Тайна старинного зеркала. Фантастическая повесть в четырех книгах

– Заходите, – сказала Валя, когда они распрощались с Николаем.

– Еще увидимся, – мигнул ему Николай.

– Ага, – ответил Виктор, неся в свою квартиру свой шарообразный живот. Жизнь снова была прекрасна. Все, что ему не хватало, это участие, собственная значимость и общение, теперь у него были. Он был уверен, что теперь у него есть люди, которые скрасят его одиночество, хотя бы иногда.

– А что, можно к себе в гости звать, на дни рождения ходить, телевизор вместе смотреть. И не обязательно каждый день. Главное, знать, что за стеной друзья, которые могут придти к тебе в любую минуту, – думал он, засыпая.

– Нормальный мужик, – сказал Николай, улыбаясь, когда проводил Виктора. – Есть с кем спорт посмотреть. А то тебе все кино нужно. Вот теперь тебе мешаться не буду. Как что, к соседу. Отличненько! Хорошо, что наш ровесник, а то, бабульку, какую-нибудь, подселить могли, или алкалоида. А Витек, то, что надо! Нужно его на следующей недельке в лес за грибами захватить. Как ты думаешь? – спросил он жену.

– Да уж конечно, захвати. Вдвоем веселее, и мне меньше переживать, – сказала Валя, моя тарелки.

***

– Виктор, ты моему, там в лесу, пить не давай. Ему нельзя. Проконтролируй, пожалуйста, – попросила Валя Виктора перед лесной вылазкой. – На даче тебе у нас понравится, там опят, косой коси. А потом и обед себе разогреете, и сами передохнете. У нас там печка, яблок полно. Я бы тоже поехала, но дел куча. А вы уж погуляйте и без грибов не возвращайтесь!

– Будет сделано, – взял под козырек Виктор, и заулыбался, представляя треск дров, и расслабуху после похода по лесу.

– Мне бы вот такую же жену, как у соседа, – подумал он, собираясь в лес. – Тихая, в доме все чистенько, и готовит прекрасно. А Николая видно любит. И не пей, и поешь, и блиночки тебе, и пирожки. Не то, что моя! – с горечью подумал он, вспомнив свою последнюю ссору и уход из дома.

***

С тех пор они сдружились и почти каждый вечер смотрели вместе с Николаем телевизор, играли в шахматы, и болтали о том, о сем. Виктор тоже стал в их доме постоянным гостем. И ни один праздник в их доме не проходил без его присутствия. Виктор даже поправился и залоснился немного, потому что частенько угощался Валиными кулинарными штучками. Одиночество Виктора уже мучило не так остро. Он был не один, а с друзьями, с хорошими соседями. А соседи, как известно иной раз лучше родни.

Все встало у Виктора на круги своя. И вечерком, лежа на диванчике, он часто думал о вечном. Философствовал, сочинял новые стихи, и переживал мировые проблемы, глядя в телевизор.

Глава пятая

– Виктор, собирайся, хватит валяться, будем Рождество справлять. Моя уже и пирогов напекла, и салатиков сделала, – решительно сказал Николай, войдя в квартиру Виктора, которая всегда была открыта. Благо дело у них на двоих был общий коридор – холл, который отделял их от мира и обеспечивал им обоюдную безопасность.

– Да еще и Нового года не было! – удивился полу спящий Виктор, вставая с дивана,

– А по заграничному, сегодня! – сказал весело Николай. Какая разница, был бы повод! И по-ихнему отметим и по-нашему, – хихикнул Николай. У меня записи новые, кассетка американская отличная, вышак! – округлил он мечтательно глаза. – Да свои уже приехали, ждем только тебя.

Виктор уловил запах пирогов, разнесшийся, наверное, до самого первого этажа и естественно забежавший в его квартиру, и лень его сразу же, улетучилась как облако. – Иду, – сказал он. – Дай только приоденусь.

– Ну, давай ждем, – выглянул еще раз из-за двери Колян, и скрылся в коридоре.

***

Виктора встретил шумный стол, потому что к соседям приехали их дети и друзья. И он растворился в этой семейной атмосфере, пахнущей елкой, пирогами и праздничной суетой.

– Ну, давайте, – сказал хозяин, наливая в бокалы вина. – За Рождество! Хоть оно сегодня и католическое, но лучше перебдить, чем не добдить, – поднял он вверх палец, под общее одобрение гостей, вспомнив замечания Виктора. – Вот так-то лучше будет! Ну, поехали!

– А по правде, у нас сегодня с Николаем двадцать лет, как мы поженились, – улыбаясь, сказала Валя.

– Тогда, горько, – сказал Виктор. Ну, чего вы мне ничего не сказали, я бы подарок купил!

– Какие твои годы, еще купишь, – сказал, улыбаясь, Николай, после того, как поцелуй закончился. – Мерседес нам бы не помешал… Или, на худой конец, путевка на острова пригодилась бы!

– Ты его больше слушай! – перебила его Валя. – Ты у нас сам, как подарок! Николай без тебя, как без рук.

– Ну, нет, я сейчас, – Виктор вылез из-за стола и вернулся с парой красивых бокалов. – Я вам хотел на Новый год подарить, но вот сейчас пригодилось. Вы налейте в них вина, налейте, – загадочно сказал он.

– Давай, нальем! – сказал Коля. Во, здорово! – удивился он и гости, потому что из бокалов полилась мелодичная музыка.

– Бокалы с сюрпризом, – прокомментировал Виктор, довольный произведенным эффектом.

– Клади, холодечику, – подмигнул ему Николай, когда операция с бокалами, была завершена. – А хренок, ух крепок, моя сама делала.

– Да возьму, не возможно не взять. Все так вкусно. Валюшка у тебя, аж, завидно! – улыбнулся Виктор, накладывая салат.

Валя заулыбалась, махнув рукой, но видно было, что такие похвалы она слушала не в первый раз.

– Мое! – сказал Николай, обняв Валю. – Нужно знать, как выбирать. И красавица, и рукодельница, как в сказке, и меня просто обожает! – он шутливо задрал нос.

– Виктор тяжело вздохнул, поддерживая хвастовство Николая, изображая мимикой, – Где нам после тебя? Нам уж досталось, что осталось!

– Ничего Викторчик, мы и тебе невесту подыщем, – сказала Валя, подкладывая Виктору селедочку под шубой. – А то и сам еще найдешь, ты у нас парень видный!

– Мам, а мы сегодня гадать будем? – спросила дочка Вали.

– Чего тебе гадать-то? Муж уже есть. Лучше не гадай, а то все прогадаешь, – сказала Валя, махнув рукой.

– А просто так, интересно. Ведь все сошлось, что мы раньше видели, – сказала дочка, ища подтверждения у мужа.

– Да! – удивился Виктор. – А вы чего гадать умеете? Мне погадайте, у меня жены нет!

– О, наша мама чего только не умеет. И на кофе и на бумаге. Но, самое, страшное, на зеркале! – округлила глаза дочка.

– Я тоже хочу гадать, – оживился Виктор. Нагадайте мне невесту. А как это на зеркале гадать? Я что-то слышал, но до конца не знаю. На моем, мне бабушка рассказывала, в старину тоже девушки гадали. Только я не верил в это.

– А там нужно поставить два зеркала одно против другого, зажечь свечки, и смотреть, смотреть, вот из коридора невеста и выйдет, – сказала дочка. – А потом она начнет приближаться, приближаться. И нужно вовремя закрыть зеркало, а то будут проблемы! – сказала Нина поежившись.

– И чего, правда, вы тоже все видели? – удивился Виктор.

– Нет, я на зеркале не гадала, страшно, а вот на бумаге, ну все на стенке видно. Как на негативе фотографии. И что в жизни произойдет, и лицо жениха. Что для вас будет важно в этом году. Я тогда Валерку увидела, он может подтвердить, потому что рядом стоял. Еще в той квартире, помнишь мам?

– Здорово, – сказал, еще не веря, Виктор. – А чего с зеркалом, какие проблемы? Чего там прямо человек идет!? – обернулся Виктор к Вале.

– Моя бабушка гадала в молодости, так она там увидела своего мужа, моего деда, – начала рассказывать она. – А ее подруга, пошла гадать на чердак, там ее нашли с веревкой на шее. Говорят, если близко подпустишь, то может петлю накинуть. Она говорит, – смотрю, мужчина идет и в руках веревку вертит. А я на него уставилась, потому что еще не очень лицо разобрала, и хочется его получше увидеть. Думаю, еще немножко подпущу, а он подошел, и мне веревку эту и накинул, – сделала страшное лицо Валя, и обернув пальцем вокруг шеи, подняла его как по веревке вверх.

– А как же она это рассказала? – удивился Виктор. – Она же повесилась!

– Да нет, она просто придушенная лежала, и вся белая от страха в обмороке. И веревка на шее почти затянутая. Она немного зеркало все-таки закрыла, но немножко не успела. Вот и удушил он ее не совсем. Но я думаю это все сказки, а все равно страшно, даже рассказывать, засмеялась нервным смехом она.

– Да ну, ерунда, какая! – не поверил Виктор. – Хотите, я сейчас пойду и спокойно погадаю. Кто там может появиться, только ты сам. В этот момент Виктор немного струхнул, потому что вспомнил о своем двойнике, который жил в зеркале. Его он не боялся, но если появится кто другой? – А, ерунда, появится женщина, а женщин я не боюсь, – подумал он, успокаивая себя. И к тому же за компанию, не страшно.

– Нет уж, придешь домой и гадай себе, сколько хочешь. А здесь разве только что, на кофе тебе погадаю. На, пей и думай о том, чего бы тебе хотелось, а потом переверни чашку на блюдце.

– Что там у меня? – спросил Виктор, заглядывая через плечо Вали на дно чашки. И не увидел там ничего кроме черной расплывшейся массы.

– О, Виктор, у тебя скоро будет много денег… – сказала Валя, крутя чашку.

– Где, где? – засуетился Виктор.

– Да вот, видишь отдельные точки, видишь, как они сыплются в карман. Это твоя прибыль. А вот пальмы… Далеко поедешь. Наверное, купишь путевку в Испанию, – смеясь, сказала она.

– А женщина, женщина там есть? – обрадованный таким прогнозом спросил Виктор.

– Женщины пока не вижу, вижу много людей. Все у тебя будет хорошо, – завершила свое гадание Валя.

– Спасибо! – сказал Виктор и запустил в рот еще один пирожок с капустой, нежно взглянув на нее…

***

– Да посиди еще, – сказал Николай, когда Виктор стал прощаться, еще не все выпили и не все съели.

– Нет, нет, я же вижу, все уже спать хотят. Я пошел, – сказал Виктор, направившись к двери и махнув на прощание всем рукой.

– Ну ладно, приходи завтра, вечерком, доедим, не пропадать же! – согласился Николай.

Виктор вернулся в свою квартиру. Наскоро приняв душ, он поспешил лечь спать. В этот вечер он уже не смог заняться ничем таким. Он только критически взглянул на зеркало, и отражение помахало ему рукой, а он послал ему свою улыбку.

– Где там моя невеста с веревкой? – посмеялся он. – Где коридоры? Девушка, выходи, я тебя не боюсь, – сострил он. – Ни коридоров, ни девушки, все ерунда.

Он разделся, лег на диван и заснул.

Глава шестая

Но приближалось настоящее Рождество, православное. И как назло, в этот день Виктор был один, потому что соседи еще не вернулись от родственников.

– Ну что ж, не все коту масленица, – подумал он. – Кроме тебя у людей еще и свои проблемы бывают.

И все же ему было даже обидно, что они оставили его вот так на такой праздник одного. Устроив себе не хитрый столик, и съев куриную ножку под рюмку коньяка, он быстро потерял аппетит. Одному праздновать было не интересно, и есть не хотелось. Без шуточек Коляна, без потчевания Валечки, все было не в радость. Виктор вспомнил свою семью и позавидовал Тамаре. Она-то там с детьми, может быть, и гостей назвала, веселятся, небось? – представил он их веселье. Виктор уже даже хотел позвонить Тамаре, но вспомнил, что у них еще нет телефона.

– Нужно было бы пригласить кого-нибудь в гости к себе, или напроситься к ним, – подумал Виктор, но вдруг понял, что у него нет никого, кроме Коли с Валей и своей бывшей жены, кого бы он хотел, и мог здесь видеть. Он маялся, потому что, спать ему не хотелось, а делать было нечего. Виктор включил телевизор и стал смотреть фильм, который назывался «31 июня».

– Господи, и здесь – то же! – подумал он, увидев, как красивая принцесса из двенадцатого века очутилась в комнате художника из двадцатого. И как? Через зеркало! Сказка, но очень красивая, а музыка! Наш звездный мост, наш звездный мост, – пропел он, вторя героине.

Глядя на хорошенькую актрису, принцессу, Виктор снова загрустил, ведь он был один, и никакой принцессы не предвиделось. И ему очень, ну просто очень захотелось, чтобы здесь как в сказке очутилась такая же девушка, с этими красивыми глазами, с нежными губами, и чтобы она села ему на руки и обвила его шею своими нежными ручками. Он уже представил, как обнимает ее милую фигурку, и несет на диван… Он, даже, покраснел от этой мысли.

– Чего это я так расчувствовался? – подумал он. – Уже призракам рад, дошел до ручки без женщины. Скоро на них в лифте бросаться буду, как маньяк, и Виктор представил себя в лифте с красивой женщиной, которая, как и он, сегодня одна, и очень рада встретить рождество с ним. Он ведет ее в квартиру, снимает пальто. Дает тапочки… Зачем тапочки? Он снимает с нее одежду и, подняв на руки, несет к дивану…

Виктору стало и самому смешно, оттого, что все его мысли бродят около дивана.

– Но смех смехом, а впереди ничего не предвидится, – подумал он. – Случайные варианты надоели, а, другого, пока, где взять? Хотя, как в песне, – Любовь нечаянно нагрянет, – подумал он. – А, через сколько лет, нечаянно? Лет, этак через двадцать, когда он с палочкой ходить будет, – усмехнулся он.

– А ты погадай на зеркале, – сказал ему внутренний голос.

– А где же мне взять второе? – задумался Виктор.

– А в ванной. Сними и попробуй. А вдруг там невеста? – услышал он совет внутреннего голоса.

Виктор прошел в ванную и снял зеркало. Он придвинул маленький столик к комоду, над которым тоже висело зеркало, и примерился, видно ли что-нибудь. И, о чудо, в зеркале вдруг отразился длинный коридор с дверями. Виктор всмотрелся, насколько долго тянется этот коридор, странно, но он не видел себя, а только этот коридор, который совсем не напоминал отражения его зеркал. Коридор в конце своем был наполнен дымкой, может быть оттого, что света в комнате было мало, горело всего лишь бра.

Виктор пренебрег полным ритуалом и решил, что если что-то такое есть, то все получится.

А если не получится, в другой раз купишь свечки, – подсказал ему внутренний голос.

Виктор хотел было, сесть поудобнее, не теряя из вида эту повторяющуюся и убегающую вдаль картину из дверей, и его глаза снова остановились на той дымке в конце туннеля. Он постарался не переводить взгляд, и ему показалось, что что-то шевельнулось вдали, и туман принял еще непонятную, но другую форму. Он как бы медленно двигался. К нему навстречу!

Виктор подумал, что это игра света, и всего лишь его желание увидеть что-либо, но туман, двигаясь, превращался в женскую фигуру, от которой отделилось темное облако тоже похожее на человеческую, но мужскую фигуру и по мере ее приближения, оно уходило все дальше назад, как будто даже цепляясь за нее. И вот уже, стала видна головка со светлыми волосами, вот уже видны ручки, одежда. Ближе еще ближе! – уже желал Виктор. Ему показалось, что он уже видит лицо, и оно очень напомнило ему лицо Валечки. Она шла по коридору с букетом осенних листьев и на губах ее была какая-то страдальческая улыбка. Виктора, как будто, током шибануло, когда он увидел ее глаза совсем, рядом. Они блестели, ресницы дрожали, и улыбка была настоящая! Он вздрогнул, в глазах его от напряжения защипало и он сел на стул. Все исчезло и теперь в зеркале уже отражалось только его напряженное и усталое лицо.

– Видел или придумал? – он и сам не очень-то соображал и понимал. Это все пронеслось очень быстро, хотя и имело свое секундное время, и можно было принять это как образ, который мы часто видим в голове, если хотим, что-то представить. Разницу уловить было очень трудно. Но он видел, и знал, что он видел. И даже, запомнил одежду и выражение глаз! И, в то же время, этого уже не было. И ничто, не напоминало ему об увиденном! Лишь только память, или ее игра воображения.

– Валечка, – подумал Виктор, ловя ушедшую картинку в своей памяти. – Конечно, думаю о ней, вот и представил именно ее, – подумал он, стараясь объяснить виденное. Куда мне, против Кольки!? Да и живут они душа в душу. Нет, все враки, и выдумка!

Виктор еще раз взглянул на себя критически, и ему не понравился свой собственный вид. Вздохнув, он выпил еще рюмку коньяка, устроившись на диване, задумался.

Мысли философского направления, как всегда полезли ему в голову. Он снова попробовал представить бесконечность, и поплыл все дальше и дальше сквозь пространство, наполненное звездами. Конца не предвиделось!

– Возможно, и кончается наш мир, тот который мы привыкли видеть, – подумал он. – Может мы как микробы в руслах сосудов, и эритроциты видятся нам как звезды, кровь для нас представляется космосом. И мы думаем, что нет стенок русла, оно далеко-далеко, настолько далеко, что любая плотность для таких маленьких существ, которые живут на каком-нибудь тромбоците и еще и воображают о себе как о чуде природы, превращается в отсутствие ее.

– Да нет, дело тут не только в размерах, хотя для бесконечности каждый размер стремится к уменьшению, так как бесконечность бесконечно растет и ее границы бесконечно удаляются, и то, что является постоянной и конкретной величиной в этом беге становится все меньше, как станция, для отошедшего от нее поезда. Та субстанция, которая составляет бесконечность, становится для этого размера все более разряженной и просторной, как увеличивается пространство между поездом и станцией по мере его убегания.

Это был второй секрет, который лежал на пути познания мира. Это теория большого числа, у которого нет определенного размера. И то, что бесконечность та же материя, только пространственно временная.

– Кошмар, мозги идут в разнос! – подумал Виктор, отпустив мысль и снова вернувшись к ней.

– А еще, эта бесконечность обязана уходить и в сторону уменьшения также бесконечно. И получается, что для каждого, чересчур мизерного, он сам кажется пупом земли, потому что в точке его существования, координаты отсчитывают удаление в меньший мир. И предельно малому размеру тоже нет конца. Может ли это понять наш ум? Нет! Наш ум устроен так, чтобы понимать трех мерность и конечность. А дальше заклинивает. Это так же, как какой-нибудь робот спроектирован различать только два цвета. Путем рассуждений он может догадываться, что раз цвет передается длиной цветовой волны, то она может иметь совершенно разные значения, и, стало быть, должны существовать различные цвета. Но он никогда не сможет до конца понять этого, потому что умеет видеть только черное и белое! Как он поймет, что такое красный цвет? Такой микросхемы в его конструкции нет.

– Мы роботы, с определенной программой видения мира. Или необходимость существования в трехмерном мире и выращивает эти способности видеть, трехмерное? Клетки трехмерные, нервы трехмерные, и вокруг все трехмерное. Все ли?

Сложно, все это сложно, так и в психушку, к тете Варе попадешь, – ответил Виктор в душе сам себе, и заснул.

***

На следующий день, вечером, когда Виктор только успел раздеться, придя с работы, к нему забежал Николай.

– Моя сегодня во вторую смену, давай понемножку. У меня сегодня такой облом, нервишки нужно успокоить, – сказал Николай с расстроенным лицом.

Николай достал бутылку коньяка и передал ее Виктору, – держи, а я пойду, разденусь. У тебя закусить то что-нибудь есть? Не хочу, чтобы моя заметила, что мы с тобой нарушали, съест!

– Все есть, заходи, пять секунд и все готово, – взбодрился Виктор.

– Отлично Виктор, я сейчас! – Николай ушел в свою квартиру и через пять минут явился, принеся все же две котлеты и соленой капустки.

– Садись Колян, сейчас новости будут. Какие проблемы? Рассказывай, – налил Виктор две стопки. – Ну, давай! – чокнулся он с Николаем.

– Да понимаешь, мой шурин собирает бригаду на стройку за границу. Я уже от него добро получил, да сегодня медкомиссию проходил, а у меня сердце оказывается не в порядке. Не взяли. Там говорят жара, очень большая провокация для сердечников. Не выдержу. Еще и прививки, куча, тоже мне не рекомендованы! В общем, все! Проехали! Ни тебе Африки, ни тебе пальм, ни тебе бабок. Ну и ладно, что Бог не делает, все к лучшему. А то, подхватил бы там какую-нибудь амебу или грипп, помер бы и никакие деньги не нужны! Там знаешь сколько инфекции! А деньги, их всех не заработаешь.

– Да! – поддакнул Виктор.

– Зато с Валечкой не разлучусь. Два года может, и не выдержал бы, сам сбежал бы! – Николай закусил выпитое, лимончиком.

– Закон подлости, – сказал Виктор, особо не проникаясь горем друга. Перспектива остаться без его присутствия была грустной. Только что нашел товарища, и вдруг, снова замкнуться одному в своей квартире! Он даже обрадовался такому повороту дел.

– Нам с тобой и здесь неплохо будет. Не бери в голову. Если бы это предложение лет в двадцать, а сейчас! Хотя, посмотреть другие страны! Мне бы хотелось!

– Слушай, а хочешь, я про тебя с шурином поговорю. Им водители нужны. Вдруг да повезет! А я ему сейчас прямо и позвоню, давай телефон.

***

– В Африку?! – вздохнул про себя Виктор, получив загранпаспорт с визой и билет на самолет. Он ехал в автобусе, и его голова работала только на предстоящие перемены, не замечая знакомых городских пейзажей проплывающих за окном, ни сутолоки в салоне. Он представлял уже аэропорт, самолет, облака под крылом и долгожданную жару, которой так не хватало в эти зимние дни. Впереди было столько нового и незнакомого, как в начале жизни, и, наверное, поэтому в душе была весна, какая-то спокойная радость и мечты.

Совсем недавно он и подумать не мог, что все так может измениться в его жизни.

– Не было ни гроша, да вдруг алтын! – улыбнулся он.

Теперь он мог не бояться за вечные денежные проблемы, они теперь решались очень просто. Две штуки в месяц! Не плохо. И долги все легко погасить, и в банке за два года сумма приличная накопится. На душе стало легко. Он даже, кажется, подрос сантиметров этак на десять, и в его теле появилась какая-то легкость и солидность. Он смотрел на себя уже не так, как месяц назад.

– Кто он был раньше? Несостоявшийся инженер, и бесперспективный водитель? Хоть и на телевидении, но всего лишь водитель. Это после МАДИ! Докатился! А что было делать? Институт, где он работал, закрылся, зарплата сошла на ноль, и кроме того, что его пилила и ныла жена, он и сам понимал, что дальше так жить нельзя. Слава Богу, выручило умение водить машину. Он выполз из подбирающейся нищеты. Он снова смог бы обеспечивать семью. Конечно, все оставляло желать лучшего, но это был уже твердый заработок в приличной организации.

В будущем он надеялся и на свои стихи, и в тайных своих мыслях не сомневался, что они еще принесут ему славу. Он уже видел стопки книг на прилавках, с красивой кожаной обложкой и портретом на первой странице. Непременно с гитарой. Он вспомнил свою удачную фотографию, и в книге рядом с биографией красовалась именно она. Но, пока эта надежда была очень призрачной и воздушной. Как маленький довесочек к его возможностям. Наследство ему не грозило, нобелевская премия и выигрыш в лотерею тоже, и вот так он мог прожить всю жизнь!

Та удача, которая выпала ему сейчас, была верхом мечтаний, и она решала все. Виктор попробовал представить реакцию Тамары на сообщение об его командировке.

– Вот так! А ты думала, что я ни на что не пригожусь больше. – злорадно подумал он. Теперь кусай локти! А хотел бы я снова вернуться к ней? – подумал он. – Не знаю. Уже и один привык жить. Свобода это тоже хорошо. А там посмотрим!

Виктор поймал себя на мысли, что гораздо больше ему хотелось бы видеть рядом с собой Валю. Ему хотелось такой же уютной и спокойной жизни как у Коляна. Он по большому счету каждый раз завидовал ему, когда приходил к ним в дом. Валечка, вот что нужно было ему для полного счастья. Но она была чужая жена. И вряд ли ему светило что-то большее, чем он имел.

Иногда ему казалось, что Валечка уж слишком заботится о нем. И он приписывал это ее возможному интересу к нему как к мужчине.

– Хотя, может быть это всего лишь сочувствие доброго человека? Она просто добрый и порядочный человек, – решил он, стараясь закрыть свои сомнения.

Он вспомнил, как однажды ехал с Валей в лифте. Они столкнулись в нем вечером после работы. Валя шла с сумками из магазина, и Виктор постарался взять их у нее. Валя вздохнула облегченно.

– Все руки оттянули. Вроде ничего не купила. А нести тяжело, – оправдывалась она.

– Жалко, что я тебя не встретил пораньше, помог бы от магазина, мне-то это легко. И вроде при деле, как раньше, когда жил с семьей. В магазин часто ходил. А сейчас даже приятно, как маленькая ностальгия по семейной жизни. А для тебя бы Валечка я сумки таскал три раза в день! – улыбнулся он.

– А мне бы хоть месяц одной пожить. Никак Колю в дом отдыха не спроважу. Надоело, все одно и то же. Работа, магазин, кухня. Вот я бы повалялась на диванчике! – улыбнулась Валя.

Виктор слушал Валю и чувствовал, как в его душе возникает предательское желание поцеловать ее. Благо руки были заняты, а то кто знает, сдержался бы? Он был близко к ней, и мало того в этом замкнутом пространстве они были одни, и казалось, что законы жизни за лифтом, в эти секунды могли не действовать. Валечка, он заметил, немного засмущалась, и этими простенькими жалобами на обычную повседневную жизнь, прикрывала свое стеснение этой близостью. Она была предательская и провоцирующая. И возможно первый раз это они почувствовали вместе.

Но секунды кончились, лифт открыл свои двери, и Виктор, желая продлить их близость, нес сумки до дверей квартиры и потом внес их в нее, и остановился, не желая уходить.

– Спасибо Виктор, – Валя поставила сумки поудобнее, и стала снимать плащ.

Ее лицо было немного румяным, ресницы опущены, а светлые колечки рассыпались по спине. Виктор не удержался и потрогал ее волосы. Валя обернулась и посмотрела на него немного испугано. Но, ее взгляд задержался чуть больше на его глазах, и этого было достаточно, чтобы он вдруг обнял ее и прижал, уткнувшись в ее шею, закрытую кудряшками.

Валя мягко отстранила его, но не бросила обидных и резких слов. Она улыбнулась и погрозила ему пальцем.

– Прости, не удержался. Ну, я пошел – сказал Виктор, и быстро скрылся в коридоре.

Он зашел в свою квартиру с бушующим океаном в груди. Он был поднят на какую-то невидимую вершину в чувствах, которые подарил ему этот миг.

– Когда такое с ним было последний раз? А может быть даже никогда! По крайней мере, за все годы с женой, такого, он не испытывал. Обычные необходимые семейным правилам и физиологии отношения. Без восторгов, без этой волны нежности и удушающей страсти. Все было обычно.

– Господи, сколько же лет он прожил не так! – подумал он. Нужно было бежать от этой обыденности от этой серой жизни давно, и кто знает, как бы повернулась жизнь у них обоих. Ведь Тамара, судя по всему, тоже ничего подобного не испытывала в моменты их близости. Для чего они обманывали друг друга? Дети! Нужно было растить детей, и обеспечивать не себе, а им хорошую жизнь. Вот почему. Одна ошибка, а потом, уже масса обязанностей, нитей и пут. И ты уже не принадлежишь себе. А мимо проходила жизнь, настоящая, интересная, и где – то его ждала женщина, ради которой хочется свернуть горы!

Да, о чем он и жалел сейчас перед отъездом, так это о том, что теперь встретиться с Валечкой в лифте, ему не удастся почти год, а то и два!

– И все-таки, белая полоса, у меня началась белая полоса! – вдохнул весенний воздух Виктор, выйдя из автобуса. – Была черная, а стала белая! Вот как бывает! Но, почему судьба встала на мою сторону? И квартиру получил, и теперь эта командировка? Почему раньше ничего, как ни тужился! Это все Колян, дай Бог ему здоровья. Хотя, если бы он был здоров, то я ничего бы этого не имел! – подумал Виктор. Хорошо, что у него появились маленькие проблемы.

– Опомнись, ты уже радуешься на горе твоего лучшего друга, да еще который так тебе помог! – возопил внутренний голос.

– Но, я же не виноват, что у него сердце пошаливает. Выпивал, и холестерина много поглощал, а я-то тут причем? А потом, все-таки не так уж он прост, как я думал! Устраивался на работу за границу и молчок! Мне ничего не сказал, а мог бы и меня с собой взять! Так что, он тоже хорош! И за мои сорок сливки всегда доставались не мне, а другим! А ему-то всю жизнь с верхом. И жена, и семья, и по квартирам не маялся. И зарплату ему никогда не задерживали, да все у него в жизни прекрасно. А мне хоть сейчас от жизни что-то получить. Наверное, я заслужил! – оправдывался Виктор.

– Не нравишься ты мне! – сказал ему внутренний голос. – Вообще-то все, что ты сейчас наговорил, – называется неблагодарностью и завистью. Раньше в тебе такого не было. Смотри, стихи писать не сможешь. Вот так сотрутся твои лучшие чувства, а, на худших, далеко не уедешь. По крайней мере, для людей жить не сможешь, а для себя любимого – другим не интересно.

– Да ладно, не такой уж я плохой. Это я так, сам себя уговариваю. Коляна я уважаю. И, конечно, говорю ему спасибо. Вот сейчас приду, устрою прощальный ужин и так и скажу ему все, – подумал Виктор.

***

– Ну, ладно, ладно, какие счеты, – сказал великодушно Николай. – Нет худа, без добра и добра без худа. Значит мое добро совсем, в другом. А твое – в этом. Привези нам что-нибудь такое африканское. Интересно!

– Да я вам целый чемодан сувениров привезу, – пообещал Виктор и пошел делать последние приготовления к отъезду.

Когда все было готово, чемоданы уложены, документы проверены, и порядок в квартире досконально наведен, Виктор, поставил чайник и пока тот кипел, подошел к зеркалу в коридоре. Он увидел свое помолодевшее лицо, потрогал рукой волосы, изобразил подобие улыбки, разглядывая себя в разных ракурсах.

– Ну, что приятель, дожил до хороших дней? А ведь все ты, – обратился он к отражению. – Если бы ты тогда не дал мне дельный совет, когда я уже готов был выпрыгнуть с балкона, не было бы всего этого.

Ему показалось, что отражение хитро улыбнулось, и оно ответило, – так ведь в этом есть и моя корысть. Ведь без тебя не было бы и меня, а еще…

Тут Виктор услышал звонок телефона. Звонила его жена.

– Ну, до свидания. Небось, и не позвонил бы на прощание? Тебя провожать-то кто-нибудь пойдет? – спросила она, стараясь хоть как-то продлить разговор, который мог и не состояться.

– Да зачем мне провожатые, что я маленький? – возразил Виктор. – Там нас будет встречать наш руководитель. А здесь я уже заказал такси. Так что, все нормально.

– Ты знаешь, Виктор. Мало ли что в дороге. Я не хочу, чтобы мы с тобой расстались врагами. Ты как хочешь, но мы с детьми придем тебя провожать.

В душе у Виктора дрогнуло. Первый раз за долгое время он услышал беспокойство в голосе жены, и оно касалось его самого. Он вдруг сразу вспомнил свою прежнюю жизнь, и все, что было неприятного, уже таким не показалось. Теперь это было где- то там, в другом срезе его жизни, в другой проекции, где все это приносило грусть, обиду, безысходность. Теперь Тамара, дети и он сам, как будто легли в его голове совсем другой волной. В которой, он был на коне, у него был выбор, у него в принципе была возможность вернуться, и начать все сначала, с другой стороны продолжая старое. Другими словами, он мог зачеркнуть все плохое и начать новую жизнь, и все это зависело от него. У него была фора, и от этого спокойствие опустилось на душу Виктора. Отказаться от прощания с детьми он не мог, и поэтому сказал, – как хотите. Если охота тащиться в аэропорт? Приезжайте к девяти, а то потом документы, багаж, группа, мало ли что, А так, успеем попрощаться.