Если обидел тебя где в стихах – прости,
Отныне я не напишу о тебе больше даже строчку.
Закончилась история длинной в три года,
Не сделавши четвёртого витка.
И видимо закончится на этом стихе ода,
И скоро о тебе будет последняя строка.
Это моменты были радости и боли,
Их вспоминаю со слезами на глазах.
Пытаюсь прошлые забыть юдоли5,
Тебе не вижу больше в своих снах.
Не знаю радоваться или плакать мне.
Не знаю я свободен или снова заперт.
Не знаю, как я отношусь к тебе.
Не знаю вызовет ли вид твой души трепет.
Шесть месяцев я душу изливал,
И каждая строка была наполнена любовью.
Или не ей? Быть может это был обман,
А я надежду лишь себе давал?
Писать отныне не могу я о тебе,
Но эти мысли всё ещё во мне.
Я бросил себе вызов роковой,
Который должен выдержать рассудок мой.
Я столько всяких ярких строк хотел бы написать,
В них мог тебя я восхвалять,
Но чтобы я не пал на дно, тебя тянувши за собою,
Закрою все такие мысли, которые завязаны с тобою.
Хотя иной раз хочется пустить строку-другую,
Хоть мне и хочется все чувства изложить,
Но не могу. Я бросил вызов. Отныне так придётся жить.
И излагать лишь мысль иную.
Положим же конец этим сомненьям.
Я вижу лишь туннель и свет.
Конец любви, конец мученьям,
Конец пришёл тебе, поэт…
14.11.20-16.11.20-12.12.20
***
Томления души моей глубокой,
Завязаны вокруг любви.
Она же где-то там, в стране далёкой,
Увы, мне до которой не дойти.
А вот зачем туда вообще идти?
Зачем же тратить столько сил?
Зачем же разные проблемы на себе везти,
Если и этот мир, в котором одинок я – мил.
Я не могу так поступить.
Идти я буду бесконечно.
И хоть я и направился к другой,
От прошлой буду уходить я вечно.
12.12.20
«Идеальный образ»
Твой образ в голове моей останется навечно.
Если попросят описать тебя единым словом, отвечу – безупречна.
Я долго в поисках был идеала своего,
Пока я не увидел тела твоего.
Его изящные изгибы, подобные морским волнам,
Сверкающие глазки, подобно изумрудам.
Твой смех, как на душу бальзам.
И Еву на тебя бы заменил Адам.
Да, я тебя разлюбил,
Но образ этот, со мной всегда.
Я в голову себе его уж вбил,
Твой идеальный образ. Навсегда.
17.12.20
***
Someday I leave
And forget you.
I should believe,
That I will not continue love.
Your brilliant brown eyes…
My soul rise in skies.
I remember you, I will not love you anymore
And I’ll forget you once more.
XX.XX.20
Это все стихи, вошедшие в «Конец». Так вот, Лена написала мне по поводу этих стихов следующее:
– Красиво.
– Спасибо (три сердечка) – ответил я.
– И не написал, что приехал.
Тут я уже до конца не помню, о чём я подумал, но то что был в недоумении – точно. «Эм… А зачем писать это? Я же тебя с Новым Годом поздравлял, до этого в сети был каждый день, стихи выкладывал… То есть непонятно было, что я приехал» – что-то подобное подумал я. Написал СМС с тем же содержанием. Что мне ответила Лена не помню, но понятное дело, не тёплые слова. Пусть будет:
– Ну извини, я не слежу, когда ты в сети, а когда нет.
Больше мы не списывались. До апреля. Вру. До марта. Помнишь я говорил, что написал ей поздравление-извинение на Восьмое марта? Так вот. Изначально я хотел его прочитать ей стоя перед ней. Но я, балбес, забыл блокнот, в котором был этот стих, поэтому решил, что если она будет дома, то буду придумывать слова, а если не будет, то когда приеду в корпус, позвоню ей и прочитаю стих по телефону. Дома её не оказалось. Я написал на бумажке, что когда приеду – позвоню. Передал цветы, шоколадку и записку её родственнику, что открыл мне дверь. Когда я шёл домой, на меня нашло какое-то смешанное чувство: облегчения и огорчения. С одной стороны я боялся поздравить Лену, что называется, лицом к лицу: не знал что и как правильно сказать, да и к тому же не отпускал тот факт, что у неё есть парень, и почему-то я вспоминаю про всё это только когда есть возможность встретиться с ней. В общем, когда я пришёл домой, сел в машину и уехал в корпус (так получилось, что последний день отпуска был восьмого числа).
Тут начинается самое интересное и возможно заканчивается, потому что, когда я приехал зимой в корпус (в январе), то начал писать новый сборник. По итогу на него ушло четыре месяца, и его-то ты не увидишь, не прочитаешь ни одного стиха, который вошёл в этот сборник. Изначально (в январе) я не знал чему или кому посвятить сборник, но чувство, поехавший разум мне помогли. Примерно в середине марта я назвал этот сборник: «Стихи, которые будут сожжены… тобой». Я думаю ты и без меня понимаешь кому он был посвящён. В то полугодие у меня и правда будто бы сорвало крышу. Чтобы ты имел представление, то стихи написаны в такой манере как будто я их писал своей девушке или, как минимум, той, у которой нет парня. Ладно, обо всём по порядку.
После того как я приехал в корпус, решил позвонить Лене в субботу. Мне показалось это рациональным, так как отвлекать её от учёбы я не очень хотел. Наступает суббота. Вечер. Я звоню ей. В руках у меня блокнот, в котором написан стих-извинение-поздравление.
– Привет, Марк. – сразу же слышу я. Честно говоря, не знал, что у неё был сохранён мой номер, поэтому эти слова на мгновенье ввели меня в ступор.
– Привет, Лен. Я обещал позвонить как только приеду, но потом решил не отрывать тебя от учёбы и позвонить сегодня.
– Да, я поняла. Спасибо тебе за поздравление, мне очень приятно…
– Это ещё не всё. – перебил я её.
– Не всё? – сказала Лена после небольшого молчания.
– Да… (дальше я что-то ещё сказал, не помню что, и начал читать ей стих. Его писать сюда не буду.)
После того как я закончил читать, сказав: «Всё…». В этот момент моё сердце колотилось как бешеное, я нервничал, не знал как Лена отреагирует на этот стих, каждая секунда молчания казалась вечностью. Это был первый раз, когда я прочитал стих тому кому он посвящён.
– …Я…Я даже не знаю, что сказать… Мне очень приятно, спасибо большое.
– Как ты там? Хорошо всё? – уже немного успокоившись спросил я.
– Да, всё хорошо. У тебя там как?
– Нормально. (Небольшая пауза) Что новенького?
– Да ничего такого.
– Ничего? Я понимаю, я бы ответил «ничего» – каждый день похож на предыдущий, а ты-то в городе, дома, в школе и ничего нового?
– (Лена усмехнулась) Ну так вот. А вот (усмешка), я перевожусь в другую школу.
– Да? А что так?
– Ну там по легче учиться. Я же на красный диплом иду.
– А, понял.
В общем, мы ещё чуть-чуть пообщались. Было приятно слышать её голос. Обстановка в корпусе довольно нервная, суетливая – голова начинает кипеть, но после этого разговора мне как-то полегче стало. После разговора, я сел за стол в комнате и начал писать какой-то стих, но не дописал: майор скомандовал построение, поэтому дописал его на следующий день. Не знаю зачем я вообще упомянул этот стих – писать сюда его не собираюсь, то же можно сказать и про сам рассказ, а может…
Домой я приехал ещё на весенние каникулы: конец марта – начало апреля. Через день или два, мне написала Лена: «Марк, привет. Я смотрю ты в сети. Ты в Россоши? Я хотела спросить: стих, который ты мне читал, у тебя нет его написанного? Я хотела бы его себе оставить.» Когда я прочитал второе предложение, мне стало… даже не знаю как написать… стыдно – это мягко сказано… я ненавидел себя прошлого за то, что написал зимой. Тот факт, что она запомнила мои слова и потом, умышленно или нет, но указала на них, отпечатался и до нынешнего момента. Мне до сих пор стыдно за те слова… это…
«Привет, Лен. Да, я в Россоши. Нет. У меня нет текста стиха. Блокнот я в корпусе оставил.»
«Поняла. Ладно.»
Я действительно оставил блокнот в корпусе.
В последний день своего пребывания дома, я ни с того ни с сего решил как-то подбодрить Лену: я написал ей:
«Привет, Лен. Я просто хотел пожелать тебе удачи и в жизни, и в учёбе, в сдаче годовых экзаменов. (дальше я не помню что, но что-то написал)»
«Привет, Марк. Спасибо большое и тебе тоже. А когда ты уезжаешь?»
«Завтра в 11:00»
«Уже завтра. Поняла.»
«Как у тебя дела?»
«Да, пойдёт. С понедельника в 24 школу пойду.»
«А я думал ты уже давно в неё ходишь.»
«Не, только в понедельник пойду. Приболела я чуть-чуть.»
«Как?»
«Кашель, нос заложен, ну нормально в целом.»
«Кашель, нос, да пустяки, пф, подумаешь. Ххх.» – передразнил я.
«Ахахах. Да нормально.»
«Понял. Ладно, не буду задерживать, ты скорее всего уже спать собиралась (было около 22:00). Давай. Спокойной ночи. До встречи. Удачи.»
«Спокойной ночи. И тебе. Пока.»
На следующий день я был уже в корпусе, теперь до середины июня. В целом, рассказывать про этот отрезок тоже смысла нет: я так же писал эти чёртовы стихи, учился и т.д. Последний стих из сборника я написал семнадцатого июня.
Наступил день отъезда – девятнадцатое июня. Я приехал домой. Ходить куда-либо я не хотел – хотелось просто посидеть дома, проще говоря – дурака повалять. Лене я писал, до её дня рождения. Не помню причины, я по-моему писал её в одном из последних стихов, но перечитывать я их не хочу. Вообще если бы я мог – сжёг бы их. День рождение у Лены второго июля, то есть двенадцать дней я с ней не виделся. Сначала я хотел прочитать ей стих, не из сборника. Забыл сказать, я пообещал себе, ещё в корпусе, что этот сборник никто не увидит: ни она, ни один другой человек, кроме меня. По итогу, стих на её день рождение я не написал из-за того, что подставил себя на её место: мне показалось, что читая ей стих, я поставлю её в неловкое положение, потому что всё равно бы написал (пусть даже намёками), что я люблю её – иначе у меня тогда не выходило, всё сводилось к одному, однако, здесь сыграла и доля страха. Хотел я её подарить сборник своих стихов из частей «В долгий путь» и «Ветер перемен», которые были посвящены ей. Ещё на весенних каникулах я купил скетчбук с плотной, чёрной бумагой и попросил сестру нарисовать, в отмеченных мной местах, портреты Лены, по фотографиям. К слову сестра моя – Аня, и правда чудесно рисует. Серьёзно, ты бы видел(а), особенно портреты людей, хотя и пейзажи, и животные у неё получаются на достойном уровне. Она молодец, я очень люблю её.
Ну так вот, когда я приехал (летом), Аня не дорисовала портреты, как оказалось и хорошо что не дорисовала: я всё равно не собирался уже дарить Лене этот личносделанный сборник. Причина: у неё ест парень и, на его месте, меня бы насторожило то, что кто-то подарил бы моей девушке стихи, посвящённые ей. Мне стало неловко. Поэтому я решил подарить ей цветы – пионовидные розы, она их обожала, шоколадку (куда без неё) и книгу: Эрнест Хемингуэй «Райский сад», сам я эту книгу не читал, а взял потому что не было «По ком звонит колокол», хотя мне потом показалось, что и хорошо, что её не было. Потом я вспомнил, что когда я был на весенних каникулах, Лена просила написать ей стих, который я ей прочитал после восьмого марта. Я написал его на отдельном листке. И вот, наступило второе июля, я пошёл в город рано утром (было около семи часов утра), купил цветы, но не пионовидные розы – их не было в наличии, шоколадку и книгу я купил заранее, поэтому сразу поехал обратно, так как думал, что Лена будет у своих родственников, которые жили рядом со мной. Но её там не оказалось. Там вообще никого не было. Я пришёл домой и написал Лене поздравление и спросил не можем ли мы сегодня встретиться. Мы договорились встретиться через час. Ты не представляешь как я волновался пока ехал: что сказать первым делом, а будет ли разговор про зимний инцидент, как она отреагирует на моё появление и так далее. Я опаздывал на минут пять-десять, но как оказалось, когда я приехал, она сама ещё не пришла, поэтому, дабы ещё немного порадовать её, я купил мороженое. Как только я отошёл от кассы, то увидел её. Я не знаю как называется тот вид одежды, в который она была одета, поэтому не буду о нём писать, как и о том про что разговаривали. Был просто обычный разговор. Подарки ей понравились (но мне где-то внутри всё равно было больно за то, что я не купил пионовидные розы). Скажу также то, что когда я увидел Лену, то сразу же забыл всё что хотел сказать изначально. Она была без макияжа. Но это было только к лучшему. Лена состоит в рядах тех девушек, которые с макияжем красивые, а без него – прекрасны! Её естественность в тот момент поразила меня как никогда. Я не особо разговорчив, поэтому когда Лена заканчивала говорить, мне в голову лезли мысли на подобие таких: «Что ещё спросить? Не молчи!» Но эти думы прерывали е слова: «Чего ты молчишь? Расскажи что-нибудь.» Смотря ей в глаза, я не мог понять: хотела ли она побыстрее уже уйти домой или всё же хотела ещё пообщаться, может быть она ждала пока я скажу то, о чём писал в стихах, но, как я ранее написал, я напрочь забыл всё о чём хотел сказать.
В общем мы поговорили примерно двадцать минут и потом я проводил её домой. Через час, после того как я проводил её она написала мне по поводу стиха, который я читал ей в марте. Не помню что сказала она, но я ответил: «Могу, умею, практикую. 41 стих за полгода.» Не знаю зачем, но последним предложением я намекнул на наличие новых стихов, посвящённых ей. Через девять дней я с папой и сестрой поехали в Крым, к бабушке. Мама не смогла из-за проблем с поиском работы. Все эти дни проведённые… Хотя нет… Не здесь…
В Крыму я как-то отошёл от любви к Лене – она (любовь) почти пропала, что меня не могло не радовать. Уже под конец отпуска в Крыму я решил, что покажу Лене эти стихи, под таким предложением: «Я хочу опубликовать стихи, но так как они посвящены тебе, то прочитай их пожалуйста и скажи: можно или нет.» Как это объяснить я не знаю. Я до конца не понимаю зачем спрашивать у человека разрешение опубликовать стихи, посвящённые ему (по крайней мере в данном случае), но что сделал, то сделал. Когда я приехал домой, то ничего Лене не написал – передумал. Но к сожаленью или к счастью не окончательно.
В течение месяца ничего не происходило, но в конце августа я заболел, поэтому остался дома до одиннадцатого сентября.
Ключевой момент произошёл седьмого сентября. Я решил пробежаться утром, но немного проспал, поэтому выбежал в половину восьмого и, на обратном пути, почти добежав до дома, я встретил Лену. Я сначала не узнал её. Подбежав поближе я перешёл на шаг и обгоняя её, смотрел на неё.
Мы поговорили немного. Если честно, снова ничего особенного в разговоре не было. Пройдя метров триста – мы попрощались. Это был последний раз, когда я обнял её. Буквально за десять минут до нашей последней встречи, я думал о том, когда будет наша последняя встреча. Я говорил себе, что нужно с каждым здороваться так, как будто ты рад ему больше всего на свете, и прощаться, будто ты никогда больше не увидишь этого человека, но попрощался я с Леной как-то холодно.
После этой встречи у меня опять что-то заёкало в груди. Опять что-то подкатывает к любви. Ну вот собственно итог: я скидываю Лене стихи, на следующий день. В сообщении я написал то, что планировал в Крыму. Я не думал, что всё получиться так.
Она прочла их за тридцать минут и написала… Не буду писать дословно. Расскажу кратко: она спросила зачем я так убивался, она не понимала почему я при встрече и «за экраном», словно два разных человека. Я что-то ответил, уже не помню что, но тоже начал как-то оправдываться. Даже не то что оправдываться. Я ведь знал к чему могло привести то, что я скинул ей эти чёртовы стихи, тогда зачем отправил? Я прекрасно понимал Лену в тот момент, но не понимал себя прошлого… В конце Лена написала, что она не знает что делать дальше: продолжать общаться или же разойтись окончательно. Я решил разойтись окончательно. Больше мы не общались.
Когда понял
Я поздно всё понял. Поздно понял, что Лена была такой единственной. Никогда я ещё не встречал настолько терпеливого человека, и я до сих пор не могу понять почему она мне не сказала что-то подобное: «Отстань! Уйди из моей жизни!» К таким словам были причины. Самое обидное в отношениях с человеком, который тебе дорог – это не оправдать его ожиданий. Ведь ты хочешь, чтобы он был счастлив, а по итогу приносишь ему только боль. Она ожидала, что я разлюблю её, оставлю в покое, что могло произойти, если бы я засунул блокнот со стихами куда подальше и удалил файл на компьютере. Если честно, то за год до этого события, у меня уже было предчувствие, что скоро нашим отношениям придёт конец. Мне стало стыдно перед её парнем. Один раз я поставил себя на его место. Боже! Какая же я тварь! Я наплевал и на Лену и на её парня. Думал только о себе. Да, я говорил, что хочу только чтобы она была счастлива, но какого чёрта я тогда пытался отобрать её счастье?! Я сам себе противоречил! Не буду расписывать всё. Всё равно ты не поймёшь это до конца. В последнем своём сообщении, Лена назвала меня хорошим человеком. Какой же я хороший человек?! Хороший человек бы сразу отстал, не лез бы в чужую жизнь, не обманывал бы, в конце концов не написал бы те стихи… Я слышал фразу: «Слово ранит похлеще ножа.» ну или как-то так, но никогда не представлял насколько это реально, серьёзно. Думай что говоришь людям, которые тебе дороги. Единственное, что меня сейчас успокаивает, так это то, что конец – только часть пути.
Междусловие I
А сейчас будет чувств моих
Последняя станция,
Где шторм любовный стих.
Внимание! «Реабилитация»
***
Слита воедино граница сред,
Не видно боле горизонта.
Теперь закончился счёт лет,
И нет воздушно-морского фронта.
Есть только лишь земля,
И сразу же за ней – голубая пустота.
Волшебные края.
Я край Земли увидел здесь впервые. Красота.
12.07.21 – 14.07.21 (из «Реабилитация»)
***
Зачем Ты мне нужна?
А сколько на Тебя потратил сил?
И есть ещё в Тебе нужда?
Я о такой просил?
Я думал, что хотя бы тут, вдали,
Найду себе покой.
Но только больше по Тебе тоски.
Так жалко, что сейчас Ты не со мной…
Зачем Ты мне нужна?!
А сколько на Тебя потратил сил?!
И есть в Тебе ещё нужда?!
Я о такой просил?!
Прости меня за всё!
За враньё, за издёвы!
Я разорвал на части сердце своё,
Чтобы ими заделать в Твоём проёмы!
И так потихоньку,
С каждым разом заплаток всё больше!
Но я также в тени,
В тени того, у кого денег явно больше!
Зачем Ты мне нужна…
А сколько на Тебя потратил сил…
И есть ещё нужда…
Я о такой просил…
14.07.21 (из «Реабилитация»)
***
Я никогда не думал, что здесь такие ночи:
На небе звёзд немерено,
Цикады стрекочут что есть мочи.
Всё как-то… умеренно…
Спокойно тут – тишина,
И свет свой белоснежный льёт луна,
А где-то вдалеке ещё одна сияет Луна.
Как жаль, что не со мной Она…
16.07.21 (из «Реабилитация»)
***
Я слишком много на себя взвалил.
Пора мне сделать перерыв.
Я слишком много волком выл,
Да так, что в горле образовался нарыв.
Всё переделать за раз – невозможно.
Всё переделать хотел я себя,
Чтобы дальше было несложно.
Но поторопился слегка я.
Движок не вывозит нагрузку,
Память не вывозит мусор.
Движ оковы нацепил, словно красотка блузку,
Паяц позволил себе буйство.
Теперь пора себя отдать чему-то одному,
Чему-то нужному и своему:
Допишу «Когда я уйду»
И уйду на перерыв. Отдамся чему-то глубокому.
Буду как прошлые поэты
Воспевать природу,
Любовь и смерть, сердец советы,
Оставлю я в покое воду,