всё это слушать, она встала и пошла в гостиную. Артемий попытался её удержать, но она боялась за свою маму.

Отец обычно расчетливо бил её туда, где не остаётся видимых синяков. Вероятно, меньше всего на свете ему хотелось, чтобы люди в городе знали, как он с ней обращается. Вика несколько раз видела, как он бил её ногами, душил, наносил удары по спине и в живот, таскал за волосы. Несколько раз он бил её по лицу, но это всегда были только пощечины, поэтому следы не оставались надолго.

Вика заглянула в гостиную. Отец схватил шнур от зарядки для телефона и изо всех сил начал хлестать им мать по спине и плечам, было слышно как она вскрикивала от ударов. Он повалил её на диван, взгромоздился на неё, одной рукой он держал её за горло, а другой задирал платье. Мама пыталась отбиваться, а Вика, при виде этой картины, застыла на месте. Мать умоляла его отпустить её, и тогда он ударил прямо в лицо и приказал заткнуться. Вика понимала, что отец просто напросто насилует её мать.

Со злостью и агрессией в голосе он произнёс:

– Заткнись, и получай внимание, которого тебе так хотелось.

Мама застыла и перестала сопротивляться. Вика слышала, что она плачет. А потом она сказала:

– Пожалуйста, успокойся, Вика здесь.

Вика никогда не видела его таким. Внутри неё в это момент произошёл такой взрыв ненависти к своему отцу. Она даже не предполагала, что такое может с ней произойти.

Она пошла на кухню, открыла ящик, схватила самый большой нож, который смогла найти и… Она как будто покинула своё тело. Она как будто видела себя со стороны, видела, как идёт с ножом в руке через кухню, она была уверена, что не сможет им воспользоваться, просто ей хотелось хоть как то поставить отца на место. Но как раз перед тем, как она вышла из кухни, руки Артемия обхватили её за талию и подхватили. Она выронила нож, мать услышала это. Они встретились с ней глазами, когда Артемий нёс её обратно в спальню. Когда они снова оказались в её комнате, она принялась колотить его кулаками в грудь, пытаясь вырваться и побежать на помощь матери. Вика плакала и делала всё, чтобы убрать его с пути, но он как скала не двинулся с места.

Артемий обнял её и сказал:

– Вика, успокойся. – Он продолжал повторять это снова и снова и долго держал её, пока она не смирилась с тем, что он никуда не уйдет. Он не позволял ей снова идти туда и схватиться за нож.

Он подошёл к кровати, взял свою куртку и начал натягивать обувь.

– Твоя мама сама знает, что делать. Ведь у каждого из нас всегда есть выбор. Но если хочешь, мы идём к соседям, – сказал он. – Мы вызовем полицию.

– Полиция!

В прошлом мама предупреждала её, чтобы она не звонила в полицию. Она говорила, что это навредит репутации отца. Но, честно говоря, ей было на него наплевать. Ей было всё равно, что с ним будет, но она была уверена, что все, кто его окружал, не подозревали об ужасной стороне его жизни. Вике хотелось только одного: помочь матери, поэтому она натянула куртку и подошла к шкафу за обувью. Когда она обернулась, Артемий смотрел на дверь спальни.

Она открывалась.

В комнату вошла мать, быстро закрыла за собой дверь и заперла её. Её лицо было разбито, из губы текла кровь, волосы растрёпаны. Она посмотрела на Артемия, потом на Вику.

Вика даже не успела испугаться, что она застала парня у неё в комнате. Вика подошла к ней, взяла за руки и подвела к кровати. Она поправила ей волосы, погладила по плечам, на которых остались багровые полосы от шнура, и заговорила.

– Мы пойдём к соседям и вызовем полицию, мама. Ты согласна?

Её глаза расширились, и она затрясла головой.

– Нет, – сказала она и посмотрела на Артемия. – Нельзя. Нет.

Тот уже собирался уходить, но остановился и посмотрел на Вику.

– Отец пьян, Вика, – продолжала мать. – Он слышал, как захлопнулась твоя дверь, поэтому ушёл в нашу спальню. Он больше не будет. Если вызвать полицию, станет только хуже, поверь мне. Просто дай ему проспаться, завтра всё наладится.

Вика покачала головой, от слёз у неё глаза были покрасневшими и припухшими.

– Мама, он просто издевался над тобой и пытался тебя изнасиловать!

Она опустила голову и поморщилась, когда Вика это сказала, потом снова покачала головой.

– Всё не так, Вика. Мы женаты много лет, а иногда брак – это не только… Ты слишком молода, чтобы это понять. К тому же, мы все когда то ответим за свои действия.

На минуту в комнате стало совсем тихо, а потом Вика не выдержала:

– Я надеюсь, что никогда этого не пойму.

И тут мать заплакала. Она просто обхватила голову руками и зарыдала. Вике оставалось только обнять её и плакать вместе с ней. Она никогда не видела её такой расстроенной, напуганной и несчастной. От этого у Вики защемило сердце.

Когда они успокоились, Вика оглядела комнату. Оказалось, Артемий уже ушёл. Он тактично понял, что им нужно побыть вдвоём. Они пошли на кухню, и Вика помогла матери обработать раны и привести себя в порядок. Мать так ничего и не сказала о пребывании Артемия в их квартире. Она не произнесла об этом ни слова. Вика ожидала, что она накажет её, за постороннего в квартире, но она этого не сделала. Вика поняла, что она не хочет об этом говорить, потому что не признает ситуацию. То, что причинило ей боль, было просто отправлено в дальний ящик, чтобы об этом больше никто не вспоминал.

Наступил тот день, когда Артемий уехал. Целый день Вика молча рисовала и к концу дня даже немного устала. Ей нужно было доверить бумаге всё то, что она чувствовала и держала в себе, иначе она просто могла сойти с ума. Ближе к ночи, она взяла бинокль отца и поднялась на крышу. Она долго смотрела через бинокль на двери чердака соседнего дома, надеясь, что там появится тусклый свет или сам Артемий. Может он не уехал или вернулся по какой то причине. Но её окружала лишь ночь и тишина.

Их последняя ночь была для них слишком грустной. Поначалу они немного целовались, но это их не радовало, как раньше. Второй раз за два дня он сказал Вике, что передумал и никуда не поедет. Ему не хотелось оставлять её одну. Она понимала, что жила как то раньше, без него, а он без неё, и с его стороны было бы глупостью отказываться от возможности иметь дом только из за неё. Они оба это знали, но всё равно было больно, грустно и обидно.

Вика постаралась не печалиться из-за этого, поэтому пока они лежали вместе в кровати, она попросила его рассказать о Москве.

– Возможно, я приеду туда после окончания школы. – Сказала она, с мыслью о том, что ей хотелось быть там, где он.

Когда он начал говорить, в его глазах появилось странное выражение. Такого Вика никогда у него не видела. Казалось, он рассказывает о чём то необычном.

Артемий рассказал ей, что его дядя живет в многоэтажном доме с террасой на крыше.

– Во многих домах там есть такие террасы, некоторые даже с бассейном.

Вика гадала, каково это – очутиться так высоко. Она любила высоту, поэтому часто и выходила на крышу своего дома, воображая, что она бабочка и может летать где угодно.

– А ты поднимался туда хотя бы раз? – Спросила она Артемия.

– Да, поднимался. Иногда хотелось просто посидеть там и подумать, глядя сверху на город.

Он рассказал ей о еде. Она уже знала, что Артемий иногда любит готовить, но я понятия не имела, что он способен на большее. У него не было ни духовки, ни кухни, и для неё он испек оладьи, до этого он никогда ни для кого не готовил.

– То есть я понимаю, что Москва ничем не отличается от любого другого большого города, – сказал он. – Там нет ничего особенно выдающегося. Просто… Я знаю, там есть по-настоящему хорошая энергия. Когда люди говорят, что они живут в Москве, они этим гордятся. Мой дядя уехал туда очень давно. Работал, строил карьеру, но так и не устроил личную жизнь. Он живёт сейчас один.

Вика провела пальцами по его волосам и сказала:

– Что ж, ты рассказал о городе так, словно это лучшее место на земле. Как будто там всё лучшее.

Артемий посмотрел на неё, в его глазах появилась печаль, когда он произнёс:

– В Москве почти всё лучшее.

– Почему почти? – Уточнила Вика.

– В Москве нет тебя.

От этих слов Вика покраснела. Он очень нежно поцеловал её, а она успокоила его:

– В Москве меня пока нет. Когда-нибудь я перееду туда и найду тебя.

Артемий заставил её пообещать это. Сказал, что, если она переедет в Москву, там всё станет ещё лучше, и это будет лучший город в мире.

Они снова поцеловались и не только…

Скучно им не было.

Утром Вике пришлось попрощаться с Артемием. Он обнял её и целовал так, будто боялся выпустить из своих объятий. Ну а после Вика смотрела ему вслед с балкона. Перед тем как свернуть за угол, он ещё раз оглянулся и помахал рукой. Вика помахала в ответ и снова ощутила его губы на шее ниже затылка.

Когда Артемий уехал в Москву, Вика подумала, что больше никогда его не увидит, но она ошибалась.

Артемий появился через несколько недель. Это был её день рождения, ей исполнилось шестнадцать. Казалось, что этот день стал самым лучшим днем в её жизни. Но после всё померкло.