Плач Ярославны. Дочери Руси

Глава 11 Дева- обида

Хотя не многие решились заговорить о княжеских делах, но самые любопытные из свиты и слуг видели, что девица вылетела из покоев самым неудачным способом.

Многие не скрывали своей радости – слишком она обнаглела в последнее время, чувствовала себя тут хозяйкой, а ей давным-давно пора было убраться и забыть об этом мире.

Многие говорили, что теперь меньше найдется охотниц провести с князем ночку, стать новой княгиней. Одно дело переживать капризы и ярость князя за закрытой дверью, совсем другое, на глазах у всех быть отвергнутой, может быть на миру и смерть красна, но вот продолжать жить с ними рядом совсем не хочется.

Она в тот же день куда-то бесследно исчезла, но это уже никого не волновало. Приказал ли с ней расправиться князь или она сама унесла ноги, кто его знает. Ее не стало и это должно послужить уроком для других.

Если кто-то из-за этого и переживал, так это княжна. Она страшно опечалилась, хотя любила женщину меньше всех и знала, сколько горя она причинила. Но то, что ее ненаглядный отец так обошелся с этой девицей, вот что не могла она спокойно перенести.

Только ни одна живая душа о том не узнала от нее, она не проронила ни звука в те странные дни. Ей приходилось оставаться между двумя огнями и как-то еще жить, не тужить.

И произошло чудо. Перед нею в рассветный час появилась Дева-обида – птица с женским лицом.

Сначала княжна не могла понять, как та в ее комнате оказалась, а потом вспомнила, как на закате стояла перед раскрытым окном, да и забыла его потом закрыть

Да так ли важно, как она тут появилась, главное – зачем, к чему она опустилась с небес сюда на мягкий ковер, что ей поведать собирается.

– Мне ведомо, – приятным голосом говорила та, – что много обид ты выносишь. Но богов наших ты узрела верно, вот и забудутся скоро все огорчения, много любви и благ получишь ты за веру и преданность. Это будет не сребро да злато, а нечто более значительное.

– Тяжко без любви жить на свете, радости нет никакой, а в сердце моем любви и того меньше, а об отце я и не говорю, вчера мне показалось, что он переменился, а он снова лютует-.

Мне ведомо это. Только дети нередко на отцов своих не похожи, а любовь ты дождешься большую и светлую, одну на всю жизнь. Помнишь, какая у Елизаветы была, а может еще сильнее и прекраснее, как знать, хотя и вынести тебе больше придется.

– Если будет любовь, я на любые муки согласна, – говорила Ефросинья.

Птица только кивнула в ответ, она уже собиралась взмахнуть крыльями и улететь прочь, но что-то ее удержало на месте.

– Века пройдут, а княжеское слово, к тебе обращенное останется, будут они читать и дивиться, как любили вы с князем друг друга.

Птице стало жаль маленькую девочку, желавшей получить большую и вечную любовь, словно в этом мире есть что-то вечное. Но князь Ярослав был слишком суров, чтобы помочь ей в этом.

Птица сказала все, что хотела, и унеслась с легким сердцем. Княжна задумалась, как важна любовь для жизни.

Пахать ли землю и быть в ладу с собой или властелином слыть, но в ярости разрушить все, что создавалось вокруг, людей пугать и унижать – а значит и себя самого не слишком любить.

Перед ней образовался белый туман, а из него шагнула прекрасная женщина, имени которой она вспомнить не могла, но знала, что они уже встречались и беседовали.

– По-разному бывает, – улыбнулась она присаживаясь на сундук рядом, – и пахарь может быть вечно недоволен тем, что он делает, а князь счастлив и спокоен, только редко такое случается, у пахаря вдруг душа князя, а у князя – пахаря появляется, мечутся они меж двумя мирами, никуда пристать не могут, и все, за что бы не взялись валится у них из рук.

– Но мой отец был рожден князем, – говорила девочка, заступаясь за Ярослава, с небес мне казалось, что он лучший из князей.

– С небес нам все другим кажется. Он лучше многих, только времена жуткие наступили, да и забот у него столько, что и пятеро других не сладят, не обижайся сильно на него. Но тебе и самой это ведомо.

С этими словами Лада и пропала, словно ее и не было вовсе.

Но только после ее исчезновения и назвала ее Фро по имени. Она просила о том, чтобы появился бес, а пришла Лада. Наверное, им там лучше знать, кто нужен маленькой девочке, оказавшейся в чужом мире.

– А как же другие, те, которым не дано с богами общаться? Некоторые даже не верят в то, что они существуют.

Ей стало жаль несчастных людей, они не виноваты в том, что когда-то Владимиру вздумалось чужого мертвого бога к ним привести, уничтожить их собственных, родных богов.

Она вспомнила о своем кратком пребывании в Свароге, в первый раз с тех пор, как вернулась на землю, вспомнила и поняла, что его там не было, Пекло он себе точно обеспечил, несчастный.

№№№№№№№№№

Этот день был особенным, он запомнился навсегда не только княжне, но и Ярослав в Свароге немного успокоился.

До сих пор князю казалось, что на земле все происходит ужас как плохо, что девочку его просто бросили на произвол судьбы, никто не собирается ее поддержать.

С того утра все изменилось, Лада первой шагнула туда, все налаживалось.

– Она знает, что мы остаемся с нею, она удержится в том жутком мире, она не даст ему над собой измываться.

Ярослав боялся взглянуть на себя в земной жизни, хотя бес мог ему все показать, теперь ему казалось, что он ничем не лучше Галицкого князя, носящего его имя. То, что подданные льстили ему, мало что меняет, ведь если бы он был на самом деле хорош и мудр, то не пришлось бы всего этого видеть. Но он убеждал себя в том, что все наладится.

Ему хотелось только одного, чтобы бес был рядом с ней во всех ее делах и стремлениях, лучшего помощника не найти, он убедился в этом еще тогда. Пусть она почувствует себя королевой. Она уже звала его, и Мефи должен там появиться.

Но выловить его в Свароге оказалось делом непростым. Хотя бес и думал, что вряд ли от князя скроется, но пока прятался умело

Глава 12 Проделки Беса

Тем временем, когда бес решил появиться в Сварге и поговорить с князьями, Ярослав Мудрый давно его поджидал и терял терпение. После стольких лет покоя и бессобытийности он так яростно взялся за дело, и так часто стал выходить из себя, что и бесу должно было не поздоровиться.

– Что ты от меня хочешь, – вопил он, почуяв настроение князя, – вот и загляни к ним на часок, знал бы, что так встретят – совсем бы не появлялся тут никогда в жизни своей.

Он лягался, копытами размахивая, и плевался, но из цепких рук Ярослава вырваться не мог, а потому испытывал неописуемую досаду.

Князь знал, что, начиная так переговоры, он вряд ли что-то от него добьется, но ему ясно было и другое, стоит его выпустить, и след его простыл бы в тот же миг, а потом еще дольше ждать придется. Он решил обмануть оглушенного княжеской наглостью беса, и ослабил хватку лапы его, но незаметно прижал ногой хвост. И произошло самое невероятное. Когда бес решил, что тот образумился и решил выпустить его из грубых своих объятий, он рванулся изо всех сил, но адская боль скрутила его. Ему показалось, что хвост его вырвался с корнем, и он навсегда останется без хвоста таким же уродом, как и все люди. И только обнаружив через минуту, что хвост на месте, он просто не может с места сдвинуться, бес немного успокоился и присмирел, и решил не повторять своей бесполезной, безрассудной попытки освободиться.

Именно этого князя в насмешку когда-то прозвали Мудрым, но с ним нельзя было вести себя так, как с остальными.

– Что тебе нужно от меня, тиран и злодей, – взвыл бес.

Но это скорее была игра на публику, и князь, почувствовав это, усмехнулся. Все должны были почувствовать, как он раздавлен и обижен, и за что должен будет поплатиться Ярослав. А в то, что это случится, никто не сомневался. Наверняка обиды и унижения своего он ему не простит.

– Я спросить тебя хотел, – заговорил Ярослав, но бес не дал ему продолжить.

– Спросить? – грубо перебил он князя, – ради этого тебе надо было отрывать мой единственный хвост, будто у меня, как у Змея другой вырастить можно.

– Ничего с тобой не случилось, не паникуй, – благодушно усмехнулся князь Олег, с интересом наблюдавший за происходящим, – мы без тебя соскучились все, но может вопить перестанешь?

– Перестану, и появляться тут перестану, – орал бес как можно громче, – если вы все не дадите мне клятву, что такое было в последний раз.

– Клятву тебе только Ярослав дать должен, – мы обращались с тобой вежливо вопреки всему, что ты с нами творил, – вставил свое веское слово Рюрик, – а без нас тебе также скучно станет, как и нам без тебя.

Наверное, если бы понадобилось, он смог бы примирить даже Одина с Локи, а это был свой родной бес, которого они все знали, как облупленного. Бес немного притих, не орал больше, но ворчать продолжал:

– Вот и пользуйтесь моими слабостями, да любой другой за версту бы ваш Сварг оббегал, чтобы не натерпеться таких издевательств, собрали мы вас тут на свою голову. А я, как дурак последний все еще тут остаюсь, да с вами вожусь.

– Не сердись на него, – вступился за сына Святослав, – он переживает из-за Елизаветы, а ты ей на самом деле мало внимания уделяешь.

– А кто сказал вам, что я с вашей королевой возиться должен с самого ее младенчества? Я занимался самым важным делом и спасал Игоря. Если с ним что-то случится в самом начале, то всем вашим мудрейшим затеям конец придет. Я не говорю, что девица ваша ненаглядная без любимого останется, и закончится, не начавшись, самый яркий Елизаветин роман, но и всем остальным князькам вашим жить так скучно станет. Даже Кончака забудут еще до смерти его. По всему ясно, что первое дело – Игоря спасать, а потом с девицами возиться, – заявил он, подчеркивая многозначительно, что только ему одному ведомо, кто и как поступить должен.

– Мне надо бы заглянуть к троице нашей подрастающей, вы со своей княгиней обо всем на свете позабыли, а я должен все помнить. Тут такое намечается, что черт ногу сломит.

При этих словах он гордо выпятил грудь вперед._

– Пора и вам разобраться, кто с кем и против кого идти должен. Когда заварушка между князьями начнется, и вовсе ничего понять нельзя будет.

С этими словами он закончил свою речь и готов был бежать прочь, если бы был свободен, конечно. Но князья окружали его плотной стеной.

Конечно, чтобы сбежать от них, он мог бы и не такую стену одолеть, подпрыгнув повыше и приземлившись подальше. Но, коли они так нуждались в его обществе, он не стал прибегать к своим хитростям, решив побыть еще немного рядом с ними. Он понимал, что они добиваются от него каких-то пояснений, и прикидывал, как бы им более кратко, и более понятно все рассказать.

– Там начинается заварушка, – медленно говорил он, – и заварушка немалая. Рюрик хочет властвовать и быть на виду, но ни того и ни другого ему не дано, Роман собирается Галич к своим рукам прибрать, но понимает, что без Рюрика и Всеволода ему не обойтись, но с ними надо быть всегда начеку. Всеволод хочет этим миром владеть, но так, чтобы об этом никто не догадывался, вот ему и понадобились властолюбие и позерство Рюрика и отвага Романа. Но как при этом сохранить собственную независимость? Трудно ему будет и того и другого в узде держать, а при этом еще и в тени оставаться. Но ведь и Игорь не дремлет, хотя он совсем один и обижен всеми. Прав на стол у него больше, чем у них у всех вместе взятых. Вот и объединились они все против одного.

Князьям было понятно, на чьей стороне на этот раз бес. Но ясно было и другое, Игорю, даже вместе с бесом против этой троицы, каждый из которых коварен и страшен по – своему, идти не стоит. Но если они все в союзе одном, что тогда приключиться может – даже подумать страшно. Понятно было и другое – бес ведет свою игру. Они-то все знали, что он может играть и против всех. Значит, у Игоря в один миг и четвертый противник проявится, может, а это уже перебор. А при всем при этом, какое ему дело пока до Елизаветы, которая теперь имя Евфросинии получила.

– Моей девочке еще долго в одиночестве оставаться придется, – тяжело вздохнул Ярослав. Он хорошо понимал, что сейчас происходит на славянских землях, какие трудные времена им всем еще пережить придется.

– Игоря я воспитывал язычником, – пояснил между тем бес, – кроме того, что он не худший из князей, он еще и ваш воин. Именно для него Ефросинья и предназначается. Осталось только уладить кое-что с отцом ее Ярославом, которого они прозвали Осмомыслом. Вряд ли он отдаст свое единственное и обожаемое дитя такому ненадежному князю, как Игорь, ведь и беглая его женушка у них там скрывается, а это оскорбило бы и кого-то менее честолюбивого.

Эти слова были последними в бесовской речи. И у них не возникало вопросов.

Бес оглянулся на свой хвост, на котором пока еще не стояла ни одна нога. Он прижал его к туловищу, оглянувшись на них. С этого дня он хорошо усвоил, что в Сварге хвост распускать нельзя. Забыв о страхе смерти, князья совсем обнаглели, и от них даже ему можно разных пакостей ждать. И хотя первым специалистом по пакостям был он сам, но тем более обидно было допускать по отношению к себе что-то подобное, такое бесчинство страшное

Глава 13 В Замке Игоря

Тем временем опальный князь Игорь, о котором так живо говорили все там, наверху, на небесах, не терял веры только потому, что бес внушил ему, что у него особая роль в этом мире. Он несколько вечеров рассказывал историю о воинах старых богов, упор делал на Добрыню, которого святоши в отместку нарекли Крестителем Новгорода. А ведь в реальности все было как раз наоборот. Добрыня до последнего стоял за Перуна и Велеса, передал свое дело сыновьям.

После этого он и открыл Игорю величайшую тайну, что миссия эта теперь на него возложена, и останется с ним до самого его ухода.

Пусть они беснуются и со святошами гуляют, пусть храмы высоченные строят, но старый мир жив и невредим до тех пор, пока люди со своими богами не простились и не осиротели окончательно.

Вот и останутся всегда дюжина воинов, которые будут им служить верой и правдой. А пока ты жив, и мир твой будет невредим, но если кто-то из вас спасует, уйдет, тогда и рухнет мир, ничего от него не останется больше.

Тогда великая тьма на мир падет и некому будет с этой тьмой бороться.

Бес и сам поражался своему красноречию, когда перевел дух. Но после этих рассказов он был убежден, что за воинов можно не бояться. Игорь все исполнит, как до него исполняли и Добрыня и Вольга.

Он сам должен был и невесту себе выбрать. Но чтобы воин долго не мучился, бес и намекнул ему, что глядеть надо в сторону Галича. Словно в сказке царевич стрелу бросил да и решил махом свою судьбу.

Игорь подчинился, задумался серьезно он обо всем, только когда бес исчез, но тогда уже было поздно что-то менять.

Он не знал, как ему сладить с грозным Галицким князем, который никогда не был ни родственником, ни другом его, наоборот, у него были какие-то счеты с князем Андреем и Юрием, пригревшими его когда-то, а потому вольно или невольно он был записан во враги.

Трудно даже представить какой зять такому князю, как Ярослав нужен.

Бесу князь Игорь верил, только не знал, как сможет исполнить обещанное.

Говорили, что княжна Галицкая не только прекрасна, но и разумна, вероятно, с таким отцом девица несчастна. Но вот как ему действовать – в этом никак не мог определиться князь Игорь.

Он надеялся, что бес ему подскажет и поможет действовать заодно. Игорь гордился той ролью, которая ему была отведена в этом странном мире. Но как трудно будет выполнить все, что они от него требуют. Ведь еще в детстве он убедился в том, что даже выжить, удержаться в этом мире не так просто, а стать воином старых богов, от которых твои братья отворачиваются ни одно столетие, стать против могущественных князей – вот это невероятно сложно, даже пагубно.

Но с юношеским задором он решился взяться за дело, зная, что даже отдав свою дочь ему (что само было невероятно) Ярослав станет ему помогать, было невозможно. Но он надеялся на поддержку со стороны Галича, хотя и надеяться-то было не на что.

Но человек так устроен, что в самых безнадежных ситуациях он верит в невозможное, а потом теряется и мается от сомнений.

Но Игорь выжил в те морозные дни, теперь на многое рассчитывать может, и это было приятно.

Он помнил и другие слова беса:

– Хотя я считаю, что любовь никакого значения не имеет и роли никакой не играет, но люди всегда думали иначе. Для них она была важна. И если взглянуть на всех, кто до тебя по этой земле ступал, то становится ясно, что только те, у кого в жизни она была, лишь они способны на большие дела, на память в потомках.

Глупо думать, что сражения, схватки борьба за великий стол будут для потомков значить так много, как для них самих – они быстро забудут имена, в летописях все переиначат, и никакая боевая слава ничего, кроме могил не оставит после себя. А правых от виноватых не отличить. Да никто и отличать не станет. Только любовь может победить смерть, воскресить тех, кто ею наслаждался когда-то. Так люди устроены, такими они всегда были и останутся. Плохое быстро забывается, хорошее помнится долго, может потому, что его было слишком мало в мире. Что бы ни происходило, но за победами идут поражения, а за поражениями – победы. Но любовь всегда должна быть рядом.

Он сомневался в том, что бес говорил правду, а не издевался над ними. Игорь не смотрел ни на одну девицу и прослыл среди них почти женоненавистником. И всем хотелось увидеть ту, пред которой князь склонит колено, конечно, если она вообще появится в мире.

Говорят, князь ходил к старику-волхву, который жил поблизости. Но никто не знал, о чем они говорили, что там вообще происходило.

№№№№№№№№

Князь Игорь и на самом деле удивил волхва немало. Он сказал, что ему известно все из грядущего, и все ясно о победах и поражениях.

– Зачем же ты явился ко мне? – удивленно спросил старик.

Он даже не показал, что ему все известно, и княжеские помыслы тоже. Но вопрос возник сам собой.

– Я хочу о другом узнать. О чем смертные уже не могут помнить.

– И что это такое?

Не знал ли он, чего хочет князь или просто заставлял Игоря произнести все это, кто знает.

– Я хочу узнать о Гаральде и Елизавете, об их любви.

Старик был смущен, удивлен не на шутку. Он ожидал чего угодно, но не этого. Однако он ничего не сказал

– Тебе ничего не ведомо о том? – с грустью в голосе спросил князь.

Старик молчал долго, потом отозвался:

– Ведомо-то ведомо, только полагать не мог, что через столько лет кто-то спросит о том. Когда я был юнцом, их уже не было на свете, но легенда эта передалась из уст в уста, а услышанное в детстве всегда запоминается надолго, хорошо помню, будто вчера все было.

И он стал рассказывать так ярко и вдохновенно, что Игорь представил себе двор князя Ярослава и дочерей его, и воинов – скандинавов, бежавших со своих земель от врагов своих к князю Ярославу, чтобы послужить ему, а потом вернуться в свой мир и вернуть то, что у них отняли.

Он рассказывал о ладьях, на которых плавали они, о норвежском принце, скрывавшемся в обличии обычного воина. И начал говорить волхв о его огромной любви к княжне Елизавете, даже саги в ее честь вспомнил, и показал, как они звучали.

Потом, когда замолчал, он сам подивился, что помнит слова этой саги, а там говорилось о том, что дочь Ярослава не любит храброго воина, хотя он прошел все земли и все завоевал для нее. А потом рассказывал о возвращении Гаральда в Киев-град, о завоеванном богатстве, брошенном к ногам князя Ярослава, да так велико было оно, что сам князь уже казался бедняком немощным рядом с таким зятем. Старик заговорил о пышной свадьбе,, о путешествии на ладьях, туда, откуда когда-то изгнан был Гаральд, о королевстве, которое он бросил к ногам Елизаветы, о разлуках и встречах, о славе королевы, облетевшей весь мир, о гибели короля в последней битве.

– Эта любовь была вечной, и там, на небесах, они остались навсегда рядом, встретились, чтобы никогда уже не расставаться.

Какой же красивой была эта история. Как она запала в душу князя Игоря. Он не сомневался, что запомнит ее навсегда и потом своим детям и внукам расскажет..

Глава 14 Сон Ярославны

Тот, о ком много говорят и думают даже незнакомы люди, понимает это и чувствует.

Княжна в тот день поняла, что в мире есть люди, о которых она не подозревает пока, но которые о ней говорят. Иначе, отчего бы она вздыхала, и краснели ее щеки? Нет, она чувствовала смятение и волнение. Ей это было по душе. Помыслы эти, от кого бы они ни исходили, казались приятными и вовсе не были крамольными.

В те дни Ярославна взрослела не по дням, а по часам, иначе смотрела на мир.

Когда она вошла в гридню к отцу и взглянула на вельмож, там собравшихся, то почувствовала, что она часть этого мира.

Но она видела, как юны и настойчивы были одни из бояр, как отрешены и устали другие, мимо многих взгляд ее скользил с равнодушием.

Так странно переменилось все в душе, когда в толпе она видела уже самых разные людей.

Но подумала Фро и о том, что скоро среди них появится ее жених, и она должна будет заключить с ним союз, отправиться в его королевство, потому что отец не позволит ей выйти замуж за одного из этих людей.

Ее судьба была полностью в руках отца, с этим даже спорить бесполезно.

Все просто решалось для девицы, которая родилась в хижине, для дочери вельможи, она останется рядом со своим отцом, в этом граде, скорее всего, княжне же надо было собирать вещи и куда-то из родного града отправляться, в мир снегов и льдов, или забытый всеми мир франков, это уж как получится.

Может быть, как и ее мать, она приедет из Киева в какой-нибудь Новгород, чтобы там исчезнуть бесследно.

Княжна передернула плечами, вспомнив, как это было с княгиней Ольгой.

В общем, эти размышления радости ей не прибавили ни грамма.

Мысли о том, что она должна стать пленницей или умереть, особенно сильно задели ее самолюбие.

Но Фро невольно посмотрела на отца.

Князь Ярослав был невероятно красив, не один из бояр не мог с ним сравниться, хотя обаяние его и казалось зловещим, но отвести взор было очень трудно.

Каково же было удивление Ярославны, когда ее печальные мысли быстро улетучились.

Она особенно любила, когда ее называли по имени отца Ярославной, она была его дочкой. А мать, может быть ей лучше там, где она сейчас находится.

Нет, она не собиралась менять имя отца на имя мужа, каким бы громким оно не было. Ей хотелось оставаться дочерью Ярослава, а не женой какого-нибудь Святослава или Романа.

Почему вообще мужчины всегда сами по себе, а женщины должны к ним примыкать и спокойно сносить все, что они творят?

Но как быть ей, оставаться такой же как и все, или стать в этом мире чем-то большим, чем жена князя, который проиграет во всем (в том не было сомнения) даже ее отцу.

№№№№№№

Горести и радости тех дней стали врываться и в сны Фро.

Сны волновали ее, никак не оставляли в покое. Порой они повторялись.

Всадник, прекрасный всадник в багряном плаще на темном коне. Он мчался к ней навстречу. Когда она замирала в ожидании, то казалось, что он налетит на нее, собьет ее с места, тогда она отстранялась куда-то в сторону, и он летел мимо, едва коснувшись ее руки. Но в этих снах княжна понимала, что он не может причинить ей зла. Он растворялся где-то, а она чувствовала, что потеряла дорогу, заблудилась и никак не может вернуться домой.

Навстречу вышел Леший, и она просила проводить ее домой, вывести хотя бы к заповедному лесу. Но он вел княжну совсем в другое место. Там было болото, и она покачивалась на кочках, и никак не могла выйти домой.

Когда она спрашивала у кого-то, куда же она зашла, ей говорили, что Киев рядом, и что все дорогу ведут туда.

Фро обрадовалась, что вышла хоть куда-то, и, забыв об усталости, устремилась туда, но нашла только развалины, и дым от пожара поднимался в небеса.

И в Софии – единственном уцелевшем храме, она искала могилу отца, но не находила ее. Ее там не было больше.

Появилась какая-то старуха, говорила, что басурмане окаянные тут камня на камне не оставили. Но ведь она помнила, где он был похоронен.

Она искала и никак не могла найти того камня, под которым покоился ее отец.

В реальности же княжна бродила по своем Галичу и понимала, что ей совсем не хочется его покидать.

Город был великолепен. И только тревоги не оставляли ее. Почему она ищет могилу отца в Киеве, если ее там не может быть?

Но волновал ее даже не этот странный сон, который снова повторился ночью. На развалинах на этот раз возникла мать. Она в каком-то белом одеянии шла к ней навстречу, тянула к ней руки, что-то говорила. Но ни одного слова не услышала и не поняла княжна из того, что было сказано.

– Матушка, ты мертва, и я не слышу тебя, – шептала она во сне

– Нет, дитя мое, – все ложь, все обман твоего отца, он меня живую похоронил. Но смерти нет, нам только кажется, что мы умираем, но ничто не исчезает, жизнь продолжается.

– Мы еще увидимся? – спросила она

– Мы встретимся, ничего не бойся.

И она растаяла в воздухе, как это часто бывает во сне.

Как знать, может смерти и нет вовсе, нам только кажется, что мы умираем.

После случая с грозой, Фро почти не ходила в заповедный лес, убедившись, что мир полон опасностей. Но вспоминала она о лесе постоянно. И все время мечтала снова там оказаться.

Разве не там она должна была встретиться со всадником? И в реальности она не станет от него убегать. Тогда тайное и станет для нее явным.

Когда во сне ее всадник появился в третий раз, княжна очень хотела запомнить его лицо, но так и не запомнила. Она только знала, что он молод и прекрасен.