Неудачная война, вот чего желал Альфонс. Сигизмунда поражение лишало боеспособной армии, где Шотали никогда не имел прочных позиций, в то время как сенешаль и маршал, стремясь сохранит свое положение, вынуждено пойдут на переговоры с родственником короля. И наконец его слабые позиции сразу усиливались при соединении земель. Он приближается к королю Войтеку, а недовольные аристократы, и его личные враги становятся врагами короны, избавиться от которых не составит труда. В число врагов безусловно войдет и он, коннетабль Амората.

Не последнюю роль играла и перспектива объединения двух враждующих домов династическим браком. У старого Войтека, подросла единственная дочь Анна. Как доносили послы, девушка очень неглупая и крайне решительная, а в семействе Шотали созрел молодой принц Гунберт, юноша, очарованный романтикой войны.

С утра пленных отправили в столицу. Конвой возглавил Григорий, его ранение не позволило дальше продолжать погоню.

А отряд последовал за Яном Лешичем, повинуясь четкому отпечатку следа. Анри шел как гончая, что почуяла раненного зверя. Неожиданно следопыт свернул с дороги, и повел группу редким леском, выведя вскоре к замшелым развалинам замка.

– Анри что мы тут делаем? – строго спросил Амадо.

Следопыт поежился под его пронизывающим взглядом.

– След повернул с дороги. Он едва виден, но точно могу сказать, ведет сюда…

– Прекрати лгать! Я видел, куда ведет след, и в лес он точно не поворачивал! Как давно ты нас предал? – напирая конем на лошадь Анри, спросил коннетабль, его рука легла на эфес.

– Предал? Я никого не предавал! Не моя вина, что вы меня считаете своим! – с улыбкой ответил Анри.

Тяжелый топот донесся со стороны леса. На пустырь вылетела лошадь в черной попоне. Конь нес рыцаря, в руках, которого раскачивалось, нацеленное на Бургета копье. Древко с треском переломилось, пробив насквозь Роси, тело ветерана с шумом вылетела из седла, застыв в нелепой позе на земле.

Анри налетел на Амадо, но клинок коннетабля оказался быстрее и острое жало пронзило шею следопыта. Покачиваясь в седле, Анри отъехал в сторону и завалившись на бок сполз с коня.

Звон мечей заставил Амадо вернуться в реальность. Брюс схлестнулся с черным рыцарем, в котором без сомнения угадывалась стать Яна Лешича. Длинный клинок Лешича переломился, и он перешел на боевой топор.

Воздух завибрировал, в лицо Амадо подул слабый ветерок. Один за другим, из зыбкого марева вырастали черненные латники. Черные плащи и попоны вороных коней, делали вид воинов поистине зловещим.

Брюс попытался зарыться щитом от ударов, налетевших на него конных, но топор Лешича рассек его череп пополам, развалив с головой и шлем.

Пришпорив коня, Амадо помчался прочь, спасаясь бегством. Его преследователи исчезли далеко позади. Не останавливаясь, коннетабль домчался до крепости Кунда. Собрав в цитадели отряд из гарнизонной стражи, он вернулся на место боя. Обыскав развалины, Родриго убедился в полном отсутствии каких-либо следов таинственных всадников. Тело Анри тоже исчезло, сообщники забрали следопыта с собой.

Позже, размышляя над произошедшим, Амадо пришел к выводу что увиденное им очень смахивает на эльфийские штуки. Редкие, мифические, всего несколько раз появлявшиеся в древних легендах. В преданиях говорилось о первых эльфах, что владели магией, и могли мгновенно перемещаться с места на место. Тут же говорилось о некоем ларце Эльманара, изобретении одноименного эльфийского кудесника, якобы создавшего волшебный ящик для короля Камаэльдана Мудрого. Если это ларец Эльманара, то откуда он у аристократов Сальяда?

Тело Роси коннетабль распорядился отправить в имение вассала, к семье.

Вскоре прибыл гонец с посланием от короля. Сигизмунд требовал скорейшего решения проблемы, напоминая, что королевство сейчас не готово к войне. В соответствии с распоряжениями монарха, Амадо пришлось ждать пока прибудут посланные им граф Будейрос и барон де Сано, с отрядами вассалов. Более того, ему предлагалось передать управление войсками маркизу Шорде Гюло, фавориту Сигизмунда. Гюло славился своими похождениями и поединками с первыми рыцарями двора. Оставалось надеяться только на его разумность, хотя до Амадо ни раз доходили слухи о неуемных амбициях фаворита. По опыту коннетабль знал, что верить дворцовым слухам нельзя, но также приходилось учитывать простую истину, что на пустом месте они не рождаются. Чертыхаясь, Амадо потребовал, чтобы гарнизонные караулы усилили, а обветшалую стену крепости привели в надлежащий вид.

И не ошибся, несколькими днями позже, под покровом ночи, к нему в комнату пробрались двое в черных плащах. Нападавшие погибли, не причинив вреда коннетаблю, но Амадо принял предупреждение к сведению, и более не спал без меча под рукой.

Раз убийцы, значит и правда свои. В королевскую канцелярию пошло донесение, о группе Жубера Шотали. Пришло время рубить головы.

***

Гюло оказался молодым человеком небанального ума. С первых же минут знакомства фаворит продемонстрировал хорошее знание военного дела. Это обстоятельство немного успокоило коннетабля, как ни странно, они быстро нашли общий язык. Молодого карьериста устраивало уважительное отношение опытного Амадо, а коннетабля умение Гюло прислушиваться к дельным советам.

Через неделю пришло известие о нападение на Рощивицу, а еще два дня спустя на Кленовку. Отряд в двадцать рыцарей, во главе с Гюло, шел по следу неуловимых убийц. Местность оставалась почти безлюдной, из деревень, расположенных по границе, не тронули только Цветущую Вилу и Старые Копи. Посовещавшись с Гюло, коннетабль пришел к мнению, что скорее всего, налетчики придут в Старые Копи. Во-первых, она дальше расположена, во-вторых, деревня имела стратегическое значение, здесь располагались значительные залежи железа.

Когда-то давно Амадо пришлось бывать в этих местах, что позволило сократить путь почти вдвое. Здесь с гор спускалась речка Мутная, ее оранжевые от железных окислов воды, отрезали деревню от остального королевства. И лишь местные знали о неприметном броде, скрытом мутными бурунами стремительного потока. К нему-то Амадо и повел отряд.

Деревенька расположилась на уютном горном плато Тенафарской гряды. К полудню третьего дня они добрались до горного серпантина, что пологими уступами поднимался к плато. Полчаса подъема, и дорога неожиданно раздалась в стороны, отряд на полном ходу влетел в село. Мертвая тишина сковала тесные улочки поселения, усиливая ощущение холода от мороза, что громко щелкал в трещинах обугленных бревен.

Все, как и прежде, в других селах. Чадящие остатки хат, поваленные заборы и трупы селян, разбросанные в беспорядке по улицам.

Старые Копи, славились своим богатством. Поселок насчитывал больше ста домов, не считая кузниц, и столярных мастерских, двух мельниц, а также мастерской тележника. В центре стояла известная в округе таверна горняков, «Зеленый Тролль», единственное уцелевшее здание в деревне.

Проезжая мимо таверны, Амадо отметил, что сельское ополчение оказало достойный отпор налетчикам. Прямо у входа, лежал рыцарь в характерном черном плаще.

Пролитая кровь еще парила, смешиваясь со снегом, не дававшим ей загустеть. Случай привел отряд Гюло на место, где едва завершился бой.

Добравшись до центральной площади, рыцари резко осадили лошадей. Все свободное пространство занимали останки павших. У большинства погибших не хватало частей тела, кто-то неимоверно сильный покалечил и защитников деревни и их противников, разорвав на части последних.

Амадо осмотрелся, взгляд коннетабля застыл на вывернутых внутренностях, которые свисали с краев пробитой насквозь кирасы. Рядом лежал воин, в кольчуге, разорванной на спине. Позвоночник, вырванный из спины одним мощным движением, лежал шейными позвонками у пяток. Безвольное тело убитого, распласталось на земле, а череп, раздавленный чьей-то могучей стопой, рассыпался безобразным пятном по плотно утоптанному снегу.

Раскроенные черепа, оторванные руки, и ноги, раскиданные по площади, вызывали приступы тошноты даже у бывалых воинов. То, тут, то там площадь пересекали вереницы следов, теряясь в бурых лужах они переходили длинными, кровавыми цепочками на белоснежный покров земли.

Амадо склонился, внимательно вглядываясь в след. С виду стопа человека, не более, но глубина, на которую нога уходила в землю, говорила об огромном весе ее обладателя. Он пошел за одной из цепочек, и через пять шагов замер. Тут шел человек, и сразу, без перехода, след продолжил отпечаток огромной лапы с когтями, а еще немного погодя тварь и вовсе исчезла.

– Что здесь могло произойти? – просипел Гюло, настороженно обводя взглядом побоище.

– Не знаю, но задерживаться тут не стоит. Надо найти главаря черных! Ищите среди погибших! У него герб белая, плачущая роза! – скомандовал пришедший в себя коннетабль.

Рыцари спешились, и разошлись по деревне. Амадо пошел по домам, с северной стороны поселения, заглядывая в выбитые двери.

Впереди показался отдельно стоящий, слегка покосившийся домик, под худой, соломенной крышей. Полумрак внутри не сразу позволил рассмотреть тело девушки. Она лежала в луже крови, но в отличие от остальных, хозяйка дома ушла из жизни по своей воле.

Правая рука, сведенная судорогой, сжимала кинжал необычной формы. Такие использовали жрецы в глубокой древности, для человеческих жертвоприношений. Амадо видел несколько лет назад такой же в святилище общины последователей Утнаты. Местной покровительницы смерти. Тогда инквизиторы разгромили целое поселение жрецов идолопоклонников, оборвав тем самым череду исчезновений жителей городка Вуали.

– Ведьма! – губы Амадо скривила брезгливая гримаса.

Он обвел глазами внутреннее убранство домика, сама обстановка говорила за то, что здесь жила колдунья. В очаге полном золы стояла чаша размером с большую шляпу, ее мелкое дно заполняла кровь самоубиенной ведьмы. По трем сторонам очага, на полу, постепенно угасая светились символы. За знаками чадили три ладанки, встроенные в черепа со срезанными сводами. Судя по размеру, черепа принадлежали детям. Нагое тело ведьмы посинело от холода и потери крови. Левая рука девушки, вытянутая вперед, лежала в чаше обмакнув пальцы в кровь.

В нос ударил неприятный запах паленной шкуры, вонь буквально пропитала воздух комнаты. Носком сапога коннетабль качнул чашу, багряный холодец сдвинулся на противоположный край обнажив пергамент. Кровь совершенно не замарала его, скорее наоборот манускрипт выглядел совершенно новым. Вместо текста его страницы заполняли знаки и рисунки с пояснениями на каком-то очень древнем языке. Амадо вынул его из чаши, стряхнул остатки кровавой жижи, и сунул за пояс. Подумав немного, подобрал и кинжал, с трудом разжав сведенную смертельной судорогой руку ведьмы.

На пороге Амадо еще раз заглянул в сумрак ведьминого жилища, слух уловил какой-то шум. Звук шел со стороны центральной площади, откуда раздавались крики, и звон металла. Коннетабль выругался и поспешил на помощь соратникам.

На площади кипел бой. Амадо вышел с прилегающей улицы в тот момент, когда очередной рыцарь отлетел на стену дома, рядом с которой он остановился. Воин удивленно смотрел на кровь, рвущуюся размеренными толчками наружу. Его рука осталась в лапах чудовища, которое с огромной скоростью перемещалось между рыцарями. Их мечи неуклюже проваливались в пустоту, когда они пытались попасть по шустрому врагу. Со стороны происходящее напоминало странную игру, в которой все стремятся поймать одного.

Играючи образина с серой, местами подпаленной шерстью, ударила рыцаря по голове оторванной рукой, воина мотнуло в сторону. Рядом стоявший рыцарь, получил удар когтистой лапой в живот. Гамбезон порвало словно бумагу. Крича от боли, воин упал на колени. Возвращаясь, образина пробежала мимо него и мощным подзатыльником сорвала голову с плеч. Оторванная голова как ядро полетела в рыцаря, бежавшего к монстру, с копьем наперевес. Удар импровизированного снаряда подбросил копейщика в воздух и опрокинул на спину, голова же разлетелась на части, забрызгав округу серым студнем.

Не останавливаясь, чудовище подбежало к лежачему и ломая выставленное навстречу копье с силой наступило огромной лапой на грудь поверженного противника. Грудная клетка с сухим хрустом проломилась.

Амадо оскользнулся на древке копья, что лежало у него под ногами. Как во сне он поднял оружие и швырнул в чудовище. Образина, как раз застыла у очередной жертвы, любуясь вырванным сердцем. Тварь явно наслаждалась трепетом еще живой плоти, и угасающим взглядом человека, что с ужасом наблюдал биение своего сердца в лапе чудовища.

Копье прошло сквозь тело, и качнув монстра вперед уперлось в землю, не давая ему упасть. С трудом развернувшись в сторону Амадо, тварь оскалилась, и издала рык настолько жуткий, что волосы коннетабля встали дыбом.

Протаскивая копье сквозь тело, урод методично избавлялся от помехи. Не дожидаясь пока чудовище освободиться, Гюло с размаху опустил молот на голову образины, раскурочив череп твари. То-что служило головой чудищу распалось на части, тело монстра обмякло, и затихло.

Гюло приблизился к образине, желая убедиться, что тварь мертва. Стремительный удар, отбросил его на стену дома, не успев ничего понять фаворит потерял сознание. Тварь вырвала копье из тела, и кинулась к поверженному врагу, Амадо успел перехватить монстра. Его клинок с хрустом ударил по ребрам чудовища. Тварь походя отмахнулась от назойливого рыцаря. Жилистая лапа легко коснулась гамбезона коннетабля, Амадо подкинуло в воздух, где-то внизу завертелась деревенская площадь. Сильнейший удар едва не вышиб дух из тела человека.

Сквозь одурь, Амадо видел, как образина меняет облик. Остатки головы вползли в тело, которое раздалось в ширь. Вскоре, на месте чудовища, стоял гигантский вепрь, его налитые кровью глаза уставились прямо на коннетабля. Послышался гулкий топот, задрожала земля, Амадо едва успел перекатиться, чем и спас себе жизнь. Туша, пронеслась мимо, разметав с диким грохотом стену дома, что стоял у нее на пути. Из дома донесся сухой треск, и здание обвалилось на огромную свинью. Оглушающий визг подсказал, что зверь еще жив, а через секунду из завала выскочила грязная туша. Разбрасывая обломки стены по площади, вепрь метнул бревно в сторону Амадо. Вибрируя от натуги, бревно зацепило человека и потащило за собой, пока не врезалось в соседнее здание, прижав Амадо к стене.

Тут же, прислонившись к дому, сидел Матео Дажар, оруженосец Гюло. Парень страшно мучился, жмурясь при каждом вздохе. Внутренности, перемолотые мощным ударом, свисали кровавой бахромой по краям раны. Вепрь несся на них с каждым шагом набирая ускорение, неожиданно он упал, что-то с силой ударило зверя в бок. Амадо не мог посмотреть, что случилось, но испуганное ржание лошади подсказало ответ. Один из рыцарей атаковал огромную свинью, пытаясь свалить зверюгу таранным ударом.

Переломленное копье, обломком торчало из бока вепря. Взревев от ярости, зверь вскочил на ноги, и мотнув головой отшвырнул конного вместе с лошадью. Затем в два прыжка, вепрь оказался подле всадника, и нависая сверху, растерзал и коня, и седока похожими на ножи клыками.

Амадо пытался освободиться, но не хватало сил. Бревно прочно приперло его к стене. Дрожащей рукой Матео освободил конец бревна, убрав жердь, распертую между землей и карем крыши, за которую она зацепилась. Слабая улыбка скользнула по бледным губам мужчины, а рука бессильно упала в кроваво-снежную жижу.

Толкнув бревно Амадо освободился, и шатаясь пошел к центру площади, попутно подобрав чей-то щит и копье. Глазами он искал кабана, но зверь исчез. Неподалеку, над бесформенной кучей истерзанной плоти, в клубах пара, что-то шелохнулось. Горящие глаза уставились на него, мгновение спустя от кучи отделилось оно.

У Амадо по спине пробежал холодок. В его сторону, тяжело ступая, неспешно шел старик. Худой, жилистый, как человек долго мучимый голодом. Седые патлы свисали почти до пояса, сквозь волосы, на Амадо смотрели жуткие глаза, они впились в человека. Похожая на плеть рука, волочила большой кузнечный молот. Соскребая снег, железная болванка оставляла глубокую борозду, которую тут же заполняли кровавые ручейки.

Прикрывшись щитом, Амадо закружил подле деда. Оказавшись чуть сбоку, он легко ткнул копьем. Медлительный с виду доходяга сделал едва заметное движение убирая тело в сторону, одновременно в воздух легко взвился огромный молот. Старик ударил в щит Амадо, выгнув его в обратную сторону. Отбитая рука отказала, выронив щит коннетабль попытался прикрыться древком, но дед остановил полет молота, и мгновенно ушел за спину человеку. Стараясь не упустить из виду врага, Амадо развернулся, и упал опрокинутый тычком в грудь.

Дед тем временем неспешно обходил его, ожидая пока человек встанет на ноги. Амадо неуверенно поднялся, отошел к телу одного из павших рыцарей, и не спуская глаз со старика, подобрал полуторный меч. Как только оружие оказалось в руках человека, мрачный дед завертел молотом над головой и в два шага сблизился с Амадо. Стальная чушка ударила рядом с правой ногой Родриго. Коннетабль с трудом увернулся от тяжелого удара. Секунда и молот снова взорвал землю, пролетев всего двумя пальцами выше головы человека. Всплески мерзлой земли, взрываемой молотом чудовища, покрыли доспех коннетабля толстым слоем грязи. Родриго вертелся ужом, спасаясь от сотрясающих землю ударов.

На секунду старик замешкался и Амадо успел зацепить мечом сухую руку деда. Раскрученный молот вырвался из нее, и с глухим звуком утонул в стене дома. Секундного замешательства хватило, чтобы меч вошел в тело старика, пробив его на вылет. Целой рукой дед схватил Родриго, сминая металл гамбезона в гармошку, и рванул к себе. Меч, пройдя тело до упора прорезал бок старика. Клинок вышел наружу, оголив черное нутро монстра. Меч вильнул и полоснул горло чудовища, рука разжалась, отпуская коннетабля.

Не теряя времени, человек пошел в атаку, но дед качнул телом в сторону и чуть не ударил его по голове. Порез на шее и рана в боку быстро срастались, соединяя серую безжизненную плоть. Без видимых усилий старик подпрыгнул высоко в небо, и упал сверху на Амадо, опрокинув рыцаря на спину. Ребра сухо хрустнули, а в глазах поплыли цветные круги.

Монстр не спешил убивать жертву, наслаждаясь властью над беспомощным врагом. Нависая над поверженным человеком, он сорвал шлем с головы Амадо, и впился горящим взглядом в глаза коннетабля. Мерзкая улыбка постепенно сошла с лица старика, он застыл не в силах отвести взгляд от бездонной черноты человеческих глаз.

– Отпусти! – скрипуче, прохрипел дед. – Я тебе не враг! Если убьешь меня, ничего не выиграешь!

Амадо не отвечал, продолжая неотрывно смотреть в глаза монстра. Постепенно они начали тускнеть, теряя внутренний свет.

– Не надо! Не делай этого! Тебе нужен не я! Твоя судьба связана с нами! Мы тебе не враги! Остановись!!! – вскричал безумным голосом дед.

Амадо закрыл глаза. Старик отскочил от него, и повалившись на четвереньки тяжело задышал.

– Я не забуду твой поступок – трескуче проговорил старик. – Сегодня ты меня пощадил, кто знает, может, и я когда-нибудь спасу твою жизнь.

– Кто ты? – придушенно спросил Амадо, с любопытством разглядывая старика.

– Мы древние. Мы первые дети этого мира. Мы слишком давно обитаем в его недрах. Так давно, что вы успели о нас позабыть – не без пафоса ответил старик.

– Если вы нам не враги, тогда зачем напал на деревню?

– Я не нападал. Наоборот, она под моей защитой… была. Я защищаю эту деревню, с тех пор как она появилась…

– Ага, защищаешь. А горло ведьма перерезала себе от радости, что наконец узрела лара-хранителя очага? – с сомнением произнес Амадо.

– Мы тебе не враги, но не другим! – улыбнулся дед, и поднял на Амадо горящие угли глаз.

– Каждый дар имеет цену. Она знала, что нужно отдать, чтобы я пришел. Это ее выбор.

– Жестокий выбор…

– Что поделать мир жесток.

– Ели это все, то позволь мне уйти – улыбаясь попросил монстр.

Амадо кивнул головой, отпуская чудовище.

В воздухе повис запах паленной шерсти, старик исчез.

Часть 2

Весть о гибели отряда столица приняла с нескрываемой тревогой. Сигизмунд организовал расследование происшествия. Пока агенты Ока короля искали свидетельства преступлений семейства Шотали, Альфонс успел бежать в Сальяд, а вот Жубер оказался в башне на цепи. Каждодневные допросы, превратили цветущего, молодого человека в инвалида. Наконец случилось то, чего так боялся Амадо, Жубера казнили. В тот же день Войтек, объявил Аморату войну. Заступничество Гюло спасло голову Амадо, но коннетабль получил приказ покинуть столицу, и оставаться в имении. Его не беспокоили, за исключением случая, когда прибыл посланник короля, чтобы сообщить Амадо, что он более не является коннетаблем его величества. Выбор Сигизмунда удивил Родриго, а вместе с тем приоткрыл темные углы закулисной борьбы, что долгие годы оставались для него лишь невнятным намеком. Новым коннетаблем монарх назначил Домиана Варго, правую руку Верховного жреца Скюло. В голове крутилась запоздалая мысль, похоже не там он искал врагов, надо было внимательней приглядывать за «святым престолом».

Прошло три месяца, наконец с приказом от Его Величества прибыл королевский фельдъегерь. Амадо вызывали в ставку Сигизмунда, в приграничный город Вранки, что вовсе не означало королевского прощения. Амадо звал его сеньор, в минуту, когда требовалась мобилизация всех сил королевства.

С рассветом из ворот замка выехала кавалькада рыцарей. Впереди богато украшенные вассалы Амадо. Широкий Григорий, седой и сумрачный, за ним следовал вечно недовольный, Рамон де Ортега с черными висячими усами, позади выстроились воины победнее и оруженосцы, всего порядка тридцати пяти человек. Отряд неспешно проследовал через владения Амадо, затем воины пересекли границу, соседнего имения. Вскоре к их отряду примкнули еще с десяток рыцарей барона Гуго Тортвайна, представителя древнего аристократического рода, но обедневшего и потерявшего былой лоск.

Тортвайн слыл любителем жизни. Страстный охотник, бабник и гуляка, Гуго никогда не упускал возможности принять участие в какой-нибудь авантюре. Сейчас его тощая спина, нелепо подскакивала на стройном жеребце, слишком хорошем для бедного аристократа. Басовитый голос Гуго рокотал над дорогой. Доверительно наклонившись в сторону Амадо он рассказывал, как пару недель назад выиграл в карты великолепного карасского жеребца. Попутно, престарелый аристократ вспомнил подробности последней охоты, местных селянок и их прелести, рассказ подробный и богато пересыпанный сальностями и похабщиной раздражал Родриго. Постоянный гогот и необузданное веселье так не шли к цели их путешествия, что Амадо хотелось стащить пьяницу с лошади и набить ему морду.

Вранка небольшой средневековый городок, случаем принявший ставку монарха, переживал наплыв рыцарства со всей страны. Местные не знали где укрыться от наглых домогательств «галантных» аристократов, и вороватых солдат короля. Довольны были только торгаши, для них вместе с войной пришел золотой век. Гости смели все, что залежалось за десять лет. Раздражающее веселье преследовало Амадо и здесь, ему мерещилось что-то зловещее в несерьезном, шутовском настрое ставки короля. Казалось вся эта масса людей пришла сюда не воевать, а совершить выход в свет или выезд на охоту.

К королю Амадо не допустили, более того рекомендовали оставаться с вассалами вне города. В ожидании дальнейший распоряжений пришлось разбить лагерь под стенами Вранки. В хлопотах пролетел день. Сидя на походном сундуке, Амадо смотрел на солнце. Яркий диск клонился к горизонту. Розовая полоса одновременно успокаивала и беспокоила, пробуждая в душе необъяснимое томление. Неподалеку бренчала разбитая в хлам домбра, и неприлично пьяный мужской голос тянул заунывный мотив солдатской песни. Амадо почему-то нравилось безобразное пение воина, оно вызывало в памяти далекие, забытые времена.

***

Холодное утро поздней осени одарило продрогших бойцов первыми лучами солнца. Мягко касаясь щеки они приятно согревали кожу. Даад посмотрел вдоль длинного ряда, тут почти все, кого он знал с детства. Время от времени взгляд сам возвращался, и застревал на той стороне Унгарской равнины. Там, в трехстах метрах, копошилось темное, противное самой жизни месиво, плохо различимое издали. В голове пустота, мысли остановились. Сейчас все равно что случиться через минуту, чем закончится бой.

От черной копошащейся массы, отделяется группа всадников. Существа едут верхом на созданиях, что заменяют им лошадей. Собакообразные твари, ожившие скелеты, многорукие великаны и мертвые воины, иссохшие, но ставшие еще смертоноснее. От обилия форм и видов рябит в глазах.

– Братья!!! – пронеслось по рядам людей.

Вперед выехал худой урод, его голову охватывает обруч из кроваво-красного металла, который горит словно объятый пламенем. Вверх взметнулась сухая длань и черная масса затихла. В гробовой тишине гулко звучат шаги твари, поверх которой восседает тощий.

– Наргал – кто-то шепчет позади.

– Король едет! – пронеслось над рядами.

Наргал подъезжает совсем близко, на расстояние выстрела из лука. Дааду хорошо видны переплетенные сухожилия и кости страшного существа, которые играя в лучах солнца отливают цветом воронового крыла. Черные ямы, заменившие королю глаза, постепенно разгораются, будто внутри Наргала развели кузнечный горн. Послышался трескучий звук, Наргал открывает и закрывает рот, видны всполохи огня, что прорываются сквозь тесные ряды черных зубов. Люди с напряжением слушают, тщетно стараясь осознать смысл сказанного. Из-за спины Наргала, выехал всадник на изумрудно зеленом создании, с длинной изящной шеей, подходящей больше лебедю, чем скакуну. Тело незнакомца глубокого оливкового цвета, почти не защищенное одеждой, неестественно длинное, точно насмешка над человеческими пропорциями. Под гладкой кожей, покрытой змеиным узором, играют сухие мышцы. Большие голубые глаза совершенно не подходят к цвету кожи, маленький рот ехидно улыбается, низкий голос оглашает округу.

– Король Наргал вызывает любого, кто осмелиться встать против него с оружием в руках!!! – вызов громоподобно проноситься над рядами людей, эхо от раскатистого голоса затихло, над полем повисла тишина.

Взгляд Даада остановился на латнике в золотом доспехе. Всадник умело сидит в седле, сила исходит от каждого его движения. Сила, не вырванная у природы усилиями многолетних тренировок, а данная матерью и отцом. Он смотрит вперед, ни один мускул не дрогнул на суровом лице воина, несмотря на всеобщее внимание.

Наконец по рядам пронеслось.

– Ракорд, где Ракорд!!! – всадник продолжает молчать.

Мощная рука поднялась к открытому забралу, но лишь для того, чтобы отогнать назойливую муху, что пробудилась в ласковых лучах солнца.

Никто не заметил, когда вперед вышел невысокий воин в шлеме с голубым плюмажем. Копье с длинным узким жалом, хищно наклонилось к королю Братьев, небольшой меч забряцал о латный сапог, раскачиваясь на поясе.

– Тек! Не смей! – окрикнул, молодого, могучий воин.

Это отец Тека, Оха Себас пытается остановить сына. Не слушая отца Тек упирает копье в землю принимая вызов.

Наргал разгоняет «коня», и выходит на линию удара. Стук копыт «лошади» все ближе, глаза короля разгораются красным, словно раздуваемые угли костра. Молодой, выставив копье и прикрыв тело щитом ждет, вот еще мгновение и удар сносит щит, разбив его на части. С замирающим сердцем воины следят за поединком. Пыль осела, мелькнула приземистая фигура Тека, копье быстро наносит несколько уколов в тело Брата, но жало соскальзывает. Наргал неторопливо разворачивает скакуна, оставляя за собой темный след тлена.

Дерзкий крик молодого воина поглотил вой чудовищной «лошади», меч короля загорелся по краю темным пламенем. Наргал вновь разогнался, и едва не задел верткого юношу. Пока Наргал разворачивал «коня», юноша упер копье пятой в землю и выставил жало вперед. Каждая мышца человека напряжена как перетянутая струна. Меч Наргала пылая темным огнем опустился к земле, король разогнал скакуна. Быстрый взмах клинка не достал Тека, пронеся с шумом обжигающее пламя над головой воина. Копье встретило мощь разогнанной «лошади» и с сухим треском переломилось. Быстрые ноги подкосились, тварь захрапела, и вздрагивая всем телом повалилась на бок. Всадник соскочил чуть раньше, оставляя скакуна биться в пыли. Обломок копья торчит из груди «лошади», черная жижа стекает по мышцам бугристой груди. Тек пошел на короля, вытаскивая меч из ножен. Наргал пружинистым шагом ринулся навстречу молодому задире. Зло ругаясь, Тек провоцирует врага, что на голову возвышается над ним. Клинок Наргала завертелся в неистовом вихре огня и стали. Пламя опалило лицо юноши, клинок Тека перехватил удар Наргала. Удерживая меч над головой, юноша изо всех сил пытается сдержать натиск жуткого врага. Нависая над противником, король неистово давит огненным мечом стремясь преодолеть защиту наглеца. От соприкосновения с мечом короля, клинок Тека раскалился, мгновение спустя металл поплыл. Полотно клинка прогнулось, а затем порвалось. Огненный клинок полоснул по шлему, и кирасе, король повернулся спиной к противнику и отошел. Голова и тело человека распались на двое точно распустившийся цветок. Ноги воина подкосились, и Тек упал на колени. Зависнув на мгновение, тело героя повалилось на бок. По рядам пронесся гул гнева, в общем шуме потонул одинокий возглас – Тек!

Старый Оха, расталкивая ряды, шел к месту боя, в его руках зловеще поблескивал полуторный меч. Едва взглянув на тело сына, Оха прокричал.

– Эй ты! Выродок!!! Вернись, бой еще не окончен!!! – от ярости голос воина дрожал.

Наргал повернулся, и мгновение спустя уже быстро приближался к Оха, земля завибрировала под ногами короля. Мощный Оха со свистом взмахнул клинком, заставив врага отшатнуться, затем парировал ответный удал, и ловко обведя палящий меч короля, рубанул его по предплечью, а затем по бедру, перерубая перекрученную жгутами мышц ногу. Не останавливая движение, Оха вскинул клинок снизу-вверх, выставив вперед согнутую в колене ногу. Меч хлестко рубанул тело Нергала от паха до горла. Король повалился назад, погасший меч упал рядом, чадя тонкими струйками дыма.

Войско Братьев пришло в движение, вперед рванули собакообразные твари. Оха не успел ничего сделать, лавина прыгучих зверей опрокинула рыцаря.