Он подал ему ключ. Стеван остолбенел, не зная, что ожидать.
– Я буду завтра. Смотри там, не перестарайся.
Дождавшись, когда он уедет, Стеван помчался к Рите, держа сумку в руках. Он ворвался в комнату, включил свет. Рита узнала его по шагам.
– Помоги мне, прошу тебя! Спина, все горит.
– Сейчас, сейчас.
Раскрыв сумку, он достал из нее чистых полотенец и, промочив их, провел медленно по спине. Она заскулила. Кожа после кислоты была вареной и доставляла боль при каждом прикосновении. Он достал шприц и сделал ей обезболивающие, затем вколол ударную дозу антибиотиков и витаминов. Сложив все в сумку, достал баночку с трубочкой.
– Это овощное пюре, тебе нужно выпить его.
Она через боль втягивала в себя странную субстанцию.
– Я вытащу тебя отсюда! Ты должна потерпеть. Поверь мне, у меня есть план.
Услышав шаги в коридоре, Стеван быстро все собрал и сложил вместе с сумкой в мусорное ведро и накрыл тряпкой. Он достал из-под нее одеяло и начал его отрезать. Дверь открылась, вошел Драйнер.
– Я передумал уходить.
– Это ваше дело, мистер Драйнер. Если я буду вам нужен, вы знаете, где меня искать.
– Стой.
Он остановил его у двери.
– Чем могу еще помочь? – услужливо спросил Александр, стараясь не выдать своего волнения.
– Тебе ее не жаль?
– С чего бы мне ее жалеть?
– А отчего ты соврал мне, что уволил ее?
– Вы спросили, я ответил. Я подчиняюсь приказам мистера Близара.
– То есть, тебе все равно, что будет с этой девушкой?
– Мне совершенно все равно. Вы же знаете, сколько женщин прошло через мои руки. Вы ведь не в первый раз гостите у нас.
– Да, именно. Хорошо! И что, она так и висит, не произнося ни слова?
– Молчит, как рыба! Я даже проверил, жива ли она. Пульс есть.
– Хорошо. Спасибо, ты свободен.
Стеван молча вышел из комнаты, прислушиваясь, что происходит за дверью. Драйнер молчал, от него не было слышно ни звука.
Александр, помолившись, перекрестил дверь, что делал впервые в жизни. Потер свой длинный нос и ушел от греха подальше.
Он два часа сидел в красной комнате в ожидании. Привезли двух девушек, он определил их по комнатам и ждал клиентов. Наконец, Драйнер вышел и отдал ему ключи. Стеван вздохнул с облегчением. Он с нетерпением хотел попасть в комнату к Рите, но не мог уйти с места, ему нужно было дождаться клиентов. Когда клиенты прибыли, он помчался в комнату.
Включив свет, он увидел окровавленный пол, ноги ее были в крови, и на полу лежали маленькие куски ее плоти.
– О, боже! Ты жива?
– Да, – с трудом произнесла она. – Убей меня, умоляю! Александр, сжалься, убей!
– Нет, не смей меня просить об этом. Не смей! Ты не умрешь!
Он вновь сделал ей уколы. Высунул голову из номера, посмотрел все вокруг. Клиенты были заняты в своих номерах, и Драйнера не было видно. Стеван осмотрел ее ноги. Драйнер срезал тонкие куски кожи с ее икр. Кровь медленно стекала на пол.
– Я не допущу, чтобы ты умерла. Слышишь, у меня есть план. Француа не должен вернуться сюда раньше, чем через несколько часов. Он уже вторые сутки не спит.
– Ты слышишь меня? Убей меня, молю. Я не могу больше это терпеть. – Она шипела от боли, еле шевеля языком. – Убей!
Он подошел к ней и поднял ее голову.
– Нет, слышишь, я не убью тебя. Ты будешь жить! Просто потерпи еще немного. Еще совсем чуть-чуть.
Капилляры в глазах Риты полопались, они были огненно-красными. Ее тело горело от боли и температуры, из ран сочилась кровь.
Рита не молилась, она ненавидела всех тех, кого встречала в красной комнате. Она испытывала на себе все то, что испытывали сотни невинных девушек до нее. Она понимала, что все они принимали незаслуженные муки. И как все это жестоко! Она терзала себя, что была частью этого всего и лишь поэтому ей хотелось умереть. Дождавшись, когда уйдет Стеван, она дернула рукой и сорвала ее с крюка. Прокусив от боли губы, он начала дергать вторую руку. Она освободила обе руки, и они, обессиленные, упали книзу, она не могла пошевелить ими. Пробыв в таком положении долгое время, ее тело отказывалось слушаться. Она не знала, что делать дальше, лишь в надежде смотрела на свои руки, по которым стекала кровь, надеясь, что истечет кровью. В какой-то момент она зарыдала, вспомнив, что в ней была жизнь, которой, вероятно, больше нет.
Стеван вновь вбежал, держа в руках сумку. Увидев, что она освободила себе руки, он ужаснулся.
– Что ты делаешь? Глупая, ты же истечешь кровью.
Он подбежал к рубильнику и опустил ее почти бездыханное тело на пол. Он обработал ее руки и перевязал их. Быстро убирая запекшиеся крюки с тела, он не успевал обрабатывать и заклеивать раны. Из них сочилась кровь. Он перебинтовал все ее тело и уложил в чистый угол, накрыв одеялом.
– Прошу тебя, приди в себя. У нас мало времени.
Он достал из сумки шприц с адреналином и вколол его ей в сердце. Она лежала неподвижно. Внезапно она откашлялась и застонала.
– Вот так-то лучше. Милая, у тебя сейчас одна задача. Я умоляю тебя. Выдержи эти часы и доберись до моего дома.
– Какого дома?
– У меня есть квартира, о которой никто не знает. Я объясню тебе все по пути, пойдем.
Он выбежал, проверив, нет ли кого. Вернувшись за ней, он схватил ее на руки и побежал. Пнув дверь, он выбежал на улицу и дальше в рощу. Усадив ее у дерева, в кустах которого лежала сумка, он достал из нее вещи и помог ей одеться.
– Я не смогу идти!
– Сможешь! Я вколол в тебя столько препаратов. Ты сможешь! На бумажке адрес. Вот ключ. В квартире есть все необходимое. Тебе лишь нужно добраться до нее. В сумке есть деньги и немного еды. Прошу тебя, ни с кем не выходи в контакт, не разговаривай. Будь незаметной! Про эту квартиру никто не знает. Когда будешь там, позвони мне, дождись три гудка и сбрось. Сделай так два раза, и я пойму, что у тебя все в порядке, и в ближайшее время навещу тебя. Только сделай все, как я прошу, иначе не поздоровится всем нам, включая твою семью и близких. Исчезни!
В голове ее творился хаос, она не понимала, что от нее хочет Стеван. Он говорил слишком быстро. Поцеловав ее в лоб, убежал прочь, оставив ее у деревьев одну, без сил. Она была не в состоянии поднять даже руку. Рита чувствовала, как в ее груди все быстрее и быстрее колотится сердце. Все болело. Она попыталась встать, но тут же упала и осталась лежать на земле.
Стеван вернулся в красную комнату и оттащил два пакета с трупами к двери. Проводив охрану, он начал уборку. Как он и предполагал, явился Драйнер. Стеван специально не убирался в этой комнате. Открыв дверь, он впустил его. Драйнер в гневе схватил Александра за ворот.
– Это все ты!
– В чем дело?
– Ты отпустил ее!
– Она умерла от потери крови, я зашел убраться. Она сорвала руки с крюков, видите, на них даже кожа осталась. Тут столько крови, посмотрите. Когда я пришел, она была уже бездыханной.
– Ты врешь, почему ты не оставил тело для меня?!
– Зачем вам труп? Мистер Близар относится к этому строго. Если девушка умирает, я ее упаковываю в пакет и отправляю с охраной, можете догнать их, они уехали полчаса назад, забрав два пакета.
– Два?
– Ну, помимо вас тут было еще двое.
– А почему два?
– Потому что один труп остался в хорошем состоянии, и я его оставил. Понимаете, что Рита была сотрудником отеля, и ее начнут искать тут. Вот я и оставил труп и захватил медальон с шеи Риты. Я помещу тело в машину и взорву ее, чтобы у родни не было претензий к отелю. У нас тонкий бизнес. Кому, как не вам, понимать это. Если вы хотели, чтобы она жила дольше, не нужно было ее резать, и нужно было кормить.
– Не учи меня, идиот!
Он оттолкнул его к стене, и подошел к крюкам, на двух из них действительно была кожа Риты.
– Черт, я так хотел медленно растворить ее в кислоте.
– Да, у вас искусно получалось!
– Что?
– Ну, вы выжгли кислотой волосы на ее затылке.
– Это было всего лишь начало! Черт! Ну, хорошо. Спасибо за службу, увидимся.
Он с недоверием смотрел на Стевана, но понимал, что тот не мог врать, кровь, кожа, да и когда он ее оставлял, она уже потеряла много крови. Драйнер, хлопнув недовольно дверью, ушел прочь. Стеван вздохнул с облегчением. Все, наконец-то, закончилось, трехдневные мучения Риты в этой комнате завершились.
«Лишь бы она добралась», – подумал он про себя.
Рита лежала на земле и смотрела на звезды, по ее щекам катились слезы, она напевала какую-то песню. Вновь собравшись силами, попыталась подняться, и это ей удалось. Она еле удержалась на ногах и сделала свои первые шаги, держась о каждое дерево. Она надела на спину рюкзак, что оставил ей Стеван. Было адски больно, когда рюкзак коснулся ее спины, она чувствовала, как бинты впивались в ее плоть. Она делала шаги, а края обуви касались и ран, мест, где не было кожи. Каждый шаг был для нее адом, и дорога, которую она прошла бы за два часа, казалась ей бесконечной. Проходя под мостом, она увидела рассвет и как никогда была ему рада. Она осталась под мостом набраться сил. Раскрыв рюкзак, она нашла небольшую бутыль воды и опять пюре. Александр понимал, что ей нельзя есть что-то твердое и положил ей пюре. Она сделала укол обезболивающего и, немного отдохнув, вновь пошла. Она понимала, что если не поменять повязки, раны загноятся. Она шла медленно, прячась в подворотнях, надевая капюшон, порой садясь, как это делают бездомные, где-то у мусорки, и набиралась сил. Спустя девять часов как она распрощалась со Стеваном, она стояла на пороге его квартиры. Еле поднявшись на шестой этаж, садясь отдохнуть, практически, на каждой ступени, она все же добралась до заветной двери. Открыв тихо дверь, чтобы не привлечь внимания соседей, она вошла, закрыла дверь и упала на пол. Она не могла больше идти. Она не понимала, как она дошла. Помня о просьбе Стевана, позвонила ему. Набрав его номер, она сделала два звонка по три гудка.
Стеван зарыдал от радости. Он, было, уже начал думать, что это конец, что все пропало, что она умерла где-то в лесу, или ее кто-то нашел. Конечно же, он и за себя переживал, ведь если бы Близар узнал о его проделках, то не сносить бы ему головы. Да и семье Риты тоже. Как доказать, что они не были в курсе. Легче всего избавиться от всех. Приняв благую весть, он решительно действовал дальше. Дождавшись, когда стемнеет, он бросил отель и уехал на машине Риты. Проехав около трех часов в обратном направлении от города и отеля, достал труп из машины, облил его бензином и сбросил с моста. Машина взорвалась и загорелась. Стеван все же дозвонился до Близара и попросил подтвердить то, что Рита была в командировке и предупредить отель, в котором она, якобы, была. Близар был доволен находчивостью Александра и, выслушав его, поступил, как он просил. Впервые за долгое время Аугусто попросил прощения у Александра, отчего Стеван потерял дар речи.
– Прости меня, друг мой, что мне пришлось так поступить. Я надеюсь, ты отнесся к этому с пониманием. Прости меня.
Стеван не знал, что ответить ему, кроме как: – «Я все понимаю».
Рита лежала на полу, собираясь силами. Присев, она стала осторожно снимать с себя одежду. Бинты будто вжились в ее раны. Сняв с себя грязные вещи, она направилась в душ. Она считала это единственным выходом содрать с себя бинты, ведь они обмокнут, и будет легче. К тому же, хотелось быстрее смыть с себя всю эту грязь, противное ощущение пальцев Драйнера, которые он просовывал ей между ног, делая ей больно. Ей хотелось смыть с себя все. Ей хотелось содрать с себя кожу, чтобы не чувствовать всего этого. Она нашла бритву и дрожащей рукой перед зеркалом срезала себе свои длинные темные волосы. Кожа на затылке свернулась и висела, как промокшая бумага. Кислота проела ее кожу. Рита хоть и обессилела ещё больше, продолжала свои движения: она вошла в теплую ванну и тяжело кашляя, сдирала с себя бинты. Это казалось ей бесконечным. Она без остановки рыдала от боли. Не оттого, что раны причиняли ей боль, а оттого, что в ее душе образовалась одна большая, ничем не излечимая рана, которую она никогда не сможет залатать. Вода в ванной приобрела розовый окрас. Она сидела в чугунной ванной под напором теплой воды. Сильный кашель не давал ей дышать. Она продолжала сдирать бинты. Взяв мыло в руки, она намылила ладони и прошлась по телу, по ранам, которые горели, и из которых сочилась кровь. Ее это не волновало. Главное было для нее смыть все то, что осело на ее коже за эти три дня. Она пыталась дотянуться до спины. Нащупывая свисшую кожу, она сдирала ее и бросала в сток.
Выбравшись из ванной, распарив все свои раны, она нашла аптечку и начала заматывать себя, обмазывая мазями. Тело тряслось от холода и голода, температура поднялась до сорока, но она пыталась не сдаваться. Кашель сбивал ее и останавливал. Она смотрела на свои изуродованные ноги и не представляла, как такие участки без кожи должны зажить, сколько для этого нужно времени. Какой же это ад! Самым тяжелым было справиться со спиной. Она то и дело ложилась и вставала, перекидывала повязку взад и вперед. Отовсюду шла кровь, она не успевала затыкать раны. Смотря на свои запястья, она видела мышцы и сухожилия, удивлялась, как ее руки продолжают слушаться ее. Полголовы в затылочной части обгорело от кислоты.
– Господи, хотя бы кого-нибудь мне в помощь.
Она мучилась, но все же кое-как остановила кровь и перевязала все раны. Выпив пюре, что сделал Александр, она вколола уколы и рухнула в постель, укрывшись двумя слоями одеяла. Зубы стучали от холода, температура не спадала, обессиленная и обездвиженная, она заснула.
Тетя, узнав печальную новость, упала на пол, потеряв сознание. Дома еще не было Кристиана, когда пришли с этой вестью, попросив прийти на опознание. Она не знала, что делать: согласиться или нет. Ведь сказали, что от ее тела остался только огарок. Все обгорело. К чему ходить и мучить себя, но и в последний раз увидеть племянницу тоже хотелось. Она осталась одна, сидя за столом на кухне, потерянная, в слезах и смертельной печали. Кристиан вошел, радостный, с пакетом продуктов, но увидев ее в таком состоянии, понял, что что-то не так. Услышав, он упал к ее коленям и зарыдал. Она сидела над ним и, гладив его по голове, рыдала.
На следующий день они все же решились и пошли на опознание, Кристиан не пустил тетю вперед, решив зайти сам и, если уж там будет, на что смотреть, позвать ее.
Выбежав в ужасе, он не знал, что сказать, тетя хотела зайти, но он крепко обнял ее и удержал, положив в ее руки медальон, который она подарила ей на восемнадцать лет. Ноги тети подкосились, и она упала, разбив колени об асфальт.
Александр звонил с сожалениями и решил, что ему необходимо быть на похоронах. Он взял последний выписанный чек, к нему добавил еще, уверенный, что Близар на это ему ничего не скажет, и направился в дом, в котором за два года он ни разу не был. Он не знал, как ему выглядеть, как быть. Придется врать и быть стойким. Нужно скорбеть, возможно, всплакнуть. Хотя всплакнуть вполне возможно, вспомнив минувшие дни, когда он не смыкал глаз, наблюдая за Ритой. Но сейчас все в порядке, он знает, что она добралась, а там есть все, чтобы выжить. Хотя он и понимал, что ей нужна помощь, и очень боялся, что придя к ней, найдет там бездыханное тело. Но он не мог покинуть отель и бежать к ней, хотя очень этого хотел. Он думал, что Драйнер не поверил ему и, скорее всего, сейчас следит за ним и, возможно, за домом Риты ведется слежка. Он чувствовал всем своим нутром, что кто-то пилит его затылок. Он не мог подвергнуть опасности ни ее, ни ее близких, ни себя. Для этого он и решил навестить ее семью, поблагодарив тетю за прекрасное воспитание племянницы и подержать в момент печали.
Надев свой черный пиджак, он сел в свой красный старенький Мерседес и поехал в город к дому Риты. По пути купив ее любимые цветы – фиалки, он постучал в дверь. Ее открыл горем убитый Кристиан и, впустил его, обнял. Он обнял его, потому что знал, как тепло Рита относилась к нему, хотя и не представляла их друг другу.
– Вы не представляете, сколько теплых слов я слышал о Вас из ее уст.
Его тронули его слова, он вспомнил о том, какая она сейчас беззащитная и одинокая. По его щеке потекли слезы.
– Я любил ее как дочь, сестру и друга!
Он прошел к закрытому гробу и положил цветы на крышку. Постояв немного, что-то проговорил. Он повернулся и оглядел все вокруг. Людей было не слишком много, едва ли набралось бы и пятнадцать человек. Он смотрел в окна, проверяя, нет ли слежки, и продолжал свою игру. Он заметил бывшего сотрудника, Лену. Поздоровавшись, он прошел мимо в поисках тети. Найдя ее на кухне, он представился и обнял.
– Мы часто говорили с Вами по телефону.
– Да, мистер Стеван. Я Вас узнала сразу. Она точно описала Вашу манеру передвигаться и вести себя в обществе.
Она слегка улыбнулась сквозь слезы, вспоминая слова Риты.
– Я не мог не принести Вам это.
Он протянул конверт с чеками.
– Прошу Вас, не сегодня.
– Я просто Вам это отдам, Вы сами решите, что с этим делать, это Ваше!
Стеван обнял ее, и сжимал крепко. Ему хотелось сказать ей спасибо за Риту.
– Она обоим нам не дочь, но любили ее мы именно так.
– Спасибо Вам, Александр, спасибо!
Он хотел спросить, где же ее любимый друг Серж, неужели его нет тут, но не осмелился больше беспокоить тетю. Он пошел посмотреть всех, чтобы попытаться узнать Сержа. На его лице промелькнула легкая улыбка.
– Да, она умеет описывать людей.
Он направился к высокому, здоровому лысому мужчине. Несмотря на угрожающий вид, его лицо было таким милым, добрым и отзывчивым. В его глазах была боль, печаль и слезы. Он подошел к нему из-за спины. И приложив руку ему на плечо, привлек его внимание. Двухметровый Серж повернулся и подал руку.
– Мистер Стеван.
Александр слега растерялся оттого, как быстро он его признал. Стеван высунул руку из кармана и подал ему, крепко сжав ее.
– Серж, я так полагаю.
– Да.
Серж хотел отпустить его руку, но Стеван не давал этого сделать.
– Не отпускайте мою руку, пока я Вам не скажу.
– Что?
– Чувствуете, в моей ладони что-то есть? Возьмите и положите это себе в карман незаметно для всех.
Серж почувствовал, как Стеван смягчил свою хватку, и, подхватив что-то с его руки, положил себе в карман. Пытаясь ощупать, что это, он понял, что это ключ и какая-то бумажка.
– Что это?
– Мой милый друг. Выслушайте меня. И говорите шепотом, никто не должен слышать и понять, о чем мы говорим. Притворитесь, что плачете, я обниму вас.
– Что за каламбур?!
– Немедленно! – Стеван даже слегка топнул каблуком об пол.
Серж упал в его объятья, словно маленькая девочка.
– Завтра утром езжайте по адресу, что на бумаге. Это ключ от квартиры. Возьмите с собой продуктов и лекарств, бинты, йод, антибиотики. Все, что необходимо для помощи тяжелораненому и больному человеку. Не задавайте мне лишних вопросов. Завтра Вы все поймете. Там Вам все объяснят.
Александр оттолкнул его от себя и подал ему платок, намекнув, чтоб тот потер глаза. Серж уселся на диван и потирал глаза, Стеван отошел от него и снова нашел Кристиана. Он остался на некоторое время рядом с ним. В окне он все же увидел неподалеку знакомую полицейскую машину и двоих полицейских. Это были проделки не Близара, а именно Драйнера. А может, и Близара. Ему было все равно, он считал, что все делает правильно. Если даже его сегодня убили, он бы умер счастливым, зная, что с Ритой почти все в порядке.
К счастью, до родного отеля он добрался без происшествий.
Серж не мог понять, что от него хотят. Да, у него есть ключ, да, есть адрес. Что-то недоброе вертелось в его голове, но он пытался отогнать сомнения и тревогу.
– Почему я, у нас нет общих знакомых, кроме Риты. Значит там все же Рита!?
Пару раз он резко вставал с постели, бежал и надевал обувь на голую ногу, но потом успокаивался и ложился обратно. Сказано утром, значит утром. Время шло медленно, стук часов бесил его. Он не знал, чем заняться, так как бессонница и мысли в голове полностью поглотили его сон. На похоронах он вел себя, как и до прихода Стевана, очень осторожно. Это ведь не могло быть шуткой. «Он не подошел бы ко мне просто так и не дал мне ключ и адрес. А что меня там ждет?» Тысячи мыслей пробегали в его голове. Пару раз он думал, что его хотят убить, потом он думал, что там конкуренты. Но все его мысли рассеивались. Время шло, стукнуло шесть. Он смотрел на будильник, стоявший рядом на комоде.
– А утром, во сколько это утром? Во сколько мне нужно идти? Если я должен остаться незамеченным, то, наверно, мне лучше идти так же, как я обычно выхожу, когда иду в салон?
Он жил на втором этаже над своим салоном, так что идти ему было не особо далеко. Он пытался собраться с мыслями.
– Так, что он сказал взять, не забыл ли я чего? Бинты – этого добра у меня самого навалом. Интересно, нужен ли спирт. Возьму на всякий случай, не на себе тащить. Хорошо, что еще? Может, взять мазь обезболивающую?
Он бегал по квартире и складывал в сумку все, что только мог придумать: чистое полотенце, мази, спирт.
– Нужно взять еды, – вспомнил он. Открыв холодильник, он сгреб оттуда все, что только было. К сожалению, не было овощей и фруктов, и он решил дождаться, когда откроется рынок, чтобы зайти, купить свежих овощей и фруктов и затем отправиться по адресу. Наконец, дождавшись девяти часов, он вышел с полной сумкой из своей квартиры. Зайдя в салон, он включил там свет, сделав видимость, что он работает, затем повесил табличку «Перерыв пятнадцать минут». Закрыв дверь, он ушел. Лишь потом подумал, что странно будет выглядеть эта табличка, так как его явно не будет на месте гораздо дольше. Зайдя на рынок и добрав все необходимое, он поехал по адресу. У него началась мания преследования, он то и дело останавливался и оборачивался посмотреть по сторонам, не следит ли за ним кто. Было странно и даже глупо со стороны: такой большой мужчина, а так напряжен и насторожен. Видя его, люди сами боялись. Он медленно вошел в подъезд и поднялся. На каждом этаже разглядывал двери, чтобы не пропустить свою. Дойдя до шестого этажа, он, задыхаясь от усталости, встал возле двери, и вновь посмотрел по сторонам. Подбежав к окну, он посмотрел на свою машину. Но никого не было. Все казалось вполне обычным, тихим. Вставив ключ, он тихо поворачивал и прислушивался к шорохам внутри. Но ничего не было слышно. Дверь открылась, он толкнул ее вперед, посмотрел вовнутрь, опасаясь войти. На полу лежали вещи Риты. Он это видел, но не знал, кому они принадлежат. Решив, наконец, войти, он сделал шаг и закрыл за собой дверь, поставил пакеты с продуктами и сумку с вещами на пол. Он прошел вперед медленно, с опаской, оглядываясь по сторонам. В холле тишина, ванная открыта, на полу кровь, в кухне никого. В спальне темно из-за штор, ничего не видно. Прищурившись, он понял, что на кровати кто-то лежит.
– Эй, кто вы?
В ответ тишина и ни малейшего шевеленья. Он огляделся по сторонам, все же опасаясь неожиданности, и вошел в темную комнату. Медленно подходя к кровати, он увидел лежавшую на подушке лысую макушку, нелепо забинтованную. Он обошел ее с другой стороны. Выражение его лица за минуту менялось трижды от шока к страху, от страха к робости. Он увидел в обезображенном лице родной для себя облик. Он коснулся ее руки проверить пульс. Пульс был. Его это очень обрадовало. Он смотрел на ее безобразно бритую голову, на то, как она обмотала себя бинтами. Сквозь бинты на запястьях просачивалась кровь. Он проверил температуру. Явно очень высокая. Она вся горела. Он попробовал окликнуть ее, но она не реагировала. Его это очень сильно напугало. Он открыл шторы и впустил свет в комнату. Стало ярче, и он разглядел ее лицо. Опухшее, в ссадинах и синяках, но все же это было ее лицо. Лицо маленькой Риты. Он раскрыл одеяло и ужаснулся еще больше. Ран было настолько много, что она лежала почти как мумия. Не теряя времени, он замерил ей температуру, жар был сильным, доходило почти до сорока. Он сделал ей уколы обезболивающих и антибиотика. Надеясь, что жар спадет и, не теряя времени, начал перебинтовывать ее. Начав с ног, разбинтовал неумело замотанные и прилипшие бинты. Он увидел, что на ее щиколотках нет около десяти сантиметров кожи, раны начинали гноиться. Надеясь, что сейчас она не почувствует ничего, он начал обрабатывать ее раны. Стоило ему прикоснуться йодом ее ран, она сразу же дернулась и застонала. Жалея ее и быстро все делая, он перебинтовал, обработал обе ноги, протерев ее пятки спиртом и надев теплые носки. Дальше были раны от крюков, все гноилось. Спина его привела в ступор. Это сжеванный кусок мяса и кожи, который шевелился, стоило ей сделать вдох. Человек, который забыл про бога, начал молиться. Вспомнив что-то, он повторял это десятки раз. Он взял бритву и решил добрить ее голову, чтобы лучше виднелись ссадины на голове. Он еле обработал ее ожог на затылке и осторожно заклеил его пластырями. Уложил ее аккуратно, сменил под головой окровавленную подушку и одеяло на чистые. Он оставил ее в комнате одну. Решил немного прибрать все, что валялось и напоминало этот ужас. Он понимал, что не может оставить ее, и ему придется оставаться с ней до тех пор, пока ей не станет легче. Он собрал все в мешок для мусора, смыл кровь с ванной и направился на улицу, чтобы выкинуть все и съездить в салон, позвонить клиентам и выключить все. По дороге он купил свежую курицу и, проконсультировавшись в аптеке, взял еще кое-чего. Из салона он позвонил тете и узнал, как ее дела, сказал, что тоже не может найти сил, чтобы работать сегодня. Обзвонив клиентов, он вновь помчался к Рите. И уже через час стоял у плиты в квартире Стевана, готовя бульон.
Раздался телефонный звонок. Серж нехотя подошел и снял трубку.
– Алло! Это Александр! Серж это Вы?
– Да, это я.
– Как она?
– Без сознания, у нее жар и слишком много ран. Что с ней произошло, может, вы мне объясните?
– Не задавайте пока много вопросов и не говорите никому, что она жива. Это теперь и в ваших интересах. Не смейте, тем более ее близким! Когда она придет в чувство, она расскажет все сама. Главное, что вы с ней. Я не могу покинуть отель. Время от времени я буду звонить и по возможности заеду. Но не звоните мне! Не связывайтесь! Я обещаю вам, я все вам расскажу!
– Хорошо, я вас понял.
Разговор прервался. Стеван не знал, продолжают ли следить за ним, но ему было спокойнее звонить из таксофона. Это позволяло быть осторожнее. Вновь ему приходилось заниматься тем, что и до Риты. Он вновь бегал по отелю, разрываясь на два ресепшна.
Рита не приходила в себя. Серж заботливо смотрел за нее. Температура начала спадать. Он решил ее разбудить, чтобы она поела. С первого раза у него ничего не вышло, она лежала неподвижно. Но стоило ему заснуть рядом на кресле, он услышал шевеления и стоны.
– Рита!
Она еле раскрывала отекшие глаза. Губы склеились. Он поднес к ее губам смоченную ватку. Она жадно высасывала из нее воду. В ее глазах было мутно, и она не понимала, кто рядом с ней, но чувствовала, что кто-то близкий для нее человек. Рассмотрев лысину Сержа, она с трудом произнесла его имя.
– Серж.
– Тише, тише, береги силы. Сможешь слегка присесть? Тебе нужно выпить бульон.
Она кивнула головой, и он подложил под ее голову еще подушку и слегка приподнял ее. Она оставалась горячей, но температура была уже не столь критичной.
Он поил ее бульоном с ложечки, как маленького ребенка, остужая перед тем, как поднести к ее губам. Она кашляла и с трудом глотала. Он вновь уложил ее, протер ее пятки и руки спиртом.
– Тебе скоро станет лучше.
По рекомендации медсестры он поставил ей систему и наблюдал за процессом. Через четыре часа он вновь поднял ее покормить, и лишь к ночи он успокоился и лег рядом на диване, прислушиваясь к ее дыханию. Она тяжело дышала. Ее легкие были забиты, и она хрипела. Порой кашляла и дергалась. Он ужасался, как в эти моменты ей должно быть больно, ведь на ее спине нет живого места. На следующий день он приобрел судно, поняв, что ближайшее время она не сможет ходить. Его знания в медицине помогали ему в это трудное для нее время. Именно Серж, городской татуировщик, когда-то учился на медбрата, поэтому ему с легкостью удавалось делать уколы. Да и Рита – маленькая хрупкая девочка, для него была как пушинка. Он поднимал ее, перекладывал с места на место, чтобы сменить белье. Она начала больше бодрствовать, чем спать, почти не говорила, лишь кивала головой, сжимала глаза. Он понимал, что ей тяжело. С каждым днем питаться она стала лучше, и уже могла пережевывать мясо.
Серж ежедневно проводил процедуры. Он перестал перебинтовывать раны на ногах, зная, что кожа ран должна подсохнуть. Эти раны напоминали ему шрамирование, это один из видов почти что татуажного искусства, когда рисуется узор, а затем снимается тонкий слой кожи. У него было несколько клиентов, которые обращались к нему с таким предложением, но он хоть и знал эту технику, но не решался на этот эксперимент, предпочитая классическую татуировку и иногда пирсинг. Такие раны нужно обрабатывать специальным раствором, что он и делал. Спустя неделю беготни, близкие Сержа поняли так, что у него появилась женщина, к которой он бегает ночевать, и никто ничего не расспрашивал. Слежки за собой он не чувствовал, все было вполне спокойно. Мучительная неделя для обоих прошла, но не сказать, чтобы быстро, но все же прошла. Раны Риты потихоньку затягивались. Она начала самостоятельно сидеть и разминать суставы. Ходить ей было больно. Серж помогал ей разминать ноги, разгибая и сгибая суставы. Он не мучил ее вопросами, и она не спешила что-то ему говорить. Возле двери послышался звук, они оба насторожились, Рита задышала резче и к чему-то приготовилась. Дверь открылась, и в квартиру кто-то вошел.
– Ребятки, это я!
Оба вздохнули с облегчением. На пороге появился Стеван, он засиял при виде Риты и, подбежав к ней, хотел было заключить в объятьях, но Серж его остановил. Он долго смотрел на нее, не спуская глаз, просил прощения и целовал ей руки. Она продолжала молчать.
– Ты не сможешь забыть, но станет легче.
Серж разбирал пакеты, что принес Стеван. Позже они уселись вместе на диване перед Ритой и смотрели на нее, что приводило ее в смущение.
– Спасибо тебе, что ты рядом с ней.
– О чем ты?! Я не знаю, что произошло, но тут она только благодаря тебе. Наверно, стоит благодарить тебя.
– Я даже не знаю, что стоит сделать со мной.
Он смотрел на Риту, будто ждал приговора именно от нее.
– Что вы оба сидите тут и смотрите на меня? – прохрипела она, смотря на них.
Серж заулыбался.
– Хочешь, чтобы мы ушли?
– Нет. Просто вы смущаете меня.
– Хорошо.
Они вышли на кухню и, заварив себе чай, уселись напротив друг друга.
– Ты расскажешь мне, в чем дело?
– Не могу. Это должна сделать она, если сочтет нужным. Но почему-то мне кажется, что она захочет рассказать именно тебе.