Дневник Евы

Пролог

На всех языках мира: я люблю тебя…

С тобой – где бы ты сейчас ни был – всегда и везде. И … живу. Каждый день! Просыпаясь, знаю – не одна! Мне открылся смысл слов не привязываться, не ждать. Когда человек думает об этом – он всё равно свяжет себя до «не могу!», когда ставит цель дождаться – обстоятельства складываются так, что уже нечего ждать. Истинна в том, что, не привязавшись к тебе, я не привязываю и не связываю тебя. Но именно тогда начинается чудо сердцебиения и открывается дыханье в полную грудь… – на двоих! – Когда никто никого не тащит, ощутим лишь полёт… Точно паря высоко осознанием… – есть ты! И ты рядом!

Знай – я всегда с тобой. Следую за тобой, порой сама того не ведая, но лишь после осознавая… Живу и дышу, иду по своему пути. Не жду болью и не хочу, чтобы ты изводился осознанием того, что я маюсь одиночеством. Не жду фанатично, грезя не случившимся счастьем. Нет. – То, что было? Прошло. То, что будет в мечтах – возможно не случится. Сегодня? Чувствую счастье – забывая про одиночество. Потому что есть ты. Будь спокоен.

Ты неотъемлем во мне и в моей судьбе… – Потому что ты – часть меня. Моя Вселенная, мой Мир, моя Любовь. Не надо в этом чувстве грустить на расстоянии!

Жить! Дышать одним воздухом, видеть одно небо на двоих. Понимать и знать – ты думаешь обо мне. Теперь это точно знаю. Бог милостив. Встретимся!

С тобой навсегда…

Твоя Ева.

Часть первая

Жизнь после Адама

– Пришла в чувства? Проверь.

Медсестра вышла с дежурного поста. Через мгновенье, вернулась к акушерке:

– Спит… Пульс ровный, голова на боку. В норме вроде…

– Анестезиолог рассчитал дозу по весу – должна уж прийти в себя!

– Она такая маленькая, как подросток…

– Плохо ж это. Силёнок бы хватило пережить. Первая беременность и так печально закончилась. Беда… Пациентка из хорошей семьи. Ей уже около тридцати. Надеюсь, будут ещё детишки…

– С таким мужем? Кто знает… Слухи ходят…

– Какие?

– Гуляет! А предыдущую жену вообще поколачивал.

– Ну, тут – чужая жизнь потёмки. Да и эта повода не даст, чтоб бить её. Семья вступится, если что: посадят его. Да и всё.

– Кто его знает от чего у неё выкидыш?!

– Не будем обсуждать. Плохо это! Живёт же с ним почему-то. Может и впрямь счастлива, что решилась рожать даже… Главное – дети! А муж: был да сплыл. Хорошая мать всегда и одна поднимет. Коль чего…

– Сестра! Пожалуйста! Она приходит в себя… – Подошли девушки из палаты, куда определили послеоперационную больную.

– Лед захвати, поменяй!

Ева лежала на боку, укрытая тремя одеялами. Плотно закрыв глаза, не хотела говорить ни с кем.

– Не уберегла ребенка…. – простонала она сама себе и заплакала. – Господи, прости! Не хочу! Зачем?! Почему?!

– Так, милочка, давай- ка, укольчики! – Особо не церемонясь и не дожидаясь согласия пациентки, медсестра быстро ввела инъекции.

– Что вы мне ставите?

– Кровоостанавливающие и антибиотик. Еще возьми. На! Положи на живот, поменяй…. Эту отдай мне.

– Что это?

– Лёд.

Ева с ужасом осознала реальность: это больничная палата, а не то безлюдное место, где она только что себя видела в бреду, а может быть это был сон? И она приходит в себя после чистки или оперативного аборта вследствие кровотечения. Боже! Не хочется видеть никого! Жить после этого не хочется – кто эта женщина, что не способна уберечь своего ребёнка!? Ева поймала озадаченные и сочувствующие взгляды женщин, лежащих напротив неё.

«Почему они все здесь? Почему они все на меня так смотрят!?»

– Отдохни ещё. Если хочешь – поспи. – Вымолвила медсестра…

Ева отвернулась к стене, накрылась одеялом с головой, точно пытаясь спрятаться от всех, и незаметно погрузилась в дремоту, так, окончательно не оправившись от наркоза.

Бред продолжался.

Чудилось, как наяву, лежит она на дне пропасти, беспомощно взывая к милости Господа. Мокрая, среди огромных каменьев. Паралич сковал её ледяными оковами. Немощь охватила тело, голос. Ни словом, ни звуком, лишь мыслями и могла молиться о чуде: «Нет! Нет! Как же это… Господи, почему я не могу шевелиться? Где мой сын?… Не чувствую тело…. Холодно… Боже, как же холодно! Это не лёд. Это температура смерти… Камни забирают жизнь вместе с теплом… Пальцы… – не могу ими шевелить… Почему я не могу встать?! Как это могло случиться?!… Господи! Не уберегла ребенка! Господи!! Помоги – помилуй!!!»

– Опять кричит. – Послышалось где-то далеко.

– Бедняжка, страшно – то как….

Душа Евы вновь, и вновь, и вновь возвращалась туда – к обрывистому скалистому берегу горной реки … Снова падение… Снова – скалы…. Разбилась, бездыханная, не движимая, но ясно чувствующая – муки не тела, а души… Вокруг? Речное течение и её кровь, питающая русло реки… Холодно!.... Господи, как же холодно!!

– Позвать врача? – Вновь послышался где-то вдалеке женский голос….

– Да, думаю…. Она бредит…

Еву кто-то повернул на другой бок, снял что-то с живота, укрыл и укутал потеплее.

Она раскрыла глаза. Палата. Напротив сидит молоденькая женщина лет двадцати пяти, жалостливыми глазами разглядывая её.

– Ну, наконец-то! Пришла в себя…. – Прошептала она.

– Что?

– Вы кричали во время операции и сейчас здесь в палате…

– Да?

– Да…

– Что я кричала?

– Не уберегла ребенка. И ещё… – постоянно звали Бога.

Ева замолчала. Понуро опустив голову, она извинилась:

– Простите. Я напугала вас…

***

Спустя неделю.

– Доктор, я смогу иметь детей?

– Да. Но сейчас придётся воздержаться от половой жизни на месяц, полтора. Беременеть нельзя год. Потом надо рожать. Предохраняться с мужем барьерными методами. Но лучше пропить противозачаточные таблетки, пусть организм отдохнет и восстановится.

– Я очень хочу ребёнка….

– Забеременеете в тридцать. Ничего страшного. Сейчас женщины и в пятьдесят рожают. Всё будет хорошо. Единственное – лучше за ребёнком идти через планирование и постоянное наблюдение, чтобы не повторился подобный сценарий.

– Спасибо.

Неловкая пауза повисла в воздухе. Молодой женщине хотелось расспросить врача о том бреде сумасшедшей, какой она несла на операционном стуле, когда погружалась в наркоз. Последнее, что она помнила… – это свой собственный пронзительный крик: «… Господи, прости меня!»

А дальше… – тьма с бесконечным терзанием души и мольбами о помощи: «Господи, помилуй! Господи, прости! Не уберегла ребёнка… Это я виновата… Господи!!!»

Потом – это ущелье. Откуда оно? Просто наркоз… Просто сон…

– Вот что ещё хотел сказать. – Словно считывая её угрызения совести, вымолвил лечащий врач. – Не терзайтесь так сильно. Это не ваша вина. Такое иногда случается.

– Я узнала слишком поздно…

– Любое кровотечение и сразу к врачу! Если случится в следующий раз. Это не нормально! Это угроза! Это патология!

– Я и пришла к вам. Когда это началось. Но….

– Пришла? Ещё и пешком?

Стыдливо потупив глаза, она сказала:

– Муж так и не вызвал машину… Проводил меня.

В ответ доктор лишь раздосадовано покачал головой.

– Я хотела этого ребёнка…

– Вы ещё сможете родить.

– Правда?

– Правда. Всё будет хорошо.

Ева вышла из приёмного кабинета. Владимир ждал её на улице, в машине. Увидев молодую жену, встретил. Усадив на переднее сиденье, расспросил обо всём, что рекомендовал врач.

– Да какие нам дети, Ева?! Самим жить негде. Ты думаешь, через год у тебя будет собственное жильё?!

– При чём тут это? Речь не об этом, а о том, что нужно беременеть через год. А вдруг я больше не смогу родить?! Я и сейчас родила бы! Если бы…

– Знаю…

– Отвези меня к родителям.

– Что?!

– Отвези к родителям. Вов, нам надо пожить отдельно.

Ева не могла его видеть. Всё сложилось бы иначе, если бы он берег её. Понимала она и собственную вину: беременность наступила незапланированно, пока она сдувала с Владимира пылинки, жертвуя собой ради спокойствия мужа в после тюремной адаптации, его психику жалела, постоянно пытаясь войти в его положение, но себя? Нет, не берегла.

Придя в родительский дом, она позавтракала вместе с родными. Мать сочувствующе приободрила дочь, сказав: «…Всё ещё будет – ты здоровая, сильная и молодая женщина…»

Оставшись наедине с собой и закрывшись в комнате, Ева вновь и вновь вспоминала это: падение, ущелье, леденящий ужас и бесконечные вопли мольбы о спасение души не только своей, но и не родившегося дитя.

«Падение… Странное чувство того, что это происходит на самом деле. Невероятная реалистичность страха и всех телесных ощущений… Этот могильный холод. Этот дух смерти, что вот-вот заберёт… Я же видела это ущелье, но не во сне, а когда начала встречаться с Адамом… – всё ждала жёсткого приземления, но этого не происходило, не происходило, не происходило…. А потом? Были прыжки с парашютом. Я просто хотела избавиться от преследующих меня видений…»

Ева застыла в задумчивости у окна, тихо прошептав: «Ну, вот я и разбилась, мой Адам. Но не с тобой. Не с тобой… Где ты сейчас?»

Незаметно подкралась ночь. Так и не выходя из комнаты, Ева провела остаток суток в раздумьях о своей жизни – что ей делать дальше? Уснула она лишь к рассвету.

Новый день встретил маленький уральский городок ярким солнцем и соловьиной трелью. Природа, словно нашёптывала: мир пробуждается! А значит нужно жить дальше…

Ева вышла на кухню. Налила себе кофе и наконец-то включила телефон, который тут же просигналил смс оповещением из тридцати восьми не отвеченных вызовов от Владимира.

Мать, наблюдая за дочерью, поинтересовалась:

– Что, названивает?

– Да.

– Переживает. Что будешь делать дальше?

– Не знаю, мам. Но пока с ним говорить не хочу.

– Ох, не отстанет он от тебя…

– Жизнь покажет.

Вмешиваться в личные отношения никто из близких не стал, принимая любое решение. Но развод родные предвидели, понимая – у этой молодой семьи нет будущего. Слишком разные, чтобы ужиться под одной крышей. У Евы – два образования и хорошее воспитание. У Владимира – неполная школа и колония строго режима за плечами. Эти отношения могло спасти только чудо в лике истинной любови.

Однако развода не случилось.

Жалость? В какой-то степени сыграла роль. Девушка видела в молодом супруге борьбу с самим собой. Наблюдала в нём доброту. И боролась вместе с ним за всё светлое, что есть в их совместной жизни.

Чувствуя вину из-за случившегося несчастья, Владимир начал сглаживать острые углы, заявив, что заработает на юге большую сумму денег на возведении домов и сможет построить собственный. Расстояние и разлука в несколько месяцев приглушили боль. Лето они провели порознь, но потом снова сошлись, переехав жить в Москву. Ева устроилась на работу. Они начали копить деньги на строительство дома, но все сбережения вскоре ушли, так как стабильной работы у Владимира не было, а финансовое постоянство приносила молодая супруга. Незаметно минуло более года.

Настало время планирования второй беременности.

Волею судеб – отец привез Еве из Иерусалима пояс Пресвятой Богородицы. И это случилось!

Но семейная жизнь не складывалась. Владимир не смог зарабатывать деньги, а потому заявил, что им лучше вернуться на Урал и жить с родителями, пока Ева готовится к родам и находится в декретном отпуске.

Стыдно. Боже, как же это стыдно возвращаться на сносях, к родным на шею! Положение Еву обязывало. Теперь? Она себе не принадлежала и под сердцем носила новую жизнь. Пришлось подчиниться решению мужа, а не брать ответственность только на себя.

Беременность протекала удовлетворительно. Супруг часто пропадал с друзьями на рыбалке или в гараже. А когда родилась дочь, и вовсе забыл явиться в роддом трезвым с букетом цветов. Начал пить. Обманывать. Не ночевать дома. Не рассказывала Ева и о том, что муж всё же поднял на неё руку.

Когда её терпению наступил предел, она ушла от мужа, оставив эту детскую мечту и придуманную любовь. В былом? Верила, что всё может получиться! Но появление ребёнка расставило приоритеты – она вдруг начала осознавать: если Владимир не может прокормить семью и явить должную заботу не только о своей женщине, о ребенке, но и о себе, значит, это должна сделать она сама. Пошла работать в фитнес. Открыла своё турагентство. Устроилась в детский сад по совместительству, чтобы быть рядом, когда дочка в яслях. Не спала ночами, очень сильно уставала. И искренне не понимала – почему у неё нет времени и морального права на отдых и расслабление среди друзей, когда нужно работать, чтобы лучше жить, а у него есть?

Ева ушла навсегда.

Не верил в это бывший муж. Не укладывалось в его голове, что жена решилась на такой поступок. Ведь всё ему прощала: измены, анонимную сдачу на ВИЧ в начале их романа, когда она ещё училась в колледже, брак с другой женщиной, выкидыш, ругань и даже рукоприкладство. Но Ева отпустила все обиды на него, и вместе с тем пришло осознание – как сильно унижалась, стирая в себе истинную женщину.

Он ошибся. Материнство пробудило в жене любовь к себе и инстинкт самосохранения. Взрослый человек? О себе позаботиться может. Ребёнок? Нет. Он растёт в той среде, какой окружают его родители. Какое будущее будет ждать дочурку и останется ли в ней здоровая психика в условиях, когда в семье проявляется неуважение мужчины к женщине, унижение и домашнее насилие?

Ева вновь и вновь вспоминала слова Адама, сказанные им на прощание: «… Береги себя!»… И тот поцелуй в лоб, который напоминал ей скорее отеческую заботу, чем страсть к женщине.

Боже, она упорно пыталась избегать собственных чувств к нему, не осознавая, что все эти годы, вновь и вновь возвращалась к мыслям об Адаме, к его откровениям, открывая в них всё новые смыслы. Он словно видел её насквозь. Знал её так, что боялся за неё и предостерегал. А та ночь… Последняя ночь, полная любви и безмолвной боли, которая читалась в его глазах. О чём он ей так и не сказал?!

Ева понимала, что её собственная установка: «Не думать о нём. Забыть» – это как наркоз. Самообман. Когда начиналась жизнь, она возвращалась памятью к его словам, которые всегда оказывались правильными.

«Где ты сейчас? Я стёрла воспоминания о тебе и стихи… Но иногда так жалею об этом… Хочу восстановить и вновь почувствовать на себе все твои взгляды, услышать твои слова и почувствовать на себе твои руки, губы. Чувствовать тебя хотя бы через эти воспоминания. Через строки. Через песни… Наверное восстановлю… Где ты?» – звала она его мыслями.

«Я помню, как ты сказал о моей подруге, когда её избил гражданский муж: «…уходить надо от таких мужчин», но кто бы мог подумать, что я сама окажусь в подобной ситуации? И ты знаешь? Я ушла… Ушла. Потому что точно знаю – это не любовь. Так не любят…»

Боль потерь была настолько сильной, что Еве не помогала и терапия психологов. Единственным якорем, удерживающим её на этой земле, оставалась дочь и родители. Но она понимала, что нужно как-то найти в себе силы, чтобы наполнить внутреннюю пустоту чем-то светлым не только ради материнства, но и как женщине. Ведь у неё же доченька! Она должна показывать пример! Как? Как восполнить в себе утраченную женскую энергию и этот огонёк счастья в глазах?

По наставлению психолога, она должна была отыскать что-то хорошее в своей личной жизни, зафиксировать это в дневнике. Записать единственные отношения или моменты, в которых чувствовала себя по-настоящему счастливой.

Ева понимала, что такие воспоминания связаны только с одним мужчиной. С тем, кто однажды ей сказал: влюбиться смерти подобно.

«Адам… Где ты сейчас?»

Она силилась вспомнить его номер телефона по памяти. Так хотелось позвонить и вновь услышать его голос! Отыскав заветный клочок бумаги, на котором был записан питерский абонент, дрожащими руками, она начала набирать до боли знакомые цифры. Не смогла справиться с волнением: в горле пересохло, лицо бросило в жар, а тело… – тело охватила настоящая лихорадка! Она выдохнула. Отложив листок с номером Адама, замерла так на некоторое время, собирая волю в кулачок.

Минул час…

Так и сидела за столом, глядя на телефон.

«Ну, Ева, чего ты так боишься?! Чего, глупая?! Ведь это всего лишь цифры. Просто набери их!…»

Но мысли уводили к сомнениям: «… Вдруг он не ответит?… А если трубку возьмет жена?!… Звонок из прошлого и его жизнь сломана?… Нет, я не должна этого допустить…»

Но даже не это главное. Больше всего Ева боялась, что Адам даже не вспомнит о ней, спустя десять лет тишины.

«Но, подожди! Чего ты боишься? Психолог же сказал – не завышай важность. Не принимай за него и за других людей решений. И думай не о том, что чувствует он или кто-то ещё. В этой ситуации думай о своих чувствах. Не обязательно ему говорить о них, если становится очевидным, что ты можешь навредить этим. Сейчас важно вспомнить, что ты способна любить и быть любимой. Что есть мужчина в твой жизни и были отношения, в которых ты была счастливой женщиной. И сказать ему спасибо за это! Чтобы отпустить! Или быть счастливой с ним! Ты можешь позвонить и не говорить с ним, если ответит. Положить трубку, если не готова к разговору…»

Ева успокоилась. Руки перестали дрожать. Она визуализировала собственный прыжок с парашютом и приказала себе в это прыгнуть! Прыгнуть!! С установкой: волноваться не о чем! Может быть, этот номер телефона вообще заблокирован!?

И вот, не дыша, она нажала кнопку вызова…

Мгновенье и автоответчик успокоил:

– Абонент в сети не зарегистрирован.

Зато попробовала!

Зато успокоилась.

«К лучшему…» – с облегчением и досадой подумала Ева. И вновь начала себя мысленно успокаивать:

«Люди из прошлого…Зачем?

А вдруг разрушила бы этим его счастье?… Иногда мне кажется, что все мои чувства действуют разрушительно… Это убивает…. Я буду писать ему письма. Которые не отправлю. Но так хотя бы будет легче пережить всю боль…»

– Ева?

Сестра вошла в комнату, рассеяв грустные терзания молодой мамы одномоментно. Малютка дочка спала, а Ева сидела рядом, пытаясь отыскать ответы на всё, что её так давно мучило.

– Уже уснули?

– Давно спит…

– Пошли фильм посмотрим. Развеешься. Тебе понравится.

– Что за фильм??

– Дракула.

– Что?! Ты же знаешь, я не люблю ужастики. Мне и так в жизни хватило ужастика. Только в реалии… Хватит с меня экстрима.

– Этот фильм не совсем ужастик. Он о любви и не совсем про вампиров. Тебе понравится. Я знаю тебя.

– Ты так уверена?

– Да.

– Ну ладно. Кто играет?

– Какой-то голливудский актер. Вот он… – Христи показала фото главного героя и Ева обомлела.

«Адам?!»… – мелькнуло осознанием в голове. Но с неподдельным интересом, что читалось на её лице, она молвила:

– Кто это?!

– Видишь ведь. Написано: Дракула! – Сестра захохотала в ответ на её ошарашенный вид. – Пошли уже смотреть!

Весь фильм, Ева недоумевала от мысли: «… он целует её в лоб, как Адам меня… Он целует её руки, как Адам мои… Он держит её за подбородок, как Адам меня… Боже, что происходит…Я, кажется, ревную?!»…

– К кому ревнуешь? К себе?! – вдруг услышала она этот внутренний голос. Такой явный. Такой чёткий. Такой нежданный. И такой забытый! Да, она часто слышала этот голос ранее в себе. Но как стала мамой, всё утихло.

Шок.

Ладошки вспотели… Дышать стало трудно…

– Христина, поставь на паузу, пожалуйста… Мне нужно выйти в туалет… Очень интересно. Просто.. Ничего не хочу пропустить.

Она выбежала из комнаты, не в силах сдержать рой мыслей, будоражащих всё её сознание, и тревогу души. Настоящий внутренний мятеж!

«Что происходит?! Отдышаться… Надо отдышаться… И остановить это дикое сердцебиение. Как это всё может быть?!»…

Уже находясь в ванной, Ева успокоила паническое дыхание практикой йоги. Твёрдо повернув ручку двери, вышла. Вернулась в гостиную с единственной установкой – досмотреть фильм.

Финал картины показал ей обрывки того бреда, что она видела, когда выходила из наркоза: обрывистый скалистый берег и обездвиженную княгиню после падения. Но здесь был сторонний взгляд на актрису и ракурс сосредоточен весь на нём – на князе. На переживаниях его – главного героя.

А Еву будоражило осознание – она видела это всё собственными глазами разбившейся княгини – изнутри!

«Боже мой, что всё это значит?! Кто он – этот актёр?! И почему я вижу в этом фильмы сцены из наших интимных встреч с Адамом в реальной жизни. Но это, средневековье!…»

После просмотра киноленты Ева ещё погостила немного у сестры. Когда дочь проснулась от дневного сна, всё семейство обыкновенно и совершенно буднично собралось в магазин и на прогулку. Только в Еве начали происходить необратимые изменения. Вернувшись домой и уложив дочь спать, она всю ночь искала социальные сети актёра, сыгравшего главную роль. И нашла.

Как справиться с тем, что с ней начало твориться, когда она просмотрела его фото и записи?!

Сложно….

Как?

Как всё это пережить?!