Моя любимая – Кикимора. Сказки для взрослых

Алеша и Чудо-юдо

(МИФ О ЧУДЕ-ЮДЕ)

Слухи о том, что любой из духов в заповедном лесу может предсказать судьбу воину, быстро разлетелись по всему миру, и хотя говорили часто о том, что темное это дело, не стоит заглядывать в грядущее, но никак не могли удержаться многие из людей от такого соблазна. Но если записано все в Книге судеб, что случится должно, то почему не узнать о том заранее?

Богатырь Алеша был очень любопытен, но больше всего ему хотелось узнать о том, с каким чудовищем ему биться предстоит, в свое время волхв сказал ему что-то туманное, да он и прежде волхвам не особенно доверял- мудрые они больно. Вот и Яги он остерегался, решив, что береженного и бог бережет. Не особенно хотелось ему в избушку ее заглядывать, что не говори, легко туда войти да назад выбраться трудно будет, это точно. Долго он сомневался и решал идти или не идти. Но любопытство взяло верх, и когда совсем невмоготу стало, начал он к Яге собираться. Решил, что любое известие и предсказание лучше, чем неизвестность. И дошел бы, потому что знал, что лес только кажется пустым, а на самом деле в нем много и ушей, и глаз посторонних, и все они за ним следят.

Но по дороге Кикимора его и перехватила. И он обрадовался, решив, что судьба помогла ему из двух зол выбрать меньшее. Кикимора казалась миролюбивой и даже улыбалась. И повела она его в довольно обычную избушку на краю леса, куда легко было и заходить и выходить.

Взглянул Алешка на Кикимору и чертей, которые ему видимы стали и решил, что с ними он точно управится. Кики приветливо с ним обращалась, но он бдительности все равно не терял. Она хотела все сделать для него как можно лучше. Но кто его знает, что на самом деле у нее на уме было.

– Все узнаешь, милок, – твердила она, – Яга стара, слеповата и глуховата, да что она помнит и что знает, она уж и из ума-то выжила.

Еще долго лепетала что-то Кикимора, она и прежде всегда за языком своим не особенно следила, а когда такого плутоватого молодца узрела и вовсе последних мозгов лишилась, только форсу у нее и осталось.

Черти покосились на нее, они знали, что старуха не настолько глуха, и многое из речей ее услышать может. Но они пока помалкивали. С Кикиморой тоже лучше всего было не связываться, спуску она не даст. До Яги далеко, а эта рядом. Еще неизвестно, какое из двух зол меньше покажется.

Когда она произнесла заклятие, в руках ее оказались те самые дощечки из книги судеб, которые им и нужны были. И все они склонились и стали разбирать, что там написано было. Они толкались, перебивали друг друга и никак успокоиться не могли.

Богатырь сидел в углу и терпеливо ждал их приговора.

Они не могли знать о том, что Яга все прекрасно слышала, и не настолько она из ума выжила, чтобы не перепутать в наколдованной книге все записи. Если они хотели ее делом заняться, то и ответ придется держать самим. Старуха усмехнулась, она не могла не знать, чем подобная беспечность завершиться может.

– Давайте, голубчики, читайте, предсказывайте, а я посмотрю, что у вас из всего этого выйдет, – шептала старуха, искоса на воду поглядывая.

И стали тогда черти с Кики поочередно читать то, что и было там старательно выведено.

– А богатырю Алеше, из Ростова в Киев прибывшему достанется чудище невиданное, чудо-юдо странное с хвостом льва, головой рыбы, с шестью парами крыльев на спине, и с таким взором, что если не зажмурится и не отвернется богатырь, то будет он убит, и следа от него не останется более. Не должен он на чудовище это взирать, пусть только на озерную гладь и глядит, да так с ним и расправиться может.

Они перевели дыхание, переглянулись, и стали читать дальше.

– И не по земле оно ходит, и не по воздуху летает, а ползает на брюхе, да так, что не угонишься за ним.

– Что это за чертовщина такая? – удивленно спросила Кикимора.

Черти переглянулись удивленно, но все они видели, что все так и было там написано и обозначено, не убавить и не прибавить.

– Так все и есть, – подтвердила Кикимора, не первый раз я в книжку гляжу, но тебе видать чудо-юдо невиданное и достанется, дорогой мой. Уж читать то мы, поди, еще не разучились.

Еще поговорили они о том, что ждет их, и ушел Алешка совсем озадаченный, не знал он, что думать и что делать. И то сказать – всем нормальные Змеи достались, а ему-то за что напасть такая? Но Кикимора только передавала волю богов, ясно, что с нее спрос невелик.

Так и отправился он подавленный и несчастный, понимая, что сколько не старайся, все тут не по-людски у него складывалось.

Он даже поблагодарить Кики забыл, вот и старайся для такого, но она зла не держала долго, ее больше беспокоила та самая запись, в которой она так ничего толком понять и не могла, как ни старалась.

С тревогой оставалось ждать того часа, когда странное предсказание должно было осуществиться.

№№№№№

Но когда настал час его подвига и испытания и Тугарин перед ним появился, Алешка даже дыхание перевел, был он конечно огромным и страшным, ничего не скажешь, но уж с руками и ногами, и вовсе по земле ползать не собирался. Змей, конечно, ничего не скажешь, но не хуже и не лучше, чем у Добрыни. Правда, думать о предсказаниях было некогда, драться надо было, а вот если он жив останется да победит, тогда у Кики обязательно спросит, что же там такое в книге ее было.

Весть о схватке Алешкиной с Тугарином облетела всех, все они знали, что там такое происходило теперь.

Не могли не видеть этого и черти, те самые, которые вместе с Кикиморой в Книгу Судеб заглядывали:

– Иди сама взгляни, ничего нет в нем от того чудовища, которое мы ему предрекли.

Они прибежали к ней в растерянности, потому что разочаровались и боялись, что ответ держать придется за всем, что происходило вокруг.

Расстроилась и разозлилась Кикимора страшно, и стала она чертей трясти нещадно: – Это вы там мне дощечки подменили, интересно, где вы все это взяли, и кто Вас окаянных надоумил такую пакость устроить.

Молча переглядывались черти, словно они меньше, чем она сама пострадала.

И когда они опомнились, и стали здраво рассуждать, появился бес Федор, он знал и прежде о предсказании, и понимал, что сейчас они там перессорятся, и обвинять друг друга станут.

– Можешь ты скажешь, что это произошло, – обратились они к нему, зная, что не обойдутся без него.

Он смотрел на них насмешливо:

– Волхвы-предсказатели, вы тут Ягу поносили, и уверенны были, что она ничего не видит и не слышит, вот она вам и отомстила. Читали вы то, что там написано было, но кто вам сказал, что у Вас в руках книга была, а не фальшивка.

Ничего больше не сказал им Федор, но они и сами уже обо всем догадываться стали, конечно, Яга просто провела их, как детей малых, и кто сказал, что она не отомстит им жестоко?

Это они и сами уже понимали, и поняли, как плохи шутки с Ягой, но разве не догадывались они о том, еще в день предсказаний.

Кики ходила несколько дней несчастная и потерянная, она старалась не попадаться богатырю на глаза, и уж совсем не хотела встречаться с Ягой, та ей все прекрасно разъяснила и показала, лучше и не скажешь. Никогда не стоит идти против того, кто сильнее тебя, даже если он и кажется далеким и недосягаемым, и как только могла она подумать о том, что ничего с ней не случится?

Но сколько не избегала Кики встречи, не таким уж большим лес оказался, встретиться все-таки пришлось. Молча смотрела на нее Яга, и ждала, пока она сама признается во всем.

– Ты победила, пока, но так не всегда будет, – заверила ее Кикимора, она и на этот раз никак не могла унять свой пыл.

– А это мы еще посмотрим, – послышалось тихое, но очень твердое слово Яги в ответ.

Кики долго молчала, но потом все-таки решилась спросить:

– Скажи, Алешка так и будет страдать все время из-за того, что не туда пошел и не с теми был?

– Он не из-за этого страдать будет, а потому, что все время сам себя перехитрить хочет. И в этом ему никто не поможет.

Больше они о воине не говорили.

Великий хитрец

Рассказ Домового. Как Алешка попал в шкуру тура.

Домовой все чаще появлялся в заповедном лесу, и духи поняли, что произойти должно что-то очень важное. Он рассказывал о новостях, которые в мире людей происходили. И слушали его духи внимательно.

Такого у нас еще не бывало, явился не запылился из Ростова воин отважный, – начал рассказывать Домовой, и все духи приготовились слушать историю о том, как появился тур в мире их. Домовой мог поведать им то, чего из леса не особенно -то разглядишь.

– Он так мечом своим волшебным владеет? – спрашивал чертенок Игнат, которого оружие больше, чем других волновало.

– Про меч ничего не ведаю, – говорил Спиря, – а вот гусли-самогусли у него точно есть, да такие, что даже нашего князя буйного вмиг он может утихомирить да усмирить. Как появились они у него, сказать не могу, сам он намекал, да и другие говорили, что по дороге в Киев заглянул он к ведьме Маринке, с которой они развлекались так, что округа дрожала. Та уже с Добрыней потерпела поражение, но была уверенна в том, что Алешку точно получит. Получила, да не надолго, прихватил он гусли, да и смотался к князю самому Киевскому, сначала мы дивились тому, что Маринка приняла это так спокойно, а потом поняли, что просто она по-другому действовать решила и ничего никому прощать не собиралась.

А между тем Алешка, посмеиваясь над любовью и наивностью ведьмы, появился в княжеском дворце молодец – молодцом, нечего сказать. И так втерся в доверие к князю Алешка, что тот не мог и дня без него прожить, от себя отпускать не хотел, и мог Алешка все, что хошь у него выпросить, а ему немало нужно было.

Теперь, когда он вмиг ближе многих к князю оказался, никакая Маринка ему мила не была, и надо же такому случится, что в то самое время отправился Добрыня в путешествие дальнее. А Алешка тут и нарисовался, пострел везде поспел, и помня о легкой победе своей над ведьмой, о большем возмечтал он – жену и все добро Добрынино заполучить решил. И думал еще о том, что Настасья не так коварна была как Маринка, и уж если та молчит, то это тем паче ничего ему не скажет и не сделает. А из князя и вовсе веревки вил он в те дни. Но не подозревал Алешка, что доброму и духи помогают, а против злого да коварного весь мир вмиг настраивается. Кикимора наша услышала, как Алешка просил у князя, чтобы тот стал сватом, сначала только хихикала, пока не узнала, к кому он свататься собирается. А как только про Добрыню услыхала, тогда всех духов подняла, чтобы они отыскали Добрыню, да поскорее домой вернули. Пусть он по свету белому погуляет, – останавливал я ее, – ничего не случится, Настасья его любит больше жизни своей.

Но она была права, Кикимора наша недаром в Книги Судеб заглядывала, может, что и путала когда в спешке, но чаще всего правильно все там понимала, любви оказалось мало, когда против князя с Алешкой ей одной идти пришлось.

Она пока еще отговаривалась, твердила, что мужа любимого ждать станет, никто не сказал ей, что он мертв, но не было уверенности в голосе, и сразу видно было – качни немного и упадет подрубленное это дерево, так и жена Добрынина. А что-то качать-то Алешка научился, да и князь все время рядом с ним оставался, а он мог не только уговаривать и попугать хорошенько, если понадобится.

Но и Добрыня в такой опасной момент будто сквозь землю провалился, нигде сыскать его не могли, сколько не старались. И надо же так беспечно по миру шататься, когда все, что ты нажил, в один момент может рухнуть, да в Алешкиных руках оказаться.

Банник предупредил Кики нашу о сватовстве, и она с новой силой за дело принялась. Всех чертей она из болота поднимала и требовала, чтобы они отыскали Добрыню и на земле и под землей. Вот и к Маринке заглянула Кики, помня о том, что ведьма на Алешку обижена быть должна. Впрочем, тут палка о двух концах, на Добрыню-то она еще больше обижена была, но Оксана надеялась на то, что сможет уговорить да убедить ее, новая обида всегда сильнее старой, да и жениться Алешка собрался, как только от нее сбежал, а это немало. О чем там говорили они, трудно сказать, никто их не видел и не слышал, но ушла от ведьмы Кикимора довольная тем, что там происходило.

А Алешка решил в то время, что коли сейчас своего не добьется, то никогда больше ничего не получит, вот и рванулся с новой силой обольщать чужую жену.

Черти сбились с ног, или делали вид, что сбились, но нигде он ним не попадался.

Она пробралась к Настасье и увидела, как та рыдала, но поняла, что не такой уж стойкой жена Добрынина оказалась, как ей хотелось. И надо было бы поколотить ее хорошенько и глаза открыть на то, что на самом деле в мире происходит, но понимала Кики, что попусту все это, ничего она видеть и слышать не захочет. Тогда она бросилась к Яге и стала просить ее убедить Настасью в том, что он жив и невредим.

– Скажи ей, что ничего не сделалось с Добрыней, что вернется он к ней, и заживут они лучше прежнего.

– И не подумаю, – возмутилась Яга, – если она сама не верит в это, почему я ее убеждать должна? Вот и избавится он от предательницы.

И сколько ни говорила, ни просила Кики, ничего не помогало, Яга на этот раз такой упрямой ей показалось, что надо было что-то другое придумывать.

Она и прежде не терпела непостоянства женского. И любовалась на то, как Алешка уговаривал и уламывал ее. И убеждалась, как слаба и непостоянно любая из них, даже та, которая готова была убедить весь мир в том, что она любит воина.

А Алешка времени даром не терял, он понял, что для пущей уверенности и скорейшего решения дела нужны ему были живые свидетели того, что нет богатыря в живых и ждет она его напрасно. Но свидетели всегда находятся, а Алешке обморочить их большого труда не составляло. Вышел богатырь в чистое поле свистнул, гикнул, и сразу странники нашлись молодцеватые, которые за плату определенную будут бесконечно рассказывать вам, как встретили они воина уже умиравшего, как похоронили его и костер поминальный разожгли, чтобы душа его спокойно на небеса отправилась и покой обрела. Да так складно говорить станут, что и не хочешь, а поверишь разом.

Кики не видела, как он притащил к ней первых попавшихся странников, которые убедили Настасью в том, что он видел мертвым воина, и даже сами на костер положили.

Подпрыгнула Кики от наглости такой, одному затрещину дала, так, что от отшатнулся, но что она могла с ними сделать еще? И снова побежала к Яге Добрынина защитница

– Посмотри, что творится, -взбеленилась Кики, – и ты будешь терпеть это?

– И ты будешь, она хочет верить в это, вот и пусть верит, – говорила Яга, и так, что не смела Кики ей возражать.

– Все затеется и каждый получит свое, – размышляла Яга, когда она с котом осталась, а тот только глубокомысленно мурлыкал. Он не любил Добрыню, тот предпочитал собак, и рад был ему насолить.

Но Кикимора не могла успокоиться, накануне той проклятой свадьбы, когда Настасья на все согласна была, видели Кики во второй раз в доме Маринке, и та обещала ей помочь. Что уж от Кикиморы она взамен потребовала, как знать, но точно что-то та должна была ей дать, вряд ли так просто она на все согласилась бы. Но это уже дело темное. Только свадьба все-таки на следующий день состоялся. Торопился добрый молодец, хоть и похоронили они Добрыню, да неровен час, ожить в любой миг богатырь мог даже и без помощи Яги.

А потом все мы любовались на свадьбу, и маялись от бессилия собственного, от предательства страшного, на наших глазах вершилось оно. И невеста была хороша, хотя немного смущена, но больше всех доволен этим князь нал Владимир, для Алешки он готов был на любую подлость пойти, а может, тот убедил его в том, что Добрыня мертв, хитрецу сделать это было не так трудно.

Только одна заминка вышла, когда во всей красе появилась ведьма Маринка и заявила о том, что женат уже Алешка.

– И как можешь ты во второй раз за свадебный стол садиться, – упрекала она его, когда сам меня три раза вокруг Ракитова куста обвел и женой своей назвал.

– Не было ничего, – нагло заявил он, – я видел тебя на гулянке однажды, но даже подходить тогда к тебе не стал и ты смеешь меня винить в чем-то, да мало ли девиц там бывает разных, что мне на всех жениться прикажешь.

И пьяный князь ему поддакивал, забыв о том, как плохи могут быть шутки с ведьмой. Но такими они себя богатырями чуяли, что никакая ведьма им больше не страшна была. И напрасно, Маринка много чего могла всегда, и если до сих пор воина не трогала, то только выжидала удобного случая.

Сверкнули глазищи ее, развернулась она, заставив Настасью разрыдаться, не могла она больше терпеть всего, что вокруг творилось, да куда бедной и беззащитной вдове деваться было? Она не могла знать, что это еще не конец, беды ее только начинаются все.

Но черт Егор смог разыскать Добрыню к тому времени, и тот появился на пороге, как раз когда свадьба была в разгаре.

Он столкнулся с Маринкой на пороге, она как раз со свадьбы уходила, отказавшись пить за здоровье молодых.

– Я своего сбежавшего муженька нашла уже, теперь ты полюбуйся на женушку свою, хороши они, ничего не скажешь.

И такая ярость в глазах ведьмы появилась, что понимал Добрыня, она отомстила им обоим, и она должна была на него взглянуть, чтобы убедиться в том, что он остался покинутым и несчастным.

Добрыня понимал, что поступил в свое время с ведьмой скверно, не должно было такого случиться. Да что теперь говорить о том, что делать, надо ему было в глаза своей жены взглянуть, и на того, кто в дружбе клялся еще недавно, и на пиру с ним оставался рядом. С такими друзьями и врагов никаких не надо.

Но Добрыня решил просто не замечать его, не видеть в упор, что еще мог он сделать для этого, только протии мимо.

Настасья рыдала и просила просить ее, но он понимал, что не сможет этого сделать, как бы не хотел, потому только усмехнулся приблизившись к князю, опрокинул чашу, которую кто-то поспешно ему передал, и отправился прочь.

Гости так и смотрели на него с открытыми ртами, но никто не видел, как исчез Алешка. Рыдала и просила о прощении мужа своего неверная жена, он ее простил, но жить с ней не стал.

Протрезвел князь на следующий день, но с больной головой все еще оставался.

Сколько не искали слуги его верные Алешку, но найти его не могли, да что князь, и черти сбились с ног, но все напрасно, только стали говорить, что бродит около леса заповедного тур огромный, и жалобно так мычит.

Духи удивленно оглянулись по сторонам, они и сами заметили те перемены, которые рядом творится стали, много тут чего интересного происходило.

– Но если он так хитер, как мог не поверить он в то, что все рано или поздно кончается, и Чернобог о таком никак не забудет, можно не надеяться.

– А на всякого хитреца довольно простоты, – закончил свой рассказ Домовой, и все сидели молча, да и что было сказать еще.

Как Алеша Попович Тугарина извел

– Оглянись, – прохрипит богатырь в тишине.

И Тугарин послушен внезапно.

Чародей вызывает то дождь, а то снег,

И победой гордится он знатной.

Нынче пожаловал в княжеский дворец гость непрошенный – Тугарин.

Огромный – преогромный, голодный-преголодный.

Долго он скитался после того, как запретил ему Велес среди людей появляться. Больно много он разрушений с собой приносил. Кого топтал, кого ранил да калечил.

Но Тугарин согласился не появляться, не топтать все на своем пути, только если князь Владимир будет ему еду исправно присылать.

– Голодным я быть не могу, есть хочется, а он хочет покой, пусть кормит.

Правда ни князь, ни сам Велес так и не поняли, за что ему такая честь выпала, но оба были разумны, решили из двух зол выбрать меньшее – кормить Тугарина.

Он присмирел на время, пока сытый был. А тут что-то случилось. То ли Соловей разбойник украл еду его по дороге, то ли еще кто. Воровали -то у нас всегда, иногда с риском для жизни своей. Голодным Тугарин оказался, вот и пожаловал прямо в княжеский дворец, и аккурат к обеду поспел.

Князь перепугался страшно. Богатырей зовет, не дозовется. Как раз накануне он успокоился, да переругался со всеми с кем мог, и отправил кого к Лешему, кого в погреб, а кого в дальний дозор с глаз долой из сердца вон.

Да видать слишком сглупил, только поздно было после разгона такого кулаками махать.

Тугарин глазищами своим сверкает. Аж искры из них сыпятся. Съел все, что к пиру княжескому было приготовлено. И еще просит, так лаково, но очень страшно при этом становилось князю. Казалось, что он и его съест. Князь хотел ему намекнуть, что есть еще женщины и куры, а поэт говорил, что они самые вкусные. Но язык окаменел во рту и ничего он сказать от переживаний и потрясений таких не мог.

И это бы ладно. Князю один раз и поголодать можно, если бы это только одним вечером обошлось.

Но ведь он уходить -то особенно не собирался.

Приуныл князь, заплакал он, да и стал думать, как ему Тугарина прокормить. А тот уже раскомандовался. И все ему не так, и все не этак. На него не угодишь. Слуги с ног сбивались, лбами сталкивались, а Тугарин то свистит по Соловьиному, то ревет по звериному. Гость непрошенный одним словом, потому особенно наглый.

Когда появился Алешка, обливаясь слезами, и не заметил его князь. А богатырь понял, что принесло его в неподходящий миг. Да что тут поделать, бегать он от Тугарина не собирался. Герой все-таки. Да и один он остался. Настал и его черед показать себя во всей красе. Знал, что Тугарин у него на Роду написан был. Только как с ним справиться. Еще не поздно было повернуть да бежать. Но удержался.

Наоборот, к нему отправился.

– Наелся? – спросил Алешка небрежно, словно и не Тугарин, а сын непутевый перед ним сидел.

– И что ты предлагаешь? – спросил его Тугарин.

– Может, удаль свою покажешь? – и предложил Алеша.

– Тебе что ли? – недоверчиво спросил гость

– А хоть и мне, – отвечал Алеша и плечи расправил для храбрости. Он бы от медовухи не отказался, да давно ее всю Тугарин выпил, даже воды нигде уже не видно было. Вот и пришлось только плечи распавить.

Слово за слово, вытащил из дворца Тугарина Алеша, да на поляну повел его. А сам и не знает, как с ним справиться. Каким мечом, какой булавой можно бить его.

Оглянулся Алешка, чтобы дерево какое подходящее вырвать, да уж тогда и наступать.

Он понимал, что потом перед Лешим ответ держать придется. Но может, простит, если он живым останется.. И дерево подсмотрел. Только повернулся к Тугарину, а того нет. Как сквозь землю провалился. И ни писку, ни визгу никакого. Был Тугарин, и нет его. А тот и провалился.

Угодил он с овраг громадный. Его Соловей для путника какого подготовил. Так решил, что конный даже с конем может упасть и не выбраться. Вот Тугарин упал, не глядя. Под ноги-то он вообще особенно не глядел. А коварства такого не ожидал от тех, к кому в гости явился, не запылился.

– Ты куда Тугарина загнал, – бросился на Алешу Соловей. Он с кроны дерева следил за всем, что вокруг делается. А как они приблизились и вовсе насторожился.

Когда Тугарин в овраг угодил, он испугался немного. Тот на него и обрушится, когда выберется. Вот и решил Алешу виноватым сделать.

А он и не отпирается. Подвиг, так подвиг.

– В яму и загнал, я даром ее копал для него всю ночь, – громко, чтобы все слышали, Алешка бросил Соловью.

Тут и Соловей уж удивился. Вроде как копал-то он вместе с чертями. А куда денешься, сам начинал оправдываться. Теперь уже на попятную и не пойдешь.

Но потом остановились они перед ямой той. Да стали решать, что с Тугариным делать. А он, как только понял, что не выберется, приуныл, голоса не подавал. Проголодался сразу. Но понял, что еды не скоро дождется. Как бы совсем с голода не помереть. Тут много не покапризничаешь. Вот и решил Тугарин силы беречь. Медведь в берлоге всю зиму лежит без еды и ничего. Но от мыслей таких совсем грустно ему стало. Даже одинокая слеза по щеке его скатилась и на ладонь упала.

Пролетал мимо Горыныч. Увидел, что Соловей с Алешей спорят о чем, то, да и решил им мудрый совет дать. Пять голов все-таки лучше, чем две.

Но он -то им и был нужен. Заставили его оттащить Тугарина подальше в горы, чтобы духу его на русской земле не было.

– Один не дотащу, – отвечал Горыныч, – уроню где, он опять вернется. А уж тогда пощады не ждите, голодный и злой Тугарин, это ужас просто.

Тогда послали они Вилу за Огненный змеем. Она и привела его.

Подхватили они братца своего старшего, да и потащили прочь. Далеко унесли, отсюда не видать.

Алеша вернулся в княжеским дворец победителем. И прежде любил его князь Владимир больше многих, а теперь и подавно.

А победителей не судят. Что ты и как делал не так важно. Главное – победа. А она была на лицо. Тугариным больше нигде и не пахло.

Вот и стал Алеша наш называться героем, не пролившим крови. Это даже Лешему и Велесу понравилось.

Не любили они, когда кровь проливалась, пусть и чудовищ. Кровь все равно остается красной. За нее все равно платить придется тому же герою и всем, кто кровопролитие допустил.

А так на этот раз, и Тугарин цел, и князь доволен, разве это не самое главное?

Это потом все хотелось бить да крушить, а тогда бескровные схватки ценились очень.

А герой все равно останется героем. Недаром именно Алеша от Велеса и вел свой род. А Бог всего живого тем и отличался от младшего своего брата Перуна, что мир, а не война было главным для него.

Так вот Алеша своим подвигом и вошел в наши Летописи Лукоморья. Другие богатыри не могли такими вот подвигами похвастаться, а жаль.