Эли порхала по комнате, беспрестанно щебеча и смеясь, точно птица из эльфийских садов. Эбон с улыбкой смотрел на приготовления супруги. Служанки сбились с ног, не успевая за хозяйкой, по временам впадая в отчаяние от ее неуемной энергии.

В комнату вошел Эйлайн, следом за ним Ланаэль, она с улыбкой смотрела на суету младшей сестры.

– Оставишь? – спросила Ланаэль поднимая с небольшого столика медальон. Серебряный дельфин закачался на витой цепочке, поблескивая синим глазом.

– Да – поморщившись ответила Эли.

– Зря, все-таки это подарок – начала Ланаэль.

– Я не хочу брать в новую жизнь плохое! – темные глаза девушки блеснули, Ланаэль в очередной раз поразилась как же Эли похожа на отца.

– Ладно, ладно, не хочешь не надо, в конце концов это твое дело – сдалась Ланаэль. Медальон исчез в ее кулачке, Эйлайн одобрительно посмотрел на жену.

– Ну вот ты и отправляешься домой – сказал эльф, присаживаясь рядом с Эбоном.

– Вот только не знаю, радоваться этому или грустить? Спасибо тебе! Ты мне подарил новый мир, научил чувствовать – задумчиво ответил король Мальдиды.

– Это не моя заслуга Эбон, основа всему твое желание! Твое сердце всегда стремилось к добру, и лишь обстоятельства и неопытность заставляли склоняться в сторону гордыни, гнева и жестокости. Ты изначально был иным, чем твой отец, так, что я только показал тебе дорогу, а выбор куда проложить свой путь ты сделал сам.

– И все-таки твои советы и опыт, мне здорово помогли. Сегодня мне кажется, что именно здесь в Алкмеях, я впервые увидел свет, словно только, что родился.

– Любовь сила удивительная, она как стихия в зависимости от направления может лечить, а может и разрушать. Для тебя Эли оказалась лекарством, и я, честно говоря, рад, что именно ты стал ее спутником в этом жестоком мире. Эли не замечает, но она очень похожа на своего отца. Судьба не зря вас свела, вы созданы как две половинки одного целого. Твоя сила и ее умение гасить губительные проявления темного дара, сошлись в вашей любви. Иногда поражаюсь мудрости природы. Ничто не имеет пустоты, всему есть место и роль, всему есть половинка – Эбон молча согласился, качнув головой.

Тем временем в комнате воцарился полный хаос, Эли тиранила служанку, а та, испуганно хлопая глазами пыталась угодить молодой хозяйке. Вмешалась Ланаэль и быстро привела в равновесие накалившуюся атмосферу.

Мужчины с улыбкой наблюдали за происходящим.

Эбон вспомнил как очнулся в землях Даноста, и долго не мог понять, что с ним случилось. Несколько недель спустя он оказался в казематах Танорта, там его посетил молодой гном, позже Эбон узнал, что это новый король подземников. Король и пленник долго разговаривали о войне, о бремени власти, и о его участи. Уходя Скауг пообещал сделать все, чтобы сохранить ему жизнь. Потом в памяти всплыло море, безбрежная гладь темно синей воды, и нежные прикосновения теплого ветерка. Ласково касаясь лица, он оставлял соленный привкус на губах, и ворошил копну темных волос на голове Эбона.

Лазурные воды у берегов Крефейского архипелага навсегда покорили сердце монарха. Никогда ранее ему не приходилось видеть более прекрасного зрелища. Вспомнилось, как он впервые увидел Эли, девушка вместе со служанками танцевала на Селинианы. Эбон попал на праздник дочери бога морей Ирридана, который особо почитался жителями архипелага.

По легенде дочь море держателя, в далекой древности пришла к жителям Крефей, и научила их взращивать злаки и оливу. Люди любили мудрую Селиниану, но суровый бог Эндариал, коего прочие боги именовали отцом, разгневался на щедрую дочь Ирридана. Затаил он обиду на непокорную деву и пригласив на пир подал зелье, что погубило добрую Селиниану. В отчаянии Ирридан вырвал свое сердце, и разделив пополам вложил вторую половину в тело дочери, когда Селиниана сделала последний вдох. Дева осталась жива, но суровый Эндариал, узнал о тайно спасенной богине. В гневе он пришел к Ирридану, требуя исполнить его волю, волнователь моря обманул отца. Он утопил на глазах Эндариала Селениану, но хитрый владыка морей превратил утопленницу в рыбу луну, и сохранил жизнь любимой дочери. С тех пор Селиниана выходит из моря только с наступлением темноты, когда Эндариал засыпает. Так зародился культ плодородия, тесно связанный с циклами луны, постепенно переросший в праздник Дни Селенианы.

В тот день на голове Эли пестрел искусно сплетенный венок, легкая туника едва прикрывала красоту юного тела. Длинные ноги с тонкой щиколоткой легко взлетали над землей, подбрасывая высоко вверх стройную Эли. Цепочка танцовщиц двигалась прямо к Эбону, весело смеясь и переговариваясь они прошли мимо, едва не касаясь юноши. Сцепленные руки задавали ритм всей группе. Раскрасневшиеся от вина и жары лица приветливо смотрели на мужчину, загадочно блестя кроткими глазами, в которых билось затаенное желание. Эбон стоял под оливой, не в силах отвести взгляд от красивых черт девичьего лица. Эли почувствовала взгляд, и обернувшись встретила его глаза. Ее огромные, черные с длинными ресницами, и его столь же непроглядно темные, по-мужски суровые. В голове закружилось, а сознание погрузилось в отрешенное созерцание. Тело исчезло, время исчезло, осталась только женщина, что смотрела в его душу. Он понимал ее, она видела его, видела то, что всегда оставалось скрытым за внешним, наносным.

В доме Эйлайна его приняли как друга, забыв о том, что он почетный пленник. Отношения внутри семьи, в которой ему пришлось оказаться, вскоре сломали привычное равнодушие. Пример иной жизни, иных принципов, растворил природный цинизм многознающего короля Мальдиды. Позже он узнал историю удивительного эльфа, и именно дружба с Эйлайном и опыт его борьбы с недугом одержимости, показали Эбону новый путь. Вместе они смогли обуздать темный дар. Вспомнились жуткие ломки, несколько раз Эбон едва не погиб, пока однажды случайно не столкнулся с поразительным даром Эли. Девушка сумела погасить пламя дара Братьев, медленно, но верно сжигавшего человеческую суть в его душе. Ее глаза остановили разрушительную силу неживой энергии. Впервые за многие годы Эбон чувствовал, король Мальдиды жил.

***

Тела охранников устало прислонились по обе стороны приоткрытой двери. Казалось, они спят, истинное положение вещей выдавали два кровавых пятна расползшихся по гладко натертому паркету. Особняк молчал, лишь ступени витой лестницы, натужно скрипели под тяжестью воина, облаченного в черный доспех. Латный ботинок коснулся паркета, дерево напружинилось.

– Убийца – донеслось от входа.

Амадо обернулся, в сумраке угадывался только силуэт. Кто-то высокий расположился в кресле закинув ногу на ногу. Из темноты зловеще светились белые радужки глаз ночного гостя.

– Кто ты? Что здесь делаешь? – спросил Родриго, медленно вытягивая клинок.

– Кто я? Вопрос должен признаться весьма наглый, учитывая, что все, что вы видите вокруг, принадлежит мне. Я хозяин этого дома – весело произнес незнакомец.

– Странно, а я думал это дом Ули Норва – ответил Амадо, приготовившись к атаке.

– Это не совсем так. Видите-ли, Ули мой должник, как и его отец, и дед, они мои, понимаешь? Ты убил мою собственность.

– Кто ты? – снимая шлем спросил человек.

– Как вы смертные, любите определения. Ну ладно, если для тебя это так важно. Меня зовут Пергвайл. Я из той породы, что прежде звалась древними. А этот засранец, – Пергвайл ткнул пальцем в потолок, указывая на комнату Ули, – мой должник. Все его богатства есть плод моих трудов. Семейка я тебе скажу, негодяи из негодяев. Убийцы, клятвопреступники, предатели, воры и мошенники, а последний еще умудрился не оставить наследника – раздраженно закончил древний.

– И что тут такого странного? Обычные торгаши – удивился Амадо.

– А то, что он мне должен первенца мужского пола, по договору с его дедом.

– Это ваша сделка. Я тут не причем – сухо ответил человек, и вложив меч в ножны шагнул к двери.

– Постой, не спеши – дверь с грохотом закрылась, неизвестно как оказавшаяся у входа высокая тень, метнулась к человеку. Андланский меч ярко вспыхнул ослепительно-белым светом, клинок рассек тьму. Пергвайл шарахнулся обратно к креслу, в котором только, что мирно сидел. На паркете осталась сизая полоса, непонятной субстанции.

– Ты убил моего должника. Теперь ты мне должен вернуть его зарок!!! И я получу то, что мне причитается!!! – прогремел голос Пергвайла.

Тело древнего разрослось до гигантских размеров, огромная голова обрушила потолок, а стопы проломили пол. Теперь перед человеком стоял гигант, все его тело вспыхнуло темным пламенем. Взламывая паркет Пергвайл кинулся на Родриго, одновременно поджигая своим телом нижний этаж особняка. Человек ударом плеча вышиб дубовую створу, вместе с косяком и вывалился на улицу ночного Феррочи. Из проема ударило ревущее пламя, разом осветившее все потаенные закоулки купеческого района. В доме, что-то рухнуло, а затем особняк осел, обдав волной жара соседние жилища. Мириады искр взвились к черному небосводу. Из завала вышел горящий гигант. Пергвайл возвышался над домами купеческого квартала больше чем на две головы.

Люди вывалили из своих домов с ужасом наблюдая огненный кошмар. Стража остановилась в нерешительности на почтительном расстоянии. Амадо кинулся под ноги гиганта, его меч с неприятны свистом, перерубил левую лодыжку Пергвайла. Наружу плеснула жидкая лава, но доспех выдержал нестерпимый жар раскаленной породы. Тяжелый удар сотряс улочку, подбросив Амадо на метр в воздух. Рыцарь упал на брусчатку, вихрь огня рассеялся, перед глазами возник гигантский кулак. Сбоку язык лавы вытек из культи, восстанавливая ногу великана. Рука Пергвайла вновь взмыла в небеса, чтобы обрушить всю ярость подземной твари на смертного.

Секунду спустя Родриго уже стоял на ногах. Смело наступая на гиганта, он вплотную притерся к чудовищу. Меч засвистел, от натуги полотно завибрировало, куски огненной плоти пылающими ошметками разлетались в разные стороны. Великан сотряс столицу Железной долины, воплем отчаяния, и боли.

Похожие на бочки из-под воды, кулаки Пергвайла, беспорядочно молотили мощенную улицу, подбрасывая брусчатку над землей. Амадо ловко уходил от атака коварного врага, андландский меч, легко вспарывал тело неуклюжего гиганта, вызывая новые всплески ярости.

Зеваки разбежались подальше от купеческого квартала, улочку прожгла волна огненного шторма. Вспыхнули соседние дома, стекло в окнах потекло, а камень растрескался.

Тем временем в торговой фактории Норва, в столице Амората, отошли воды у младшей дочери Ули, Кенлы Безносой. Частые схватки настойчиво указывали на, то, что вот-вот случиться долгожданное событие, появиться наследник рода Норва. Кенла почему-то верила, что это будет мальчик.

Пергвайл повернул горящую голову, в сторону Амората и к чему-то прислушался. Родриго не теряя времени нанес колющий удар в ногу твари. Великан развернулся и их глаза встретились, нестерпимый жар погас, точно кто-то задул свечу. Тело гиганта зачадило, но глаза, огромные стеклянные зрачки неотрывно смотрели в бездонные пропасти Амадо. Пергвайл дернулся, но силы оставили древнего, ноги подогнулись, и великан упал на колени. Теперь его голова оказалась напротив глаз человека.

– Ах ты человечишка! Вонючий муравей! Я свое все равно возьму, и никто, слышишь никто не посмеет мне помешать! – взревел гигант вскидываясь всем телом наверх. Амадо шагнул в бок, андландсикй меч сверкнул, легко пройдя шею великана. В потоки жидкого камня упала голова чудовища, и слегка покачнувшись, застыла раскрыв рот в немом изумлении.

В Аморате, поветуха вскрикнула от неожиданности, вместе с первым воплем народившегося младенца.

– Мальчик?! – в надежде спросила Кенла.

Ее нос, совершенно лишенный крыльев, шумно втягивал воздух.

– Мальчик. Моя голуба. Мальчик! – радостно прокричала повитуха. – Да еще какой! – руки женщины протянули младенца матери. Кенла заплакала, отирая пухлой ладошкой покрасневшие глаза.

– У него нос – плакала мать, не в силах сдержать наплыв чувств. – У него есть нос.

– Да он у нас носатый – улыбнулась повитуха, касаясь кончиком пальца грушевидного безобразия, что украшало лица большинства гномов.

Привычным движением Амадо рассек череп Пергвайла и вытащил светящийся рубин, величиной с перепелиное яйцо. Тело, лишенное головы, постепенно оседало, расползаясь остывающей лавой по ближайшим улицам.

Родриго сунул камень в пояс, над головой стрелой пронеслась оранжевая птичка, заливистая трель огласила горящий квартал. Сделав круг над человеком, певун взмыл в небо унося прекрасные переливы за зарево пожарища. Амадо задрав голову удивленно вслушивался в угасающие звуки. Птица скрылась, человек тряхнул головой, сбрасывая наваждение и зашагал прочь, расплескивая ногами застывающую лаву.

***

Страж в воротах, внимательно осмотрел всадника. Амадо узнали, но по какой-то причине начальник гарнизона тянул, не давая разрешения покинуть Железную долину. Он слез со стального скакуна, и опираясь рукой на седло, забавлялся тому, как стража с суеверным страхом разглядывает его «питомца». Тяжелый топот кованных сапог, сразу же изменил его настрой. Сомнений не осталось его пытаются арестовать. Броня мгновенно окутала тело Родриго, из-за угла вышли стражники, они быстро образовали полукруг, впереди на колено встали арбалетчики, позади копейщики, а между ними прикрывая небольшими щитами себя и соседних копейщиков мечники. Из окон крепости показались лучники, а тяжелая решетка с грохотом упала вниз, отрезая всякую возможность к прорыву из города. На землю упал меч, Амадо поднял руки, щит исчез.

– Снимай латы Амадо, ты арестован! – крикнул Кай Упрехт, начальник гарнизона крепости.

– В чем меня обвиняют?! – спросил Родриго.

– В убийстве Крапора Семипалого, и Ули Норва! Сдавайся и останешься жив, по крайней мере до суда! – прокричал в ответ Упрехт.

Не говоря ни слова Амадо, свернул броню, к нему подбежало несколько стражников, грубо повалив на землю, его связали, выкрутив руки назад. Содрали плащ, и перстень с руки. Родриго плохо видел, что происходит, но хорошо чувствовал сильные тычки и удары, пока его волокли в тюремные башни.

Темнота каменного мешка, казалось, выела глаза, нестерпимо давя на сознание. Вокруг повис запах испражнений и гнилой соломы, где-то попискивали крысы. Стук засова, и прямоугольник света упал в каземат, осветив отвратное нутро тюремной камеры. Вошли два амбала, сковав руки заключенного, они поволокли Амадо, по многочисленным переходам и лестницам. Вскоре затхлые, узкие коридоры, со склизкими от постоянной влаги стенами и ступенями сменились обжитыми светлыми залами. Пока наконец они не оказались в уже знакомом ему зале королей.

– Стоять!!! – заорал, прямо в ухо здоровяк, что привел его во дворец.

Резкий удар в бок едва не опрокинул Родриго на пол.

– Хамстон уймись! – извиняясь проговорил, кто-то сбоку.

Амадо повернул голову и узнал, говорившего.

– Канцлер? Что за ерунда? Почему меня арестовали, ограбили, да еще избили в добавок ко всему! – возмутился заключенный, стараясь наглостью выторговать хоть какую-то информацию о своей дальнейшей судьбе.

– Не стоит так волноваться, господин Амадо! Вы прекрасно понимаете, за что вас арестовали, а за издержки нашего судопроизводства прошу прощения.

Канцлер повернулся к невысокому человеку в длинном плаще, с шапочкой судьи на плешивой голове. Толстяк сидел рядом с ним в резном кресле, его безразмерный зад с трудом помещался на широком сидении, а тело натянуло ткань туники выпирая безобразными буграми. Они пошептались, и судья подозвал одного из гвардейцев. Через несколько минут Амадо вернули плащ, деньги и кольцо с медальоном.

– Это не все! У меня отобрали еще пояс и оберег! – попытался потребовать Родриго.

– Амадо не наглей! – резко оборвал его канцлер. – Все равно все твои вещи после суда уйдут в казну, а ты пойдешь на плаху – не без злорадства добавил Эрик Хонинг.

В помещение вошли короли, гвардейцы вытянулись, а судья и канцлер поднялись со своих мест кланяясь правителям. Короли величественно опустились в выставленные полукругом кресла.

Повисла тишина, канцлер, неловко подпрыгнув, вышел вперед и с поклоном доложил.

– Карната Ваше Величество еще не прибыл, но все готово. Мы можем приступить к рассмотрению дела?

Один из королей махнул рукой. В комнату вошли слуги, они быстро принесли необходимые для допроса приспособления. Стол с креплениями, такой же стул, набор инструментов для пыток, жаровню, и систему перекладин и веревок. Запахло каленым железом, маслом и потом помощников палача. Минут пять спустя, появился и сам палач, сухой, жилистый мужичок, с недобрым, пронзительным взглядом.

Кольцо плотно сжало палец, моментально реагируя на опасность, оно окутало тело человека броней. Разорванные цепи упали на пол. Детины схватили арестанта за руки, но Амадо резко развел их в сторону раскидывая охрану. От входа побежали гвардейцы, внезапно появившийся щит закрыл Родриго от удара копья. Щит замелькал, сливаясь в плоское пятно. Подсудимый с непостижимой скоростью отражал удары, сыпавшиеся со всех сторон. К гвардейцам на помощь подоспели стражи из других залов. Удары щитом отшвыривали воинов одного за другим, канцлер Хонинг забеспокоился и не выдержав напряжения убежал из зала.

Усталость сделала руки тяжелыми, а тело неповоротливым. Удары копий и мечей начали достигать цели. Пока броня выдерживала уколы, но долго так продолжаться не могло. Амадо поднял чей-то меч, и ранил одного из гвардейцев, но сильнейший удар алебарды опрокинул его на спину. Сверху рубанул кривой топор, выставленный Родриго клинок, со звоном, переломился.

– Стоять!!! – раздался крик от дверей.

Гвардейцы застыли, Амадо успел подняться и отпрыгнуть в сторону. В дверях стоял Армин Карната, поджарый старик, жестко смотрел на воинов.

– Все по местам! – приказал командир гвардейцев, беспокойно оглядываясь на Карнату.

В зал вбежали два десятка рыцарей, за ними вошел канцлер. На минуту все застыло, стрела просвистела и отскочила от щита Родриго. Затем еще несколько стрел ударили в щит, Армин что-то кричал канцлеру, но тот гадко улыбнулся и снова убежал за дверь.

Не дожидаясь развязки Амадо подобрал меч, брошенный одним из гвардейцев и ринулся на рыцарей. Тараня щитом врагов, он прорвался к дверям, но створы оказались заклинены. Растерянные гвардейцы смотрели на своего командира, а командир на Карнату. Армин что-то пытался объяснить одному из королей, покачивание головы показывало, что командующего внимательно слушают.

Опрокинутая жаровня запалила стол. Используя веревки, Амадо скрутил нескольких воинов, меч вновь переломился. Рука нащупала раскаленный прут, и тут же ткнула алеющим железом в смотровую щель одного из нападавших. Жуткий вопль разнесся по зале, двери отворились и в комнату вбежали воины, на балконах поверху залы, выстроились лучники. Фыркнули тетивы, громко клацнув отскочили первые стрелы. Оперенные снаряды сильно сбивали плавность движения, Родриго постоянно опаздывал, его уже несколько раз задели, пробив доспех. Щит раскрылся на максимум, броня пыталась спасти жизнь владельца.

Армин скомандовал гвардейцам, воины атаковали солдат и рыцарей, внимание нападавших переключилось. Краткая передышка позволила броне немного восстановиться. Шаги позади заставили Родриго обернуться. Он едва успел подставить щит, клинок соскользнул по касательной, но следующий удар ловко подсек его руку, оставляя глубокий след на металле доспеха. Отскакивая и вращаясь Амадо ушел от еще одной атаки, это же короли, успел удивиться подсудимый. Короли ворвались в строй воинов и быстро опрокинули гвардейцев, а те, что остались живы побросали оружие, вставая на колени и прося пощады.

На Родриго наступали трое, техника боя и вооружение оказались ему хорошо знакомы, он и сам прошел ту же школу.

– Менантры? Тут? Откуда? – билось в голове Амадо.

Между тем, его профессионально прижали в углу. Щит еще не закрылся, но конец неумолимо приближался. Если бы у него, хотя бы меч был, а так в рукопашную шансов нет. К тому же усталость сильно сковала его движения. Король с жуткой личиной, откованной из металла, нанес удар сверху. Амадо поднял щит, чтобы защитить голову, но тут же рухнул на землю. Что-то сильно ударило по ногам, от перелома их спасли наголенники, но его тело швырнуло на стену. Пытаясь подняться Родриго, заметил стальную чушку молота, которая летела к его голове и отклонив тело назад, снова повалился на спину. Громко, фыркнув молот пролетел над его распластанным телом.

– Трое против одного, шансов нет – промелькнуло в голове.

Сейчас он понял, что, атакуя в голову его спровоцировали поднять щит, для того чтобы другой король мог ударить по незащищенным ногам молотом. Дыхание сбилось, сквозь одурь боя Амадо видел, как один из королей занес узкий топор над головой.

– Последний удар – подумал он.

Неожиданно король с топором исчез. С неприятным хрустом ударившись о стену неподалеку, монарх затих. Родриго оглянулся, король превратился в смятый кусок металла.

Про него забыли, короли напали на кого-то, кого Амадо не мог увидеть из-за их спин. С трудом поднимаясь на ноги, он наблюдал, как еще один менантр упал. На месте его головы красовался смятый в блин шлем, из разрывов и щелей которого вытекала кроваво бурая жижа.

Что-то мощное опрокинуло королей, они разлетелись по залу. Один встал на колено, и опираясь на боевой молот, пытался удержать равновесие. Остальные быстро поднимались с пола неподалеку. Глаза Амадо успели заметить сгорбленного старика, со спутанными пепельными волосами, и тощей бородой до колен, прежде чем он невероятно быстро подбежал к раненному, и рывком сорвал его голову, вскрыв пальцами металл шлема. Все произошло настолько быстро, что тело еще некоторое время оставалось в коленопреклоненном положении. Вторая рука старика резко взмахнула отобранным у короля молотом, отшвырнув одного из нападавших.

– Доспех выдержал удар. Похоже среди королей не все менантры. Латы одних не уступают моим, в то время как у других, судя по всему, точные копии, внешне не отличимые, но в бою разница сразу видна – поползли равнодушные мысли в голове Амадо. – Хотя технику боя им поставили профессионально, явно лжекоролей готовили мои соплеменники.

Молот жуткого деда зацепил одного из королей, его отбросило в сторону и протащило по полу. Старик тут же метнулся к поверженному, и нависнув тощей фигурой над рыцарем, быстрым ударом сверху, размозжил его голову. Оставшиеся двое королей подоспели к своему товарищу. Копье одного из них пробило спину старика, он дернулся и попытался достать обидчика, но древко не позволило ему развернуться и молот, натужно гудя ударил в гранитный пол, оросив округу каменной крошкой.

Меч второго короля отрубил руку, державшую молот, а следом снес голову монстра. Она покатилась по полу, и глухо ударилась о запертые двери.

Возле дверей сидел канцлер, багровая рана располосовала его лоб. Под грузное тело чинуши подтекала кровь, но он этого даже не замечал, с ужасом наблюдая за происходящим. Амадо посмотрел наверх, там, где раньше стояли лучники, теперь зияли проломы в балясинах балкона. Между ними сочилась кровь, тягуче роняя капли, на мраморные полы залы.

Один из королей повернулся к Родриго и грозно произнес.

– Прими свою судьбу Даад, твой защитник погиб! Тебе не место в этом мире слуга оборотней древности!

Короли не спеша наступали на свою жертву. Амадо огляделся, на глаза попался молот. Обманным движением он спровоцировал атаку короля в жуткой личине, его меч скользнул по щиту Амадо. Разворачивая тело на ходу, Родриго ударил краем щита короля копейщика с грохотом опрокинув его на землю. Молот удобно лег в ладонь, и подброшенный сильной рукой встретил короля в безобразной маске. Клинок со звоном отлетел в сторону, а сам король упал на спину, и сила инерции потащила его тело по скользкому от крови полу.

Копье второго короля ударило в щит, но соскользнуло с покатой поверхности. Родриго попытался достать молотом копейщика, но тот ловко присел, и пропустив над собой тяжелую чушку, ответил быстрым уколом. Щит вновь успел закрыть тело Амадо, сбросив жало копья к полу. Нога Родриго встала на древко, прижимая копье к земле, и вырывая оружие из рук короля. Монарх лихорадочно искал эфес меча, полотно клинка едва вышло наполовину из ножен, когда острая пятка молота вонзился в грудь копейщика, проламывая сталь, и грудную клетку. Глухо ухнув, король упал, из раны брызнула кровь, но Амадо этого уже не видел.

Позади налетел последний из королей. Полуторный меч монарха в шлеме с личиной, ткнул Родриго в спину. Пробивая доспех, клинок прошел по ребрам распоров бок. С громким скрежетом меч короля вырвался из кирасы Амадо. Монарх вскинул клинок над головой, для последнего удара, но резкий толчок щитом отшвырнул его в сторону. Неожиданный удар ошарашил короля, он споткнулся о тело мертвого рыцаря, и едва сумел удержать равновесие. Родриго бросил молот и наклонился за копьем, боковым зрением он успел заметить движение. Секундой позже на полу перед ним зазвенел клинок врага, подрыгивая на каменных плитах.

Амадо поискал глазами противника. В дальнем углу он заметил серую тень, склонившуюся над телом последнего короля. Пальцы монстра впились в шлем и с хрустом сминали сталь. Рука короля истерично наносила удары кинжалом в тело старика, туда, где у нормального человека должно находиться сердце. Жуткий дед, не обращая внимания на рану, все сильнее сжимал хватку узловатых ладоней. Металл не выдержал, руки чудовища мягко погрузились в живую плоть, кость черепа хрустнула, рука короля так и не завершив удар бессильно упала на пол.

Старик поднялся над телом поверженного врага, и брезгливо стряхнул с рук прилипшую плоть.

– Не думал, что ты так просто позволишь себя обмануть – сказал он, не поворачивая головы к Амадо. – Теперь обо мне знают они – он протянул руку и показал в сторону прохода, зиявшего на месте кресел королей.

На той стороне все искрилось и переливалось чудесным разноцветием. Родриго не сразу заметил среди великолепия пейзажа Андланда, высокого старика, его рука лениво перебирала густую шерсть огромного зверя, сидевшего возле ноги. Тварь, задрав голову смотрела печальными глазами на хозяина.

Амадо шагнул в сторону барьера.

– Стой дурак! – крикнул старик и преградил путь человеку. Родриго с удивлением узнал Армина Карната. – Стой человек, не время еще! Рано! Ты отомстишь, но не сейчас!

Кровь отлила от лица Амадо, он словно пришел в себя, от окрика старика.

– А где Вагаал? – спросил он все еще не соображая, что происходит.

– Ты и впрямь дурак – с отчаянием в голосе произнес Армин.

Амадо удивленно уставился на командира гвардии, он только теперь увидел, что из одежды на старике остались лишь брюки, да и те порваны в нескольких местах. Руки Армина покрывала бурая корка высохшей крови, а в глазах все еще таилась мрачная жуть. Старик быстро отвел взгляд, и шагнул к проходу. Переход начал сужаться, сворачиваясь в точку, пока не исчез совсем.

– Теперь тебе надо спрятаться. Андланды не отпустят тебя. Ты вмешался в их планы, а Випул не любит, когда в его дела суют нос – размеренно говорил Армин, облачаясь в подвернувшуюся тунику.

– Что будет с королевством? – спросил Амадо.

– Вспомнил! – улыбнулся старик.

Он оглядел комнату, заваленную телами королей, солдат и рыцарей.

– Не беспокойся в башне томятся трое менантров, их заточили эти четверо – он махнул в сторону тел. – Сейчас спустимся и освободим их, а потом тебе надо бежать, бежать как можно дальше.

– Разве это спасет? – с сомнением в голосе поинтересовался Амадо.

– Нет, но у тебя будет хоть какой-то шанс – ответил Армин.