***
Дома он заварил ленкоранский чай, привезённый его товарищем из очередной командировки, нарезал хлеб аккуратными ломтиками, приготовил тарелку с вилкой, поддел крышку банки ножом, чтобы та легко открылась и… на поверхности увидел пушистую, белоснежную, как фата невесты, плесень. «Не жизнь, а сплошные разочарования», – Лапшин вернул крышку на место и плотно закрутил.
Он сел на стул и неподвижно просидел около часа, будто что-то обдумывая. В какой-то момент он поднял глаза и увидел тонкую трубу, проходящую над кухонным гарнитуром и окном. Лапшин встал со стула и перенёс его ближе к окну, постоял немного, посмотрел на трубу, потом на стул, потом снова на трубу. Вдруг вспомнил про ремень, подаренный мамой, снял его, оценил длину. «Должно получиться», – подумал Лапшин. И получилось. Спрыгнув, он опрокинул стул, чтобы не было пути назад. Это было дольше и больнее, чем ему представлялось в теории. Последнее, что он увидел были круглые настенные часы, которые выбирала его любимая жена. Стрелки показывали без тринадцати одиннадцать.