Кинувшиеся к ней гномы, остановились. Стены пещеры ощутимо затряслись, что-то огромное приближалось из темных проходов. Гульд выстроил отряд в круг, уперев щиты воины сдвинули их, приготовившись к удару. Амадо пошел на Ками, по мечу побежали искры, быстро расползлась патина. Несмотря на доспех, человек двигался необычайно ловко, его быстрые движения путали чудовище. В доли секунды он оказывался позади, потом сбоку и вновь позади. Тварь пыталась ухватить верткого врага, цепляя лапами с крючковатыми когтями. Огромная пасть с длинными, ножевидными клыками, щелкала настолько близко, что Амадо чувствовал, как воздух вибрирует от их сопряжения. В такую пасть легко поместился бы не только гном, но и человек, целиком без остатка. В какой-то момент клинок лизнул пальцы многорукой твари, и отсек их. Ками взревела, но, прежде чем она успела что-то предпринять, меч еще дважды зацепил тело чудовища, оставив глубокие раны. Бешено завертевшись на месте, тварь подскочила высоко вверх и упала всей массой гигантского тела вниз. Восемь лап ловко прижали человека к полу.
Дрожь усиливалась, звук приближался, все отчетливей слышалось рычание и дикий вой. В проход соседней пещеры толкаясь и мешая друг другу, вливались многочисленные твари, настолько различные в своем уродстве и красоте, что и мысли не могло возникнуть о их родстве. Все они пришли на зов Ками, забыв страх и вражду.
Несущаяся масса достигла маленького островка, созданного гномами и разливаясь по сторонам захлестнула его. Пещеру огласили придавленные голоса, звуки раздираемого металла и рвущейся плоти, рычание, хрюканье и писк тварей, уничтожающих попавших в ловушку гномов.
Обалдело глядя на происходящее Хельм, стоял посреди растерзанных тел, его меч опустился к полу, из всего отряда в живых остался только он. Звери медленно отходили, рыча и скалясь на гнома, но не трогали.
Хриплое дыхание привлекло внимание подземных хищников, они потянулись на звук. Волна схлынула, подарив гному недолгую передышку. Хельм видел, как Амадо ухватил Ками за шею, и преодолевая сопротивление плоти медленно вгоняет в тело чудовища клинок, под сердце твари.
Звери еще не успели достигнуть рыцаря, как Амадо оступился и немного провалившись вперед, нелепо взмахнул рукой. Человек пытался поймать шею чудовища, но рука провалилась в пустоту.
Темным туманом Ками прошла через рыцаря. Амадо удивленно оглянулся во след туману. В это время налетевшее зверье, опрокинуло стального воина. Восстанавливая женское обличье, Ками подошла к Хельму, и заглянула гному в лицо.
– Оставьте человека, он мой слуга! – прозвенел ее стальной голос многократно отражаясь от свода пещеры.
Звери отхлынули от Амадо, и скаля зубы отступили на несколько шагов. Жестокая улыбка наползла на лицо подземной Хозяйки.
– На тебе, чувствую я Маи любовь! Кто ты ей?! – спросила Ками, у перепуганного гнома.
Сглотнув слюну, в пересохшее от волнения горло, Хельм выдавил.
– Она моя жена. И мать моего ребенка.
– Ребенка? Какого пола дитя? – заинтересованно произнесла Ками.
– Мальчик…
– Зачем покинул супругу младую, и ищешь смерти в недрах Наголы?
– О, нет, хозяйка! Я ищу не смерти! Я ищу гнома королевских кровей, Торном зовут!
– Странно, я ничего о нем не слышала, но может дети мои видели – Ками повернулась в сторону застывших в ожидании тварей.
Несколько минут женщина молча смотрела на них. Хельм успел заметить, что Амадо стоит в нерешительности, окруженный телами поверженных зверей. Меч рыцаря готовый в любой момент вновь приняться за уничтожение обитателей подземелья, слегка подрагивал.
Медленно потянулись минуты, Хозяйка вслушивалась в мысли подземных тварей. Наконец она резко повернулась к Хельму.
– Домой иди! Нет в глубинах Наголы того, кого ищешь безумец. Давно к солнцу ушел король без короны.
Ками отвернулась от Хельма, и подплыла к Амадо.
– Что ты здесь ищешь Вестник смерти? – с улыбкой спросила она человека.
Рыцарь оглянулся вокруг, и недоверчиво глядя на Хозяйку, нерешительно опустил меч.
– Не бойся, пока не позволю, дети мои не тронут тебя – успокоила Ками рыцаря.
– Ищу дорогу домой, но на этот раз мне не повезло, проводник мой отказывается меня отвести к двери – Амадо многозначительно глянул на гнома.
Хельм отвернулся, делая вид, что речь идет не о нем.
– Что ж так? – игриво спросила Ками, заглядывая в глаза гнома.
– Нельзя этого делать, Аар предупредила…
– Вздор! Дочь моя Аар, умеет убежденьем лишить разумной воли, не стоит безоглядно внимать речам глупышки. Многое видеть ей не дано. Ее малолетство служит причиной незнанья, глаза еще не раскрылись у глупой девчонки. Откуда ей знать, что есть добро, а что без сомнения названо может быть злом.
Гном недоброжелательно посмотрел на Хозяйку, не обращая внимания на Хельма женщина вновь повернулась к Амадо.
– Так, так, вижу, кто ты! Ведешь за собой ты злейшего недруга жизни самой! Могу я тебе помощь свою предложить, но ты мне обязан будешь вернуть жизнью иль не жизнью, сам выбирай. Коль согласен с условием, велю проводить тебя детям моим. Они отведут, туда куда рвешься ты сердцем усталым.
Рыцарь задумался, прошло много времени, прежде чем он вновь заговорил.
– А что будет с гномом?
– За него не бойся. Гнома сего не тронут, ни разумом полные, ни дети природы. Дам ему я возможность ходить беспрепятственно средь владений моих.
Повернувшись вполоборота, Ками начертила в воздухе какой-то символ. Хельм схватился за шею, и с воплем начал тереть кожу, поверх которой набухали багровые очертания знака, созданного Ками в воздухе. Боль быстро сменило чувство сильного холода, Хельма слегка потряхивало.
– Видишь, с твоим подопечным, теперь не случиться беды. Ответь же мне Вестник смерти.
Амадо ответил согласием.
– Но помни, коль обманешь меня, найдут тебя дети мои, где бы не спрятался ты. Погибнешь ты сам и товарищи рядом идущие.
– Да знаю я, что такое клятва! Особенно перед такими как ты Хозяйка!
– Тогда с сего момента, договор меж нами заключен, и помни голову мне принесешь. Сам выбирай живого, что ближе остальных, иль грозного инвета мертвеца.
Рыцарь махнул головой в знак согласия. Довольная улыбка заиграла на устах Хозяйки. Животные обступили человека и ворча пошли к выходу, рыцарь последовал за ними. Проходя мимо Хельма, он кивнул гному в знак прощания. Гном не ответил, отвернувшись в сторону он смотрел на тела погибших товарищей.
– Не рви с костлявой, Вестник смерти, она не так плоха, жизнь сбережет твою в урочный час.
Обернувшись Амадо раздраженно проговорил.
– Да не понимаю я, о чем ты говоришь Хозяйка, почему Вестник. Не связан я никак со смертью!
– Поймешь слова мои, когда наступит время – Хозяйка растворилась в воздухе.
Часть 24
Неделя среди Май пролетела, точно один день. Ульф выздоровел, Аар вернула его сознание. Гульд изменился, из черствого и жестокого капитана гвардии Рибигуда, он превратился в приятного собеседника. Вот уж чего Хельм никак не ожидал.
Хельм пребывал в подобии сна, когда к нему впорхнули Маи. Они сбивчиво, перебивая друг друга, сообщили, что к Цветочному убежищу приближается много воинов.
Хельм опоздал к первой встрече с гостями, когда он вышел у входа толпилось два десятка гномов Иргама. С ними пришел странный человек, коренастый, невысокого роста, в удивительной броне. Позже гнома испугал бездонный, мрачный взгляд, черных глаз чужака, пробирающий до самых глубин души. Прежде Хельму никогда не приходилось видеть такие лица.
Просьбы человека звучали как приказ. Хельму стоило большого труда перебороть страх перед ним. От Амадо, так он представился, исходило чувство опасности. Предложением отправиться в Риен, к проходу, чужак укрепил настороженное отношение гнома. Хельма смущала информированность этого Родриго. Он чувствовал, что тот знает намного больше, чем говорит. Предупреждение Аар, окончательно убедило его, в том, что человек скорее враг, чем друг. Но Рибигуд требовал его возвращения, и он подчинился приказу короля. Успокаивало присутствие Гульда и гвардейцев Иргама.
Уходя из Цветочной пещеры, Хельм обратился с просьбой к Аар. Он попросил, чтобы Великая Мать благословила его брак, и подарила ему и Мае девочку. Аар улыбнулась, с теплотой любящей матери, и положив руку на голову гнома, вспыхнула белым.
В то же мгновение перед Хельмом распахнулся покров, гном увидел Маю, девочку лет пяти, своего сына, и дом, очень богатый дом. Затем незнакомого мужа в воинской броне, что бился с ордами орков, город в пламени, и молодого короля. Видение перенесло Хельма в старый дворец Танорта, перед Великим мастеровым, преклонив колено стоял рыжий воин. На золотую голову опустилась корона, изукрашенная сияющими рубинами, гном поднялся с колена и медленно повернулся лицом к нему. Хельм увидел, что это тот же воин, что бился с орками.
Последнее видение перенесло Хельма к погребальной процессии. В ушах зазвенел обрывок прощальной речи: «…пусть покоится наш друг, отец и муж в камне из коего вышел, и в который уйдет дабы вернуть все то, что взял. Прощай Скауг Грозный!!!».
Каменная крышка саркофага, со скрипом наползла, скрывая почившего.
Хельм попытался заглянуть внутрь, гнома разбирало такое любопытство, что он не мог себя удержаться. Но увидел, лишь эфес меча, он блеснул из сумрачного склепа, поймав последний луч света. Женщина в белом стоит у входа пещеры, позади непроглядная тьма. Перед ней разгорается свет все больше и больше, пока все не потонуло в ярком свечении.
Хельм пришел в себя, Аар погладила его по голове и произнесла.
– Не бойся маленький храбрец, жизнь наградит тебя любви взаимной счастьем и приключений щедрою рукой отсыплет полной мерой. Покоем дом наполнит Мая, а дети сквозь эпохи пронесут великое наследие Вотана. Дверей лишь бойся, в миры иные, там скрылся враг твой, беды желает он тебе. Не дай проклятью сбыться – Белая Ками склонилась и поцеловала гнома в лоб.
Хозяйка ушла, за ней вереницей засеменили молодые копии Маи. Проходя мимо, девушки прощались с гномом глазами, и едва заметно кивали головой. С тяжелым сердцем Хельм покидал плато Белой Ками. Гнома беспокоил человек в чудных доспехах. С ним предстояло идти много дней, среди опасностей и незнакомых подземелий, и этот его жуткий, нечеловеческий взгляд.
***
Долгий переход до Риена, оказался не столь утомительным. Звери знали такие тропы и лазы, о которых подземные жители и не подозревали. Возле городских ворот хищники сбежали от человека, скрывшись в темноте ближайшего заброшенного тракта. Рыцарь прошел по мертвым улицам до площади, где сразу обнаружил завесу, ведущую в мир золотых полей.
Стоя на границе двух миров, Амадо вытащил необычный знак, добытый в Нгеве. Амулет завибрировал, пространство начало меняться. По ту сторону прохода, золото солнца сменилось темными очертаниями родного мира, на человека пахнуло воздухом мрачного Менантра.
Тучи черными клубами, носились по небу, орошая землю холодными потоками воды. Сумрак, царивший повсюду, пронизал окружающий пейзаж. Остовы некогда величественных зданий торчали из земли, покосившимися нагромождениями камня и металла. Жуткие деревья, чудовищно изогнутые, разлапистые с толстой паутиной корней, стояли непроходимой стеной. Только свисающая с ветвей бахрома мхов, черных как смоль, источала миазмы.
Раскисшая земля липла на ноги, приходилось постоянно преодолевать чавкающую жижу, стремившуюся засосать стопы человека. Оглянувшись Амадо не смог вспомнить, куда он попал, за тысячи лет многое изменилось. Судя по картам, здесь находился реликтовый лес Фитрада, но тот лес светлый и безопасный, давно сошел, и на его месте выросла эта пуща. Рядом должен стоять Парнир, город ученых, его останки неподалеку торчали из земли, уходя далеко в лесную глушь.
Оторвав взгляд от разбитой дороги, он увидел человеческие силуэты, там, где сходились земля и сумрачное небо. Амадо попытался разглядеть незнакомцев, но они исчезли, точно растворились в воздухе.
– Показалось – подумал рыцарь.
Обойдя лес по краю, человек нашел хорошо сохранившийся участок дороги, которая шла далеко за город, в то место, где на горизонте ему померещились люди. Второй конец тракта терялся в дремучем лесу. Длинные полотна мха, свисавшие с ветвей точно, борода древнего старца, при его приближении угрожающе закачались, предупреждая не званного гостя от глупого решения.
Амадо пристально вглядываясь в карту искал дорогу, что лежала перед ним, пытаясь понять куда она ведет. Вот город Елид, а вот дорога на Олодор, однако раньше здесь была равнина, теперь же чаща, обойти, которую никак не получиться. Заросли перегораживали путь насколько хватало взгляда. Клацая металлом доспеха, по каменному мощению дороги, Амадо добрался до кромки леса. Вблизи он казался еще более зловещим. В воздухе появился удушливый запах плесени, лес взирал на человека, сурово хмурясь на чужака. Огромные корни вывернули плиты, мостившие дорогу, часть из которых раскололась на куски.
Решительно шагнув под черный полог, сразу же поглотивший все звуки, Амадо быстро шагал вперед. Сбоку вырос огромный камень-указатель, «Елид» прочел человек, знакомое письмо Менантра.
Через триста метров путь исчез, дорога утонула в густой подушке мха, который укутал мягким покрывалом пространство между деревьев. Ноги ушли в серо-зеленый ковер по щиколотку. Особая, ватная тишина повисла вокруг путника. Из-под ног поднялись облака спор, поначалу пыль вилась прямо перед человеком, но немного погодя ковер под ногами точно взорвался, лес заволокло плотным облаком мельчайшей взвеси. Соприкасаясь друг с другом, споры мерцали зеленоватым, постепенно переходя к другим оттенкам. Изумленно отрыв рот, Родриго смотрел на происходившее перед ним действо. Более всего это напоминало Северное сияние, человеку приходилось такое видеть в тундре, неподалеку от Седых гор.
Свечение ушло за деревья, отмечая свой путь отблесками, а туман сгустился еще больше. Амадо ничего не видел дальше вытянутой руки. Зашумел лес, с протяжным стоном рухнуло дерево. Человек оглянулся, но туман скрывал источник звука, тогда как хруст стремительно приближался. Он побежал, туман заклубился вихрями вокруг тела. Впереди попалось небольшое дерево, стальное тело вывернуло облезлый ствол с корнем. Трещало уже совсем близко. Родриго еще ускорился, стараясь не врезаться в деревья, однако несколько сухих гнилушек перегородили его путь, не сбавляя хода рыцарь прошел сквозь преграду, трухлявые стволы разлетелись в щепу. Хрустнуло за спиной, впереди дорога обрывалась высокой стеной бурелома, словно кто-то специально навалил изломанный лес, желая закрыть проход.
Амадо развернулся лицом к врагу, из тумана вылетело толстое бревно с когтями. Вихри тумана красиво взвились вокруг лапы чудовища. Удар человек не почувствовал, стальное тело ударилось спиной о бурелом. Проломив несколько сосен, рыцарь оказался внутри навала, деревья бурелома закрыли его от нападавшего. Сотрясающий округу вопль, ударил по нервам, нападавший разметал вставший между ним и его жертвой бурелом. Амадо едва успевал выкручивать тело из-под мощных лап, огромные когти ловко срывали бревна с их места в завале, отбрасывая далеко в сторону. Неистовое рвение твари, растрясло бурелом, и перед человеком образовался просвет. Родриго воспользовался ситуацией и нырнул в спасительный проход. Зверь попытался преследовать человека, но застрял. В бессильной злобе животное ломало бревна, прорываясь вперед, пока преграда не пала под натиском непомерно огромного тела. Амадо бежал, не останавливаясь ни на секунду, пока ноги не увязли в чем-то длинном и прочном, как волосы, связанные в пучок. Чертыхаясь, он попытался освободиться, под ногами вился голубоватый ковыль. Человек поднял голову, туман остался позади, и быстро таял, а перед ним, насколько хватало глаз простиралась бескрайняя степь. Амадо стоял на границе леса и поля, треск позади затих.
Осторожно ступая, рыцарь пошел по беспокойному морю травы, от леса отделилось несколько теней, их приземистые тела скрывались в высоком ковыле. Раздвигая голубые стебли подобно морской глади, они приближались к человеку. Траекторию их движения отмечали седые валы потревоженного разнотравья. В небе мелькнула первая тень, за ней еще несколько, нападение тварей застало рыцаря врасплох. Родриго упал лицом вперед, но сумел сгруппироваться, и кувырнувшись с жутким скрежетом вырвался из цепких лап хищника. Оскаленные челюсти застучали по Пасису, с огромным трудом Амадо поднялся на ноги. Махнув наугад мечом, он что-то зацепил, раздался визг, и голубая, блестящая полоска легла яркой дорожкой на ковыль. Остальные окружили человека и осторожно обходя по кругу вытоптанной поляны, готовились к следующей атаке. Не дожидаясь нападения, Родриго высоко подпрыгнул, и приземлился в гущу врагов. Звери испуганно завизжали, клинок со свистом совершил полукруг. Ковыль окрасился еще несколькими дорожками голубого цвета, твари быстро исчезли в высокой траве. Длинные лапы хищников позволяли совершать огромные прыжки, что давало животным преимущество в скорости. Спрятавшись в волнах упругой травы, звери вновь окружили человека, непостижимым образом твари одномоментно выпрыгнули из своего убежища, и впились капканами челюстей в руки и ноги рыцаря, слажено растягивая их. Матерый самец прицелился в горло стального доспеха. В зубах засвербело от скрежета клыков по металлу горжета. Пытаясь вырваться из намертво стиснутых челюстей, Амадо быстро потерял силы. Из последних сил, он вырвал правую руку, и нанес, несколько уколов рвавшим доспех зверюгам. Сверху набросилась еще одна тварь, клинок рассек воздух зацепив хищника, судя по размеру самца, вожак упал и забился в конвульсиях. Повизгивая, мимо пробежал еще один самец, за ним рванули остальные, скрывая длинные, черные тела в лесу.
– Надо же, вот, что значит убить вожака – подумал Амадо.
У кромки леса звери оглянулись и секунду спустя испуганно повизгивая скрылись в мрачной чаще. Родриго взглянул в ту сторону, куда глядели хищники. Через поле неспешно ехали верховые, такие же латники, как и он. Золотистый металл поблескивал в свете луны, выглянувшей меж редеющих облаков. Шевеление в ногах лошадей заставило остановить приветствие, на полуслове. К нему приближались его соратники по многим битвам Эмемнун, Балих, Арвиум и Машда.
Но ковыль скрывал, нечто, что испугало и Амадо и стаю. К человеку шла свора тварей, больше всего напоминавших чернильные пятна, без глаз с абсолютно непроницаемой для света шерстью.
– Что это? – обреченно произнес рыцарь.
Неожиданно в его памяти всплыло это самое поле, да это оно, здесь, вернее чудь впереди, шла последняя битва с нежитью. Последняя битва, что ему пришлось пережить. Тогда именно такие твари сопровождали Инвентов.
Сил бежать не осталось, Амадо приготовился к битве, но всадники остановились, не доезжая до человека. Пятна бесшумно прошли мимо, обдав человека сильнейшим чувством безнадежности и отчаяния, и ушли в лес. Тогда верховые двинулись мимо Родриго, точно не замечая человека. Ничего не понимая, он оглянулся и не рискуя обращать на себя внимание тихо пошел в сторону Кирана, города, где он вырос.
Степь неожиданно кончилась, впереди разлилась гладкая равнина, абсолютно мертвая, ни единой травинки.
– Столько лет и ничего не растет – удивился Амадо.
Грунт, спаянный в гладкую стекловидную поверхность, иссеченную кракелюрами трещин, блестел в свете луны и ее спутника Мунка. Поле боя заполняли останки поверженных противников, во многом рассыпавшиеся в прах. Время многое стерло, но даже спустя тысячу лет масштабы произошедшей здесь некогда битвы поражали. Луна ушла, из-за горизонта выплыл огромный солнечный круг. В лучах восходящего солнца, тусклого, словно пытающегося пробиться сквозь грязное стекло блеснуло золото доспеха павшего воина.
Амадо шел по полю, стекло под ногами трещало, издавая удивительный мелодичный звук. В глаза бросился знакомый силуэт, доспех Тереса, вот его герб и меч того же болотного цвета, что и у него. Пустой доспех опирался рукой о копье, наполовину воткнутое в землю, тонкие трещины расходились по стеклу в разные стороны, окружая металлическое древко.
– Он бился до последнего. Жаль Терес, что не было меня с вами в тот день – горестно проговорил Родриго, слегка касаясь шлема.
Впереди чернели какие-то курганы, Амадо удивился, что погибших похоронили. Но подойдя ближе он понял, что ошибся. За курганы рыцарь принял горы человеческих костей, жестоко изрубленные, обожженные черным пламенем Инвентов. Почти истлевшие останки, лежали непогребенные как напоминание каждому, кто посмеет бросить вызов Братьям. Тысячи мечей и кирас, превратились в ржавую пыль. Отчего все поле покрывал тонкий, кроваво-красный налет.
Амадо продолжил свой путь, немного погодя показался город, на удивление целый. Подойдя к главному мосту, что вел к площади Галерия Мечника, рыцарь замер. Широкий каменный мост, заваленный растерзанными рыцарями в золотых доспехах, обветшал настолько, что грозил рухнуть в любой момент. Покореженные кирасы и оторванные части доспеха, что когда-то покрывали конечности, громоздились кучами золотистого металла, занимая весь мост до противоположного края. Проходя меж павших, Родриго старался не задевать остовы воинов, кого-то он узнавал, но большая часть павших была ему не знакома.
Рядом стоял новый мост, уходивший прямо в замок, высоко наверх. Его изогнутый пролет легко перемахнул глубокий ров, соединяя мертвую степь и порабощенный Киран.
Родной город изменился, но продолжал жить, странной потусторонней жизнью. Существа, чем-то напоминавшие людей занимались вполне привычными человеческими делами. Внешне жители сильно отличались, кто-то цветом, одни совершенно белые, другие черные как антрацит, кто-то мутацией, соединив в себе признаки людей и тварей, что пришли с Инвентами.
Некоторые новые жители ходили на четырех лапах, другие парили над черными улицами Кирана широко раскинув огромные крылья, а третьи имели по нескольку пар рук и ног, их огромные тела с трудом вмещали узкие улочки древнего города, а могучая поступь гигантов беспрестанно сотрясала многострадальную землю предков. Однако несмотря на многообразие форм, все они подчинялись единой воле, воле короля Сартара. Зримое воплощение власти, которого представляли всадники в золотистых доспехах.
***
Нечисть расступалась и испуганно отходила в сторону не решаясь преграждать путь Амадо. Человек прошел город насквозь, с рвущимся наружу сердцем рыцарь подходил к своему дому. Как давно он здесь не был, а дом почти не изменился, нет только сада, вместо него поросшая мерзким кустарником площадка. Путник быстро поднялся по ступеням крыльца, отворил дверь. Внутри дом оказался лишен деления на комнаты, осталась только их с Рут спальня в дальнем конце строения. В большой зале, в которую превратился дом Родриго, стоял алтарь, он узнал его сразу. Такой же использовал Мампсис.
Воздух наполняло мертвящее песнопение. Сотни скелетов сидели вкруг алтаря, раскачиваясь в такт мелодии. Амадо осторожно прошел мимо, и приложил палец к гладкой панели на дверном косяке. Внутри что-то щелкнуло, отворилась единственная уцелевшая в доме дверь. Пение за спиной смолкло, повисла напряженная тишина. Не оборачиваясь на привратников, он прошел в комнату. Это комната Рут, ее постель, кроватка ребенка, стол, зеркало на стене, у стены шкаф, и рядом тумбочка с женскими принадлежностями и трехстворчатым зеркалом. На кресле возле кровати, приготовленное платье жены. Родриго запер дверь и подошел к креслу. Рука легла на голубую ткань, материя рассыпалась под пальцами в прах.
Вновь послышалось пение, Амадо устало опустился на кровать, человека захлестнули воспоминания.
Перед внутренним взором проплыли одна за другой картины прошлого. Встреча с юной Рут, рождение сына, игры с Номаром, первый взгляд новорожденной дочери, появление которой он пропустил.
– Значит она жила здесь после его… После того, как он исчез – размышлял Родриго оглядывая вещи жены.
Все говорило о руке женщины, Амадо ощущал уют в каждой мелочи, что создавали неповторимую атмосферу жилища Рут, самой родной женщины в его жизни. Он рано потерял родных, поэтому жена, в какой-то степени заменила ему мать. Покой комнаты Рут совершенно выбивался из того, что творилось снаружи, казалось, эта спальня потерялась во времени.
Взгляд упал на сундук под столом, в таких хранят старые, но милые сердцу вещи. С тихим щелком, откинулась крышка, внутри лежали их фотографии, вещи ее родителей, и его кристаллы.
– Она сохранила его работу, кристаллы, что содержали его исследования в области перемещения между мирами. Тут же рядком стояли детские игрушки Номара, он уже вырос, когда родилась Лем.
Рядом лежала сфера, та, что он принес после первой войны с Андландами. В сфере он спрятал клевец, на длинной металлической рукояти, и меч необычного серебристого цвета, разделенный пополам гардой. С одной стороны, острейший клинок, с другой длинная рукоять с тяжелым, круглым яблоком на конце, что могло легко служить навершием булавы. Взяв в руки необычный клинок, Амадо с улыбкой вспомнил как учился управляться с неудобным оружием. Он его подобрал с убитого андланда, Хакури-Рупа, так его звали. Четырехрукий, выше на две головы, андланд, едва не прикончил Родриго. Спас хитрый финт, показанный когда-то отцом. Амадо так и не успел воспользоваться трофеем. Война с Инвентами застала его врасплох, как и других менантров. Сначала пришли двадцать Братьев, а через месяц их рабы. Темных оказалось слишком много, никто не смог бы устоять против такого воинства.
Отложив клинок в сторону Амадо достал карту Андланда, вернее карту его миров, очень ценная вещь, единственная в своем роде.
Сфера вновь свернулась. Путник еще раз осмотрелся, никаких намеков, где искать Рут. Впрочем, Родриго уже не особо верил, что Рут вообще когда-то найдется.
***
Город преобразился до неузнаваемости, голые улицы покрывал темный налет, общественные здания потеряли окна и балконы, напоминая каменные кубы с покатыми крышами. Сами крыши в зеленной патине, рождали ощущения глубокой древности Кирана. Мрачные стены мокро поблескивали в лучах патинированного солнца. Жилые здания, приспособленные под хозяйственные нужды, кипели от огромного количества разнообразных существ. Стук, гам, топот, какофония звуков, и наречий слились в единый гул, беспрерывно висящий над запущенными улицами. Среди общего упадка и запустения выделялось здание Старшей Коллегии. Главное административное здание сияло чистотой. Сильно перестроенное, оно тем не менее не лишилось своего изящества. Широкие ступени, в десять пролетов, все так же вели к парадному входу.
Шестирукие гиганты равнодушно взирали на человека, когда он поднимался наверх. У дверей Амадо встретили воины в черных лаковых доспехах, с длинными алебардами. Увидев его, еще издали, стража отдала честь и расступилась, пропуская человека внутрь.
Убранство помещения во многом осталось прежним, единственное, что отличало дворец от былых дней, это непривычная тишина. Вездесущая стража беспрекословно пропускала Амадо, пока человек не вышел к приемной городского Секретаря.
Не стучась, он прошел в кабинет. В помещении царил полный мрак, только в центре, в пятне призрачного света, стоял коленопреклоненный рыцарь. Он вытянул руку к темному сгустку, висевшему прямо перед ним, и неотрывно смотрел в клубящуюся черноту.
Рыцарь резко развернулся на звук шагов, по его доспеху бежали искры рубинового цвета, рука воина оторвалась от черноты и легла на эфес меча.
– Кто ты?! – прогремел знакомый голос.
Когда-то он принадлежал Ракорду, воину, что не проиграл ни одного боя. В памяти всплыли школьные годы. Тогда Ракорд казался недосягаемой вершиной. Он учился в старших классах, и Амадо с ним почти не сталкивался, пока не пришла пора экзаменов.
Многим попались противники по силам, но Родриго, пришлось выдержать бой с этим мясником. У него до сих пор еще остались шрамы на руках, которые Ракорд перерубил, когда Амадо попытался прикрыться от страшного удара его меча.
После экзамена, заваленного напрочь, отец успокоил его.
– Не расстраивайся. Ракорд не рыцарь, он убийца с инстинктами животного. У тебя есть ум, используй его в следующий раз. Хитрость и нестандартные решения спасут не раз твою жизнь. А Ракорд рано или поздно, найдет своего могильщика.
Амадо скинул наваждение прошлого. Ракорд поднялся на ноги, и быстро пошел на посетителя, попутно вынимая клинок из ножен. Клевец описал дугу и врезался в кирасу рыцаря. От удара Ракорд отлетел в темноту, меч звонко стукнул о стену, сокрытую во мраке. Родриго отчетливо видел, как бегают рубиновые искры вокруг дыры, что оставил его клевец в доспехе Ракорда, порванные края медленно стягивались.
Клинок Ракорда все-таки успел зацепить доспех Амадо, оставив ровную царапину на блестящей поверхности. Клевец поплыл, раскаленный до бела металл закапал на пол. Ракорд не шевелился, выставив щит, рыцарь внимательно смотрел на человека. Рана серьезно кровоточила, выбрасывая алые струи из отверстия в броне.
– Кто ты? – снова спросил Ракорд.
– У меня один вопрос – не обращая внимания на слова рыцаря проговорил Амадо.
Мутный взгляд Ракорда начал гаснуть, жизнь уходила из его тела. Качнув головой, он дал понять, что готов отвечать.
– Рут Ореда?
– Кто? Какая Рут? – удивленно произнес Ракорд, его лицо выражало мучительное припоминание.
– Даад Ореда?! Ха-ха-ха. Я уже и забыл, как выглядит Пасис. Ищешь жену?
Амадо кивнул головой.
– Беги отсюда дурак! Тебе повезло, ты смог спастись. Трус, конечно, но в такой ситуации, пожалуй, самый умный среди нас. Мы были обречены. Проклятые андланды! – прорычал воин, морщась от боли.
– Меня интересует только Рут – ответил Амадо, слегка скривив губы в жесткой улыбке.
– Нет ее больше. Как и тех, кто остался на волю Инвентов. Смерть всех изменила, кого смогла подчинила, кто не поддался, умер.
– О чем ты?! – взволнованно спросил Амадо.
– Братья, никогда не договариваются. Они признают только рабство, и подчинение. Я остался человеком только потому, что верно служил. После разгрома на Ковыльном поле, мы, выжившие, приняли власть Сартара. Он, я тебе скажу не так и плох, для деспота, конечно.
– Что они сделали с менантрами?
– Превратили в высосанные оболочки. Ты их видел в домах, и на улице, все они извращены скверной инобытия, и спасти их уже невозможно.
– И ты мне говоришь о трусости?!
– У нас не было выбора. Мы не трусы, мы мудрецы, способные принять обстоятельства, что выше нас – он опустил шлем.
На Даада смотрел глубоко больной человек. Шея воина, туго перехваченная, широкой багровой полосой, неестественно заломилась.