Часть 36
Всадницы разлились широкой рекой по степи. Армия амазонок казалась вдвое большей, из-за лошадей, что шли в поводу у каждой наездницы, для смены утомленных скакунов. Отдельно выделялась группа, окруженная опытными воительницами. Внутри кольца телохранителей, на гнедой лошади ехала Липита, а рядом, на рыже кобыле, Эвмея. За кольцом всадниц, тяжело сотрясая иссушенную землю, шел стальной конь Амадо. Зарево пожарищ точно указывало направление сражений, вскоре ветер принес запах паленной плоти, и тряпок, пахло сгоревшим жильем.
– Мы опоздали – заговорил мужчина, внимательно вглядываясь в блики на горизонте. – Малвей пал.
– Я другого и не ожидала – ответила Липита.
– Может поход уже не имеет смысла? – подхватила беседу Эвмея.
– Враг все еще там. Сейчас эльфы громят соседей Малвея, готовят тыл – ответила Липита.
Эвмея уныло опустила голову, и замолчала, так и не сказав того, что едва не сорвалось с ее губ.
– Кажется разведка возвращается – снова заговорил Амадо.
К ним подъезжали запыхавшиеся воительницы. Улыбчивая девушка доложила, что крепость горит, а жители перебиты. По следам разведка определила, что эльфы двинулись к Ваглам и возможно на Ругоз.
– Они идут медленно. Обоз и огромные деревянные штуки, чтобы метать камни, тормозят их армию – закончила амазонка и снова улыбнулась.
– Хорошо Пенатлара, присоединяйся к Авдалее, и как начнется бой проследи за тем, чтобы она не лезла в самое пекло – девушка коснулась пальцами груди и отъехала в сторону.
Снова показались разъезды, разведчицы сообщали о большом лагере в пяти километрах на северо-запад.
По рядам амазонок пробежала команда, и кони встали, повисла ночная тишина, прерываемая редким стрекотом насекомых. Девушки достали глиняные лампадки с откидывающейся крышкой, внутри каждой плескалось немного масла. Вскоре ночная степь светилась тысячами небольших огоньков. Казалось, что невидимый великан пробежал по жухлой траве, и поднял мириады светляков, которые теперь беспорядочно роятся в бархатной темноте. Потом огоньки потухли, снова пробежала команда, лошади двинулись вперед. Пошел последний километр, разговоры смолкли, слышался лишь топот лошадиных ног.
Лагерь всполошился, издалека уловив дрожь земли, эльфы забегали между шатров, разбирая оружие, и облачаясь в доспехи. Волна горящих стрел, с диким воем упала на лагерь врага, огненный дождь осыпал эльфов со всех сторон. Из лагеря вырвались первые рыцари, тяжеловооруженные, они с трудом набирали скорость, стремясь догнать ускользающего врага. Одетые в металл кони эльфов, почти не страдали от стрел, но амазонки отличались мастерством в обращении с луком, и быстро сообразили, что надо стрелять по ногам животных.
В ответ полетели эльфийские стрелы, с лошадей амазонок упали первые убитые и раненные. Огонь захватил лагерь, и погнал запаниковавших сидельцев в поле. За пределами светового круга пожара, то и дело слышались ругань, крики и звон оружия.
Эльф лучник прицелился и выпустил стрелу в девушку на лошади, но оперенная убийца пролетела мимо. Воительница, легко соскользнув с седла спряталась за боком скакуна, что спасло всаднице жизнь. В затылке эльфа-стрелка громко хрустнуло, и глаза бессмертного закатились, белоснежные волосы залила кровь, обильно бежавшая из-под шлема на кирасу. Амадо ворвался в лагерь и пробился к шатру Генемлая, но айлар уже покинул его.
Сбоку, за языками бушующего пламени, послышался топот нескольких лошадей. Родриго направил коня прямо через огонь, и выскочил наперерез конным эльфам. Они опешили на несколько секунд, видя, как из пламени на них вывалилось нечто, на странном сооружении чем-то, напоминающем лошадь.
Этого мгновения Амадо хватило, чтобы опрокинуть первого из отряда, и ранить еще двух сопровождавших. Из темноты, в круг света, вылетела разгоряченная боем Авдалея. Она отбилась от своего отряда, и стряхивая кровь с короткого клинка, искала глазами врага.
Увидев Родриго, девушка направила скакуна к нему, сбоку подъехали сразу четверо рыцарей эльфов. Копье впереди идущего впилось в бок лошади воительницы, и с сухим щелчком переломилось. Животное повалилось, прижав ногу Авдалеи, и жалобно заржало. Девушка пыталась выбраться, но освободить ногу не хватало сил. Амадо стремительно таранил обидчика Авдалеи, опрокинув его лошадь, и выбив из седла всадника. Оставшиеся трое окружили его, и попытались стянуть с коня. Острое жало человеческого клинка, вонзилось в забрало одного из эльфов, покончив с его попытками ухватиться за выступ на броне Родриго. Пернач тяжело упал на затылок человека, и тут же ушел на второй удар, эльф не успел закончить атаку, его тело сползло с седла. Из подмышечной впадины воина торчала стрела. Авдалея вновь натянула лук, но выстрелить не успела, на воительницу навалился тяжело бронированный убийца ее лошади. Пал последний из атаковавших Амадо, стальной конь пронесся мимо склонившегося над амазонкой рыцаря, удар клинка высек искры из горжета, прикрывающего шею эльфа.
Сильный удар, укрепленной латной перчаткой руки, почти выкинул из сознания Авдалею, затем тяжесть, что душила ее сверху исчезла. Она повернула голову пытаясь разглядеть куда делся ее обидчик, глаза воительницы заметили огромную тень. Что-то блеснуло в воздухе, и нелепо взмахнув конечностями упало в пяти шагах от нее. Вернулся Амадо, спрыгнул с лошади и решительно подошел к рыцарю. Ловко поддев забрало, он открыл лицо эльфа, Авдалея сразу узнала Генемлая. Лицо айлара, искаженное гримасой боли, выражало полное пренебрежение к происходящему.
С размаха ударив Генемлая в нос, Родриго отпустил его. Эльф повалился, захлебываясь кровью, хлынувшей из разбитой рта. Амадо подошел к Авдалее и приподнял тушу мертвого животного. Она ловко выскользнула из своей ловушки, и нерешительно посмотрела на отца, Родриго ничего не говоря вернулся к эльфу.
Схватив Генемлая за шикарные кудри белоснежных волос, человек заставил его встать на колени.
– Ты хотела его голову, возьми. И перестань мучать себя желанием мести – спокойно прозвучал голос Родриго.
По спине Авдалеи пробежал холод, она как во сне подняла короткий меч, и поднесла к горлу Генемлая, эльф засмеялся.
– Что шлюшка, не так просто убивать своих врагов, повезло тебе…
Договорить эльф не успел, молниеносным движением она провела отточенным клинком по беззащитной шее, горячая кровь хлынула на ее руки. Хрипы и булькающие всхлипы оборвал удар сбоку.
Амадо одним движением отделил голову Генемлая от тела, и протянул ее Авдалее, женщина с отвращением отшатнулась.
– Хорошо, а то я уже начал думать, что твоя психика никогда больше не придет в норму.
– Я не понимаю тебя – ответила она как во сне, не сводя глаз с отрезанной головы.
– И не надо! Все хорошо! – успокоил ее Родриго, он размахнулся и кинул голову в костер догорающего лагеря. Из темноты на них вылетел всадник, заметив людей, эльф натянул поводья.
– Спасайся, пока еще можно! – крикнул ему Амадо, закрывая собой Авдалею. Большой щит закрыл тело человека, оставив только голову над верхним краем.
Всадник покружился на месте, взвесил длинный изогнутый меч в руке, и пришпорив коня снова скрылся в темноте ночной степи.
Конница эльфов еще несколько раз возвращалась на поле боя, но каждый раз гналась за призраком. Воительницы быстро рассыпались по степи, выматывая лошадей противника постоянной погоней. Меткие выстрелы лишали рыцарей скакунов, и в спешенном виде они попадали в плен, затянутые тугими кольцами арканов. К утру бой закончился. Армия противника частично уничтоженная, частично бежавшая, потеряла боеспособность. Большое количество раненных и пленных врагов, тормозило стремительно продвижение амазонок, и Липита приняла решение раненных добить, а живых продать в Остопор. Развернув лошадей, армия амазонок направилась к береговым торгашам. Эльфы пришлись по вкусу местным работорговцам, в дальнейшем за многих из них, ушлые перекупщики выручили весьма значительные суммы, получив выкуп за плененных жителей Эманторана.
***
Шелест набегавшей волны гасил песок прибрежной косы. Ярко пылал костер, укрывшийся под широкими ветвями старинного дуба. Высокий эльф сгорбился, выставив руки к огню. Зябко поведя плечом, он опустился на корягу, и уставился на оранжевые языки, пляшущие по чернеющему дереву. Отстегнув ножны Эйлайн положил саблю на колени, рука пробежала по богатому узору ножен. Драгоценные камни, вплетенные в замысловатый орнамент, приятно холодили ладонь.
Он ненавидел, когда Родриго так исчезал, но ничего поделать с этим не мог, потому приходилось сидеть и ждать пока человек вернется, и скорее всего и не опускаясь до объяснений, поведет его в Андланд. Эйлайн никак не мог взять в толк, как у такого, как Амадо могла родиться Ланаэль. Утонченная, нежная, полная любви женщина, истинная представительница прекрасного рода Аманитель.
В памяти всплыли голубые глаза Ланаэль, она словно живая стояла за трескучим пламенем костра. Руки девы теребили кудрявую головку мальчика, такого же светлого, как и его родительница. Тонкие губы растянулись в улыбке, она, что-то произнесла, но предательский треск полена заглушил голос. Эйлайн вскочил, наклоняясь в сторону жены.
– Я тебя не слышу – выдохнул эльф, срывающимся голосом. – Ланаэль.
Видение колыхнулось, рука девушки вытянулась в сторону Эйлайна, а лицо исказила гримаса муки. В ногах Ланаэль лежал бледный как полотно мальчик, темное пятно крови расплывалось на груди белоснежной туники ребенка.
Огромная тень закрыла Ланаэль, воздух пронзил высокий крик девушки. Эйлайн выхватил клинок и кинулся на другую сторону костра. Пустота и тихий шелест воды, набегающей на прибрежный песок, и больше ничего. Слезы брызнули из глаз эльфа. В отчаянии он бегал вокруг костра в поисках жены, пока не застыл на месте. В гневе рука воина вогнала острие сабли в песок. Ноги подкосились и Эйлайн упал на колени, его плечи сотрясали беззвучные рыдания, у него не осталось сил сдерживать боль, сжигавшую многоопытную душу эльфа.
Огонь играл на зеркальной поверхности полотна сабли, превращая его в горящую во тьме полосу.
– Слезы не помогут – прозвучало над головой Эйлайна.
Эльф вздрогнул и поднял лицо, над ним стояла его старая знакомая.
– Что тебе надо? – спросил он бесцветным голосом.
– Ты мне не безразличен. Твоя боль ранит и меня. Мы с тобой слишком близки, чтобы я могла равнодушно взирать на твои муки – нежно проурчала Игиги Гула, кошачьи черты ее красивого лица скривила милая гримаска сочувствия.
– С трудом вериться – раздраженно ответил эльф, вытирая рукавом глаза.
Поднявшись на слабые ноги, он побрел к угасающему костру, рядом мягко касаясь песка семенила Гула. Ее зеленные глаза с огромными зрачками, наполнили слезы, она обошла Эйлайна и требовательно глядя в лицо эльфа преградила дорогу.
– Зачем ты так со мной? Я же твоя первая любовь… Я тебе подарила себя… помнишь… тогда… – голос Гулы оборвался, слеза скатилась по нежной щеке.
– Ты хоть женщина? – с усмешкой спросил эльф, стараясь отодвинуть девушку в сторону движением руки.
Жгучая боль обожгла его предплечье, Эйлайн удивленно посмотрел на четыре царапины, быстро заполнявшиеся кровью. Гула спрятала руку, на которой Эйлайн успел заметить крючковатые когти, стремительно скрывшиеся в тонких пальцах точенной кисти девушки.
– Прости – выпалила Гула, смущенно опустив глаза.
– Ничего – как во сне пробормотал Эльф. – Я знаю, что ты меня любишь. Но твоя жажда крови пугает меня. Как и способность проникать в мою голову – слегка удерживая за острый подбородок голову Гулы, он повернул ее лицо к себе.
Девушка улыбнулась, обнажив хищные клычки, ее руки как лианы обвились вокруг шеи воина, а кукольные губки прошептали в ухо.
– Я женщина, не кровь мне нужна, а твоя любовь – полуоткрытый рот эльфа принял поцелуй Гулы.
Сильные руки обхватили тонкий стан девушки, а губы впились в податливый рот соблазнительницы.
Предрассветные сумерки выкрасили в серый все, что смогли украсть у тьмы. Цепочка изящных следов тянулась к воткнутому в песок клинку, все еще горевшему огнем, несмотря на потухший костер. Задумчивая Гула оглянулась на спящего эльфа. Эйлайн мерно дышал, примостив голову на бревне, которое давеча служило ему скамьей. Тонкая рука коснулась горящей черты, и проникла на ту сторону. Грациозно качнув бедрами, Гула полностью исчезла в огненной щели. Полотно сабли слегка вздрогнуло и потухло. Первый луч солнца скользнул по бритвенно-острому краю клинка, и застыл, заиграв яркой звездочкой на одной из граней.
***
Малвеи так и не восстановили, оставшиеся без князя и дружины Ваглы приняли Авдалею. История с Щелком осталась в сгоревшей крепости, да и не осталось никого, кто мог бы поведать о случившемся в княжеской спальне. Поначалу жители крепости озаботились поиском достойного князя, для дважды вдовы, но скоро вопрос о наследнике отпал, Авдалея вновь понесла ребенка.
Возвращение Амадо к озеру, не осталось без внимания вездесущих рыбаков. Он застал Эйлайна возле догорающего костра, эльф терпеливо ожидал появления пропавшего товарища.
– Я думал, тебя уж не застану – вместо приветствия сказал Родриго, присаживаясь к малиновым углям.
– Я тебя жду – спокойно ответил эльф.
– Опять маяк? – равнодушно спросил Эйлайн.
– Да. Урсум трясет. Там требовалась моя помощь, вот меня и кинуло – нехотя ответил человек.
– Кто?
– Дочь – коротко ответил Амадо не желая продолжать беседу.
Они молча уставились на тлеющие угли, цвет которых менялся от ярко красного до темно-малинового, но мужчины не видели притягивающей глаз красоты, они погрузились в призрачные видения прошлого.
***
– В замке никого нет – глухо прозвучал голос Эйлайна.
– Это маскировка. Девчонки здесь, поверь они в этом мастера – отозвался Родриго.
Не глядя на каменную кладку, человек смело шагнул сквозь стену, и оказался в оружейной. Эльф нерешительно последовал примеру соратника, внутри на него пахнуло теплом и забытым чувством уюта. Стены укрыли цветущие вьюны, а по полу стелилась мягкая трава приятного сизого оттенка. В дальнем конце комнаты сидели две женщины, одна совсем юная, другая постарше, внешность обеих поразила эльфа своей необычной, почти идеальной красотой.
– Мы тебя ждали – проговорила та, что помоложе. – Вот, Ламина приготовила тебе подарок – она протянула Амадо, тонкую накидку.
– Что это? – с недоумением спросил мужчина.
– Накидка, она тебе может сильно пригодиться. Так, что возьми, не обижай мою подругу – настаивала Дальчи.
Грубые руки Амадо коснулись тонкой ткани, приятное ощущение тепла и нежности пробежали по телу.
– Опять колдовство – подумал Родриго.
– Ты привел эльфа? – спросила Дальчи, заметив вошедшего Эйлайна. – Он плохой, темный – предостерегла она Амадо.
– Я знаю.
Рыжая так и не подняла глаз на вошедших, все ее внимание поглотил большой синий кристалл, который женщина держала в руках, внимательно вглядываясь в камень.
– Ты нас спас, я все видела – продолжала болтать Дальчи.
– В твоем доме беда. Пролилась твоя кровь – внезапно прогудел голос Ламины.
– Пролилась, и уже не единожды – меняясь в лице отозвался Амадо. – Випул убивает моих детей – пояснил он удивленной Дальчи.
– Нет. Эта кровь сейчас проливается. Посмотри – Ламина протянула камень человеку, Родриго взглянул на излом граней кристалла.
В темноте спальни, молодая женщина пыталась вырваться из стальных колец, огромной змеи. Амадо даже услышал ее хриплое дыхание и хруст ломающихся ребер. Змея бросила почти безвольное тело, и грациозно сползла на пол. Небольшая головка гада нависла над детской кроваткой. Глаза девушки открылись, булькающее дыхание заставило змею повернуть голову в ее сторону. Гад застыл не в силах сдвинуться с места, только сейчас Амадо узнал Эли, и ее дочь Лафну. Он коснулся знака, и привычное ничто окутало тело человека.
В комнате послышался хриплый вздох, Эли отвлеклась на появившегося в спальне рыцаря. Змей метнулся к ее кровати, и впился длинными клыками в руку. Затем также быстро нырнул под ковер на полу, и в одно движение оказался над кроватью ребенка.
Место укуса быстро багровело, Эли завыла, тихо, жалобно, из ее пор проступили капельки крови. Следом кровь потекла из носа, ушей и глаз, девушка билась в конвульсиях, тихо вскрикивая, а из пор сочилась кровь, с каждым движением, разбрызгиваясь, точно под напором по стенам и потолку спальни.
Небла прошла через шею гада, едва заметив сопротивление плоти. Аккуратная головка упала в кроватку, разбудив Лафну. Девочка открыла глаза и с изумлением и ужасом смотрела на муки погибающей матери. Амадо тут же подхватил потерявшееся дитя на руки. Девочка громко заплакала, чуть погодя дверь отворилась и в комнату вбежал мужчина со светильником, он также изумленно-испуганно уставился на окровавленную спальню и застывшее в невыносимой муке, скорченное тело жены.
– Эли!!! – наконец вырвалось из его груди. – Да что же это?! Как я?! Кто?! – как-то по-детски, беззащитно спросил Эбон, глядя на Родриго, полными слез глазами.
– Он – Амадо пнул ногой тело змеи.
– Что? Откуда он здесь? – с недоумением и сомнением спросил Эбон.
Король Мальдиды отпустил руку Эли, и отступил на шаг.
– У нас не водятся ядовитые змеи – проговорил он почти спокойно.
– Это не змея, это андланд, он из другого мира.
– Но зачем ему убивать Эли? – спросил Эбон.
– Из-за меня. Я оскорбил Эландо, и он убил всех моих детей… – договорить Амадо не успел, в комнате завоняло мускусом. С громким шипением на рыцаря обрушился, огромный, выше Родриго почти на голову, змей с человеческим телом. Амадо развернулся спиной, пряча ребенка от разъяренного андланда, Лафна громко попискивала. Стальная хватка тощих рук змея, начала стягивать Родриго, затем она резко ослабла, за спиной послышалась возня.
Опустив дитя на пол, Амадо развернулся к врагу. Змей лежал на полу, его тело мелко дрожало. Со стороны головы андланда, опустившись на одно колено, склонился Эбон. Его рука лежала на голове змея, и слегка вибрировала, тело гада постепенно усыхало, превращаясь в мумию, глаза медленно потухли, а затем ввалились во внезапно опустевший череп.
– Дедушкины таланты – неудачно пошутил Родриго.
Ничего не отвечая Эбон подошел к Эли, и положил одну руку на лоб, другую на грудь. Зазвучали древние слова, воздух накалился, готовый разразиться разрядами электричества. Лицо девушки посветлело, сведенные судорогой руки и ноги расслабились, грудь Эли вздрогнула, и женщина закашлялась.
Она села на кровати, изо рта вытекали черные сгустки крови, падая на окровавленную ночную рубашку.
– Эли? – тихим голосом позвал Эбон.
Эли повернула к нему голову, совершенно пустые, мутные глаза смотрели на него, не узнавая и ничего не выражая.
– Эли? – снова позвал король, упавшим голосом.
– Мама!!! Мама!!! – подскочила к Эли Лафна, и обхватив шею матери заплакала.
Секунду спустя, пустые глаза матери наполнили слезы. Женщина заплакала, а руки обхватили худенькое тельце девочки. В глазах начала таять муть, возвращая привычную цепкость взгляду Эли. Амадо не мог поверить в увиденное, он хотел поблагодарить Эбона, но тот движением руки остановил его.
Окно на верху башни, позволяло осмотреть лежащую далеко внизу равнину, что окружала древнюю цитадель. Белой лентой вилась дорога, извиваясь точно змея, между старинных курганов, что давно превратились в невысокие, изумрудного цвета холмы. Черный силуэт четко выделялся на фоне тракта, быстро удаляясь от Белого камня, он уносил то немногое, что осталось от семьи.
Эли смотрела в след отцу, впервые ощущая спокойствие, ненависть и страх покинули ее повзрослевшее сердце. Лафна все еще спала в своей кроватке, Эли удовлетворенно посмотрела на свое дитя, минуту спустя ее взгляд снова вернулся к дороге. Зажужжал шмель, пристраивая лохматое брюшко на цветок бегонии, росшей в узорной вазе подле окна. Улыбка играла на губах женщины, рука сама протянулась к цветку, нежные пальцы коснулись стебля. Черное пятно расползлось вверх и вниз по стеблю, захватывая лепестки цветка как неожиданный мороз, что разрушает тонкую красоту недолговечного дара природы. Шмель, гневно жужжа, взлетел и снова опустился на цветок, тут же превращаясь в тлен, осыпавшийся на землю под сухим кустом. Только играющие разноцветьем крылышки насекомого еще какое-то время плавно опускались вниз.
Пораженная Эли отдернула руку. Задыхаясь от ужаса, она смотрела на скелет благоухавшей секунду назад бегонии. Она вскочила с места и кинулась к кроватке дочери, немного не доходя Эли попала в объятия Эбона. Он вошел так незаметно, что супруга даже не почувствовала его присутствия.
– Тихо, тихо – приговаривал Эбон прижимая ее к себе, так крепко, что Эли не могла пошевелиться. – Это не страшно, только так я мог тебя оставить среди живых – шептал он ей в ухо. Эли расслабленно слушала его голос пытаясь осознать произошедшие с ней изменения. Эбон продолжал успокаивать жену, напряженно думая, о том, что еще не сообщил ей о гибели Ланаэль. Одна мысль о том, что ему предстоит рассказать эту ужасную новость, приводила в исступление и ярость.
***
Замок скрылся за горизонтом. Амадо сосредоточенно раздумывал над тем, что делать дальше, так не могло больше продолжаться. Навстречу ему ехали телеги какого-то купца, увидев стальную лошадь они сбились с дороги на обочину, и испуганно выглядывали из-за ближайших кустов, пока скакун проносил мимо них рыцаря в черном доспехе. Давно уже среди народа ходили слухи о том, что сам бог войны мечется по трактам стравливая королей, и их рыцарей. Видать боги совсем осерчали на грешников, погрязших в пороках.
Купец было выбрался из кустов, когда на тракт вырвались двое всадников, судя по виду эльфы, но какие-то не обычные. Грузное тело купчины опять оказалось в придорожном кустарнике.
Звук стремительно приближался, Родриго глянул через плечо, прямо на него неслись рыцари Эманторана, разгоняясь перед таранным ударом. Легкое движение руки вырвало лошадь Амадо вперед. Пейзаж вокруг замелькал, сливаясь в линию по бокам. Звуки погони стали отдаляться, пока совсем не затихли. Рыцари осадили почти выдохшихся скакунов, лошади в раздражении встали на дыбы.
Два дня спустя Родриго подъезжал к полуразрушенному замку в горах, около тайного прохода его встретил Эйлайн. Эльф ничего не спрашивал, молча глядя на человека.
– Где Дальчи? – спросил Амадо вместо приветствия.
– Внутри, с Ламиной…
Амадо прошел в замок, тонкий аромат какого-то цветка, окутал его еще при входе. Неторопливая мелодия, срывавшаяся со струн неизвестного музыкального инструмента, чем-то похожего на огромные гусли, заставила остановиться в проходе столовой. Женщины сидели на полу склонив прекрасные головки к инструменту, что лежал между ними. Ламина начала петь глубоким голосом, будоража все естество мужчины. Зеленные глаза, подернутые дымкой воспоминаний, посмотрели на Родриго. Не в силах оборвать чарующие звуки, человек завороженно слушал песню.
Мелодия стихла, Дальчи поднялась и протягивая руки, торопливо подошла к гостю.
– Ты вернулся! Все в порядке? – защебетала она, заглядывая голубыми ледышками в его лицо.
– В порядке – отозвался Амадо. – Спасибо я успел, но за мной идет погоня, скоро могут быть здесь.
– Что же делать?! – испуганно проговорила Ламина, заламывая руки.
– Дальчи, мне нужно, чтобы ты провела нас в твой мир – не обращая внимания на испуг Ламины продолжил Родриго.
– Я не могу! Нельзя! – почти испуганно отозвалась Дальчи, отступая от него.
– Надо! Иначе, рано или поздно, он вас найдет. Мы должны ударить первыми, пока Випул не ожидает.
– Он всегда ждет! И сразу узнает, что я пришла в Андланд. Не получиться, неожиданно! Будет тоже, что случилось под землей! Он убьет тебя – испуганно ответила девушка.
– Пусть. Без тебя я не смогу туда попасть, поэтому, нам придется идти вместе, но я не прошу, чтобы ты оставалась там со мной. Ты можешь вернуться…
– Нет, не могу! Он меня увидит, как ты не понимаешь? Твоя просьба меня убьет – Дальчи почти плакала.
– Тогда как мне тебя защищать? Он будет присылать своих подопечных одного за другим, пока не придет тот, кто сумеет со мной справиться.
– Я пойду с тобой – прозвучал тихий голос Эйлайна из-за спины.
Амадо развернулся, с удивлением вглядываясь в лицо эльфа.
– Она права – это верная смерть – наконец ответил Амадо.
– Меня нельзя убить, пока во не живет она – эльф показал на саблю.
– Эти смогут. Не сразу, конечно, но постепенно, они найдут способ, поэтому не надо.
– Они забрали не только твою дочь, но и мою жену. Мою жизнь. Я хочу наказать того, кто меня лишил последней радости моей жизни. Не отнимай у меня этого права – заметно волнуясь, ответил эльф. Мертвенная бледность наползла на его, и без того белокожее лицо.
Амадо всплеснул руками, но отговаривать более не стал, его взгляд уставился на Дальчи. Девушка упрямо надув губки, смотрела в сторону. Грациозная рука Ламины легла на ее плечо.
– Не надо Дальчи, не печалься, я проведу их – гулко отозвался глубокий голос рыжей.
– Ты?! Нет уж, только не ты! Я сама все сделаю! Может ты и прав, человек! Глупо сидеть как крысы в норе. Надо вернуть старому уроду должок! Я проведу вас.