Затем наступило затишье, Александр не хотел подвергать ее опасности, хотя тех, кто заслуживал мучительной смерти, было достаточно. По его мнению, все шло слишком гладко. Она его просила, даже угрожала. Долгое время он ничего ей не давал. Он дал ей шляпу, чтобы она хоть немного успокоилась.
Общаясь с Сержем, она иногда заговаривалась, и бывало, что могла сказать что-то лишнее. Его догадки ужасали его самого. Но он по-прежнему не задавал вопросов, понимая, что не сможет никаким образом помешать этому. Адриана становилась нервной оттого, что ей долгое время приходилось находиться на одном месте. Она не находила себе места. Она согласилась с тем, что лучше стрелять, после чего он дал ей имена сразу нескольких мужчин, улетать из страны не пришлось.
Через два дня в копилке Адрианы было уже десять жертв. Среди клиентов «красной комнаты» понеслись слухи о зверских убийствах и распространялись как ветер, из уст в уста передавались подробности. Мужчины стали бояться, ведь каждый, услышавший название «Красный бархат», относился к этому с трепетом.
Близар начинал паниковать, ведь все эти клиенты так или иначе связаны с отелем, и если полиция зайдет слишком далеко, возможно, они начнут искать связующие и доберутся до отеля. Он лично наведался к Александру, собрав все документы и завалив «красную комнату» рухлядью, старой мебелью и кроватями. Близар был напуган происходящим, потому что он понимал, что, возможно, это коснется и его. Все же надеялся, что это лишь совпадения, и клиенты не перестанут посещать его отель. Лично разослал каждому письмо с извинениями, что «Красный бархат» временно закрыт на реконструкцию.
Александр и Адриана были очень довольны происходящим, и тем, что, наконец, «Красный бархат» перестал быть единственным посещаемым местом людей. Стеван даже и не знал жизни без «красной комнаты», теперь времени стало гораздо больше. Он перестал бояться слежек, и спокойно разгуливал по городу. Клиенты, заселявшиеся просто переночевать, не были очень требовательными, и грязи за ними было гораздо меньше. Всего лишь скомканная пастель, грязные полотенца на полу в ванной, и это все, что они оставляли после себя.
Александр понимал, что отель, вероятно, больше не будет таким, как раньше. И его это даже опечалило.
Адриана подходила к двери черного входа и прикладывала ладонь на деревянную плоскость двери. Закрыв глаза, она будто прислушивалась и слышала голоса, видела, что там было, знала… Вероятно, если рассказать историю об этом отеле через десятки лет, то у него будет совсем другая репутация. Люди любят дома с призраками, а в этом огромном готическом доме слишком много измученных душ, которые никогда не найдут покоя. А все будет именно так и никак иначе. И она это знала, знала, потому что сама дала толчок этому.
***
Адриана поднималась по лестнице в свой номер, разглядывая визитку Роя. Он не выходил из ее головы, она не понимала, стоит ли бежать ей сейчас или все же у нее есть время. Бежать она не собиралась, слишком устала, чтобы скрываться от всего, тем более, от глупых копов, как она считала, что за столько лет Рой первый, кто подошел к ней. А может, это просто незнакомый парень, решивший так нелепо познакомиться. Нет, это точно не так. Рой знал ее, и она знала это. Но ей не хотелось этого признавать. Два года он следит за ней, не докладывая ни о чем своему начальству, он знает о ее деяниях. Он изучил ее, и в свои юные годы все же нашел связующие и сопоставил все. Были сотни догадок, но он не хотел ей мешать, веря, что она сама ему все расскажет. Уверенность многих людей порой поражала, задумывалась она. Я ведь могу его убить… Но не стану, конечно нет. Его грехи мне неизвестны и не мне его судить. Может, стоит позвонить и поговорить с ним. Рассказать. Нет, еще не время, когда настанет именно тот час, думаю, наберу я именно его номер.
Двое скучающих людей сидели в кабинете, смотря по разным точкам.
– Ты когда-нибудь мог подумать о том, что ты вот так будешь сидеть и страдать от безделья.
– Если честно, я чувствую себя ужасно. Я не нахожу себе места. Не знаю, чем заняться.
– Заведи себе сад как все пожилые и копайся там. Нервы восстановишь.
Она сидела на кресле, опрокинув голову назад, и смотрела в потолок.
– Вот спасибо! Уже за старого меня считаешь?
– Я не считаю! Просто когда мне нечем заняться, я хоть выхожу, гуляю, езжу, а ты так и сидишь. А так за отелем поставь теплицу и сажай там помидоры или еще чего. Можешь, кстати, белладонны.
– Ага, как же! У всех на виду!
– Кому она будет нужна?
– Вот приедет Близар. Решит заглянуть, а там палисадник.
– А то этот идиот знает, как выглядят травы!
– Недооцениваешь его!
– Нет, что ты. Если бы я его недооценивала, то, в первую очередь помчалась бы убивать его. Скажи мне! А почему ты не боишься за меня сейчас?
– Не понял?
– То, что меня поймают, раскусят, убьют, посадят.
– Знаешь, нет у меня к этому предчувствия.
– Глупости. Ты не представляешь, как мне было страшно в Англии. Как мне было тяжело проходить мимо охраны. Я там вспомнила все молитвы, что на ночь говорила мне тетя. Черт! Поройся они поглубже в этой сумке или раскрой мне плащ, мне конец. Да и я сама глупая, как могла так пойти, не зная, что будет. Да, я приехала смелая и рассказывала, как все прошло отлично. Да, прошло, но все это, понимаешь, лишь потом, когда начинаешь анализировать, взвешивать все плюсы и минусы, потом понимаешь, что на тот момент было больше минусов, чем плюсов.
– Сейчас ты боишься чего-то?
– Ничего я не боюсь. Лишь хочу сказать, что впредь стану лучше продумывать.
– Это правильно. Это мне нравится. Хороший подход к делу.
– Ты мне совсем не помогаешь!
Она рассерженно бросила в него подушку.
Он поймал ее.
– А чем я тебе должен помочь? Ездить с тобой, что ли? Или научить чему-то, что ты еще не знаешь сама? По-моему, о безопасности я всегда говорю сам. Что, где и как, сколько охраны, что он из себя представляет. Это ты сама остаешься одна, и строишь из себя Мата Хари…
– Это кто?
– Не знаю, не важно… Короче, думай, иначе на самом деле попадешься, и моя интуиция не поможет.
– Ворчун…
– Когда ты уже повзрослеешь?
– По-моему, я достаточно большая девочка. Дай мне ключ от «красной комнаты».
– Что? Резко ты меняешь темы, однако. Что надумала?
– Хочу чувствовать себя в безопасности.
– Не понял?
– Кого ты там мне приготовил? Я приведу его сюда.
– Что? Как!?
– Как обычно, привезу, усыплю. Вернее, наоборот. И поиграю с ним в одной из комнат. В спокойной обстановке.
– Я думал, тебе никогда не захочется там больше оказаться.
– На земле происходят достаточно ужасные вещи, от этого, однако, я не поотрывала себе ноги и не выколола глаза, чтобы не видеть этого. Боль осталась, знаю, что войду туда, будет больно и нахлынут воспоминания. Но мне кажется, что это нужно, чтобы проститься с прошлым. Раз и навсегда!
– Ты уверена, что тебе это поможет?
– Думаю, да. Для начала я просто хочу там побыть одна. Хотя бы ночь.
– Ты сумасшедшая.
– Возможно. Я начинаю путаться, где реальность и явь. Мне часто снится сон …
– Что тебе снится? Почему ты не говоришь мне, что тебя что-то гложет?
– Я открываю глаза, и вишу там на крюках, и все время смотрю на его идеально полированные туфли. Потом просыпаюсь от боли, и болит каждая рана, каждый шрам, который с трудом затянулся. И я не хочу бежать от этого, я хочу пережить это.
– Пережить. Что это значит?
– Поверь, мне это нужно!
– Не томи меня, я не понимаю.
– Я хочу, чтобы ты подвесил меня.
– Что!?
Он возмущенно вскочил с места, швырнув подушку на пол. Затопал каблуками и разбудил тихо дремлющего Диксона. Он был возмущен услышанным. Ему было непонятно, шутит она или нет.
– Скажи, что это шутка!
– Нет!
Он искоса посмотрел на нее. Затем начал долго объяснять ей и рассказывать, напоминая, как долго она восстанавливалась от этих ран. Что он сам чуть не умер там с ней. Он не давал ей сказать ни слова, без конца бегая и возмущаясь. Его прервал телефонный звонок, после чего он слегка забывшись, все же выслушал. Она объясняла ему, что то ли в Тибете, то ли еще где, люди практикуют такой способ медитации, что тогда, когда она висела там, это и была медитация. Она видела себя со стороны. Казалось, что она покидала свое тело и наблюдала за этим со стороны. Поэтому и не кричала и сумела выжить. Он говорил, что это глупости. Она умоляла его, объясняя, что ей это необходимо лишь для того, чтобы забыть это все, чтобы кошмары покинули ее, показала ему точки, в которые можно безопасно воткнуть крюки, и не будет крови. Долгое время она изучала книги по медицине и анатомии, и ей казалось, что она права.
– Тебе экстрима в жизни не хватает, что ли?!
– У меня этого переизбыток, я лишь хочу отпустить лишнее.
– Так, езжай к этим монахам и у них виси, а не в моем отеле. Не проси меня об этом.
– Ну, Александр!
– Ты вообще думаешь, о чем просишь?
– Конечно. Это небольшая услуга.
– Я не смогу. Я никогда не делал этого.
– Я намечу точки, и ты проткнешь. Я не произнесу ни звука.
– Ты ненормальная. Ты не отстанешь?
– Нет!
– Господи! Дай мне хоть время решиться на это.
– Хорошо! Ключи.
– Черт с тобой, иди.
Открыв сейф, он дал ей ключи от «красной комнаты». Рита знала, что он придет, и была готова к этому. Эта мысль, навязчивая идея медитации в таком положении уже давно не покидала ее. Казалось, что она должна увидеть свет в конце тоннеля, который проведет ее туда и обратно. И чтобы понять это, нужно было рискнуть и попробовать.
Отперев двери, она вошла уже в слегка запылившуюся комнату, раскрыла шторы, подошла к своему бывшему рабочему месту. Проведя рукой по пыльному столу, Рита ударила по нему кулаком. У себя в голове она сожгла это место, не оставив от него ни щепки. Но тут в этой реальности смотрела на свое отражение на лакированном столе. В воздухе продолжал витать запах крови. Стены пропитались этим. Казалось, что слышны стоны и крики, мольбы и слезы. Но никого не было. Она снимала ключ за ключом со стенда, и, наполнив карманы, направилась в зловещий коридор. У каждого номера своя история, сотни историй, сотни жизней. Убедившись, что она одна, Рита вошла в первую комнату и, усевшись на пол, зарыдала. Она сама не поняла, что с ней происходит: боль, досада, обиды – что это? Она сидела, и слезы текли по ее здоровым розовым щекам. Она представила, что у нее могла быть другая жизнь. Жизнь, которую у нее отняли: муж, ребенок, тетя. Улыбки и праздники. Гости и дни рождения. Всего этого ее лишил Близар, лишь просто приказав подчиниться, свободную девушку сделав своей рабыней.
– Я не могу простить этого и не прощу. Я не одна, их сотни. Я слышу, как они просят о помощи. Я всегда их слышу, поэтому не хочу оставаться никогда одна. Мне кажется, что я виновата в этом, что не могла ничего сделать и не помогла. А ведь могла поступить так же, как Александр, отпустив одну девушку, и все. Она бы рассказала всем. Хотя кому, всем? Черт.
Она собралась с духом и встала с пола, обойдя всю комнату и запомнив раз и навсегда все ее детали, потом вышла прочь и направилась дальше. Обход длился около четырех часов. Потом она легла на кровать в комнате, где часто приходилось оставаться.
Рита проснулась от скрежета полов. Стеван, ворча, вошел и без остановки что-то говорил себе под нос.
– Говорю тебе – это плохая идея.
Она вышла к нему навстречу. Он стоял, держа в руках стерильные перчатки, спирт и бинты.
– Это плохая идея.
– Но мне это нужно! И ты все же пришел!
– Если ты хоть раз пискнешь, что тебе больно, мы прекратим. Ты поняла меня! Шрамов ей не хватает!
– Не будет там шрамов.
– Как же. Входила?
– Нет, туда хотела войти с тобой.
– Ну, пойдем. Ты готова?
Кивнув головой, она достала последний ключ из кармана.
– Ты же сказал, что Близар приказал все здесь очистить.
– Да, сказал.
– Но почему ты его ослушался?
– Эти стены мои, какой бы ужасной ни была их история, она моя. И я не собираюсь с ней расставаться по приказу этого болвана. Тем более, что когда-нибудь ты доберешься до него.
– Да. Я тоже на это надеюсь. А ты не боишься, что он в любой момент может навестить тебя?
– Сейчас нет. Пока что он озадачен другим. Ты все же подумай о том, что ты можешь попасться. И именно поэтому тебе следует пока что притаиться, может, даже еще на годик.
– Что, какой, к чертям, годик? Ты и без этого меня заставляешь ждать по полгода. Чем, по-твоему, я должна заниматься все это время?
– К чему спешка? Я не успеваю находить всех. Да и ты время торопишь. Опасно это все. Там столько народу, что тебе и на десяток лет хватит. Ну чего, чего ты смотришь на меня и молчишь?
– Это все так дико. Подумай я о таких вещах лет десять назад… О том, что увижу смерти… О том, что буду убивать.
– И я не думал об этом, когда тихо, мирно ловил бабочек сачком. Так что, не ной, и пойдем, сделаем ту глупость, что ты задумала, и забудем напрочь.
Адриана открыла дверь, и глубоко сделав вдох, почувствовала знакомый запах комнаты. Прошло почти четыре года. Но ее тело трепетало, ей казалось, что она и не покидала эти стены.
– Может, включишь свет? У меня нет желания пробыть тут всю ночь.
Протолкнув ее вперед, он пробрался к выключателю.
Адриана увидела свисающие крюки и, закрыв глаза, вспоминала все.
– Хватит!
– Чего, чего ты такой нервный?
– Ты знаешь, что мне эта твоя задумка вообще не по душе. Как так можно? Так еще и меня впутала в это. А я, старый дурак, слушаю тебя и помогаю в этом. Как так можно…
– Просто ты не понимаешь две вещи! Первая, что я от тебя все равно не отстану, и вторая – что мне это нужно.
– Возможно, так оно и есть. Но, меня это ничуть не вдохновляет.
Она прошла в центр комнаты и встала над крюками и дотронулась рукой. Они прозвенели меж собой, создав мелодию воспоминаний. Подойдя к рубильнику, она опустила их до пола.
– Постели ковер.
Она разделась, оставшись лишь в нижнем белье, села в позу лотоса и ждала. Александр ходил сзади нее, смотря на ее спину, покрытую татуировками и шрамами. Собранные в пучок волосы открывали ее изуродованный затылок. Шрамы были повсюду, он смотрел на это с печалью, и ему ничуть не хотелось оставлять на этом теле новые следы истории. Он боялся сделать ей больно. Вонзить крюки в ее плоть, и видеть кровь…
– Ты сумасшедшая.
– Ты сделал меня такой. Не забывай об этом.
– Я люблю тебя, и, как и прежде, хочу лишь уберечь.
– Не перечь мне! Видишь отметины? Протыкай точно туда!
Отметины были промеж лопаток, на коленях и на икрах. Он надел перчатки и все хорошо обработал. Продолжал ходить с опаской.
– Ты ждешь, что я передумаю?
– Видимо, зря я этого жду.
Он воткнул первый крюк на ее спине, она не издала ни звука, он ждал, что она дернется, застонет или еще что. Но ничего не последовало. Наклонившись над ней, он посмотрел в ее глаза, они были закрыты, и зрачки не шевелились. Он попытался разговорить ее, но она попросила молчать. Вдев в нее все крюки, он смотрел на нее со стороны.
– Подними меня.
– Я боюсь!
– Чего ты боишься?
– Вдруг кожа не выдержит?!
– Вот и проверим. На метр от пола, и оставь меня на двадцать минут, затем зайди и проверь: если я буду молчать, оставь на час. Затем вновь проверь, если я, как и прежде, буду молчать, приди через два часа, если ничего не изменится, придешь еще через два часа и только тогда заговори со мной.
– Ты спать собираешься, что ли?
– Посмотрим, как пойдет. На метр!
Помотав недовольно головой, он медленно приподнял ее. Закрывая лицо от возмущения ладонью, он смотрел на все крюки и на то, как ведет себя кожа. На удивление, крови почти не было, и она вела себя достаточно спокойно. Убедившись, что все нормально, он решил первые двадцать минут провести за дверью. Выключив свет, он вышел и уселся на полу в коридоре. Посматривая на часы, он считал минуты, чтобы быстрее зайти. Боясь не расслышать, что происходит в комнате, он старался дышать через раз, прикладывая ухо к двери. Он ничего не слышал. Спустя двадцать минут, ни минутой раньше и не позже, он открыл дверь и посмотрел на нее. Она замерла, словно бабочка в полете, для которой остановили время. Ее тело было словно мертво. Он ждал, что она попросит его снять, но не дождавшись, посмотрел на время и решил подняться к себе и узнать, все ли хорошо в отеле.
Первые пять минут были болезненными и казались вечностью. Но она смогла убить свое тело и войти в транс. Она вновь оказалась в этой комнате, как четыре года назад, и видела, как блестящие туфли маячат у нее перед глазами. Боли не было, лишь воспоминания в мелких подробностях, чтобы ничего не упустить. Она слышала голоса девушек, которые, как и прежде, просят помощи и молят о спасении. Она не слышала, как Стеван заходит проведать ее. Его бесило ее спокойствие и уравновешенность. Она смотрела в пол и даже без света видела его. Увидев перед собой босые ноги, она дернулась, цепи зазвенели.
– Кто ты?
В ответ не прозвучало ничего. Она почувствовала волнение и учащенное сердцебиение. Если бы в этот момент Стеван был рядом и слышал звон цепей, он снял бы ее, не раздумывая.
– Кто ты? – продолжала она бредить в мире своих воспоминаний.
Холодные руки коснулись ее лица, обхватив ее подбородок, приподняли голову. Она увидела чистое красивое лицо девушки с длинными темными волосам и глубокими темными глазами.
– Я Адриана, – тихо прошептала девушка ей на ухо. – Я та, чье имя ты носишь.
– Почему ты здесь? Что тебе нужно?
– Как и всем нам, отмщения. Отомсти за мою смерть.
– Я сделаю это!
– Ты стала мною. Как тебе быть кем-то другим, но не быть собой? Наверняка, ты забыла, кто ты есть на самом деле?
– К чему ты ведешь?
– Ты торопишь время. Я не хочу, чтобы мое имя умерло второй раз. Будь осторожна и не торопись, думай… Вспомни Лилль… Не забудь навестить его напоследок…
Стеван включил свет в комнате и, подойдя к ней, пытался привести ее в чувство, проводя ваткой у носа. Резко очнувшись, она дернулась с места, расшевелила цепи.
– Тише, тише.
Она не почувствовала, как Стеван опустил ее, и что она уже сидела на полу. Глаза слиплись, ноги затекли. Стеван помог ей встать и отвел в комнату, напоил теплым молоком, обработал раны. Он уложил ее спать. Он поражался ее выдержке, как она с легкостью провисела столько часов. Войдя в комнату, он блуждал у цепей, трогая острие крюков, понимая, что никогда не сможет повторить этого за ней. Но как же его терзало любопытство…
***
– Ну, привет Лилль! Как видишь, я тут напоследок! – прокричала Адриана, вновь расположившись на балконе. Бросив на стол визитку и захватив по пути со спальни часы, она застегнула их на руке и смотрела, как стремительно бегут стрелки. Новая пачка сигарет, свежий кофе, пакет с булочками. Можно продолжать сидеть и вспоминать. Кто-то постучал в дверь и оставил почту, подкинув ее в щель, соседи, пришедшие на обед, бродили за стенкой. И лишь мужчина продолжал лежать, не изменяя своей позы.
Она обернулась лицом к спальне и смотрела на тело, отражающееся в зеркале. Затянувшись, она заговорила сама с собой.
– Мой милый Француа, ты когда-нибудь задумывался о том, что я доберусь до тебя? Нет! Ты не думал об этом, потому что был уверен, что убил меня. Даже смотря в мои глаза, ты не вспомнил, кто я. Какой же ты идиот. Как наивно повелся на переписку в интернете и поверил незнакомой девушке, впустив ее в свой дом.
Она направилась к нему, кровь на теле уже закоптилась, она проводила пальцами по холодной загорелой коже.
– С появлением интернета и всех этих глупостей… Сайты знакомств… Пф-ф-ф, какая чушь. Но эта чушь пошла мне на руку. Ты, мой извращенец, хотел, чтоб тебя наказали? Получил?!
Она гладила его по волосам, и, докурив, потушила сигарету о его спину.
– Ты даже не представляешь, как тебе повезло. За годы, что я добиралась до тебя, мой интерес к убийствам и новшествам настолько потерял интерес, что уже ничего не приносит мне удовольствия. Хотя, воткнув нож в тебя и почувствовав твою плоть изнутри, я надеялась получить наслаждение, какую-то эйфорию… Но, черт подери, нет. Ты был самым желанным для меня, а стал самым скучным. Ты так быстро кончился, что я не успела насладиться твоей смертью. Хорошо хоть успел понять, кто я. О, да, этот взгляд я точно не забуду. Ты меня узнал, все же твоя трусливая душа узнала меня. И тогда ты затрепетал. Видимо, ты потерял разницу между реальностью и сном. Ты подумал, что ты спишь или уже умер. Так и умер, задавая вопросы. Вот если бы ты был первый, наша встреча была бы долгой, и я бы ответила на все твои вопросы. А ведь я должна была мучить кислотой, так же, как и ты меня. Я мечтала, что буду закапывать ее в твои глаза и смотреть, как они будут растворяться, а ты корчился бы от адской боли. Черт побери, как же мне все это надоело! Француа, ты не удовлетворил меня!
***
Проснувшись в холодном поту, Адриана уселась на край кровати, потирая затекшие колени. Встать сразу было тяжело, в коленях была адская ломота. Она решила полежать еще немного. Приведя себя в чувство, она пыталась вспомнить все до малейших деталей. Она сама так и не понимала, что произошло, и как можно назвать ее состояние. Медитацией она никогда не занималась и не знала, как и что должно было происходить. Но, все же, с помощью боли и силы воли она смогла ощутить нечто необъяснимое. То, что и тогда помогло ей выжить. Не вспомнив более ничего, попив воды, она вновь заснула. Стеван заходил к ней пару раз. Приложив руку к ее лбу, ощутил жар.
Провозившись с ней весь день, он сбил у нее температуру и оставил ее в «красной комнате».
Диксон не давал ему покоя, бегая по территории отеля. Он решил его отвезти к Сержу, где у них состоялся разговор, в котором Серж намеками пытался вывести Стевана на чистую воду. Хитрец, извиваясь, все же выкрутился. Изворотливый подлец, думал Серж. Ничего толком и не узнав, он вновь остался в своем салоне теперь в компании с Диксоном.
***
Стеван расположился на диванчике рядом со спящей Адрианой, положив голову на подушку в надежде, что ему все же удастся поспать. Она заговорила с ним. Услышав ее голос, он сел.
– Как ты?
– Не могу понять, что произошло.
– Ты сутки спала, у тебя была температура, я с трудом сбил ее.
– Отчего?
– Вероятно, стресс, это нормально. Ты висела восемь часов. Как ты смогла это вытерпеть? Я все же не понял, ты что, спала?
– Нет! Я была там.
– Что?
– Была там, когда все было.
– Говори внятнее.
– Была там с Француа, когда он меня вешал, я висела и видела его блестящие туфли, а потом наступила темнота. Но я знала, что продолжаю висеть, все видела, а потом…
Запнулась она на мгновение, раскрыв рот и уставившись в одну точку.
– Как я могла забыть. Там была девушка.
Она выпрямилась, уселась на кровати и уставилась на еле сдерживавшегося ото сна Стевана.
– Она схватила меня за лицо и заговорила. Она сказала, что я ношу ее имя, она хочет, чтобы я отомстила за нее. Это была Адриана. Александр, ты не говорил мне, откуда у меня это имя.
Он смотрел на нее внимательно, слушая, что она продолжит говорить дальше.
– Я так понимаю, эта девушка умерла в этих стенах, у нее были темные длинные волосы и красивые глаза. Ты дал мне имя мертвой девушки.
– А где, по-твоему, я еще мог найти тебе документы? Как ты ее могла видеть? Слушай, ты точно ничего не употребляла? А то меня терзают сомнения, что ты висела в нормальном состоянии.
– Все нормально! Я видела ее, и она мне что-то сказала. Я не помню, но знаю, что вспомню. Что-то важное, очень, а еще, что я должна быть осторожна.
– Это и я тебе говорю. Так что же это было, что за желание к самоистязанию? Что за сон? Что это?
– Я не знаю, просто во мне возникло дикое чувство и желание, что я смогу и что мне это поможет.
– И как, помогло? По-моему, тебе и без этого было неплохо.
– Я думаю, что помогло.
– Я не понимаю тебя, совсем не понимаю.
– Спасибо, что помог мне.
– Только прошу, больше не обращайся ко мне с этим. Найди какой-нибудь другой путь для общения с мертвыми. Купи себе спиритическую доску или еще чего. Только больше без крюков и «красной комнаты»! Я больше тебя вешать не буду!
– Хорошо, я поняла тебя!
– Раз тебе даже духи говорят, что не нужно торопиться, то давай-ка ты поедешь отдыхать на пару месяцев. Как раз тут успокоится все.
– Хочешь отослать меня. Я тебе так надоела?
– Я хочу, чтобы все было безопасно. Хорошо, давай поступим так, уедешь в Испанию, там есть один клиент. Только мое условие: два-три месяца ты его не трогаешь, а просто отдыхаешь, а потом пусть он просто умрет от отравления в ресторане, и все.
– Я чувствую себя суперагентом.
– У меня уже у самого такое чувство из-за твоего бесстрашия и беспредельного характера. Какая была милая девочка и какая стала.
– Но ты все равно меня любишь!
– Куда же я денусь от тебя!
Пробыв в городе еще месяц, она улетела в Испанию. Сняв на берегу моря небольшой домик, она впервые в своей жизни пыталась отдохнуть, что получалось у нее с трудом. Люди смотрели на нее с опаской, тело в шрамах и татуировках пугало их и отталкивало. Она чувствовала себя скованно и не могла долго находиться на пляже. От этого она плавала ночью. Когда она одиноко сидела в кафе, к ней в надежде подходили молодые люди, которых она элегантно отвергала одного за другим. Впервые она ничего не делала и лишь гуляла и спала. Порой ей очень хотелось мужской ласки, почувствовать что-то настоящее. Возможно, любви, нежных касаний рук и поцелуев. В эти моменты она скучала по Кристиану, вспоминая его глаза, улыбку и руки.
– Вот, как же повезло той девушке, с которой он сейчас. Ей хотелось позвонить ему и признаться во всем. Возможно, она сделала бы это, но останавливало то, что увидев ее тело, он ужаснется, и она не сможет объяснить ему, откуда это. Все же не сдержавшись, она провела ночь с молодым горячим испанцем, который оказался очень мил и не задавал лишних вопросов, наоборот, он касался ее шрамов губами и пытался понять ее боль. Она поддалась чувствам и идиллии и с наслаждением принимала его ухаживания. Впервые за долгое время она почувствовала себя просто девушкой, забыв о том, что за ее плечами тяжелая и долгая история. К смуглому парню, который бегал к ней каждый день, она так и не смогла ничего почувствовать, лишь удовлетворяла свою потребность.
Она перестала просыпаться от кошмаров, думая, что все же подвес ей помог. Заведя дневник, она расписывала в нем различные методы убийств и пыток. Она с нетерпением ждала возможности действовать свободно. Но, пообещав Стевану вести себя в Испании тихо, она сдержала слово. Сделала все незаметно и элегантно. Заплатив одному из официантов в ресторане, она поднесла отравленное блюдо за стол мужчины, после чего, не дожидаясь результата, покинула ресторан. Успехом являлось уже то, что она увидела, как он съел ложку салата. Приведя свою внешность в порядок, она решила провести еще месяц в этом райском месте. Стеван был не против. Она продолжала просыпаться в объятьях красавца. Но как-то утром знойный красавец проснулся один, и больше никогда не увидел свою возлюбленную.
Отдохнувшая и полная сил, она вернулась в город и остановилась в квартире Александра, которую она считала родным домом. Он ждал ее, скучал по ней.
Она сообщила о приезде Сержу, и он сам приехал к ней, взяв с собой Диксона. Старый пес был рад хозяйке.
– Думаю, если ты не против, ему будет лучше с тобой.
– Я не против, с ним мне веселее.
Серж не стал ходить вокруг да около и решил спросить прямо о своих подозрениях. Она призналась ему во всем, без утайки рассказав о десятке убитых ею. О жестоко изувеченных трупах, о том, что она не успокоится, пока не отомстит за все и всех. Серж слушал ее молча, на его лице не было ни нотки удивления, он давно уже догадывался обо всем, просто хотел услышать все из ее уст. Слушать было тяжело. Во что превратилась маленькая девочка, которую он воспитывал?!
– Я понимаю, ты меня презираешь. Я знаю, что после этого, вероятно, ты не захочешь видеть меня и возможно попытаешься остановить. Я знаю, что ты думаешь, что мы со Стеваном больные, и в этом ты прав. Но не нужно ничего. Не поможет. Я приняла это решение давно. Видимо, это моя судьба.
Я осознаю всю эту грязь и мерзость, вижу свои поступки со стороны, и это ужасно. Но и ты пойми, меня лишили моей жизни и дали эту: монстра, в которого я превратилась. Я – чудовище!
Серж молча встал с места и подошел к двери, подозвав к себе Диксона.
– Я понимаю, что я смирюсь с этим. Но сейчас мне ничего не приходит на ум, кроме того, как сказать тебе, что ты больна и одержима, и это не приведет тебя ни к чему хорошему.
Он вышел, больше ничего не сказав. Адриана тяжело дышала, ей хотелось зарыдать, но она держала себя в руках. Ведь он ей был как отец. Она знала, что он не отвернется от нее, но и также глупо было ожидать от него понимания и поддержки.
– Возможно, и не приведет, но у меня нет более цели в жизни. Я стала пустым местом, я не могу быть собой.
Она шептала себе под нос, не смея говорить громче, пытаясь не рассердить Сержа еще больше. Она не хотела видеть себя его глазами, не хотела жалеть себя и презирать, не хотела принять то, что она монстр, и что смерть придет и за ней.
– Тяжело думать, что у тебя есть цель, стремиться к ней и понимать, что после этого ничего не будет.
Адриана стояла в кабинете Александра, сжимая за горло бутылку виски.
– Что ты делаешь? Черт бы тебя побрал!
– Я устала!
Она упала на колени, уронила бутылку, разлив ее рядом с собою.
– Я монстр, я такая же, как они.
– Нет, не сравнивай их с собою.
– Зачем ты меня спас? Зачем?
– Так, мне все понятно! Тебе нужно поспать, потом мы поговорим с тобой.
В долгие минуты бездействия и тишины Адриана начинала понимать, во что она превратилась, что ее быстрое решение мстить и эйфоричные действия заставляли ее сердце биться. Но стоило ей остановиться, она попадала в реальность, которая начинала сжигать ее. Она попросила Стевана, чтобы он пригласил её тетю к себе в гости, просто пообщаться с ней, погулять по саду. Она хотела увидеть её, смотреть на нее со стороны, услышать ее голос. Она даже не смела думать о том, что могла бы обнять ее, коснуться ее рук. Лишь бы только увидеть. Он выполнил ее просьбу. Они гуляли по саду, пили в его кабинете чай. Она наблюдала за ними со стороны, прислушиваясь к разговорам. Смотря на лицо тети, она поняла, что отдала бы все, чтобы вернуть, что у нее было, обрести ту семью, тот покой. Как же хотелось склонить голову на ее колени, чтобы она провела руками по волосам.
Адриана набиралась сил, и новая идея оживила её.
– Нужно довести до конца начатое, тогда, возможно, получится вернуться без опаски домой.
– Как ты уже поняла, она в полном здравии.
– Да, спасибо! Я уеду.