Музеи, юбилеи, обелиски –
Сплошная хрень – на кой тебе музей?!
Толпе всегда предпочитал друзей,
Что не сдадут, не бросят – самых близких.
Они же братья – Робби, Джонни, Рэй –
И не пырнут вопросом, как заточкой.
Ты с ними отрывался, был ребёнком,
Но знал ты и мучительные ломки
От мысли, что и здесь ты в одиночку.
Случалось так – и задыхались строчки
О том, что ты предчувствием томим,
Что мрак сомкнулся и не сладить с ним,
Что ты чужое место чьё-то занял,
И срок придёт – а ты совсем один…
Смотрел потерянно, насторожённо,
И видел, как заходит гость незваный
Сквозь дверь закрытую – сверхнезаметный.
Прокравшись в угол, выбирает словно,
Кого забрать, и под тяжёлым взглядом
Шептал ты всё: «Меня, других не надо», -
А от дверей тянулся холод смертный.
Но Смерть в углу не выбирала жертву,
Пришла не наугад – наверняка –
За дерзким бунтарём – к двери он ближний,
Изменчивый, как в бурю облака.
За самым смелым, самым беззащитным,
Тревожным самым, но настолько ярким,
Что ослепил пустые ей глазницы.
Им восхищаясь, не могла смириться,
С тем, что играл с ней, раздражал беспечно –
То звал, то прогонял, смеясь над мраком.
Владел он атрибутом жизни вечной –
Огнём крылатым, пламенною птицей.
Шла Смерть по следу неотступной жницей,