Истребление кумиров. Князья и воины

ГЛАВА 23 ОТСВЕТ ГРЯДУЩЕГО

Но не знал князь Владимир в те тихие годы, что прошлое проклятие явит свой страшный лик: иудейский мученик, а вместе с ним и прокуратор, о котором ему столько рассказывали, предстанут перед ним в жутком обличии, только не ясно даже, на том или этом свете все это твориться будет. Не зря видно так запомнилась ему история про Понтия Пилата.

Святополк – сколько горя и страданий принес он себе и другим этот грозный отпрыск. Ведь говорил же он смирившемуся Изяславу, что зло порождает еще большее зло и возвращается к тому, кто творил его. Но не смог тот его в себе одолеть – нелепо и глупо погиб. Но словно живой укор, оставался еще один – тень странная и далекая.

Владимир чувствовал, что как бы не отрекался он от прошлого, оно всегда будет его преследовать. Недаром зависть числится среди самых тяжких грехов, – зависть и жажда власти – сокрушительная сила, если заодно они становятся.

Об этом он беседовал сейчас с Анной, которую называл на старый манер Апраксией.

– Но ведь таким ты и был когда-то, – говорила она сердито, – может и он опомнится и одумается?

Затаившийся, как лютый зверь, Святополк вел себя тихо, зная силу и могущество Владимира.

А когда умер князь, мрачнее тучи явился к нему ангел, только что вместе с ним покинувший землю.

– Что там случилось? – чуя недоброе, спросил князь. Он еще не забыл о жизни земной и очень по ней тосковал, живо интересовался всем, что там происходит после его ухода.

– Плохи дела, княже, – пролепетал ангел, – не замечал ты Святополка в последние дни, а он поднялся сейчас, да плечи расправил.

– Что же натворил он? – спрашивал князь, понимая, что услышит что-то страшное.

– Удумал он любыми путями стол твой захватить, мало ему удела оказалось, и чтобы все было у него в руках, должен он умертвить братьев своих Бориса и Глеба.

– А разве не можем мы помешать ему? – невольно вырвалось у князя

– Нет, не можем, – резко ответил ангел, – мы вольны только следить за тем, что творится. Могли бы ему помешать богатыри твои, конечно, да и их там уже не осталось, вчера Добрыню схоронили, а другие еще в твою бытность мир покинули.

– Так что же выходит, зло одолеет добро? И с этим ничего сделать нельзя? И в раю не видать мне покоя.

– Тебе надо отрешиться от жизни земной и забыть про все, – говорил ангел, потому что сделать ты все одно ничего больше не можешь.

Но Владимир никак не мог примириться с тем, что творилось, и винил он во всем только себя самого. Как были ему тогда не писаны все законы, так оно и осталось. Только теперь придется расхлёбывать ту кашу, которую он заварил. А с его уходом зло из своих укрытий выбирается. Тогда и понял князь, что и в раю можно испытывать муки адские от собственного бессилия, и неизвестно, где еще страшнее будет все, что творится в этом мире.

Недолго предсказанных событий ждать пришлось. Через несколько дней в небесах снова зазвучало имя окаянного.

– Что там? – спросил Владимир

– Борис убит среди болот, подстерег его Святополк с воинами своими, при помощи беса отыскал, одному ему с этим не справиться было.

Долго молчал князь, вспоминая милого и кроткого сына, который был так покорен, что ни с кем бы никогда сражаться не смог. Но дорог он был Владимиру больше других.

– Скажи, а наказать его как-то можно? – впервые Владимир решил, что он не станет этого терпеть, – он чувствовал, что ни понять, ни простить Окаянного не может, – я понимаю, что око за око, зуб за дуб, но не хочу его прощать.

– Не ты судья ему, – спокойно отвечал ангел, – он получит свое, но не от тебя вовсе.

Знал князь, что скоро встретит он тут Бориса, и радоваться должен, что все так повернулось, но не до радости ему было в те минуты. На земле, а не здесь нужен был Борис, чтобы нести весть о новом боге в люди.

На девятый день, когда с грустью поджидал Владимир сына своего, снова ангел перед ним появился.

– Что еще стряслось там? – не удержался грозный князь.

– Да, Глеб убит Святополком, – отвечал спокойно тот.

Он ждал этого известия и так его боялся, и вот дождался.

Ангел уныло побрел прочь. Добро бессильно и безропотно перед злом, только это и мог он поведать князю.

Князю оставалось поджидать теперь уже двух своих сыновей.

№№№№№№№№

Бледным и растерянным предстал перед Владимиром Борис. И лишь вздохнул он тяжело.

– Не думал я, батюшка, что так скоро свидеться нам придется, – словно оправдывался Борис перед отцом, за то, что не смог в мире том удержаться и здесь так рано оказался.

– И не только ты, нынче брат твой тоже был убит.

– Я не успел его о коварстве Святополка предупредить.

– Это я был глух и слеп, не смог вас защитить, – говорил князь задумчиво, – а теперь придется только взирать безучастно на все, что там творится. Таким может оказаться рай, если на земле всяких бед натворил.

– А найдется ли там сила, чтобы сразиться с ним? – прервал его Борис.

– Сила найдется, – уверенно говорил князь, – да только много еще бед совершить он успеет, ангел мне глаголил о том.

№№№№№

Глеб рассмеялся от радости, увидев отца и брата.

– Ко мне ночью злодеи подкрались, – и во сне меня убили.

Не находил себе места в раю Владимир до того самого дня, пока не появился Глеб.

Но ангел на этот раз принес совсем иную весть.

Говорил он, что бежал Святополк от меча Ярослава, покинул в страхе Русь, да и сгинул где-то.

– Он остался в полном одиночестве, как зверь лесной, неприкаянный, поселился в каком-то шалаше или берлоге медведя, выгнав оттуда, и людям больше не показывался.

Молчал князь, тогда снова заговорила ангел:

– Ты можешь туда к нему спуститься и поговорить с ним о том, что случилось.

Молча кивнул Владимир. Он заторопился на землю.

ГЛАВА 24 ВОЗМЕЗДИЕ

Словно затравленный зверь, озираясь вокруг, брел Святополк по чаще лесной. Где же теперь его сланый воины? И следа от них не осталось. Где бес, направляющий его в сражения, обещавший победу.

Никого больше не было рядом, все растаяли без следа.

Говорят, что в тех местах, куда занесло Святополка, жил какой-то волхв, сбежавший из мира, оставались там древние свитки, травы, и чучела животных, вот там и остановился беглец, в жилище человека, с которым в реальности он никогда не смог бы встретиться.

– Господи, – впервые в жизни не к Перуну грозному, а к слабому и всепрощающему Христу обратился он, мечтавший недавно о власти над остальным миром. – Почему ты позволяешь, чтобы вот так я закончил дни свои? Так не должно быть, так не может быть никогда. Но ведь мой отец так же начинал когда-то, почему ему все сошло с рук, ему удалось почти нормально закончить жизнь. В тот момент и послышались ему шаги, слишком легкие для шагов человека. Он обернулся резко, жуткий страх сковал его душу, кто мог прийти сюда, кто мог его отыскать в этой лесной глуши?. Он попятился невольно, чувствуя себя беззащитным перед дикой силой. Страх сковал его душу, но теперь это был не просто страх, а настоящий ужас перед не отвратностью судьбы.

– Нет, этого не может быть, – залепетал он растерянно, – ты же мертв, Владимир, ты не можешь быть тут.

– А будто ты жив, – говорил он сердито.

И странный смех, князь никогда не смеялся так пронзительно и странно.

– Ну что же сынок, ты совершил все, что хотел, – спросил он.

Князю показалось, что он все еще жив, не покидал землю, он забыл о том, что сделался бесплотен, что в этом измерении он только тень. Не замечал этого и собеседник.

– Чего ты хочешь от меня? – поинтересовался он. Стал думать о том, что отец, вероятно, не умирал, а прятался вот в таком глухом месте, а теперь явился к нему.

– Я пришел к тебе, напомнить о твоих злодеяниях, я все видел с небес, жаль, что помешать тебе не мог.

– Но я ни в чем не виноват, – не сдавался Святополк.

– Тогда отчего же ты в лесу прячешься? Своей тени боишься.

– Но почему тебе все сходило с рук? – удивленно спрашивал Святополк.

– Не все прощалось, – а вот за тебя и твои грехи мне никогда не рассчитаться. Может душа моя и обитает высоко, но для того, чтобы лучше все видеть и знать обо всем.

Святополк замолчал, он чувствовал, что все не так просто, как ему кажется.

– Мне тебя убить надо было, задушить своими руками тогда, да знаю, что не судья я тебе, что ты будешь без меня наказан. А пока живи сколько сможешь. Пока не отняли жизни твоей, смотри, что ты натворить в этом мире успел, но нигде больше не найдешь ты покоя. Но страшным будет наказание там, и ад тебе раем покажется, а ты обрек душу свою на веки вечные. Ты не помнишь легенду из «Библии « о злодее тебе подобном, Пилатом его называли. Это он отправил на распятие бога нашего. Страшна была его судьба, побоялся он перед судом предстать, когда час его последний пробил, утопился он от страха в реке глубокой, но ничего в душе его кроме одиночества и страха не осталось. Проклят он был и обречен на мучения. И тебя не лучшая доля ждет, сколько бы ты не убегал и не прятался, а от судьбы все одно не уйти.

Сжались кулаки Святополка, хотел он на Владимира обрушиться, да только воздух перед собой и мог поймать. Оглянулся кругом, но нигде никого больше не было. Призрак исчез бесследно. Повалился он на солому и застонал от ярости.

– Пилат. Пилат, – шептал он имя, прозвучавшее совсем недавно из уст призрака, и в голосе его звучала какая-то обреченность. А утром, поднявшись с земли, побрел он в лес, боясь оставаться в хижине, не хотелось ему снова с призраком встречаться, уж лучше пусть будет это лютый зверь какой.

Ведь могли еще и братья убиенные появиться.

В лесу, пусть и дремучем, было и вольнее и спокойнее. Но разве не твердил ему отец, что нигде он не найдет покоя, так оно видно и было.

– Ты – злодей, – слышался голос из чащи, а тут же звучал дикий смех. Конечно. Это бес над ним измывался.

Тогда и бросился он бежать, сам не зная куда. Но Леший, подыгравший бесу, превратился в огромное чудовище со смрадным дыханием, вот и бросился он за ним, ломая ветки. Правда, лишен он был дара речи, но беглец и не расслышал бы каких-то слов. Поддавшись дикой панике, он уже ничего не видел и не слышал, только дерево свалилось где-то рядом. То там, то тут мелькали огромные тени..

Он убегал от мира, понимая, что никогда не вернется назад.

Не сразу заметил Святополк, что оказался он в центре гиблого болота. И куда не ступишь, проваливаться начинаешь в один миг. Нигде нет твердой почвы под ногами – вот конец, который и предрекал ему призрак.

– Оставь его, Борис, – усмехнулся кто-то над головой, – он и сам отсюда не выберется.

– Я выберусь, выберусь, – хрипел Святополк.

Но ему только казалось, что он кричит, а голоса вовсе не было слышно.

– Я живой, я не собирался собирать, – не унимался пленник.

Он хватался за траву и кочки, но удержаться никак не мог, земля, а вернее болотная жижа, уходила из-под ног, все его усилия были напрасны.

На миг ему показалось, что под ногами твердая почва. И он встрепенулся, и надежда сменила неверие. Но радовался пленник болот рано, потому что стал проваливаться еще быстрее.

Все рухнуло, и он скрылся под водой, черная, вязкая жижа захватила его в тот же миг и смокнулась над головой. Он ударился о что-то твердое, и кажется это был потопленный, истребленный идол.

№№№№№№№№№

Мефи еще немного постоял около проклятого места, попрыгал по кочкам, а потом отправился прочь. Место бесславной гибели князя отметил он черной палкой – сгнившей березой.. Он оглянулся, чтобы полюбоваться со стороны на это сооружение. И вспомнил о высокой скале, с которой когда-то бросился Пилат. Все повторяется в мире, только княжич натерпелся перед смертью такого, что смерть ему раем показалась. А что еще делать ему оставалось, ведь из злодея превратился он в слюнтяя ни на что не годного.

Эту погоню с небес видел и князь Владимир. Он заметил, что тени убитых сыновей следовали за убийцей, а бес хохотал, когда несся следом. А ведь и его финал мог быть таким же точно.

– Ну что же, усмехнулся Глеб, – мы отомщены, если бы еще можно было назад вернуться.

Владимир взглянул на Бориса и понял, что ему все это не доставило никакой радости. Какими же разными оказались его сыновья.

– Но мы должны быть с ними, мы должны оберегать их, – говорил Борис

– Они будут помнить о вас всегда. С именами вашими они в сражение пойдут, станете вы для них святыми, а это не мало. Много еще битв впереди, зерна зла только прорастают в их душах, долго они будут враждовать и ссориться.

ГЛАВА 25 НОВОЕ ПАРИ

Пробудился Владимир, и понять не мог, жив он или мертв, какой год был на дворе. Борис и Глеб играли во дворе и о чем-то отчаянно спорили. Борис уступил брату. Откуда-то прибежал Святополк, злой, почти яростный, как волчонок. Он с кулаками бросился на братьев.

Его подхватил дружинник, оттащил в сторону, а он стал кричать и противиться, норовя вырваться из сильных рук.

– Что это было? – никак не мог понять князь Владимир, – предсказание, пророчество? Неужели все так и будет?

Долго еще не стихала тревога в душе его. Он еще с грустью думал о судьбах детей своих. Может ли он как-то помешать этому? Может ли что-то изменить? Да и сон это был или реальность? Зачем он снится. Это навсегда останется тайной.

№№№№№№

Смерть Изяслава стала последней точкой, навсегда отрезавшей Владимира от прошлого. Ему не удалось вырвать мальчишку из рук дьявола, но не осталось свидетелей, помнивших о князе-варваре и злодее. При помощи неведомого хазарина со своим прошлым князь распрощался навсегда. Сегодня это понял и Мессир, недовольный тем, что Мефи, затеявший эту игру с Изяславом разделается. Как не хитер, не умен был его любимец, но за мелкой интрижкой он не видел большого. Не стоило допускать того, чтобы Владимир так просто порвал с прошлым. Но дело было сделано, оставалось только сожалеть о том, что все так случилось. Ему и самому не верилось, что это тот самый князь, так все переменилось. Святослав должен быть доволен – это единственное оправдание всему, что случилось.

Но до конца идти на поводу у князя он не собирался. Он должен позаботиться о дьявольском окружении. Его богатыри могли бы шагнуть вместе с ним на небеса, а вот этого допускать он не собирался.

.Они воины, а потому немало грехов за ними числится, какой там рай. Но разве станут они заботиться о своих душах? А значит, их души достанутся не богу, а самому дьяволу.

Мессир потер ладони от удовольствия, как хорошо все складывалось. Пусть он сам пожалеет о том, что о рае мечтал, да и не место там сильным мужам, правильно, что задуман он был для убогих и нищих, и калек, вечно немощных да обиженных. Надо чтобы он навсегда там оставался, и не смел оттуда выбраться. Вот и пусть поразмыслит – победил он или проиграл.

В назначенное время навстречу с ним прилетел ангел.

– Я проиграл, – обреченно произнес князь Тьмы, готов публично это признать.

Ангел слушал его молча. Стоило ли доверять таким признаниям.

– Я изменю правила нашего пари, – уже совсем другим тоном говорил он. Я получу одну из душ твоих подопечных, хотя все они молодцы и достойны рая, но одну душу я выберу сам и заберу к себе. Уж если это будет не душа великого князя, то все-таки значительная душа. Я честно тебя предупредил, передай своей братии, пусть получше их хранят.

– Назови имя, если ты такой честный, – потребовал ангел.

Но князь только усмехнулся,

– Ты хочешь много знать, почему я должен тебе имя называть? Я предупредил тебя и достаточно.

Ангел распрощался и продолжал размышлять:

– Значит, он хитрит, у него еще никого нет на примете, если ничего не получится с одним, на другого переключится.

Князь развалился на троне. Можно было расслабиться. Он предупредил Белого, чтобы интереснее была схватка. Но вряд ли он остановится на одной жертве, ведь таковым может стать любой. Ведь за вратами его должны оказаться все богатыри князя Владимира, только тогда он успокоится, когда последний переступит черту его владений. Да, он проиграл душу князя, потому что играл в поддавки, хотя ангелу о том не обязательно знать.

Князь заключил новое пари и остался всем доволен.

ЧАСТЬ 2 ЗАКОЛДОВАННЫЙ КРУГ

ГЛАВА 1 НЕВЫПОЛНИМОЕ ЗАДАНИЕ

Ожидание казалось бесконечным. Мефи не хотелось возвращаться. Он чувствовал, что на него смотрит весь мир во главе с Мессиром. И ничего удивительного, ведь ему не было равных там. Но это и заставляло его пахать больше других. Везет ведь тоже только тому, кто везет.

Что это? Второй удар колокола. Считать до трех он умел, и надо было возвратиться домой.

Хотя оставаться было лучше тут, чем там. Но братья ему приходилось за любое самое трудное дело.

Колокол ударил в третий раз. Померкла полутьма. И приземлился он удачно. Хотя это всегда казалось дурным знаком. Со всех сторон в тронный зал стекались его товарищи. Нынче они загадочно молчали, перебрасываясь лишь взглядами, на него поглядывали с интересом, зная, что он нынче будет самым главным.

Мефи помедлил секунду у порога, копыто подвернулось, и едва не растянулся перед входом, но на ногах удержался.

А потом он вел себя тихо, не высовывался сильно. Вдруг они забудут, не заметят того, что творится. Но стоящие впереди расступились. Как только почуяли, что князь ищет его.

Князь настроен был на веселый лад. Усмешка застыла в уголках губ, но взгляд казался каменно-зловещим. Худой, высокий, прямой. В глазах отражалось адское пламя. Смешно было бы молить его о пощаде. Он сцепил руки перед собой. Тонкие пальцы слегка шевелились. Никто бы не смог угадать его помыслов и настроения.

Князь заговорил.

В полутемном зале воцарилась гробовая тишина. Но пока он говорил о других и к другим обращался, Мефи мог передохнуть за чужими спинами.

Но бес стал каким-то излишне впечатлительным. А ведь наверняка паникует напрасно, никакой скверной работенки и не будет.

Князь изучал его молча.

К концу аудиенции он готов был облегченно вздохнуть, и торжествовать глядя на своих товарищей. Свое имя он услышал не сразу. Но это его просили задержаться.

Теперь он обреченно наблюдал за тем, как уходили остальные, и сгорбленный Иуда, сидя около трона властелина, раздавал деньги для подкупа на день грядущий. На их языке это называлось проказами. Что-то нынче и Иуда был мрачен, как никогда. Может, ему просто надоела однообразная и унылая работа и постоянная близость к Князю, к тому, что все называют адом. Ведь такая жизнь точно не сахар.

Но вот уже исчез, позвякивая монетами, последний бес. Можно было и передохнуть от трудов тяжких.

Мефи понимал, что пора приблизиться к трону, хотя и старался держаться подальше, в случае вспышки гнева, Мессир никого и никогда не пощадит.

– Ну что, гений, девятого круга, хватит прохлаждаться, пора за дело приниматься.

– Интересно, а что я каждый день делаю? – поинтересовался он, хотя чувствовал, чем завершится такое любопытство.

Хозяин взглянул на него насмешливо, ссориться он не собирался.

– Я о настоящем деле говорю. А не о мелких пакостях, – отрезал он, – мне нужна душа некрещенного ребенка, и ты должен ее добыть. Смотри, чтобы его не успели окрестить и забери. Но это только полдела, тебе надо будет следить за тем, чтобы ее нам назад вернуть не пришлось, это если глупая баба задумает ее отмолить. Если прохлопаешь, допустишь это, смотри у меня.

Последнего он мог и не говорить, бес в том не сомневался, что получит по полной, если прохлопает.

Мефи потупил взор в камни, он упорно молчал. Больше ничего не говорил и Мессир. Он не хотел уходить, и оставаться не хотела, такая вот странная дилемма получилась.

Нет, и без всяких указаний он мог все сделать, но теперь, когда от него этого требовалось, ему ничего делать из вредности не хотелось. Да и представить только, как это трудно раздобыть душу некрещенного младенца. Сколько неожиданностей и неприятностей его там будет подстерегать. Но делать все равно нечего. Отговорки ничего не меняли.

Но если бы не было таких заданий, то он изнемог бы от скуки, нет, иногда просто необходимо было так вот встряхнуться.

Но туда надо идти в полночь, а до той поры можно отдохнуть. Засыпая, он погрузился в размышления, надо все продумать, чтобы избавиться от лишних хлопот. Дурные предчувствия заставляли его что-то делать, не сидеть на месте.

Мефи подскочил на лежанке.

– Нет, так нельзя начинать, – озарился бес, но чувство всегда освобождались от контроля разума.

И он заснул внезапно. Ничего не снилось ему в ту ночь. Пока он еще оставался любимцем Князя, но все это внезапно может закончиться, если он что-то не так сотворит с душой этого младенца. Его могут просто превратить в горстку праха, в камень, какая разница, чем и кем он станет, если перестанет быть собой.

Бес проснулся с тяжелой головой и сразу же вспомнил все, что произошло накануне. Ну что же. Пора приниматься за дело, пока не поздно.