Александра

Таша подошла и тихонько примостилась около матери. Отец был не плохим рассказчиком. И все с удовольствием смеялись над подмеченными им картинками бытовых курьёзов: – «Прохожу это я мимо мясного павильона, а там; шум, гам. Смотрю, дворняга удирает на трёх… Связку сосисок намотала на шею, как бусы. И испуганно таращась, бежит, так быстро на сколь позволяет положение. А за ней жирнющий мясник бежит, ругается, как колобок катится. А та раз в толпу шмыгнула и затерялась… Мясник постоял, поохал, а дальше за ней не последовал. Непомерный труд понимаете ли…

…Коней не плохих вывели. И цены божеские… В скорняжном ряду видел дохи. Надо бы прикупить вам. Сходим завтра, милая, всей семьей. Малышки то повырастали. Пора и о приданом подумать. А то будем, потом локти кусать…

Сегодня на Александру так соседские барчуки смотрели. Видно уж очень она их впечатлила. Да и Лев Прохорович интересовался нашими девочками. Слушай»: обращаясь теперь только к жене, он вдруг удивленно заметил: – « Милая, а Саши то уже восемнадцатый пошел. Ташенька, тебе шестнадцать?»

Наташа обидчиво надула губки: – «Па, почему Саше восемнадцатый пошел? А мне шестнадцать… Мне семнадцатый пошел. Мы же погодки».

Отец примирительно улыбнулся: – «Ладно, ладно. Сдаюсь». Все тихо рассмеялись.

…Саша спала беспокойно. Сегодняшние впечатления не смогли развеять тревожные мысли. И наваждение полно завладела душой, терзая и мучая. Отец не рассказывал дома того, что могло бы расстроить женщин. Он щадил их. А Саша… От неё же ничего не ускользнёт. Она со своим пытливым умом подметит сама, с этим ничего не поделаешь. Но она всё держит в сердце. Такой уж у неё не детский характер.

Сегодня была и другая сторона реалии: – «Толпа нищих, калек. Обозы раненных, – следующих в госпиталь. Тризна на заутренней. Рекруты, – бредущие обреченно под присмотром бойких офицеров». И теперь, когда ничто не препятствовало полету мысли. Наваждение заползло как едкий дым в сновидение и измывалось над бедной девушкой.

Снились милые родные лица. Смеющиеся добрые глаза отца. Мамины мягкие, тёплые руки. Таша, кружилась, – хвастаясь обновками. Настённа настороженно поглядывала в окно. И Саша, взглянув на неё, посмотрела, что же её так напугало. И ужаснулась. По небу плыли клубы чёрного дыма, они плотной пеленой подёрнули солнце. А горизонт грозно лизали яркие языки пламени. В доме стало душно. Александра перевела взгляд на родных и оторопела. Мама с Ташей бездыханно лежали на диванчике. Отец в отчаяние сидел на кресле и обречённо покачивался из стороны в сторону, обхватив голову руками. Настя, как статуя замерла у стены. Саша кинулась к маме, к сестре – тормоша то одну, то другую. Прикладываясь к груди, прислушиваясь к звукам сердца. Но оно молчало. Девушка вскрикнула в ужасе и проснулась. Холодная испарина покрыла лоб. Руки лихорадочно тряслись.

В дверь постучался и вошёл отец: – «Сашенька, так ты…, что поговоришь со мной?» Она вздохнула и мотнула головой. Он подошел и присел возле. Обхватив её крепкими руками: – « Ну-с, с чего начнём?»

– «Па, я кое-что всё же слышала, когда вы разговаривали в саду. Понимаешь, ветер… Да и вы говорили громко. Па, если это случится? Что с нами будет? Я боюсь… Нет, не за себя. Я боюсь потерять вас. Я очень вас всех люблю. Я не хочу того… Скорей бы закончилась война… Я хочу, чтобы люди стали добрей. Я хочу, чтобы разум всегда торжествовал… Па, прости меня»: она умолкла и прижалась к отцу. Он тоже молчал. На некоторое время в воздухе повисла, звенящая тишина. Отец заговорил не сразу, и голос его Сашу насторожил.

– «Кроха, я тоже боюсь. Но некоторые события они не зависят от нас. Но даже в смутные времена, можно оставаться людьми и быть счастливыми… Покуда мы рядом Саша, кто может помешать нам, быть счастливыми? Наслаждайся тем милая. Впитывай всем сердцем этот свет, это тепло. И оно даст тебе сил в дни испытаний. И молись, чтобы испытания были не сверх меры. А я буду всегда рядом и буду твоей защитой и опорой»: он вновь умолк. И они ещё некоторое время сидели, молча обнявшись. Отец тихо покачивался, как будто укачивая её, поглаживая по спине огромной мозолистой ладонью. И так хотелось, чтобы это продолжалось и продолжалось. И чтобы дурные мысли оказались лишь детскими страхами. А будущее… И Саша вспомнила зловещую картину сна. Вздрогнула, и прижалась к отцу ещё крепче.

Свет

1

Что имеем, не ценим, а потерявши плачем… От природы Саша была не слишком разговорчива. Лишнего слова зря не скажет. Любила читать, думать и размышлять. Часами просиживала, уединившись в кабинете отца. Но после памятного разговора. Её будто подменили. Она вдруг разом повзрослела, стала внимательна и терпелива. Всё чаще оставалась дома, помогала по мелочам маме, возилась с Ташей. Поддерживая любой разговор, откликаясь на любое предложение общения. Она поняла, что время не пощадит, и то, что так ей дорого, может безвозвратно исчезнуть. И поменяла приоритеты. Отец её понял, и шёл на поводу. Хотя не мог привыкнуть, обходится без своего секретаря, но быстро нашел замену среди подмастерьев.

Осень, недолго побаловала своим теплом. …Вскоре потянулись серые дождевые облака и мелкий холодный дождь забарабанил по крышам. По утрам подмораживало. А ветер, налетев, стал срывать с деревьев посеревшую листву. Из труб потянулся легкий дымок.

Илларион Михайлович слыл рачительным хозяином, и для встречи холодов у него имелись и дрова, и уголь, на два года вперёд. А кладовая наполнена запасами провианта. Так что приход зимы их не пугал. А у природы нет плохой погоды. И эта промозглая сырость имела приятные стороны, когда в доме тепло, светло и рядом вся семья.

По вечерам в зале разводили камин, располагались вблизи друг друга, время, от времени обмениваясь мыслями или просто взглядом. Даже если Саша читала, она сразу же отрывалась от книги, заслышав своё имя. Мама вязала, а Наташа сидела рядом, делая зарисовки в альбом. У неё это получалось изумительно.

Саша тоже рисовала, но её картины не были столь радужными, сколь это выходило у Таши. Она не зря называла сестру Солнышком. Её виденья мира, её отношения к ближним, это вера в лучшее, грело как солнышко летом. Александра знала, что Наташа больше чем сестра, она понимала, что если их разлучить, то ей будет просто нечем дышать. И всё чаще ловила себя на том, что даже читая, наблюдает, как та увлеченно управляется карандашом. А перед сном они долго разговаривали обо всём потаенном души. Только никогда о наваждении. Саша спрятала эту тему за большим амбарным замком. Испугалась, что заблудившись в своих чувствах, упустит самое главное и важное.

В октябре полетели с неба первые белые мухи. Однажды вечером Наташа заскочила с улицы раскрасневшаяся радостная: – «Саша, Сашенька пойдём со мной. Сашенька это первый снег. Смотри, какой он пушистый, большой. И каждая снежинка имеет свой рисунок».

Ветра не было и снег, медленно кружась, степенно ложился на промокшую подмороженную землю. Саша не заставила себя ждать. Накинув шаль, выскочила следом за сестрой, и теперь стояла раскинув руки, ловила и рассматривала снежинки. А те, блеснув недолгой красотой, таяли, превращаясь в мелкие лужицы. Ах, как же хорошо, вот так радоваться каждой мелочи. Она повернулась к Таше и благодарно улыбнулась: – «Спасибо тебе, Кроха». Та засмеялась и подхватив сестру закружилась по двору бурно выражая свой восторг.

На следующий день улицы нельзя было узнать. Снег лежал, влажный и пушистый, искрясь и переливаясь в лучах солнца. Местная детвора играла в снежки, лепила снеговиков и каталась на санках.

Придя с занятий. (Саша училась в университете.) Увидела, что сестра тоже не теряла времени зря. У ворот стоял свеженький, статненький снеговичок. С ведром на голове и морковкой, – вместо носа; угольками, – вместо глаз. Подойдя к нему, сняла рукавицы, похлопала по округлым бокам: – «Холодный». Удивительно, но сейчас ей доставляло удовольствие любое ощущение реальности. Нерешительно потоптавшись, зашагала к дому.

Училась Саша на языковеда, и это был заключительный год. Учёба давалась легко. Она владела тремя и с легкостью читала ещё на нескольких. Была лучшей, и иногда её приглашали на переговоры в учреждения в случае затруднения общения. Или по потребности перевода документа. Она бралась ради практики. Но основная практика была в школе. Там она преподавала немецкий и французский, а вот английский был не востребован. И по случаю, Саша откликалась на предложения. Ей неплохо платили, а она тратила всё на подарки родным. Что доставляло немалое удовольствие.

Дни полетели стремительно, Александра чувствовала, что что-то ускользает. Но старалась об этом не думать. А просто пыталась жить и чувствовать.

2

Светлана не обманула, они с Валерием вернулись к ноябрю. Её животик выпирал и приятно будоражил воображение. Ребёночек пинался и вёл себя довольно беспокойно. Но перемены были не только в фигуре сестры. Она вдруг стала мягкой и чувствительной. Хотя и оставалась всё той же восторженной и шумной.

Дом закружился, завертелся вокруг гостей, как и прежде. Вместе с хлопотами неся удовлетворения. Саша заметила, что размякла рядом с кузиной, поддаваясь новому настроению, но как всегда не противилась, а наслаждалась.

В этот раз, Валерий привёз коллеге заказ на перевод текста научной статьи из английского периодического издания. Текст был объёмным и пестрел сложными терминами. Саша быстро разобралась, что к чему. Так что переводом занималась, между прочим.

Валера извинялся: – «Сашенька, я глянул, а там сплошная химия. Прости, сразу подумал о тебе. Во-первых яблоко от яблони далеко не падает, а во-вторых при случае можно Иллариона Михайловича выспросить. Только ты и справишься… Я сразу сдался, научные труды не по мне».

Саша улыбалась: – «Да полно вам сударь. Вы мне льстите. Но я вам очень благодарна, и за то и за другое». И они расхохотались

Седьмого ноября у Светки был День рождения, и этот раз она его хотела провести в узком кругу. Сатурмин старший смеялся: – «Светлана, ты совсем не похожа на себя. Что с твоей потребностью во многолюдье и веселье?». Она, не заставляя себя ждать, парировала: – «Ну, бросьте дядя, я не изменяю себе. У меня просто большие планы на вас. Мы и с вами неплохо пошумим».

В тот день утро началось для Сатурминых далеко засветло. Настя с мамой шуршала на кухне. Откуда тянулись возбуждающие ароматы. А Саша с Ташой порхали по дому, придавая ему праздничный вид. Илларион Михайлович топил печь, чистил двор. И иногда крутился на кухне, помогая жене. Химик любил экспериментировать с продуктами, а Антонина была не против. Да и лишним не бывало время проводимое вместе. Оно наполняло смыслом само существование.

– «Милый. Ты берёшь руководство над гусем, – общипать, разделать и замариновать; и фаршем, – перекрутить. А мы с Настёной по колдуем над сдобой. Тесто требует особого отношения и настроя. А у нас важный день, всё должно быть идеально»: ворковала Антонина

Светик проснулась с первыми лучами солнца. В комнате было тепло и уютно. Валерий ещё спал, ему удавалось это лучше всего. И она, стараясь не разбудить, тихонько повернулась и обвилась руками, прижимаясь к груди: – «Ах, как же прекрасна жизнь! Зима, снег, милый дом, теплая комната, яркое ослепительное солнце, любимый милый Валерка, – что так забавно покусывает губы во сне… Он так делает, когда волнуется. Интересно, что ему снится?»

Она ещё немножко понежилась под одеялом, и не выдержав бездействия поползла из под него. Выскользнув, как можно осторожней. Накинула пеньюар, и проследовала в туалетную комнату. Умылась, привела волосы в порядок. … Нет, это сегодня выглядело не совсем так. Она долго размышляла, что же с ними сотворить эдакое, соответствующее, а затем только, – осторожно, с энтузиазмом приступила к выполнению важной процедуры. Но зато когда это было завершено, её душа осталась довольна. На следующем этапе, она выбрала самое нарядное платье, – из светлого, легкого шелка с мелким ажурным рисунком, втиснулась и зашнуровала корсет. Повертелась около трюмо, по колдовала с косметикой. И удовлетворенная выплыла вон.

Ей исполнялось двадцать. Жизнь складывалась, как нельзя удачно. Было много тепла и любви. И она скоро станет мамой. Они с Валерием станут настоящей полноправной семьей. Ей нравилось, как муж с гордостью сообщал друзьям новость. И краснел от восторга, когда, прикладываясь к животу, ощущая возню первенца. Ах, как же жизнь прекрасна…

Она стала медленно спускаться по ступенькам, придерживаясь за перила. И тут же заметила грандиозные перемены в интерьере. Что приятно порадовало. Какие же всё-таки Сатурмины не исправимые романтики. Она ни на минуту, не сомневалась в них, почему-то сейчас именно этого и хотелось. Всё так же, как когда-то в детстве.

Родители часто путешествовали, и подкидывали её третьим ребёнком дяди. Но это не огорчало. Она никогда не чувствовала одиночества. Её окружали любящие и чуткие люди. Любимые младшие сестрички. И полная интересных заморочек и событий жизнь. И потому она почти не скучала по родителям. Но всегда была рада их появлению. Они не были плохими. Просто были заядлыми путешественниками. Вот и сегодня их не было рядом, но это не расстраивало. У неё было всё для счастья…

При её появлении зал сразу же наполнился. Каждый спешил поздравить и преподнести свой подарок. Светка благоухала, как майская роза, крутилась и рассыпалась в любезностях. Глаза были на мокром месте. Но она сдерживалась, лишь иногда платочкам смахивала набежавшую слезу: – «Я так вас всех люблю, вы у меня самые лучшие. Вы мой самый лучший приз. Я не представляю, если бы всё было иначе. Мир бы потерял привлекательность».

Семья ждала, когда она развернёт подарки. И затаив дыхание, наблюдала за реакцией. Для Светки было счастьем уже то, что они сделали. Но она не хотела их огорчать, и поэтому развернула по порядку каждый подарок. Что было приятней в двойне. Потому что подаренное говорило, что они её знали. Всё было желанным.

Саша, потратилась по полной… Приобретая подарок сестре… Это было сделано по случаю, и заранее… К губернатору приезжали знакомые из Лондона и Сашу позвали, поприсутствовать.

Глеб Селеванович знал английский, но не хотел недоразумений. Друг то был дорог. И Саша просто консультировала его, поправляя произношение и помогая строить предложения. Лорд Форд был с женой и дочерью. И Саша с удовольствием проводила время в их обществе. Там-то ей и удалось приобрести подарок на этот день. Сама она не пользовалась косметикой, но Светка. Это же чудно как любила всю краску. Но красилась умеренно со вкусом…

Вот там и увидела шкатулку с принадлежностями. Она была великолепна. Раскладывалась, разворачивалась, при этом издавая, приятные мелодичные звуки. И была вся инкрустирована каменьями… Саша похвалила, а ей предложили забрать. Лорана, была рада подарить ей её, но Александра согласилась только купить. И теперь с удовольствием и удивление наблюдала восторг сестры. Но восторгалась не только она. В чём и заключался сюрприз.

Каждый подарок готовился тайно и теперь вызывал живой интерес у всех присутствующих. Мама с отцом подарили племяннице удивительный гранатовый комплект: браслет, ожерелье и серьги, в золотой оправе. А Наталья подарила большую коробку шоколадных конфет и не большой, пятьдесят на тридцать, портрет Светки собственной работы, в красивой золотой резной рамочке. Что вызвало не меньший восторг. Портрет действительно был выполнен мастерски. Светлана была в движении, в своём любимом платье и в окружении обожаемых цветов, как сказочная фея. И тут она не удержалась, обняв сестру, расплакалась от счастья и переполняемой её признательности. Присутствующие расчувствовались, и лишь дождавшись, когда она немного успокоится, разошлись по делам.

Девочки помогли собрать подарки и донести до комнаты. Валерий не спал. И был одет.

Так что процессия проследовала далее и уложила подарки в кресло. А после, девочки смущенно удалились, оставив молодых наедине.

– «С добрым утром, мой рыцарь. Я так скучала в Ваше отсутствие. Я так нуждалась в Вашем присутствие и поддержке»: ворковала довольная и возбужденная Светлана.

– «С добрым утром, дама моего сердца»: подхватил Валерий: – « Я тоже скучал, и мне снился дивный сон. Где Вы играли не последнюю роль. Но, проснувшись, я рядом Вас не обнаружил. Мне было грустно. Я Вас желал. Но Вы упорхнули, как птичка из клетки». Он подхватил и закружил её по комнате. А затем достал золотое колечко с бриллиантом, надел на пальчик. Поцеловал онемевшую жену: – «Поздравляю тебя, любимая. Я счастлив, что ты родилась, и стала моей. Ты как этот чистый сверкающий бриллиант».

3

Обеденный стол был накрыт в большой уютной столовой. Цветастая яркая скатерть с кисточками удачно дополняла настроение. На столе был праздничный столовый сервиз. И красочно украшенные разнообразные яства. Никто не заставил себя ждать, собрались, не ожидая следующего приглашения. Оживлённо рассаживаясь по местам, делились впечатлениями.

Светка гордо показывала подарок мужа и цвела от счастья. Наташа присела рядом с сестрой, рассматривая колечко, и с легкой завистью шептала: – «Света, как же он тебя любит. Ах, когда же появится мой принц, на белом коне?»

Отец рассмеялся: – «Наташа, какие твои годы? Милая у тебя ещё всё впереди. И Принц, и любовь, и весь мир. Не грусти, какой же принц не заметит такой неповторимой красы». И он снова засмеялся.

Нет, это не шутка, Таша была утончённа и обаятельна. Толстая русая коса, пышная чёлка и воздушные завитушки по вискам. Огромные темно карие глаза, брови в разлёт. Она была точной копией мамы. Так что смех отца можно было расценить однозначно, он смеялся от удовольствия. И его мнения придерживался каждый за этим столом.

Таша вспыхнула смущаясь: – «Па, вы бы не вводили меня в краску. Даже помечтать не дали». И тоже хихикнула.

Угощение вышло потрясающим. Как выяснилось, папин гусь, был сочным ароматным и с золотистой хрустящей корочкой. Мамины пироги и горячее безупречны. А торт Наполеон, над которым колдовали они с Настей всё утро, просто изысканным.

Праздник удался. После трапезы удалились в залу, где можно свободно по вальсировать. И завели граммофон. Светлана легко скользила в танце, подхваченная крепкими руками мужа. Он был не плохим партнерам. И она с удовольствием кружилась, млея от впечатлений.

Илларион Михайлович не преминул пригласить жену и тоже выводил па. Девочки уселись на диванчик у стены, с любопытством наблюдая за танцующими.

Настя удивлённо спрашивала: – «Саша, как называется этот величественный танец?»

– «Это вальс, Настёна. Его танцуют на балах. Нравится? Мне тоже. Красивые легкие движения, как будто летишь»: тихо задумчиво окончила она фразу.

Вскоре молодые, уехали. Дни полетели как обычно, скоро и буднично. Близились каникулы и рождественские праздники. Но приближался ещё один день. День Сашиного рождения. Она зимородок. Появилась под самый новый год, двадцать девятого декабря. А в этот год ей исполнялось восемнадцать. И девушка испытывала некоторое волнение. Она знала, что всё будет, как всегда безукоризненно. Но какое-то волнение всё же испытывала, ожидалось чего-то большего.

Как-то незаметно втянулась в организацию школьной ёлки. И то отвлекло. Ежегодно родители устраивали этот школьный праздник, что плавно перешёл в городской новогодний бал. Куда под вечер стекалась вся местная знать с подрастающими отпрысками. Но днём здесь шли представления для детей, учившихся в этих стенах. И это было действо захватывающее и не ординарное. Отец приглашал актёров из местного драмтеатра, и те устраивали спектакли на новогоднюю тематику. И они не повторялись.

Вечерами происходило почти тоже. Но с определёнными ограничениями и нюансами. Балы были костюмированными, чем и привлекали скучающую молодёжь. Этот год, как-то все приготовления неожиданно перекочевали на плечи юной леди. И скучать было просто некогда. Саша часто вовлекала в свои дела Наташу. И они вместе строили грандиозные планы и воплощали в жизнь. Свои костюмы шили сами. Настя с удовольствием помогала этому творческому порыву. И мечтательно замирала на примерках. Ей костюм тоже шили, хотя она и противилась, как могла.

Настя была ровесницей Саши. Но воспитание сотворило из девушки недоверчивое и закомплексованное существо. И новшества вызывали бурную реакцию протеста. Хотя сестры не плохо с ней справлялись.

Зимняя сессия прошла без особенностей. Александра, как всегда её закрыла на отлично и быстро. В школах тоже начинались каникулы. И ёлки…

С самого утра девочки отправились проверить всё ли готово к приёму гостей. Удовлетворившись увиденным, вернулись к обеду домой. Отец с мамой и Настей уже начинали волноваться о причине их отсутствия, когда девочки, наконец, появились на пороге.

– «Всё готово. Можно отправляться на бал. По нашему отсутствию за происходящим проследит Прохор». (Прохор Дементьевич, это как раз из бывших крестьян, – он вёл математику и физику. Удивительной души человек.) И как любил говаривать отец, с восемью пядями во лбу.

С едой разобрались быстро. И разбежались по комнатам переодеваться. Наташа красовалась в костюме феи, вся в розовом и воздушном. Маленькие крылышки искусно свитые из медной проволоки и обтянутые той же тканью, из которой было сшито платье, просто удивительно делали её сказочной, а волшебную палочку, папа стругал сам, и затем выкрасил серебряной краской.

А вот Саша выбрала костюм бабочки. И над ним пришлось повозиться дольше. Платье было шито из тяжелого, тёмно синего бархата. Приталено, а к низу сильно клешено. У самого пола собиралось стильными, крупными волнами. Талию обвивал широкий, голубой, шелковый пояс. Крылья было решено обшивать разными лоскутами легкого, яркого и блестящего шёлка. Конструкция крепилась ремешками к талии, а вверху одевалась на руки, двумя бархатными шлейками.

Теперь Саша стояла только в платье и ломала голову, как же ей уложить длинные косы. Вдруг оживилась, и быстро, быстро заплела два колоска вокруг головы от самого виска, затем собрала их на затылке и вплела в один толстый тяжелый колос до плеч, закрепила тонкой в цвет платья атласной лентой. А далее волосы просто струились золотыми волнами. Свисая чуть ниже талии.

Наташе волосы укладывала мама с Настёной. Крутили локоны, строили замысловатые замки, так что когда та зашла в комнату Саша восхитилась: – «Наташа, как красиво. Ты настоящая фея».

А Наташа смотрела на Сашу и не могла от волнения произнести ни слова. Перед ней стояла принцесса из сказки, наверно скорее Белоснежка. Золотые волосы, огромные грустные голубые глаза, обрамлённые густыми черными ресницами. Тонкие струйки темных бровей, широкий умный лоб, идеальный носик и большие чувственные губки. Белая тонкая кожа и румяные, как спелое яблоко щёки. Наконец она очнулась и села на кровать: – «Саша, рядом с тобой я дурнушка».

– «Таша, что ты говоришь? Ты самая красивая девушка из всех, кого я когда-либо знала». Они рассмеялись.

Мама была прекрасной королевой, а отец её мушкетером. Настёне достался костюм матрешки, и он не смущал её сильно. (Что-то родное, русское.) До школы добрались быстро. По этому поводу отец подвёз на машине. Гости собирались. Актёры уже вступили в лицедейство. Детвора, разодетая в яркие ослепительные и не обычные костюмы кружилась, прыгала, бегала охваченная праздничным настроением.

В четыре часа началось представление. В актовом зале стояла под потолок зеленая красавица украшенная гирляндами и игрушками. Большие разноцветные стеклянные шары сверкали от света ярких ламп. А самую макушку украшала яркая голубая звезда. Дед Мороз и его прекрасная юная Снегурочка вступили в игру и всё завертелось, закружилось.

Преподаватели, родители, вместе с детьми водили вокруг лесной красавицы хороводы. Дети пели, танцевали, рассказывали стихи и получали от щедрого деда замечательные подарки. Ни один ребёнок не покинул зал без подарка. Полтора часа помощники главного виновника торжества, скоморохи, берендеи, и баба Яга со своей свитой, разыгрывали спектакль. Дети были увлечены и задействованы в игру. Когда всё закончилось, расходиться не желали.

Актеров накормили и напоили чаем. И они отправились немного отдохнуть в одну из классных комнат. Зал прибрали и приготовили к новому приёму. У сцены в самом углу вдоль стены расположился длинный стол со сладостями, фруктами и напитками. Преподаватели дружно обсуждали спектакль. Настёна запросилась домой, и Илларион Михайлович, отвёз. Когда вернулся, то на сцене уже расположился небольшой ансамбль музыкантов, – шелестящих нотами, и готовым в любой момент к музицированию.

Гости стали подъезжать группами и по одному. Саша нацепила крылья. Наташа помогла их расправить и выровнять. На голову надела ободок с усиками, последний штрих, это маска. Молодёжь должна была быть в масках.

Отец подошел в самый последний момент и отвёл Александру в сторону: – «Мы тут с мамой посоветовались, и решили наш подарок ко дню рождения, подарить немного раньше. Можно?» Он держал в руках футляр с драгоценностями. Открыл и продемонстрировал растерянной дочери. Саша была ошеломлена. Такое изящное не броское ожерелье, из белого золота усыпанное не крупными бриллиантами и в том же стиле серьги, и маленькое колечко с бриллиантом чуть покрупней, изящно овитым металлическими лепестками. Она сдернула маску и повисла, на шее у отца.

– «Посчитаем это за согласие. Ну-с, подставляй шею, я застегну ожерелье»: он нагнулся, и со знанием дела закрепил замок. Серьги и колечко, она надела сама.

Родители стояли на входе в залу приветствуя прибывающих. Наташа с сестрой, как подобает фрейлинам подле, – за. Как и ожидалось зал был полон, так что пришлось потесниться. Поколение постарше переместилось в фойе, где предалось обсуждением насущных проблем. Молодёжь расплылась островками, по свободному пространству, шумно веселясь.

Зазвучали первые такты музыки, присутствующие оживились. Появились вальсирующие пары, грациозно скользящие по залу. Наташу отыскал какой-то представительный гусар и не терпящим отказа жестом пригласил на па. А она и не собиралась отказываться, ей этого хотелось более всего. И точёная хрупкая фигурка запорхала следом за партнёром, как бабочка по цветам, легко и просто.

Саша улыбнулась, заметив, как оживились молодые господа при виде сестры.

– «Да, Таша это самая красивая девушка в городе»: подумала она с гордостью, и посмотрела на отца, пытаясь понять, видит ли он это. Но около родителей оживлённо жестикулируя, стоял граф Черкасов, – сосед по имению.

Наверно привёз своих мальчишек. Ещё не успев ничего подумать, она заметила, как через толпившуюся разодетую массу к ней пробивается статный шатен в костюме морского разбойника. И испугалась. Как и в первый день встречи у неё закружилась голова, и перехватило дыхание. Но если сорваться и убежать, будет выглядеть весьма неподобающе. И Саша обречённо опустила глаза в пол. Прислушиваясь к приближающимся шагам.

Андрей заметил сестёр Сатумирных сразу же по прибытию. Но принципы приличия обязывали поздороваться, с каждым знакомым, из присутствующих, и их оказалось не мало.

Тем временем бал начался. Молодёжи оказалось очень даже приличное количество. И чтобы достичь Александры ему пришлось пробираться так же, как на ярмарке. А она будто бы даже и не стремилась быть замеченной. А встретившись взглядом, он заметил испуг в глазах. Но это не остановило. Она манила к себе, как на лугу первые весенние цветы. И наконец, он её достиг.

– «Замечательный вечер мисс»: произнес он вкрадчиво: – «Что притих и скучает в серой массе прекрасный мотылёк? Позволите пригласить вас на следующий танец?» Она молчала, опустив густые ресницы, как будто не слыша слов. Лишь яркий румянец выдавал волнение. Но вдруг взглянула на него синими, бездонными глазами и тихо, просто сказала: – «Я, не против».

Её голос, – мягкий, теплый без малой доли кокетства, поразил не менее взгляда. Он понял, что влип, как пчела в пыльцу. А когда они закружили по залу, стало ясно, что отпустить её от себя, это сверх сил. И весь следующий вечер был до не приличия рядом, не замечая насмешек Павла. Видел только её. Он хотел ещё, и ещё прикасаться к ней. Вести изящное тело в танце, прижимать при па, держать за руки, и ощущать тонкий аромат волос, слышать биение сердца. Это стало частью его существования. И он вдруг понял страх в её глазах. Потому что тоже испугался.

Музыка смолкла, в открытых дверях появился дед Мороз с прелестной юной Снегурочкой. Спектакль захватил внимание аудитории. Разогретые танцами молодые господа с удовольствием участвовали в играх. Веселились все. Можно было выиграть любой на выбор подарок. И Андрей выиграл медвежонка. Для этого он с плотно завязанными глазами нашёл его весящим на яркой атласной ленте и срезал ножницами. А затем подошёл и подарил Саше. Она пыталась отказаться, но как-то нерешительно: – «Полно Вам сударь. Вы меня компрометируете. Это возмутительно. Я не против внимания, но не забывайте приличие». Но всё же подарок приняла.

Андрей улыбнулся: – «Правда же он напоминает меня? Такой же неловкий и нескладный. Я хочу, чтобы ты помнила меня, Саша… Ты будешь вспоминать обо мне?» Она смутилась и в ответ лишь быстро заморгала. А он засмеялся и ответил сам: – «Я знаю, что ты будешь меня вспоминать. Ведь ты чувствуешь то же, что и я».

После спектакля продолжился бал. Андрей не позволил кому-нибудь увести Александру. И говорил, говорил, смущая и вызывая на откровенность. Время от времени приглашая на танец. Наташа была в это раз очень популярна, и ей было некогда следить за сестрой. А родители были уверенны в благоразумие дочерей. Так что Саша осталась наедине со своим всепоглощающим чувством. И упрямым поклонником.

К полуночи публика стала потихоньку рассеиваться. И наконец Сатурмины засобирались тоже. Актёры, музыканты, отыграв, покинули сцену. И зал опустел. Степан, – сторож, устало бурчал: – «Идите, идите. Я всё закрою. Полно Вам, пора отдохнуть. Утро вечера мудренее». Отец пригласил Черкасовых на ночлег. Тревожась: – «Как это они будут добираться в темноте в такую даль».

4

Настя не спала. Заслышав шум, вышла навстречу: – « Как же вы долго? Я думала время никогда не кончится. Ужинать будите?» Антонина Павловна виновата прошептала: – «Душечка, не сердись. Мы гостей привели. Накроешь еще на три персоны. Я сейчас подойду помочь, только расположу графа и молодых господ». И скинув верхнюю одежду, пригласила всех в зал.

Настёна, долго не задержалась и вскоре позвала ужинать. Саша чуть не плакала. То что она сейчас чувствовала было для неё ново. И почему-то казалось, что для других выглядело заметно и странно.