2 часть
1
Лёгкие капли дождя спускались с неба. Вода, холодная и прозрачная, летела на землю. Ударялась о стекло и, дрожа, разбегалась в разные стороны. Ветер хватал её, дробил на мелкие части, превращал в мокрую пыль.
Я прижалась к стеклу, увлечённо поглядывая на улицу. Огни в окнах, фонари и рекламные щиты сливались в один поток, и, словно хвост кометы, проносился перед глазами.
Машина ехала беззвучно, совсем новая. Салон пропитан синтетическим запахом. От него дурно, мутит, голова тяжелая. «Сейчас бы на улицу! Там хорошо! Дождь вот-вот закончится», – думала, я.
Мы остановились; впереди переход. Люди шлёпали по лужам, волоча тяжелые сумки.
Горячие пальцы обвили запястье.
– Все нормально?
Марк обеспокоен. Я понимала: моя молчаливость смущала. Он привык к наивным вопросам, дурашливым фразам и прочим глупостям.
– Да, всё отлично! – самым бодрым голосом уверила его.
Мне было радостно, что он здесь. Я не видела его больше года. Если быть дотошной, то прошло четырнадцать месяцев. Тогда, февральским вечером, я прощалась с ним, я прощалась с этим миром. Я не планировала жить! Горячая ванна, острые лезвия и вечная свобода…
Удивительно, какими бы ни были отношения между нами, я всегда испытываю к нему теплые чувства. В памяти свежа его ревность, желание контролировать и использовать. Это всё неприятно, даже сейчас, но, тем не менее, теплые чувства не холодеют. Люблю ли я его? Нет! Хочу ли быть с ним вместе? Нет! Снова стать любовницей? Нет! Я просто желаю ему счастья! Видно, в моей жизни должен быть мужчина, к которому я буду привязана еле заметной нитью.
Затаившаяся нежность рвалась наружу. Взгляды пересеклись и задержались. От переизбытка эмоций мне хотелось к нему прижаться. Еле уловимое движение навстречу нарушило гудение машин. Не дожидаясь, они объезжали, заглядывали в салон, пытались увидеть виновников затора.
Марк, взъерошив волосы, замотал головой и залился смехом. Мы смотрели друг на друга и не могли успокоиться. Машины сигналили и объезжали.
– Пора ехать! – заключил он.
Марк всё такой же: внешне серьёзный, но, стоит попасть в глупую ситуацию, в нём просыпается мальчишка, пробиваясь легким румянцем на щеках.
Дежа вю охватило на парковке супермаркета. Это наш маршрут: от моей работы, к магазину, а после в «наше гнездышко».
– Пойдём со мной? – предложил он.
– Нет.
–Нет? – удивлённо переспросил любовник. – Пойдём! Я настаиваю! Разве я куплю что-то толковое?
– Ты справишься, – обнадеживающе улыбалась я.
– Ну, всё же! Я не знаю, чего ты хочешь! Что ты ешь?!
Мой взгляд потупился.
– Ты стала такой хрупкой. Ты явно на какой-то диете. Тебе нужно самой выбрать, – Марк рассуждал вслух.
– Хочу фруктов.
– И всё?
Я убедительно кивнула. Он встревожено посмотрел на меня.
– А хочешь в ресторан?
– Нет.
– Да! – он озарился в улыбке. – Поедем! Куда? Куда ты хочешь? – он наклонился ко мне.
Я уловила его растерянность.
– Если хочешь, – отрешенно пробормотала. – Однако желания нет.
Его взгляд бегал по мне. Он оценивал ситуацию, но не мог прийти к логическому заключению.
– В другой раз?
– Да! – подтвердила я.
И следом подумала: «Если он будет, милый. Если мы ещё увидимся».
– Значит, фрукты? Что-то конкретное?
– Любые.
– А пить что будешь?
– «Боржоми».
– Я про спиртное.
– Марк, я не пью.
– Вот это номер! Совсем?
– Да!
Двусмысленная улыбка скользнула по губам.
– ЗОЖ?
– Да.
Он энергично направился к супермаркету. В этом году ему стукнет 40. Для своего возраста он очень хорош: подтянут, ухожен, моложавое лицо; не зная истинных цифр, ему не дашь больше 35. Мы познакомились два года назад. Мой постоянный покупатель. Часто заходил с женой и ребёнком. Пока его супруга изучала полки с литературой, Марк рассматривал витрину за моей спиной. С ног до головы и в обратном направлении.
Он все чаще заходил перед закрытием. Дорогостоящая покупка, непринужденная беседа, шутки и смех…
Сейчас я понимаю, что этот мужчина появился в моей жизни в самый подходящий момент. Сам того не зная, он сохранил мне жизнь. Я благодарна ему, за это время, отвоёванное у смерти.
Разве кто-то мог подумать, что молодая девушка решила свести счёты с жизнью? Думаю, нет! Это было не очевидно, я скрывала, как могла. Я навязчиво искала способы и выбирала дату. Да, я медлила. Мне было страшно. Только чем больше я думала о суициде, тем быстрее уходила нерешительность. И вот, бум! Я готова убить себя. Я не видела смысла в своём существовании. Зачем продолжать, то, что всё равно закончится гробом. Повеситься, отравиться, вскрыть вены или выбросится в окно – не имело существенного значения. Главное, что я решила. Это как ждать долгожданного отпуска. Я отвела себе немного времени, чтобы уладить дела, попрощаться и приготовиться. 27 февраля, суббота – всё должно было произойти именно тогда. В ту ночь я получила знак, множество знаков. И заслуга Марка в том, что последнюю точку в предложении: «Я буду жить», поставил именно он.
– Скучала!
– Да. Все четырнадцать месяцев.
Марк задумался, подсчитывая в уме даты:
– И правда! Приятно, что ты помнишь, – он посмотрел в глаза и продолжил стальным голосом: – Заметь! Ты была инициатором расставания. Что мешало вернуться? Твой парень? После нашего ужина ты снова стала меня игнорировать, – он низко опустил голову. – Я не понимаю, в чём причина. Я что-то делаю не так?
Он осторожно взял меня за руку, горячие пальцы ласково скользили по ладони.
Меня обдало током, по позвоночнику пробежали нервные импульсы, всё, как в первый раз. Я подавала покупку, горячие пальцы проскользнули по ладони. Этого было достаточно, это мой человек.
– Расскажешь, почему порвала со мной? Почему игнорировала? Я уверен, всё не из-за того парня?
– Поедем. Ты всё узнаешь.
Знакомый двор. Он все такой же – ничего не изменилось. Я вышла из машины, осмотрела новую покупку Марка.
– Нравится? – он указал на машину.
– Отличная. Особенно цвет.
– Я так и знал, – он засиял. – Помнишь, тогда на набережной, ты сказала…
– Марк… – я перебила его, заглядывая в глаза и не веря своим догадкам.
За несколько месяцев до нашего расставания, мы гуляли. Я засмотрелась на машину, а потом произнесла: «Смотри какой, шикарный цвет – виски!».
– Да, – он потупил взгляд. – Вообще она была белой, её перекрасили. Как ты называла? Цвет виски?
– Ты меня удивил!
– Пойдём, я покажу тебе квартиру. После ремонта её не узнать.
Он обнял меня, я не отстранялась, наоборот – хотелось прижаться, ощутить, как его сильные руки не дают пошевелиться. Я отвыкла от мужской ласки, внимания, кокетства. Если быть откровенной, я не хочу близости, ни с ним, ни с кем-то другим. Всё, в чём я нуждаюсь – компания Марка, возможность выговориться. Он должен знать, что сохранил мне жизнь.
Старая «хрущёвка» превратилась в современную квартиру.
– Тут явно работал дизайнер, – переходя из комнаты в комнату, я поделилась догадкой.
– И не один, – подтвердил Марк. – Тебе нравится?
– Очень.
– Можешь переезжать сюда, хоть сейчас. Вторая пара ключей лежит на тумбочке, дожидается тебя. Маша, ты же знаешь, этот ремонт я затеял из-за тебя. Каждый стул, шкаф, стол, каждая чашка и тарелка – всё, что здесь, куплено для тебя. Я хочу, чтобы ты этим пользовалась. Всё это время она ждет тебя – свою хозяйку.
– А кто здесь наводит порядки? – спросила я у Марка. Всё было стерильно чистым.
– Договорился с уборщицей из моего офиса. Если хочешь знать, я не вожу сюда девушек. Маша, я никогда никого ни о чем не просил, ни родителей, ни жену, ни партнеров по бизнесу. У меня такой характер, я всех ставлю перед фактом. Я не знаю, правильно ли поступаю с тобой, с нашими отношениями, – на мгновение любовник замолчал, отвёл взгляд, он был потерянным, устремлённым в окно. – Я, очень хочу, чтобы у нас всё было, как раньше. Я нуждаюсь в тебе. Я много думал о нас…
Не ожидала от него такой прямолинейности. Мне было не по себе. Я выскользнула из комнаты и направилась в кухню.
Мы молча разбирали пакеты. Марк поглядывал на меня, но не решался продолжить; как охотник, что боится спугнуть добычу, он медлил, подбирал слова и оценивал ситуацию.
– Так и будем молчать?
Я захлопала глазами, ожидая дальнейших действий.
– Маша, я не тороплю тебя. Подумай. Может быть, я неправильно рассуждаю… Однако ты молода и свободна, отношения со мной тебя не обременят… Я готов тебя отпустить в любой момент. Я не хотел тебя обидеть. Прости, если, сам того не понимая, сделал тебе больно. Я не хотел.
Каждое слово давалось с трудом. Марк сам себе наступал на горло. Не много ли слов, предложений и оправданий для банального секса? Или его безумная идея не угасла?
– Расскажи, почему ушла, – откупоривая бутылку, просил Марк.
– Да, милый.
Ему понравилось моё обращение, глаза озарились светом. Наверное, он расценил его как признак моего согласия снова стать любовниками.
– Точно не будешь? – указывая на вино, спросил он. – Твоё любимое.
«Толл Хорс», раньше я действительно была без ума от этой марки, сейчас всё в прошлом.
– Производится в ЮАР, – заглядывая в этикетку, произнес Марк. – Давай полетим, посмотрим, где выращивают такой божественный напиток. Что скажешь?
– Я хотела рассказать, почему ушла. И ещё много чего. Мне кажется, ты должен знать, – выдернув его из мечтаний, начала я.
Марк сосредоточенно ждал рассказа. Несколько мгновений, и я глубоко вдохнула. Спазмы охватили низ живота. Боль предательски поползла вверх по позвоночнику и легла свинцовой рукой на горло.
– Ты знаешь, я хотела себя убить, – мой голос звучал низко, его обволакивала хрипота.
Он отодвинул бокал.
– Что?
– В тот вечер, наш последний… Ты завел мотор и уехал. Я поднялась к себе. Сделала последние записи в предсмертном дневнике.
Слёзы собирались в уголках глаз. Я не могла смотреть на него, на встревоженное выражение, на жалость в глазах. Я повернула стул и уставилась в окно, в то самое, где Марк несколько минут назад топил свой взгляд.
2
Ванна наполнялась водой, лезвия лежали на бортике. Клизму не стала делать, последний ужин был два часа назад, пища ещё в желудке, можно не волноваться, все останется при мне. Дневник лежал на кровати, рядом конверт с деньгами и белое платье с пометкой «смертное».
Марк прислал сообщение: «Давай увидимся завтра и повторим. Не будем откладывать в долгий ящик». Я ответила: «Конечно. Созвонимся!». Пусть отстанет. Я удалила все сообщения и часть номеров, включая любовника. Ванна почти наполнилась. Я разделась, подошла к зеркалу. Что он нашёл в этом уродливом теле? Когда-то я была красива. Я нравилась себе. Стоило наплевать на жизнь и ужасные внешность и душа не заставили себя ждать. Ложь, зависть, злоба, гордыня, неудовлетворённость – букет, с которым я живу.
Я перекрыла кран. Вода была обжигающей, но это не важно: свариться заживо или умереть от кровопотери. Пальцы тряслись. Слёз не было. Первый надрез – неглубокий, второй – значительнее. Я опустила руку. Вода моментально окрасилась. Больно не было. Я наблюдала за редеющей струйкой. Резать придётся не один раз. Тело такое глупое, оно борется до последнего, пытаясь залатать пробоины.
В квартире сверху закричал ребёнок. Они собираются его мыть. Я потянулась за мобильным взглянуть на время. Полночь! Странные родители. Мальчик продолжает вопить, но это не важно. Даже забавно. Делаю ещё надрез. Вода бледно-розовая. Пока чувствую себя хорошо. Возможно, я захлебнусь. Мне станет дурно, я потеряю сознание и всё будет кончено.
Лампочка подозрительно моргала. Щелчок! И свет погас. Снова рубильник. Я подумала об Алесе. Нельзя так, она перепугается. На ощупь покидаю ванную. Я права – света нет и в коридоре. Надела халат. Кровь сбегала вниз. Замотала руку в полотенце, вышла на лестничную площадку. Секундное дело – поднять рычаги. Появился свет, а полотенце окрасилось багровым. Я перерезала крупный сосуд. Кровь в коридоре и ванной. Почувствовала озноб: возможно, из-за кровопотери или холодного подъезда. Хочется верить, что от первого. В воде хорошо, я быстро согрелась.
Вопли ребенка перешли в нецензурную брань. Я собиралась ускорить отход в мир иной, открыла новое лезвие; что-то холодное упало на нос. Я подняла глаза. Чёрт! Меня топят. Что происходит?! Лезвие вывалилось из рук, а тонкие струйки воды хлестали по стене.
Я вылезла из ванны и истерично засмеялась. Этажом выше притихли, они услышали меня. Знали бы они, что сейчас происходит здесь! Все шло против меня. Через три минуты сосед сверху стоял на пороге и что-то мямлил про неисправную стиральную машинку. Высунув голову, я предложила прийти завтра. Он был не против и скрылся за долю секунды.
Я вернулась. Бросила тряпки на пол, воды было немного. С потолка больше не капало. Соседей ниже точно не затопят.
Рука ныла, кровотечение прекратилось. Быстрее вернуться в воду и всё закончить. Запиликал телефон – пришло сообщение. Снова от Марка, его номер отпечатался в мозге наизусть. «Я хочу тебя радовать каждый день! Я хочу тебя сделать счастливой! Позволь мне это».
Что происходит? Мир открыто сопротивлялся моему желанию! Я упала на пол, корчилась и рыдала, била по стенам и орала.
Утро следующего дня настало. За окном темно, часы показывали 7.20.
Рука припухла. Я осмотрела раны: они затянулись тонкой коркой, за исключением самой глубокой. От неосторожного движения она болела и кровоточила. Я промыла её и туго перебинтовала, хорошо, что зима, под свитером ничего не видно. Если повезёт, то к лету всё будет в лучшем виде, возможно, не останется следов.
Жутко хотелось пить и есть, желательно чего-нибудь сладкого и жирного. Организм восстанавливался. Я уплетала кусок за куском, еда казалась невероятно вкусной. Я не могла насытиться. За несколько дней голодания я изрядно осунулась.
Что дальше? Я ведь осталась! Я снова в этом аду, без цели, без смысла. Я не ушла туда, я не обрела свободу, но четко уяснила – мне страшно снова это сделать. Этот мир не отпускает на ту сторону, словно он мало высосал из меня. Он говорит – ещё не время! Мне хочется всё это прекратить, но страх парализует. Я панически боюсь, что у меня ничего не получится. Верёвка оборвётся, газ перекроют, вены зашьют… Меня страшила моя несостоятельность, невозможность осуществить задуманные цели.
3
– Значит, если бы я не прислал сообщение, то ты бы вскрылась?
– Да.
– Вот это номер! – Марк недовольно ударил по столу.
Он расхаживал передо мной, потягивая вино, изредка бросая взгляд. Любовник медлил, подбирая слова или переваривая информацию.
Не проронив ни слова, Марк обнял меня, как раньше: крепко, не давая пошевелиться. Губы скользнули по щеке; его одолевала страсть. Он считал, что хороший секс – лекарство от любых недугов. Марк незатейливо склонял меня к близости. Я попыталась встать и отделиться, чтобы пресечь всё на корню. Любовник мягко вернул на место, продолжая усыпать поцелуями. Ладони сомкнулись на моей груди.
– Марк, не надо!
Я пыталась отстраниться.
– Почему? Ты не хочешь?
– Да, я не хочу! – резко и нервно подтвердила я.
Хватка ослабела.
– Как хочешь.
Марк сел рядом.
– Ты видишь, что я мучаюсь, – откровенно начал любовник.
– Из-за секса? Тебе его не хватает? Удовлетворить может любая, – я злорадствовала.
– Причем здесь это?! Не в сексе дело. Ты сама всё знаешь.
– Сколько их было после меня?
– Семь, восемь… Я не считал. Ведь это так, развлечение…
– Ну, ты и бабник! У твоей жены, как у оленя – рога ветвятся!
Он засмеялся, обнял меня и чмокнул в висок.
– В тот период я догадывался, что тебе несладко, но я всё связывал с финансовыми трудностями. Я даже не мог вообразить, что ты помышляла о суициде. Если бы я знал, я бы вел себя мягче. Я бы ничего не требовал от тебя… Ты ведь мне не чужая…
– А все эти девушки тоже не чужие?
Наверное, он думал, что я ревную: еле уловимая улыбка скользнула на его губах. Ему доставляло удовольствие представлять, что он значим для меня, а, следовательно, всё можно вернуть в исходное состояние.
– Они – совершенно другое. Я даже имен не помню.
– Марк, разницы между мной и другими девушками, с которыми ты спал, нет. Пойми наконец-то!
Он закачал головой.
– Ты сама мне говорила, что всё в этом мире не случайно… Я появился в твоей жизни, когда был тебе нужен. Я спас тебя, – он вздёрнул бровями и продолжил, – ну, или поставил жирную точку в твоем спасении. Это ты должна наконец-то понять: мы до сих пор нуждаемся друг в друге. И ты знаешь, я не о сексе… Ты ушла из-за моего предложения? Ты испугалась? Думала, что таким образом я лишу тебя свободы?
Он бил в самое яблочко.
– Ведь не в парне дело? – продолжил Марк. – Тот «малый» был прикрытием, у тебя ведь с ним ничего не сложилось. Да, дорогая?
Юлить было бессмысленно.
– Для того, чтобы ты исчез, я завязала отношения с Мишей. У нас был уговор, он поможет мне избавиться от тебя.
Марк недовольно покачал головой.
– А сейчас ты хочешь себя убить? – спросил он, допивая «Толл Хорс».
– Нет, я хочу жить! Я очень хочу жить! – глаза увлажнились, а голос задрожал.
– Это хорошо! Я рад, что ты смогла справиться с этим плохим стремлением.
Любовник откупорил припрятанный виски.
– Может, хоть это, – указывая на бутылку, спросил он. – Разговор выдался тяжелым! Надо немного выпить, расслабиться!
– Нет, я не пью.
Марк приподнял стакан и проговорил:
– Как твои глаза, как моя машина – цвета виски!
Отхлебнув, поморщился и уставился на меня.
– Ты была хороша. Конечно, не бриллиант, но добротный алмаз, а сейчас ты бесподобна. Я готов тебе простить всё. Тот случай спишем на детские шалости. Я догадывался, что с этим «шимпанзе» ты меня обманываешь, а когда заметил, что он исчез… Убедился…
– Ты следил за мной, – я перебила мужчину.
– Я присматривал за тобой. Понимаешь, когда я много трачу времени и сил, я не готов с этим так просто расстаться.
Он налил ещё. Мне не доводилось видеть его пьяным, а сейчас он накачивался.
– Я знал, что ты вернешься. Повзрослеешь, поймёшь, от чего отказалась.
– Кто тебе сказал, что я хочу вернуться?
– А здесь и говорить не надо, все очевидно. Ты бы никогда не пришла в этот дом, если бы не рассматривала такой вариант. Можешь набивать себе цену, говорить: «Нет! Марк, ты придумал!»…
– Вот именно, ты придумал! – подхватила я.
– Хорошо, милая, пусть будет так! Мое предложение остается в силе, я продолжаю видеть тебя своей любовницей. Если хочешь, можешь назвать это второй женой! – он ухмыльнулся. – А в будущем – матерью моего сына или дочери.
Он взял меня за руку и потянул к зеркалу.
– Ты только взгляни, какой симпатичный ребенок у нас получится, а про таланты и мозги я молчу. Ты родишь гения!
Мои глаза округлились.
– Маша, с чем ты не согласна?!
– Хватит пить, – я отобрала у него стакан. – Уясни, я просто хотела тебя увидеть, поговорить. Всё рассказать, очистить душу. Сейчас такой момент…
Марк не слушал. Он притянул меня к себе и закружил в танце.
– Милая, я так хочу тебя! – мурлыкал он.
– Пусти! – Я попыталась остановить его очередной страстный порыв.
Любовник не выпускал. Хорошо сложенный, крепкий мужчина взвалил меня на плечо и поволок в спальню. Я отчаянно забарабанила по его спине.
– Отпусти меня! – рьяно требовала я.
В ответ он шлёпнул меня по ягодицам.
– Марк, я требую!
Я пыталась не поддаваться панике, говорить ровно и убедительно. Всё было тщетно. Любовник бросил меня на кровать.
– Сама разденешься? – расстёгивая рубашку, спросил он.
– Ты в своем уме! Я ухожу.
Мужчина перегородил мне дорогу.
– Я буду кричать! – пригрозила ему.
– Попробуй! – он передёрнул бровями.
Я истошно завопила, сама не ожидая таких возможностей от голосовых связок. Звук был утробным, я напоминала дикого зверя, нежели человека.
– Браво! – он хлопал в ладоши.
– Пожар! – взвизгнула я.
– Просто фантастика! – Марк заливался смехом. – Давай помогу! На раз, два, три! Пожар! – он завопил басом. – Или лучше «насилуют!», – рассуждал он вслух.
Марк сделал шаг вперёд и сгрёб меня в охапку.
– Глупенькая, здесь везде звукоизоляция: пол, стены. Всё, кроме потолка, но это не важно – этаж-то последний.
Его горячие губы нагло лезли ко мне. Я сумела отбиться и бросилась к балкону. Еще мгновение – и я снова в его руках. Болтаюсь в воздухе, пытаясь ему врезать, поцарапать или укусить.
– Ну, ну! – приговаривая, Марк швырнув меня на кровать.
– Послушай, мне нельзя. Понимаешь, нельзя! Я болею! Боюсь, что мне осталось недолго!
– Да-да, конечно, понимаю! – как попугай, повторяет он, не вслушиваясь в мои слова.
– Я умираю!
– Что? – он поморщился, словно его обдали крутым кипятком.
Я начала свой рассказ, коротко и лаконично. Он менялся в лице, черты заострялись. Он отвернулся от меня и сел на пол. Я замолчала.
– Продолжай, – глухо попросил Марк.
Он слушал молча, только плечи предательски передёргивало. Я понимала, он отвернулся лишь потому, что плачет. Я не смела к нему прикоснуться, попросить себя взять в руки. Я не могла этого сделать: что-то личное ломалось внутри него. Я просто говорила, а когда слова иссякли, дала волю своим слезам; они были такие же, как и у него: скупые и беззвучные. Ни всхлипов, ни дрожи в голосе.
– Ты ведь знаешь, кем была моя мать? – он посмотрел на меня через плечо, красные глаза всё подтвердили.
Я знала: она была известным гинекологом.
–Ты ведь понимаешь, эти посиделки с коллегами и их излюбленные разговоры. Я был мальчишкой, подслушал. Это ведь интересно. Всё, что я понял, такие болезни не возникают вот так просто! – В его голосе был упрек. – Мне не хочется про это думать, мне не хочется тебя спрашивать…
– Спроси! – Я не понимала его и решила бросить вызов.
– Ты была беременна… Да? Ты сделала аборт?
– Бред!
– Я уверен, что это правда.
Он еще что-то говорил, но я не слушала. Зачем?
Я собиралась домой. Он не протестовал, молча плелся за мной.
– Чем я могу помочь? – Вместо слов прощания бросил он.
– Будь счастлив!