Часть 17
Слепящий свет ударил в глаза. Родриго глупо таращился, его органы чувств притупились от избытка раздражителей. Грохот разрушающейся стены, дрожь земли от падения каменных снарядов, крик раненных и всхлипывания женщин. Впереди слышался звон оружия, слепота отступила, и рыцарь увидел разрушенную стену, в проем вливалась река воинов.
– Орки! – узнал нападавших Амадо.
Сбоку плакала женщина, она сидела на земле склонившись над телом знатного воина. Родриго видел только ноги, но не сомневался, что это кто-то из княжеской дружины. Он подошел к женщине и тронул ее за плечо, она повернула заплаканное лицо.
– Авдалея? – удивился Амадо, только теперь он узнал замок Малвей.
– Они разрушили стену, и убили Рабора – выдавила между рыданиями амазонка.
За несколько лет Авдалея совсем превратилась в женщину, материнство стерло суровость степной воительницы.
Родриго обошел амазонку и склонился над телом. Первое, что отметила его броня, это едва заметный пульс, поднесенная к лицу Рабора, зеркально отполированная перчатка запотела.
– Жив – спокойно сказал Амадо.
Глаза Авдалеи расширились, вздох радости, смешанной с беспокойством, вырвался из груди девушки.
– Спасибо, тебе чужеземец! – повернулась она к Родриго, но рыцарь уже врезался в поток орков, заливающих нижний ярус крепости.
Вскоре пришлось отступить в верхнюю крепость, Амадо последним прошел через ворота. Доспех рыцаря быстро залечивал повреждения, чужестранец достал специальный ремкомплект, восстановление значительно ускорилось. Дружинники Рабора с немым удивлением смотрели на чудо, творившееся у них на глазах.
– Колдун! – удивленно переговаривались они меж собой.
– Колдун, не колдун, какая разница! – гаркнул Ардос. – По мне так хоть сама смерть, лишь бы на нашей стороне, а остальное не важно! – речь воеводы прервал удар тарана в двери.
– Вот неугомонные говнюки! – сплюнул воевода.
На стены вскарабкались первые орки. Завязалась жесткая рубка, ворота упорно держали удары тарана. Пытаясь спасти положение Родриго, спрыгнул со стены, орки в ужасе побежали в разные стороны. Крики триумфа раздались со стен замка. Разбрасывая врагов, Амадо сумел добраться до тарана, пробившись внутрь, он превратил крытый подвес в крепость.
Орки рвались внутрь, стараясь пробиться сквозь щит рыцаря, который вырос до размеров навеса и отделил Родриго от воинов врага. Копье то и дело выстреливало в напирающих орков, неся смерть и ужас. Щит уходил в сторону, создавая прореху для копья, и по возвращении смертельного жала занимал прежнее место, словно жидкая ртуть.
Вскоре враг потерпел поражение и на стенах, орки начали откатывать обратно к пролому во внешней стене, увлекая за собой еще стойкие части. Утробные призывы труб и рогов не помогли, остановить массовое бегство зеленых. Тем временем, на горизонте появились первые конники соседних княжеств, они выступили на помощь объединившему их монарху.
Орки откатились в степь, их пытались преследовать, но атака элитных воинов зеленых на свиноподобных тварях опрокинула конницу. Жуткие свиньи рвали коней, и давили дружинников копытами, лошади в ужасе понесли, и атака кавалерии захлебнулась. Сталкиваясь и сшибая всадников, кони топтали и своих, и чужих. Животные в страхе стремились уйти как можно дальше от хищных созданий. Несмотря на локальную победу, у орков не осталось сил для продолжения полноценной войны с Урсумом, и они ушли в степи.
Бледное лицо Рабора казалось мертвым, если бы не пульсирующая жилка на виске. Разбитая голова, замотанная в холстину, лежала на высокой подушке. Над раненным склонился Амадо, синяя туника рыцаря, обрызганная кровью, ярко выделялась на фоне красного покрывала, поверх которого лежал Рабор.
Кальцер сделал свое дело, и теперь оставалось только ждать, пока молодой организм справиться с последствиями большой потери крови. Авдалея обтерла влажным полотенцем, полуголое тело князя, затем одела на шею мужа оберег. Знакомые очертания подвески, все поставили на место.
Кулон, подаренный матери Рабора все-таки спас жизнь ее потомку. Теперь стало ясно, что Авдалея, сама того не желая, вырвала его из Иргама. Сняв с шеи раненного супруга медальон, женщина повернула втулку и оберег-маяк выкинул его в малвейскую крепость. В очередной раз Амадо поразился как все в жизни связано, если бы не оберег-медальон, он потерял бы сегодня и дочь, и сына. Стремясь защитить Рабора, Славна отдала юноше медальон. Считая предмет магическим, она не могла представить, что оберег приведет помощь вполне осязаемую, и в итоге сохранит жизнь всему роду Малвеев.
Неделю спустя подошли степные воительницы, Ментеселаю принимал Рабор. Все еще слабый и бледный, но уже полный решимости продолжать борьбу с орками. Царица амазонок крайне холодно поздоровалась с Амадо, после чего его выставили из зала, вместе с остальными гостями.
В коридоре, что вел к гостевой зале, около окна стояла Липита, Амадо подошел к воительнице и поприветствовал.
– И тебе Родриго – ответила амазонка, немного испугавшись неожиданного приветствия, ее мысли унеслись слишком далеко от замка Малвея.
– Спасибо, что спас Рабора, и… и нашу дочь – ее глаза влажно блеснули, но женщина сдержала слезы. – Как ты узнал, что они в опасности?
– Это сложно объяснить, когда-то я подарил матери Рабора медальон. Хотя это и не медальон вовсе, а прибор, такой механизм, который перемещает владельца второй половины к владельцу первой. Авдалея случайно активировала его, нажала рычажок на медальоне, когда снимала оберег с шеи Рабора.
– Ничего не понимаю, что это за медальон? Это оберег? Колдовство? Ты колдун? – испугалась Липита.
– Нет – отрезал Амадо. – Я ученый, а этот медальон машина, а не оберег, что-то вроде моего коня, только намного сложнее – попытался объяснить Родриго.
– Понимаю – протянула Липита, совершенно ничего не понимая. Страшный, железный конь Родриго ее удивлял не меньше остальных воительниц. – Кто ты Родриго? – спросила она, заглядывая в его глаза. – Откуда?
– И это тоже очень непросто объяснить. Моя родина в другом мире, во многом похожем на ваш, но в тоже время совсем другом.
– Но ты человек?
– Да. Я человек – успокоил он женщину, и мягко улыбнулся.
– Я тебе верю – ответила Липита, вглядываясь в него.
– Ментеселая пришла на помощь внучке? – сменил тему Амадо.
– Мы не видели, как орки шли на Урсум, зеленые пробрались через Дремучи. Лишь несколько недель спустя до нас дошли слухи, об осаде. Я думала мы опоздали… особенно… особенно когда появился дым на горизонте, а потом орки, бегущие в степь. Мама решила, что они разграбили Урсум и возвращаются в стойбища с добычей, но среди захваченных в плен, все как один рассказывали о страшном рыцаре в вороненных доспехах без герба. Я уже тогда сказала маме, что все в порядке. Мне почему-то казалось, что ты не оставил своих детей – Липита вновь подавила слезы.
– Ты обо мне думаешь лучше, чем я того заслуживаю – ответил помрачневший Амадо.
– Нет! Я знаю! Ты все сделаешь ради своих близких – поспешно проговорила Липита. – Моя мать ошибается, ты не такой как ей кажется, ты мне подарил мою Авдалею, и сберег ее для меня – ее глаза светились нежностью.
Вышли Рабор и Ментеселая, в глаза бросалось явное расположение пожилой воительницы к зятю.
– Сегодня мы заключили союз, я жду от тебя, что весной ты не забудешь своих обещаний. Жду тебя у капища Турада, с твоей дружиной, пора остановить орков, и вернуть покой в Великие степи – женщина испытующе посмотрела в глаза Рабора, молодой король, немного смущаясь ответил.
– Не сомневайтесь дорогая Ментеселая. Орков я ненавижу также, как и вы. К тому же они уже второй раз пришли за моей семьей, и я не прощу им этого – Ментеселая бегло улыбнулась, и повернулась к Авдалее.
– Береги своего короля Авдалея, а я всегда буду приглядывать за тобой и моим правнуком – королева обняла внучку, и поцеловала в лоб.
Во дворе замка толпились девушки воительницы, сдерживая строптивых коней. С высокого крыльца спустилась Ментеселая, она видела, как Амадо разговаривал с Липитой, и жестко приказала дочери готовить армию в обратный путь. Родриго покачал головой, Ментеселая поравнялась с ним и не глядя на него произнесла.
– Благодарю тебя – слова прозвучали настолько отстраненно, что Амадо не сразу понял, что они обращены к нему.
Поэтому поклон чужестранца поблагодарил спину королевы.
Лошади беспокойно ржали и рвались с места, амазонки окружили Ментеселаю, и кавалькада неспешно тронулась в путь. Амадо покинул замок следом за воительницами. Немного отъехав в сторону от дороги, Родриго остановился, осмотрелся и секунду спустя растворился в воздухе. Ментеселая единственная, кто смотрел на него в этот момент, царица не могла поверить своим глазам, она оглянулась на телохранителей, но никто из девушек ничего не заметил. Воительницы продолжали сумрачно всматриваться в горизонт, в ту сторону куда им предстоял долгий и опасный путь.
***
Тело окунулось в безбрежную черноту, холод пронизал каждую клетку, одновременно стягивая в единую точку и разрывая все существо Амадо. Чернота рассеялась перед рыцарем возник полуразрушенный Иргам, ступени королевского дворца, черные от запекшейся крови, четко выделялись среди навалов тел.
Сладковатая вонь разложения ударила в нос, спазмами сжимая желудок. Прямо перед Амадо стоял высокий шест, на котором красовалась голова Рибигуда с выбитым глазом и вывернутой челюстью. Сверху, от ворот дворца донесся каркающий говор, он развернулся на звук. К нему бежало несколько орков, воины размахивали копьями, одно из которых со свистом пролетело в сторону человека и ткнувшись в камень, пружинисто отскочило.
Знак завибрировал, вновь темнота окутала Родриго, Иргам сменился площадью перед Танортом. Мимо сновали купеческие телеги, слышались окрики стражи, гомон детей, водивших свои игры. Жизнь вырвала его из объятий вечного. Кипение Даноста настолько сильно отличалось от мертвящего зловония Иргама, что мозг отказывался верить в реальность происходящего.
Какой-то гном сильно толкнул его, сознание медленно вернулось в тело, и Амадо решительно зашагал к воротам города.
Товард поначалу не поверил, когда ему доложили о появлении Родриго Амадо. У молодого монарха, созрело несколько вопросов к своему опекуну, в конце концов именно Родриго привел на трон убийцу его отца. Вопреки ожиданиям Товарда в зал вошел, сильно постаревший мужчина, все еще моложавый, но уже не молодой.
– Странно, я тебя хотел искать, а ты сам пришел ко мне – вместо приветствия произнес монарх.
– Ваше Величество, прошу уделить мне немного вашего драгоценного времени – с поклоном ответил Амадо.
– Отчего ты не смотришь на меня? – спросил Товард, наслаждаясь своим положением, слишком много неприятного лезло в голову короля. – Можешь поднять глаза, я не Хазробоадский халиф – улыбнулся Товард.
Родриго поднял горящие глаза на него и гном тут же пожалел о своем приказе, что-то холодное поползло по спине бесстрашного Скауга.
– Зачем пришел? – жестко спросил он, уже совсем без игривости.
Амадо сразу узнал Товарда, несмотря на величественный вид и новое имя, он оставался все тем же дерзким, не знающим страха мальчишкой. Истории в изобилии, ходившие вокруг молодого монарха, вызывали в опытном интригане здоровый скептицизм. Родриго понимал, что миф привел случайного счастливчика на трон Даноста, но что этим счастливчиком окажется отпрыск дома Довардов, он и предположить не мог.
– Я пришел просить справедливости Ваше Величество! – ответил Амадо.
– Справедливости? У меня? – удивился король. – И что за обида тебя привела?
– Ваше Величество я обвиняю Ули Норва в организации нападения на мою семью, и в заговоре против меня, целью которого является мое убийство! – громко произнес Амадо.
Прозвучало имя Ули Норва, Товард вытянулся на троне, прислушиваясь как сторожевой пес к словам человека. Родриго с удовлетворением отметил реакцию монарха.
– Что же, предельно ясно изложено. Ну а кроме ваших слов уважаемый Амадо у вас еще что-то есть?
– Вот это письмо, оно написано Сингелю Скамешу, причем к нему прилагается выписки по оплате указанной услуги, за подписью Ули Норва – Родриго протянул королю письмо.
Товард нетерпеливо вырвал сверток из рук человека, и быстро пробежал письмо глазами, затем выписку.
– Да, и впрямь заказ на убийство – он немного помолчал, затем резко поднял глаза на Амадо.
– Ваши обвинения справедливы, но вот в чем загвоздка. Норва бежал вместе с подельниками из Торговой палаты. Хотя если поразмыслить, то он все еще подданный Даноста, и я как король могу приговорить преступника к наказанию. Вот мое предложение. Я вам вручу уведомление о праве привести в исполнение мое решение по данному преступлению, а вы его обязуетесь исполнить.
– Меня это устраивает, единственное мне неизвестно где его искать – сдержанно ответил Амадо.
– Ну это-то как раз не тайна. Преступник сейчас находиться в Железной Долине, в Феррочи. Он основал там торговый дом, и дал присягу десяти, оставаясь при этом подданным короны Даноста. Посему Ули Норва обвиняется в покушении на убийство равного, в измене короне, и предательстве интересов Даноста. За что я, Его Королевское Величество, Король Даноста и Иргама Скауг Хельммет приговариваю преступника к смертной казни. Исполнение приговора возлагается на Родриго Амадо, выступающего в данном процессе одновременно и как истец и как палач.
Стряпчий быстро составил соответствующий документ, скрепленный печатью Скауга Грозного, а тем временем, Товард встал со своего трона, и знаком пригласил Амадо в кабинет позади тронного зала.
– Ну здравствуй дядя Родриго, я очень сочувствую твоей потере. Поверь, когда узнал, неделю в себя приходил. Эли рыдала… – Товард сглотнул ком подступивший к горлу. – В общем, все мы понесли утрату, прости, что тогда убежал…
– Тебе не за что просить прощение. Ты спас Эли, если бы вы остались, то погибли бы вместе с Лафной – ответил Амадо.
– И еще, благодарю, за то, что не выдал моего происхождения – Товард улыбнулся. – Когда услышал, что ты пришел ко мне, очень удивился. Мне старый Худо рассказал, во время беседы с глазу на глаз, что это ты привел Торна на трон.
Развалившись в кресле старого короля Товард, выглядел мальчишкой, что в шутку примерил корону древнего государства. Амадо с улыбкой смотрел на него, вспоминая резвого сорванца.
– Это правда, но тогда никто не мог предположить, как это обернется для твоей семьи. После битвы с орками под стенами Танорта, я вынужден был уйти с древними. Я до сих пор не понимаю, зачем твой отец закрыл Софос…
– Что сделал? Какой Софос? – не понял Товард.
– Золотой мир, из которого Торн качал золото. Как ты думаешь на что он отстроил Даност? Софос приносил столько золота, что его хватило бы на все поколения с запасом, а Хельм, почему-то закрыл проход в этот мир.
– Ничего не понимаю, разве это не гигантская золотая жила?
– В старом выработанном городе? Ну что ты? В том вся и суть, что твой отец умел открывать миры, и даже ходить между ними. Когда-то в Риене открылся портал, и оттуда пришла Алит, а Хельм как-то сумел отнять у древней, серебряную флейту, что дала ему возможность повелевать проходами между мирами. К сожалению, это все, что мне известно.
Товард задумчиво теребил бороду, слушая удивительные рассказы отчима. Постучали в дверь, это стряпчий принес королевский приказ. Король внимательно его изучил, и приказал стряпчему удалиться.
– Родриго мне нужно, чтобы ты избавил меня от этого интригана. Помоги мне, и я сделаю для тебя все, что пожелаешь. Я все-таки король – гном улыбнулся.
– Не сомневайся, я найду Норва, и казню негодяя – успокоил пасынка Амадо. – Мы отрубим голову змее, а остальные члены Торговой палаты, уже не смогут вернуться, они предатели, и жители Даноста их не простят.
– Будем надеяться, что ты прав. Слышал, что Танаис погибла? Говорят, от рук душителей – неожиданно спросил Товард.
– Да, до меня тоже дошли слухи – неприветливо отозвался Амадо, пряча глаза.
Разговор сам собой разладился, и вскоре они расстались, каждый уносил в душе чувство грусти.
***
Стальной запах крови, исходивший от покалеченных тел, растекался по помещениям усадьбы. Гном с разбитым лицом, и множеством надрезов на коже рук и ног сидел на стуле. Широкие кисти подземника держали тугие путы, прижимая толстые предплечья к поручням старинного стула, короткие ноги время от времени семенили от невыносимой боли. Кричать уже не осталось голоса, Амадо методично пытал Ули, не обращая внимания на причитания торгаша. Охрана, заботливо истребленная рыцарем, не могла помешать творившемуся священнодействию.
Родриго ничего не спрашивал, пытая несчастного вслепую. Норва не мог понять, что от него хотят, неизвестность и боль сбивали купца с толку.
– Кто ты? Что тебе нужно? – в очередной раз взмолился Ули, на что Амадо ответил прижиганием очередного пореза. Вопли ужаса и отчаяния наполнили кабинет купца.
– Мы не знакомы – наконец ответил человек. – А интересует меня, тот же вопрос, что и тебя. Что тебе от меня нужно? – спокойно спросил человек, гном изумленно выкатил глаза.
– Не понимаю, что ты хочешь? – произнес Ули, и снова застонал, новый порез и прижигание. – Я… Я ничего не знаю, я не могу тебе ответить… Я не знаю!!! – логичный ум купца, начал давать сбои.
– Странно, ты меня не знаешь, а деньги за мое убийство платишь – удивился Амадо.
– Что плачу? Какие деньги? Ты кто?
– Меня зовут Родриго Амадо, и ты оплатил мое убийство. Вот я и хочу знать, где я перешел тебе дорогу? – рыцарь внимательно посмотрел на свиное рыло Норва, и криво усмехнулся.
– Амадо?! – испуганно переспросил Ули. – Ты не того мучаешь, не я хотел твоей смерти… – вновь порез и прижигание.
– Я послал письмо и оплатил, а заказ сделал канцлер Железной Долины. Уж не знаю, чем ты разозлил королей, но ты не жилец – Норва неожиданно успокоился, и тихо захихикал.
– Зачем им меня убивать?
– Да говорю же тебе, не знаю. Знаю, что существует организация наемных убийц Душители. Но это не ришамцы, этим безмозглым фанатикам далеко до убийц, что работают на Железных королей.
– Что-то ты врешь мне, я слышал про убийц Гинну, а про Душителей впервые узнаю от тебя. Почему я раньше о них не слышал?
– Потому, что эта организация создана десятью, они наняли каких-то дураков уничтожить Гинну, а затем создали своих Душителей.
– Хорошо, ладно. Тогда кто возглавляет Душителей? Где они располагаются?
– Ты и впрямь дурак! Ха, ха, ха они же тайная организация! Откуда я могу это знать? Да лучше такие вещи и вовсе не знать. Теперь отпусти меня! Что знал, я тебе рассказал. До утра у тебя еще есть время, чтобы убраться отсюда подальше.
– Не могу! У меня с собой приговор Скауга Грозного. Я обещал ему, что при встрече с тобой приведу его в исполнение – озорная улыбка осветила лицо Амадо, гном взвился и заорал, неожиданно прорезавшимся голосом.
– Ты мозгляк, даже не представляешь, как устроена политика!!! Ты и так не жилец!!! Тебя все равно найдут!!! Тебя ждет четвертование!!! Ты думаешь, что тебе поможет, то, что я рассказал?! Ха да это только верхушка айсберга, все, абсолютно все, связаны между собой. Противоречия всегда решаемы, вопрос в цене, твоя жизнь стоит не так уж и дорого, а вот моя может оказаться непосильной ношей для тебя. Бумажка, написанная молодым жуликом, здесь не имеет никакого значения! Убив меня, ты станешь таким же преступником, как и Скауг Хельммет. Он предал своего короля, бросил глупого Рибигуда на поле боя, а его сына оставил на растерзание оркам. И ты считаешь, что такого монарха кто-то признает?!
– Признают. Можешь не сомневаться. Он молод, амбициозен, и главное беспринципен, так, что он мало чем отличается от большинства монархов нашего времени. Вопрос в цене – лицо Ули вытянулось, гном не знал, что ответить. – Да, и последнее. Скауг не из рода Хельммет, его род всегда носил фамилию Довард – Амадо жестко посмотрел на купца, удивление и испуг исказили лицо Ули Норва.
Купец сник, и больше не пытался торговаться.
Родриго монотонно зачитал приговор Товарда, после чего отсек голову. В комнате наступила тишина, человек вышел, а тело купца все также сидело на старинном стуле, с отрубленной головой на коленях.
***
Весна принесла тревожные известия, что-то неладное творилось на берегу Эльфийского моря, там расположилась эльфийская колония Оланада. Поход вглубь Великой степи пришлось отложить, вместо этого Рабор спешно собирал всех лояльных владетелей, в крепости Нерчь. Общее собрание князей решило выступить в поход против беспокойного соседа.
Армия разбила лагерь подле узкого прохода, носившего название Губы Думары. Проход узким перешейком спускался к морю, с боков его подпирали белые массивы песчаника, нависшие над узким коридором. Внизу виднелась оборонительная стена, а еще дальше, в море, как белые чайки на воде качались эльфийские суда. Часть судов уже подошла к причалам, далеко врезающимся в морской залив, остальные ждали своей очереди. Разведка сообщила о прибытии в эльфийскую колонию большой армии. Наученный горьким опытом коварных нападений степных соседей, Рабор предпринял объединенный поход всех княжеств Урсума, пока еще хватало его влияния, позже эльфы могли купить лояльность его вассалов.
Урсумцы ждали, но со стороны Оланады все оставалось спокойно. Хотя уже чувствовалось, что это спокойствие обманчиво, эльфы явно что-то затевали.
К вечеру подошла армия амазонок. Ментеселая рассказала Рабору об орках, что ее разъезды заметили возле границ Малвейского княжества. Старая королева посчитала это признаком заранее спланированного нападения, ее поддержала Авдалея. Рабор хмуро слушал советниц, все еще сомневаясь в тесных связях остроухих и зеленокожих.
Его главной заботой оставалось свести недопонимание с соседом, к мирным переговорам и взаимным уступкам.
Липита предложила приготовить позиции для более удобной стрельбы из лука. Предполагалось разместить самых метких воительниц на верху отвесных скал, нависавших над проходом. Так и поступили. Оставалось дождаться дружины из Ругоз и Варг, союзные князья сильно задержались из-за неожиданных ливней, что испортили дороги.
Солнце уже село за линию горизонта, темная южная ночь быстро опускалась на степь, накрывая черным пологом бескрайние земли. Патрули расслабились, несколько дней ничего не происходило. Из темноты открытой степи засвистели первые стрелы, в лагерь ворвались растрепанные амазонки. Воительницы уже вступили в бой с врагом, и многие получили ранения. Девушки сбивчиво сообщили, что с тыла подошла огромная армия степняков. Орки прошли через земли Урсума, обходя крепости и укрепленные города, но безжалостно разоряя деревни и поселения. Они привели с собой жителей Урсума, и теперь гонят их перед своей армией, в качестве живого щита. Амазонки понесли немалые потери из-за того, что не могли стрелять в орков, когда те прятались за спинами урсумцев. В шатер Ментеселаи ворвался Рабор, он застал королеву не совсем собранной, и смешался, но амазонка снисходительно отшутилась.
– Говори Рабор, если ворвался в мой шатер, и застал меня в исподнем значит случилось, что-то страшное!
– Да дражайшая Ментеселая, нас берут в клещи, со стороны Оланады идут эльфы.
– Ну как я и говорила. Договорились значит – спокойно ответила королева.
– Я предлагаю вывести амазонок на скалы, а навстречу оркам отправить мою дружину, проход тем временем будут держать союзные князья.
– Вашей дружины не хватит, орков тысячи, а у вас несколько сотен. К тому же у орков прекрасные луки, они перебьют ваших воинов, и ударят в оголенный тыл. Может будет лучше оставить на скалах самых метких стрелков, а остальных воинов послать навстречу оркам. Вы ударите в лоб тяжелой конницей, а мои девочки подготовят атаку дружины – несколько секунд сомнений не принесли иных идей, и Рабор согласился с опытом степной воительницы.
Вскоре степь озарилась заревом пожара, амазонки подожгли сухую траву и огонь пошел в сторону орков, воительницы шли следом за огнем.
Со скал полетели стрелы, эльфы принялись обстреливать теснину при помощи машин. Огонь, выжигал камень, и землю, оставляя пепел, и спекшуюся массу. Меткие стрелы воительниц быстро сократили расчеты машин, и их скорость и точность заметно ослабли.
Встречным палом орки остановили пламя, бегущие войска начали обретать порядок. Десятники и сотники выстраивали плотные ряды копейщиков, полчаса спустя армия вновь двинулась к перешейку.
Прозвучал рог, воительницы призывали дружину Малвея. Рабор опустил маску, и наклонив копье, пустил коня в неторопливый разгон. Из-под копыт вылетали черные клубы пепла и сажи, дышать стало тяжело, но сажа и пепел маскировали их приближение. Орки видели лишь черную тучу, что двигалась на их построения. Увидеть сколько воинов их атакует, они не могли, по мере приближения к позициям врага, конница рассыпалась в цепь, обеспечивая максимально широкий охват. Поначалу лишь некоторые из орков бросали копья и убегали с линии атаки, затем, когда раздался рог Урсума, дрогнула вся первая шеренга. Крики и удары сабель командиров не помогли, армия рассыпалась и побежала. Всадники бежали еще раньше, дикие животные в ужасе унесли своих седоков от надвигающегося пожара, инстинкт переборол преданность.
Многие плененные урсумцы сгорели заживо, либо погибли от стрел как своих, так и врагов. Небольшую часть амазонки все же сумели вывести в сторону соленного озера Очага.
С наскока взять проход эльфам не удалось, пришлось выдвинуть лучников под прикрытием тяжелой пехоты. Эльфийские мастера стрельбы быстро подавили обосновавшихся на скалах воительниц, а тяжелая пехота мощно врезалась в ряды спешенных дружинников, началась жестокая сеча. Вернулись амазонки Ментеселаи, их меткие стрелы остановили врага, лошади метались как бешенные, эльфийские стрелки заметно потеряли в точности, и начали нести большие потери, в основном раненными, спасала великолепная эльфийская броня.
Со скал вновь ударили стрелы амазонок, выкашивая пехоту эльфов. Немного погодя эльфы отступили, неся тяжелые потери. Пленных никто не брал, пехота урсума двинулась в проход, задние ряды добивали еще живых врагов.
Увлеченные преследованием урсумцы вышли к стенам колонии, и на них обрушилась тяжелая кавалерия эльфов. Сминая людей, всадники пронеслись через спешенные дружины урсума, и вырвались на свободу, вклинившись в ряды амазонок, которые не успели отойти в степь.
Удар конницы оказался столь стремительным, что Ментеселая попала в ловушку. Девушки рубили врага, стараясь вогнать свои чеканы как можно глубже в доспехи эльфов. Остроухие даже немного отступили, оробев от яростного сопротивления, но в какой-то момент эльфийская стрела поразила королеву.
Ментеселая упала с лошади. Из груди великой воительницы торчала оперенная убийца, кто-то подхватил ее на своего коня и унес прочь в зарево горящей степи. Девушка, увозившая королеву, натолкнулась на дружину Рабора, которая возвращалась к проходу после погони за орками. Князь не сразу понял, что случилось, но, когда до него дошло, что произошло страшное, приказал спасать королеву любой ценой. В помощь девушкам он отрядил несколько человек, а сам направился к месту боя. Рабор надеялся успеть до окончательного разгрома, веря, что сможет спасти положение.
Урсумцы вышли к теснине, усталые лошади тяжело набирали ход, выходя на потерявшего бдительность врага. Атака дружины урсума оказалась полной неожиданностью для конницы остроухих, эльфы не успели закрепиться за перешейком, и ударились в беспорядочное бегство. Теряя коней, эльфийские рыцари стремились к спасительным стенам города.
Бой закончился победой, а война оказалась проигранной. От княжеских дружин остались жалкие крохи, множество раненных, и еще больше убитых. Из пятнадцати князей в живых осталось шесть, остальные пали в бою. Амазонки потеряли королеву, Рабор не питал иллюзий, он слишком часто видел смерть, и точно знал, что Ментеселая долго не протянет при таком ранении. Ругозы и Варги так и не успели к сражению, Рабор отправил к ним гонца, с вестью о победе, тем самым сообщая союзникам об окончании похода.
С утесов, во главе с Липитой, спустились лучницы. Амазонка еще не знала о печали, что постигла ее дом. Стараясь не породить панику среди воительниц, Рабор тихо сообщил Липите о ранении матери. Воительница тут же собрала армию и увела амазонок в степи, Липита стремилась перехватить Ментеселаю в пути.
Следом, под покровом ночи, ушли войска Урсума. Рабор уводил все, что могло идти, к своему замку, надеясь, что эльфы не скоро оправятся от поражения под стенами Оланады.