Весть о чуде Слепой Сусаны, разлетелась по округе в мгновение ока. Уже к вечеру она достигла замка Молино, где неугомонная супруга барона всполошила всех, включая Кристиано. Затемно в деревню въехал отряд рыцарей, во главе с бароном. Эвелин, как она не рвалась, барон с собой не взял, а страже строго настрого наказал не выпускать хозяйку из замка.

До Авинсы, деревушки ставшей родиной небывалого чуда, требовалось не более получаса пути. Отряд не спешил, и спустя час въехал в деревню, на Кристиано выбежал обалдевший от испуга селянин, ничего не говоря он кинулся к ближайшему перелеску. До слуха долетели крики простолюдинов. Чем-то сильно напуганные, жители в панике метались между домами. При виде барона, они кинулись к нему ища защиту для своих домов.

Переворачивая вверх дном деревенские хаты, воины в незнакомой броне, такую в Аморате не использовали, не сразу заметили появление рыцарей Малино.

Наконец войска барона обнаружили, раздался протяжный звук рога, разбойники вывалили на улицу. Несколько секунд воины смотрели друг на друга, а затем Кристиано развернул рыцарей на противника и приказал атаковать. Враг оказал короткое, но ожесточенное сопротивление. Пленные что-то бормотали на незнакомом языке, из всего сказанного ими, можно было разобрать только два слова, где, и мальчик. Но и этого оказалось достаточно, чтобы понять цель визита незваных гостей.

Барон в очередной раз удивился прозорливости супруги. Послышалось ржание лошади, и одинокий всадник пронесся мимо рыцарей, которые уже успели спешиться. Кристиано последовал за беглецом, захватив с собой телохранителей. Лошадь беглеца более мощная в сложении и длинная в корпусе, легко несла седока, быстро отрываясь от преследования.

В Аморате такие лошади не встречались, да и в других королевствах насколько знал барон эту породу не разводили. Прицелившись из арбалета, Артур Квило выпустил болт в след уходящему от погони всаднику. С тяжелым свистом болт вонзился в шею необычного скакуна, конь споткнулся и перелетев через голову рухнул на землю. Всадника выкинуло из седла, его тело катилось по земле, пока не уперлось в разросшийся куст жасмина.

На полном скаку рыцари пронеслись мимо, тут же одна из лошадей упала, прочертив мордой борозду в земле. Ее передние ноги, подрубленные длинным мечом беглеца, продолжали дергаться, стремясь вернуть лошади привычное положение. Гильом Антри, грязно выругался и попытался выбраться из-под скакуна, однако прежде чем он успел, что-либо сделать, сверху на его голову обрушился сокрушительный удар тяжелого клинка двуручника.

Всадники развернулись и попытались окружить неизвестного, болт из арбалета Квило с неприятным скрипом соскользнул с кирасы беглеца. Упал еще один конь, с перерубленной шеей. Барон попытался нанести удар по верткому противнику, который все время передвигался, с необычайной легкостью уходя от ударов, булав и мечей. Доспех война отражал случайно попавшие удары, почти не оставлявшие следы на поверхности необычного серебристого металла. Арбалетный болт ударил в шлем беглеца, сбив его с головы. Секундное замешательство, сменилось удивлением и взрывом гнева. Белокурый эльф, неопределенного возраста, как и все его соплеменники, зло улыбнулся.

Охватившая рыцарей ярость придал им сил. Лошадь Кристиано сбила врага с ног, но падая, эльф ловким тычком вскрыл кольчугу барона ранив его в бок. На помощь к господину поспешили его телохранители Квило и Сальвадор.

Острый край перекрестья меча эльфа вошел глубоко в горло Сальвадора Ану, тут же вырванный из плоти металл оставил глубокую, кровоточащую рану. Смерть Сальвадора дала время барону подняться, но удар оголовья меча, с тяжелой луковицей на конце, снова опрокинул его, перед глазами все заплясало.

Махнув мечом наугад, Кристиано попытался отогнать противника. Нелепое движение барона успокоило эльфа, не обращая внимания на Малино он переключился на последнего противника. Стараясь держаться в недосягаемости от длинного меча, Квило взвел арбалет и прицелился в белокурую голову. Эльф кувыркнулся в тот самый момент, когда рыцарь нажал спусковой механизм. Болт пролетел мимо, его перо торчало из земли, далеко позади цели.

Лошадь оступилась и этого оказалось достаточно, для того чтобы эльф нанес прямой удар, пробивший насквозь тело Квило. Испуганный конь рванул в сторону, и по инерции тело рыцаря развернуло, расширяя рану. Клинок вышел из тела Квило, рыцарь упал на землю, а меч эльфа освободился от плоти.

Остроухий едва не упустил меч, его тело сильно дернуло, а ноги оступились. Падая на колено, он парировал наручем удар Кристиано, подоспевшего к месту боя. Барон прикрывался щитом и наносил удары мечом. Пару раз клинок Кристиано соскальзывал с кирасы эльфа, приводя владетеля в отчаяние. Щит надежно защищал корпус, но рука постепенно слабела, под мощными ударами двуручника. Обманным финтом барон попытался поймать врага, но остроухий словно читал его мысли. Перехватив инициативу, он нанес удар тяжелой рукоятью, вновь опрокинув Кристиано.

Техника эльфа позволяла использовать огромный меч в нескольких ипостасях, в его руках клинок мог служить и мечом, и булавой, и чеканом. Схватив меч за лезвие, эльф нацелил перекрестье в голову беспомощного противника. Рука барона подобно змее вырвалась снизу, заводя кинжал в зазор между пластинами доспеха, клинок мелодично звякнул, переломившись у перекрестья. Злорадная улыбка наползла на лицо остроухого, мгновение спустя красивые черты молодого лица застыли, в глазах появился туман, они быстро стекленели, теряя последние проблески жизни. До слуха Кристиано донесся стук копыт, он приподнялся и увидел бегущего к нему Андреса де Лано. Рыцарь держал в руках разряженный арбалет.

– С Вами все в порядке? – спросил он барона, протягивая руку.

Барон принял помощь и с трудом поднялся. Стоя на ватных ногах, Малино испытывал чувство досады, понимая, что только что чуть не погиб. Если бы не молодой Андрес, неделю назад посвященный в рыцари, его жизнь скорее всего оборвалась бы, под смертельным ударом меча остроухого.

– Что ты здесь делаешь? – приходя в себя спросил барон.

– Вы отправились в погоню за эльфом, ничего не зная о противнике. Меня послали предупредить Вас. Господин Зорат приказал найти Вас и сказать, что вы гонитесь за чемпионом Агана Тайлфа.

– Агана? – удивленно протянул барон. – Что он здесь делает? Ничего не понимаю.

– А кто этот Агана Тайлфа? – спросил юноша.

– Агана? Чемпион меча Юга Эманторана. Удивительно, что ты о нем ничего не слышал.

– Я думал, что лучший мечник эльфов командующий Эйлайн?

– Да он лучший, но вот эльф ли?

– Не понимаю – удивился Андрес.

– Агана чемпион Юга, а Эйлайн лучший среди всех эльфов, но вопрос о его происхождении много лет рождает споры среди остроухих. Проще говоря, они сомневаются, что он чистокровный. Часть эльфийских домов считает его полукровкой.

Доспех эльфа блестел серебром в лучах осеннего солнца. Барон наклонился к мечу противника, в руку лег тяжелый клинок, его вес поражал. Таким мечом орудовать мог только очень сильный воин. С трудом взмахнув двуручником Кристиано попробовал свои силы. Клинок с шумом вспорол воздух, и тяжело устремился к земле воткнув острие в черный грунт. Поражали прочность и острота лезвия, обычно двуручники ломоподобные с твердым острием, а здесь клинок с заточкой. Меч мог легко, и рубить, и колоть, обладая при этом большой массой.

– Таким мечом человеку драться невозможно – определился барон. – Силен был Агана, клинок как для великана! Можешь себе вписать в герб победу над великим воином эльфов, это украсит историю твоего рода – он похлопал по плечу молодого рыцаря.

Андрес заулыбался в ответ, его глаза бесхитростно смотрели на сюзерена, в них светилось уважения и восхищения его отвагой.

Подъехали рыцари Малино, с собой они везли мальчика, затравленно выглядывавшего из-за отворота плаща.

– Ваша милость они искали этого мальца – доложил Зорат, показывая на мальчика.

– Это тот, что нужен Эвелин? – спросил барон.

– Похоже, что он – ответил Зорат.

– Тогда ясно, что здесь делает эльф – Кристиан пнул ногой тело остроухого. – Возьмите остроухого и доставьте в замок. Доспех Тилю, в кузницу, а меч в мою оружейную, тело в ледник. Меня интересует из чего сделана броня и клинок, а останки пусть пока полежат. Может объявятся родственники, получим выкуп – барон злорадно улыбнулся, Зорат осклабился в ответ.

– Это Вы Ваша милость? – спросил Рем Куда, рыцарь средних лет, указывая на труп чемпиона.

– Нет. Эта победа принадлежит юному Андресу. Теперь будем звать его Андрес Чемпион – все засмеялись, Андрес покраснел и надулся.

– А ловко ты его, точно в затылок. Меткий суки сын – приговаривал Рем устраивая мощное тело белокурого эльфа на лошади.

– Случайность! – недовольно ответил Андрес, понимая намек, на то, что он поразил врага со спины.

– Да ладно парень, не смущайся – успокаивал его Зорат. – Бой есть бой, как получилось, так получилось. Главное, что ты его, а не он тебя, к тому же ты защитил сюзерена. За что тебе честь и хвала, а условности оставь для напыщенных эльфов. Хотя и они ими пренебрегают, одна болтовня о кодексе воина, тьфу – сплюнул пожилой воин.

Проезжая Авинсу Кристиано оставил несколько воинов, с приказом привести село в порядок. Дорога до замка прошла без происшествий, во дворе их встретила обеспокоенная Эвелин. Едва взглянув на разбитое в кровь лицо барона, она кинулась к ребенку, хлопоча словно квочка. Удивленный Кристиано, даже обиделся, но не подал вида. Барон уже привык к причудам супруги. Мальчик почему-то плакал, бормоча, что-то невнятное себе под нос. Как могла Эвелин успокаивала ребенка, но ничего не помогало, позже малыш попросил, чтобы с ним осталась Сусана. После долгих расспросов и невнятных объяснений выяснилось, что Сусана та самая женщина, с которой случилось чудо. Пришлось согласиться, ребенок остался сиротой. Отец утонул, мать скончалась при родах десять лет назад, а Сусана, рискуя жизнью, спасла мальчика укрыв в старом улье.

Ребенка помыли и одели, а после отвели в покои барона. Теперь мальчика встретила чета суровых владетелей замка, барон и баронесса Малино.

– Как тебя зовут? – спросил барон, строго глядя на мальчика.

– Тео – испуганно представился ребенок.

– Почему тебя ищут эльфы?

– Не знаю, господин. Они все время спрашивали про меня, а зачем я не знаю…

– Правда ли, что ты можешь творить чудеса?

– Нет, я просто люблю людей, и жалею их, а они меняются внутри и снаружи. Это не чудо. Это… – ребенок замялся, не зная, как назвать то, что он делал с людьми.

– Но ты можешь лечить и возвращать молодость? – помог ему барон, с напряженным вниманием глядя на Тео.

– Да это правда – открыто улыбнулся мальчик.

– Вот, что Теодоро, с сего дня ты находишься под моим покровительством. Ты будешь воспитываться в моем доме, как и мои собственные дети. Я беру тебя под свою опеку. Воспитателем твоим назначаю Зората, а нянькой, дорогую твоему сердцу Сусану.

Кристиано дал знак, что аудиенция закончена, ребенка вывели из покоев барона.

– Теперь может объяснишь мне, что происходит? – спросил барон супругу, рвущуюся следом за Тео.

– Кто этот мальчик? Почему творит чудеса?

Опустив глаза Эвелин, молчала, раздумывая как объяснить Кристиано, то, что происходит за спиной человечества.

Она подняла на него огромные глаза, и заглянула Малино в душу, так как умеют только женщины, и произнесла.

– То, что я расскажу, тебе покажется странным или даже безумным, однако не отвергай сразу того, что услышишь – ее голос звучал тихо, но твердо.

– Тео не просто мальчик, в нем заговорила наследственность древних людей. Не знаю, как тебе объяснить…

– Ну как ни будь объясни. Хоть я и не так образован, как ты, но думаю смогу понять то, что ты пытаешься мне рассказать – Кристиано начал разражаться на заносчивость, чересчур умной супруги.

– Тебя обижает, что я больше знаю? – удивилась Эвелин.

– Нет, меня обижает как ты ко мне относишься. Я не недоумок. В отличие от большинства рыцарей я обучался основным наука, а кроме прочего знаю пять языков. Так, что не надо со мной говорить, как с недоучкой.

– Хорошо, я поняла тебя, на будущее учту. Прости я не хотела уязвить твою гордость. У вас у людей…

– А ты не человек? – с улыбкой спросил Кристиано, удовлетворенный смущением Эвелин.

– Человек…, просто…, речь не обо мне, а о Тео – заинтригованный барон терпеливо ждал, продолжения.

– Тео относиться к тем редким людям, у которых отрываются видовые способности, они почему-то не закрыты, как у остальных. Сейчас невозможно представить, что люди умели и знали в былые времена, когда-то вы не уступали эльфам.

– Не понимаю. Разве люди, не появились в эпоху Нефрита. Эльфы тогда существовали уже тысячи лет? Насколько я помню у Смелата Умбрийского…

– Смелат жил через три тысячи лет, после начала нефритовой эпохи, и вряд ли мог что-то внятное написать про те далекие времена.

– Но он один из самых уважаемых хронистов.

– Да, так оно и есть, тем не менее люди появились намного раньше. И их история сильно отличается от той, что нам рассказывают. У меня большое подозрение, что многое из того, что нам известно сегодня, выдумка или сознательное искажение.

– Но зачем? Кому это надо? Ты говоришь какую-то ерунду! Что за блажь? Объясни почему ты так говоришь, словно сама не человек?

– Прошу не спрашивай того, что я не могу тебе рассказать. Любимый, я правда не могу. Прости – она нежно заглянула в глаза барона, лицо Кристиано смешалось.

– Ты права. Я обещал тебе, что никогда не поинтересуюсь твоим происхождением. Но меня интересует мальчик, что он такое?

– Человек, но более совершенный чем ты или я, когда-то таких было много, теперь единицы. И, судя по всему, кого-то это не устраивает.

– И кто, по-твоему, это может быть? – напряженно спросил барон.

– Похоже, что эльфы. Ты же сам видел, что случилось в Авинсе.

– Это так странно, моя голова отказывается верить твоим словам – испуганно пробормотал Малино.

– Я понимаю, что ломаю твой мир, но мы должны переступить через стереотипы и попытаться пройти тем путем, который кто-то пытается от нас скрыть, уничтожая людей подобных Тео. По крайне мере в этот раз я постараюсь не допустить гибели особого человека. И надеюсь, ты мне поможешь – она взяла руку мужа слегка дрожащими пальцами, и вновь посмотрела в глаза. Не в силах сопротивляться силе обаяния жены, барон кивнул головой.

– Я скорее позволю убить себя, чем пожертвую тобой. Если ты желаешь спасти мальца, значит я сделаю все, что смогу. Обещаю тебе – он поцеловал супругу, и зарылся лицом в ее волосы, вдыхая знакомый аромат духов любимой женщины.

***

Доспех эльфа представлял собой крайне необычную конструкцию. Откованный из невероятно прочного, серебристого металла, он поражал не столько твердостью материала, из которого его произвели, сколько конструкционными решениями, что применил неизвестный мастер. Все части защиты так умно соединялись в сочленениях, что совсем не стесняли движения воина, более того некоторые технические особенности способствовали увеличению различных показателей бойца.

Тиль, кузнец барона, внимательно изучил доспех эльфа, его вердикт оказался неожиданным.

– Не знаю кто их делал, но только не эльфы. Можете мне поверить господин барон, уж я-то знаю, о чем говорю. Для остроухих слишком просто оформлено, нет красоты. Эльфы так не делают, они любят изыски. Да и сама работа необычная, таких соединений мне раньше видеть не приходилось.

– И кто мог это сделать?

– Сложно сказать, вообще это лучше у гномов узнать. Есть у меня один знакомец. Торгует разным старьем. Он любит такие штуки. Держит торговую лавку, в Елегоре, что на границе с Карамантом.

– Кто такой?

– Гадон Батрид, он из Батры.

Выводы Тиля поставили в тупик барона, он приказал повторить конструкцию доспеха в вооружении его рыцарей. Что-то удалось перенести, но часть элементов так и не поддались умелым рукам замкового кузнеца. Мастера терялись в догадках каким способом это сделано. Кузнец сетовал на отсутствие нужных инструментов. Кристиано привычно предложил закупить все нужное у гномов, на, что Тиль рассмеялся, и смущено посетовал.

– Ваша милость нужных мне инструментов еще не изобрели. Я вообще сомневаюсь, что подобное могла сделать рука смертного. Слишком уж подогнано, да и металл такой прочности, чем его ковали, ума не приложу.

– А что там с металлом? Что за руда? Откуда?

– Ваша милость этого вам не скажет никто. Из тех кузнецов, кого я знаю, такой металл никто никогда не встречал. Легкий, прочный как камень, упругий. Чудеса, да и только. Можно, конечно, попробовать узнать у гномов Изумрудных холмов. Они знатные мастера в ковке, да и в рудах разбираются превосходно. Но если честно, сомневаюсь, что гномы нам помогут.

– Тут ты прав. Что же хвалю тебя, за рвение и умелые руки. А по поводу металла поговорю с одним человеком. Он может знать, откуда это взялось в наших краях.

Барон стукнул костяшками пальцев по нагруднику необычной кирасы, раздался мелодичный звон, постепенно затихающий в вибрации железа.

Часть 4

Неделю спустя прибыл удивительный гость. Он приехал прямиком из долины железных королей, что уже само по себе делало визитера интересным. Хозяин замка встречал дорогого гостя во дворе, и принимал как знатного вельможу, определив под проживание комнату для сановных персон. После праздничного ужина, Кристиано с супругой отправились в библиотеку, куда пригласили и знатного приятеля.

– Что нового в мире? – спросил Кристиано, приветливо глядя на развалившегося в кресле Амадо.

– Нового? Да все по-старому. Эльфы стряпают заговоры, гномы торгуют и дерутся, люди стремятся перебить себе подобных и обокрасть соседа, а так все как обычно.

– Как пессимистично – улыбнулась супруга барона.

– Обстановка не внушает оптимизма, дорогая Эвелин. Посудите сами, готовится новая война, теперь уже с Арси. Алкмеи, конечно, сбили спесь с эльфов, но они все еще очень сильны и навязали рабский, унизительный мир победителю. В королевствах востока видимость мира, однако верховный жрец продолжает крутить интриги, которые боюсь выльются в тяжелую войну, и могут привести к гибели людей по эту сторону горной гряды Тенафара.

– Мне приходилось слышать о Скюло разное, но, чтобы верховный жрец так влиял на политику. Разве такое возможно – усомнился Кристиано.

– На нашу беду, возможно – горько усмехнулся Амадо.

– И чего же хочет наш святоша? – поинтересовалась Эвелин.

– Не знаю. Могу лишь предположить, что наш святейший кастрат, затеял, игру, которая, должна привести к созданию единого королевства на Востоке. Несомненно, под верховным руководством его святейшества.

– Но зачем? Ведь, Скюло и сейчас имеет неограниченное влияние? Зачем ему светская власть? – не унималась Эвелин.

– На этот вопрос я ответить не смогу. Логику человека, прошедшего то, что пришлось перенести Скюло, понять сложно. Думаю, это страсть к обладанию властью.

– Постойте, а что за история с его юностью? Сколько не спрашиваю, никто толком не желает рассказывать. Что тогда случилось? – пожаловалась женщина.

– Ой, давайте без подробностей, нет там ничего интересного – вмешался Кристиано, морщась при одной мысли, что ему предстоит услышать жуткую историю пленения юного Скюло.

– С Вашего позволения, господин Кристиано, я вкратце расскажу о случившемся, чтобы полнее раскрыть высказанную мною мысль – извиняющимся голосом попросил Амадо.

– Валяй – разрешил барон, тяжело вздыхая, и задумчиво вглядываясь в пламя камина.

– Во времена войн Оренея Бластида с эльфами, Скюло служил у графа Адольфа Градиана, оруженосцем. В то время он был слишком юным, чтобы действительно уметь воевать, и профессионально держать в руках оружие. И все-таки вместе с господином отправился в поход, затеянный по инициативе Оренея. Битва состоялась на берегу озера Отаба, Ореней с треском проиграл сражение, и едва спасся сам, с небольшой группой верных рыцарей.

– А в чем суть противоречий? – спросила Эвелин, явно заинтригованная началом рассказа.

– Бластиды древнейший род Востока, их династия когда-то захватила эти земли – отозвался Кристиано, угрюмо глядя перед собой. – Тогда королевство Илгидан, как его назвали эльфы, было настолько сильно, что могло противостоять Эманторану. Но смерть Ерлада Бластида первого короля Астурии, оставила королевство без наследников. Рыцари Ерлада разругались и создали каждый свое королевство, поле чего начались бесконечные войны, в ходе которых эльфы сумели несколько раз нанести людям поражение. В два поколения восток подпал под власть Эманторана, и с тех пор Бластиды воюют с ними за власть над регионом.

– Но ты же сказал, что у Ерлада не осталось наследников, тогда откуда династия? – удивилась Эвелин.

– Его супруга Инарут отстояла королевский домен, с крепостью Белый камень, и сохранив фамилию короля вышла за его племянника Лода Семь Жизней.

– Того самого Лода? – изумилась Эвелин.

Тут же вспоминая многочисленные сказки, не раз слышанные ею в бесконечных беседах с простолюдинами. Лод всегда казался ей мифическим героем, фигура которого за века обросла многочисленными россказнями.

– Да того самого – саркастически улыбаясь ответил Кристиано.

– Лод, судя по всему, был не глуп, и правильно расценил, что, освободив Восток от влияния Эманторана, он вернет авторитет династии, и сможет претендовать на возвращение территорий, разодранных сподвижниками Ерлада.

– Но у них не получилось? – предположила Эвелин.

– Не получилось. Последние века они воевали скорее по традиции, не надеясь на победу. За их родом закрепилось имя защитников людей – отозвался Амадо.

– И Ореней продолжил борьбу с эльфами без надежды на победу. Но зачем? – не унималась женщина.

– Он не мог иначе, это был его долг. Перешедший к нему по наследству вместе с королевством – пояснил барон.

– Но почему с эльфами? Почему не с рыцарями, предавшими его предка? – недоумевала баронесса.

– От рук остроухих погиб его отец, и жена, а дочь многие годы провела в плену – ответил Амадо.

– Это ужасно – грустно проговорила Эвелин.

– Ореней фигура крайне противоречивая, его отвага и принципиальность не раз стоила восточным королевствам больших жертв. Там, где можно было обойтись малой кровью, он шел на пролом. Ну да не нам судить его поступки, было так как было – задумчиво проговорил Амадо.

– Ладно я поняла. Ореней воевал с эльфами, но что Скюло? Как он пострадал от эльфов? – вернулась к началу разговора Эвелин.

– После поражения у озера Отаба, в плен попало много знатных рыцарей, но эльфы в обход правила священной крови аристократа, казнили всех, кто попал в их руки. Даже не потребовав выкупа. Родственникам разрешили забрать головы казненных, и то лишь с центральной площади столицы. Те, кто решился поехать к врагу на поклон прошли через чудовищные унижения, чтобы вернуть останки близких.

– Казнив именитых пленников, эльфы почему-то решили оставить жизнь молодому оруженосцу. Сложно сказать кому больше повезло тем, кто умер или тому, кого пощадили. Мальчику пятнадцати лет пришлось пройти ужасы, от которых сойдет с ума и взрослый воин. Его пытали, насиловали, издевались, а под завесу праздника кастрировали. Яйца прожарили и завернув в шелк положили в резную шкатулку из слоновой кости, чтобы вручить ценный подарок Скюло. С этим юный оруженосец отправился к Оренею.

– Какой ужас! – наморщила нос Эвелин. – Какое варварство, и это эльфы? Ужас!

– Это еще не ужас, ужас начался, когда его посадили на осла пришив ноги к войлочной накидке, и так сидя задом наперед, отправили в королевства востока с посланием от эльфов. Единственный выживший с собственными яйцами на шее, пришитый к войлоку, в пятидесятиградусную жару, едва живой вернулся в Мальдиды. Королевства востока загудели, столкнувшись с таким цинизмом. Муки простого оруженосца привели к Первому Священному походу против эльфов, объединив все королевства востока в порыве праведного гнева.

– Постой разве не смерть Оренея стала причиной – вмешался Кристиано, неплохо знавший о тех событиях от своего отца.

– Формально, да. Казнь Оренея послужила той последней каплей гнева, что привела людей к Священному походу на эльфов. Но у всякого события есть несколько предшествующих этапов, так история Скюло послужила катализатором для последующего взрыва, тем более что все случилось в течении года.

– Наверное, тут ты прав – согласился барон.

– Так, а как же Ореней попал в плен, он же бежал с озера Отаба? – спросила увлеченная рассказом Эвелин.

– Он бежал, и сразу же попал в неприятности. На Мальдиды напал Роджер Мутноглазый. Папаша Кейста.

– Да этому выродку есть в кого быть негодяем – поддержал рассказчика Малино.

– Ну и что дальше? – нетерпеливо спросила Эвелин.

– А дальше Роджер продал дочь Оренея эльфам, и тому пришлось пойти на поклон к извечному врагу. Он пытался договориться с Эмантораном, но его заманили в ловушку и захватили в плен. А после суда казнили на центральной площади Аланкнира – закончил рассказ Амадо.

– Почему в Аланкнире? Почему не в столице? – удивилась Эвелин.

– Эльфы посчитали, что Аланкнира более подходящее место. Потому, что под стенами этого города началась вражда, Эманторана с Бластидами, тут ее эльфы и закончили – объяснил Кристиано.

– Раньше Аланкнира была столицей эльфов, еще до Амрунта. Но если отбросить пафос и официальную пропаганду, то Амрунта сильно пострадала от извержения вулкана Ватъют, а Аланкнира приняла эльфийский двор – произнес Амадо, погрузившись в воспоминания.

– Ладно, хватит об этом. Лучше расскажи, что творится на юге в Ришаме. Там, кажется, поднялось народное восстание против эльфов? – прервал Кристиано, тягостный для себя разговор.

– Восстание? – удивился Амадо. – Ты о движении душителей. Вряд-ли это народ Ришама, похоже мы имеем дело с новой Гинну, только местного разлива. Эти маньяки душат всех, и эльфов, и купцов, и нищих, любого кто попадется на дороге. Ходят слухи, что они служат Утнате, собирательнице жизней. Что-то конкретнее сказать сложно. Ясно только, что они стремятся запугать эльфов, но насколько я могу судить им совершенно наплевать, кого душить.

– Мир вывернулся наизнанку, что происходит с человеком – словно про себя проговорила баронесса.

– По-моему, все как обычно. Люди как люди. Жестокие, жадные, глупые – с улыбкой ответил Амадо. – Ничего нового. Сколько знаю людей, они всегда отличались этими качествами. Пожалуй, это и привело к печальному итогу.

– Амадо ты не прав. Вспомни ранних людей, они были великими, много знали, отличались мудростью, и стремились к гармонии. Тот упадок, что мы видим сегодня, пришел в результате предательства и хитроумного заговора против человека.

– Может ты и права. Дорогая Эвелин, ты всегда относилась к человечеству с материнским всепрощением, однако мне на ум приходит совсем иное. Хотя ради справедливости скажу, я тогда здесь не жил, и не помню то время. Возможно, тут все было совсем иначе, не так как у нас. Но зная человека и его жажду всевластия, его страсть подавлять, мучить, унижать. Врожденное стремление к вседозволенности. Я не могу поверить, что когда-то было иначе.

– Почему тебя так пугает могущество человека, его возможности? – с раздражением спросила Эвелин.

– Меня пугает отсутствие у человека воли умерять свои желания, и неспособность к самоконтролю. Человек не бережет того, что окружает его, и это касается не только материальной сферы, но и духовной стороны жизни. Человек варвар, ненасытный зверь, которому всегда мало, его всегда распирает от страстей.

– Странно, что ты заговорил о душе, ты же не веришь в богов? – смягчилась баронесса.

– Ты тоже не веришь – не поддаваясь на тон женщины ответил Амадо.

– Зная, то, что известно нам, это было бы смешно. Однако я не отрицаю морали в человеке. Чтобы сохранить себя как вид, мы должны обладать тем необходимым набором правил, что удержат нас от самоуничтожения, и позволят сосуществовать вместе к общему благу – с жаром проговорила женщина.

– Ты веришь, что человек способен сделать правильный выбор, когда перед ним встает вопрос поддаться страстям или следовать морали? – с нескрываемым сомнением спросил гость.

– И все же я не соглашусь, что причина падения людей в их порочности. Я вижу здесь заговор эльфов, изощренность и жестокость, присущую этому народу – раздраженно заупрямилась Эвелин.

– Может быть, но я пока не обнаружил никаких доказательств заговора. Скорее человек делает все, чтобы уничтожить остальных обитателей Фанариона – не уступал Амадо.

– Так, так, так давайте прекратим спор, и вернемся к реальным проблемам! Моя супруга только вчера мне рассказывала о несуществующей истории великого человечества, и искажении правды в легендах о его происхождении. Я еще немного засомневался, но теперь, пожалуй, соглашусь с тобой! – барон одобрительно посмотрел на Амадо.

Баронесса покачала головой и закатив глаза произнесла.

– Ну как пожелаете, не хотите видеть очевидное, ваше право. А от тебя Амадо я не ожидала такого вероломства, уж ты то точно должен знать, что я права – сказала Эвелин, краснея от возмущения.

– Ладно оставим наш спор, только время покажет кто из нас прав, а пока согласимся с женщиной, дабы не обидеть хозяйку дома – улыбнулся в ответ Амадо.

– Это справедливо – подхватил Кристиано. – У меня к тебе вот какой вопрос. После Авинсы мне достался удивительный доспех.

– Тот, что был на Тайлфа? – живо поинтересовался гость.

– Да. В доспехе удивительно все. Пожалуй, тебе стоит его показать, это больше прояснит, чем все рассказы.

– А что тебя в нем удивило?

– Редкая работа. Возможно, древний артефакт – скупо ответил барон. – Тут совсем особая вещь. Металл вот, что удивительно. Сама конструкция совершенна, ранее мне не доводилось такое видеть.

– Может эльфы – предположил Амадо.

– Это точно не эльфы. Загадка, да и только. Пришлось послать за неким Гадоном Батридом.

– Батра? Он из Иргама?

– Так и есть. Торгаш из Елегора – ответил Малино.

– Интересно, завтра посмотрим на эту вещь – заинтригованно проговорил Амадо.

***

Вполне прилично оборудованную кузницу окутывал полумрак, разрываемый всплесками беспокойного пламени, что раздувало мерное дыхание мехов. Тощий, но жилистый Тиль, смотрел на гостя с неприязнью. Амадо не обращал внимания на кузнеца. Он задумчиво разглядывал доспех, изредка прикасаясь к различным элементам брони. Барон терпеливо ожидал рядом. Рассказ Малино о событиях в Авинсе озадачил Родриго, особенно отсутствие внятной причины, что могла привести в захудалую деревеньку эльфийского героя. Кристиано предусмотрительно опустил историю с мальчиком. Вид доспеха привел гостя в странное волнение, сразу бросалось в глаза, что ему знакома техника в которой изготовили доспех эльфа. Барон лишний раз убедился в уме супруги, убедившей его обратиться к Амадо. Эвелин рассказала, что чужестранец хорошо разбирается в броне и редком вооружении, доказательством чему служили собственные доспехи гостя.