Собеседование было назначено на десять утра. Дима одевался и приводил себя в порядок особенно тщательно: светло-серый костюм, начищенные ботинки, прическа – ничего вычурного, но чтобы предательски не торчал ни один волосок, выдавая, что современному мужчине все еще нужен сон.

– Номер 32. Пожалуйста, подпишите соглашение до входа в кабинет.

Когда электронный помощник объявил это, словно был подан знак. Диме было как раз… 23. И он хотел увидеть сегодня знаки во всем. Знаки того, что он достигнет обетованного места работы.

Дима, не читая, подмахнул два электронных документа о неразглашении, обычные для государственных институтов такого уровня, и устремился к мечте.

– Здравствуйте, – он вошел и остановился у двери, прикрыв ее за собой.

– Здравствуйте, – она едва взглянула на него, задержавшись, однако, на карих глазах, будто проверяя. – Садитесь. Вы же понимаете, что у меня не три мешка времени.

Он опустился на стул. Какие три мешка?.. Перед ним была сама Адель, далекая, как вершина скалы, умопомрачительная в своих способностях, – шедевр, созданный Творцом по продуманным до мелочей эскизам. Глава комитета, глава их региона.

Он преклонялся… Он боготворил.

– Что пришли? – бросила она.

Нереальные глаза посмотрели прямо на него, веки слегка напряглись. Дима уже пропал в их черноте, отдающей сотнями иных оттенков.

– Я бы очень хотел эту работу.

– Это какую?..

– Быть Вашим ассистентом. Я восхищаюсь тем, чего Вы добились, как Вы управляете на Вашей должности.

Деятельность каждого уважающего себя государственного органа обеспечивалась мощным аппаратом, в который в числе прочих входили помощники Адель.

Она почему-то криво усмехнулась, и женское лукавство в ее взоре взяло верх над позицией председателя.

– Я окончил университет с отличием, сейчас работаю над получением ученой степени в сфере социальной политики. Я свободно обращаюсь со многими IT-технологиями… Я…

– Имеешь томные глаза, сносную фигуру и темные волосы, – перебила она. – Пай-мальчик во всем.

– Я?.. Ну, не пай… – Дима замялся.

Адель поднялась, зажмуриваясь от яркого солнца, проникшего через приоткрытые жалюзи. По команде ее компьютера они соединились, устанавливая в помещении полумрак.

Она принимала в маленькой комнатке, совсем не похожей на ее просторный кабинет, куда попадали лишь избранные. Одетая в черное, Диме показалось бы, что даже утянутая в корсет, если бы он знал, что это такое. Талия ее выделялась равно как и высоко вздернутая грудь. А бедра – обтянутые, словно второй кожей, темными брюками с глянцевыми вставками – легко управлялись с каблуками. Адель от природы не была высокого роста.

– Да брось: «не пай», – председательница посмотрела на него неожиданно зло, словно ее глаза могли разрезать его живьем. – Зачем вы все приходите отнимать мое время? Пускаете здесь слюни и рассказываете о жалких степенях?.. Да ты, небось, ни разу не т… с девушкой, не признавшись ей в вечной любви. Поспорим, что ты не сделал бы и движения в мою сторону, даже если бы сейчас я была перед тобой голышом?..

В продолжение дискуссии с самой собой Адель резко села на стол и расстегнула верх кофты, внутри которой действительно были искусно припрятаны корсетные кости. Последние, однако ж, лишь добавляли остроты ее идеальному, даже после двух родов, силуэту.

Дима едва раскрыл рот. Но сегодня она ошиблась. Как это случалось ни раз.

После страстной близости Адель, полуодетая, ничуть не смущаясь, забралась в свое рабочее кресло с ногами.

– В этом ты ничего, признаю, – ее рука скользнула в выдвижной ящик за пластиковым пузырьком. Дима, сидя на столе, проводил жест остекленевшими глазами. – Тебе позвонят. Вероятнее всего. Свободен, что застыл?.. Терзанья-сопли, да приведи ж себя в порядок сначала – вон зеркало!.. Перерыв на двадцать минут. И вызовите Влада с кофе, – последние две фразы она проговорила своему компьютеру.

Так Дима сделался ассистентом самой успешной в регионе женщины. И наконец понял, в чем состоит работа ее помощников. А состояла она во всем, что бы ни попросила Адель.

– Что там? – Дима столкнулся с Владом, когда тот закрывал дверь в квартиру начальницы с внешней стороны. Из всех ассистентов с карими глазами и темными волосами этот последний был самым давним, самым близким ей и самым ненавистным Диме. – Как она?..

– А тебе больше всех надо?.. Она сказала, что хочет побыть одна и чтоб все свалили. Лично я – в бар.

Дима вытащил собственный ключ-карточку от дома Адель. Влад презрительно ухмыльнулся.

– Иди-иди, филантроп-детолюб, может, цикл ее облегчишь.

Неприязнь была взаимной. Влад быстрыми шагами ушел, а Дима уже стоял в прихожей.

– Адель, ты где?

Судя по звукам, был включен душ.

– Можно я войду? – он постучал в дверь ванной комнаты. – Я волнуюсь за тебя.

Ответа не последовало, и он легонько толкнул плечом разделявшее их препятствие.

Адель сидела в нижнем белье в огромной ванне. До нее лишь слегка долетали капельки живительной воды. Суперстойкая косметика немного размазалась по лицу, волосы растрепались. Она хотела сменить облик на домашний, но сделала это лишь наполовину.

– Можно? – повторил Дима.

– Ты уже здесь, – слабо ответила Адель. Ее колени были согнуты. Локти прикрывали грудь, а взгляд выражал измождение. Дима сбросил одежду до трусов и забрался к ней.

– Что с тобой?.. Ты так стремительно уехала. Влад сказал…

– Что не хочу никого видеть. Это так. И ты убирался бы подобру… пока я тебя не прикончила, а я не шучу, – ее зубы впились в собственное колено.

– Тебе очень плохо? Я готов помочь всем, чем смогу…

– С какого же перепоя я наняла тебя на работу?..

– Я не первый год с тобой, – напомнил он.

– Все мужики, как мужики… А ты… У меня ломка, не врубаешься?.. Я сейчас начну орать, биться о стену, я даже ящики с вилками заблокировала, памятуя о прошлом разе…

– Так прими…

– Приняла!.. Тупой ты… как пробка. Приняла самые паршивые обезболивающие и попила водички. Через сутки станет вполовину лучше. Беременная я, тукан.

– Так от этого… Ты не приняла свои… обычные лекарства?

– Одурманивающие, стимулирующие, говори как есть… Что же я, по-твоему, ненормальная – ребенка калечить? У лидера целого региона не может родиться калека… Недельку потерпеть. Выйду полностью из этого… Потом беременность продержаться… тоска зеленая… Все эти сорок недель… Ничего, знаю я, чем себя занять и порадовать… Да чтоб оно все провалилось!.. – она стукнулась затылком о стену, морщась от страшных спазмов.

Дима помог Адель уложиться в необъятных размеров кровать.

Квартира ее была пуста. Муж, как всегда, где-то гулял, всех детей увезла на каникулы няня. Поездки в отпуск на море или в горы были нынче довольно редки: каждый и так мог подышать свежим воздухом или окунуться в бассейн с соленой водой. Что до видов и впечатлений: куда уж лучше, чем в идеальном для жизни городе?..

– Чай сделать? Кофе?.. Отвар твой гадкий? – спросил Дима.

С большой чашкой традиционного настоя, он скользнул под одеяло рядом.

– Тесты прошла? Закрепляющее беременность вколола?..

– Тесты… Здоров как бык… Вернее здоровы… Двойня, представляешь себе, какая удача?.. – она криво рассмеялась. – Два парня. А вколоть – завтра…

– Может быть…

– Завтра, все завтра…

– Когда ты узнала? Дней сколько?

– Вчера утром… Привалило… Две недели…

– На том, что ли… – Дима не договорил слово «праздник».

– Да… Или на этом…

– Возможно, они мои? – помолчав, спросил он.

– Мои. И записаны будут на моего мужа.

– Но ты могла бы сделать тест на отцовство.

– С чего?.. Почему тебя вообще это волнует?

– Ты знаешь почему. Я бы хотел, чтобы ты родила от меня.

– Играешь в игры, Дима. А я играю в другие.

– Пускай. Мне все равно.

– Ты знаешь, что у нас за жизнь. Принеси снотворного.

– Но как же…

– Опасность для эмбриона – 5%. У меня двое детей, мне все известно. В прошлые разы мое тело коробило на все сто, а с этими коробит на сто пятьдесят, и то ли еще будет. Неси.

Дима со вздохом пошел за самыми безопасными из имеющихся препаратов. Если бы Адель страдала от традиционного токсикоза или других физиологических проблем, связанных с вынашиванием, врачи мгновенно решили бы их с нулевым риском. Но ее ситуация была совсем иной…

Однако Дима был в глубине души рад, что у Адель появился маленький «секрет». Она, видимо, чувствовала его эмоции и ненавидела его за это. Но отказаться от нешаблонного помощника по-прежнему не могла или же не хотела.

Через положенный срок Адель разродилась третьим и четвертым ребенком. Ныне им было менее двух лет.

Глава 8

– Что такое?! – Бьорн вернулся с работы, вошел в свою кухню-столовую и едва не выронил из рук коробку с пончиками.

– А?! Господи! Напугал-то как! Почему так рано?! – Ляля застыла, держа вертикально нож в руке. Перед ней лежала дощечка с зелеными листиками.

– Удалось решить все вопросы быстрее, чем думал. Не стал звонить, раз ты все равно меня ждешь. Что это у тебя?..

– Новое хобби – приготовление салата вручную. Хотела сделать сюрприз, но надо было потренироваться раньше, я так медленно режу…

– Хм… Занятно. А я думал, здесь средневековое преступление совершается. Тебе такое правда интересно?.. – он посмотрел на разбросанные по столу овощи. Диковинка в обществе, где готовку целиком брали на себя профессионалы из различных магазинов и кафе, а уборку – умная техника, которой всякий пыльный закуток был по плечу.

– Я еще не поняла. Но решила попробовать: вдруг такие блюда в самом деле отличаются от готовых… Кучу денег отдала за принадлежности и продукты, но так пока ничего еще и не сделала толком. Могли бы три салата купить… Эх…

– Ну ладно, не попробуешь – не узнаешь. Пончик будешь?..

– Буду, спасибо.

– С сливовым джемом.

– А… – Лялька с трудом скрыла разочарование. – По кофе?.. – она повернулась к аппарату и начала набирать два латте. – Ты учиться сегодня будешь?..

– Думал отложить на завтра.

– Почему?..

– Ты у меня. Лишние два часа нам не повредят. Можем поговорить, – уточнил он, увидев игривую усмешку.

– О чем? – она поставила на стол две высокие чашки и подняла свои задорные карие глаза на друга.

– Ты сегодня отпрашивалась с работы?..

– Да… Кое-что надо было сделать.

– И когда ты мне расскажешь про свою беременность?

– Откуда… ты знаешь?.. – она и вправду надеялась, что он еще долго ничего не заметит.

– Брось, Лейла. За дурака-то меня не надо держать. Полагаешь, что я до сих пор не в курсе, как должен функционировать женский организм?

Лялька смутилась. Об этом-то она и не подумала. Надо было хоть притвориться, что несколько дней в месяц она не в настроении с ним общаться.

– Как давно ты знаешь?

– Пару недель как сильно догадываюсь. Хотя и раньше возникали такие мысли. Он хоть мой?..

– Ты обалдел совсем?!.. – Лялька вспыхнула. – А чей, по-твоему?!

– Вы мило общаетесь с этим парнишкой… Ну, извини. Я не понимаю, что и думать. Мы встречаемся два месяца, в первый же день ты выдаешь мне самые личные факты своей биографии, а потом скрываешь такое.

– Мне просто хотелось наслаждаться жизнью и все…

Лялька расстроилась, бросила и чашку, и недоделанный салат и ушла с кухни. Бьорн обнаружил ее грустно расположившейся на краю кровати.

– Ляль, – он сел рядом с ней. – Никто же не мешает нам наслаждаться. Но о таких вещах все-таки нужно рассказывать, ты не считаешь?.. Когда ты сама поняла?

– Боже, ты же прознаешь как-нибудь и про это. В первый же день я сделала тест.

– О… И сказала бы тогда.

– Ради Бога!.. Думаешь, я хотела, чтобы ты начал со мной встречаться из-за моего живота?! Я же насквозь вижу: ты порядочный – ты стал бы!.. Знаешь, как это унизительно?!..

– Ладно уж… Если хочешь: обещаю, что я не буду с тобой из-за него. И брошу тебя, если ты сильно растолстеешь и перестанешь мне нравиться.

– Глупый, что ли?! – Лялька ударила его по плечу, Бьорн смеялся.

– Женщины всегда хотят слышать взаимоисключающие вещи.

– Их не так говорят!..

– Научи.

– Их говорят… Сам научишься, обойдешься!.. – вспылила она, передумав.

– Что ни скажешь, вы обижается. Хорошо, тогда так: обещаю, что с пузом ты мне будешь все так же нравиться, как и без него.

– Почему мы вообще должны это сейчас обсуждать? До девятого месяца еще дожить надо! И кроме того, – Лялька отодвинулась и пронзительно взглянула в его глаза, – ты не думал, что я могу переживать за исход моей беременности?.. Что мой организм отличается от всех остальных после того, что со мной случилось? Ты бы видел, какие глаза сделал сегодня врач, когда я сказала, что перенесла отравление, а теперь беременна! У меня все в порядке, но он смотрел на меня, как на чудо света!.. Непередаваемо как бесит!..

Лялька схватилась за виски.

– Я понятия не имею ни о чем подобном. Но мне очень жаль.

Он был такой милый в своем неведении, что Лялька пожалела о том, что налетела на него. Она сбавила тон, но теперь ее голос задрожал.

– Мне и самой временами страшно. Ужасно страшно, потому что никто точно не знает, как оно аукнется. И я не хочу, – она запнулась. – Я не хочу, чтобы ты слишком надеялся, если надеялся, конечно… А потом… Ничего бы не вышло… И тогда… Я не знаю, что…

– Ляля, я не твой бывший. Я не собираюсь поступать с тобой, как он.

Она вдруг поняла, что он увидел ее страхи гораздо лучше, чем она сама.

– Я идиотка. Я перетягиваю свои психологические проблемы из-за неудачного брака на тебя…

– Ладно тебе… – Бьорн обнял закрывшуюся руками девушку. – Все пройдет, все будет в порядке. Я все понимаю. Но я уверен, что мы справимся. Ты справишься со всем.

– Меня как лихорадка какая-то взяла тогда с утра – достать этот несчастный тест. Я вообще-то их ненавижу. Но тут… А когда узнала, мне надо было поделиться с кем-то и потому я побежала к Артёму. Тебе-то я не могла всего рассказать. А он…

Лялька вздохнула. Она старалась не подчеркивать свои взаимоотношения с тем, кто вернул ее к жизни, но их глубина сразу бросалась в глаза. Да и Бьорна сложно было объехать на кривой козе.

– Ты просто не знаешь, что он сделал для меня. Когда меня отравили, от меня фактически отказались врачи. Они откачали меня, а дальше сказали, что ничего не сделаешь: либо организм компенсирует сам, либо нет. Артём – химик по образованию, он когда-то делал исследование на тему криминальных отравлений…

Ляля рассказала удивительную историю, содержащую в себе их дружбу и его преступление.

– Почему ты раньше не говорила?.. Я всегда думал, что он просто менеджер, с которым ты очень любишь поговорить.

– Во-первых, это слишком уж необычно, нереально. А, во-вторых, мы нарушили закон.

– И ты в самом деле думаешь, что я на вас заявлю?..

– Я не знаю, что ты можешь сам об этом думать.

Бьорн повел плечами и уставился в стену.

– Думаю, что твой Артём – очень смелый парень. И если он сделал такое для тебя, хотя вас ничего не связывало…

– Это называется «платоническая любовь». Если у двух людей нет влечения друг к другу, это не значит, что их ничего не связывает. Можешь открыть книгу по философии…

– Господи, когда я хотел умную девушку, то не знал, что она будет ссылаться на кучу вещей, о которых ни я, ни кто-либо вообще, по-моему, не имеет ни малейшего представления… – Бьорн взялся за лоб. – И упоминать каких-то древних мужиков типа Драккара.

– Драккар это не человек, а корабль.

– Короче, я не думал, что девушка будет умнее меня. И чтоб ее понять, мне придется перечитать томов десять всякой всячины, которую я все равно не осилю…

– У меня просто специфические интересы… Не думаю, что я умнее, – Лялька притихла.

– Я рад, что он это сделал для тебя.

– Всем хочется быть идеальными, особенно для своего мужчины. Думаешь, мне приятно показывать обратное?..

– Для меня ты лучше, чем идеал. Ты интересная: тебя хочется узнавать и узнавать. А я уже наобщался с глупыми и пустыми людьми.

– Вообще-то я боюсь тебя.

– Почему?..

– Потому. В первый же вечер у меня снесло крышу, и я растаяла, как воск. Представляешь, каково это?..

– Представляю, ведь я и сам потерял голову. А когда тебя рядом с утра не увидел, подумал, что так и придется жить без нее.

Лялька рассмеялась.

– После Пауля у меня не было ни одного серьезного романа. И никто меня не цеплял по-настоящему за душу. А тут я поддалась… Вообще-то я не знала, будет ли продолжение.

– Я подумал, что это, возможно, было мимолетное влияние колы и ты можешь его не захотеть.

– Шутишь?.. После такой ночи?.. – она увидела, как Бьорн улыбнулся и вытер губы. – Но ты казался слишком уж совершенным…

– Теперь ты узнала меня получше.

– И это только подтвердилось. Вот скажи: ты говорил, что у тебя были серьезные отношения. А почему они прекратились? Что пошло не так?..

– Хм… ладно, если это так важно. С первой девушкой – три года вместе. Я был тогда еще молодым, и мы много тусовались. И по пьяни я напрочь лишался крыши. Короче, я ей изменил. Она меня простила в первый раз, хотя и сомневаюсь, что искренне, а во второй – нет. А со второй… Мне было двадцать семь. У нее все время были карьера и учеба на первом месте. А мне хотелось больше быть вместе: смотреть глупые передачи, болтать за едой, а не пялиться все время в компьютер. Сексом заниматься, просто валяться на кровати… Я даже сделал ей предложение зачем-то. Но она отказалась. Бог отвел, как говорят. После этого я с ней порвал.

– А зачем предложение делал, если тебя такое не устраивало?

– Хотел семью. Думал, наверное, что, когда поженимся, все поменяется. Наивный был.

– Значит, ты все-таки думал о детях?.. А мне говорил, что нет.

– Я думал тогда. А когда эта катавасия свершилась, я перестал размышлять о том, как получить свидетельство о браке, и стал искать ту, с которой мне было бы хорошо.

– Нашел?.. – Лялька взмахнула ресницами.

– Нашел, как видишь. Это все, что ты хотела знать о моих похождениях?

– Да… Да, наверное…

– Поживешь со мной еще и увидишь, какие паршивые у меня есть привычки…

– Кроме пончиков со сливой?..

– Это самая жуткая. Ты не первая, кто мне об этом говорит. Весь отдел знает, что посылать меня за едой – худшая затея на свете. Кстати, может, поужинаем? Салат твой доделаем?..

– Давай бросим его в термошкаф: я потеряла настроение для поделок… Съедим лазанью.

– Ой, я ее забыл заказать. Там тыквенный суп. Что ты смеешься?..

– Ты несовершенен, это точно. Ты в курсе, что ужасно храпишь, просто как катастрофа какая-то?! Я думаю, что сейсмографы свои исследования могут проверять на твоем храпе. А вкупе с этими блюдами…

– Про храп я в курсе… Что ты разошлась? – Лялька хохотала до слез.

– Вдруг это передастся нашему ребенку?!

– Знаешь ли, – он возмутился. – Насчет храпа: я ненавижу медицинские процедуры, не хочу его лечить… И только, может быть, ради тебя… Нет, если не прекратишь потешаться, то ни за что не пойду к врачу, – но она не унималась. – А блюда, видишь ли… И вообще, ты тоже можешь передать ребенку те еще гены!..

– Какие?!..

– Знание чудовищных слов типа драккара! Так что мы квиты.

Решив не дожидаться лазанью и еще раз убедившись, что ужин Бьорна превосходила разве что спартанская похлебка, Лялька долго лежала без сна, думая, что все-таки купит себе шумопоглощающие затычки для ушей. И ей все равно, будет ли это делать ее менее привлекательной по утрам.

А еще она размышляла о сегодняшнем разговоре. Сейчас она поняла, что действительно два месяца замалчивала все, что было у нее на душе. Она была так счастлива с ним, что боялась спугнуть удачу. Но одновременно ее терзали осознанные и не совсем страхи, которые начали рассеиваться только после вечера откровений.

Когда-то она совершила огромную ошибку, связав себя с Паулем. На своем примере ей пришлось узнать, что вроде бы как по глупости иногда совершаются самые большие подлости…

Бьорн же жил, словно его взяли и спустили с Луны на эту Землю. Лялька всегда считала себя независимой от общества, но она вечно возмущалась и воевала, а он просто был другим и утверждал это спокойно и достойно, как бронзовая фигура льва.

Сколько же надо было кричать, что все вокруг не правы и разучились видеть главное, чтобы вдруг встретить такого человека, который разом это опровергнет?..

Чудеса, да и только…

– Я все поняла, – сказала она, когда утром Бьорн вышел из душа и нашел на столе блины, с которых Лялька пыталась счистить ненавистную ей глазурь желтого цвета купленным для поделок ножом.

– Что именно? – он уселся на стул и принялся уплетать эту жуть с огромным аппетитом, с опаской, правда, поглядывая на режущий предмет в ее руке. Было в нем что-то нехорошее… Уж какой дурак придумывает такие хобби? Но если ей нравится…

– Ты очень-очень добрый. И ты напрочь лишен тщеславия.

– Я бы не сказал, что напрочь.

– Вернее, тщеславие не делает тебя счастливым, поэтому ты его в себе не держишь.

– Ты умеешь элегантно выразить мысль.

– Я ведь тоже всегда любила дурачиться, например, собирать пазл из тысячи кусков. Еще мне нравится читать «стародревние» книги по истории или психологии. Мне всегда казалось, что постоянная погоня за полезным времяпрепровождением лишает нас чего-то важного… В этом мы похожи.

– Отрадно слышать. В честь этого предлагаю тебе заказать ужин самой, пока я не испортил тебе всю жизнь своей едой.

– Хорошо. И сегодня поспим у меня. Я соскучилась по своей винтажной кровати.