В уважительном тоне Зейн вторил Лаэму, отчего светлый образ аристократа показался еще менее правдоподобным, и особенно отталкивало слово «передельщик».
Алена тоже обратила внимание на сказанное:
– Передельщик? Как это?
– Рука правосудия, – голос Зейна приобрел возвышенный тон, так неподходящий его суровому образу.
Они просидели в таверне еще минут десять и вернулись к лошадям. Услышанное не сильно успокаивало, но больше никто не отказывался пройти мимо на-ри.
От их взглядов хотелось укрыться, как и другие, Марк инстинктивно поднял руки, закрываясь. Казалось, за секунду на-ри распотрошили ему грудь, вынули сердце с легкими, взвесили и наспех зашили – стоило отойти от них, осталось гадливое чувство, будто он сделал что-то ужасное и теперь мучиется совестью.
Однако Альте удалось прогнать это ощущение и захватить все внимание. В городе сильно шумели ветра, доносились звуки гудящих моторов и скрип деревянных колес, а горожане ворчливо обсуждали прожитый день, смеялись шуткам, вспоминали домашние дела. Марк ожидал тесных улиц, грязи, запаха канализации – Альта оказалась прекрасна. Она была изящная и острая, и шпили, колоннады и башенки на фоне василькового неба выглядели вырезанными из темной бумаги.
Город опутывали тонкие серые нити рек и каналов, и между ними всюду, куда хватало глаз, была зелень: дубы, липы, осины, клены, цветочные композиции, даже стены опутывал вьюн, но он не выглядел сорняком, а удачно дополнял вид. Альта цепляла внимание яркими витражами, мозаичными площадями и часами – сколько же их здесь было! – и каждые показывали свое время, различающееся не минутами, а часами. Запах соли чувствовался так явственно, что она оседала на губах, а сильнее этого оказались ароматы зелени. К ним примешивались дым, копоть и машинное масло, усиливающиеся, когда проезжали паромобили и трамваи.
Знакомство с городом прошло хорошо, но этого было мало. Впереди ждала встреча с Кристоге Криансой-Антервеном. Такое имя не могло принадлежать добряку, а обещанное испытание навевало мысли о борьбе за выживание.
3. Не стоит брать из чужих рук
Вечер прошел в суете. Путников привели ко двору Кристоге и устроили, но сам афенор пока не вышел из тени.
Кем бы Крианса-Антервен ни был, жил он явно на широкую ногу. Даже дом губернатора, на который указал Лаэм, выглядел скромнее, и это казалось явным знаком того, кто правит городом на самом деле.
Афенору принадлежал огромный дом – настоящий дворец, окруженный садом с парадными лестницами, фонтанами и аллеями. Их накрывал купол, температура в котором была приближена к летней, и деревья уже понесли плоды, наполнив воздух сладким ароматом персиков и груш.
После семи дней дороги находиться в доме было особенно приятно, и особняк казался кусочком рая. Сначала Марк спрашивал себя: за что этот рай воздался людям – но все вокруг было до того спокойным и мирным, что недоверие, выросшее подобно раковой опухоли, понемногу рассасывалось и уменьшалось.
Слуги проводили до спальни, наполнили ванну, принесли ужин. Со вздохом облегчения сняв пропитавшиеся грязью и потом плащ, штаны и рубашку, Марк отдал их для стирки, принял ванну и уснул.
На следующий день, прикрываясь словами: «Вам стоит отдохнуть», слуги всячески возвращали людей в комнаты, хоть и не говоря напрямую, что ходить по дому запрещено. Им не позволили выйти в сад. Строем проводили в столовую на завтрак и обед. Не дали собраться вместе и поговорить. Купол, казалось, накрывает не только дом – им накрыли и людей, а крышку приподняли лишь перед встречей с господином Криансой-Антервеном. Или, наоборот, прижали сильнее?
Их одновременно привели в столовую – квадратную комнату с окнами до пола, выходящими в сад. Целую стену занимали тропические цветы в кадках, упрямо тянущиеся к потолку. Их запах был так силен, что перебивал ароматы блюд: мяса, приправ, свежих и тушеных овощей. Среди растений прятался граммофон, и по столовой разносилась тонкая, прозрачная мелодия, похожая на колыбельную. Наверное, она должна была успокаивать, но вопреки этому недоверие снова вцепилось во внутренности клыками, стоило увидеть Кристоге Криансу-Антервена.
Граница возраста стерлась с его лица – ему можно было дать и тридцать, и сорок, и даже сорок пять. Кожа оставалась гладкой, но волосы уже поседели. Это был мягкий оттенок, близкий к белому, и столь же светлыми у него оказались глаза. Фигурой Кристоге напоминал Ангуарда: тот же высокий рост, то же стройное телосложение – такими были все афеноры? Одевался Крианса-Антервен сдержанно и элегантно, как настоящий аристократ: кипенно-белая рубашка, жилет в тон, черные брюки со стрелками, сюртук с аккуратной серебряной вышивкой на манжетах. Он напоминал мелодию, сыгранную профессионалом уже в сотый, в тысячный раз – это была идеальная, безупречная музыка, но жизни в ней совсем не осталось.
– Я рад приветствовать вас в своем доме, в Альте и в нашем мире, – Кристоге поднялся. У него был приятный баритон, который многим, наверняка, нравилось слушать и хотелось внимать ему.
– Давайте перейдем к делу, мы достаточно ждали, – бурча Олег опустился за стол, выбрав место подальше от хозяина дома. Весь вчерашний вечер и сегодняшний день тень не сходила с его лица, и было ясно – он цепляется уже за последние ниточки, чтобы не выругаться, не вскричать.
Скрещивая руки все плотнее, будто пытаясь завернуться в них, Алена села рядом с Олегом, заняв только край бархатного стула. Сияющий улыбкой Вадим опустился по правую руку от Кристоге и уставился на него с широко открытыми глазами, как ребенок – на отца, которого не видел неделями. Андрей, накручивая часы, сел за ним. Марк шел последним, и ему осталось место слева от Кристоге – единственному на своей стороне.
– Поверьте, у меня к вам не меньше вопросов, и я точно также хочу этого разговора, – Крианса-Антервен дал знак рукой, и слуги наполнили бокалы вином. – Я знаю, вы беспокоитесь о своей судьбе, – Кристоге не убирал с лица сдержанной улыбки. – Прежде всего, я должен сказать: мы ничего не знаем о других мирах, у нас нет способа вернуть вас, и все, что мы можем – сделать вас частью нашего общества.
– Нет способа? – обреченно повторил Андрей и посмотрел на Марка – искал поддержки у того, кто, как и он, «многих оставил»? Тот предпочел промолчать, наблюдая за движениями хозяина дома и вслушиваясь в выбранный им тон.
Вадим воскликнул:
– Когда мы начнем изучать магию? Чтобы нам хоть что-то рассказали, пришлось увидеть волчьеголовых тварей!
– Это на-ри, да, они могут напугать, но бояться стоит не их, – Кристоге продолжал улыбаться, движения были уверены и отточены, как у мастера, великолепно знающего свою работу, но что-то в его облике настораживало все больше – так охотничьи псы ловят след даже на голых камнях.
– А кого тогда? – спросил Марк.
– Скажем так, у нас недружелюбные соседи. Однако вы под нашей защитой и станете гражданами Ленгерна, если сделаете ответный шаг.
– Вы про магию? – Алена тоже держалась настороже и все скрещивала руки, даже не притронувшись к еде.
– Да. Я понимаю вашу растерянность, но и вы поймите нас. Мы не можем рассказать всего, не узнав вас, не проверив – в конце концов, говорить нужно слишком о многом. Время требуется всем.
Несколько минут звучали только вилки, ножи и ложки. Края тарелки сделались нечеткими и зарябили, будто камень бросили в воду, и от него пошли круги – видение длилось не больше пяти секунд. Марк потер глаза.
Он нарушил молчание первым:
– Наша магия, если она есть, станет платой за гражданство в Ленгерне?
– Почему вы нас не отпустите? Почему мы не можем просто жить и делать, что умеем? – Олег вонзил вилку в нежнейшего кролика на тарелке.
– Не можете? – удивление Кристоге казалось искренним. – Сейчас вы ничего не знаете о нас и вряд ли найдете себе место, но это не значит, что мы будем держать вас всегда. Мы хотим поделиться знаниями и опытом, и после вы распорядитесь судьбой самостоятельно. Однако магия – ценный ресурс, и, конечно, он нам нужен, поэтому мы надеемся, что вы согласились на наше предложение. Но если кто-то не захочет такой судьбы, мы предоставим работу на фабриках, в полях или среди ремесленников. Да, ответов вам пока дали немного, но разве этого достаточно, чтобы сделать нас врагами?
– Если мы смогли оказаться здесь, неужели мы не можем вернуться? – Андрей все не терял надежды и смотрел на афенора жалобным взглядом, словно считал, что сможет вымолить право вернуться.
Кристоге качнул головой.
– Как я уже сказал, нам такой способ неизвестен.
С тяжелым вздохом Андрей отставил от себя тарелку и снова схватился за часы.
– А обещанное испытание, раскрывающее магию, что это? Что здесь с магией, какая она? – Вадим не терял запала, казалось, одна мысль о магии придает ему сил.
Отложив вилку и нож, Кристоге начал:
– Мир пронзают нити магии, как мы их называем. Касания к ним дают результат, однако просто касаний недостаточно – необходимо выучить систему жестов. Магия не универсальна, у каждого своя способность, хотя границы между ними порой стираются. Например, сила света близка к огню. Вас окружают нити, и их количество указывает на потенциал. Возможно, в вашем мире их не было, но они появились здесь, и закон магии таков, что ее нужно использовать, иначе за невнимание она будет брать плату болью.
Олег прикрыл глаза рукой:
– Это иррационально. Такой мир не поддается законам физики.
На этот раз зарябила ваза на столе, а узор из линии, поднимающейся от основания к горлышку по спирали, превратился в точки. Пока Кристоге отвечал, Марк сидел с закрытыми глазами.
– Почему? Магия работает на молекулярном уровне. Скажем так, каждый маг носит с собой определенный запас молекул и может выстраивать их в нужной ему последовательности. Вы прочтете наши исследования природы магии, если захотите.
– Расскажите про испытание, – попросил Марк.
Кристоге смотрел на него чуть дольше, чем следовало, но недостаточно, чтобы перейти в разглядывание.
– Как правило, магия проявляется в юном возрасте, если же нити есть, но она молчит, как у вас, необходимо дать ей выход. Для этого мы используем, скажем так, настой растения, который стимулирует часть организма, отвечающую за рост нитей. Я знаю, о чем вы хотите спросить: дать магии выход необходимо, так как, накапливаясь, она будет вызывать чувство тяжести и боль.
– Я не хочу быть подопытным, – Олег убрал очки в нагрудный карман. – Работа учителем физики – это и так постоянная боль и чувство тяжести. Мне не нужна магия.
– Мне тоже, – Алена поддержала его. – Я работала медсестрой, возможно, я смогу помогать в больнице? Я готова, правда! Пока мы не найдем способ вернуться, – открывшись, девушка положила руки на стол.
Кристоге откинулся на спинку кресла и с толикой пренебрежения, хоть лицо и не покидала улыбка, ответил:
– Мы благодарны за ваше стремление, однако я вынужден повторить: это необходимость. И вы, и мы будем принимать решения позднее, пока же я скажу: осталось немного. Магия скоро явит себя.
– Что? – Алена растерялась. – Как это?
Коснувшись рукой бокала, Кристоге повторил:
– Это необходимость.
– Настой? В вине? – медленно, чуть ли не по буквам произнес Олег, и вслед за этим столь же медленно, почти карикатурно, лицо превратилось в злобную гримасу. Ничего уже не осталось от его профессорской сдержанности, и даже руки задрожали, и он бросил вилку на тарелку.
Аристократ кивнул. «Не стоит брать из чужих рук» – этой простой истине учили детей, но люди о ней легко забыли, купившись на уют, на видимое гостеприимство. Не ждал никто согласия – все, и правда, выбрали за них.