Хроника Свайн-Эберской войны

Весёлый реквием «Козерогу»

Весёлая «историческая миниатюра» с воздушными десантниками, суперлинкором, гидросамолётом, подводной лодкой, перекрашенным исследовательским судном, шпионскими страстями, контрразведчиками, монахами-гуманистами (почти) и всем таким, без чего не обходится ни одна историческая миниатюра

«Теперь пора!» – подумал Петро и протянул руку. Смотрит, тянутся из-за него сотни мохнатых рук также к цветку, а позади что-то пробегает с места на место. Зажмурив глаза, дёрнул он за стебелёк, и цветок остался в его руках. Всё утихло.

Н. В. Гоголь, «Вечер накануне Ивана Купала»

Фамлёдия. Одиссей. Управление Разведкой («Мантьё»). 29 синка 692 года 11:06

Маленький и щупленький капитан, всё время припадающий на одну ногу, держал в руке папку. На ней некогда выдавили большие золотые буквы: «Моему дорогому сыночку Жану-Клоду от мамы». Капитан шёл по серому коридору УР. Он всё оглядывался по сторонам и искал одного человека. Несколько раз он ошибался, но на этот раз ему повезло. Повезло неимоверно. Ведь из десяти предыдущих пятеро оказались женщинами, двое мужчинами и трое шпионами иностранных государств. Двоих вели на допрос, а третий сам пришёл сдаваться, так как забыл задание, а хорошего слабительного у него не нашлось.

Наконец, он подошёл к тому, к кому надо было. У окна стоял высокий и толстый человек с погонами морского адмирала Фамлёдии. Человек судорожно искал спички, чтобы зажечь трубку, торчащую у него из уголка рта. Наконец, он нашёл спички, приколотые к стоящему воротнику, и зажёг.

Тут подошёл капитан.

– Мсье, – начал тот, – вы будете адмирал Кукишьер?

– Да, я, – ответил адмирал, – я Кукишьер.

– Мы нашли его. Мы нашли «Козерога».

– А-а-а-ай, – вскрикнул Кукишьер. Спичка в его руке догорела до конца и обожгла пальцы. Адмирал с гневом выбросил спичку и стал дуть на палец. – Эт» хорошо.

Пуссляндия. Бигбридж. Министерство Околопуссляндских Дел. 29 синка 692 года 11:07

Майор в мундире адъютанта (хотя здесь и исполнял функции простого посыльного), со всякими пуговичками, аксельбантами и бантами без «аксель», вошёл в кабинет полковника Спая. Полковник как обычно слушал пластинку своего любимого Длоргинга и качался на стуле.

– Сэр, – начал он, – мы нашли его. Мы нашли «Козерога».

– Что? – стул скользнул по полу и упал на спинку, увлекая Спая за собой. – Вы нашли его, – Спай продолжал лежать, на его лице появилась улыбка.

Хазляндия. Шванбург. Управление Военной Деятельностью Хазляндии. 29 синка 692 года 11:08

Сопляк-сержант постучался и вошёл в кабинет.

– Герр-герр генерал, – начал он, – мы нашли его. Мы нашли «Козерога».

– Парень, – начал хозяин кабинета, – ты ошибся дверью. Я Панцер. Я генерал танковых войск. Гробуч этажом выше, – он указал пальцем наверх.

Сандзюния. Монио. Бюро Разведывательной Разведки. 29 синка 692 года 11:09

Небольшой адмирал Обкусаки вошёл в освещенную красными лампами фотолабораторию, немного запутавшись при входе в чёрных шторах. За огромным увеличителем сидел низенький человечек. Он крутил ручку прокрутки то в одну, то в другую сторону.

– Ну, как? – спросил Обкусаки.

– Мы нашли его, адмирала-сан, – ответил человечек и повернулся к адмиралу, – мы нашли «Козерога».

Фамлёдия. Одиссей. Управление Разведкой («Мантьё»). 29 синка 692 года 11:10

– Только одна проблема, – сказал капитан. – Эта акватория является территориальными водами Белодолии.

– От» чёрт, – выругался Кукишьер.

Пуссляндия. Бигбридж. Министерство Околопуссляндских Дел. 29 синка 692 года 11:11

– Вот чёрт, – выругался Спай, всё ещё лёжа на полу.

Хазляндия. Шванбург. Управление Военной Деятельностью Хазляндии. 29 синка 692 года 11:12

– Вот чёрт! – сказал хозяин кабинета. – Парень, я тебе сказал: «этажом выше».

Сандзюния. Монио. Бюро Разведывательной Разведки. 29 синка 692 года 11:13

– Вот чёрт, – выругался адмирал Обкусаки. – Где «Буцефал»?

– Он сейчас в Стоячем океане. Испытывает новые торпеды подлёдного лова, то есть взрыва. Придёт только через месяц.

– Отправьте радиограмму, пусть приходит срочно. А я сообщу Императору. Сорок восемь тысяч фунтов золота, это не шуточки. Банзай!

– Но он сможет прийти только через неделю.

– Всё равно, банзай!

Фамлёдия. Одиссей. Управление Разведкой («Мантьё»). 29 синка 692 года 11:14

– Капитан, – сказал Кукишьер, – у вас есть мазь от ожогов?

– Можно посмотреть в аптечке.

– Ладно. Что у нас есть из того, чем можно поднять со дна сорок восемь тысяч фунтов золота?

– Ну, есть несколько таких подъёмных судов.

– Поменьше. Операцию надо провести тайно. По белодольским законам нам надо отдать в их казну две третьи всего, а это тридцать две тысячи фунтов. А если с ними, то только половину. К тому же у них хорошо воруют. Растащат наше золото… – адмирал продолжал тревожно рассматривать палец. – Идея! Купите лицензию на отлов рыбы в этих водах и перекрасьте какой-нибудь корабль. Под рыбацкий. Он находится в зоне отлова?

– Да.

– Какая точность аэрофотосъёмки?

– Полсекунды туда и обратно.

– Хм, двенадцатая кабельтова… Хорошо, начинайте работу сегодня. А я позвоню президенту. Сорок восемь тысяч…

Пуссляндия. Бигбридж. Министерство Околопуссляндских Дел. 29 синка 692 года 11:15

– Приготовьте к полёту наш аэроплан «Биовульф». Он должен прилететь к месту через два дня. Неделю на сборы, – сказал Спай. – Оборудуйте его кранами и поставьте аса.

– Есть, сэр, – ответил майор.

– Да, ещё, – Спай наконец-то встал и поставил стул на четыре ножки. Он отряхнулся, машинально подошёл к граммофону и поднял иглу. Музыка всё ещё играла. Спай остановил пластинку, снял её, покрутил на пальцах и сложил вдвое прямо через центр, потом ещё вдвое и, наконец, от граммофонной пластинки радиусом в фут остался маленький треугольник винила, который Спай положил в нагрудный карман. Затем он подошёл к шкафу, открыл нижнюю его дверцу. Там оказался точно такой же граммофон с точно такой же пластинкой. Спай поднял иглу, музыка прекратилась. – Ты этого не видел, – скороговоркой сказал он.

Хазляндия. Шванбург. Управление Военной Деятельностью Хазляндии. 29 синка 692 года 11:16

– Парень, – сказал хозяин кабинета, – я тебя пристрелю! Я сказал, этажом выше!!!

Из истории фрегата «Козерог»

Фрегат «Козерог» построили за сто сорок один год до этой истории, для войны между Сандзюней и Хазляндией. Имевший большой трюм «Козерог» часто использовали как грузовой корабль. Между прочим, хорошо вооружённый грузовой корабль.

Так фрегат и ходил по морям, пока не кончилась война. По Стербриджскому мирному договору Сандзюния выплачивала Хазляндии репарацию в размере шестисот миллионов хазляндских открыток золотом и отдавала несколько островов в Чайнайском океане. За перевозку репарации ответственность несла Хазляндия (она не доверяла «этим узкоглазым», как выразился кайзер-победитель Герхард IV), то золото погрузили на прибывший в Монио фрегат «Козерог».

После Монио «Козерог» завернул в Белодольский порт Потерька для пополнения запасов пресной воды и продовольствия и уже нагруженный отбыл в порт Герртунг на берегах Хазляндии. По пути встретилась фрегату буря, натолкнула его на рифы. Корабль затонул у берегов Белодолии. Всякие попытки найти его оканчивались неудачами.

Но не теперь…

Стоячий океан. Под ледяной толщей. 30 синка 692 года 23:45

В это время подводная лодка «Буцефал» шла подо льдом. Она сегодня испытала четыре торпеды подлёдного лова… то есть взрыва. На борту тянулась «ночь». Все спали. И лишь вахтёры несли свои тихие и сонные вахты.

Капитан «Буцефала», Подлодкасан, сидел сейчас в передней рубке и смотрел, как рыбы лениво расходились перед подлодкой. Иногда проплывали блестящие серебристые стаи селёдки, иногда встречалась горбуша. Капитан сидел в позе мыслитель в одиночестве. Эта идиллия подводного капитана длилась до тех пор, пока не прибежал радист.

– Капитан, – крикнул радист так, что капитан вздрогнул и ошалело посмотрел на него. – Радиограмма.

– Читай, – уныло приказал капитан.

– Танцуйте!

– А на гауптвахту?

– «КАПИТАНУ ПОДЛОДКАСАНУ ТЧК СРОЧНО ПРИБЫТЬ В МОНИО ТЧК АДМИРАЛ ОБКУСАКИ». Передана на секретной волне

– Хм….Поднимайте штурмана. Поднимайте мотористов. Разворачиваемся.

– Есть, – радист убежал.

Подлодкасан повернулся к рыбам и продолжил их рассматривать.

Фамлёдия. Пион. Порт. 31 синка 692 года 6:47

Перекрашенный в серый цвет в доке Пиона стоял корабль Академии Наук «Альтаир». Он специализировался на исследованиях морского дна и подъёмах со дна объектоа. Отдельная гордость – подъёмный суперкран «Голиаф» – скрыт в кубрике. Вообще «Альтаир» несколько неуклюже выглядел как рыболовецкое судно. Он был в шестьдесят футов длиной и пятнадцать шириной. Да, он очень широк.

В морских каталогах кораблей «Альтаир» значился как научный корабль. Значит, он имел право входа в любые территориальные воды. Но совершать действия в этих водах мог лишь с соответствующим разрешением. Оно стоило очень дорого, и ещё надо было делиться с государством-хранителем. Имея же рыбацкую окраску и разрешение на лов рыбы «Альтаир», мог за мизер поднять золото, пока его не заметят.

Итак, «Альтаир» находился в доке. Ещё сырая краска плохо пахла, и матросы стояли на палубе и любовались морем в респираторах.

Боцман же находился на берегу и курил великолепную трубку из первосортного вереска купленная на базаре в Пористане. Ещё чего доброго закуришь на этой «зажигалке» и отправишься праотцам. Капитан был на палубе в противогаз, поверх того – фуражка.

По докам проходили военные. Шли они все дружно толпой. Вот они прошли один корабль. Второй. Третий и подошли к «Альтаиру». Взобрались на борт и подошли к капитану.

– Вы капитан «Альтаира», Клод Риссьюр? – спросил тот, что был в центре.

– Бу-бу-бу, – последовал ответ.

– Что?

– Бу, – капитан снял противогаз, – я говорю, я. Я и капитан «Альтаира», и Клод, и Риссьюр, – после этих слов капитан снова надел противогаз.

– Вам тут задание и водолазы.

– Бу-бу-бу? – интонации были скорее вопросительные, чем утвердительные.

– Что?

– Я говорю, – капитан снова снял противогаз. – Военные?

– Да.

– Профессионалы?

– Конечно.

– Тогда хорошо.

По докам проходила торговка цветами. Она предлагала купить розы и маки матросам. Вот она взошла на «Альтаир» и вежливо с улыбкой сказала:

– Матросики, не хотите купить цветочков? – она посмотрела на товар, как бы говоря: «эти». Затем улыбка исчезла. Все цветы как по команде быстро завяли. Торговка со слезами убежала.

– Ладно, – сказал человек и сквозь толпу верных людей попытался протиснуть конверт. Конверт дошёл до капитана весь помятый. – Здесь курс. Желаю удачи. Бильер, Вильер, Гильер, Дильер остаётесь. Поступаете в распоряжение капитана Риссьюра.

– Есть, – машинально ответили четверо с краю и вышли из толпы. После чего военные ушли, оставив только команду и водолазов.

Капитан рассмотрел конверт. На нём – буквы: «Вскрыть 31 синка в 7:00». Капитан посмотрел на часы и вскрыл конверт. В нём была карта и несколько фотографий аэрофотосъёмки.

– Догишьер, – крикнул капитан боцману, – мы отходим. И не забудьте затушить трубку. Отдать швартовы! Отходим.

Боцман прыжками долетел до мостика, пробежал по нему на палубу и убрал. Команда забегала по кораблю, и началось…

Хазляндия. Шванбург. Управление Военной Деятельностью Хазляндии. 31 синка 692 года 14:18

– Парень, – начал Панцер и встал из-за стола, – я тебе что сказал? – одним механическим движением Панцер схватил сержанта за правое ухо, тот даже пискнуть не успел. – Я Панцер, – другим механическим движением генерал рванул ухо вниз, так что голова сержанта чуть не врезалась в пол, а сам сержант чуть не упал. Теперь его глаза смотрели на ботинки Панцера. Хорошие были ботинки. Из отличной кожи и отличного покроя. Носки оббиты жестью. – Это мои ботинки. В них носки. Видишь?

– Вижу, – кротко ответил сержант.

– Пошли, – Панцер потянул за ухо сержанта. Они вышли в коридор, прошли до лестницы, поднялись на один этаж и направились к кабинету маршала Гробуча, постучались. – Герр-герр генерал, разрешите войти? – вежливо спросил Панцер.

– Входите, – ответили за дверью. Панцер потянул за собой сержанта.

Кабинет маршала был поистине огромный. Посередине стоял большой стол, за ним стояло складное кресло, какие обычно используют в армии генералы и адмиралы на полях и морях сражений. Позади кресла расположилась армейская палатка, а перед ней горел костёр с котелком. Дым от костра уходил в окно. У палатки – ушат с водой. В нём мокли портянки. Ещё портянки весели на верёвке, тянувшейся от одной стены к другой. На стенах висели закопчёные портреты великих полководцев. Гробуч сидел возле костра по-турецки и пробовал из котелка варево.

– Садитесь, – предложил маршал Великой Империи Гробуч. Панцер послушно сел по-пористански, уводя за собой сержанта. – Зачем пришли? Угощайтесь, – Гробуч предложил котелок, в котелке кипела каша.

– Спасибо, – отказался вежливо Панцер, – я поел.

– А я с удовольствием, – сказал сержант, и генерал наконец-то отпустил его ухо, ставшее красным. Маршал достал из палатки армейскую тарелку, алюминиевую ложку с гербом на ручке и кусок хлеба армейского стандарта ровно полтора на пять дюймов. – Два дня не ел.

– А не надо было два дня шляться по управлению. Карту себе купи. А ещё сержант, – маршал наложил солдату каши, и он принялся за неё.

– Так зачем пришли? – сказал маршал, взял котелок и тоже принялся есть.

– Я вот и говорю, ошибся дверью. Два раза меня доставал.

– Не два, а три, – не отнимаясь от каши, поправил генерала сержант.

– Помолчи. У него к вам дело, – сказал Панцер Гробучу.

– Какое? – спросил маршал, продолжая есть.

– Герр-герр генерал, – начал сержант и отложил тарелку, «герр генералом» Гробуча называли ещё с тех времён, когда тот не был маршалом, а генералом, вот привычка и осталась. Но чтобы как-то его отличать от прочих генералов, добавляли второе уважительное «герр». – Мы нашли его, нашли «Козерога».

Маршал остановился. Он начал медленно пережёвывать. Затем проглотил.

– Координаты точные?

– Да. Точность секстанта в полсекунды. Аэрофотосъёмка.

– Секс… чего? – спросил Панцер.

– Панцер, – обратился Гробуч к танковому генералу. – Вы сухопутная крыса. Вы не поймёте. Продолжай, – обратился маршал к сержанту.

– Тут у меня координаты, – с этими словами сержант залез в свой нагрудной карман и достал оттуда кусок твёрдого картона. – Вот, – он протянул его маршалу.

– Та-а-ак, – протянул маршал, приступая к чтению. – Где это?

– Территориальные воды Белодолии.

– Вот чёрт! Так, – повторил Гробуч, встал, походил по кабинету и затем сел за стол. Он поднял трубку телефона и сказал Панцеру. – С Белодолией у нас хорошие отношения. Фридрих всё-таки кузен Михаила MIII. Попробуем запустить туда «Циприта», – в трубке прозвучал голос секретаря:

– Да, герр-герр генерал, – сказал он мягким голосом.

– Соедините с адмиралом Вазерфаллом.

– Есть.

– Я слушаю, герр-герр генерал, – возник в трубке голос адмирала.

– Приготовьте наш суперлинкор «Циприт». Вы поведёте его к берегам Белодолии. И зайдите ко мне сейчас.

– Бегу.

Пошли короткие гудки. Гробуч положил трубку. Сержант снова принялся за кашу. Дверь открылась, на пороге возник низкий адмирал Вазерфалл. Увидев сержанта, он сказал:

– И ты здесь. Дошел, наконец, – он заметил Панцера. – Здорово, сухопутный.

– Здорово, морской, – ответил в той же манере танковый генерал.

– Ну что, Рудольфыч, – сказал адмирал, повернувшись к маршалу. – Куда идти?

– Сюда, – маршал протянул ему координаты, адмирал своими короткими шажками подбежал к нему и схватил кусок картона.

– Так, – сказал адмирал, читая и шевеля усами. – Белодолия. In partibus infedelium⁶. А вы уверены? суперлинкор заметят, advocatus Hasland⁷. А вы сами знаете, что в Белодолии жестокое правосудие. Чуть что – на каторгу до mori⁸.

– Там всего час делов-то.

– А что за дела?

– «Козерог».

– Как? – адмирал закашлялся. – Сорок восемь тысяч фунтов золота, votum procura⁹.

– Именно.

– Да… Дела.

– Придумайте легенду и поднимите. И скорей. А то мы и так два дня потеряли. – Гробуч посмотрел на сержанта, который уже сидел и слушал увлекательную беседу, хотя никакого права-допуска на это развлечение и не имел

– Если мне мой глобус не изменяет, – адмирал постучал себя по голове указательным пальцем. – Это рыбацкая зона и незамеченными мы не останемся. Там лодок больше чем килек в банке с компотом. Тем более грунт поднимется. Не думаю, что смогу. Всё это надо сделать lege artis¹⁰.

– Ну, постарайтесь. А для верности я дам вам генерала Катера.

– Нет, боже упаси. Не надо. Я сам лучше! Ego sum Ens Omnipotens.¹¹

– Нет, возьмёте.

– Не возьму. И не просите. Я буду один… Ну и Дерман, конечно.

– Возьмёте.

– Нет.

– Да.

– Нет.

– Да!

– Нет!

– Да!!

– Нет!!!

– Да!!!

– Нет!!!

– У вас семья есть? А дети? А собака? А тараканы?..

– Ладно, давайте, – адмирала схватили за живое и он не мог никак отказаться.

– Вот и хорошо, – сказал Гробуч и поднял трубку, – Катера ко мне…

Через минуту прибежал генерал морской пехоты, одетый по форме: чёрный берет, чёрный китель, чёрные брюки, чёрный ремень и жёлтая медаль «Героя Хазляндии» – она неудачно вписывалась в одеяния.

– Герр-герр генерал, здравия желаю, – начал он, – зачем звали?

– Дельце есть.

– А что за фуфло?

– Поднять «Козерога».

– А без меня опупеете?

– Это территория Белодолии.

– Это лажа. Ну что же, давайте. А на чём поплывём?

– Пойдём, – недовольно поправил адмирал. – Плавает, сам знаешь что, navigans¹².

– На «Циприте», – терпеливо ответил Гробуч.

– Это клёво.

– Хорошо, что «клёво». Ну что же готовьте «Циприт» адмирал, а вы, генерал Катер, свою морскую пехоту и начинайте.

– Мы сделаем это, – сказал адмирал.

– Раз плюнуть, – добавил Катер, – и растереть.

Хазляндия. Порт Хавбурга. 1 ро 692 года 7:59

«Циприт» стоял в гавани. Он занимал весь причал от края и до края. Над «Ципритом» на гранитной плите значилась надпись белой фосфорической краской: «Танкеры Дольтер, Вольтер, Мега Вольтер». Однако её перечёркнули красной краской и сверху приписали кривоватые белые буквы: «Линкор «Циприт».

При ширине в сто футов суперлинкор имел длину в две тысячи шестьдесят и осадку в сорок. На носу и корме располагались по две большие угловатые башни с пушками калибром четырнадцать дюймов. По бокам же стояло по шесть малых башен, по четыре автоматических пулемёта и по восемь торпедных аппаратов. На нижней палубе можно играть в легбол, что матросы и делали. В трюмах находилось несколько десятков тонн угля и взрывчатки. Если в трюм кто-нибудь кинул бы спичку, то Хавбург уже не стоял на своём месте, а витал бы где-нибудь в стратосфере. Но трюм хорошо охранялся, имел современную систему пожаротушения, пока находился в порту и в море, так что порты не боялись и спали спокойно похрапывая. На «Циприте» даже работали свои: магазинчик, ресторан, гостиница и типография. На корме имелись шлюпки и гидросамолёт. Последний скидывали в море, и он взлетал… если при падении ничего особенно себе не повредил.

В то утро на капитанский мостик взошли: капитан первого ранга Иоганн Дерман и адмирал Рудольф Вазерфалл. Карманные часы адмирала отпели восемь часов. Хозяин достал их из кармана и подкрутил. Затем взял со стола бинокль и посмотрел вдаль, в сторону берега.

– Ну и где эта хвалённая морская пехота? – спросил Дерман.

– Генерал Катер пунктуален, homo punctuales¹³. Хотя и морской пехотинец, – ответил адмирал. – пехотинец всё-таки, хоть и морской.

– Зачем мы его взяли?

– Не взяли. Нам его дали. Верней всучили, навязали, et caetera, et caetera¹⁴, – адмирал всё смотрел в бинокль. – Идёт он. Вон его ребята. Спускаемся, – и адмирал с капитаном пошли на нижнюю палубу.

Что касается Катера, то он был вполне неплохим человеком. Высокий, стройный, сильный, хороший лидер, остряк, но большой сквернослов. Из всего катеровского словарного запаса тридцать два процента составляли слова, не употребляемые при женщинах и детях, тридцать процентов – названия оружия и оставшиеся тридцать девять процентов – общеупотребительные существительные, глаголы, прилагательные, причастия, союзы, предлоги, наречия и деепричастия. Так как женщины и дети в хазляндской армии не служили, Катеру пощёчину ещё никто не залепил. Но всё же имелась одна женщина, выслушивавшая эти выражения – его жена. Она всё время ходила в военном мундире, готовила военный паёк и стирала портянки. Ей приходилось терпеть речи своего мужа, от которых даже листья деревьев скручивались в трубочку. Но, несмотря на всё это Катер был отличным полководцем, и морская пехота Хазляндии считалась одной из лучших в мире.

Мне, конечно, можно было бы, и заменять некоторые нецензурные выражения синонимами, общепонятными сокращениями, но тогда повесть выросла в четыре раза объёмней и раза в три – непонятней. Ведь, одним словом Катер выражал огромное количество эпитетов и метафор, и заменить которые одним словом невозможно. Так что терпите.

Стройная толпа морских пехотинцев шла по гавани. Впереди «гарцевал» генерал Катер. Одетый в походный мундир морского пехотинца. Отличавшейся от прочих головным убором – чёрным беретом с пришитым кусочком ткани, кое-как напоминавшей цвета флага Хазляндии.

– Где вы ходите?! – сразу спросил адмирал генерала и достал свои карманные часы. Ему очень хотелось помелькать циферблатом с невертикальной большой стрелкой перед носом Катера, чтобы хорошенько поставить его на место. Но рост адмиралу не позволял это сделать и маятник этот болтался на уровне генералова пупка. – Имейте совесть. Война ждать не будет! Уже восемь часов одна минута и двадцать одна секунда.

– Двадцать две, – робко и как бы невзначай поправил капитан.

– Это ещё хуже. Где наша доблестная Хазляндская пунктуальность? Вам нельзя procura¹⁵!

– Знаешь, засунь эту пунктуальность, знаешь куда?! – ответил адмиралу Катер. – Твои часы спешат.

– Мои часы спешить не могут. Это сверхточный хазляндский хронометр фирмы «Сайрил» первого класса точности. Его мне подарил сам король, – адмирал указал на гравировку с обратной стороны и подчеркнул ногтём самые важные слова: «от Фридриха II1/2».

– Ральф, – спокойно позвал Катер своего адъютанта.

Подбежал солдат. В руках он держал радиоприёмник. Тот сначала молчал, потом пошли позывные, а затем появился голос диктора:

– Итак, в Шванбурге восемь часов, в Хавбурге восемь. Сейчас нов…

– Достаточно, – прервал его Катер, и Ральф ушёл. Катер вопросительно и с сарказмом посмотрел на морских волков.

Те сделали грустные лица.

– На борт, быстро! – нашёлся наконец-то Дерман и скомандовал.

Катер побежал на суперлинкор, а за ним его ребята. Когда все прошли, адмирал посмотрел на капитана и сказал:

– Главное ему надо pleno jure¹⁶ показать кто в море хозяин, пусть себе не воображает.

– Я понял, – кивнул капитан, и они вместе пошли в рубку. – Мы, морские, должны держаться вместе, чтобы сухопутные знали своё место.

В рубке уже стоял у штурвала матрос и ждал приказов. Капитан и адмирал вошли в рубку, и капитан сразу крикнул в рупор:

– Убрать мостик, все по местам, отдать швартовы, машины, полный!!!

– Incipiam¹⁷, – добавил адмирал.

Зазвенел машинный телеграф, из труб повалил чёрный дым, матросы забегали по кораблю и появились первые пузыри под кормой.