Часть 19
Огромные черные тени выросли перед Гюло, они чернели даже на фоне совершенно темного неба. Звезды еще не успели зажечь свой таинственный свет, а луна где-то заблудилась. Подступы к лагерю эльфов преграждал вал, сложенный из тел, уничтоженных накануне повстанцев. Отщепенцы и откровенные бандиты массово стекались к столице эльфов, надеясь разграбить сердце королевства, но они не хотели подчиняться. В итоге многоязыкая, разношерстная толпа, осадила неприступный город, рассчитывая взять его измором. Отсутствие порядка и организации охранения лагеря, позволили армии эльфов подойти незаметно, и застать повстанцев врасплох. Последовавшая резня, сопровождалась издевательствами и насилием. Бывшие рабы вынесли за эти часы много больше того, что им пришлось претерпеть за долгие годы неволи.
Кудо прислал гонца с планом нападения, он просил Гюло сообщить о готовности вступить в бой. Пока Гюло читал послание, ночь взорвалась громовым воплем. Где-то неподалеку начался бой, осознав, что выбора нет, он приказал ударить в барабаны. Свою армию бывший фаворит Сигизмунда повел в бой сам. Смешно ковыляя на неправильно сросшихся ногах, он сумел преодолеть вал одним из первых, и едва не упал на выставленное копье. Личная охрана, оттащила его в сторону, и намертво прикрыв щитами, отбивала все атаки обезумевших эльфов. Лагерь противника горел, сжигая в палатках еще не проснувшихся воинов Эмонтарана.
Нападение оказалось столь стремительным, что рабы почти овладели воротами города. Эльфы с трудом отбили атаку восставших, их спасла кавалерия, ударившая в тыл запрудившим мост рабам. Рассекая основные силы Кудо и тех, кто пробился в ворота столицы, эльфийские рыцари очистили путь для отхода. Тем временем фалангисты Кудо создали коридор из щитов и копий, который вел к откидному мосту, зажатая конница потеряла инициативу. С грохотом опустилась решетка, перекрывая путь в город, лошади повернули с моста, эльфы пошли на прорыв, стремясь вырваться из тисков копейщиков Кудо. Со стен посыпались стрелы, и болты, с башен ударили машины, огромные валуны выкатывали широкие дорожки в построениях повстанцев. Первые конники уже вырвались на широкое поле перед городом, когда подошли части Гюло. Плохо обученная, разношерстная, но очень многочисленная толпа повстанцев бывшего фаворита, закрыла эльфам выход из ловушки Кудо.
Машины замолчали, эльфы боялись задеть своих рыцарей, но стрелы все также точно выкашивали обезумевших от страха и гнева людей. Эльфийское рыцарство отчаянно рубило врага, повергая рабов своей яростью в ужас. Многие из эльфов потеряли лошадей и в пешем строю опрокидывали отряды Гюло, но более-менее обученные воины Кудо переломили ситуацию в свою пользу. Лишь немногие, из тех, кто сохранил коня, сумели вырваться из окружения. Рыцари в окровавленных и изрубленных латах пронеслись сквозь ряды бывших рабов неся панику и смерть, этих счастливчиков спасли густые леса неподалеку от города.
Несмотря на неожиданность ночной атаки, повстанцы понесли огромные потери, более половины воинов либо остались на поле боя, либо получили тяжелые ранения и далее сражаться не могли.
Подсчитав потери, Кудо принял решение выводить людей к границам Железной долины, в надежде на помощь соплеменников. Гюло предложил другой путь, он знал, что Железная долина не станет вмешиваться в дела Эманторана, и предложил пройти через пустыню Палеомию, в земли Амората, или Лампеды. Обсудив перспективы, главари восставших уговорились идти каждый своим путем.
Двумя потоками повстанцы разошлись в разные стороны. Спустя десять дней Кудо подошел под стены Эльфийской крепости, что расположилась напротив Южных ворот Железной долины. Небольшой гарнизон со страхом наблюдал как огромная толпа повстанцев обтекает ров, их цитадели. Южная крепость долины, отказалась открыть врата для беглецов. Кудо попытался договориться с местным командующим, но желчный старик встретил его холодно, и даже не поздоровавшись жестко отчеканил.
– Короли Железной долины, поздравляют вас с триумфом, но они не могут поставить под удар многолетний мир с Эмантораном. Посему просят войска восставших отступить от стен нашей твердыни. Иначе мы воспримем вас как врагов, что посмели осадить крепость Фарайза.
Изумленный Кудо попытался что-то объяснить, но старик не стал его слушать.
– У вас время до вечера, по его истечении вы будете иметь дело с рыцарями Феррочи – Армин развернул коня и не прощаясь уехал в цитадель.
Армия Гюло, уже дошла до владений Арназа, углубившись далеко на юг, когда их настигла конница эльфов, она появилась неожиданно и со всех сторон. Повстанцы не успели, что-либо предпринять, люди многие дни находились в походном строю, и чрезвычайно вымотались. Гюло спасло от пленения, наличие лошади, и верность охраны. Остатки его войск сумели уйти в леса, а немного погодя заняли замок Гельелон, один из родовых замков дома Саэсел.
Заброшенный замок окружали густые леса. Многие годы крепость пустовала, лишь с началом восстания небольшой гарнизон сторожил ее стены, от разбойников и грабителей. Для обороны цитадель не годилась, ее стены дали трещины, а лес так плотно подступал ко рву, что противник мог подойти почти вплотную, прежде чем его заметят с полуразрушенных башен.
Замок взяли быстро и бескровно, Гюло запретил убивать пленных эльфов. Дни потекли медленно, и однообразно, восставшие еще надеялись на спасение, но Гюло знал, что это последние дни их свободы.
Эльфийская девчонка, хоть еще и сторонилась, опасаясь его увечий, но уже начала отвечать на вопросы. Особенно ее пугало и в тоже время привлекало изорванное собаками лицо Гюло. В кабинете суетился Санай, мужичок, что отстоял эльфийку. Его шустрый десятилетка, по имени Тарат весело болтал с девчонкой сидя у раскрытого окна. Детский смех долетал до леса, который словно угрюмый нелюдь уставился на жизнь в полуразрушенном замке. Знакомая считалочка подумал Гюло, и прислушался к разговору детей, он плохо знал язык эльфов, но все-таки сумел разобрать Майси и Афкейр.
– Как тебя зовут? – спросил он с волнением.
– Майси Афкейр – нерешительно ответила она, и испуганно глянула в сторону.
Бледность легла на искаженное лицо Гюло, теперь надежды не осталось, им не спастись. Пощады не будет, волей случая в его руках оказалась племянница короля Дарелиана. Он вспомнил растерзанное тело матери девочки, никто не будет искать настоящих душегубцев, для эльфов именно он убийца сестры короля Эманторана.
***
Восставшие Кудо повернули назад в сады Самрумы, но далеко отойти им не дали. Армия рабов налетела на преследовавшую их армию принца Амаэля. Тяжелые рыцари эльфов растоптали восставших, Кудо пытался организовать фалангу, но конница превосходила их числом. Удар в тыл восставшие не выдержали, затем подоспела пехота. Стрелы со свистом обрывали жизни рабов, сражавшихся за свою свободу. Вскоре эльфы отступили и их луки завершили разгром. Кудо повел в атаку самых смелых воинов, но стрелы быстро остановили их бег. Стратег удивленно оглянулся, эльфийские стрелы с непостижимой точностью разили соратников, в то время как его ни одна не коснулась. Кудо остановился, взгляд воина застыл на рыцарях, которые мчались к нему. В голове мелькнула мысль, что всадникам приказано взять полководца живым. На землю, звякнув, упала кольчуга. Перевернув меч, стратег упер острие в грудь, и решительно шагнул вперед, полотно клинка вышло из спины. Всадники окружили его, еще живого, им не хватило совсем немного, чтобы получить в руки главного преступника королевства.
Ночью испуганный Санай прибежал в покои Гюло. Спросонья фаворит никак не мог понять, что мужичок пытается ему сказать. Дверь резко распахнулась, и Гюло все понял, в проеме показались высокие силуэты эльфов.
***
Тяжесть кандалов, привычно натиравших руки и ноги, даже как-то умиротворяла. Впервые за последние недели Гюло испытал покой, все кончилось и теперь он мог расслабиться и принять то, что ему приготовила судьба. Его не били, и даже не пытали, что удивляло, и пугало еще больше. С остальными восставшими расправились прямо на месте, их застали ночью, многие даже не поняли, что замок захвачен. Вдоль дороги, палач из Ришама, умело насадил повстанцев на колья, оставив еще живых умирать от мук боли, и жажды.
Позже Эдвайлер, старший охраны приставленной к Гюло, рассказал, что войска Амаммы окружили замок еще за день до штурма, и ждали только владельца, чтобы он провел их потайным ходом внутрь. О своей участи Гюло не спрашивал, он знал, что его везут на суд, за которым последует жуткая казнь. Всю дорогу ему попадались нанизанные на колья рабы. Проезжая мимо рудника Имеранта, Гюло с отвращением разглядывал кучи мертвецов с размозженными головами. Одни рабы скидывали покойников в заброшенные шахты, другие убивали своих товарищей разбивая им головы. Позже на другом руднике, он увидел, как восставших скидывают живьем в черную пропасть. Чем ближе они подъезжали к столице, тем строже за ним следили, его раздели и бросили в клетку, но кормили хорошо, явно стараясь сохранить жизнь.
С утра эльфы оживились, тщательно начищенные доспехи заблестели в лучах солнца, запыленные плащи сменились чистыми, старательно расчесанные лошади величаво вышагивали под седоками. Из-за поворота показалась кавалькада, которую возглавлял, высокий, молодой рыцарь. Доспехи всадника и сбруя лошади притягивали взгляд, особенной изысканностью и дороговизной. Громко, цокая по граниту дороги конные приблизились к Эдвайлеру. Обменявшись приветствиями, они что-то обсудили на эльфийском, и высокий рыцарь пристально посмотрел на Гюло. Красивое лицо исказила гримаса отвращения, он что-то резко приказал Эдвалейру, настроение командира охраны сразу испортилось. По его приказу воины выволокли Гюло из клетки, надели ему на шею широкий ошейник из стали, на котором красовалась надпись «Раб». В ушах стоял звон от ударов молота по металлу, пленник тряхнул головой отгоняя назойливый шум. Кузнец так ревностно расклепал заглушку в петлях ошейника, что едва не ударил Гюло по затылку.
Цепь натянулась и резко дернула шею Гюло, пленник выругался, быстро перебирая ногами. Лошади резво пошли вперед, потащив его за собой. За поворотом показались высокие стены Амрунты. Возле главных ворот толпилась нарядная публика, вдоль дороги стояли стражники. Гюло догадался, что его показывают, как главный трофей войны. Из разговора эльфов, он узнал, что впереди едет сам принц Амаэль, а остальные всадники, командующие войсками в том числе Амамма, Каэлькор и Гилха представлявший дом Саэссел.
Толпа радостно приветствовала героев. Гюло отметил, что эльфы сильно отличаются от людей, их радость проявлялась сдержано без издевательств и насмешек. На него смотрели с ненавистью, но без звериной злобы, скорее с недоумением. Никто не мог поверить, что виновник страшных событий старый калека.
Белые мостовые, стены домов из розового мрамора, и выразительные статуи окружали человека со всех сторон. Мощенные улицы разбегались по многочисленным переулкам и паркам. Скромное величие архитектуры эльфийской столицы поразило Гюло, никогда ранее ему не приходилось видеть такого гармоничного сочетания форм и материала. Широкие улицы города охраняла богато снаряженная гвардия. Рыцари выстроились по пути следования триумфа, их серебряные плащи развевались на едва заметном ветру, а головы воинов смотрели в сторону короля. Дарелиан сидел в кресле, на площадке, что венчала парадную лестницу королевского дворца. Вокруг монарха толпились придворные, но сейчас они забыли о своем правителе. Все внимание приковал тщедушный человек, неуклюже ковылявший следом за лошадьми триумфаторов. Продолжение церемонии Гюло запомнил смутно, от жары, и долгой дороги в его ушах стоял звон, а в глазах вертелись вихри. Ноги то и дело норовили подогнуться, но воля и чувство достоинства заставляли бороться с приступами предательской слабости.
В память врезалось, только что его обвинили в мятеже, и обещали страшную кару за совершенные рабами преступления. Затем долгая дорога, по затененным улицам, и ненависть в глазах жителей. Удивительно как могут искажаться прекрасные лица злобой и презрением, по чему-то подумал Гюло.
Затем спасительный полумрак темницы, его клетка, вода и баланда. Клетку повесили под потолком, и Гюло видел, как охрана внизу играет в пелснек, игру, напоминавшую человеческие шахматы. Спасительное забытье закончило бесконечный день предводителя восстания рабов.
***
Нутро башни заходило ходуном, Гюло испугано вскочил на ноги. Клетка, раскачиваясь опускалась вниз к эльфу, который пленнику показался знакомым. Прижавшись спиной к противоположной стороне клетки, Гюло смотрел на посетителя, а посетитель смотрел на него, спокойно и печально. В лице эльфа не было злости или ненависти, умные глаза светились интересом, смешанным с недоверием.
– Вы Шарль Гюло? – наконец спросил посетитель.
– Да – удивленно ответил Гюло.
– Я Дарелиан – скромно представился посетитель. – У меня к вам будет несколько вопросов, вы готовы ответит на них?
– Да – все более робея ответил Гюло.
– Первый вопрос. Вы возглавляли восстание рабов?
– Не хочу приписывать себе чужие заслуги, я был одним из командующих. Восстание организовал и возглавил Кудо Крефейский, благодаря ему мы смогли создать, что-то похожее на армию, и разгромить ваши войска – улыбаясь ответил Гюло.
– Второй вопрос – не обращая внимания на язвительный тон пленника продолжил король. – Вы приказали убить мою сестру Баэльду Златовласую?
– Нет – резко мотнул головой Гюло, и опустил глаза, лицо пленника сразу потемнело.
– Хотя в ее смерти виноват я, не смог удержать людей от расправы. Я не вижу смысла в убийствах без осуждения, поэтому всегда требовал проведения суда над пленными. И исходя из степени их вины … – он осекся под пристальным взглядом короля. – Я принимал решения о том, как с ними поступить. Ваша сестра стала жертвой гнева толпы, сочувствую… – он замолчал, не смея поднять глаз на эльфа.
– Третий вопрос. Почему вы спасли мою племянницу?
– Не знаю – честно ответил Гюло. – Она мне показалась слишком чистой, и невинной, чтобы отдавать ее на поругание толпе. Да, потом за нее заступились рабы из имения Баэльды. Этот, мальчишка и его отец. Как их там, Санай и Тарат, они меня убедили сохранить ей жизнь.
Король молча развернулся, и вышел из башни. Клетка снова поползла наверх, натужно скрепя цепью, и раскачиваясь на ходу.
Прошло несколько дней, от тесноты ныло тело, требуя движения. Внизу стражник с кем-то разговаривал, до Гюло долетали обрывки слов, поэтому он смог понять, о чем говорят. Странно подумал пленник, голос ребенка, девочки: «Кто это может быть?».
Бурный спор внизу затих, и клетка начала опускаться, от качки к горлу подступила тошнота.
– Майнси? – удивился Гюло. – Ты что здесь делаешь? – девочка неуверенно улыбнулась и протянула руку, чтобы погладить его высохшую ладонь.
– Они делают вам больно? – спросила она, доверчиво глядя в его глаза.
– Нет Майнси, мне не больно, просто я стар, и уже плохо переношу сырость. Я пленник, и для пленника меня не дурно содержат – он ободряюще улыбнулся, девочка улыбнулась в ответ.
– Может вы, что-то хотите? Я принесу, обязательно! Только скажите, что! – быстро пролепетала Майнси.
Она хорошо помнила, как он закрыл собой ее, когда в палатку командующего ворвались заговорщики и попытались убить девочку. Вспомнил об этом и Гюло, перед его взглядом промелькнули лица женщин и мужиков, с разъяренными глазами и перекошенными злобой губами. Его тогда едва не закололи. Затем всплыли отекшие и почерневшие от удушья лица повешенных, особенно почему-то в памяти застряли сведенные судорогой ноги главаря заговорщиков.
Он погладил девочку по белым волосам и озорно улыбнулся.
– А знаешь, что, принеси мне вина. Да, вина из Амората. Если получиться. Хочу вспомнить вкус солнца благодатной земли Астурии.
– Я очень, очень постараюсь! Сегодня вечером. Дяденька Арль, я обязательно приду – серьезно уверила она старика, и быстро развернувшись выбежала из каземата.
Майнси, как и обещала пришла вечером. Девчонка стащила на кухне бутылку превосходного Глювейна из южного Амората. Совершить преступление ей помог Тарат, пока Майнси отвлекала повара, мальчишка стащил бутыль.
Гюло с наслаждением отпил глоток из хрустального бокала, эльфийка принесла его с собой, чем немало удивила старика. В голове пронеслись воспоминания далекой юности. Солнце Амората, такое родное и теплое, первая пирушка, первая любовь, дом матери и ее мягкий голос.
– Дядя Арль, а вас казнят? – неожиданно серьезно спросила девочка, оборвав воспоминания старика.
Он немного помолчал, затем неуверенно ответил.
– Да Майнси. Я для твоего народа преступник. Хотя рабство само по себе преступление не меньшее, чем те убийства, что совершили рабы.
– Но это же ужасно, я сегодня же поговорю с дядей Дарелианом! Он должен вас освободить! Ведь вы спасли меня. Вы спасли жизни многих эльфов, он должен вас помиловать! – убежденно затараторила Майнси.
– Меня казнят, в этом нет сомнения, но ты не печалься, я свое прожил. И главное я больше не буду рабом. Иногда свобода стоит выше жизни – лицо старика сморщилось в усталой улыбке, а безобразные шрамы еще больше исказили некогда красивое лицо фаворита.
***
Шум толпы пробивался сквозь закрытые ворота. Дарелиан тихо беседовал с главой дома Кохекейра Луимайром. Луимайр выглядел молодо, несмотря на то что его возраст на несколько сот лет превосходил возраст Дарелиана. Эльфы обсуждали меры по восстановлению разрушенных имений семей, принадлежащих к старым домам. За ажурной решеткой дверей ожидал город, приготовившийся к празднику. Радостное возбуждение от предстоящего события охватило Амрунт. Казнь главного мятежника Эманторана, прозванного восставшими рабами Справедливый Арль, символизировала торжество справедливости, и служила назиданием для всех, кто считал, что жизнь эльфа можно забрать безнаказанно.
В коридор выбежала девочка, она остановилась подле взрослых, и схватив Дарелиана за рукав потянула, стараясь привлечь внимание.
Король вопрошающе посмотрел на Майнси, девочка, набравшись смелости выпалила.
– Дядя Дарелиан, помилуйте Арля, пожалуйста! Я вас очень прошу, оставьте ему жизнь! – брови Дарелиана удивленно взлетели ко лбу.
– Почему ты просишь, за этого мятежника? Он же тебя пленил? По его приказу убили твою мать…
– Это не правда, дядя Дарелиан! Вас обманули! Он хороший! Дядя Арль спас меня, и защитил от убийц! – Дарелиан досадливо поморщился, и строго посмотрел на племянницу.
– Послушай Майнси, мы не всегда можем делать то, что хотим. Шарль Гюло возглавил мятеж, и за это поплатиться головой! Он должен ответить за те преступления, что совершили рабы. Он их вел, он и отвечает за убийства и насилие, причиненное твоим родственникам и соплеменникам – строго отчеканил слова король.
– Но он пытался остановить людей…
– Он мятежник и будет сегодня казнен, точка! – отрезал Дарелиан.
Огромные слезы покатились по кукольному личику Майнси. Девочка попыталась сквозь слезы защитить Гюло, но король потерял к ней интерес, и отвернувшись дал знак гвардейцам, чтобы девочку вывели.
В слезах Майнси побежала в свою комнату, где плюхнулась всем телом на кровать и зарыдала, уткнувшись лицом в подушку. Спустя полчаса послышались нечеловеческие крики, она знала, что это кричит Арль, но старалась себя обмануть, представляя, что на площади мучают кто-то другого.
Пытка длилась больше часа, наконец Справедливый Арль затих. Тело мятежника мумифицировали, и чучело главаря повстанцев заняло свое место в Зале Справедливости, рядом с мумиями других врагов Эманторана. Потомки поставили Шарля Гюло в один ряд с Оредо, королем Мальдиды. В честь вождя армии рабов называли монастыри, а несколько лет спустя после его казни в память о нем учредили праздник. Так фаворит короля Сигизмунда стал почти святым.
***
Подземный город бурлил, кругом сновали люди, по улицам величаво раскачиваясь на волках разъезжали степные орки, присматривая, что еще можно прибрать к рукам. Из глубин подземелий стали подходить безобразные сородичи степняков, принося с собой удивительные вещи. Тому, кто видел город при старом Рибигуде, Батра показался бы совсем иным городом, тем более что и назывался он теперь Карраль. Сам Иргам перестал существовать, его земли влились в королевство Карамант. Сбылась мечта семьи Урбино, митрил принадлежал Кейсту, его воины получили великолепную броню, лучшую среди человеческих королевств.
– Как работы на Слюдяных проходах? – строго спросил Кейст.
– Вчера, очередной обвал похоронил проходчиков, пока все без изменений – ответил Терис невольно сжимаясь под пристальным взглядом короля.
Кейст недовольно поморщился, и отвернулся к карте, лежащей перед ним на широком столе.
– Ладно придется пока оставить все как есть – рассеянно произнес он. – Поставьте там охрану! – приказал король, все также не отрывая взгляда от карты. – А то эти мелкие проныры быстро соорудят подкоп, со своей стороны.
– Слушаюсь Ваше Величество! – ответил Терис и бесшумно выскользнул из зала.
– Виола! Виола!!! – позвал монарх.
Дверь отворилась, в зал вошел Аугусто, как всегда мрачный, и неприветливый. Воин молча остановился подле дверей, в ожидании приказов.
– Что слышно о моем внуке?
– Эбон сейчас на Крефеях, а точнее в Алкмеях! Посольство уже неделю как отправили, скоро должны прийти первые вести! – отрапортовал Виола.
– Как только появятся какие-то новости сразу ко мне! – приказал Кейст.
Виола поклонился и вышел. Кейст напряженно всматривался в карту, в голове короля зрел план новой войны, что-то внутри толкало его вперед. Митрил Иргама теперь в его руках, осталось собрать сильную армию, и для начала вернуть золото Лампеды, а там уже можно подумать и о соседях. Надо вернуть долг зарвавшемуся святоше, что возомнил будто имеет право от имени бога решать судьбы сильных мира.
Вот только, что делать с Даностом? Оставлять в тылу такого врага опасно, гномы все еще сильны, да и желание взять реванш не оставляет жадных торгашей. Уж больно жирный кусок он вырвал изо рта правителя Даноста. До него дошли сведения, что в Танорте на трон взошел новый король, какой-то Скауг Хельммит. Судя потому, что рассказывают подземные орки, малый шустрый. С ним могут возникнуть большие проблемы, а это сейчас очень не вовремя. Придется отправить к ним посольство, вернее будет поручить это дело Терису. Архивариус поручение выполнит, в лепешку разобьется, но выполнит.
***
Молодой король Даноста с неприязнью смотрел на иссохшее лицо королевского советника правителя Караманта.
– И впрямь точно мертвец смотрит, и чем-то мрачным, нехорошим веет от этого Териса – думал Товард разглядывая мумию, возглавлявшую посольство, прибывшее от Кейста.
В качестве подарка ему вручили бесполезный кусок пергамента с неизвестными письменами, и ларец с королевским перстнем Рибигуда. Причем вместе с пальцем покойного короля. Обрубок заботливо уложили на красном шелке, отчего разлагающаяся плоть выделялась еще сильнее. В ответ Товард приказал передать Кейсту, сломанный меч его внука, завернутый в окровавленный плащ Эбона.
Обменявшись подарками стороны, приступили к переговорам, теперь все участники события прекрасно понимали, что каждый готов предоставить в качестве аргумента в предстоящем торге.
– Итак, что вы хотите мне предложить, дорогие гости – спросил напрямую Товард.
– Мой король предлагает Вам Ваше Величество заключить договор о торговле под гарантии взаимного уважения сложившихся территорий королевства, а также заключить договор о ненападении. Его Величество король Кейст, дает гарантии в случае заключения договора, исключительного права торговли для купцов Даноста, а также предлагает новый военный союз, как в прежние времена – Терис изобразил подобие улыбки, и немного склонил голову показывая свое почтение.
Участники посольства последовали его примеру.
– Приятное предложение! – ответил Товард, хитро глядя на Териса. – Хотя военный союз, это слишком. Для нас сейчас это неприемлемо, а вот вопрос о факториях может оказаться весьма интересным для моих торгашей, но не для меня.
Терис смущенно посмотрел на Товарда и спросил.
– Так, чего же хочет Ваше Величество? Мы готовы рассмотреть иные предложения. И если они устроят нашего короля заключить с вами договор.
– Хорошо, скажу прямо. Меня интересует митрил, мне нужно право на покупку этого редкого металла! Тогда я готов заключить договор о ненападении, и торговле между нашими королевствами – ответил Товард.
– Мы услышали ваши условия – ответил Терис. – Теперь позвольте мне откланяться, нам необходимо обсудить Ваше предложение, и узнать мнение Его Величества Кейста короля Караманта.
Товард кивнул, и отвернулся от Териса, давая понять, что аудиенция закончена.
На следующий день Терис вновь стоял в приемной зале короля Даноста, и передавал слова короля.
– Карамант согласен на ваши условия, но только если вы подтвердите военный союз, некогда заключенный между нашими королевствами. Также за Даностом будет закреплено право беспошлинной торговли в королевстве Карамант, и исключительное право создавать торговые представительства. Вопрос о покупке митрила может быть решен позже, после заключения договора. В случае отказа, мне приказано свернуть посольство.
– Жаль, что Ваш король столь категоричен, но это не мы к вам прислали посольство, поэтому ультиматумы как минимум неуместны, а как максимум оскорбительны! – вмешался глава Королевского совета Дули Брот.
Опытный царедворец, служивший еще во времена Старого короля Даина Скупого.
– Прошу простить наш резкий тон! – подхватился Терис. – Мы вовсе не желали Вас оскорбить, однако ваши требования достаточно высоки, и нам нужны гарантии Вашей лояльности. Учитывая тяжелое положение Даноста, мы предлагаем крайне выгодные условия, за совсем небольшую уступку. Ваш союз, в обмен на процветание, и военную помощь в случае опасности. Что может быть выгоднее? – уговаривал Терис.
– Это прекрасно, но в чем Ваш интерес? Зачем это Караманту? – неожиданно спросил Товард.
Терис поморщился и пожевав губами ответил.
– Мы желаем мира с соседом. Наши королевства теперь разделяет лишь Слюдяной проход, поэтому нам нужен мир. К тому же Даност сменил короля, и Карамант желает заручиться союзом с новым правителем гномов. Ваше благородство, что Вы проявили по отношению к Эбону Черному королю Мальдиды, который как вам известно приходиться внуком королю Кейсту, также может служить залогом нашего особого расположения.
В голове Товарда пронеслись воспоминания, как ему пришлось срочно вывозить Эбона из Даноста. Королевского пленника могли убить в любой момент. С одной стороны, бежавшие из Иргама гномы, с другой изгнанники Торговой палаты. Первые в отместку за уничтоженную родину, вторые чтобы разжечь войну между Крамантом и Даностом. В надежде, что молодой король сгинет в вихре войны, как это когда-то получилось с Торном Строителем.
– Передайте королю Кейсту, что я принимаю его предложение! Даност готов восстановить союз с Карамантом, дабы вернуть добрососедские отношения между нашими королевствами! – неожиданно решительно сказал Товард. – Передайте Вашему правителю, что я поспособствую возвращению его внука, по крайней мере сделаю все, что в моих силах – добавил он весело улыбаясь.
Новости из Даноста, позволили Кейсту приступить к следующему этапу своего плана, но начало войны пришлось отложить по совершенно неожиданным причинам.
От Урсумских ворот двигалась бесчисленная масса армии орков. Степняки с боями пробились через земли Урсума, и теперь нескончаемой рекой вливались в подземные лабиринты Иргама. Первые крепости пали почти сразу же, орки, их охранявшие, предали Кейста и перебив всех людей в гарнизонах, сдали укрепления своим собратьям.
Вскоре поток подошел к перевалу Гиндуна. Для огромной массы орков перевал оказался слишком мал, и для экономии времени они принялись наводить переправы через глубокое ущелье Дудлина отделявшее жилые районы королевства от заброшенных. Тем временем к ущелью подоспела армия Кейста, он вышел к самому перевалу, и попытался вступить в переговоры с ханом Утеем. Посольство не удалось, Кейст получил, мешок полный головами его послов, пришлось отказаться от мирного решения.
Удар конницы Кейста застал орков врасплох, конные латники скинули в обрыв пешее войско зеленых. Особый ужас вызвал отряд мертвых под предводительством самого короля, он врубался в самую гущу сражения, уничтожая орков десятками. В сражении погибли лучшие воины степняков, самые смелые полегли на краю пропасти Дудлина.
В результате стремительной атаки, многие зеленокожие попали в плен. Кейст приказал не убивать пленных, предложив тем, кто пожелает, пойти под его начало, те же кто не желал могли вернуться в степь. Казнили только предателей. Многие из тех, кто сумел выжить в мясорубке у перевала Гиндуна, уверовали в божественное происхождение короля людей и преклонили перед ним колена, признав его власть над собой. Те немногие, что отказались подчиниться, ушли в степи, чтобы предупредить идущих за ними, что под землей правит страшный король-мертвец, там нет места для степняков, там только смерть.
В назидание будущим поколениям, Кейст приказал отыскать труп хана Утея, и сделал из него чучело. Его поставили в зале Славы, где позже к нему присоседилось еще не мало врагов короля Караманта. Так появился знаменитый Гостевой зал Карраля, украшение дворца Кейста, у владельца вызывавшая гордость, а у посетителей суеверный страх.
Не успел Кейст добраться до столицы, как его встретил посыльный от Виолы. Гонец сообщил, что с Алкмеями договорились, и вскоре король Мальдиды вновь сядет на оставленный трон.