Уильям не помнил, в какой момент его воспитание дало сбой и он начал фамильярничать с Аланом Маккензи. Наверно, в тот самый, когда покинул порог церкви в предпасхальное воскресенье. А может, когда Алан колотил в дверь его кабинета и кричал, что умрёт, если ему сейчас же не окажут помощь. Умереть, как Уильям уже выяснил, Алан не мог, а потому врач не спешил открывать дверь, наслаждаясь редкими мгновениями превосходства над Аланом. Разумеется, потом он пожалеет о своём решении, но минутная слабость к риску взяла над Уильямом верх.

Впрочем, как оказалось, Алан не был в настроении высказывать неудовольствие. Он ввалился в кабинет Уильяма, хватаясь за ногу, и опирался на трость с заметной дрожью: уборщицы не будут спрашивать откуда кровь, но косые взгляды в сторону Уильяма и стоящие над душой старшие коллеги ему были обеспечены на ближайшие несколько недель.

– Снимай штаны.

– Так сразу? Мне кажется, двух лет недостаточно, чтобы перейти на этот уровень отношений!

Понять, когда Алан шутит, а когда говорит вполне серьёзно, представлялось не самой лёгкой задачей, как минимум потому что с лица Маккензи в такие моменты никогда не сходила лукавая улыбка и невинное выражение.

Вот и сейчас Алан быстро заморгал, отвлёкшись от своей травмы, а затем, видимо, спохватившись, громко и жалобно заохал, привлекая к себе внимание всей больницы. Уилл тут же спешно зашипел на него и замахал руками, как будто это могло заткнуть рот вошедшему в роль Алану.

– Хорошо, – громко шикнул Уилл и пригрозил Алану пальцем. – Можешь не снимать. Но тогда я разрежу их ножницами, потому что я не могу осматривать твою рану сквозь ткань. Если тебе их не жалко, можешь оставаться одетым.

Алан прищурил глаза, скользнул кончиком языка по бледным губам и махнул рукой.

– Ладно. Черт с тобой, – пробормотал Маккензи. – Только смотри не пялься на меня.

– Больно ты мне нужен, Алан, – закатил глаза Уилл, надевая халат.

– Чувствую себя оскорблённым.

Притворное возмущение Алана было по-детски очаровательным. Только Уильям был единственным – из двух человек в комнате, – кому было не до шуток. Уилл буквально чувствовал затылком, как ему в спину смотрит с десяток презрительно-подозрительных взглядом коллег, которым нужно было только дать повод найти изъян в работе Уильяма Белла и спусковой крючок нажался бы сам собой.

Алан рухнул в кресло, предварительно скинув пропитавшиеся кровью штаны на пол. Уилл подтянул к себе самый низкий стул, какой только был в этом кабинете, и присел. Освещение обеспечивала настольная лампа и загнанная под потолок люстра, так что рассмотреть что-то достаточно хорошо было сложной задачей, однако Уилл мог с большой уверенностью опытного врача сказать, что пуля прошла насквозь – он видел это, как и то, что края раны достаточно обожжены, чтобы утверждать о выстреле с близкого расстояния. Алан громко охнул и застонал, когда Уильяма резким движением затянул на его ноге жгут из какой-то тряпки.

– Алан, я на работе. – Уилл натянул перчатки и пинцетом осторожно вытащил из раны какую-то щепку. – А ты мой пациент. Из-за которого у меня могут быть очень больше проблемы. Я сейчас очень сильно рискую. Ты это понимаешь? Мне все еще запрещено осматривать пациентов и тем более лечить их без разрешения руководства.

– Должен напомнить, что я тут ни при чем.

Уилл промолчал, принявшись за порученную ему миссию по спасению ноги Алана Маккензи, которой в принципе ровным счётом ничего не угрожало. Краска на вытащенных из раны щепках была подозрительно похожа на стулья на кухне Алана. Однако Уилл не стал заострять на этом внимания, под неодобрительно-обиженное шипение плеснув на рану изрядную порцию спирта. К счастью, кость была не задета. Да и в этом случае, Уилл был уверен, пришлось бы просто зашить рану и ждать, когда все само затянется.

– Где ты вообще ее подхватил? – Уилл отложил в сторону пинцет и скептично цокнул. – Специально искал кого-нибудь с дробовиком, чтобы наверняка раздробить себе ногу?

– Увы, дробовика не было, – едко хохотнул Алан. – Пришлось обходиться пистолетом и собственной неуклюжестью. Потому что ты отказался идти сегодня вместе со мной.

– У меня работа, Алан, – проигнорировал упрёк в свою сторону Уилл и, взяв кусочек ваты, промакнул стекающие по коже дорожки багрового алкоголя. – И мне за неё платят деньги. А ты, – он указал зажатой в пальцах ватой на Алана, – платишь мне за работу только потрёпанными нервами и квартирой, в которой я едва ли бываю. Я и так пропустил несколько смен. Мне не нужны лишние проблемы. Может, я и работаю здесь без нареканий почти год, но наше знакомство делает все только хуже.

Последовавшая за этим тишина заставила нервы Уилла натянуться, плотным канатом удерживая рушащиеся башни самообладания, и Уильям поспешил схватить небольшую металлическую коробочку. Алан наклонил голову набок – он заметил это краем взгляда – и внимательно изучал Уильяма, как сторожевой пёс свою будущую добычу. Иглы выскальзывали из пальцев Уильяма, и ему через силу удалось достать нужную. Мягкий смех Алана разнёсся по кабинету – Уильям вскинул голову и встретился взглядом с потянувшимися молочно-розовым туманом глазами Маккензи.

– Ну наконец-то, мистер Белл, – саркастичные слова Алана сочились ядом, но его капли могли нанести вред только дорогому пиджаку мужчины, – в тебе проснулся настоящий характер. Я думал ты так до конца своей жизни будешь прятать от меня взгляд. А ты, я посмотрю, и сам любишь плеваться ядом.

– Вокруг слишком много змей, – Уильям почувствовал, как уголки его губ дёрнулись против воли. – Приходится соответствовать.

Алан хмыкнул и откинулся на спинку кресла. Вдеваться в иглу нить упорно не хотела, и в какой-то момент Уильям даже хотел попросить Алана отвернуться или закрыть глаза, но затем вспомнил, что это бессмысленно – Маккензи все равно увидит то, как Уилл несколько минут не может продеть кончик нити в ушко. Когда же ему это удалось, из груди даже вырвался победный вздох облегчения, и Уильям развернулся к Алану, намётанным взглядом оценивая лучшее расположение стежков.

– Только сделай мне красивые швы, – подался вперёд Алан, рассматривая зияющую в своей ноге дыру. – Не хочу ходить с уродливыми рубцами.

– Ты все равно можешь от них избавиться. И почему я вообще должен делать это вручную?! – возмущённо взорвался Уильям, хлопнув Алана по раненой ноге.

Маккензи зашипел, немного отпрянув от Уилла, и сжал ладонями бедро. Его глаза потемнели, но Алан спешно взял себя в руки и улыбнулся.

– Мне нравится, когда за мной ухаживают, – тоном уставшего учителя, который в сотый раз повторяет одно и тоже нерадивому ученику, протянул Алан. – Сразу чувствую заботу.

– Заведи себе женщину. Я-то тут при чем?

– Увы, женщине не все можно доверить. В отличие от друга.

Уилл тяжело вздохнул и приготовился сделать первый стежок, как его неожиданно озарила очевидная и логичная догадка, которую он тут же поспешил подтвердить:

– Ты сам всадил себе эту пулю. Я ведь прав?

Уилл поднял голову и посмотрел на ухмыляющегося белыми зубами Алана – оскал мог бы нагнать на Уильяма страху, но это у врача сейчас в руках была иголка и будущее прекрасного тела Алана Маккензи.

– Чертовски прав. Ты очень сообразительный.

– Зачем?

– Чтобы был повод оказаться у тебя, – искренне удивился непониманию Уильяма Алан. – Я видел внизу стенд с графиком смен. И твой друг Даниэль сегодня работает. Если я все правильно рассмотрел. Ты же не против?

– Уверен, ты и сам знаешь ответ. Я не буду ее зашивать, – Уилл бросил иглу обратно в коробку и взялся за пинцет. – Если не хочешь лишиться ноги.

Конечно Уильям был против. Уильям хотел как можно меньшего присутствия Алана Маккензи в своей жизни, а втягивать во все еще и своего лучшего друга Уиллу не хотелось. Он догадывался о причине интереса Алана, и все же надеялся, что хотя бы на этот раз он ошибается.

– Если ты хочешь попасть к Даниэлю – это самый глупый способ, какой только можно было придумать.

– Ты прав, – беспечно пожал плечами Алан. – Можно было просто назвать себя Наполеоном и потребовать себе Францию по праву. Так явно получилось бы быстрее и надёжнее. Только меня не прельщает перспектива общения с милыми врачами в мягких комнатах.

– Ты мог просто рассказать ему все то, что поведал мне, – съехидничал Уильям. – Уверен, Даниэль оценит твоё богатое воображение.

Очередная неловкая пауза, от которой кожа покрылась липким слоем пота, стягивающим ее сухой коркой. Уильям безуспешно пытался занять себя разглядыванием содержимого своей экстренной аптечки и раны Алана Маккензи, пока последний стучал кончиками пальцев по подлокотникам кресла, готовя очередной ответ.

– Пожалуй, – Алан растянул каждую гласную, раскатав по языку и наслаждаясь напрягшейся фигурой Уильяма, – никогда не буду пихать тебе пальцы в рот. А то еще откусишь ненароком.

– Мистер Маккензи, это не смешно! – щеки Уильяма сами по себе вспыхнули от смущения, и придать голосу грозности оказалось достаточно трудно.

– А я и не шучу, – осклабился Алан. – Ты закончил? У меня есть еще дела на сегодня, которые хотелось бы сделать до того, как твой друг уйдёт домой. Не хотелось бы тянуть.

– Смею напомнить, что это не я прострелил себе ногу, прибежал в больницу с криками и привлёк к себе внимание. Так что, будь добр, – Уильям резко толкнул приподнявшегося вперёд Алана в грудь, – сиди теперь тихо и молись, чтобы никто не нашёл тебя здесь. Не знаю, кому может молиться такое существо, как ты, но уверен, что жертва в лице стакана виски подойдёт.

– Ты точно там все правильно делаешь? – с сомнением поинтересовался Алан. – Мне кажется, вот тот последний стежок не так параллельно лежит, как остальные.

– У кого из нас больше медицинского опыта? У меня или у тебя, Алан? Все нормально лежит, – рассеянно отозвался Уильям, даже забыв, что он только что решил не зашивать огнестрельную рану Алана. – Или если они не параллельно друг другу, то ты не сможешь спать по ночам? И к тому же, – спохватился Уилл, – Алан, я даже не начинал накладывать тебе швы.

– Да. Я уверен, что буду знать, что этот стежок там есть, и это будет меня раздражать. Люблю, чтоб все было идеально, – улыбнулся Маккензи.

– Боже, дай мне сил.

– Он не даст. Он жадный.

Удостоверяться в правдивости слов Алана у Уильяма не было никакого желания. Тем не менее по собственному опыту и отсутствию каких-либо жизненных сил, Уилл начинал подозревать, что временно исполняющий обязанности создателей людей действительно либо не хотел давать Уильяму дополнительных сил, либо просто давно перестал переживать о том, как люди будут выживать. Иначе никак не получалось объяснить, почему Уильям каждый день чувствовал себя как двигатель внутреннего сгорания. Правда подливать в него бензин регулярно забывали.

– К тому же у меня тоже есть некоторый опыт в лечении людей. Я между прочим изобрёл «Безвредные пластины с мышьяком для улучшения цвета лица доктора Маккензи». Они пользовались большим спросом.

– И почему я даже этому не удивлён?

Уильям щёлкнул ножницами и приказал Алану перевернуться, на что получил еще добрую порцию колких комментариев Маккензи, который нехотя, но разлёгся теперь уже на полу предоставляя Уильяму возможность обработать рану и с другой стороны. Он плеснул на скальпель спирта и аккуратно нацелился, рассекая податливую мягкую кожу. Обожжённая плоть, покрывшаяся тонким слоем черной слизи, запёкшаяся от температуры кровь и еще остатки щепок – Уильяму потребовалось больше получаса, чтобы вычистить рану до идеального состояния. Алан не упускал возможности отпускать ехидные шуточки и замечания о работе хирурга, за что тут же получал очередную порцию обжигающего спирта в рану и недовольно шипел, как котёнок.

– Я наложу повязку. А дальше как-нибудь сам. – Уилл резким движением разорвал упаковку с бинтом.

– Ну конечно, – недовольно прокряхтел Алан. – Всегда приходится все делать самому.

– Поработайте ручками, мистер Маккензи. Может человеком станете.

Несколько неровных прокладок из бинтов, изрядная доля спирта и нога Алана Маккензи оказалась в плотном плену тут же окрасившей в сочащуюся кровь повязки. Алан кряхтел все время, что Уилл помогал ему подниматься на ноги и пока натягивал на себя штаны, и делал бы это еще дольше, если бы Уилл не вручил ему с гордым видом трость и не вытолкал спешно за дверь кабинета.

Замок красноречиво щёлкнул ключом, и Уилл, положив руку на плечо Алана, вытянул руку, предлагая пройтись подальше от кабинета хирурга. Пока никто не спохватился и не позвал руководство больницы. Оставаться в кабинете после устроенного Аланом представления было опасно для жизни и здоровья персонала больницы. Поэтому Уильям решил, что если придётся жертвовать – нужно обойтись меньшей жертвой.

– Так зачем вам нужен Даниэль, мистер Маккензи? – Уильям оглянулся, убедившись, что поблизости никого нет, и все равно понизил голос.

– О’Брайан, – рассеянно поправил его Алан, прихрамывая и стуча тростью по полу, стульям и всему, до чего Маккензи мог дотянуться. – Ты же сказал, что она регулярно ходит к нему на приёмы. Вот я и подумал, что проще будет подойти и поговорить с ним. Не думаю, что он будет против. К тому же он твой лучший друг. А друзья любят сплетничать.

– Боюсь, вы не входите в круг его друзей-сплетников. – Уилл коротко кивнул прошедшей мимо медсестре и запахнул халат, пряча следы от крови.

– Это пока что.

– Да и к тому же я не видел мисс О’Брайан уже довольно давно. Как я уже несколько раз говорил, – спешно поправил себя Уилл, заметив взгляд Алана. – Возможно, она уже перестала ходить к нему. Она и раньше сомневалась в его профессионализме. А за несколько месяцев могла лично в этом убедиться.

– Какая невероятная вера в друга, – трость насмешливо стукнула кончиком по полу, – и в его профессиональные способности.

– Я просто знаю, как Даниэль работает. И вы сами скоро в этом убедитесь.

Нет, Уильям не считал Даниэля простым специалистом, но его методы слишком отличались от привычных, тех, о которых рассказывали на скучных лекциях в университете, которые Уильям частенько прогуливал на сменах в больнице и выгребании дерьма из-под пациентов. Психиатрией Уильям заниматься не хотел и не видел смысла посещать предмет, который понадобится ему только один раз в жизни – на экзамене. Да, он знал, что, возможно, когда-нибудь об этом пожалеет. Но пока что этот момент еще не наступил.

– А если серьёзно. Что вам понадобилось от мисс Кэтрин? – вопрос слишком долго крутился на кончике языка Уильяма, чтобы и дальше его игнорировать. – Только не говорите, что это ваш личный интерес. Я скорее поверю в то, что вы хотите сблизиться с ее отцом ради собственной выгоды.

– Как низко, Уильям, с твоей стороны думать обо мне в подобном ключе! – притворно возмутился Алан, схватившись рукой за грудь, и ткнул Уилла тростью в плечо. – Да, это личный интерес. Мой личный интерес. Мне все еще не удалось познакомиться с ней поближе. И я считаю это большой оплошностью с моей стороны. Или тебя удивляет то, что мне могут нравиться женщины?

– Меня в принципе удивляет то, что вы проявляете интерес к людям, – сухо отозвался Уилл и спешно добавил: – Любой.

– Мой дорогой Уилл, я человек. По большей своей части. И ничто человеческое мне не чуждо. Например, любовь к тесным отношениям с другими людьми.

– Это вообще безопасно?

– Абсолютно. Я же не монстр какой-то. К тому же я всегда использую защиту.

Невозмутимость, с которой Алан произнёс эти слова, в большей степени обескуражила Уильяма, чем удивила – он уже начал привыкать к подобного рода вещам, которые только за один этот день услышал с добрых два десятка. Двусмысленные шутки с начала зимы стали слишком часто слетать с языка Алана, заставляя лицо Уильяма покрываться красными пятнами злости и смущения, а ладони – сжиматься в кулаки. Тем не менее, Уилла волновал только один вопрос: Алан Маккензи делает это специально или подобное поведение для него так же естественно, как для Даниэля опасные связи с ирландскими группировками? Знать ответ, Уильям не так чтобы сильно хотел и подозревал, что правда его не слишком порадует.

Оставшиеся два этажа они шли в молчании. Только трость Алана изредка стучала по наполированному паркету, а сам Маккензи грузно охал и кряхтел каждый раз, как в поле его зрения появлялась медсестра, и Уилл был готов поставить всю свою зарплату на то, что Алан таким ненавязчивым образом флиртовал. Пару раз Алан покачивался и начинал своё свободное падение в сторону очередной молоденькой девушки – но на пути к его счастью вставали сильные руки Уильяма, что тут же подхватывал Маккензи и тащил дальше по лестнице. Кабинет Даниэля был несколькими этажами выше, и Уильям впервые про себя проклинал своего друга: подниматься по лестнице и тянуть за собой сопротивляющегося Алана было сложной задачей.

– Вы наверно забылись, мистер Куэрво!

Уильям ехидненько крякнул, остановившись перед дверью в кабинет «доктора Куэрво» – он как всегда подошёл в самый подходящий момент. Даже Алан весь встрепенулся и, забыв про больную ногу, припал ухом к двери. Взгляд Маккензи блеснул искрящимся серебряным интересом, и Алан шикнул на Уильяма, стоило тому открыть рот и попытаться что-то спросить.

– Мисс О’Брайан, – мягкий голос Даниэля патокой разлился по кабинету, отчего тут же захотелось выпить несколько стаканов воды, – я прошу вас хорошенько подумать еще раз. От вас не требуется ничего сверхсложного. Всего лишь прийти на ужин вместе с вашим уважаемым отцом. Насколько мне известно, он уже согласился.

– У вас неверная информация, мистер Куэрво. – Кэтрин коротко прокашлялась, даже не скрывая насмешливости своего жеста. – Мой отец сказал, что он подумает над предложением вашего кузена. Он еще не дал окончательного ответа.

– Что ж. В таком случае вы тем более должны согласиться. Поверьте, вы нисколько не пожалеете.

– Я все еще жалею, что согласилась прийти на маскарад, который устроил ваш кузен. Никогда не видела настолько же безвкусного сборища.

Даниэль замолчал. Уилл буквально видел, как его губы растягиваются в улыбке, когда хитрый изворотливый мозг испанца вытаскивает не свет очередной козырь. В общении с людьми Даниэль преуспевал чуть больше, чем в игре в карты. И все же каждый раз Куэрво ходил по тонкой грани, впивающейся ему в подошву ботинок.

– Ну, я там не был, так что не могу ни подтвердить, ни опровергнуть ваши слова. Но я знаю, что этот ужин будет хорошим поводом развеять все слухи, что крутятся вокруг вашей семьи.

Алан и Уилл переглянулись.

– Какие слухи? – голос Кэтрин, тихий и обеспокоенный, сквозил опасностью и угрозой.

– Да так. – Глухой удар бумажных папок по столу. – Некоторые наши знакомые утверждали, что ваш отец занимается не только политикой. А вас он держит запертой в своей комнате, потому что боится, что люди узнают, что дочь сенатора – сумасшедшая.

– Что за вздор!

– Вас с осени не видели на людях, мисс О’Брайан. Людям дай только повод посплетничать о богатых и политиках. Моего кузена, например, за глаза обвиняют в незаконной торговле алкоголем. Но ведь это не имеет никакой логики. Зачем владельцу ювелирного бизнеса заниматься криминалом?

– Ёрничаете?

– Нисколько.

Алан закатил глаза. Если до этого только Уильям и Кэтрин сомневались в профессионализме и способностях Даниэля к интеллектуальному труду, то теперь к этому списку добавился еще и мистер Маккензи.

– Я бы на месте Даниэля был осторожней со словами.

– Это еще почему?

– Мне было бы очень жаль смотреть на его труп, – хрипло кашлянул Алан в кулак. – Шантаж – не лучший способ расположить к себе женщину. К тому же такую, как мисс Кэтрин.

– И что вы предлагаете?

– Дипломатию. Дружеский разговор в конце концов, – пожал плечами Маккензи. – Она откажет ему, вот увидишь. На самом деле она уже ответила отказом. Сейчас она просто наслаждается его попытками вывести ситуацию в нужное для себя русло.

Уильям не был достаточно знаком с Кэтрин. Он не знал девушку в достаточной степени, чтобы утверждать правдивость слов Алана. Он видел ее лишь дважды, в каждый из которых у него было не больше нескольких мгновений, чтобы составить о мисс О’Брайан собственное мнение. Первый раз Уильям предпочитал не вспоминать, но встреча в коридоре все еще возвращалась к нему взрывающимися алыми кошмарами и стучала болью в висках. Второй же раз все небольшое внимание девушки перехватил Алан, безуспешно пригласив ее на танец. Кто знал о Кэтрин больше в таком случае: Алан или Уилл, – Уильям не знал.

Но Алан говорил о Кэтрин с такой уверенностью, будто знал ее лично уже очень давно.

– Кто еще там будет? – резкий безапелляционный вопрос Кэтрин вырвал Уильяма из размышлений.

– Несколько наших общих знакомых, начальник полиции, прокурор, их жены и… Уильям! Как я рад тебя видеть!

Даниэль подскочил в кресле: Уильям распахнул дверь, только из вежливости коротко постучав перед этим. Кэтрин не обернулась. Ее фигура оставалась неподвижной, а пальцы нервно сжимали сумочку. Алан привстал на цыпочках и выглянул из-за спины Уилла: его дыхание было слишком тяжёлым и горячим, чтоб можно было игнорировать проявляемый интерес к Кэтрин.

– Он тоже приглашён? – Уилл был уверен, что Кэтрин скептично выгнула бровь.

– Он? Нет. То есть, да, – Даниэль хлопнул в ладоши. – Конечно да, он тоже приглашён. Он… и мистер Кёниг!

Кэтрин обернулась. И Уильям был готов отдать все, что у него было, чтобы девушка продолжала сидеть к нему спиной. Золотистые глаза девушки потемнели – расплавленный металл на их дне выплёскивался за гранитные берега радужки и разливался по веснушчатому лицу. Девушка смотрела за спину Уильяма, на Алана, но сосало под ложечкой все же у Уилла. Он хотел бы отступить назад, захлопнуть за собой дверь и больше никогда не общаться с Даниэлем, потому что это было слишком опасно для его психики и здоровья, но Алан дышал ему в спину. Во всех смыслах

– Я бы предпочла, чтобы пришёл только… – Кэтрин перевела взгляд на Уилла. – Уильям, да? Вас ведь так зовут?

Трость с силой толкнулась в спину Уильяма, и он подавился воздухом.

– Да, мисс О’Брайан. Приятно познакомиться.

Уилл попытался жестом незаметно отмахнуться от Алана, но получил лишь еще один тычок в спину, саркастический тихий хохот и подозрительно-изучающий взгляд Кэтрин. О’Брайан, слегка прикусила нижнюю губу, перебирая кончиками пальцев по спинке стула.

– Так вы придёте? – спросила девушка Уильяма, но смотрела она поверх его плеча.

– Я подумаю, – предупреждая толчок трости Алана в спину, пробормотал Уильям. – В конце концов дом мистера Куэрво большой. Места хватит всем.

Даниэль негромко хохотнул, активно делая вид, что он перебирает документы у себя на столе. А Кэтрин теперь уже смотрела на Уилла, горячее дыхание исчезло с его шеи – Алан опустился на полную стопу и скрылся за широкой спиной своего «друга», легонько постукивая набалдашником трости тому по плечу. Возможно, это был намёк, что Уильяму стоит отойти в сторону и пропустить вперёд Алана. Но, к сожалению, Уилл не чувствовал ничего – он разобрать хоть что-то на бесстрастном и отчуждённом лице Кэтрин О’Брайан. Девушка сидела неподвижно, лишь изредка моргала, скрывая от Уильяма золото глаза, и изучала его. Иногда взгляд Кэтрин задерживался на чем-то конкретном: губах, волосах или торчащей из нагрудного кармана ручке, и девушка открывала рот, словно собиралась что-то сказать, но тут же прикусывала щеку и вновь погружалась в задумчивое созерцание доктора Белла.

Негромкий кашель из-за спины практически толкнул Уильяма вперёд. Он покачнулся и отступил в сторону. Психология не была сильной стороной Уильяма – по крайней мере он сам так считал, хотя окружающие утверждали обратное, – однако он успел зацепиться взглядом за то, как на мгновение скривилось лицо Кэтрин при появлении Алана. Громко хмыкнув, Кэтрин резко отвернулась, закинула ногу на ногу и уставилась на растерявшегося Даниэля. Бровь Уильяма выгнулась дугой, и он шагнул к шкафу, в котором Даниэль хранил «стратегические запасы алкоголя», в отражении наблюдая за раскинувшимся за спиной кабинетом.

– Я вам не нравлюсь, мисс О’Брайан?

Алан вальяжно подплыл к столу Даниэля и, уверенным жестом отодвинув рабочие папки, опустился на край стола. Закинув ногу на ногу, Алан обхватил колени руками, сцепил пальцы в замок и навис над Кэтрин. Он ждал от неё ответа, но на этот раз Уилл не заметил во взгляде Алана привычной требовательности или нетерпения. Напротив, сейчас глаза Алана были мягкого лунного цвета, привычные морщины на лице разгладились и он с непонятной для Уильяма заботой разглядывал Кэтрин. Он переживал за неё, и это было непонятно Уиллу, как и то, почему черты лица девушки заострились, искажаясь, а алые губы плотно слиплись помадой. Попади сейчас под руку Кэтрин стакан с ледяной водой – и она непременно плеснула бы его в лицо Маккензи.

– Вы? О нет, – слова Кэтрин патокой разлились в ушах Уильяма и толстой багровой каплей опали ему под ноги, – мистер Кёниг. Мне не может не нравиться человек, которого я едва знаю. Однако не могу отрицать, что ваша репутация бежит впереди вас. Мне бы не хотелось испортить репутацию отца, если нас увидят рядом.

Размеренный треск часов стал низким и тягучим. Солнечные зайчики заскользили в отражении стёкол, распадаясь на оранжево-красные цвета, ослепительно вспыхивали и растворялись в планирующей по воздуху пыли. Спектр цветов был ограничен багровой древесиной шкафов, палящим летним солнцем и неожиданно подёрнувшимся сепией миром. Уильям попытался поймать рукой одну из пылинок, но вместо этого по кадрам наблюдал за движением своей руки. Кисть вывернулась, открываясь ладонью кверху. Складки на коже углубились, вычерчивая в деталях жизнь Уилла. А пальцы слегка разошлись веером, чтобы тут же начать стремительно сгибаться и сомкнуться в кулак. Уильям видел каждый момент этого действия, будто кто-то показывал ему искусные акварельные рисунки. И от этого во рту пересохло, а горький привкус плёнкой покрыл язык.

– Увы, – пальцы Алана подцепили одну из стоящих на столе ручек, расположил ее на кончике пальца и начал слегка наклонять из стороны в сторону, балансируя ею, как шестом канатоходца, – у нас слишком много общих знакомых. Рано или поздно мы окажемся в одном помещении. Как сейчас. Или на маскараде. Вы к слову все еще должны мне танец, мисс О’Брайан.

Ручка соскользнула с пальца Алана, и он тут же поймал ее. Даниэль подавился воздухом и ударил себя в грудь, громко и надрывно кашляя, а Кэтрин вжалась в спинку стула. Ноздри девушки раздувались с каждый вдохом, лицо пятнисто покраснело, и костяшки пальцев побелели. Кэтрин заёрзала на стуле, нервным движением заправила за ухо выбившуюся рыжую прядь. Слипшиеся губы разомкнулись и тут же снова примкнули друг к другу, навсегда скрывая за своими плотными створами ворот невысказанные мысли. Алан оскалился: губы криво сдвинулись набок, искажая лицо, и слишком острые для человека клыки выглянули из-за бледно-розовых полосок кожи.

– Хах, как интересно! Это правда? – просипел Даниэль, посмотрев на Кэтрин.

– Да, – натянуто улыбнувшись, нехотя отозвалась Кэтрин. – В тот раз у меня болела голова и я была вынуждена отказать мистеру Кёнигу в его просьбе.

Уильям кашлянул в кулак, но это все равно получилось слишком похоже на смешок, потому как на него тут же обернулись две пары глаз: бледно-серые и ярко-золотые, усеянные темными карими веснушками. Только Даниэль не смотрел на Уилла укоризненным взглядом. Все его внимание было приковано к сидящей перед ним парочке, напряжение между которыми было настолько сильным, что можно было спокойно зажечь лампочку, включить радио или даже прикурить двигатель автомобиля. Но ни Уильям, ни Даниэль понятия не имели, почему Алан Маккензи с таким упорством наседает на девушку, а Кэтрин в свою очередь всячески показывает своё неудовольствие компанией малознакомого человека.

– Что ж, – Даниэль схлопнул тяжелый липкий воздух. – Вот и замечательно. Теперь у меня есть возможность увидеть вас обоих на приёме! А вы сможете рассчитать друг перед другом. Считайте это вашим домашним заданием, мисс Кэтрин. Общение с людьми очень помогает в терапии. Уверен, вам будет полезно.

Неожиданная волна с силой развернула Уильяма и толкнула к стене. Даниэль косо посмотрел на друга и Уилл спешно пробормотал: «Немного перебрал вчера», – спиной нащупывая опору в виде стены. Кабинет закружился, и только Алан и Кэтрин оставались на своих местах. Даниэль поплыл на кресле в сторону окна, сливаясь с ним и растворяясь в алых частичках стекла, а стол под Аланом кривыми ножками разъехался в стороны. Уильям моргнул – все вернулись на свои места и тут же начали кружиться в новом адском хороводе. Кто-то зашептал Уильяму на ухо слова на хриплом незнакомом языке, и Уилл повернул голову, но не увидел ничего, кроме пышущего жизнью и зеленью фикуса в горшке, который Даниэль изредка поливал остатками недопитого виски.

Воздух искрился, взрывался на языке карамелью и оставлял после себя запах пороха. Алан и Кэтрин играли в гляделки, победитель из которых мог выйти только один. Они поджигали друг друга взглядами, а кончики огненно-рыжих волос – или Уильяму это только показалось? – начали дымиться, чтобы тут же вспыхнуть маленькими золотистыми огоньками. Запахло палёным мясом, и Уильям взглянул на свои руки, с облегчением поняв, что они все еще были целы. Мир все еще кружился вокруг него, растягивался в стороны и раскрывался оранжево-красными кругами. Уилл чувствовал слабость во всем теле, единственной опорой ему служила неожиданно накренившаяся стена: Уильям кружился вместе с ней и разваливался кусками штукатурки.

Все прекратилось слишком резко. Уильям еще какое-то время покачивался в такт секундной стрелке, скребя ногтями по тёплой стене. Даниэль писал в записной книжке, поглядывая на Алана и Кэтрин. О’Брайан закрыла глаза и беззвучно, одними губами что-то пробормотала, и это действие вызвало на лице Алана тень заинтересованности. Мужчина подался вперёд, хватая каждое движение губ и пытаясь его расшифровать, и отпрянул, когда навстречу ему распахнулись два янтарных глаза.

– Ладно, – Кэтрин резко поднялась, и Алан спрыгнул следом за ней с края стола. – Но не ждите, что я пробуду там дольше часа.

– Засеку время, – со всей присущей ему обаятельностью улыбнулся Алан.

Будь на месте Кэтрин любая другая девушка или женщина, и она уже непременно ехала бы с Аланом в только одному ему известный бар Чикаго, где подают лучший портвейн. Будь на месте Кэтрин кто-то еще – и чары Алана несомненно подействовали бы так, как и должны быть. Да что скрывать, Уильям и сам редко когда мог сопротивляться этому нахальному взгляду голодного до приключений щенка и растягивающей губы улыбке. Вероятно, стоило обдумать это откровение и сделать определённые выборы, но Уилл предпочитал, чтобы все оставалось так, как сейчас.