Над временем благую весть несёт
О том, кто жизнь и смерть назвал игрою,
О нежном обезбашенном герое,
О бунтаре, представшем божеством.
Пронзает высь легко, неудержимо
Ликующей свободы торжество
Свидетельством о воскрешенье Джима,
О вечности, открытой для него.
Шоу
Участник ослепительной корриды,
Вступивший с роком в небывалый бой,
Ты точно знал: «Живым никто не выйдет!»,
Шёл к зрителям, как в омут с головой.
И овладев их душами без спроса,
Свою кромсал, не пожалев ничуть,
Но принародно обращаясь к Боссу,
Ты шоу обещал не затянуть.
Став центром сверхвзрывной энергозоны,
Цепь замыкал оплавленным реле.
Порой казалось: стойка микрофона
Единственная держит на земле.
Но слишком ненадёжная соломка,
И сцена – эшафот твой наяву,
А зрители, смеявшиеся громко,
Швыряли под ноги тебе траву.
А по периметру – и впрямь тюремный дворик!-
Стояло в форме множество ребят,
Хранили – «Doors» ли от людского моря,
А может, всю планету от тебя.
Всерьёз считал последним выход каждый,
И пот ручьями по лицу стекал,
Но потрясений новых зритель жаждал -
И понял ты, чего желает зал.
Смертельный номер внёс в программу кто-то –
Контракт жестокий выполнил ты весь,
И высший знак отличья заработал –
Быть похороненным на Пер-Лашез.