Часть 31
Долгие ночи в архиве Великого инквизитора, принесли немало удивительных открытий. Хитрый Стефан Нофль опутал все королевства своими агентами, умудрился залезть даже к гномам. Богатая переписка вскрыла множество преступлений, совершенных черными мантиями, многие из которых считались делом рук убийц Гинну. Среди прочего Амадо узнал, что Елену Бластиту убили по заказу Нофля, эльфы разведчики. Из многочисленных донесений складывалась картина, полного доминирования эльфов в политике человеческих королевств. Агенты Эманторана пронизали высшие сословия, многие сановники, включая и жречество, оказались тесно сплетены с секретными службами эльфов. Часто в письмах упоминался Старый пастух, поначалу Родриго не мог понять о ком речь. Да и не предал особого значения, пока ему не попалось донесение от агента Ивора Адсена на имя Стефана Нофля, в котором докладывалось об убийстве семьи некоего имперского шакала, и лишь в конце промелькнуло имя Родриго Амадо. Агент сокрушался, что убийцам не удалось устранить цель, и сообщал, что по данным агентуры, заказчиком разорения гнезда, выступил загадочный Старый пастух. С удвоенной энергией Амадо взялся за архив, и в течении недели перерыл все содержимое инквизиторской переписки последних тридцати лет, но никаких указаний на Старого пастуха не нашел.
В отчаянии он обыскал личные покои Нофля, его кабинет, но и там ничего нового не открылось. Потеряв надежду на успех Родриго, сел в кресло перед камином, где должно быть любил посидеть сам Великий инквизитор. Его взгляд скользнул по витым колонам, окаймлявшим вход в камин, потом поднялся на картину, что висела над очагом.
На картине стадо оленей убегало от всадника, натянувшего лук для выстрела, с краю припал к земле серый волк, которому и предназначалась стрела, а над белоснежными горными пиками вставало кровавое солнце. Амадо удивился безвкусице инквизитора, только человек лишенный всякого эстетического чувства, мог повесить эту пачкотню для созерцания. Он посмотрел в огонь, но глаза вновь вернулись к картине, и, неожиданная мысль прошила мозг.
– Это же Дарелиан, король эльфов. Да нет, не может быть! Зачем? Так жестоко…, но все сходиться. Герб дома Дарелиана, вмещал на зеленом поле всадника, приготовившегося к выстрелу, под кровавым диском заходящего солнца. Но почему пастух? Королевство стадо, эльфы делятся на множество враждующих домов, что как овцы разбредаются, кто куда, а он как пастух их собирает в единое королевство.
Все сомнения ушли, щемящее чувство подсказывало Амадо, что его поиски подходят к концу.
Неприятный свист в ушах и чувство разрывающего холода отступили, глаза резанул яркий свет, настолько чернота небытия казалась темной по сравнению с сумраком помещения, в которое попал Родриго. Неясные еще силуэты колонн, и яркие, удивительно гармоничные росписи на стенах приобрели четкость. Под ногами заиграла мозаика наборного пола, яшма, смальта, сердолик, сливочный мрамор разошлись в стороны и вновь собрались, сложившись в правильный геометрический узор.
Впереди чернело открытое окно, сбоку высилась куча манускриптов, валявшихся горой свертков на огромном столе, черного дерева. Несколько кресел в беспорядке расположились в разных частях огромной комнаты, еще дальше высилась стена с множеством маленьких полочек уходивших далеко под потолок. Рядом, на платформе, парящей над землей, стоял резной стул с высокой спинкой, и атласной, алого цвета подушкой на сиденье. Череда закрытых окон вдоль стены противостоящей стене с ящичками, осветилась вышедшей луной, и пол рассыпался на освещенные сектора, поделившие комнату на равные части. Яркий свет луны, выхватил темный угол у открытого окна, возле которого стоял худощавый эльф.
Длинные, ниспадающие волосы перехватил серебряный обруч. Молодое лицо, с глазами умудренного жизнью старика, смотрели на человека.
Амадо сразу его узнал, Дарелиан совершенно не изменился. Заметив гостя, он жестко улыбнулся и проговорил.
– Я ждал тебя раньше. Хотя, признаюсь, ты все-таки застал меня врасплох. Раз ты здесь, то разумно предположить, что тебе все известно!
– Известно. Скажи, к чему такая жестокость? Ведь она принадлежала к вашему роду, она одна из вас – спокойно проговорил Родриго.
– К своим требования всегда выше. Лафна нарушила главный закон эльфов не смешивать высокую кровь с кровью смертных. Поверь, то, что с ней случилось не так уж и жестоко, она знала на, что идет. Такая участь ждет любого, кто посмеет нарушить традицию народа Эманторана – Дарелиан легко оттолкнувшись от окна прошел к столу, и сел в одно из кресел.
– Я искренне оплакивал, прекрасную дочь семьи Аманитель. Издревле ее род считался украшением королевского двора, но ты уничтожил эту красоту своей неуемной похотью.
– Что за сопливый бред? Дарелиан, ты убивал не Лафну, ты убивал меня! Я знаю, кто был целью для убийц! – не выдержал Амадо.
– Ты так думаешь? Скажи мне, что ты знаешь о женщине, с которой прожил столько лет?
– Говори прямо. Я не понимаю твоих полунамеков – раздраженно отозвался Родриго.
– Для меня целью была Лафна. Твоя жалкая жизнь мне ни к чему. Достаточно прямо? – спросил Дарелиан усмехаясь.
– Из-за того, что она жила с человеком?
– Это повод. На беду, несчастной девочки она стала слишком опасна, для самого существования Эманторана. Особенно когда некто Ксенон, привел наследницу Золиды в Ришам.
– Что? Это тут при чем? Она никак не участвовала в политике.
– Не в ней дело, а в ее происхождении. Ты настолько тупой, что даже не поинтересовался почему красавица Эйлель покинула двор.
– Она понесла дитя, и приняла решение уединиться в имении своего супруга. Тут нет никакой интриги – равнодушно отозвался Амадо.
Дарелиан усмехнулся.
– Моего ребенка.
– Твоего? Лафна твоя дочь, а Валеандль спрятал позор?
– Он прятал не позор, а собственное бессилие и никчемность! Лафна наследница престола, потомок двух великих домов! Да у нее прав на престол, больше, чем у моего сына! Поэтому она умерла!
– Из-за твоих игр, мне пришлось оборвать ее жизнь. Я убрал в самом зачатке любую возможность мятежа в Эманторане. Ее смерть полностью лежит на твоей совести.
– Ты убил собственную дочь, чтобы сохранить единство эльфов. Где-то я могу тебя понять, но мы говорим о моей жене – жестко глядя на Дарелиана, проговорил Амадо.
– Когда ты назвался Ксеноном, все встало на свои места. Я понял, что ты делаешь ставку на легенду, что ты стремишься вернуть человечеству героя древности. Похвально. Хороший ход. Пришлось провести немало дней, беседуя с королями и императорами, чтобы каждый из них смог убедиться в ложности твоих притязаний. Твои попытки противопоставить свой авторитет, авторитету Эманторана, остались тщетны. Ты не сможешь собрать коалицию человеческих королевств, чтобы выступить против меня. Совет айларов, уже принял решение о твоем устранении, а короли поклялись нам в верности. Даже твой ставленник Инан Молодой, дал согласие.
– Люди, люди, глупые, самонадеянные властолюбцы – задумчиво продолжил Дарелиан.
– Ну, в этом нам далеко до эльфов.
– Мы не ищем власти. Мы ограничиваем стремление низших рас, к саморазрушению.
– Проводя геноциды?
– Жестоко, конечно, но равновесие требует жертв. Как вас убедить жить в гармонии с природой, с соседями, оставить войны в прошлом? Вы порочны по своей сути, неисправимы. Если бы не совет, я давно покончил бы с человеком, как с явлением природы. Орки и те способны прийти к высшей точке развития, но не лживый, алчный, жестокий и жадный до денег и власти человек.
– На это мне нечего ответить! Человек таков, каков есть, но, если эльфы не остановятся их ждет судьба всего, того, что вставало на пути человека. Вспомни историю великой расы, и сам увидишь истинность моих слов.
– Ха, а ты похоже неплохо покопался в архивах. Я помню ты просил у меня манускрипты посвященные истории королевства Ур. Вижу ты многое узнал о своем народе.
– Это так, я люблю старинные записи, но в них мало правды. Многое утрачено навсегда, думаю не без вашей помощи.
– Справедливо! Мы немало постарались, чтобы ваше прошлое осталось только в наших архивах. Но как ты догадался, что мы исказили историю?
– Многое из того, о чем вы пишите я видел своими глазами. Я Ксенон – Амадо мрачно посмотрел на Дарелиана.
Король Эманторана внимательно вгляделся в лицо человека стоявшего, напротив. Многие странности чужака, его незаконное владение ключом, и удивительная живучесть, теперь обрели логичное объяснение. Перед ним достойный противник, осколок былого величия человека.
– Меня всегда поражало, как такое великое племя могло так низко пасть, так обмельчать, выродиться. Если бы ты знал, каких высот достигли твои предки. Нам еще только предстоит научиться тому, что знали древние люди. Единственное чего вам всегда не хватало, это мудрости, хотя, пожалуй, это и есть ваша родовая черта. Жадность лишила вас вечной жизни, знаний, памяти, корней. И с тех пор вы усыхаете как умирающее дерево, принося все более и более ущербные плоды.
– Человеку и впрямь не хватает мудрости, но не в этом причина его падения. Нас предали, и обманом лишили наших прав.
– Я помню закат твоего рода. Мне было жаль вас, но теперь я сделаю все, чтобы человек навсегда исчез с лица Этлана. Вас не должно быть, вы ошибка, неудачный эксперимент, и он подходит к концу.
Эльф щелкнул пальцами, толстые веревки обвились вокруг лодыжек Амадо, и дернув повалили на пол. С потолка к человеку, тянулись сотни длинных щупалец, присмотревшись он заметил стебли лианы. Меч быстро рассек упругие стебли, но поток лиан столь плотно облепил его тело, что казалось невероятным вырваться из смертельных объятий агрессивного растения. Комнату окутал сизый дым, миллионы спор витали в воздухе. С густым жужжанием, залетная муха, ворвалась в облако, и секундой позже, стремительно упала под ноги Родриго.
Доспех Отца совершенно не поддавался тугим кольцам лиан, а шлем надежно защищал от ядовитых испарений. Амадо подумал, сюда бы огонь, неожиданно рисунок кирасы, а затем и всего доспеха загорелся ярким оранжевым светом, и растение отпустило его, быстро подтягивая опаленные стебли к потолку.
Дарелиан в изумлении смотрел на происходящее, он попытался вновь натравить лианы на незваного гостя, но растение не повиновалось, оно впало в ступор и более не реагировало ни на какие приказы.
– А мерзкое отродье! Все придется делать самому – прошипел король.
От обычной меланхолии короля не осталось и следа. Сейчас перед Амадо стоял опасный противник. Глаза Дарелиана необычно сверкали, точно затянутые льдом, вокруг тела эльфа образовался вихрь, и яркая вспышка подожгла клубящуюся массу спор. Огненные воронки поднялись под своды комнаты, быстро расширяясь в диаметре. Перед глазами Родриго стояла сплошная огненная пелена, сбоку, что-то сильно ударило, на кирасе остался след от жала копья, затем еще несколько быстрых тычков, откуда-то сверху.
Амадо не видел противника, кружа где-то в огне король наносил быстрые уколы, грозя рано или поздно пробить доспех. Напрягая волю, Родриго атаковал, но ткнул мимо. Вдруг все изменилось, пелена огня покраснела, а там, совсем рядом, с правого бока, показался синий силуэт. Амадо нанес мгновенный удар мечом-копьем, в сторону силуэта. Копье мягко дрогнуло, коснувшись чего-то в огненной пелене, пламя тут же погасло, прямо перед Родриго застыл Дарелиан, клинок пробил короля насквозь.
Ноги монарха подкосились, жало вышло из тела Дарелиана. Заливая прекрасный пол кровью, эльф скорчился и тяжело дыша, что-то бормотал. Амадо прислушался.
– Я бог… Я не могу умереть… Нет… Нет, этого не может быть… Я бо… – голос затих, тело задрожало в последней спазме.
Родриго склонился к королю, и осмотрел рану, смертельная, сомнений не осталось. Он отошел к столу Дарелиана и поджег шнур, что в несколько секунд осветил комнату, пробежав длинный путь по многочисленным светильникам и люстрам. Амадо повернулся к эльфу, чтобы еще раз взглянуть на короля при свете. По спине пробежал холодок, кровь, светилась зеленым, как и широко открытые глаза мертвого короля. Тело медленно вставало с пола, глаза приобрели изумрудный цвет, и внимательно посмотрели на Родриго.
– Это глаза не покойника – подумал про себя человек.
– Вот мы и встретились Убийца! – произнес чужой голос, устами короля эльфов.
– Вижу мой доспех, тебе пришелся в пору! – в руках короля появился клинок, блестящий как ртуть. Первый выпад Амадо почти не заметил, но что-то ему подсказало куда надо уйти от неминуемого столкновения с необычным клинком.
– Хороший подарок тебе преподнесли! Может расскажешь, кто?
Копье Амадо точно вошло в череп короля и вырвав кусок кости, опрокинуло тело, которое, впрочем, тут же начало подниматься.
– Как же это отвратительно, когда тебя прерывают на полуслове! – прорычал покойник. – А мой старый доспех хорошо дополняет твое слабое воинское искусство. Видно, как он тебя ведет. Приятно оценить дело своих рук, в бою с настоящим противником. Тебе достался доспех превосходного качества, но ты его не заслуживаешь!
Копье сложилось в клинок, меч нырнул в ножны, в руках Амадо задымилась Небла. Клинки жестко схлестнулись, с меча покойника слетел веер серебряных капель, несколько коснулись брони, и прожгли почти сквозные дыры. Родриго отшатнулся, дверь в покои отворилась, показались стражники.
Ловко выхватывая луки и снаряжая их стрелами, эльфы выстроились в полукруг. Туго ухнула тетива, посыпались удары. Сбивая равновесие, стрелы отскакивали в сторону от доспеха человека. Спотыкаясь Амадо кинулся прочь, от мертвеца и его стражи, окна находились слишком высоко, рука потянулась к знаку, но ничего не произошло. Он попробовал еще раз, и опять без результата. Дарелиан быстро приближался, широко размахивая мечом, и разбрасывая опасные брызги далеко впереди себя.
Отступая Родриго, наступил во что-то вязкое, глянув под ноги, человек увидел пруд, с красными карасями, рыба вильнула в сторону от его стопы. Нога невольно дернулась, человек оскользнулся и повалился в бассейн. Матерясь про себя, он постарался как можно быстрее подняться, но сколькое дно не позволило этого сделать. Наконец голова вынырнула из-под воды, со всех сторон на него обрушились трели незнакомых птиц. Удивительное небо, красноватого оттенка, мигало тысячами звезд, высокие травы, упирались в небосвод, ежеминутно меняя цвета.
Животное похожее на оленя испуганно выглянуло на лужайку, но заметив Амадо тут же скрылось в чаще. Человек устало брел по колено в воде, вдоль мелководной речушки.
Впереди маячил неясный мираж, мешавший рассмотреть сокрытое по ту сторону. Дверь распахнулась, Амадо прошел внутрь, белый, почти безжизненный мир, окружал его. Ровные, геометрически правильные углы, выхолощенные пейзажи, созданные из кристаллов молочного цвета, вперемешку с чем-то сильно напоминавшим выходы горного хрусталя.
Очередная дверь распахнула створы, и выпустила человека в мир красного небосвода и разноцветных древовидных трав. Вдалеке замаячил, темный провал еще одной двери, Родриго торопливо пошел в ее сторону. Новый мир оказался темным, вокруг сновали какие-то твари. Под ногами хрустели трубчатые растения, рассыпавшиеся в мелкую крошку, от прикосновений ног человека. Горизонт закрыла высокая башня, окруженная зубцами крепостных стен. Родриго прикоснулся к знаку, его тело подхватила невидимая сила, и крутанув вокруг своей оси, выбросила в тесную комнату. Тесной она показалась только с первого взгляда, на самом деле перед глазами Амадо раскрылась бесконечная зала, забитая всяким хламом, где-то знакомым, но в больше своей части ранее не встречавшимся человеку.
– Приветствую тебя в моем доме! – прозвучал голос с боку.
Человек резко развернулся, перед ним стояло высокое существо утонченно, длинное во всех пропорциях тела, с огромными печальными глазами, от которых Амадо не мог отвести взгляд.
– А ты еще кто? Что тебе надо, урод? – с напряжением пытаясь отвести взгляд в сторону, спросил Родриго.
– Ну, ну оскорблять хозяина в его доме. Как же нескромно с твоей стороны Менантр.
– Я к тебе в гости не напрашивался, так, что извиняй!
– Прям-таки и не напрашивался? Мы с тобой знакомы, но ты привык меня видеть в ином облике – печальные глаза медленно скрючился и превратился в уродливого гнома.
– Крапор Семипалый? – удивился Амадо.
– Вот и вспомнил. Только меня зовут не Крапор, я Бустия, бог мудрости и тайного знания. Ха, ха, ха не пытайся менантр, тебе не вырваться, здесь я намного сильнее. Мой мир поддерживает меня, тебе не преодолеть завесу, поэтому лучше отдай мне знак, которым владеешь не по праву. Ты все равно им пользоваться не умеешь, да и привлекаешь слишком много внимания к себе.
Крапор протянул руку, требуя знак, их глаза вспыхнули огнем, воздух начал потрескивать, волосы на голове Амадо поднялись дыбом.
– Отдай глупец, пока я силой не вырвал у тебя артефакт, он принадлежит Андланду. Ты вор, что владеет украденной реликвией не по праву.
– Я вор?!!! Тогда верни мое сокровище! – взорвался Амадо.
– Почему ты так обеспокоен своей коробкой? Что она скрывает в себе?
– Неважно! Предлагаю договор ты мне мою коробку, я тебе знак…
– Какая невыгодная сделка! Минутой позже я получу знак, а ты исчезнешь, и все останется в моем распоряжении.
– Ваша заносчивость когда-нибудь сгубит Андланд! – отозвался Родриго, его глаза превратились в черные дыры. Крапор вновь стал Бустией, огромные печальные глаза сверкнули яркой вспышкой изнутри. Волна прошла путь из глубин огромных глаз и вырвалась наружу, разрывая голову, и распыляя тело андланда. Не прозвучало ни звука. Лишь яркая вспышка осветила огромный ангар с кучей древностей и редких артефактов.
Дворец казался безжизненным, мир Бустии на удивление пустой и мрачный, встретил Амадо могильной тишиной. В огромном коридоре величественные статуи провожали человека пустыми глазницами, вот Родриго вышел к парадной лестнице, и замер, созерцая открывшуюся картину. Навязчивое беспокойство заставило его повернуться. Позади, возвышаясь на две головы над ним, кралось чудовище, от неожиданности монстр застыл на месте. Секундное замешательство переросло в яростную битву, меч Амадо отрубил несколько рук твари, ее когти продолжали яростно стучать по броне. Перепрыгнув через человека, тварь успела схватить его за ногу, и с размаху ударила о колонну. Человек выскользнул из огромной ладони, и как тряпичная кукла полетел вниз через десяток пролетов лестницы. Монстр в один прыжок оказался подле него, и нанес несколько ударов сверху не давая подняться. Родриго заметил необычное растение, много веков назад он уже видел подобные травы.
Мелко вздрагивая, стебель переливался фиолетовым цветом, обдавая алым прожилки листа.
Точным ударом человек сшиб тварь с кирасы, монстр отлетел на несколько метров и перевернувшись на конечности изготовился к прыжку. Амадо ринулся к фиолетовому растению, и одним ударом подрубил стебель, растение повалилось на землю и интенсивно меняя цвета погасло. Сверху рухнула тварь, сильно придавив человека волосатой тушей, острые как бритва когти одной из многочисленных рук, воткнулись в землю, рядом с головой человека.
Туша оказалась неподъемной, у Родриго не менее четверти часа ушло на то, чтобы выбраться из-под поверженного противника. Обтерев, о тело врага клинок, Амадо использовал знак.
Шум от сильного ветра, оглушил после абсолютной тьмы и ваты всепоглощающей тишины. Бескрайний океан неторопливо накатывал волны на одинокий утес, высоко вздымавшийся над водяной рябью. У самого основания, источенного ветром и водой гигантского камня, похожего на слоистый пирог, где каждый слой олицетворял целую эпоху в жизни этого мира, неторопливые волны разгонялись и с великой силой ударяли в непокорный кусок суши. Точно желая истереть выступающее, нарушающее гармонию недоразумение, так преступно, вызывающе возвышающееся над необъятным океаном. Амадо сделал несколько шагов по зеленному ковру, к краю скалы, далеко внизу прибой ухнул о стену, мириады брызг взлетели к его лицу.
– Чем обязан? – раздался доброжелательный голос позади.
Амадо развернулся и столкнулся нос к носу с существом, голова, которого напоминала хищную рыбу. Серебристые в синюю крапину челюсти, снабженные солидными зубами, изобразили подобие улыбки. Выпуклые глаза смотрели умно, совсем не по рыбьи, а красные жабры, широко раскрытые, методично втягивали воздух, потрескивая щетинка росшими по их краю. Больше всего забавляла борода из длинных наростов, похожих на щупальца, густо усеявших нижнюю челюсть андланда. Чешуйчатый халат переливался на солнце, руки вполне человеческого вида, разве, что с перепонками и опасными на вид когтями на концах пальцев, лежали на посохе. Оголовье посоха выглядело как огромная жемчужины, не совсем правильной формы, но с удивительным набором цветов. Черный переходил в белый и розовый, что при долгом взгляде превращало набор цветов в подвижную картинку, или вернее объемное изображение. Родриго даже показалось, что он видит планету, по которой движутся материки, окруженные атмосферой, вот мелькнула молния.
– Мы так и будем молчать? Кто вы? – теряя терпение, но все еще доброжелательно спросил андланд.
– Я гость! – соврал Амадо.
– Странно, не припомню, чтобы Андланд, когда, либо принимал гостей – улыбнулся рыболюд. – А вы батенька врун. Ну да ладно, это даже интересно. Вы себе не можете представить, как здесь скучно. Кстати, вы бы сняли шлем, чтобы я мог увидеть ваше лицо, а то такое ощущение, что я разговариваю с Випулом, аж передергивает. Шлем сполз на затылок, и исчез в броне.
– Так, так, так это еще интереснее! – почти ликуя проговорил андланд.
– Что здесь интересного? – настороженно поинтересовался Родриго, стараясь незаметно вытащить меч.
– О, ну что вы, господин Убийца! Я вовсе не намерен сводить с вами счеты! Скорее мне интересно, что могло вас привести в наш мир. Андланд ведь закрыт для менантров – миролюбиво проговорил рыболюд.
– Я вовсе не к вам стремился, это случайность, что меня занесло сюда.
– Какое заблуждение! Запомните, мой юный друг, ничего случайного в этом мире нет! Раз вы здесь, значит вам и положено находиться в этом месте, ровно в этот час! Вот полюбопытствуйте, крайне занятная картина – андланд убрал руку с оголовья трости и пригласил Амадо посмотреть на него.
С осторожностью дикого кота, человек взглянул на огромную жемчужину. Все пришло в движение, его кинуло вниз, в бушующее море. Крик капитана заставил Родриго повернуть голову в сторону корабля, что метался на волнах подобно щепке. Стоило ему взглянуть на судно, как он оказался на палубе. Моряки из последних сил налегали на весла, их усилия не могли преодолеть мощь океана. Капитан крикнул очередную команду, и застучал ритм барабанов, частый и дробный бой, задавал темп гребцам. Рулевой выворачивал судно навстречу волне, неумолимо растущей на горизонте. И вдруг все стихло, волна продолжала расти, но шум моря погас, вокруг судна появился густой туман, моряки в ужасе побросали весла, и цепляясь за амулеты принялись на перебой читать заклинания.
Неожиданно Амадо вновь оказался на скале, довольный представлением андланд, усмехался.
– Видели?! Вот она судьба, сейчас их участь решиться!
– Что с ними будет? – спросил человек. – Куда мы идем?
Андланд не спеша подошел к выступу, нависшему над бескрайним океаном и повернувшись к человеку, ответил.
– Кормить моих рыбок! – он поднял посох высоко над головой, и с неба, расплескивая воды моря, упал корабль, что попал в шторм. Люди в изумлении оглядывались, не веря в счастливое спасение. Тем временем вода вокруг судна закипела, на поверхности выросли плавники, высокие с шипами, они быстро закружили вокруг вновь прибывших, постепенно сужая круги. Похватав весла и багры, моряки выстроились вдоль борта, лучники принялись пускать стрелы в монстров, что быстро приближались к их посудине.
Вот одна «рыбка», вынырнула из воды раззявив огромную пасть, усыпанную рядами копьевидных зубов, и сверкнув чешуей на солнце обрушила всю массу огромного тела на корабль. Судно, натужно скрипнув, вильнуло в сторону, лишившись части борта, и нескольких человек команды. Люди барахтались в воде, привлекая шумом монстров, пару минут спустя на поверхности моря остались лишь кровавые пятна. На корабль обрушилась еще одна рыбина, длинная как змея, с выпуклыми глазами, каждый размером с тарель, и такими же огромными зубами, выпирающими вперед, по краю челюстей. Ухватив огромной пастью корабль, рыба вильнула хвостом и резко ушла под воду. Вместе с ней исчезло и судно, чуть погодя на поверхность всплыли тюки с шерстью, и несколько человек команды. Ни крики, ни мольбы, не могли спасти людей, отчаянно боровшихся за жизнь.
Амадо отвел взгляд от вспененной поверхности моря. Лихорадочный блеск глаз, выдавал чувства человека. Рыболюд не обращая внимания на нарастающий гнев случайного гостя, продолжил свои рассуждения на тему судьбы и ее путей.
– Вот и все. Судьба в ее непреодолимой безысходности. Эти несчастные изначально были обречены, судьба их привела в мои сети, и они пошли на корм рыбкам. Ваша судьба господин Убийца также непреодолима, вы сделаете то, что должны, превратившись в итоге, в такой же корм для рыбок, в чужом аквариуме.
– В твоих рассуждениях нет истины – жестко ответил Амадо.
– Да и в каких именно? – вежливо поинтересовался бог, немного переборщив с проявлением уважения, что напомнило отношение взрослого человека к несмышленому ребенку.
– Это вы решили, жить им или умереть, а не мифическая судьба.
– Заблуждаетесь. Поверьте, у меня гигантский выбор, но сегодня попали именно они, так, что это судьба, несчастливая, но судьба. А я лишь инструмент, что исполнил волю высшего предопределения – с иронией в голосе ответил рыболюд, и приветливо улыбнулся Родриго, так, точно они много лет дружны.
– Это тебя успокаивает?
– Не понимаю? – удивился андланд.
– Ты убиваешь, живых, мыслящих созданий. Скармливаешь их хищным рыбам, в своем огромном аквариуме, и тебя не мучает чувство вины. Ты же уничтожаешь великое, то, что стоит над животным миром.
– Какой пафос, какое самомнение, вы люди все в этом. Ваша гордыня возносит вас в фантазиях на недосягаемые высоты, а когда жизнь роняет вас в реальность, вы начинаете роптать на бога – усмехнулся рыбочеловек.
– Почему ты считаешь, что имеешь отношение к свершению судеб? Почему ты убиваешь людей, так словно это блохи? – немного волнуясь спросил человек, глаза Амадо засверкали.
– Наверное потому, что могу! – отрезал андланд, а затем вновь улыбнулся.
– Неограниченная власть со временем развращает, и то, что вам смертным кажется непостижимым, для нас норма – продолжил рыболюд, взор человека, помрачнел, и уперся в аквамариновые радужки бога.
– Не желаете выпить превосходного одента, у меня он лучший во всем андланде – предложил рыболюд, отойдя к центру скалы, где тут же начали расти стены из водяных струй, постепенно превращаясь в небольшой, уютный домик. Осторожно приблизившись к строению, Родриго ткнул пальцем в стену, и ощутил упругую отдачу, как от хорошей стали, расплющенной в лист.
– Вы не беспокойтесь господин менантр, я вас не выдам – упокоил его андланд, приглашая широким жестом пройти внутрь.
– Випул всем надоел до икоты. Он, конечно, Отец, но его страсть к мертвящей стабильности, утомила его детей. Спустя столько времени, мне кажется, что и война между нашими народами, имела не вполне окончательный и бесповоротный характер. Решения Отца привели к тому, что мы называем, гармоническим сдвигом. А это как вы понимаете несет свои издержки и неприятности. Мир замер и перестал развиваться, в случае с Випулом такая участь постигла многие миры, а это предвестник грандиозного слома.
– Что значит гармонический сдвиг? – удивился Амадо.
– Это просто. Иногда складывается такое положение вещей, когда одна из сторон нарушает принцип гармонии, создавая сильнейший крен в пользу одной из линий развития. В итоге теряем мы все, и те, что исчезают, и те, что находятся в иллюзии абсолютной победы и неограниченной власти. Вселенная не терпит однобокости, любой перекос ведет к кризису, и деградации. Противоречия накапливаются, и появляется новая сила, бросающая вызов вчерашнему победителю, а затем происходит взрыв, катарсис, что выравнивает возможности противоборствующих сторон. Происходит уничтожение старого, и рождение нового, несущего на себе печать старого, того, что наиболее жизнеспособно, на что опирается новое, это слияние дает толчок движению вперед. Процесс этот бесконечен, поскольку новое в своей основе уже несет противоречие, дающее жизнь тому, что порождает очередной полис противодействия новому, которое в этой ситуации занимает место старого. А Випул пытается остановить естественный ход вещей, там, где как ему кажется, он находиться на пике могущества. Это его и погубит, а ты похоже тот инструмент, что призван исправить нарушение гармонии, разрушить застывший мир Випула. В нынешнем сдвиге виноват именно он, но отвечать будем мы все.
Амадо внимательно слушал лекцию андланда, полулежа на удобном кресле из воды. Одента приятно холодила небо, гнев куда-то улетучился, а мозг удивительно четко оценивал каждое слово рыболюда.
– В последнее время Отец, и сам почувствовал, что близится время больших перемен, к тому же вновь всплыло пророчество Шаны. Понятно, его это не может радовать, но радикально, что-то изменить у него не выходит, как он не старается. Все его начинания рассыпаются в прах, потому что не соответствуют моменту.
– Випул верит в предсказания? – спросил Амадо, удивленный самой мыслью, что прожженный скептик Випул может склоняться к древним суевериям.
– Да, верит! Он приволок сюда двух древних дев, но на его беду, лишь третья сестра владела даром пророчества. И бедные существа совершенно зря страдают. Шана давно убита Того, а Румильда и Луна ничего не знают. Тупой Рован еще умудрился, и ранить Румильду, да так, что она умирает.
– Почему он так боится? Он почти бог, а я простой человек. Не в моих силах уничтожить его, или, тем более ваш мир?
– Э, тут все не так просто! Андланд не всегда был таким как ты его видишь. Отец родился первым, тогда мир еще не обрел формы, когда же Андланд получил материю, он создал живое и населил его. Вернее, он получил дар использовать энергию, он владеет ею.
– Тогда он бог.
– Нет, он владелец дара, но дар не вечен, закон, создавший его для своих целей, даровал ему волю, а сам устранился.
– И где он сейчас, если Випул нарушил основы гармонии?
– То никому не ведомо, но можешь не сомневаться, когда-то Отец будет лишен дара, и тогда появиться Он, тот кто создал Отца, но мы отвлеклись. Сначала Випул руководствовался мудростью, также дарованной ему при рождении. Он сумел разбудить первых андланд, наделив их разумом и знанием. Тогда он любил свои творения, и помыслить не мог, чтобы прервать жизнь кого-то из нас. Андланды оказались на редкость удачны, их рождение всегда несло в мир новые качества и способности, которых не хватало Отцу.