Ведь сам когда-то обронил: "Инцест…",
А Музыке и вправду был он сыном.
Признав кровосмешенье в её храме,
Взвалил на плечи неподъёмный крест,
Тянувший вниз – не к оркестровой! – яме.
Озвучивали Робби, Рэй и Джон
Летальность взлёта – обжигались сами:
На их глазах испепелялся он.
Кто в избранность не верит их – проверьте,
Легко аккомпанировать ли смерти.
Агония оплатит вход в иное.
Гармонию он жизнью поверял -
И подтвердил без фальши каждый такт.
А rock швырял его к оскалу скал
И накрывал безумною волною.
С фатальной страстью совладать не смог -
И в поцелуях смертный пил экстракт,
Терял сознанье, кровь всю отдавал
И, продолжая беспощадный акт,
Старел мгновенно, принимая рок -
Себя он старше стал вдруг раза в два.
Так, трахнув мать и завалив отца
При тысячах свидетелей безмолвных,
Он понял, что себе – отец он кровный.
Замкнулся круг и жизнь закольцевалась -
Он всё-таки добрался до конца.
А времени – лишь отдышаться малость,
Затяжку сделать, усмехнувшись чуть,
Спокойно к жертвенным камням шагнуть,
Непрожитые годы – дар священный -
Доверчиво Любимой протянуть
И властью наделить Её нетленной.
Неистовая огненная птица,
Взорвав преграды, стены и границы,
Вершит тьму побеждающий полёт -