Уральская катастрофа. Воспоминания полковника Генерального штаба

Необходимо отметить, что Илецкие казаки не признавали генерала Толстого своим атаманом

29

Илецкие казаки

входили в состав Уральского казачьего войска, но исторически, а также в земельном и бытовом отношениях, составляли особую от уральцев группу. В административно-военном отношении они были причислены к 1 военному отделу Уральского казачьего войска и входили в состав 3 станиц: Илецкой, Мустаевской и Студеновской, с 22 пунктами, в которых числилось почти 20 тыс. человек.

. Поэтому командир 2-го Илецкого корпуса, не подчиняясь атаману-уральцу как Командующему армией, только до некоторой степени и только в боевом отношении согласовывал действия своего корпуса с теми или иными распоряжениями Штаба Уральской армии: по усмотрению.

Боевой состав 1-го Уральского корпуса состоял из трёх дивизий четырёх-полкового состава 1-го Уральского полка, нескольких партизанских, пехотных отрядов, броневого и авиационного отрядов. Оперативная часть Штаба армии определяла боевой состав корпуса в 12–13 тысяч штыков и сабель, с значительным перевесом в численности на стороне конницы. Тот же боевой состав красной группы, действовавшей против 1-го Уральского корпуса, по данным разведывательного отделения, определялся 24 тысячами штыков и шашек при 75 орудиях, с перевесом численности на стороне пехоты, под командой начальника группы и в то же время начальника 25 дивизии, считавшейся одной из лучших в Красной армии, товарища Чапаева. Таким образом, на Уральском фронте, в идеальных условиях степной войны, конница одной из сторон противопоставлялась пехоте другой. Я упустил сказать, что 1-й Уральский корпус располагал достаточным количеством артиллерии, но, к сожалению, не располагал сколько ни будь достаточным количеством снарядов: в бою за Уральск наша артиллерия по десять шрапнелей противника отвечала одной, двумя.

Помимо подавляющего перевеса в силах, по численности красные располагали абсолютным преимуществом в вопросе комплектования: в то время как красные в отношении этого вопроса имели неисчерпаемый источник пополнения рядов, в Уральской армии этот источник был равен нулю – в станицах, которые мы проехали, кроме стариков и женщин, мы не видели никого.

В не менее плачевном состоянии находился другой важный вопрос, вопрос транспорта, что было обусловлено недостатком перевозочных средств, с одной стороны, огромными расстояниями, на которые надо было перевозить предметы вооружения и продовольствия, с другой. Достаточно беглого взгляда на карту, чтобы видеть, какие расстояния надлежало преодолевать, чтобы обеспечить армию насущно необходимым. Возьмём для примера хотя бы расстояние Гурьев – Бударин, расстояние, измеряемое полутысячей вёрст, то есть 12–15 днями пути.

Вести, приходившие из Омска, где находился штаб адмирала Колчака, со дня на день всё более и более тревожные, не оставляли никаких сомнений в факте отступления Сибирской армии по всему её фронту. Эти вести заволакивали горизонт тучами, предвещавшими грозу.

Я принадлежу к числу сторонников, считающих, что тяжесть большевистской проблемы находится в Омске, а не в Екатеринодаре, и поэтому неудачам на Сибирском фронте придаю большое, быть может, исчерпывающее значение.

Так сложилась обстановка на всех противобольшевистских фронтах, на уральском в частности, к началу июля 1919 года. При всей, казалось бы, безотрадности положения, Уральская армия не утратила ни веры в себя, ни веры в то, что рано или поздно она получит помощь со стороны Сибирской и Добровольческой армий, для которых она, Уральская, была связующим звеном.

После ужина, позднего и скромного, В. И. Моторный предложил мне сделать с ним небольшую прогулку. Тёмная, звёздная, настоящая южная ночь. Совершенно тихо. Ничего, что говорило бы о том, что мы на войне, на фронте, в десятке вёрст от противника.

За час нашей прогулки в небольшом саду полковник Моторный ознакомил меня с интимной стороной дела, с обратной стороной медали, охарактеризовав ряд лиц, игравших в армии роль. На первом месте, конечно, атаман и Командующий армией, генерал-майор В. С. Толстов. О нём полковник Моторный рассказал мне следующее. В 1914 году вышел на войну сотником. В этом же году, командуя сотней, получил георгиевский крест. При представлении Государю был произведён в следующий чин. Ко времени февральского переворота был уже полковником, а за то, что с развалившегося в конце 1917 года нашего фронта привёл какую-то небольшую воинскую часть с двумя пушками в организованном виде, Войсковым Съездом был произведён в генералы и скоро, не без, по-видимому, некоторых обзорных движений и компромиссов, тем же Войсковым Съездом был избран атаманом. Илецкие казаки, составляющие органическую часть Уральского казачества, на выборах участия не принимали и признать генерала Толстова атаманом отказались. Среди командного состава, безразлично – старшего и младшего, старого и молодого, отношение к атаману было отрицательным. Командир 1-го Уральского корпуса генерал Савельев – старый генерал-лейтенант Императорской армии, ненавидел атамана в той степени, что спокойно говорить о нём не мог.

Для полноты описания нашего длительного путешествия из Гурьева в Бударин позволю себе маленькое отступление от предмета моего повествования, в той степени невинное, как невинно обстоятельство, о котором мне хотелось бы сказать несколько слов.

Если когда-нибудь вам придётся посетить уральские степи в период летних жаров, в период лучших обстоятельств, чем те, в которых путешествовали я и мой Семён, и ехать, скажем, из того же Гурьева в тот же Бударин, а, может быть, и далее до края уральских степей, мираж, или как говорят уральцы – «марево», или ещё проще – «мар», будет одним из первых ваших впечатлений. На каждом шагу в полдневную пору вы будете наблюдать странную, непонятную игру природы. Игру света, воздуха и несуществующих в поле вашего зрения предметов. Воспринимаемые впечатления вам кажутся тем более странными ещё и потому, что между тем, что позволяет вам видеть мираж, и тем, что вы видите в окружающей вас действительности, нет ничего общего. Вы отлично знаете, что в пределах вашего горизонта по направлениям четырёх стран света нет ничего, кроме выжженной, лишённой каких бы то ни было признаков жизни, вы в то же время ясно видите, иногда близко – в нескольких сотнях шагов, иногда в значительном от вас удалении, берег моря и само море, вероятно Каспийское, или широкую реку, вероятно Урал, острова, лес, отдельные деревья, вероятно тополиную рощу, и их отражения в воде.

Темы миража разнообразны чрезвычайно. Ничто, кроме лёгкого колебания мнимого миражного ландшафта, не позволяет вам думать, что перед вами не действительность, а обман и фантасмагория…

Отступление 1-го Уральского корпуса. Август 1919 года

6-го июля мы покинули Бударин, направляясь в посёлок Богатский, 12 вёрст севернее Бударина, где находился штаб 1-го Уральского корпуса.

Командир корпуса – генерал Н. Г. Савельев, о котором мною уже было упомянуто, участник войны с Германией, во время которой командовал дивизией. По своему происхождению он не природный казак, по отношению к Уральской области, как говорят уральцы, «иногородний», приписной казак. Женат на уралке. Вероятно, это последнее обстоятельство обусловило его близкое отношение к уральцам. Генерал Савельев, в противоположность генералу Толстову, производил впечатление солдата старого закала, солдата, уверенного в своих решениях и действиях. Это начальник большого боевого опыта, полученного им в командовании пехотными частями, что не отвечало составу тех войск, во главе которых он находился теперь.

Расположение 1-го Уральского корпуса к 1 августа 1919 г.

1-й Уральский корпус, удерживая сектор фронта к западу от реки Урал, к описываемому моменту главными своими силами занимал район к западу от станицы Янайкинской и саму Янайкинскую. Здесь была сосредоточена вся пехота корпуса: помимо уже упомянутого 1-го Уральского пехотного полка, Николаевский, Семёновский и Царевский партизанские отряды, Татарская рота, общей численности около 3

]

/г тысяч. Конниц: 1 – я дивизия полковника Кирилова, 2-я дивизия полковника Сладкова, 6-я дивизия полковника Бородина и, наконец, 3-я Илецкая дивизия, временно приданная корпусу полковника Щедрина

30

  Возможно, опечатка. Вероятно, речь идете полковнике С. П. Шадрине.

; 6-я дивизия полковника Бородина была расположена в районе Сламихинская – Новая Казинка, 200 вёрст к юго-западу от Янайкинской, имея задачей обеспечение направления со стороны Александровского Гая на Калмыков, направления, грозившего нашему главному пути сообщением с Гурьевым. Общая численность конницы – 8 16-9 тысяч. Броневой отряд в составе двух машин находился в Бударине, авиационный в Гурьеве.

К характеристике боеспособности корпуса надо отметить, что в то время боеспособность конницы находилась на должной безупречной высоте, о таковые в пехоте позволяли желать лучшего. Говоря это, я далёк от намерения умалить ценность пехоты 1-го Уральского корпуса. Если она не вполне отвечала своему назначению, то это было обусловлено особыми условиями её комплектования. 1-й Уральский пехотный полк в большей части своего состава был укомплектован природными уральцами, потерявшими своих лошадей, как говорили, «безлошадными» казаками. Потеряв коня, уралец, идеальная боевая единица, обращался в пехотинца посредственного качества. Уральской регулярной пехоты никогда не существовало. Относительно партизанских отрядов, входивших в состав корпуса, надо сказать, что они были укомплектованы «иногородними», то есть не казаками, а уроженцами Симбирской и Саратовской губерний. Отличные партизаны, но плохие пехотинцы в полном значении этого слова. Из изложенных условий комплектования вытекает, что удельный вес уральской пехоты исключал для неё ведение упорного, методического пехотного боя. И тем не менее, в недавних боях за Уральск, по свидетельству генерала Соловьёва, его корпусная пехота доблестно выполнила своё назначение.

8-го августа 1919 года красные перешли в наступление.

Янайкинские позиции, под угрозой охвата со стороны степи, то есть слева, были оставлены в тот же день; корпус отошёл к Бударину и занял здесь положение по отношению к Бударину тождественное тому, которое он занимал по отношению к Янайкинской станице. 9-го августа – повторение предшествовавшего дня: сильный нажим на левый фланг корпуса и отход последнего к посёлку Барановскому, где он занимает положение, аналогичное двум предшествовавшим. В последующие затем дни корпус продолжал отступление на юг, повторяя неуклонно сегодня то, что было вчера, и к 14 августа всё пространство до Мергенева было отдано противнику. Здесь корпусу удалось на некоторое время задержаться. После небольшого перерыва в боевых действиях и двухдневного затем боя под Мерченевым оставляется этот последний. Очень длительные и упорные бои за Сахарновскую, в конечном результате для нас неудачные, привели к оставлению этой станицы. К 27 августа без нажима со стороны противника корпус отошёл к посёлку Калёному.

Противник выдохся. Понеся в двадцатидневных почти непрерывных боях значительные потери, растянув свой коммуникационный путь на 150 с лишком вёрст, он, заняв Сахарновскую, остановился.

Во время боёв под Сохорновской из Сламихинской на соединение с корпусом подошла 6-я Уральская дивизия полковника Бородина. Такая перегруппировка оказалась осуществимой потому, что со стороны Александрова Гая в период отступления корпуса противник никаких активных действий не предпринимал: ясно, что все силы противником были брошены на главное, гурьевское направление.

Броневой дивизион был усилен 4-мя машинами, прибывшими с Кавказа.

Из Сибири прибыли долгожданные снаряды для лёгкой артиллерии. 1-й Уральский корпус вздохнул свободнее.

В Бударине генерал Савельев заболел и покинул фронт. Командование корпусом атаманом было возложено на меня.

Останавливаюсь на некоторых наиболее показательных фактах августовского отступления 1-го Уральского корпуса.

Все боевые действия воюющих сторон в указанной период, с 8-го по 27 августа, не выходят за пределы 25-ти вёрстной полосы местности, прилегающей непосредственно к долине реки Урала на его участке между Янайкинской станицей, где бои начинались, и посёлком Калёным, где кончились, полосы местности в 150 вёрст протяжением. Отступление корпуса вызвало новое оставление населением целого ряда станиц, хуторов и посёлков. В этом ряду назовём станицы Бударин, Лбищенск, Мергенев и так далее. Новая волна беженцев вливалась в старую, нам знакомую, и образовавшаяся таким образом масса обездоленного люда с его скотом и скарбом медленно двигалась на юг и, теснясь к Уралу, единственному источнику, могущему обеспечить людей и скот водою, загромождала тыл отступающих войск и стесняла действий корпуса. В степи стало тесно! Прибавьте к этому нестерпимую жару, тучи пыл