Кэил прилетел и сел рядом с полчищем других ворон на крыше этого здания. Похоже, человечность и достоинство оставляли при входе, внутри их точно не было. Отовсюду доносились крики боли. Во внутреннем дворе стояли массивные клетки, битком набитые людьми. Все пропахло смертью: стоял тяжелый, зловонный запах крови и испражнений. Даже проливной дождь не мог смыть скопившиеся нечистоты.
Ворон спрыгнул и, облетев двор, сел на перила второго этажа. Из соседней комнаты вышел палач в красном переднике и маске, весь заляпанный кровью. Он деловито направился вдоль этажа, не обращая внимания на двух стражников, которые вбежали в комнату и через минуту выволокли изувеченный труп. Проходя мимо, он согнал ворона, и птица устремилась прочь от здания.
На одной из улиц ворон сел на крышу и наблюдал, как между домами какой-то человек повалил и душил мальчика. Рядом проходил патруль городской стражи. Они остановились и смотрели, как мальчик тянет руку и смотрит на них выпученными от страха глазами. Они дождались, пока его рука обмякла и упала на мокрую брусчатку, и продолжили свое патрулирование.
Кэил очнулся в холодном поту. Каждый сон был хуже предыдущего.
– Тира! – позвал он.
– М-м-м, – игриво отозвалась она.
– Что это за место? – его голос сорвался. – Я видел это здание, эти убийства!
– М-м-м, – меланхолия наполнила ее голос. – Это проклятое место, дитя.
– Что здесь происходит?
– В этом городе тирания достигла своего пика. С момента основания здесь правит один род, который узурпировал власть и отстранился от народа. Правителей давно никто не видел. Даже император иногда появляется перед своим народом, об этих же только легенды ходят. Родня правителя занимает в городе видные места. Ты видел начальника городской стражи – того, в багровом переднике. Он впитал море человеческих страданий за эти долгие годы. Когда мои жрецы пришли сюда, правящая семья быстро поняла, что им не удержать власть, и они стали жестоко преследовать моих приверженцев. Начальник стражи вел эту войну, не чураясь никаких средств. Верных служителей искали, пытали и казнили, но они продолжали приходить, чтобы освободить людей. Бывали времена, когда правители запирали город на месяцы. Культ преподносили как что-то ужасное, а люди слушали и боялись. Но когда их перестали выпускать из города, даже трусливые возроптали. Тогда-то начальник стражи и разошелся. Он стал искать культистов в каждом доме, забирая и пытая до смерти людей, которые не были никак связаны ни со мной, ни с моими приверженцами. Все, кто выражал хоть малейшее сомнение, ощущали на себе садистские наклонности правящей семьи. Городская стража заполнила улицы. Когда на улице встречались больше двух людей, их тут же допрашивали. Публичные казни, пытки и тотальный контроль начали сводить этот город с ума. Тогда в нем стали появляться облигаторные убийцы.
– Кто это?
– Это люди, которые не могут преодолеть в себе желание убивать. Ярость полностью овладевает ими. Это как не чесаться при чесотке: либо почешешься, либо свихнешься.
Тира поежилась и притихла:
– Это худшее место в мире. Хуже, наверное, только столица империи Асфи, – добавила она, пытаясь придать своему голосу задор, но Асфи молчала, и Тира вновь приуныла. – В общем, семья правителя давно забыла о свое народе и сделала все, чтобы люди не думали о власти, а ежедневно боялись за собственную жизнь. С тех пор прошло много лет. Убийцы по-прежнему орудуют на улицах, но их стало значительно меньше, а семья тиранов давно утратила былую бдительность. Тут-то мы по ним и ударим! – раззадорилась она. – Отрубим голову начальнику стражи, и мои жрецы вновь смогут вернуться сюда.
– И как мы это сделаем? – удивился Кэил.
– Нам поможет наш друг из леса, – весело ответила Тира.
– Черноволосый?
– Да. Он и есть облигаторный убийца, охотится на убийц. А начальник стражи – убийца. Понимаешь? Осталось немного помочь ему.
Кэил выглянул на улицу. Моросил дождь. Внизу к дому Черноволосого подъезжала телега с двумя свиньями, запертыми в клетку. Они смотрели по сторонам и недовольно хрюкали.
С телеги слез толстый мужик и деловито подошел к воротам. Он сильно ударил ногой по створке, после чего затарабанил кулаком.
Через несколько минут Черноволосый приоткрыл дверь. Его было не узнать! От вчерашнего гиганта ничего не осталось – он будто усох за ночь. Из-за двери, прищурившись, выглядывало опухшее лицо с синими кругами под глазами, руки подрагивали, а ноги отказывались держаться ровно.
Толстяк заговорил. Черноволосый слушал и лишь изредка кивал. Затем нехотя открыл ворота. Толстяк въехал во двор, оставил свиней, развернулся и, прикрикнув что-то напоследок, поехал восвояси.
Черноволосый несколько минут постоял перед свиньями и ушел в дом.
Он вернулся, сжимая в одной руке бутылку, а в другой – тот самый фартук, в котором Кэил видел его в лесу. Сделав глоток из бутылки, принялся затачивать большой мясницкий нож. Свиньи недоверчиво косились на него в полной тишине.
Он подошел к клетке, подставил таз и вонзил нож в сердце одной из свиней. Кровь стекала в таз, пока свинья еще билась в агонии. Кэил пустым глазом посмотрел на Черноволосого – тот был еле желтый, без малейшего вкрапления красного.
Черноволосый разделывал свиные туши, Кэил следил за ним весь вечер.
Ближе к ночи в паре кварталов от дома раздался крик. Черноволосый выскочил со двора и быстро побежал на звук. Кэил осторожно следовал за ним.
Возле небольшого кабака собралась толпа зевак и несколько стражников, которые пришли на крик. Черноволосый не подходил близко. Кэил держался еще дальше, поэтому разглядеть что-то было сложно. Толпа бурно обсуждала произошедшее. Когда люди немного расступились, Кэил увидел, что привлекло столько внимания. На брусчатке лежал труп женщины с разорванной грудной клеткой и вспоротым животом.
– Что случилось? – спросил Черноволосый у проходящих мимо зевак.
– Выловили в канаве. Вывернуто все. А стража говорит – утопленницей запишут.
– У нее сердца нет и печени, – быстро сказал второй, широко раскрывая глаза. – Оно вырвало сердце и печень!
Черноволосый еще раз осмотрел все вокруг. Кэил заметил, как в центре его живота разгорался еле заметный красный свет. Он становился все сильнее и сильнее и начинал растекаться по остальным частям тела.
Он пошел вдоль сточной канавы, из которой выловили труп. Дошел до решетчатой двери подземной канализации и несколько минут вглядывался во тьму за ней, затем развернулся и зашагал обратно домой. Свет в его доме в эту ночь так и не погас.
Кэил сидел в разбитом доме и смотрел, как дождь смывает с улиц нечистоты. Как свиная кровь во дворе Черноволосого растворяется в земле и кровь жертвы на брусчатке медленно стекает в сточную канаву и исчезает в потоках зеленой воды. Он думал о том, что дождю приписывают многие блага, но все забывают, как было бы грязно вокруг, не будь дождя. Он смывает все нечистоты людей, все их злые деяния. Жаль, что он не может так же очистить и их души, жаль, что в душе человеческой не бывает такого дождя, который смывал бы всю накопившуюся там грязь. Хотя… Быть может, слезы – это и есть дождь человеческой души?
Следующей ночью Черноволосый вышел из дома. Он шагал по темной мокрой брусчатке к месту, где вчера выловили труп из канализации, спустился в сточную канаву и пошел по ней, пока не исчез в подземном входе в канализацию. Кэил шел за ним, но Тира остановила его.
– Нам не сюда. Помнишь высокое каменное здание стражи в центре города из твоего сна?
В нескольких кварталах от здания Кэил нашел вход в канализационные тоннели под городом. Внутри в нос ударил вязкий, тяжелый запах нечистот. Было темно, и он с трудом находил путь, медленно продвигаясь вглубь тоннелей в сторону здания городской стражи. Кэил услышал быстрые тяжелые шаги. Рядом проскочила чья-то фигура.
Двигаться было тяжело, ноги по голень утопали в вязкой жидкости. Он старался не отставать, но шаги впереди становились все тише, пока совсем не исчезли.
Вдалеке появился зеленоватый свет, который слабыми волнами пытался разогнать липкую и сырую тьму канализации. У выхода из тоннеля, перед комнатой, из которой шел свет, стоял Черноволосый и украдкой заглядывал внутрь. Кэил затаился на расстоянии нескольких шагов, окутанный тьмой канализации. Черноволосый медленно вошел в комнату. Кэил смог подойти ближе и заглянуть внутрь.
Похоже, это был подвал здания стражи. На ступенях, соединяющих его и канализацию, лежал труп со вскрытой грудной клеткой. Помещение освещала тусклая масляная лампа. Вода сочилась по стенам. У стены, на большом деревянном столе лежала девушка без сознания. Над ней склонился полный мужчина в багровом переднике и маске. По правую руку от него блестели ножи, пилы и прочие инструменты.
Черноволосый подкрался к нему сзади с ножом в руке. Мужчина резко обернулся.
– Доброй ночи! – громко проговорил он довольным голосом. – Я так понимаю, вы выловили мою девочку. Замечательно! А я приманил вас! Негоже охотиться на своих коллег, знаете ли.
– Ты чудовище, – прорычал Черноволосый. – Я положу конец твоим злодеяниям.
– Видел последствия вашей работы несколько дней назад в лесу, – весело продолжил толстяк. – Грубовато, как по мне, но все же очень красочно!
– Я проклят жаждой крови. Но пусть мое проклятие хоть как-то послужит благому делу, я избавлю мир от таких, как ты!
– Интересно! А ведь, когда вы убьете всех таких, как я, один убийца-то все равно останется, не так ли? – толстяк наклонил голову набок и широко раскрытыми глазами впился в Черноволосого. – До конца-то сможете пойти? – с задором закричал он.
Черноволосый бросился на него с ножом. Толстяк схватил его руку. Они сцепились, пытаясь пересилить друг друга. Вены на жилистых руках Черноволосого взбухли, он сжал зубы. Большой пухлый мужчина, казалось, должен был сдаться под напором грубой силы, но он оказался на удивление стойким. Черноволосый ударил коленом в живот мужчины, тот пошатнулся, и Черноволосый полоснул его ножом по плечу.
– Я расправлюсь с тобой, мясник! – взвизгнул толстяк и убежал по лестнице вверх.
Черноволосый метнулся было за ним, но остановился у стола. Девушка, лежавшая на нем, еще дышала. Живот ее был аккуратно разрезан.
Черноволосый посмотрел в темноту, где скрылся потрошитель, потом на стол с девушкой. Он схватил нитки на столе и стал быстро зашивать рану. Где-то сверху послышались громкие шаги. Черноволосый подхватил девушку и понес ее прочь через канализацию.
С первыми лучами солнца она, тяжело опираясь на поручни, сошла по ступенькам во двор. Черноволосый поддержал ее под руку. Они долго разговаривали. Красный свет теплом растекался по ним. Казалось, он тянется от одного к другому. Кэил вспомнил об Эноэль, и сердце его сжалось. Он помнил их первые встречи и сейчас видел себя и ее в Черноволосом и девушке.
Через час к дому Черноволосого пришла целая процессия – десяток стражников, большой пухлый мужчина и девочка с матерью, которых Кэил видел в лесу. Они бесцеремонно ворвались во двор.
– Дядя? – удивленно произнесла девушка и медленно подошла к нему. – Что ты здесь делаешь?
– Нет! – дернул ее за руку Черноволосый. – Не подходи к нему!
Стражники быстро схватили его и скрутили. Пухлый мужчина взял девушку за руку и потянул к себе.
– Хорошо, что мы успели вовремя, дитя, – сказал он утробным голосом, совершенно не похожим на вчерашний. – Этот человек – убийца. Он похитил тебя. Надеюсь, он не успел причинить тебе вред?
Глаза девушки расширились. Она посмотрела на Черноволосого, затем медленно перевела взгляд вниз. Подняла рубаху и оголила большой шрам, проходящий через весь живот.
– Пресвятые небеса! – всплеснул руками толстяк. – Ты ответишь за свои злодеяния, преступник!
– Дядя, ты уверен? – губы ее дрожали. – Он говорил, что нашел меня с разрезанным животом в подвале здания городской стражи.
– Какая наглая ложь! Но сейчас мы все расставим по местам! Ты видела этого мужчину, деточка? – спросил он у маленькой девочки.
– Да, – закивала она. – Он был в тот день в лесу вместе с тем другим дядей.
– Какой кошмар! – покачал головой толстяк. – Как начальник городской стражи я позабочусь, чтобы такие, как ты, никогда больше не появлялись в нашем городе!
Черноволосый замер. За годы паршивой жизни он привык к несправедливости. И понимал, что никакие слова ему уже не помогут. Он судорожно думал, как спасти ее от маньяка, которому в этом городе дозволено все.
– Ты уверена, – девушка наклонилась к девочке, – что это был он? Это он напал на тебя?
Девочка прижалась к матери, пытаясь спрятаться за нее.
– Он был там, – тихо сказала она.
– Это правда? – девушка разочарованно посмотрела на Черноволосого.
– Я был там. И я убил его, чтобы спасти эту девочку.
– Каков герой! – презрительно закричал начальник стражи. – Тело было разорвано в клочья. И если ты такой спаситель, то почему скрылся?
Девушка с надеждой смотрела на Черноволосого.
– Я проклят жаждой крови. Это невозможно перетерпеть, невозможно перебороть, и никакая воля, никакие уговоры и доводы не могут избавить от этого. Никто не давал мне права выбора. Это проклятое место сделало меня ненавистным самому себе. Я всю свою жизнь не видел ничего, кроме осуждения и отвращения в глазах окружающих. Но в твоих глазах я вижу надежду. И теперь я уверен, что всегда есть выбор – даже у таких, как я. Вчера я сделал его. Он хотел убить тебя, – Черноволосый кивнул в сторону начальника стражи. – Я мог погнаться и прикончить его, но я выбрал спасти тебя. И не жалею! Берегись его, не дай этому монстру завершить начатое!
– Ты смеешь очернять меня своими злодеяниями! – закричал толстяк. – Стража! Забрать этого убийцу! Мы казним тебя на рассвете!
Кэил видел в Черноволосом себя. Конечно, они были во многом отличны, но эта тирания, которая несправедливо отнимает жизнь, была точно такой же. Черноволосый пытался поступать справедливо вопреки обстоятельствам, и когда все начало налаживаться, появились те, кто забрал у него все. Кэилу было знакомо это нестерпимое бессилие.
…Черноволосый сидел в темной и сырой камере. Лунный свет будто дразнил его, так легко проникая сквозь маленькое зарешеченное окно в верхней части стены. В голове роились мысли. Что будет с ней, когда его казнят? И что происходит с ней прямо сейчас?
Кто-то подошел к окну.
– Ты хочешь помочь ей? – спросил Кэил.
– Кто ты? – удивленно спросил Черноволосый, пытаясь разглядеть лицо под черным капюшоном.
– Это не важно. Важно то, что я могу помочь тебе.
– Ты поможешь мне сбежать? – недоверчиво спросил Черноволосый.
– Нет. Твоя жизнь не в моей власти. Ты сделал свой выбор, когда спас ее, а не погнался за убийцей. Я поступил бы также. Все, что случилось с тобой после этого, – результат несправедливости этого мира. И твой случай не единичен – несправедливость рушит судьбы тысяч людей. Завтра я помогу тебе, – Кэил протянул ему сквозь решетку короткий сломанный посередине лезвия нож, – а после смерти ты присоединишься ко мне, и мы изменим этот мир, устранив несправедливость навсегда.
Кэил ушел. Черноволосый смотрел на нож с короткой рукоятью и сломанным лезвием. Он спрятал его в рукав своей широкой тюремной робы. Этой ночью он и не планировал спать, теперь же у него появилось еще больше поводов для размышлений.
Утром охранник подошел к решетке и открыл ее неуклюжим движением. Он устало посмотрел на Черноволосого с немым вопросом: будет ли тот сопротивляться? Черноволосый медленно вышел из клетки, повесив голову. Охранник, решив, что тот смирился, символически перекинул веревку ему через руки, не затянув узел.
Солнце вышло из-за туч, и вместе с ним на площадь вывалилась толпа зевак, для которых виселица была одним из главных развлечений.
Черноволосого подняли на плаху и натянули петлю. Грубая веревка впилась в кожу на шее. Начальник стражи поднялся на помост и с удовольствием стал зачитывать приговор:
– За многочисленные зверские преступления, совершенные против города и его жителей, а также за покушение на жизнь дочери нашего славного правителя виновный приговаривается к смерти через повешение. Последнее слово? – спросил он с хищной ухмылкой.
Черноволосый оглядел толпу. Девушка стояла в первых рядах, а вот его ночного гостя нигде не было видно.
– Я родился с проклятием. Никому не было дела до меня, как, в общем-то, нет и сейчас. Вы добрые, когда удобно, великодушные, когда выгодно, справедливые, когда на вас смотрят. У вас нет храбрости показать свое безразличие, зато вы прикрываетесь им, когда сгораете изнутри. У вас нет смелости быть собой, ведь меньше всего вы знаете самих себя. Я с малых лет осознал, что не утратить человечность среди таких, как вы, – это уже подвиг.
Толпа скучала в ожидании казни и отреагировала на его речь только широкими зевками. Он перевел взгляд на девушку.
– В тебе есть то же чувство справедливости, что и во мне. Мы оба родились в этом проклятом городе: я – терзаем изнутри, ты – терзаема собственной семьей. Но мы всегда знали, несмотря на обстоятельства, как должно поступать. Твой дядя – оружие в руках твоей семьи. Они хотят твоей смерти потому, что знают: ты разрушишь их тиранию. Беги…
В этот момент начальник стражи оттолкнул палача и дернул за рычаг виселицы. Но Кэил успел спустить крючок арбалета, и болт застрял в механизме, блокируя его. Черноволосый вытряхнул нож из рукава и быстро освободился от веревок.
Прыгнув на спину начальнику стражи, он схватил его за голову и провел сломанным лезвием по горлу. Кровь прорвалась сквозь сжатые пальцы толстяка, и через несколько секунд он упал замертво.
Черноволосый успел перевести взгляд на девушку перед тем, как стрелы впились в его грудь, а копья пронзили живот. Все его сильное тело напряглось, застыло и затем обессиленно повисло на копьях. Рука ослабла, и нож упал на землю, рассыпавшись черным пеплом. Его душа вырвалась из тела и тенью полетела вслед за Кэилом, который на полном скаку покидал город.
Глава 5. На запад
Анкс насилу разлепил глаза – белая пелена – он словно плыл в тумане, и голова по-прежнему гудела. Попытался приподняться, но не смог даже пошевелиться, уткнулся носом в короткую шерсть – тяжелый лошадиный запах ударил в нос.
Раздался стон. Анкс все же приподнял голову и, щурясь, попытался осмотреться. Рядом, перекинутый через седло и связанный по рукам и ногам, покачивался Джуг. Он ворочался, пытаясь освободиться, и бормотал что-то себе под нос.
– Джуг! – зашипел на него Анкс.
– А? Что? – Джуг приподнял голову и заплывшими глазами посмотрел на Анкса.
– Тише, ребятки, – раздался голос спереди, – скоро приедем.
Лошади медленно шагали по лестной тропе. Яркое солнце пробивалось сквозь густую зеленую листву. Вокруг стоял привычный и даже успокаивающий, мерный гул чащи.
Они выехали на просторную поляну, посреди которой тлело большое кострище. Под окружающими поляну деревьями валялись сумки, оружие и остатки пищи. Четыре лошади, привязанные к дереву, переминались и отгоняли насекомых хвостами. Неподалеку стоял еще один конь – огромный, широченный, с длинной густой шерстью. Анкс с удивлением разглядывал диковинное животное. Даже Джуг перестал вертеться и уставился на исполина.
– Скорф! – крикнул похититель в сером костюме.
Кусты испуганно задрожали, и на поляну вышел гигант, ростом с полтора человека. Он кивнул похитителю и подошел к Анксу с Джугом. Громадными руками схватил пленников, по одному в руку, и понес к дереву. Друзья в страхе замерли, будто дикие птицы в руках охотника.
Гигант усадил их, уперев спинами о ствол, и заглянул в испуганные глаза. Скрытое за густой седой бородой лицо расплылось в улыбке. Он развернулся и зашагал прочь. Анкс с удивлением смотрел ему вслед, наблюдая, как длинные сплетенные волосы раскачиваются на широченной спине.
К ним подошел похититель с посохом.
– Пить хотите? – поднес он бурдюк ко рту Джуга.
Тот присосался к горлышку, с трудом прерываясь на дыхание. Мужчина оторвал бурдюк от жадных губ Джуга и поднес к Анксу. Вода заполнила пересохший рот.
Тем временем Джуг уже отдышался и накинулся с вопросами на похитителя:
– Кто вы? Что вам надо? – закричал он.
– Успокойся, – тот примирительно поднял руку, – ваши жизни нам ни к чему, нам нужны сведения о культе. Посидите здесь. Вечером мы со всем разберемся.
– Мой брат! Малец пяти лет, где он? Он был в пещере! – не унимался Джуг.
– Там не было детей, – пожал плечами мужчина.
– Они успели сбежать! – радостно закричал Джуг, затем повернулся к Анксу. – Он жив! Орра спасла его. Надо срочно идти искать их!
Джуг попытался вскочить, но веревки вокруг ног и рук никуда не делись, и он рухнул обратно на землю. Он продолжал шуметь, ворочаться и биться, как птица в силках, но похититель остался безучастным.
Он пристально смотрел в глаза Анксу, затем медленно поднялся и зашагал прочь. Анкс, все еще опасаясь взглянуть на незнакомца, видел только, как полы бежевого плаща скользят по вытоптанной траве.
Только когда мужчина удалился, Анкс решился осмотреться.
У потухшего костра сидел второй похититель – высокий хорошо сложенный человек. Он снял маску и капюшон, и длинные светлые волосы упали на плечи.
– Кан! – раздался низкий голос.
Из-за деревьев, вразвалочку, вышел третий подельник – широкий и низкий, он приветственно кивнул в сторону похитителя.
– Хейм, – кивнул тот в ответ. – Все в сборе?
– Да, – Хейм уселся напротив, – вчера приехала Бэтти.
– Одна? – разочарование проскользнуло на лице Кана.
Хейм кивнул и пригладил густую черную бороду. Она непослушно выскочила из-под руки и продолжила топорщиться во все стороны.
– Ее напарник погиб, и еще несколько наших пропали без вести, – продолжил Хейм после паузы. – Она говорит, на юге людей не осталось. Все, кто попал под влияние культа, ушли на восток, а сами культисты – сюда, на запад. Алроуз и Скорф приехали с севера, говорят, там то же самое. А куда, зачем и, главное, как – непонятно. Хорошо хоть, следить за ними легко – все культисты в багровых плащах. Только вот завербованных ими людей отличить не так просто.
Кан сидел молча. Его испещренное мелкими шрамами лицо застыло. Хейм мельком посмотрел на него, быстро отвел взгляд, выдержал паузу, а затем продолжил:
– А вы что?
– Мы ехали вслед за группой культистов с востока, – как ни в чем не бывало ожил Кан. – Они обогнули столицу и остановились у селения, в дне езды отсюда на запад. Обосновались в пещере, недалеко от деревни. Через день люди в селении стали сходить с ума – кричать, драться, насиловать. По ночам культисты собирали селян у входа в пещеру и рассказывали им всякие небылицы про Великую Мать, возвращение в лоно природы, раскрытие сакральных внутренних сил – чушь, одним словом. День, второй, третий – начались убийства. Мы с Милом напали на них, изловили главаря, стали пытать, а он раз – и превратился в оборотня, на этом допрос и закончился. Выходим из пещеры, а тут остальные культисты тащат этих двух, – Кан махнул рукой в сторону Анкса и Джуга, – мы культистов перебили, а парней взяли с собой, может, что знают.
Кан полез в мешок и достал камень размером с два кулака.
– Вот и все, что удалось отобрать у культистов, – он передал загадочный предмет Хейму. – Главарь до последнего защищал его.
– Камень? – недоверчиво посмотрел на него Хейм.
– Камень, – кивнул Кан.
Анкс с удивлением заметил, что интонация Кана практически не менялась, как и выражение его лица. Он говорил в холодной, казалось, даже безразличной манере, будто его все это не касалось.
– Уже три месяца прошло, как император поручил нам это задание, а мы и на шаг не продвинулись в понимании культа, а главное, в понимании того, как он распространяется по всей империи, – недовольно пробурчал Хейм, – если так и дальше пойдет, император вообще всю гильдию выдворит из столицы.
– Если так и дальше пойдет, то у нас будет гораздо больше проблем, чем роспуск гильдии.
– У императора по-прежнему тысячи легионеров, – хмыкнул Хейм и закатил маленькие черные глаза, – пока культисты избегают солдат и гоняются только за крестьянами – империя устоит.
– Крестьяне и есть империя, Хейм.
Кусты зашуршали, и из чащи выбрались еще три человека с охапками дров в руках. Две девушки хохотали и переговаривались, но все внимание Анкса приковал к себе рыцарь, идущий между ними.
Закованный с ног до головы в алую латную броню, так, что только голени и кисти рук не были закрыты пластинами, он шагал легко и плавно. Анксу доводилось видеть одного заезжего рыцаря в их деревне: огромного мужчину, который медленно и неуклюже передвигался и грохотал тяжелыми доспехами, будто гора жестяной посуды падала при каждом его шаге.
Алый рыцарь же двигался легко и грациозно, будто доспех его ничего не весил. И никакого грохота!
Анкс внимательно рассматривал блестящую броню, пока его взгляд не уперся в шлем. Решетка закрывала лицо рыцаря вместо забрала так, что разглядеть за ней ничего не удавалось. «Зачем ему шлем среди своих?» – удивился Анкс, но тут же бросил эту мысль – рядом раздался громкий возглас:
– Мил! – радостно закричала девушка.
Она бросила дрова и побежала к одному из похитителей. Высокая и стройная, она в несколько шагов преодолела расстояние до Мила и бросилась ему в объятия. Девушка широко улыбалась, сверкая золотыми зубами. Ее простая одежда, кожаные штаны и льняная рубаха лишь подчеркивали природную красоту.
– Бэтти! – радостно проговорил Мил и обнял девушку.
Тем временем рыцарь положил дрова возле костра и подошел к ним.
– Алроуз, – кивнул Мил и протянул руку.
Рыцарь пожал его руку, коротко кивнул в ответ и направился к Кану. Бэтти поспешила вслед за ним.
– Нилли, – нежно произнес Мил, обращаясь ко второй девушке, – очень рад тебя видеть.
Анкс только сейчас заметил ее. Она будто серая тень терялась на фоне своих ярких спутников. Бледная кожа, пепельного цвета волосы собраны в пучок, неброская одежда: дублет и юбка поверх штанов. Она медленно подошла к Милу вслед за Бэт. Мил приобнял и ее, и девушка мило улыбнулась тонкими темными губами. Она посмотрела в сторону Анкса, и он, к удивлению, заметил две черные вертикальные линии, проходящие сквозь белые брови, веки и заканчивающиеся на уголках губ.
Хейм развел костер, и все сели ужинать.
Мил взял пару печеных картофелин и вяленое мясо, подошел к Анксу и Джугу и развязал им руки. Затем сел на бревно рядом и протянул еду. Джуг выхватил кусок мяса и принялся жадно есть.
– Вода? – нервно спросил он, давясь.
Мужчина подал ему бурдюк.
– Меня зовут Мил, – положил он правую руку на грудь. – Мой друг – Кан-Теленор, или коротко Кан.
Мил взял паузу и посмотрел на Анкса и Джуга. Джуг жадно ел, а Анкс вертел еду в руках. Он легко узнал и вяленое мясо, и картофель из своей деревни.
– Я Анкс, он Джуг.
– Итак, Анкс и Джуг, что вы знаете о культе? – Мил поудобнее сел на бревно и посмотрел прямо на Анкса.
Сперва Анкс смутился, но затем с любопытством, осторожно, взглянул в его серые глаза. Мил еле заметно, одними уголками губ улыбался, отчего Анксу сразу стало легче. Мил выглядел человеком бывалым, но на вид ему было не больше тридцати лет. Старость и молодость сочетались в нем, не смешиваясь.
– Ничего мы не знаем о вашем культе, – бросил Джуг, силясь пережевать мясо.
– Они ловили вас по всей деревне и потом притащили к пещере живыми, – Мил сделал ударение на последнем слове. – Зачем-то вы им понадобились.
Анкс не знал, что ответить. Зачем они могли понадобиться какому-то культу? Для него это была даже бо́льшая загадка, нежели для Мила.
– Они Анкса пытались изловить, – бросил между делом Джуг, – на него порошок их не действует. Они травили всех через старый родник, а на Анкса не подействовало, вот они на него и начали охотиться, одурманили меня и его отца, чтобы мы его привели невредимым. Но я, когда узнал про их планы, сразу прибежал тебя спасать, – он крепко хлопнул Анкса по плечу заляпанной рукой. – Вот. Потом вы появились и перерезали их всех, ну, дальше сам знаешь.
– Травили чем? – вскинул бровь Мил.
– Ну камнем же, – недовольно пробухтел Джуг, будто объясняя самоочевидное, – вы его зачем с собой тащите, если не знаете.
– Спасибо, – коротко кивнул Мил, потом перевел взгляд на Анкса. – А ты мне ничего не расскажешь?
– Мне нечего рассказывать, – отозвался Анкс. – Я сам не знаю, что там произошло.
– Они распространяют свою заразу с помощью этого камня, через подземные воды, – громко сказал Мил, поворачиваясь к остальным.
Все уставились на него. Кан достал камень из сумки и раздробил на три части.
– Дай мне посмотреть, – Нилли схватила кусок. – Нет, – разочаровано вздохнула она, – ничего не чувствую.
– И я ничего не почувствовал, – кивнул Мил.
– Значит, родники, – подытожил Кан. – Здесь, на западе, еще остались селения подданных императора, и культисты отовсюду стекаются именно сюда. Мы разделимся на три отряда: Алроуз и Скорф, вы поедете на северо-запад, Хейм и Нилли – на запад, мы с Милом и Бэт – на юго-запад. Ищите такие камни и постарайтесь не дать им заражать поселения. Встретимся у западной цитадели через двенадцать дней.
С этими словами Кан раздал по осколку каждой группе.
– Эй, а мы? – крикнул Джуг. – Мне надо моего брата искать. Отпустите нас!
Когда Джуг сказал «отпустите нас», Анкс подумал, что не хочет возвращаться назад в их родное селение. Он никогда не хотел быть кузнецом, да и здоровья заниматься таким трудом у него не было, но отца это мало интересовало. А теперь отец мертв, и Анкс нисколько об этом не жалеет.
В этот момент Мил пристально посмотрел на него, отчего Анксу показалось, будто он произнес все это вслух. Жар прилил к щекам. Анкс сильно смутился и отвернулся.
– Мы отведем вас обратно в ваше селение, – ответил Кан. – Но вряд ли ты сможешь кого-то там найти. Единственное безопасное место – это столица империи, вам стоит отправиться туда.
– Мы поедем обратно в деревню, – отрезал Джуг.
Анкс молчал. Кан пожал плечами и ушел спать.
На следующее утро Анкс проснулся, почувствовав, что с него снимают веревки. Мил развязал обоих пленников. Все погрузились на лошадей и направились на запад. Через несколько миль группы разделились, и Анкс с Джугом поехали вместе с Каном, Милом и Бэт.
К вечеру того же дня они добрались до деревни. Кругом царила тишина. Дома были частично разрушены: выбиты окна, вырваны двери, оббиты стены. Джуг погнал лошадь к себе домой, за ним поехали Бэт и Мил, а Анкс с Каном направились к кузнице. По пути им встречались трупы людей и животных. Живых в деревне не было.
Они подъехали к дому. Дверь была закрыта. Анкс аккуратно открыл ее и медленно вошел внутрь. Труп отца с проломленным черепом разлагался на полу. Дыра в черепе уставилась на Анкса. Спертый трупный запах ударил в нос. Живот скрутило, и его вырвало.