Геката и Эрида. Троянские страсти

Глава 9 Афродита во тьме

 
1
 
 
Она решила осветить их путь,
Чтобы Кронос и Уран во тьме остались.
Пришла богиня, чтоб на них взглянуть.
А что осталось? Только боль и жалость.
Но все иным предстанет у сынов,
Все будет в их бессмертье по – другому,
И Посейдон растерян и взволнован,
Тень Амфитриты и дорога к дому,
 
 
Пусть дивная и кроткая жена
Тебе твой путь в тумане освещает,
Была легка и вечно влюблена,
Лишь улыбаясь, мужа вновь встречает.
Вполне доволен жизнью Посейдон,
Он где-то среди нимф опять спокоен,
Но прочен и прекрасен вечный дом,
И он богиней дивною доволен.
 
 
2.
А Зевсу Гера в жены ей дана,
И вроде хороша, и так упряма,
Что сладит с богом яростным она,
И небо, и земля во власти драмы.
Но отчего все время он не с ней?
К чему с другими ночи он проводит.
И где-то там, средь яростных огней,
Он бродит то в смятенье, то в тревоге.
 
 
Но что опять ты сотворила с ним,
О, Афродита, как же ты коварна.
И только тех пожаров лютый дым
На месте страсти, зло, неблагодарно
Останется и будет Гера вновь
Казнить любовниц и детей тревожить.
Но что там? Это Зесова любовь
Оставить их в покое всех не может.
 
 
3.
О ней еще поведаем потом,
И всех потомков мы с тобой увидим.
Но только усмехнется Посейдон:
– О, как же он любил и ненавидел.
Их было столько, скольких видеть мы
И в жизни долгой той могли едва ли.
Не защищен он видно от сумы
И от тюрьмы, не избежал печали.
 
 
Напрасно Гера хочет усмирить
Тот пыл беспечный, это ль ей под силу?
Но тот, кто так привык уже царить,
Он и любить умел еще красиво.
И пусть вдали останутся они —
Дарившие ему детей и ласки.
Но снова входит Афродита в сны,
И в жизнь его влетает без опаски.
 
 
4.
– Скажи мне Зевс, зачем тебе они?
– О ком ты снова, чудное виденье,
Страдает Лето, Леды грустны дни,
И там Семела только легкой тенью.
Красавица Европа чуть жива,
А Ио уносилась без оглядки,
Зачем для них ты расточал слова,
И чувства им дарил, играя в прятки.
 
 
– Но будут дети дивные сильны,
И миру так нужны теперь герои,
И хочется в преддверии весны
Заняться мне там, на земле любовью.
И разве ты была тогда другой?
– Такой же точно, – смело отвечала.
Любивший яро лишь саму любовь,
Зевс замирал, и Гера ревновала.
 
 
5.
А что Аид, он мрачен, он один,
Ему никто, как кажется, не нужен,
О, ты суров и нежен, старший сын —
Цветок запретный в мире обнаружив,
Ты будешь с Персефоной ад делить.
Других без всякой грусти отвергая,
Как странно, что любовь способна жить
Лишь там, где тьма, она там полыхает.
 
 
И до Олимпа больше дела нет,
И в чувствах нет ни боли и ни гнева,
Что привлечет? Лишь Персефоны свет,
И тени тех, кто жил так неумело.
И вот в тиши и суматохе вновь.
Остался он в печали и сиянье,
К нему во тьму спускается любовь,
Орфей с Тезеем – в миг очарованья.
 
 
6.
Он знает все, он не спешит обнять
Всех женщин враз, и перед ним Эрида
Свой дикий пыл пытается унять,
И Цербер там рычит скорей для вида.
И знаю все, что, кончив жизни путь,
Они придут, останутся у трона,
И вот тогда в тумане не забудь,
Что было там, веселый и влюбленный,
 
 
Предстанет перед ним тогда любой,
И все сраженья, все иные драмы,
Теперь ничто – здесь царствует любовь,
Она живет спокойно и упрямо.
Их смерть не удивит – она кругом,
Их тьма не устрашит – она повсюду,
Но в этом мире царствует любовь,
И лишь она одна подобна чуду.
 
 
7.
Об этом знают только те, кто нем,
А на земле все будет по-другому.
– Что было там? К Аиду шел ты с чем?
Какому богу ты служил, какому
Сатиру отдавал свой вечный пыл,
Тебя Аид сегодня здесь не спросит,
Он хочет знать, а как же ты любил,
Куда Амур тебя опять уносит.
 
 
И растерялся сладостный Орфей,
И оглянулся, не поверив чуду,
Любовь одна ценна среди смертей,
Она всевластна, и она повсюду.
И все равно, как кончилась война,
Кто победил, кто был убит внезапно,
Все здесь равны, и эта тишина
Сильнее и страшней того азарта.
 
 
8.
Но ты скажи Аиду, как любил
И хмурый Зевс внезапно отступает
Он проиграл, а вроде победил,
Но он молчит, теперь не отвечает.
Кто мог подумать, что в последний час
Не подвиги и подлости ведут нас,
А этот свет ее прекрасных глаз,
А эта ночь изысканным салютом
 
 
Осветит все, и будет вновь убит,
Не ведавший любви, не знавший страсти,
– Во всем повинна снова Афродита,
Аид живет в ее неразделимой власти, —
Афине там Эрида говорит.
Афина только слушает в печали.
Не Зевс веселый, здесь Аид царит,
К нему пришли и нынче отвечаем,
 
 
9.
За то, что на земле случилось вновь
Мгновенье между прошлым и грядущим.
Скажи мне что? Лишь нежность и любовь
И пусть потом сойдутся злые тучи.
Но испытанье тьма готовит нам,
И с жизнью снова расставаясь с болью.
Когда Харон везет нам по волнам,
Мы остаемся в темноте с любовью.
 
 
Лишь для счастливцев будет рай в аду,
Туда уводит время Люцифера,
И Персефоне дарит он звезду,
Хранитель света не сидит без дела.
И пусть опять о темноте твердят,
Тот свет – он вечен, знает Афродита,
И сам Аид там слушает тебя.
Тьма и любовь – они навечно слиты.
 
 
10.
Жизнь коротка, но вечность впереди.
И дышит вслед она тебе сурово.
День отгорел, Аидовы шаги,
И Персефоны радостное слово.
И Люцифер нам дарит дивный свет,
Все остальные тают там в тумане,
И лишь любовь во мгле ее побед,
Нам больше и в Аиде не обманет.
 
 
Но этой тайны вечной ты не знал,
И вдруг она так яростно открылась.
И Утренней звездою засиял
Тот странный мир, являя свет и милость.
Бессмертие не каждому дано,
Но если ты любил и был любимым,
То и в Аиде будешь все равно
Ты жив и счастлив только миг единый…
 

Глава 10 Остановить войну

Как мы помним, на этот раз все начиналось с Персея, его подвигов и магия головы Медузы оказалась сильна, на богиню Тьмы она подействовала с невероятной силой, хотя Эрида обещала, что повлиять она может только на смертных, но ошиблась или что-то утаила.

А владела той самой головой Афина – богиня справедливой войны Она обещала пользоваться ею только если надо будет восстановить справедливость и убрать особо агрессивных, побеждавших в схватке неравной, и явно творящих зло. И можно быть уверенным, что если богиня так сказала, то она сдержит слово. Персей оставался спокоен, богиня точно его не подведет.

Но когда Геката вернулась в подземный мир к своей привычной жизни, то узнала, что в грядущем родится герой, который будет очень напоминать Персея – первого из сыновей богов, с той лишь разницей, что он все испортит, никого не спасет и погубит целый мир. Хотя никогда нельзя винить в чем-то героя, ведь это боги, когда им становится скучно, начинают менять правила игры, и тот, кто сначала был героем, становится его противоположностью в один миг.

– Его имя даже будут похоже, – говорила Никта, успевшая пообщаться с пряхами и богиней судьбы.

– И какое же это имя? – живо заинтересовалась Геката.

– Они назовут его Парис, Персей- Парис, в мире все повторяется и нет ничего нового, да и у богов не столь велика фантазия, чтобы так сильно менять что-то, – махнула она рукой обреченно.

– Парис, – повторила завороженно Геката, – это имя, пока еще неведомое, произвело на нее неизгладимое впечатление и сразу запомнилось. Одно понятно – она не сможет, никогда не сможет его забыть. Можно было сколько угодно долго сожалеть о том, что она не побывала рядом с Персеем, не помогла ему в свое время, но это уже прошлое, а надо было заглянуть к Парису в грядущее. И чем сатир не шутит, сделать для него то, что она не сделала для своего любимца.

№№№№№№№

Геката понимала, что если богиням известна судьба этого Троянского царевича, то не стоило против идти, у нее ничего не выйдет, но так велико было искушение сделать хоть что-то и как-то повлиять на ход роковых событий, что она не могла отказать себе в таком удовольствии.

Потом люди назовут это властью, которая сильнее любой другой страсти во все времена, в том нет сомнения, пока же в душе Богини ночи это были только первые ее ростки, и она никак не называлась, просто тяга изменить то, что заранее определено и предначертано, бросить вызов судьбе и тем, кто ею управляет

Геката повернулась к Никте, ей хотелось просто поговорить с матушкой и узнать хоть что-то о незнакомце, а потом решить, как ей действовать дальше.

– Я снова о Парисе, – начала она разговор, – не могу понять, почему он обречен.

– Просто он родился под несчастливой звездой. – говорит ей Никта, она сразу заметила, как ее дочь интересует этот незнакомец.

– Разве ничего нельзя сделать, чтобы его судьба не была так горька, ведь мы боги все-таки? -спрашивает Геката у мрачной и задумчивой матушки. Е:й так хотелось изменить хоть что-то, почувствовать свою власть и главное – помочь ему во всем разобраться.

Вот ведь дались ей эти герои, как будто без них плохо живется, хотя бы спокойно, и то хорошо.

Никта молчала, она чувствовала, что этот разговор заведет ее в тупик заставит пообещать то, что она не сможет исполнить, и будет от этого сильно переживать и томиться. Тогда Геката заговорила снова:

– Ты можешь остановить Троянскую войну, тогда все для него переменится. Если не будет войны, то его мир и не погибнет, жаль парня, он еще не родился, а уже такое творится вокруг него.

И, наверное, от упрямой дочери ей удалось бы отговориться, если бы в то самое время перед ними не нарисовалась Эрида. Чуть не опоздала к такой важной беседе, и все-таки не опоздала. Как приходилось вертеться богине раздора, чтобы тот самый раздор продолжал существовать, нелегкая ей досталась доля, только никто и никогда этого не оценит. Ну и ладно, она на благодарность давно не надеялась, зато жизнь оказалась веселая.

– Ну вот только тебя нам и не хватало, – тяжело вздохнула богиня Тьмы.

– А меня всем всегда не хватает, – отвечала Эрида, давно привыкшая к такому приему. Потом будут обижаться, что она с ними груба, не ласкова.

Она не просто умела уживаться в этом мире, но и старалась все обращать в свою пользу, научилась шутить, иронизировать над своей ролью, прикалываться над собой и другими.

Глава 11 Зачем ты здесь?

Когда Геката отлучилась, Никта обратилась к Эриде:

– Зачем ты это сделала. Ведь она же расшибется, но попытается это сотворить, и что мы потом делать станем? Неизвестно, о чем думают Олимпийцы, думаешь, они нам такое простят.

Эриду совсем это не смущало, похоже.

– Будет чем заняться, и нам веселее жить станет, – только и отвечала она, загадочно улыбаясь.

Было понятно, что судьбы людей, даже героев, ее совсем не волновали, словно их и не было в том самом мире. Древние богини жили совсем в другом мире, где людям не было место, они, как и звери и чудовища, присутствовали где-то рядом, но вряд ли стоило на них обращать внимание, все это только звук пустой.

После того, когда Эрида все-таки удалилась вполне довольная тем, что тут происходило и собой любимой, Никта задумалась. Они так много пережили за эти века разного, но прошлое ее не волновало, как и Гекату, ее могло волновать и тревожить только грядущее. Что было, то прошло, а вот что будет – это крайне важно было для богини.

Никта с тревогой думала о дочери – она упряма и так может увлекаться тем, чем увлекаться не следует, что потом беды не оберёшься, а если во все еще вмешается Гера, там явно где-то будут задеты и ее интересы, Эрида подольет масла в огонь, они привыкли враждовать, что же тогда останется бедной древней богине? Не просто поражение от молодых и дерзких, а полный крах.

Мы понимаем, что у богинь не существует понятия старость в нашем понимании, время для них большой роли не играет, и даже опыт не всегда бывает полезен, а чаще и вреден, а потому им нужно быть с кем-то и против кого-то. Ну с последним все понятно, а вот быть Гекате точно не с кем. И несмотря на то, что она была уже тогда, когда о других еще не было ни слуха, ни духа, но она была во тьме, и опыта сражаться на земле, да еще в таком гадюшнике у нее точно не было никакого. О том, что она может кого-то победить- этого не может быть, потому что не может быть никогда, но не потерять лицо в такой трудный час, вот о чем следовало бы позаботиться.

№№№№№№№

В тот момент Никта старалась не думать о страсти Гекаты к Аресу, а ведь это значило, что на пути у нее будет стоять еще и Афродита, спаси бог от такого соседства. Но он не спасет, любой из богов и сам перед ней трепещет, как лист на дереве, а все, потому что она сильна, капризна и непредсказуема, как сама любовь.

Вот почему не Дионис, да хотя бы неуловимый Гермес, нет, надо было Гекате именно с Аресом связаться. Чья-то игра и зная шутка, не более того.

Она вспомнила про проделки Эрота и решила ему все крылья повырывать. Хотя тут богиня Тьмы погорячилась, ей самой еще не хватало заполучить Афродиту во врагини свои.

– Остановись, дочь моя, – взмолилась Никта, – остановись, пока не поздно

Но она поняла, что та поступит по-своему, наоборот, она не собиралась останавливаться, назло матушке будет действовать, да и безумие любви сыграет свою злую шутку.

– Мы слишком долго ничего не значили, ни на что не влияли, даже наш мир захватил Аид- самый спокойный из братьев Олимпийцев, и я не хочу, чтобы еще и тут все так было, – надо наконец заявить о себе. Надо напомнить им, что мы существуем и не будем прятаться в тени.

– Да кто же все это для тебя придумал, – размышляла Никта, с грустью вспоминая о тех временах, когда им жилось вполне прилично и не было ничего подобного в их жизни, только когда это было, а если и было, то быльем поросло.

№№№№№№

И тогда Никта решила сказать о самом главном, как ей казалось, может это как-то поможет.

– Эрида просто хочет развлечься, ей стало скучно, но тебе это зачем? Не потакай ее хитростям, все хорошее она приберет к рукам, а все дурное тебе оставит, вот и весь сказ. С такими друзьями как Эрида никакие враги нам не страшны, вот попомни мое слово.

Видела ли Никта богиню раздора, или та просто летела на зов, стоило только помянуть ее им, это тоже осталось непонятным, но она была вместе с ними, словно и не уходила никуда

– Война – это самое главное наше развлечение, не веришь мне, спроси у Ареса, да хоть у Афины, не пойдешь же ты против них, старушка.

– Ну ты не младше меня, – огрызнулась Никта

– А я не говорю, что младше, но посмотри на меня и на себя, все ж познается в сравнении, а рядом с тобой я юная девица, и не буду объяснять тебе почему так происходит, да просто потому, что я весела и жизнерадостна, а ты погрязла в своих бедах и раздорах.

Никта не стала спорить, ведь это было похоже на правду.

– И не позволяй своей Гекате становиться такой темной и нудной как ты сама, – чувствуя победу – торжественно произнесла Эрида

Ей трудно было с Олимпийцами, но управлялась, а уж со своими точно справится, к гадалке хоть не надо.

– Но все придется делать самой, – тут же пожаловалась она, -прикинувшись бедной и несчастной.

– В истории грядущей войны мне придется раскрутить клубок с самого начала, и только Геката мне в том поможет.

– Ты не забудь только потом о том, кто тебе помогал, – бросила Никта уже вслед исчезающей богине, та может и слышала ее слова, но даже не повернулась к ней.

– Не забуду, – усмехнулась та.

– Мы так много обещаем и мало что из обещанного исполняем, -невольно вырвалось у нее, но Эрида ее уже не слышала.

Геката должна была оставаться на стороне тетушки, а не матери, и та махнула на все это рукой. Пусть делают, что хотят, она же что могла уже сотворила, и с нее довольно.

– А вдруг у нее и правда что-то такое получится, ведь всякое может быть., – уже был выброшен младенец в лес густой, и его звали, конечно же Парис. Все идет так, как и должно, мало что меняется в этом странном мире.

Глава 12 Младенец у пастуха

Эрида не скрывала своего недовольства, хотя оно могло быть и притворным, и все-таки довольно раздражённо она произнесла, повернувшись к Гекате:

– А все идет своим чередом, история творится на наших глазах.

– И что же такое там происходит? – спросила Геката.

– Младенец уже появился на свет, и не только появился, этот мерзавец Приам услышал про сон и моментально принял решение от него избавиться, ребенок находится в лесу, на произвол судьбы выброшен, как старый пес. Вот за это он и должен заплатить сполна. Как можно расправляться с беспомощными младенцами?

Эрида говорила так проникновенно, словно все это происходило с ней самой. И если бы Геката знала ее судьбу чуть хуже, то решила бы что так это и было.

– Так пошли туда скорее, что же мы тут сидим, – встрепенулась Геката.

– Путь не близок, и пастух успеет значительно раньше, – спокойно отвечала Эрида. – Нам не стоит торопиться, в том нет смысла никакого.

Но откуда она могла все это знать?

То ли Эрида видела все, что там творится, то ли она просто читала и слышала обо всем этом, но ни запинки, ни сомнения в ее голосе Геката не почувствовала.

– Все повторяется, в этом мире нет ничего нового, – тяжело вздохнула богиня раздора, словно она и правда о том сожалела. Хотя кто же поймет, о чем она думала на самом деле, о чем могла сожалеть, или так искусно притворялась, что понять было невозможно ничего ладом.

И тогда, не дожидаясь, пока ее о том попросят, Эрида и стала рассказывать то, о чем Геката еще не знала и не ведала в прошлом.

№№№№№№№

– Так же глупый царь испугался когда-то рождения внука, правда узнал он о том значительно раньше, и внук этот был от Зевса, а не от самого царя, спрятал свою Данаю, ни одна живая душа не могла к ней пробраться, вот тогда Зевс и решил поиздеваться над стариком, он пролился золотистым дождем в подземелье, чтобы смертные не нарушали волю богов и не думали их перехитрить. И зарыдал младенец в подземелье в назначенный час, и понял старик, что с Зевсом ему не сладить, что творят слабые и перепуганные? Они кидают своих близких и беззащитных в море или в лес, чтобы забыть и избавиться. Но разве допустят боги их погибели? Должны же они хоть чем-то от людей отличаться. Не допустят, младенцы будут спасены, а злодеи наказаны за дела свои жестоко. И потеряют злодеи и царство, и все, что у них было, а потом и себя потеряют тоже.

Так начало истории, финал которой Геката знала и прежде и остался у нее в памяти.

Она не могла понять, как можно так поступать, но и того животного страха она тоже никогда не знала и не ведала прежде

– Царь не молод, он не понимает, что губит свой мир, что под удар подставляет остальных детей и внуков? – вопрошала она, стараясь все-таки хоть что-то в мире людей понять и уяснить для себя.

– Ему надо защититься сейчас, и не важно, что будет потом, – вступила в разговор Никта, до сих пор она слушала молча, притаившись в полумраке.

 
Опомнись и спаси свою Данаю,
Ведь Зевс тебе такого не простит.
– Отстань, уйди, я ничего не знаю,
Не я, а он теперь легко убит.
 
 
Я буду жить и радоваться свету,
Из Ада не достанет грозный внук,
Душа, как распаленная комета,
Летела в пропасть, встрепенулся вдруг.
 
 
Не может быть. Персею помогает
Весь этот мир, и кажется он жив,
И странный призрак все еще шагает,
Ему не ведом прах земных могил.
 
 
Все бросить и бежать, куда не ясно,
И спрятаться, но жить в немом плену.
Казалось все, что сотворил – напрасно,
В обрывках фраз отчаянных тонул.
 
 
И рассмеялась в тишине Эрида,
И Никта посмотрела с высока,
– Ты жить хотел? Готова панихида,
И больше нет злодея-старика
 

Глава 13 Богиням снится Троя

Знала обо всем, что творилось там в тот момент и Афродита, это она отправила в Трою Гермеса, тот оказался рядом с ней на свою голову, а может специально пожаловал, как знать, – появляться там, где нужно и тогда, когда нужно было го прямой обязанностью, и наказала ему богиня любви

– Спрячь и пастуха, и младенца подальше, чтобы никто о них не пронюхал до поры, до времени. Царь может и одуматься, но мы не станем допускать этого, раньше надо было думать, а теперь уже поздно.

Гермес невольно вздрогнул, он к такому тону не привык. И в голосе ее были такие железные нотки, что никому не подчинявшийся Гермес не смел ее ослушаться. И на всякого Гермеса находится своя Афродита, да и мало ли кто еще находится. Если же ты родился Вестником богов, то будь добр им и оставаться до конца своих дней.

Но видя, что Гермесу не очень понятно то, о чем она говорит, Афродита тут же прибавила:

– Эти две малохольные богини, которым просто делать нечего, вот они от дури и маются, заставят нас от всего отказаться, а мне нужна эта война.

Гермес слышал разговор Гекаты с Эридой, и не сомневался, что речь идет о них. Он немного напрягся, одно дело было обвести вокруг пальца царя Приама, и совсем другое противостоять Эриде, да в придачу с Гекатой, о которой он в те времена практически ничего не знал и не ведал. Пришедшая из тьмы, она и была окутана той самой тьмой. Кто-то просто ею не интересовался, кто-то ничего не мог понять. А в душе ее оставались печали и тревоги, как оказалось. А такие особенно непредсказуемы, и значит опасны.

№№№№№№№

Гермес хотел расспросить Афродиту, но она потребовала, чтобы он немедленно отправлялся в путь, только это ему теперь и оставалось. Командовать богиня любви умела лучше других.

А тем временем на эту парочку наткнулся вечный возлюбленный Афродиты, это он них сочиняли разные истории все, кому не лень и тайком рассказывали о том, что еще с ними могло случится. Страсть – такая коварная штука, что кому-то весело, а кому-то грустно от всего. что творится.

Арес усмехнулся, сначала, увидев жену с Гермесом он ничего кроме ревности не испытывал, но потом понял, что это не тот случай, что они о главном деле его жизни договариваются – грядущей войне-самой большой и разрушительной. И это будет самым важным и главным для него. Вмешиваться и останавливать посланника было глупо, да и сам Гермес слишком умен для того, чтобы связаться с богиней любви. Он может единственный на свете все время избегал ее сетей, обещал вырвать крылья Эроту, если тот вздумает наградить его стрелой страсти.

– Это ты с Аресом развлекайся, а у меня и других дел полно, – заявил Вестник, и тот решил, что лучше уж над Эридой поиздеваться, чем над ним.

– Какой же я болван, однако, – обругал Арес сам себя, – всякая чушь в голову лезет. А тут можно сказать, что наши судьбы решаются.

После столкновения с Гекатой и признания, что она в него влюблена, он стал о чувствах думать значительно больше, чем надо было и это могло его сильно подвести. Но надо было собраться и вспомнить о главном деле всей жизни – о войне.

Сначала он не понял, что так тревожить жену, и о ком она говорит, но вскоре догадался, что речь идет об Эриде и его возлюбленной Гекате, надо было их навестить, но всегда решительный Арес медлил, ему не хотелось лишний раз сталкиваться с Гекатой, искушать ее и себя, чувства – это такая зараза, что можно легко все испортить. Холодная голова не помешает не только на войне, но и в любви тоже.

 
О как Арес не искушен и слаб,
Когда не о войне заводят речь,
Когда одна из тех богинь иль баб
Готова с ним в постель спокойно лечь.
 
 
Уходит от ответа и молчит,
Не хочет он о чем-то снова знать.
Всегда один средь грозных Афродит.
Он только о войне и мог мечтать.
 
 
Да что война, лишь только пелена,
Она от страсти отвлечет на миг,
И если в этом мире есть весна,
Она придет в объятьях Афродит.
 
 
А там над Троей Алая заря,
И жутко всем, Арес прекрасно нем,
Когда в том мире пахнет лишь войной,
Он торжествует в пене перемен.