Российский колокол № 1–2 (38) 2023

Заговор на жизнь

Наташа проснулась рано. Она долго вертелась перед зеркалом, но никак не могла привести себя в порядок: волосы торчали в разные стороны, губная помада ложилась неровно, тушь комками липла к ресницам.

Девушка нервничала. Сегодня она должна быть особенно красивой, потому что в обеденный перерыв пойдет с женихом покупать кольцо. То, которое Саша наденет ей на палец, когда попросит стать его женой. Саша сказал, что невеста сама должна выбрать кольцо, которое ей понравится. И Наташа его выбрала: строгое, но изящное, с ярким бриллиантиком в середине тонкого золотого цветка.

Первая половина дня прошла медленно и бестолково. Наташа перепутала цифры в отчете, забыла проверить электронную почту и поругалась с коллегой из соседнего отдела по незначительному поводу. Все внимание девушки было приковано к большому круглому циферблату над столом подруги Иры, который неторопливо отсчитывал минуты, приближавшие Наташу к замужеству. Наконец наступил полдень, и сотрудники весело потрусили вниз по этажам навстречу желанному обеду и отдыху.

Наташа выбежала из здания и огляделась: нигде в обозримом пространстве жених не обнаруживался. Девушка позвонила Саше, но он не ответил. Бесцельно покружив по ближайшим улицам, Наташа вновь позвонила жениху. Теперь его номер был недоступен. Вернувшись на работу, Наташа уже не владела собой. Она пыталась позвонить Саше по скайпу, искала его во «ВКонтакте», в других соцсетях – все было напрасно.

После работы Наташа отправилась к жениху домой. Дверь долго не открывали, потом на пороге показалась худая высокая женщина с мальчишеской стрижкой. Наташа уже видела ее на фотографии и знала, что зовут женщину Мариной. Они встречались с Сашей несколько лет, а потом расстались. Почему – Саша не рассказывал. Он вообще говорил о Марине редко и неохотно. Да, увидеть здесь женщину из Сашиного прошлого Наташа не ожидала… Марина стояла на пороге, загородив собой проход в коридор, и внимательно разглядывала непрошеную гостью.

– Саши нет дома. И вам здесь делать нечего.

– Я вообще-то его невеста, – неожиданно тонким голосом вскрикнула Наташа.

– А я – его жена. Больше не приходите сюда и ему не звоните.

– Это почему? – возмутилась Наташа.

– Потому. Уходите.

Дверь захлопнулась перед Наташиным носом. Она несколько минут растерянно постояла на пустой лестнице, потом спустилась вниз. Еще раз позвонила Саше, и снова никто не ответил.

Наташа не помнила, как добралась домой. За всю ночь девушка не сомкнула глаз: смотрела в потолок и думала, почему же Саша так с ней поступил. Ответа найти она так и не смогла.

Утром девушка отпросилась у начальницы и отправилась к Саше на работу. Тот встретил ее смущенно и нерадостно. Рассказал, что Марина вернулась к нему неожиданно и, похоже, навсегда. На вопрос Наташи, почему он не рассказал о возможном визите соперницы, Саша промямлил, что сам не был уверен в намерениях Марины:

– Понимаешь, мы с ней столько раз собирались пожениться, что я уже перестал ее ждать. Но вчера вечером, когда Марина вернулась, я понял, что больше мне никто не нужен. Поэтому и не сказал тебе ничего.

– А как же я? – тихо спросила Наташа.

– Прости, милая, – грустно ответил он, осторожно дотронувшись до ее холодных пальцев. – Это жизнь. Прости и прощай.

Саша кивнул Наташе на прощание, помахал ей рукой, как чужой, и исчез в длинном коридоре.

Девушка собралась с силами и медленно побрела домой. Она легла на неразобранную кровать и пролежала без сна до утра.

На работе всё валилось из рук. Бледная, осунувшая Наташа как тень безмолвно бродила по комнате, невпопад отвечала на вопросы, теряла документы. О причине своего неадекватного состояния она решилась рассказать только ближайшей подруге Ире. Та сочувствовала, но требовала решительных мер: встретиться с неверным женихом, «разобраться» с соперницей, наконец, пойти к врачу – пусть лекарство какое-нибудь выпишет. Нельзя же так себя мучить! Но у Наташи просто не хватало сил что-либо предпринимать. Да и какое лекарство может помочь в такой ситуации?

На работе девушка еще как-то держалась, а дома бесцельно слонялась из угла в угол, потому что боялась ночи. Она знала, что опять не сможет уснуть.

На следующий день Ира вызвала ее в коридор и сунула в руку листок с адресом.

– Это экстрасенс, нашей соседке реально помог. Иди немедленно! Нужно же что-то делать!

Наташа вздохнула, равнодушно взяла адрес и в обеденный перерыв отправилась на прием. Она ничего не ждала от этого визита, но услышанное поразило в самое сердце. Экстрасенс подробно описал внешность Марины и сообщил, что эта женщина сделала ей заговор на смерть и поставила в церкви свечи за упокой Наташиной души. Снятие заговора оказалось делом долгим и нелегким, но, потрясенная до глубины души, девушка безропотно выполнила первое задание: посетила три церкви и в каждой заказала о себе молитву-сорокоуст «за здравие». Ночь опять прошла без сна.

Утром, вместо того чтобы ехать на работу, Наташа вновь отправилась по знакомому адресу. Долго звонила, потом стучала и звала Сашу. Наконец из-за двери раздался грубый женский окрик:

– Убирайся вон, я сейчас полицию вызову!

Девушка не стала дожидаться приезда стражей порядка. На трясущихся ногах она вышла из подъезда.

Саша позвонил ей сам. Узнав о заговоре, не поверил и посоветовал прекратить «беспочвенные и лживые обвинения».

– Не смей выдумывать такое о Марине! – возмущенно повторял бывший жених. – И вообще… даже если что-то и было, то она права, потому что семью защищает.

После очередной бессонной ночи Наташа приступила к выполнению следующего задания экстрасенса. Она купила простой белый платок и три дня носила его завязанным на талии перед проведением важного кладбищенского ритуала. Платок следовало снять, завернуть в плотную бумагу и в полночь бросить на ближайшую могилу со словами: «Откуда смерть ко мне привели, туда ее отправляю. А ты, усопший, возьми да куда следует передай!».

Самостоятельно выполнить это задание Наташа не решилась и обратилась за помощью к подруге. Ира, поразмыслив, решила привлечь к выполнению ритуала любимого дедушку. Отставной полковник Николай Иванович, крепкий худощавый старик, вел активный образ жизни и охотно общался с детьми и внуками.

После работы девушки сразу же отправились к нему в гости. Чтобы не тратить времени зря, Ира начала с главного:

– Дед, тут такое дело: мы с Наташей на кладбище собираемся. Давай с нами!

Николай Иванович удивился:

– Спасибо, внученька, за предложение, но я еще пожить хочу. Да и вам вроде бы на кладбище рановато.

– Дед, не смейся, у нас дело серьезное. Наташе заговор на смерть сделали. Она уже в три церкви ездила, в каждой молитву заказывала. Сегодня в полночь нужно быть на кладбище, а мы сами идти боимся.

– Зачем на кладбище?

– Чтобы платок Наташин на могилу бросить.

– Слушайте, девушки, вы случайно не того? Умом не тронулись?

– Пока нет, но Наташа, похоже, уже на грани. Она неделю по ночам не спит.

– Так, а теперь подробнее про этот заговор. Говорите четко и ясно, кто, когда, за что и для чего.

Наташа только открыла рот, чтобы ответить, как Ира, привыкшая к манере общения родственника, уже отчеканила:

– Гражданская жена ее жениха Марина; неделю назад; за то, что Саша на Наташе жениться хотел; для того чтобы Наташа умерла и их счастью не мешала. Бывает же такое: они с Сашей пожениться собирались, а тут эта Марина неожиданно у него поселилась, Наташин номер в телефоне у Саши заблокировала, из друзей во «ВКонтакте» и в других соцсетях Наташу удалила, еще и заговор на смерть сделала.

– Подожди, не тарахти. А сам Саша что говорит?

– В заговор не верит, но Марину оправдывает. А Наташа белый платок три дня носит, сегодня срок истекает и в полночь на кладбище надо. Дед, пойдем, а?

Николай Иванович помолчал и повернулся к Наташе.

– Что, вы вправду с ним пожениться собирались?

– Да, в тот день кольцо должны были купить. Я сама выбирала. Только он не пришел.

– А красивое кольцо-то?

– Да, очень.

– Дорогое?

– Двадцать тысяч.

Николай Иванович вышел в соседнюю комнату, долго стучал и шуршал чем-то за дверью, потом вернулся и протянул Наташе сложенные купюры.

– Езжай за кольцом.

– Как?

– Так. Купи кольцо и возвращайся с ним сюда. На кладбище мы не пойдем. Я знаю, как заговор с тебя снять. Ну, чего стоишь?

– Спасибо! Я сразу верну! У меня на свадьбу деньги отложены.

– Не суетись. Когда сможешь – вернешь. А для тебя, Ира, тоже задание есть: будешь праздничный стол готовить. Вот тебе на расходы. Сейчас список продуктов составим.

Когда Наташа вернулась, прижимая к груди пакетик с заветной коробочкой, стол уже был накрыт и притягивал взгляд продуктовым изобилием. Около каждого прибора блестели хрустальными гранями фужеры и стопочки.

Девушки приготовились сесть за стол, но Николай Иванович их остановил:

– Рано. Сначала подготовительную работу провести нужно. Доставай телефон, Наташа. Откуда, говоришь, тебя из друзей удалили? Вот теперь из всех этих мест Александра убирай и номер его блокируй.

Наташа выполнила указание старого полковника, без сожаления разорвав последние непрочные ниточки, связывавшие ее с неверным возлюбленным. Николай Иванович удовлетворенно кивнул, плеснул на самое дно стопочек пахучего французского коньяка и скорбным голосом произнес:

– Сегодня в социальных сетях и виртуальном пространстве скоропостижно скончался Александр Синцов. Почтим его память, но вставать не будем.

Ирина хмыкнула, а по исхудавшему лицу Наташи медленно покатилась одинокая слеза. Николай Иванович снова налил всем немного коньяка:

– Не плачь, слезами горю не поможешь. В связи с виртуальной кончиной Александра Синцова объявляю Наталью Белянскую его вдовой. Надевай кольцо, Наташа! Носи и помни, что не всем людям доверять можно.

Потом Николай Иванович подвинул к себе бутылку шампанского и провозгласил:

– В связи с вышеизложенным заговор на смерть Натальи Белянской будем считать недействительным. Заговариваю тебя, Наташа, на жизнь – радостную и счастливую!

Пробка звонко ударила в потолок, возвещая начало новой жизни. Наташа уплетала пироги и салаты и украдкой поглядывала на левую руку, где маленький бриллиант во «вдовьем» кольце вспыхивал разноцветными искорками. Голова у нее кружилась от шампанского или от какого-то нового, незнакомого чувства, которое трудно выразить словами.

Зато Наташа уже не боялась ночи и в первый раз за эту неделю спокойно проспала до утра.

Проверка

В пятницу Лариса Витальевна шла на работу в плохом настроении. Никак не могла забыть о странном разговоре с подругой. Вчера, после обеденного перерыва, Нина забежала к ней с таинственным и важным видом. Она строго окинула взглядом комнату и решительно заявила: «А ну, девчонки, погуляйте пять минут, нам с Ларисой Витальевной пошептаться надо». Молодые сотрудницы засмеялись, защебетали, пестрой стайкой радостно вспорхнули со стульев и скрылись в коридоре.

Нина удобно устроилась в кресле напротив и строго посмотрела на Ларису Витальевну.

– Ну давай!

– Чего давать? – удивилась Лариса Витальевна.

– Колись про своего!

– Не поняла. Чего ты хочешь?

– Ну рассказывай!

– Да что рассказывать?

– А что, нечего рассказать? Может, и не было ничего? Ты мне лапшу на уши не вешай! Я тебя сто лет знаю, Ларка! Врать ты не умеешь!

– Так, Нина, давай еще раз. Что я должна тебе рассказать?

Нина с обидой смотрела на подругу и молчала.

– Нина! Ну ты чего?

– Ничего. Не хочешь – не надо.

Нина резко встала и быстро вышла из комнаты. После работы она пулей промчалась мимо Ларисы Витальевны, хотя им было по пути.

Вот и сегодня подруга прошла мимо с высокомерным и независимым видом. Лариса Витальевна окликнула ее, но Нина даже не оглянулась.

Вздохнув, Лариса Витальевна углубилась в отчетную документацию, но тут зазвонил телефон. Секретарь пригласила ее на совещание.

К удивлению Ларисы Витальевны, в кабинете начальника больше никого из сотрудников не было. Женщина вопросительно взглянула на молодого руководителя, который почему-то отводил взгляд и задумчиво крутил в руках мобильный телефон. Повисла неловкая пауза.

– Я вас слушаю, Вадим Александрович, – официально напомнила о своем присутствии Лариса Витальевна.

Начальник вздрогнул, выронил телефон, долго искал его под столом. Потом поправил волосы и неожиданно тонким голосом произнес:

– Как вы знаете, я никогда не позволял себе вмешиваться в личную жизнь сотрудников. Но если есть сигналы, я обязан как-то реагировать. Понимаете?

– Конечно, – согласилась Лариса Витальевна.

– Поэтому я прошу вас, как серьезного и ответственного работника…

Тут начальник запнулся и густо покраснел.

– Просите о чем? – уточнила Лариса Витальевна.

– Скорректировать свои отношения с Денисом Поляковым, – твердо сформулировал Вадим Александрович, облегченно вздохнул и продолжил: – Уже несколько раз звонила его невеста, почти жена. Жалуется…

У Ларисы Витальевны гулко застучало в висках. Она помолчала и тихо спросила:

– А с Денисом Поляковым вы разговаривали?

– Конечно.

– И что он вам сказал?

– Что мужчина такие вопросы ни с кем не обсуждает.

Лариса Витальевна уняла противную дрожь в руках и твердо заявила:

– Зовите его сюда.

– Сюда? – растерялся начальник.

– Да. Немедленно.

Денис Поляков, крепкий высокий парень, всегда модно и дорого одетый, вошел в кабинет начальника с довольным видом и широкой улыбкой:

– Приветствую вас, дорогие коллеги! Чем обязан?

– Объяснить обязан! – не сдерживаясь, завизжала Лариса Витальевна. – Объяснить, откуда эти нелепые!.. – Тут она закашлялась, и начальник услужливо подвинул ей стакан с минеральной водой.

– Объясняю, – спокойно ответил Денис. – Дело в том, что мы с невестой Ириной подали заявление в загс. И я решил проверить, насколько серьезно она ко мне относится. Ну, любит меня или так…

– И что? – звенящим голосом осведомилась Лариса Витальевна.

– И пустил слух, будто мы с вами…

– А со мной-то почему? Почему именно со мной? – перебила его Лариса Витальевна.

– А с кем? С Ниной Фёдоровной, что ли? Или с этими свиристелками сопливыми? Коллектив у нас небольшой. Вы женщина в расцвете лет, как раз подходите.

– Денис, вы вообще нормальный?

– А что такого? Симпатичный молодой человек и видная женщина в бальзаковском возрасте. Бывает сплошь и рядом.

Все замолчали. Потом начальник осторожно поинтересовался:

– И каков результат проверки?

– Отличный результат. За меня всех порвать готова, как Тузик грелку. Любит, значит. – Лицо Дениса расплылось в смущенной счастливой улыбке.

Лариса Витальевна ахнула и закашлялась.

Вадим Александрович хрюкнул, потом сделал серьезное лицо и строго приказал Денису:

– Немедленно извинитесь перед Ларисой Витальевной!

– За что? – удивился Денис.

Несколько минут участники совещания озадаченно переглядывались, а потом начальник, запинаясь, неуверенно выговорил:

– Ну… это… как бы… за дискредитацию репутации.

– В чем же тут дискредитация? Наоборот, любовник молодой и перспективный. Еще завидовать будут!

Этого Лариса Витальевна вынести уже не смогла. Она выскочила из кабинета и побежала по коридору. Денис бросился за ней и взял за руку.

– Да подождите вы!

Со всех сторон за ними с интересом наблюдали сотрудники.

– Не обижайтесь! Это же просто проверка была. Как мне еще убедиться, что Ирке я нужен, а не квартира моя и не машина? А вы женщина очень симпатичная. Только знаете что?

– Что еще? – обреченно выдохнула Лариса Витальевна.

– Зря вы мини не носите. У вас ноги красивые, вам бы пошло платье такое, короткое и облегающее… – Денис жестами стал показывать, каким должно быть короткое облегающее платье. Проходивший мимо главный бухгалтер Иван Васильевич замедлил шаг и осуждающе покачал головой.

Лариса Витальевна закрыла руками пылающие щеки и спряталась в туалете. Она долго смотрела в маленькое мутное окошко, выходившее на автомобильную стоянку. Потом собралась с силами и вернулась на рабочее место.

Только дома женщина дала волю эмоциям. Она в лицах изображала «совещание» и кричала мужу:

– Представляешь?! Нет, ты представляешь?!

– Представляю. Эта Ирина мне на мобильный тоже два раза звонила.

Тут Лариса Витальевна заплакала в голос. Муж погладил ее по голове:

– Ларочка, ну что ты в самом деле?

– Денис этот… хам такой… сказал, чтобы я платье купила, облегающее, ми-и-ини, – прорыдала Лариса Витальевна.

– Вот и купи, – спокойно ответил муж.

– Что купить? – встрепенулась Лариса Витальевна.

– Платье себе новое купи и забудь про всю эту ерунду.

Выходные Лариса Витальевна провела в магазинах. В большом торговом центре она купила себе облегающее платье мини. И новый комплект белья. И еще туфли. И сумку. И… В общем, много чего купила.

В понедельник Лариса Витальевна в новом белье, платье и туфлях, с новой сумкой шла на работу и улыбалась.

Без вранья

Саша опоздала на родительское собрание. И напрасно, потому что собрание было посвящено ей. Точнее, ее сыну Алёше, ученику 5-го «А» класса, который ждал мать в школьном коридоре и выразительно тыкал пальцем в циферблат часов.

Саша птицей взлетела на пятый этаж, рванула тяжелую дверь и ворвалась в классную комнату. Невнятно пробормотав приветствие, женщина, задыхаясь, плюхнулась на ближайшее свободное место, рядом с незнакомым высоким мужчиной в строгом дорогом костюме.

«Проверяющий!» – холодея, поняла Саша. Господи, что же теперь будет?

– Наконец-то все в сборе, – удовлетворенно произнесла классный руководитель Ирина Александровна. – Всем известно, по какому печальному поводу мы сегодня собрались.

Родители неопределенно промолчали, а учительница продолжила:

– Вчера Алексея Сырцова застали на школьной крыше, где он бросал вниз камни и обломки черепицы.

– И только по этому поводу мы сегодня собрались? – раздался недовольный возглас мамы Веры Костенко. – Я совещание отменила!

– А я – встречу с партнерами, – поддержал папа Иры Масликовой.

– Ремня дать пацану – и всё, – предложил папа Васи Стрельникова.

– Нет, не всё! – жестко отвергла его предложение Ирина Александровна. – Мы должны реагировать. Алексей Сырцов совершил дикий и безнравственный поступок. И как раз в тот момент, когда нас проверяет комиссия из комитета образования.

Мужчина в дорогом костюме расправил плечи и обвел строгим взглядом притихшую аудиторию.

На Сашу пахнуло сложным ароматом хорошей кожи и тонкого одеколона. Женщина сразу узнала этот запах уверенности и достатка: так пахло в фирменном отделе «Массимо Дутти» большого торгового центра. Саша не часто заходила туда, обычно пробегала мимо, стеснялась своей скромной одежды. Ей казалось, что холеные молодые продавщицы будут смеяться над застиранными джинсами и простеньким синим «дутиком»: «дутик» не вписывался в изысканный мир Дутти, где обычный на вид свитер стоил больше Сашиной месячной зарплаты. Поэтому сейчас чужеродный «запах Дутти» от случайного соседа по парте в очередной раз напомнил женщине о ее незавидном положении.

В это время родители под напором энергичной Ирины Александровны вяло обсуждали безобразное поведение Алёши и наспех произносили дежурные слова осуждения. Было заметно, что всем хотелось поскорее покончить с этим скучным и неприятным собранием и отправиться домой по своим важным делам. Поэтому усталые мамы и папы вежливо вытерпели и стенания классного руководителя, и долгие нравоучения «проверяющего»:

– Разумеется, необходимо принять самые строгие меры для пресечения деструктивной активности ученика. Такое баловство подростка неестественно, просто социально опасно, не говоря уже о том, что оно глупо и бессмысленно.

Закончив речь, «проверяющий» важно опустился на свое место, и вновь на Сашу повеяло «запахом Дутти». Женщина почувствовала, что задыхается от этого богатого, лживого запаха. И тут ее понесло.

– Да сколько можно врать?! Будто вы никогда не баловались глупо и бессмысленно! Вот я в свои десять лет гостила у бабушки. Глухая деревня, развлечений мало. Вечером мы с ребятами у дороги прятались, в бурьянах…

Она так и произнесла – «в бурьянах», как в деревне говорили, с ударением на последнем слоге, и умолкла.

– И что делали? – строго уточнила Ирина Александровна.

– Комья земли и камни бросали в проезжавшие машины, – закончила Саша упавшим голосом, внутренне ужасаясь внезапно вырвавшейся откровенной и жестокой правде.

– Значит, у Лёшки это наследственное, – догадался папа Иры Масликовой.

Все засмеялись.

– Попадали хоть? – с сомнением пробасил папа Васи Стрельникова, тренер баскетбольной команды.

– Попадали, – созналась Саша. – Как-то даже стекло ветровое разбили.

– А машины часто ездили? – спросила мама Веры Костенко.

– Нет, редко.

– А когда машин не было, что делали? – деловито поинтересовалась мама отличника Валеры Ивлева.

– В велосипедистов бросали, – честно ответила Саша.

– Не били вас? – сочувственно вздохнула мама Нади Белеховой.

– Нет, мы сразу разбегались и прятались.

– Что ж вы, так всей толпой и бежали? – вмешался папа Вити Шмитко, преподаватель ОБЖ, и снисходительно усмехнулся. – В разные стороны разбегаться нужно было, по одному!

Он покачал головой и недовольно пробурчал себе под нос: «Учишь их, учишь…»

– А прятались где? – прозвучало сразу несколько голосов.

– За магазином. Потом можно было на другую улицу огородами уйти. Или у деда Вити за забором. У него сад такой был, полузаброшенный.

Родители замолчали. Самые молодые из них, мама и папа Серёжи Ледяева, тихо перешептывались и изредка фыркали от сдерживаемого смеха. Остальные задумчиво и светло улыбались своим мыслям.

Пауза затянулась. Первой не выдержала учительница:

– Что вы такое говорите, Александра Викторовна? Хватит воспоминаний. Не отвлекайтесь, пожалуйста! У нас ЧП. Мы обсуждаем поведение Алексея. Он совершил безобразный поступок, за который должен быть строго наказан.

– И что его, убить теперь? – пожалела Алёшу мама Нади Белеховой.

– Камнями забросать, – подсказал папа Иры Масликовой.

– Я же говорю: ремня дать – и дело с концом! – повторил свое предложение папа Васи Стрельникова.

– Детей бить нельзя! – решительно возразила мама Валеры Ивлева. – Всегда можно найти правильные слова! Поговорить, объяснить нужно!

Ирина Александровна беспомощно обернулась к «проверяющему». Тот сидел с отрешенной, задумчивой улыбкой, вовсе не отвечающей серьезности момента.

– Владимир Петрович! – жалобно воскликнула учительница. – Скажите им!

«Проверяющий» поерзал на жесткой парте и, запнувшись, произнес:

– Да, поговорить и объяснить нужно мальчику, что он мог попасть камнем в прохожих.

Потом помолчал и неуверенно добавил:

– Или в машину мог попасть.

– Или в велосипедиста, – дополнил папа Иры Масликовой.

Мама и папа Серёжи Ледяева дружно хрюкнули от смеха, но под осуждающим взглядом классного руководителя неестественно закашляли в унисон.

Вновь повисла тяжелая пауза.

Ирина Александровна с надеждой взглянула на «проверяющего», но тот не спешил продолжить речь. Поэтому учительница подвела итоги:

– Обсудив поведение Алексея Сырцова, мы пришли к выводу, что педагоги нашей школы, конечно же, примут необходимые меры, чтобы подобные поступки никогда не повторялись. В свою очередь, Александре Викторовне следует быть с сыном строже и уделять его воспитанию больше внимания, – и мстительно заключила: – Тем более что она воспитывает сына одна, мальчику не хватает мужского влияния.

Саша вспыхнула и выскочила из класса. Алёша бросился к матери, но она оттолкнула его и понеслась вниз по лестнице. Мальчик грустно потрусил следом.

– Подождите!

Саша обернулась.

Ее догонял «проверяющий»:

– Вы не расстраивайтесь! Всякое у мальчишек бывает.

– Бывает, – печально согласилась Саша.

– Вам в какую сторону? – поинтересовался «проверяющий».

– В противоположную, – вдруг разозлилась Саша и резко повернула к скверу. Клеится он, что ли? Еще этого не хватало! У сына на глазах! Саша обернулась, но мальчика нигде не было видно. Зато «проверяющий» не отставал:

– Не сердитесь! Если не очень торопитесь, давайте здесь на скамейку присядем. Я вот сказать хотел…

– Слушаю, – официально отозвалась Саша, но самой уже стало интересно: что придумал этот красавчик с «запахом Дутти». Она неохотно опустилась на скамейку и внимательно посмотрела на «проверяющего». А тот сел рядом, помолчал и, неожиданно смутившись, выдавил:

– Я вам скажу: здорово вы сегодня на собрании выступили. Без вранья. Мы сами такими же были. И баловались сильно. У нас рядом с домом частный сектор был. Жила там одна пожилая женщина. Домик старенький, садик маленький, немудреный: пара яблонь да груша. Мы к ней даже никогда в сад не лазили. Да и забор там был из ветхих колышков. Как-то мы с ребятами со Славкиного балкона увидели, что она намыла много стеклянных банок и по колышкам на заборе сушиться развесила. Штук двадцать их было, наверное. Как хозяйка из дома ушла, стали мы с балкона по этим банкам из рогаток стрелять. Зачем – и сам не понимаю. Помню, так нам весело было, интересно: стекло звенит, банки на кусочки разлетаются. Так и стреляли, пока все не перебили. Скоро старушка домой вернулась. Мы на балконе стоим, смотрим, а она вошла во двор, у забора остановилась и колышки пустые трогает. Потом молча в дом ушла. А мне так стыдно стало! До сих пор, как вспомню – жаром обдает.

– И мне стыдно было, – вдруг разоткровенничалась Саша. – Я однажды кукольное платье украла. У своей одноклассницы Нины – она нас, девчонок, к себе в гости пригласила. Семья у нее обеспеченная: квартира большая, в престижном доме. У Нины своя комната была, они ее детской называли. Представляете, в этой детской комнате, в углу, специальная кукольная квартира была оборудована, с мебелью! Кровать, диван, шкаф – все как настоящее. За столиком красивая кукла сидела. И имя у нее тоже красивое было – Элиза. А платьев кукольных в шкафу – целый набор. Я потихоньку одно и стащила: голубое, с кружевом. В коридор выскочила и в портфель засунула. Домой принесла – а оно помятое всё, подол чем-то запачкался. И ведь совершенно ни к чему мне было это платье! У меня и куклы-то такой не было, чтобы в это платье одеть. Я его потом в мусорное ведро выбросила. А мама нашла и ругала меня сильно. Даже собралась платье выстирать и обратно Нине отдать, но потом передумала. Не хотела меня позорить. И так трудно жили: отец болел, мать на двух работах, еще братишка совсем маленький…

– Знаете, а мы тоже трудно жили, – стал вспоминать «проверяющий». – Помню, как впервые в богатый дом попал. Только не к однокласснице, а к девочке одной. Мы и знакомы с ней толком не были, но она мне очень нравилась. Звали ее Наташей. Красивая: волосы черные, волнистые. Тоненькая такая, стройная. Балетом и музыкой занималась. Идет всегда гордо, как королева. Она мимо наших пятиэтажек обычно из музыкальной школы домой возвращалась. Как-то смотрю: Наташа не одна, а с Вовкой Сидоровым из 6-го «Б». Идут и весело о чем-то болтают. Я, конечно, Вовку расспрашивать стал, и он мне рассказал, что его и Наташины родители вместе работают. А главное – у девочки скоро день рождения, куда Вовку с ребятами пригласили. Тут мне больше всего на свете захотелось на этот день рождения попасть. Вовка понял, конечно, о чем я мечтаю, и говорит: «Возьму, если будешь вести себя пристойно». Мол, там все такие крутые да воспитанные будут, не мне чета. Я согласился. Мылся, чистился, лучшую рубашку надел, джинсы новые – как на праздник. Пришли – а там полный дом гостей. Девчонки, ребята незнакомые. Я Наташе букет протянул, а у самого руки дрожат – чуть не выронил. Она улыбнулась, к столу пригласила. А на столе всего полно, такая еда, какой я в жизни не видел. Ну я и стал метать всё подряд… Сижу рядом с Вовкой да ем, в разговоры не вступаю, веду себя пристойно. Только чувствую – требуется мне по неотложной нужде выйти. Я тихонько Вовке на ухо о своей беде шепчу, а он как заорет возмущенно на всю комнату: «Веди себя пристойно! Какой тебе тут сортир?»

Я в коридор выскочил. Дверь открыть не могу, дергаю – без толку. А в комнате хохот стоит. Не помню, как я оттуда выбрался, до дома не добежал. Пришлось под куст завернуть вот в таком скверике.

«Проверяющий» окинул взглядом сквер и засмеялся.

За спиной неожиданно раздался веселый детский смех. Листья зашуршали, и над низкими кустиками солнышком засияла знакомая рыжая макушка.

– Алёша, ты что, подслушивал? – возмутилась Саша.

– Больно надо! Вы сами на весь сквер орете.

– Вот ты какой, Алёша! А меня зовут Владимир Петрович. Я в комитете образования работаю. Сегодня у вас в школе на родительском собрании был.

Алёша опустил голову и тихо спросил:

– Сильно ругались? Я не буду больше…

– Правильно, куда уж больше! Больше и не надо. Ты сейчас домой возвращайся. За маму не беспокойся, я ее обязательно провожу. У нас еще с ней здесь дела важные.

Алёша утвердительно кивнул и пошагал к дому. А Саша улыбнулась про себя: надо же – дела важные! Здрасте – и до свидания! Вот и все дела.

Но женщина не угадала. Еще много раз Владимир с Сашей встречались по важным делам – для разговоров без вранья.

А потом поженились.